Дама в красном

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Счастье мимолетно.

Алекс знала это всегда. И никогда оно не испарялось так быстро, как сейчас, после их с Тревисом занятий любовью.

Ее сердцебиение замедлилось. Радость сменилась отчаянием, отчаяние – отвращением.

Она только что была невероятно близка с человеком, которого даже не знала. Что в этом хорошего?

Да, Тревис мог заставить ее многое почувствовать. Его прикосновения… в них было все, о чем можно мечтать. Страстные, но нежные. Жаждущие, но и дающие. Возбуждающие. Да, превыше всего прочего, возбуждающие.

Но человек, в объятиях которого она находилась, – не ее любовник. Это ее покупка. Приобретение. Вот в чем уродливая правда.

Как? Как она могла так поступить? Она знала, что в век всеобщей распущенности она похожа на музейный экспонат. В брачную постель она попала девственницей, жаждущей познать все радости страсти, о которой читала в книгах. Вместо этого она обнаружила, что секс не доставляет ей никакого удовольствия. Не больно, не обязательно неприятно. Просто она ожидала экстаза и ничего не получила. Иногда – и она чувствовала себя из-за этого виноватой, – иногда, когда Карл поднимался над ней, она ловила себя на том, что думает о домашних делах. Алекс подавила унылый вздох.

И все же она кричала в руках Тревиса. Не думала ни о чем больше, только о том, что он, делает, о его руках и губах, о его мускулистом теле, о медленном, опьяняющем жаре его поцелуев.

Почему? Как такое могло случиться? Не сошла ли она с ума? Она ведь очень разборчивая женщина. Она всегда гордилась собственным самоконтролем. Никогда она не поступала опрометчиво, подчиняясь импульсу, в особенности там, где дело касалось мужчин. И все же она пошла на этот аукцион, купила незнакомца и позволила ему, позволила… Просто немыслимо.

Подруги постоянно издевались над ее пуританским поведением, когда пытались с кем-то познакомить Алекс.

«Ради бога, Алекс, – говорили они, – это просто ни к чему не обязывающее свидание».

Она улыбалась, говорила «да, знаю…» и потом спрашивала, что он за человек. Какие у него интересы, хобби? Кто его друзья? Где он живет? К тому времени, когда она усаживалась с кем-то за стол, он уже был для нее практически хорошим знакомым.

Мужчина, лежавший сейчас рядом с ней, в постели со смятыми простынями, пахнущими сексом, не был старым другом. Он был загадкой. Она понятия не имела, кто его друзья или какие у него любимые развлечения. Он мог быть кем угодно – продавцом подержанных автомобилей или врачом. Может, он и вправду ковбой. Этот акцент, появляющийся и исчезающий по его прихоти. И поза, явно говорящая: «Меня лучше не трогать». Единственное, что можно сказать определенно, – он хорош собой. Но разве это оправдание?

Кого она старается одурачить? Она не «позволила» ему поступать так, как он поступал. Она хотела, чтобы он все это сделал. И сама… Делала, чувствовала…

По крайней мере, она не фригидна. Это уж точно.

Скорее можно говорить о распущенности. Она сама себя не узнает. Женщина без всякой морали. А ведь ею постоянно руководили приличия. Она никогда не лгала, не жульничала, не воровала, даже своему бухгалтеру не позволяла мухлевать с налогами. Нет же, она – вполне нормальная, приличная женщина. Все, что она сделала, – просто купила себе мужика, чтобы с ним переспать. Да. Но то, что она делала с Тревисом, было так восхи…

– Принцесса? – Голос у него был мягкий и низкий, он чуть растягивал слова.

Она не будет открывать глаза и смотреть на него. Может, он исчезнет. Просто встанет, оденется и уйдет. И она сумеет притвориться, что это был сон.

Но не тут-то было. Он провел рукой по ее волосам, повернул ее лицом к себе, поцеловал. Она никак не откликнулась. Он снова провел губами по ее рту, потом рукой вдоль ее тела, как будто уже имел на это какое-то право.

– Принцесса, ты в порядке?

Ничего не поделаешь. Ей придется открыть глаза и поглядеть на Тревиса – на незнакомца в ее постели. Придется притворяться, что ей ни капельки не стыдно, что она женщина, для которой все это в порядке вещей.

– Алекс?

Она набралась духу и подняла ресницы. Тревис оперся на локоть, глядя на нее, воспоминание о только что произошедшем все еще горело в его зеленых глазах.

– Привет, – мягко сказал он и улыбнулся. – Привет тебе, Принцесса.

– Я… мне надо встать, – сказала она, натужно улыбаясь.

– Ага. Через минутку. Дай мне еще на тебя поглядеть.

– Тревис…

– Ты действительно прекрасна. Сумел ли я убедить тебя в этом?

Она не желала придавать значение словам, но в его тоне, во взгляде было нечто, что чуть поколебало ее решимость, пусть всего на мгновение. Потом она подумала, как часто такие мужчины говорят женщинам подобные слова. По сто раз в месяц, наверное, сотне разных женщин. Мгновенная вспышка угасла, став еще одним основанием для неприязни к нему. – Благодарю, – воспитанно ответила она.

– «Благодарю»? – он усмехнулся. Раньше, чем она могла вздохнуть, он перекатился на нее, зажав ее как в тисках. – Какая чопорность, Принцесса!

– Тревис, мне бы хотелось…

– Встать. Знаю, – он откинул волосы с ее лица. – Я рад, что сообразил раздвинуть шторы, Принцесса. В противном случае я никогда бы не увидел, какие синие на самом деле у тебя глаза, – он немного помолчал, словно для того, чтобы внимательно рассмотреть ее. – Ты красавица, Александра.

Его голос был хриплым, глаза блестели. Она уже достаточно часто видела этот взгляд, чтобы не догадаться, о чем он думает. Но это невозможно.

Он двинулся. У нее перехватило дыхание. Это возможно. Он снова хочет ее. И она, Боже мой, она тоже хочет его. Он поцеловал ее шею, накрыл губами грудь. Затем нежно потрогал зубами сосок. Она чувствовала, как тает, не в состоянии ни о чем думать.

– Тревис…

– Что?

Он снова передвинулся, и она больше не могла терпеть. Со слабым стоном подняла руки, обнимая его.

– Тревис, – снова повторила она еле слышно.

– Да, дорогая, я слышу тебя. Скажи мне, чего ты хочешь, Принцесса. Просто скажи.

Глаза Алекс распахнулись. Опять у него на губах эта самоуверенная ухмылка. Он точно знал, какое оказывает на нее действие, и хотел убедиться, что и она это понимает. Ее тело напряглось.

– Встать, – сказала она.

В ее голосе зазвенел металл. Он тоже услышал, потому что улыбка немедленно пропала. – Дорогая, в чем дело?

– Встать, – отчетливо повторила она и уперлась руками в его плечи.

Он прищурился. Ее сердце забилось быстрее. Она в очередной раз подумала, как мало знает об этом человеке, как уединен этот дом…

Он словно окаменел. Потом улыбнулся, сверкнув зубами, и отодвинулся.

– С удовольствием, мисс Торп. Не в моих привычках удерживать даму в постели помимо ее воли.

Если он хотел смутить ее, называя столь формально, когда она лежала обнаженная с ним рядом, то преуспел в своем намерении. Ей захотелось вскочить, сдернуть покрывало и укутаться с головы до ног, но она скорее сгорит от стыда, чем доставит ему это удовольствие. Вместо этого она спустила ноги с кровати и прошествовала по комнате так, словно для нее это привычно. Взяла свой халат, накинула его и завязала пояс. Потом повернулась к Тревису.

Он лежал там же, где и раньше, абсолютно голый, закинув руки за голову и скрестив ноги.

«А ну прикройся!» – мысленно прокричала она ему, но побоялась, что ее голос дрогнет и выдаст правду. Она отвернулась, поискала тапочки, потом снова резко повернулась к нему.

– Уверена, что вы захотите принять душ, – сказала она. Он не ответил. – По-моему, я говорила об этом раньше? Что немного дальше по коридору есть другая ванная? – (Он ничего не говорил, просто продолжал на нее смотреть.) – Там есть мыло, зубные щетки, полотенца – все, что нужно, в шкафчиках под раковиной.

– Очень продуманно с вашей стороны, мисс Торп. – В его голосе звучала скрытая угроза, но ей было уже все равно. Все, что теперь нужно, – это выпроводить его отсюда. – Уверен, что все джентльмены, побывавшие у вас, были в восторге от предоставленных удобств.

Смысл сказанного был вполне прозрачен. Она подумала, стоит ли поправлять его, но решила, что это только укрепит его самомнение. Алекс подняла подбородок, просто для того, чтобы он знал, что ее не запугать.

– Я старалась быть любезной, мистер Бэрон, если вы намекаете на это.

Он лениво улыбнулся, сел, поднялся на ноги.

– О да, мисс Торп, – сказал он. Его мягкая манера растягивать слова пропала, заметила она. – Вы именно так и поступаете. И очень хорошо справляетесь. С… как вы это назвали… с любезностями.

Она ощутила, что покраснела. Одновременно ей очень захотелось подойти к нему, дать ему пощечину и сказать… что? Что она никогда до этого не занималась подобными вещами? Он ни за что не поверит.

– Мистер Бэрон, – Алекс глубоко вздохнула и засунула руки в карманы халата, – мистер Бэрон, это был… был очень приятный день…

– Но он кончился, – его зубы опять хищно блеснули. – Давайте, мисс Торп, не стесняйтесь. Или вы пытаетесь изображать идеальную хозяйку, которая ни при каких обстоятельствах не предложит гостю выметаться?

– Мистер Бэрон, в самом деле это просто… просто… – (Их взгляды скрестились.) – Не желаете ли вы хоть что-то надеть?

Тревис оглядел себя, потом ее.

– Ну и ну, – сказал он, приподняв брови, изображая изумление; усмешка снова послышалась в его голосе. – И как это случилось, не могу понять? Что я стою тут, в вашей спальне, в чем мать родила, в то время как вы полностью одеты, в халат – халат, покрывающий тело, которое пару минут назад было не менее голым, нежели мое? – внезапно он перестал кривляться. – Или мне предлагают забыть такие мелочи, мисс Торп?

– Вы все усложняете, – спокойно сказала Алекс, хотя сердце ее опять неистово колотилось.

Казалось, целую вечность он пристально рассматривал ее, потом издал короткий смешок, потянулся за своими джинсами и натянул их на себя.

– Вы правы, – сказал он, присел на краешек кровати и нагнулся за ботинками. – А зачем это все?

Алекс с трудом сглотнула. Баланс сил изменился, но она не могла понять, в ее пользу или нет. Она глядела, как Тревис поднимается, берет свою черную майку, надевает. Он повернулся к зеркалу, провел руками по волосам так невозмутимо, словно был у себя дома, потом обернулся к ней и улыбнулся. По крайней мере, она решила считать его гримасу улыбкой.

– Вот мы тут стоим, двое взрослых людей… – все еще улыбаясь, он застегнул джинсы, вдел большие пальцы в петли для ремня и вразвалочку направился к ней. – Оба давно уже совершеннолетние. Точно, Принцесса?

Ей хотелось отодвинуться, пока он до нее не добрался. Его улыбка не обещала ничего хорошего, как и манера двигаться – мягко, по-кошачьи. Но она уже вынесла от Тревиса Бэрона столько унижений, что ей хватит до конца жизни. Будь она проклята, если позволит случиться еще чему-нибудь подобному.

– Да, – сказала она холодно, не отводя глаз. – Абсолютно верно. Рада, что вы видите ситуацию в таком светe.

– Как еще я должен ее видеть, а, Принцесса? – Он остановился всего в нескольких дюймах от нее, так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы продолжать смотреть в дерзкие зеленые глаза. – Нельзя назвать мое посещение визитом вежливости, Алекс. И мы оба это сознаем. Ты купила меня с определенной целью – и вот я здесь.

Она почувствовала, что ее начинает бить дрожь. «Не смей, – приказала она себе, – не смей показывать ему, что он начинает пугать тебя».

– Доставлен с похвальной скоростью, разве не так, Принцесса? – тон его голоса поменялся и стал таким же непримиримым, как и его взгляд. – А теперь тебе наскучило развлекаться с нанятой прислугой.

– Я приглашена на обед, – пролепетала Алекс, пытаясь сохранить видимость достоинства.

– Приглашена на обед, – зубы сверкнули в наглой улыбке. – Ну разве не мило?

– Да. И… и мой кавалер должен приехать с минуты на минуту. Так что вам лучше…

– Это угроза, Принцесса? – снова сверкнули зубы. Он облокотился рукой о стену за ее спиной, наклонился к ней. – Позвольте дать вам один совет, мисс Торп, – голос звучал зловеще. – Там, откуда я прибыл, вы не найдете дурака, который согласится купить лошадь, не ознакомившись заранее с ее родословной.

– Немедленно покиньте мой дом!

– Подобные игры с совершенно незнакомым человеком могут обернуться худшим из ночных кошмаров, – казалось, он сейчас взорвется от злобы. Он двинулся с места. Она отшатнулась, мигом позабыв свою решимость. – Вы меня не знаете, не знаете, что мною движет. Я мог сделать все что угодно – убить, искалечить, оставить вас плавать в собственной крови.

– Вы пытаетесь меня запугать. Мне это совсем не нравится.

– Надеюсь. Может быть, ты именно этого и хочешь, – она вздрогнула, когда его рука легла ей на горло. Пульс ее зачастил, он, конечно, чувствовал это. – Привкус опасности. Сознание, что парень, которого ты заманила к себе в постель, может так же легко прикончить тебя, как и…

– Убирайся, – бешено взвизгнула Алекс, – немедленно убирайся из моего дома!

– Я так и планировал. Не хочу становиться помехой твоему свиданию. – Его взгляд скользнул к ее губам. – Но сначала я хочу кое-что тебе пообещать.

Хотя слова были произнесены достаточно мягко, но угроза в них просматривалась не меньшая, чем если бы она была высказана явно.

– Тревис, – сказала она быстро, – вы не понимаете…

– Понимаю, Принцесса. Поверь мне, прекрасно понимаю, – его рука забралась в ее волосы, обхватила затылок. – Мне бы хотелось, чтобы и ты поняла тоже.

– Что поняла? – спросила она дрожащим шепотом.

– Это, – ответил он и прижался своим ртом к ее губам.

Алекс яростно сопротивлялась. Она после убеждала себя, говорила, что боролась…

Только недолго.

Она застонала, зажала руками ткань его одежды, открыла рот, отдаваясь поцелую. Он обхватил ее, поднял, посадил к себе на бедра.

Не переставая ее целовать, Тревис распахнул ее халат, спустил его по плечам, бросил вниз, к ногам, захватил ладонями ее грудь, потом опустил руки вниз, положив их ей на ягодицы. Так и не прервав поцелуя, снова поднял ее.

– Пожалуйста, – пробормотала она неразборчиво, – о, Тревис, пожалуйста…

Все было так же, как и раньше… и все же иначе. В ней опять проснулся неистовый, первобытный инстинкт. Ей хотелось еще большего от его объятий. Она чувствовала, чувствовала…

Он опустил ее так внезапно, что она чуть не упала. Глаза ее распахнулись. Сквозь слезы Алекс взглянула на него и увидела лицо словно высеченное из гранита.

– Видишь, Принцесса? Ты была не права. Правда в том, что я еще очень, очень могу быть тебе полезен… если захочу, – он холодно усмехнулся. – Подумай об этом сегодня ночью, мисс Торп, после того как вернешься сюда со своим парнем. Думай об этом, обо мне, когда вы будете в постели и он…

Ее кулак просвистел в воздухе, быстро преодолев расстояние до его подбородка. Тревис был застигнут врасплох. Его голова откинулась назад, на губах проступила кровь. Он удивленно дотронулся до ушиба.

– Убирайся, – прохрипела она. – Слышишь? Убирайся! Вон!

Она схватила первое, что попало под руку, но подвернувшаяся лампа не достигла своей цели, не в пример кулаку. Она ударилась о стену и разлетелась на тысячу осколков.

Тревис расхохотался и двинулся по направлению к выходу.

– Приятного вечера, мисс Торп, – сказал он и захлопнул дверь за собой.

– Негодяй! – взвизгнула Алекс. – Скотина!

Заметавшись, она схватила халат, укуталась в него. Кем он себя воображает? Думает, что может с ней так обращаться, а потом уйти?

Ей надо – что? Выпить. Она никогда не пила, терпеть не могла вкуса виски, но, видит Бог, сейчас ей нужно именно это, чтобы стереть с губ вкус Тревиса Бэрона. А потом принять душ.

Нет. Нет, сначала надо избавиться от всех следов присутствия самого отвратительного человека в мире. Она рванулась к кровати, сдернула простыни и наволочки и отнесла их к камину. Она не будет пачкать ими корзину, тем более стиральную машину. Мрачно сунула все в камин, открыла заслонку трубы.

– Прощайте, мистер Бэрон, – и чиркнула спичкой.

И прощай, идиотская прихоть, по которой она когда-то на него посмотрела.

Бледно-голубые полотнища моментально занялись огнем. За считаные минуты не осталось ничего, кроме пепла. Алекс присела на корточки. Огонь очищает. Разве не так?

Сняв халат, она бросила его в угол и отправилась в ванную.

Единственное, в чем прав Тревис, так это в том, что они оба взрослые люди. Она взрослая и имеет право выбора, даже если выбор дурацкий. Она сделала нечто, о чем будет вспоминать с отвращением, но излишние терзания тоже ни к чему. В современном мире любовная связь на одну ночь – совсем не редкость.

Алекс стиснула зубы. Что толку притворяться? Она никогда не простит себя за сегодняшнее. Никогда. Не за то, что спала с Тревисом, хотя и этого достаточно. Она не простит себя за то, что до сих пор хочет его. Даже после того, как опомнилась, даже после того, что он сказал, она его хочет. Если бы он отнес ее в постель, она не выразила бы протеста. Она бы снова дрожала в его объятиях, выкрикивала его имя…

Алекс застонала и ударила себя кулаком по губам. Выкинуть Тревиса Бэрона из своей постели оказалось достаточно легко. Выкинуть его из своей головы будет задачей потруднее.

А где-то на половине дороги, ведущей в долину, Тревис свирепо выругался, со свистом тормозов свернул, бросив «порше» к обочине.

– Проклятие, – прорычал он, треснув кулаком по рулю.

В спальне у Алекс он казался совершенно невозмутимым, но на самом деле просто кипел от ярости. Надо успокоиться. Дорога узкая и извилистая, много опасных поворотов, а он несся с бешеной скоростью. Так можно и разбиться, а то и отправить на тот свет кого-нибудь, совершенно невиноватого в том, что от злости на Алекс у него помутился рассудок. Один из них ненормальный, и, конечно же, не он.

Тревис фыркнул. Кого он обманывает? Она взбесилась, это точно, но и он был не лучше.

Как горяча она была в его объятиях! Он никогда не встречал ничего подобного, а, говоря без лишней скромности, на его счету было много горячих женщин. Но тут было больше, чем просто жар крови. Смущение и робость, смешанные с неистовым желанием, отличались от всего, что он когда-либо знал.

В последний раз, когда они занимались любовью, в самом конце она вскрикнула. «Я сделал тебе больно, Принцесса?» – прошептал он. «Нет, – отвечала она, – о нет». И она взяла его лицо в свои ладони, прижалась к его рту губами и поцеловала с нежностью, пронзившей его сердце. Он поцеловал ее в ответ, прижимая к себе, пока не успокоилось сердцебиение, глядя на нее и недоумевая, как примитивное желание уступило место стремлению понять прекрасную незнакомку, находившуюся рядом… А потом она открыла глаза и взглянула на него так, словно обнаружила, что на простыне свернулась гремучая змея. А потом без каких-либо колебаний повелела ему пойти прочь из ее постели и из ее жизни.

Он просто сходил с ума от злости. Никогда, никогда за всю жизнь, даже в тот день, когда, вернувшись, обнаружил жену в постели с ее проклятым тренером по теннису… даже тогда он не был в такой ярости. Черт, он не представлял, что можно так злиться.

Тревис завел мотор. Определенно лучшее, что можно сделать, – это уехать как можно дальше от Александры Торп… Или развернуться, ворваться в этот мавзолей, который она называет домом, перебросить ее через плечо, отнести назад в постель и не отпускать, пока она не станет извиваться, приникая к нему, не обнимет снова за шею так же, как и много раз до того… Или можно схватить ее, прижимая к себе, просто прижимая, погрузив лицо в ее душистые волосы, пока долгий день не перейдет в ночь.

Черт! Когда же он перестанет думать о ней?

От негодования он с такой силой нажал на педаль, что бедная машина взвизгнула и ринулась вниз, едва вписываясь в повороты. О возможности аварии он уже не думал…