Чувствующая

Глава 7

If I never take this leap of faith,

I'll never know.

So I'm learning to fall

With no safety net to cushion the blow 7 .

Natasha Bedingfield

Яркий свет резанул по глазам, заставив Ариану зажмуриться. Она попыталась подняться, но чьи-то сильные руки вернули ее в горизонтальное положение:

– Тише, тише. Не так резко.

Она открыла глаза и изумленно прошептала:

– А ты что здесь делаешь?

– Да так, в гости заглянул. Ты ответ обещала, а он больше не понадобится. Все решилось само собой.

– Что решилось? Где Лика? Что со мной? И что ты тут де… – она осеклась, поняв, что повторяется.

Стас сидел на краешке ее кровати. Как всегда, насмешливый и самоуверенный до невозможности. Правда, теперь к этому добавились неестественная бледность и усталость. Белая рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, рукава закатаны до локтя, на шее блестели бисеринки пота. Ариана поймала себя на том, что уже несколько секунд бездумно пялится на его ключицы. Она покраснела и поспешно отвела взгляд.

Стас уже собирался ответить, как в комнату с диким воплем влетела Лика:

– Ри, ты очнулась? Как ты меня напугала! Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?

Ариана прислушалась к себе. Жара не было, боли тоже, но ощущалась страшная слабость во всем теле и все еще слегка подташнивало. Воспользовавшись моментом, Стас вышел из комнаты. Через минуту из ванной послышался шум воды.

– Лик, что произошло? И что здесь делает Стас?

– Ох, это была жесть. Я прихожу, а ты валяешься в коридоре. Я перетащила тебя на кровать, ты что-то про макдак бубнила и воду с углем. Я пошла за лекарством, и тут ты как закричишь! Прибегаю – ты дугой выгибаешься, а кулон твой ярко-красным горит. Я его схватила, чтобы снять, но вот, – Лика стянула бинты с пальцев. На коже вздулись багровые волдыри.

Ариана невольно посмотрела на подвеску и обнаружила, что та завернута в кусок ткани, а цепочка надета поверх рубашки.

– Я позвонила Стасу, – продолжала тараторить соседка. – Нам по пути было, и он меня подвез. Хорошо, что не успел отъехать слишком далеко.

– А это что? – Ариана кивнула на подвеску.

– Это пусть он тебе расскажет. Я запаниковала, и он меня выгнал из комнаты, – тут Лика перешла на шепот. – Ри, честное слово, я не подслушивала. Просто ждала в коридоре. Но у меня после инициации слух обострился в десятки раз. Он звонил кому-то, с кем явно не ладит. Прям выдавливал из себя слова. А в конце говорит: «Помоги мне сейчас и проси, что хочешь». После этого разговора он и завернул подвеску в платок.

Ариана непроизвольно погладила жемчужинку сквозь ткань. Как она могла ей вредить? Это же бабушкин оберег, ее любовь и защита. Ей показалось, что в ответ подвеска потеплела.

– Ты затихла, но впала в странное состояние, не реагировала ни на что. А Стас не растерялся. Он взял тебя за руку и что-то зашептал, и вокруг ваших рук возникло золотистое сияние. Крутота! У него от напряжения на лбу испарина выступила, но он не отпускал и все говорил, говорил. Я убежала делать кофе – Стас попросил – и как раз ты очнулась. Ты все чувствовала, да?

Последние два предложения Лика выпалила на одном дыхании и замолчала, пытливо глядя на Ариану. Та покачала головой. Рассказ соседки не укладывался в голове. Слабость усилилась. Она откинулась на подушки и прикрыла глаза.

– Опять начинается? – заволновалась Лика.

– Ей нужно отдохнуть, – сначала в комнате появился аромат кофе, а потом и сам Стас. – Лика, твоя кружка осталась на столе. Не смог унести три.

Лика поняла намек и оставила их вдвоем. Стас поставил одну кружку на стол перед Арианой, и она радостно потянулась за ней. Кофе сейчас очень кстати. Ариана сделала глоток и чуть не выплюнула его обратно:

– Что за гадость! Где мой кофе?!

– Ты пережила сильное потрясение, – невозмутимо ответил Стас. – Кофеин тебе противопоказан. Ромашковый чай гораздо полезнее.

И сделал большой глоток эспрессо из своей кружки. Нет, ну каков наглец, а?

– Я не наглец, мне нужно восстановиться. Я не люблю кофе, это вынужденная мера.

Ариана нахмурилась. Как ему всегда удается угадать, о чем она думает?

– У тебя все написано на лице, Ариана, – вздохнул он.

Она с трудом сдержала язвительные комментарии.

– Расскажешь, что произошло?

– Позже.

Ариана вспыхнула. Серьезно? Она едва пережила эту ночь, а он хочет потянуть интригу?

– Я не тяну время, – ну вот как у него это получается? Не читает же он мысли, в самом деле! – Ты слишком слаба для серьезных разговоров. Отдохни. Я заеду к вечеру и отвечу на вопросы. Да и мне нужно домой, хотя бы переодеться.

Ариане стало стыдно. Он весь день провел на ногах и за рулем, а ночью возился с ней. Правда ли он там магичил или нет, но ведь сразу откликнулся на просьбу Лики и приехал. А она, эгоистка, даже не поблагодарила его.

– Стас? – Он оглянулся в дверях и внимательно посмотрел на нее. – Спасибо, что помог!

Он кивнул, вышел из комнаты, перебросился в коридоре парой фраз с Ликой, и через минуту хлопнула входная дверь.

***

Остаток дня Ариана провалялась в кровати. В голове постоянно всплывали картинки случившегося, но она всеми силами гнала их прочь. Чтобы отвлечься, смотрела глупые ролики в интернете, спала и пила отвратительнейший ромашковый чай.

– Стас дал четкие инструкции.

Кто бы мог подумать, что в Лике столько упрямства?

– Да кто он такой, чтобы тобой командовать? Отец родной? Даже если бы и так, это не дает ему право…

– Дает, – перебила ее Лика. – Он глава клана, вожак. Это важнее, чем кровные узы. Тебе не понять. До инициации я и сама не подозревала, что такое возможно. Но это правда. И если он скажет прыгнуть с обрыва, Ри, я прыгну.

Ариана поежилась от ее непривычно серьезного тона. И снова мелькнула мысль о том, что Лике хорошо промыли мозги и ее нужно спасать.

– Только Стас не такой. Он смелый, и ответственный, и…

– Хорошо, я поняла, Стас распрекрасный, – слушать очередной восторженный отзыв было неприятно. – Егор-то не заревнует?

– Ри, какая муха тебя укусила? Стас тебя уже дважды спас, а ты про него одни гадости говоришь. Нет, Егор не заревнует, потому что знает, как построены отношения в клане. И знает меня. Между нами нет подобных глупостей.

Лика говорила так горячо и искренне, что Ариане второй раз за день стало стыдно. И правда, что с ней такое? Ведет себя как маленькая капризная девочка. Стас ничего плохого ей не сделал, наоборот, уже несколько раз помог ей, незнакомой девушке, за просто так. И это было подозрительно. Такой уравновешенный, невозмутимый, правильный. Ариане хотелось его растормошить, чтобы он показал наконец свою темную сторону. Это бы лишний раз подтвердило ее укоренившееся мнение о том, что верить мужчинам нельзя – идеальных не бывает. Иначе получалось, что неправа она, а признаваться в этом, даже самой себе, было тяжело.

– Прости, это все стресс от случившегося, – покаялась она. – Все так резко изменилось, и я запуталась. Я даже себе не верю, что уж говорить про других.

Лика мгновенно смягчилась и осторожно обняла ее:

– Я не буду докапываться до твоего прошлого, Ри, но нужно учиться доверять. В мире много негодяев, но хороших людей гораздо больше.

– И когда ты успела стать такой мудрой? – улыбнулась Ариана. Все-таки ей очень повезло с соседкой. Нет, уже не просто соседкой, а настоящей подругой.

– Не поверишь, но на встречах клана мы действительно часто обсуждаем книги. Они необычные, про людей с даром. Стас считает, что это нужно для общего развития.

Ариана закатила глаза. Ну прямо Мистер Идеальность… Между прочим, он обещал приехать вечером, а уже десятый час. Неужели она только что нашла первый недостаток – нарушает обещания? Но не успела Ариана позлорадствовать, как раздался звонок в дверь.

***

– Как ты себя чувствуешь? – Стас пытливо вгляделся в лицо Арианы.

Он выглядел гораздо лучше, чем утром. Тени под глазами исчезли, бледность спала, грязную рубашку сменил тонкий бежевый джемпер, а джинсы – темно-коричневые чиносы. Он был собран и сосредоточен.

– Лучше, спасибо. Только от ромашкового чая уже тошнит.

– Он хорошо помогает восстановиться.

– Да, Лика сказала.

Возникла неловкая пауза. Они молча смотрели друг на друга, и Ариана отчаянно пыталась придумать, что сказать. «Будешь чай?» и «Я возьму этот стул?» прозвучали одновременно. Стас покачал головой, дождался кивка и сел напротив нее. От него пахло морозной свежестью и ненавязчивым парфюмом с нотами хвои и чего-то цитрусового.

– Я понимаю, что тебе сложно говорить об этом, – начал он, – но нам нужно обсудить, что спровоцировало твою инициацию.

– Инициацию?

Новость была неожиданной, тем более что Ариана не чувствовала в себе никаких изменений.

– Да, ты ничем не отравилась. Я не просто так торопил тебя с решением. Тогда, в библиотеке, твоя сила пробудилась, но осталась запечатанной. Всплеск был слишком сильным, чтобы она вернулась в прежнее спокойное состояние. Подозреваю, это как-то отражалось на твоем самочувствии после вечеринки. Я прав?

– Ну… да. Температура к вечеру поднималась, знобило немного. Но у меня была напряженная неделя и…

– Ты всегда так реагируешь на стресс?

– Нет, – пришлось признать Ариане, – но и книги у меня в руках раньше не горели.

– Лика не замечала сильных изменений, поэтому я не давил на тебя слишком сильно. Это моя ошибка, следовало убедиться во всем лично.

Значит, Лика отчитывалась перед Стасом о ее состоянии? Класс. Пустила шпионку в свой дом.

– Ты не виноват. Я просто перенервничала. И потом, я действительно могла отравиться в макдаке.

– Макдак тут ни при чем, – отмахнулся Стас. – Твой дар не находил выхода и потихоньку подтачивал внутренние барьеры. А потом у тебя что-то случилось. Что-то очень плохое, что спровоцировало его еще сильнее, чем артефакт. И началась инициация. Но вот что интересно, процесс до конца не завершился. Твоя сила столкнулась с маленькой, но очень мощной преградой. Догадываешься, о чем я?

– Моя подвеска?

– Да. Это блокиратор. Столкнувшись с ним, сила повернула обратно и стала разъедать все изнутри. Мне удалось утихомирить дар, но лишь на время. Если не хочешь повторения случившегося, ты должна ее снять. Сама. Кто знает, как ты перенесешь следующий раз.

События страшной ночи вновь пронеслись перед глазами. Ариана поежилась от внезапно накатившего холода и потянулась за пледом. Бабушка подарила жемчужину маленькой внучке, чтобы заблокировать ее дар? Да нет, не может такого быть.

– Странно. Я ношу подвеску почти с рождения, и ничего особенного с ней не случалось, – сказала она.

– Вот это-то как раз и странно. Блокираторы иногда ставят юным одаренным, если после инициации у них не сразу получается управлять силой. Только на короткий срок и обязательно под наблюдением наставников. У твоей подвески явно необычные настройки, раз ты проносила ее столько лет. Ты ее когда-нибудь снимала?

– Пару раз от силы.

– И с тобой не происходило ничего необычного?

– Двойка за контрольную по математике вряд ли считается. Я тогда плохо подготовилась.

– Возможно, – улыбнулся Стас. Наверное, представил маленькую Ариану, не справляющуюся с простейшим уравнением. – Но во время контрольной у тебя случилось эмоциональное потрясение?

– Н-нет. Я расстроилась, конечно, но не настолько.

– На ровном месте всплеск силы не происходит. Чем дольше спит дар, тем мощнее должен быть триггер. Тебе случалось испытывать сильное волнение и быть в этот момент без блокиратора?

Ариана ненадолго задумалась, а потом нехотя произнесла:

– На первом курсе, когда соседки по комнате ссорились. Подвеска соскользнула на пол, а я не сразу заметила. Во время ссоры у нас взорвался фен. Но перебои с электричеством едва ли можно объяснить проявлением силы. Электрик подтвердил, что все дело в старой проводке.

– Кто-то проверял ее до случившегося? Может, она была в отличном состоянии.

– Ну, тогда под мои всплески можно подвести все что угодно, – хмыкнула Ариана.

– Не все. Я же говорю, событие должно вызвать очень сильную эмоцию. Ссора с соседкой определенно всколыхнула дар, но не задела тебя достаточно сильно. А вот вчерашнее событие сработало мощным катализатором и практически разрушило блокиратор, служивший тебе много лет. Поэтому я не могу не спросить: что с тобой случилось?

Ариана вздрогнула. Они понимала, что рано или поздно ей придется объясниться, но все равно оказалась не готова. Она долго молчала, мучительно подбирая слова. Стас ее не торопил. Он спокойно ждал, как будто затянувшаяся пауза его совсем не тяготила.

– Я встретилась с одним человеком, – наконец выдавила она. – Он… много для меня значил. Несколько лет назад он исчез без объяснения причин. А вчера я увидела его со своей бывшей лучшей подругой.

Ариана непроизвольно вжала голову в плечи в ожидании боли, но ничего не произошло. Внутри царила странная пустота, как будто прошлая ночь сожгла все нити, связывающие ее с первой любовью. И ежик с острыми иголками-воспоминаниями тоже сгорел в этом огне. Со стороны ситуация наверняка казалась абсурдной. Сложно поверить, что из-за неудавшихся отношений можно так загнать себя в угол. Так предать себя.

– Он был для тебя всем и даже больше? – Стас смотрел на нее без насмешки и показного сочувствия.

– Да… Наверное. Я уже не знаю.

Ариана замолчала, пытаясь разобраться в своих чувствах. И вдруг поняла, что очень устала. Думать об этом, анализировать, интерпретировать. Все просто: он решил быть с Кирой. Где и как они познакомились, оставалось загадкой, но какое это теперь имеет значение?

– Ты думаешь, что обманутые чувства не слишком достойная причина для инициации, – Стас не спрашивал, а утверждал. – Но это не так. Артефакторика не твой основной дар.

Она думала, что после рассказа о блокираторе Стас вряд ли сможет ее чем-то удивить, но оказалось, они только сейчас подошли к главной части разговора.

– И кто же я? Накопитель страданий? Магнит неприятностей? Тогда понятно, почему меня решили заблокировать, – с горечью пошутила она.

– Ты чувствующая, Ариана, – пресек ее поток самоуничижения Стас. – Так называют тех, кто воспринимает мир на особом уровне. Если не знать о даре, то о таких всегда говорят – слишком эмоционален, слишком близко принимает все к сердцу. А оно так и есть, в буквальном смысле. Чувствующие пропускают через себя энергию – и светлую, и темную – и преобразовывают ее. Если дар не активирован, они зачастую делают это интуитивно, выбирают творческие или социальные профессии. Например, становятся художниками, артистами, психологами.

– Я однажды ходила на лекцию к психологу, – перебила его Ариана. – Она была скорее нечувствующая.

Через год после разрыва, осознав, что время не лечит, она записалась на семинар к гуру психологии с множеством сертификатов и раскрученным youtube-каналом. И провела на нем самые бесполезные полтора часа своей жизни. Психологиня первую треть встречи вещала про свои книги и пакеты консультаций, вторую – заставляла зал повторять за ней что-то вроде: «Я суперженщина, мне все по плечу», а последние полчаса – отвечала на вопросы. Ариана постеснялась спрашивать про личные переживания на глазах сотни людей, да и доверия эта женщина ей не внушила.

– Не каждый психолог обладает даром, – согласился Стас. – Кто-то просто получает диплом и идет работать по специальности. Но чувствующие инстинктивно тянутся ко всему, что связано с эмоциями, впечатлениями и общением. А в работе психолога, согласись, это присутствует.

– Получается, я энергетический вампир? – спросила Ариана. – Питаюсь чужими эмоциями?

– Не совсем. Энергетические вампиры питаются только темной энергией: эмоциями боли, гнева и страха. После общения с такими личностями, даже если разговор шел о хорошем, человек чувствует опустошенность и подавленность.

– Тогда я не понимаю…

– Чувствующие пропускают через себя любые эмоции и впечатления. Светлые чувства вы разделяете и умножаете, а темные – способны оттянуть на себя. Например, можете забрать у человека энергетический груз, если видите, что он не справляется. Тебе говорили когда-нибудь, что пообщались с тобой – и стало легче?

– Бывало, но я просто умею слушать. Этот навык может развить любой. И потом, я же филолог и могу хорошо подобрать слова поддержки или сочувствия.

– Как я уже сказал, твоя сущность подталкивала тебя к выбору профессии. Даже спящий дар влияет на поведение одаренных. Очень важно, чтобы поглощенные эмоции находили выход. Для чувствующих особенно опасно, если накапливается темная энергия: она начинает высасывать из вас жизненные силы. Насколько я знаю, ваш основной способ сбрасывания энергии – творчество. Иногда чувствительность настолько высокая, что даже оно не спасает. Сколько известных артистов или художников сходили с ума или совершали самоубийство? Я уверен, что среди них были неинициированные чувствующие.

Ариана потерла виски. От количества информации у нее разболелась голова, а вопросы все множились и множились.

– Ты устала, – Стас снова констатировал факт. – Да и время позднее. Думаю, на первый раз достаточно откровений. Если все обобщить, то я вижу такую картину. Твоя бабушка по какой-то причине заблокировала твой дар. Если бы ты не прикоснулась к артефакту, он бы и дальше оставался неактивным. Может, ты бы всю жизнь прожила, не зная о нем. Но случилось то, что случилось. А встреча с прошлым окончательно запустила процесс инициации. Его нельзя повернуть вспять. Сейчас ты или снимаешь подвеску и учишься контролировать силу, или дар продолжит медленно разрушать тебя изнутри.

Стас встал, давая понять, что время слов прошло. Пора действовать.

– Я должна подумать, – медленно произнесла Ариана. – Спасибо, что обо всем мне рассказал. И спасибо, что помог… Я понимаю, это из-за просьбы Лики, но я тебе очень признательна. Если я могу тебя чем-то отблагода…

По внезапно потемневшим глазам Стаса она поняла, что сказала что-то не то. Последняя фраза прозвучала двусмысленно, и Ариана оборвала себя на полуслове, опасаясь ляпнуть новую глупость.

– Если член моего клана просит о поддержке, я не могу его проигнорировать. Лика внесла тебя в свой близкий круг, а помощь близкому кругу сокланов не обсуждается. Если бы с тобой что-то случилось, она бы надолго выпала из строя. Потерять такую перспективную ищейку я не хочу.

Ариана вспыхнула. Оказывается, Стас умеет быть жестким. Его слова, сказанные ровным безэмоциональным голосом, били наотмашь, беспощадно.

– Я просто хотела сказать спасибо. Извини, – она постаралась, чтобы голос прозвучал так же бесцветно. И чтобы он ни в коем случае не увидел блеснувшие в уголках глаз слезы.

– На твоем месте я бы не тянул с принятием решения. В следующий раз меня может не оказаться рядом. Не хочу тебя пугать, но… не тяни. Если понадобится совет, мой номер есть у Лики.

«Надо же, какой гордый», – сквозь щелку в дверном проеме Ариана смотрела, как в прихожей Стас надевает куртку и дает указания ее подруге.

Та внимательно его слушала, периодически кивая. С Ликой он вел себя совсем по-другому. Его голос звучал более властно и в то же время более… по-дружески, что ли. В какой-то момент Лика звонко рассмеялась, и Ариане вдруг стало досадно, что шутка предназначалась не ей. В конце концов, с ней тоже можно нормально общаться, а не только успокаивать или снисходительно читать лекции по дароведению.

***

Хлопнула входная дверь, и через минуту в комнату просунулась хитрая мордочка Лики:

– Как все прошло?

– Нормально, – о размолвке в конце разговора она предпочла умолчать. – Стас сказал, что я чувствующая.

– Ого! – присвистнула Лика. Ее глаза засветились неподдельным восхищением. – Это очень редкий дар, во всей стране вас по пальцам пересчитать. В Москве, например, сейчас нет молодых инициированных чувствующих.

– Откуда ты знаешь?

– Всем новичкам при вступлении в клан дают методичку, в ней есть краткое описание всех видов одаренных. Там написано, что таких, как ты, очень берегут, стараются не раскрывать ваших имен. «Счастлив тот клан, где есть свой чувствующий». Это цитата, если что. Таким пафосным стилем вся книженция написана.

– А что в них такого особенного? – удивилась Ариана. Ее не очень впечатлила якобы скрытая в ней сила. – Ну, чувствуют эмоции, ну, хорошо общаются. Творческие люди. Никакого волшебства.

– Ты чего! Опытный чувствующий способен воздействовать на настроение человека, внушать ему определенные чувства. Довести до депрессии или, наоборот, подарить ощущение нереального счастья. А если он творит, то своими работами способен менять жизни людей. Сознательно менять, понимаешь?

– Разве это не способности менталистов? Стас предлагал мне забыть о вашем клубе… клане… в общем, о вас.

– Ваши силы в чем-то похожи. Да, они могут, к примеру, внушить человеку спрыгнуть со скалы, но для этого нужно иметь очень сильный дар. А самое сложное – это скрыть следы воздействия. Большинство менталов на это не способны, ограничиваются считыванием настоящего, максимум – недавнего прошлого.

«Интересно, Стас способен?» – подумала Ариана. Лика упоминала, что он сильный. Подруга тем временем продолжала делиться знаниями:

– А теперь представь, что можно просто убрать у человека чувство страха и создать иллюзию любви к полетам. Вуаля! И он уже летит со скалы, счастливо улыбаясь. Воздействие чувствующих почти невозможно отследить. Поэтому вас так берегут. Вы мощное оружие. Сейчас, еще прочитаю тебе, что в методичке есть.

Ариане стало не по себе от своей потенциальной силы. Если это так, то неудивительно, что чувствующих стремятся от всех спрятать. Мысль о том, что она может причинить кому-то такой вред, вызывала отвращение.

Лика сбегала в свою комнату и вернулась с тонкой коричневой книжкой.

– Так, тут еще написано, что чувствующим претит насилие в любой форме. Они гораздо охотнее создают прекрасное и преумножают счастье и любовь. Бла-бла-бла. А тут вот и про менталов есть. «Непобедим союз чувствующего и менталиста. Вместе они способны достичь небывалого могущества, ибо смогут управлять людскими чаяниями и страстями». Ну что за пафосный дядька! – зевнула Лика, закрывая методичку. – Я тебе сейчас еще ромашку принесу. Стас сказал перед сном обязательно выпить.

«Ага, сначала разнервировал, а потом успокоительное прописал», – съехидничала Ариана.

Интересно, Стас специально умолчал об опасных сторонах ее дара? Не хотел напугать? Или тут что-то другое? Он же ментал, ему может быть интересен их «непобедимый союз». И все-таки, почему бабушка надела на нее блокиратор? Знала ли она о существовании одаренных? А мама с папой в курсе?

«Прежде чем решить, что делать с подвеской, я должна съездить к родителям», – определилась она, отпивая ненавистный ромашковый чай.

Ариане не верилось, что за такой короткий срок ее жизнь перевернулась с ног на голову. И что она действительно обсуждает дар с соседкой-ищейкой и ее вожаком-менталистом и обладает редкой силой воздействовать на чувства. И что еще нереальнее – склоняется к тому, чтобы поверить, что все это правда.