Дар Элизабет

Глава шестнадцатая

Свет раннего утра пробивался сквозь занавески, когда Салли вошла в комнату и раздвинула их пошире.

– Доброе утро, мисс Элизабет, вы хорошо спали?

Элизабет заворочалась в постели, попыталась приподнять голову, но потерпела поражение. Она сходит с ума! Иного объяснения этого сна просто не существует.

– Я оставлю здесь поднос, мисс, и через минуту принесу все для умывания.

На пухленьких губках Салли заиграла знакомая лукавая улыбка, которую Элизабет уже начинала ненавидеть. Чертов Натан! Чертов Паук! Чертов лорд Стэнли! Черт бы побрал всех мужчин! И особенно любовника из ее сна…

Две ночи подряд ее сны посещал некий мужчина, которого она никак не могла узнать. В первый раз он просто сидел и смотрел, как она спит, иногда гладя ее волосы и целуя в лоб. Но прошлой ночью он лег рядом с ней и начал ее ласкать! А потом стал делать такое, от чего она сразу же проснулась…

Оба раза, еще не совсем проснувшись, Элизабет обыскивала комнату, уверенная в том, что к ней приходил реальный человек. Во вторую ночь она предусмотрительно заперла дверь, а проснувшись, обнаружила, что ключ по-прежнему в замке. Конечно, наутро она понимала, что это всего лишь сон, но не могла отделаться от неприятного ощущения. Это не мог быть Хоксли, ее первый подозреваемый, так как Натан, во-первых, не захотел бы остаться неузнанным, а во-вторых, он обязательно хлопнул бы дверью, когда уходил. Элизабет решила, что больше не позволит этому незнакомцу приходить к ней, даже если ей придется не спать всю ночь.

Впрочем, ей и без того было нелегко заснуть. Почему-то в течение дня страх за Натана мучил ее не так сильно. Милая Элеонора очень продуманно организовала их досуг. Они посетили только что открытый Египетский зал и посмотрели скульптуры Элджина. Было очень забавно наблюдать за восторженной Мэриан в Амфитеатре Остли. Элизабет сама была потрясена громадной ареной, где бегали веселые шумные клоуны и проводились удивительные соревнования на лошадях.

Однако ночью, когда она пыталась настроиться на сон, в воображении рождались ситуации одна страшнее другой. Ей хотелось, чтобы Тарр отправил всю охрану на помощь Хоксли, но Тарр утверждал, что не знает, куда он уехал. Лежать в теплой постели, в охраняемом доме было для Элизабет самой тяжкой пыткой, которую ей когда-либо приходилось выносить.

Прошлой ночью внезапно вернулся Вулфи, напугав Элизабет своим упрямым молчанием. Потом он все же объяснил, что по их с Хоксли плану они разделились на две группы, чтобы осмотреть большую территорию. Но он отказался рассказать ей что-либо до приезда Натана.

Что касается чтения мыслей, то даже обычные эмоциональные всплески людей сводили ее с ума. А главное – она не могла делать это целенаправленно. Сначала Элизабет самонадеянно решила, что может контролировать, чьи мысли она читает. Она пыталась сосредоточиться на конкретном человеке, например лакее или дворецком, но в голову неожиданно лезла какая-то, явно дамская, чушь. А в некоторых случаях она не могла прочитать ничего!

Тогда чем же она может быть полезна Натану, когда он приедет?! Она может стоять рядом с Пауком и не узнать, что это он! Нет, для подобной работы необходимо владеть искусством чтения мыслей в совершенстве.

Только две вещи могли как-то отвлечь Элизабет от этих грустных размышлений: наблюдение за Мэриан, мечущейся между Мэтью и лордом Стэнли, и восхитительное ухаживание лорда Камерона и герцога за тетей Юнис.

Умывшись и быстро приведя себя в порядок, Элизабет решила в первую очередь навестить Мэтью. Она подошла к его спальне, постучалась и заглянула внутрь.

– Привет! Можно войти?

– Входите, входите! – раздался певучий бас доктора Камерона. – Как раз вовремя: наш мальчик делает первые шаги!

Элизабет вскрикнула от неожиданности, когда увидела, что Мэтью стоит, опираясь одной рукой на трость, а другой обхватив доктора за плечи. В огромной пижаме, которая, очевидно, принадлежала герцогу, он выглядел еще более худым, чем когда-либо, и, конечно, еще не был готов к такому путешествию.

– Не волнуйтесь, милая леди! Мальчик сам настоял на том, чтобы немного пройтись. Говорит, что, если слишком много лежать, никогда не поправишься. – Доктор подмигнул ей, и Элизабет сразу успокоилась.

Мэтью осторожно шагал, тяжело опираясь на трость. На лбу его выступила испарина, но он дошел до окна, передохнул, прислонившись лбом к холодному стеклу, повернулся и заковылял обратно.

– Довольно, Мэтью! Ведь вам же, наверное, больно! – воскликнула Элизабет.

Он улыбнулся ей и сказал:

– Это не столько из-за ноги, мисс Вайднер, сколько из-за ужасной головной боли после шотландского виски доктора.

Он почти дошел до кровати, когда дверь приоткрылась и в комнату проскользнула Мэриан.

– Мама сказала, что Мэтью звал меня… – Мэриан запнулась при виде открывшейся ей сцены, ее глаза широко раскрылись.

– О, как вы можете быть таким жестоким?! Сейчас же позвольте ему лечь в постель! – сердито набросилась она на доктора.

Все были несказанно удивлены, но доктор первый пришел в себя и услужливо ответил:

– Конечно, мисс, как пожелаете.

Мэтью с сожалением разрешил доктору уложить его и накрыть одеялом. Мэриан тут же присела у его кровати, а доктор еще раз подмигнул Элизабет.

Элизабет никак не могла прийти в себя: она не раз видела, как Мэриан бурно выражает свое недовольство, но всегда исключительно в собственных интересах. А последующие слова Мэриан просто привели ее в шок:

– Элизабет, наблюдай за лестницей и предупреди меня, если появится Оакс. Я буду обожать тебя до конца дней моих, если ты ушлешь ее куда-нибудь подальше и подержишь там подольше!

Элизабет отослала Оакс к Хэтчарду купить книгу «Борьба женщин за свои права», изданную 22 года назад, объявив, что это желание леди Лоуден. Когда она возвращалась в свою комнату, то услышала какие-то приглушенные смешки в конце холла. Охваченная любопытством, Элизабет поспешила туда и увидела трех горничных, приникших к широкому окну. Рядом стояли Тарр и дворецкий. Все они обернулись на шум ее шагов, смутились и начали извиняться, за исключением Тарра, который подвел ее к окну и сказал:

– Это лучше, чем спектакль в театре, мисс! Вы должны сами посмотреть!

Элизабет выглянула в сад и под большим кустом сирени увидела уютно устроившихся доктора Камерона и собственную тетю! Они мирно беседовали и казались очень довольными друг другом.

– Доктор Камерон и моя тетя?!

– Да, мисс. Но проблема не в том, что они сейчас сидят вместе в саду. Проблема в герцоге! Вы знаете, что доктор каждый день помогает ему дойти до уборной?

– Я полагаю, весь дом слышит его громкие протесты.

– А вас не удивляет, что герцог, при всей его энергии и силе, предпочитает лежать весь день в постели?

– Признаться, мне казалось, что он уже достаточно окреп, чтобы передвигаться самостоятельно…

– Он притворяется, мисс! Чтобы миссис Вайднер сидела рядом с ним и волновалась за него.

– Он симулянт?!

– Я не знаю, мисс, но ясно, что он силен как бык, и насильно удерживает миссис Вайднер, чтобы она была рядом с ним, а не встречалась с доктором.

– Понятно… Тогда почему они все-таки сейчас в саду?

– Доктор Камерон наконец упросил миссис Вайднер показать ему сад и ее любимые розы. Если герцог узнает об этом, уверяю вас, он вскочит с постели и помчится туда!

– О нет! Мы должны помешать ему сделать это!

Элизабет уже хотела бежать к герцогу, но веселый голос Тарра остановил ее:

– Не волнуйтесь так, мисс. Вот и он сам. Взгляните на него и решите, нужна ли ему чья-либо помощь.

Элизабет выглянула в окно. Герцог бодро спустился по лестнице и уверенно направился по тропинке в сад, где и нашел трогательную парочку. Когда Юнис заметила его, то кинулась навстречу, а он замедлил шаг и протянул к ней руку, как будто ему была нужна помощь.

– Старый обманщик! – потрясенно воскликнула Элизабет и весело рассмеялась.

– Здесь не заскучаешь, мисс!

Теперь они смеялись вместе, и Элизабет почувствовала себя гораздо лучше.

Этот человек опять появился в ее сне! Он присел на край кровати, его черный бархатный сюртук как-то странно контрастировал с ее белоснежным кружевным бельем. Не пытаясь еще приблизиться, он протянул руку и дотронулся до ее распущенных волос. Его пальцы заскользили вниз и коснулись ее плеча. Элизабет ощутила его ладонь на своей шее и почувствовала, как она скользнула вниз, под сорочку…

Он улыбнулся, заметив, как участилось ее дыхание, и, не отрывая от нее своих глаз, начал раздевать ее.

Элизабет изо всех сил пыталась заставить себя проснуться – и не могла. Его рука опять пустилась в сладостное путешествие, на этот раз мучая ее нежными прикосновениями к груди. Вот он сжал пальцами ее сосок и немного потянул, властно заставляя подчиниться ему. Стон сорвался с губ Элизабет: она с ужасом почувствовала, что ей нравятся его прикосновения, что ее тело отвечает ему, жаждет его ласк!

Проснувшись, Элизабет села на кровати, обхватила себя руками и заплакала.

– О нет, только не это!

Глубоко вздохнув, она встала с постели и подошла к раскрытому окну, выходящему на улицу. Вчера вечером она очень устала и заснула сразу, как только легла, забыв оградить себя от этих ночных посещений. Она пообещала себе, что никогда больше не будет пускать незнакомца в свои сны, не позволит ему прикасаться к ней.

Элизабет вдруг заметила, что уже давно ходит по комнате и как всегда размышляет о том, где же сейчас Натан. Ей показалось, что подул северный ветер – так она замерзла. Элизабет знала: когда ее охватывала такая внезапная тревога, что-то обязательно должно случиться. Но что произойдет на этот раз?

Было еще очень рано, но Элизабет решила все-таки зайти к герцогу: она знала, что старики обычно мало спят. С улыбкой вспоминая его вчерашние подвиги, она постучала и обрадовалась, когда он пригласил ее войти. Сейчас дедушка прогонит все волнения и тревоги! Не ожидая никого застать у герцога в столь ранний час, Элизабет поразилась, увидев Вулфи, сидящего за столиком у камина. Разрываясь между желанием узнать, о чем они говорили, и отчетливым чувством, что не следует им мешать, она поколебалась и спросила:

– Мне зайти позже?

Вулфи тут же поднялся:

– Я вернусь, милорд. Отправлю сообщение, которое мы обсудили, и мы сможем поговорить.

Он кивнул Элизабет и вышел.

– Я вам помешала?

Элизабет все еще чувствовала себя неловко.

– Входи, моя девочка! Сядь и расскажи мне, что это вы с моим внуком задумали. Вулфи говорит, что Натан преследует Паука.

– Разве они не рассказали вам о своих планах?

– К сожалению, не только ты одна относишься ко мне как к маленькому ребенку.

– Ну, вы были ранены, и мы все так волновались за вас…

– Я уже в порядке, и давай больше не будем заниматься ерундой. Что вы с Натаном решили делать?

– Ну хорошо. Мистер Бёрнэм, несомненно, рассказал вам, что Паук начал уничтожать людей, которые что-нибудь знают о нем.

– Да, и я не удивлен. Этот негодяй заметает следы. И что же мой отважный внук намерен предпринять?

– Они с Вулфи хотели устроить Пауку ловушку. Если же им не удастся его поймать, мы собираемся использовать мои способности, чтобы опознать его на каком-нибудь светском рауте.

– Ну, всему свое время. Я предлагал ему этот план еще неделю назад, но мой глупый внук продолжает думать, что обязан оберегать тебя. А я всегда говорил, что ты очень похожа на мою Викторию: уж ей никто не был нужен для того, чтобы нести ее зонтик!

Элизабет улыбнулась:

– Вы были очень счастливы вместе, не правда ли?

Герцог кивнул, его взгляд потеплел.

– Да, это была необыкновенная женщина.

Они минуту сидели молча, и затем герцог заговорил:

– Девочка, как относится к тебе мой внук? Все еще топчется на одном месте или уже понял, что ты – именно та девушка, которая ему нужна?

– Что… что вы имеете в виду?! – От неожиданности Элизабет даже не поняла, верно ли она расслышала его слова. Но, взглянув в его всепонимающие глаза, она догадалась, куда клонит старый мошенник. – Неужели вы занимаетесь сводничеством, дедушка?

– Сказать по правде, девочка, это было идеей моей Виктории. Она всегда считала, что вы подходите друг другу.

Элизабет нервно рассмеялась:

– Я не думаю, что мы подходим друг другу, сэр. Он ненавидит мою способность читать его мысли!

Герцог задумчиво потер подбородок.

– Вот как? Ну, тогда… тогда мне нужно подумать, что сказала бы Виктория.

Он встал, и Элизабет заметила, что он еще очень крепок и силен, особенно для своих лет. Лукаво посмотрев на нее, герцог сказал как бы невзначай:

– Парень послал мне весточку о том, что держит путь домой. Так что, никуда сегодня не уходи.

Он удовлетворенно кивнул, увидев, как просияла Элизабет, и рассмеялся, когда она безуспешно попыталась сделать серьезное лицо, извинилась и убежала. У нее все кипело внутри: она была счастлива и благодарна герцогу за то, что он сказал, и все-таки волновалась, как поведет себя Хоксли, когда они встретятся снова.

Что означали его поцелуи? Может быть, он раздает их направо и налево… И как он отнесся к тому, что она позволила ему такие вольности? Впрочем, какое это имеет значение? Он в безопасности! Он едет домой!

Элизабет больше не могла сдерживаться и дала волю своим чувствам. Почти танцуя, она вбежала в зал, чувствуя, что могла бы сейчас летать, как солнечные зайчики, проникшие через высокие окна.

Зал в доме герцога был великолепен. Вдоль стен стояли обитые шелком стулья, в углах расположились круглые столики с мягкими креслами по бокам. Шелковые панно украшали стены, а в белых нишах между панелями из розового дерева стояли скульптуры танцующих девушек. Чудесная хрустальная люстра и днем сияла тысячами огоньков, когда солнечные лучи отражались в больших и маленьких хрустальных канделябрах.

С минуты на минуту должны были появиться друзья Мэриан. Сегодня они собирались разучивать какой-то новый танец. Элизабет надеялась, что они хоть немного опоздают: ей очень хотелось хоть немного побыть одной и отпраздновать свою победу. Положив руки на плечи воображаемому партнеру, она начала тихонько напевать и кружиться по залу, охваченная самыми упоительными чувствами.

Элизабет заставила себя успокоиться, когда услышала громкие голоса на лестнице, и еще раз задумалась о том, что на уме у ее кузины. В обычных обстоятельствах никто бы в доме не сомневался насчет того, в чем Мэриан находит свое счастье и что ее печалит. Но с тех пор, как вернулся Мэтью, она стала вести себя иначе – более спокойно, сдержанно, и ни Юнис, ни Элизабет не знали, о чем она думала.

Когда друзья Мэриан шумной толпой вошли в зал, Элизабет вежливо поприветствовала их, намереваясь уйти, как только позволят правила приличия. С тоской посмотрев на дверь, она обнаружила, что там, прислонившись к стене, стоит Вулфи. Он нерешительно улыбнулся, кивнул и подошел к ней.

– Мои извинения, мисс Вайднер. Сегодня утром я очень спешил и повел себя не слишком учтиво. Могли бы вы простить меня и потанцевать со мной?

Раздались первые аккорды, он взял ее за руки, и они встали в круг.

Хоксли подъехал к дому со стороны сада, передал поводья конюху и быстрым шагом пошел по тропинке. Он тревожился за Элизабет, потому что давно уже ничего не слышал о ней, а она, конечно, за это время не раз должна была выезжать в город. Он беспокоился о здоровье герцога и Мэтью. Хоксли очень не хотелось, чтобы Элизабет участвовала в их деле, но после того, как поиски Паука не дали ничего, кроме ложного следа, у него не оставалось другого выхода. Должно быть, Вулфи с нетерпением ждет его в своей комнате. Что касается Элизабет, то она редко покидала его мысли, и он мечтал как можно скорее снова увидеть ее милую улыбку.

Подходя к дому, Хоксли внезапно увидел герцога и Юнис, спешащих к нему навстречу с радостными улыбками.

– Добро пожаловать домой, мой мальчик! Мы все так волновались за тебя, пока не получили твою записку! Вулфи передал мне все, что ты ему поручил, и после того, как ты отдохнешь, мы обсудим дела в библиотеке. У тебя все в порядке?

– Почему вы не в постели?!

– Это чудо, мой мальчик! Вчера я неожиданно почувствовал, что совершенно здоров!

Что тут можно было сказать? Натану показалось, что он заснул и проснулся год спустя. С благодарностью он поцеловал руку Юнис.

– Я думаю, мы оба знаем, в чем причина этого чуда, милая леди: в добрых руках тех, кто за ним ухаживал.

Юнис покраснела, а герцог сделал ему знак, чтобы он скорее ушел. Хоксли успел скрыться с их глаз раньше, чем они заметили, что он улыбается. В руках герцога он увидел букет цветов.

Перепрыгивая через две ступеньки, Хоксли взбежал на второй этаж. Он с нетерпением ждал того момента, когда сможет смыть с себя всю дорожную пыль и грязь. Приняв наконец ванну и надев чистую, благоухающую свежестью рубашку и камзол, он вдруг подумал, почему до сих пор не видел Элизабет? Разве она не знала, что он приезжает? Хоксли промчался мимо толпы друзей Мэриан, не желая останавливаться и выслушивать их приветствия. Может быть, Элизабет томится здесь и ее нужно спасать от этой толпы?

Бальный зал был похож на целое поле цветов, склоняющихся под дуновением ветерка. Пары нерешительно повторяли движения учителя танцев. В дальней части зала Хоксли заметил пару, которой, несомненно, лучше всех удавались все эти па. Ага, да это же Вулфи выбрал себе цветочек, который как нельзя лучше подошел к его незаурядному росту! Нарцисс в нежно-желтом платье… Они повернулись, и Хоксли застыл на месте: это была Элизабет! В душе его боролись два желания, и он не знал, какое предпочесть: выкинуть Вулфи в окно или схватить Элизабет в свои объятия и увести ее отсюда.

Он стремительно подошел к ним и взял ее за руку. Радостный вскрик Элизабет немного смягчил его, но он все равно сгорал от гнева. Вулфи недоуменно пожал плечами, а затем вышел из зала.

Танцы менее всего прельщали Хоксли в этот момент, и он потащил Элизабет за собой, ворча на ходу:

– Давай поскорее уйдем отсюда!

– Хоксли, я стараюсь сосредоточиться, но сейчас я намного сильнее боюсь этого фаэтона, чем нашего врага. – И она схватилась одной рукой за перила, а другой – за его рукав, когда они объезжали угол дома на странной повозке, которая, похоже, обходилась всего двумя колесами. – Кстати, ты, наверно, совсем лишился рассудка, когда приказал не только не будить меня, пока не пробьет десять, но и принести ванну в мою комнату!

– Тебе это было неприятно? – удивленно спросил Хоксли.

Элизабет внезапно поняла, что для него все это сродни букету цветов, отправленному рано утром в комнату любимой. На Натана просто невозможно было сердиться, и она сказала более мягко:

– Я была очень тронута, правда, очень. Только…

– Ну и прекрасно! – воскликнул он. – Это как раз то, чего я добивался, а остальное не имеет значения.

Ничего не поделаешь. Очевидно, с Хоксли всегда будет так: ей придется принимать проявления его любви и нежности в той форме, в которой он их предложит… Элизабет украдкой взглянула на него, но ни о чем больше не спросила. Фаэтон буквально мчался по городу, на каждом повороте угрожая вывалить седоков. Она не понимала, что происходит. Единственный ответ на все ее тревожные вопросы о его поездке состоял в кратком приказании поехать с ним в город и продемонстрировать, чего она добилась, пока его не было.

Элизабет была разочарована: он разрушил ее мечты об их замечательном воссоединении! Даже то, что Хоксли не удалось найти Паука, не изменило его манер, особенно если вспомнить, как они прощались. Элизабет обрадовалась было, когда он сказал, что они едут в Гайд-парк, где она еще ни разу не была, и хотела получить удовольствие от прогулки. Неважно, что день был холодный и у нее уже замерзли уши, а главное – наверняка покраснел нос. Но, судя по всему, они ехали не гулять…

К ее безмерной благодарности и, очевидно, к радости сопровождающей их охраны, они поехали медленнее, когда оказались в Гайд-парке. Впрочем, ездить здесь быстро было просто невозможно. Им пришлось присоединиться к длинной веренице гуляющих верхом по аллее парка вокруг живописных садов. Элизабет любовалась нарядно одетыми людьми, кивающими и улыбающимися друг другу. Когда кто-нибудь один останавливался поговорить со знакомыми, вся колонна едущих за ним тоже вынуждена была остановиться. Самым удивительным было то, что никто против этого не возражал.

Элизабет развлекалась, наблюдая за откровенно заинтересованными взглядами, которые бросали на Хоксли проезжающие мимо дамы. От самой юной до пожилой, от женщин сомнительной репутации, правящих собственными экипажами, до невинных девушек, прячущихся за мамами и компаньонками, – все они замечали его мужскую привлекательность. Элизабет должна была признать, что ревнует Хоксли. А тот принимал их восхищение с таким самодовольством, что разъярил ее еще больше.

– Ну как? Что ты можешь прочитать? – голос Натана прервал ее размышления.

– То же, что и ты! – язвительно сказала она. – Мысли женщин, падающих в обморок при виде тебя. Не могу понять – почему.

Хоксли громко расхохотался, потом вытер слезы, выступившие на глазах от смеха и спросил:

– А еще что-нибудь, если серьезно?

Элизабет оглянулась и попыталась сосредоточиться. Она могла уловить внезапную радость, исходящую от людей, встретивших друг друга, или не высказанную вслух брань извозчика на лошадь, которая свернула не туда, но не более того.

– Черт возьми! – прошептала она. Элизабет страшно не хотелось разочаровывать Хоксли и признавать свое сегодняшнее поражение. В ее душе поднималось возмущение таким откровенным насилием над ее эмоциями и желание отомстить Хоксли за его несносное поведение. «В конце концов, почему я вообще должна что-то объяснять и послушно рассказывать о том, что действительно слышу? – думала она. – Ведь можно просто свободно импровизировать, чтобы Хоксли успокоился!» Элизабет посмотрела вокруг и выбрала в качестве жертвы красивую женщину, которая пялилась на Натана уж слишком откровенно.

– Видишь ту женщину в платье цвета бургундского, во французском боа?

– Да, ну и что?

Элизабет отметила про себя, с каким несомненным удовольствием он окинул эту женщину взглядом.

– Ей очень хочется снять парик и почесать голову!

Натан повернулся к Элизабет, пораженный услышанным:

– Это парик?!

– Да, – солгала она с невинным видом. – Кроме того, она размышляет, кто ты и сколько у тебя денег.

Она с удовольствием заметила, как изменилось выражение его лица. Что же, неплохо придумано! И уж во всяком случае, это было намного веселее, чем чтение мыслей на самом деле.

– А кто те две женщины перед нами? Ты знаешь их?

Хоксли отрицательно покачал головой, и Элизабет смело продолжала, получив свободу для своей фантазии.

– Та, что в голубом, очень хотела бы оказаться дома, – Элизабет помолчала, размышляя, что бы такое про нее сказать. – Она мечтает о пирожных, в которых вынуждена отказывать себе, чтобы сохранить фигуру, а под подушкой у нее спрятан любовный роман. Другая женщина страстно хочет встретить здесь своего любовника, с которым она давно не виделась.

– Да это лучше, чем опера, Элизабет!

Она улыбнулась, а потом вдруг почувствовала, что наконец уловила чьи-то настоящие мысли. Но только чьи? Она поискала глазами их владельца. Это был мужчина на лошади, приближающийся к ним. Окрыленная своей находкой, она спросила:

– А кто этот молодой военный на черной лошади?

– Я впервые вижу его.

– Он взял эту лошадь на время у своего друга и страшно ее возненавидел. Она уже два раза укусила его этим утром, и один раз – в то место, которое болит, когда он подпрыгивает в седле. Он не смеет слезть с нее и пойти пешком в страхе, что она снова укусит его, но и ехать на ней дальше он тоже боится.

Они обменялись улыбками, и неожиданно Элизабет совершенно успокоилась, с радостью подумав, как хорошо, что они поехали сегодня погулять. Постепенно она рассказала Натану обо всем, что произошло, пока его, не было, и они вместе посмеялись над причудами и выходками обитателей дома.

Хоксли спросил:

– Ты не будешь возражать, если я предложу свою помощь в отношении Мэриан и Мэтью?

– Господи, конечно нет! Я буду очень благодарна тебе, Натан. У тебя есть какой-нибудь план?

– Скажем так: я хочу объединить наши с тобой усилия. Тебе не кажется, что Мэриан должна вернуть мне долг? Ведь я тогда чуть не умер от кашля, проведя целый день в холодной воде!

Элизабет засмеялась:

– Если бы я знала об этом, мне было бы не так обидно уезжать в Шотландию!

Хоксли быстро взглянул на нее и улыбнулся с облегчением, увидев лукавые огоньки в ее глазах. Воодушевленный мирным видом Элизабет, он погрузился в сладостные мечты. Натан все еще не мог забыть то чувство, которое охватило его при виде Элизабет, когда он приехал домой. Вырвав ее из хватки Вулфи, он теперь хотел одного – чтобы все ее внимание было отдано только ему. Как назло, Элизабет все время пыталась выяснить что-нибудь о Пауке и о том, куда Хоксли уезжал. А он хотел хотя бы на время забыть обо всем и просто поболтать с ней. Удостовериться, что она существует на самом деле, что он не выдумал ее в своих мечтах. Впрочем, этого было недостаточно: он хотел обладать ею…

Внезапно Хоксли осознал, что находится в экипаже, окруженном толпами людей, а внимание Элизабет направлено на что угодно, только не на него. И это вместо того, чтобы побыть с ней наедине!

При первой же возможности он выехал из парка и погнал лошадей домой.

Глядя на ее раскрасневшееся смеющееся лицо, Натан понял, что все события последних дней воссоединились в одном открытии: Элизабет, эта несносная девочка, вечно выводящая его из себя, превратилась вдруг в нечто недоступное. Она казалась ему бумажным змеем, которым играет ветер высоко в небе, щенком, бегающем за бабочкой, цветами, украшающими зеленый луг… И он желал ее так страстно, что это граничило с умопомрачением!

Элизабет совершенно захватила его воображение: он видел ее с ребенком на руках, а вокруг бегали еще дети. Ему хотелось, чтобы она любила его так же страстно и нежно, как он любил ее. И чтобы их дети были еще более сильными, чем они сами. Он хотел, чтобы их дети любили жизнь так же, как Элизабет, и чтобы их дом был гостеприимным и веселым.

Он хотел, чтобы ее озорство всегда подбадривало его, чтобы ее импульсивность бросала вызов его несгибаемому чувству долга. Он хотел просыпаться каждое утро рядом с нею. Он хотел сделать ее счастливой!

Но все это будет возможно лишь в одном случае: если он наконец найдет и обезвредит Паука – это чудовище, угрожающее их счастью. Хоксли снова принялся взвешивать, перебирать, подсчитывать, строить планы своих действий, и секундой позже все неожиданно встало на свои места. Неважно, какие меры потребуются, – он теперь знал, что нужно делать, чтобы обеспечить покой для нее и для себя! Хоксли нетерпеливо щелкнул хлыстом, и лошади побежали еще быстрее.

Элизабет с удивлением взирала на столь резко изменившееся поведение Натана. Еще в парке она заметила, что он смотрит на нее так, будто никогда раньше не видел. А теперь он задумался так глубоко, словно ее и не было рядом.

Хоксли спрыгнул вниз, оставляя фаэтон заботам спешащего к ним Тарра, и подошел к Элизабет, чтобы помочь ей выйти. Она наклонилась вперед и вдруг неловко споткнулась и почти упала, потому что водоворот красного ужаса завертелся перед ее глазами.