Дар любви

Глава ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Почти тридцать минут Крид снова и снова принимался мерить шагами камеру, останавливаясь только для того, чтобы выглянуть в окно. Но почему присяжные так долго не могут принять решение? Это хороший знак или роковой?

Он снова остановился у окна, глядя на снующих внизу людей, свободных приходить и уходить, когда им захочется. Суждено ли ему вновь познать эту свободу?

Он посмотрел на солнце. Проклятье. Присяжные заседают уже больше двух часов. Его нервы натянулись, подобно живой оголенной струне. Он вновь принялся шагать. Он ненавидел эту клетку, еще меньшую, чем «его» камера в тюрьме. Он ненавидел наручники. Он ненавидел разлуку с Джесси и дочерью.

Его дочь. Ей уже почти две недели от роду, а он видел ее всего несколько минут.

— Почему бы вам не присесть, мистер Мэддиган? Хождение из угла в угол не заставит время идти быстрее.

Крид исподлобья взглянул на Камерона:

— Вы сидели когда-нибудь взаперти, шериф?

— Ясное дело — нет, — ответил блюститель закона, по всей вероятности обиженный самим вопросом Крида. — А что?

Крид покачал головой.

— Если вы никогда не были в заключении, тогда никогда этого и не поймете, — пробурчал он, снова заметавшись по камере, и резко остановился, когда судебный пристав объявил:

— Вердикт вынесен. Судья ожидает Мэддигана в зале суда через пять минут.

— Отлично, — сказал Камерон, сидевший напротив камеры. Со вздохом он встал и, держа руку на рукоятке револьвера, спросил: — Готовы?

Крид кивнул. Только теперь, когда долгое ожидание почти закончилось, он внезапно почувствовал тошноту. Через несколько минут он узнает, есть ли у него будущее или его ждет только путь на виселицу.

Камерон отомкнул замок камеры, отступил на полшага назад и знаком предложил Криду выходить и следовать впереди него.

Глубоко вздохнув, Крид ступил на лестницу, ведущую вниз, в зал заседаний суда.

— Мэддиган, — раздалось сзади. Крид глянул через плечо и встретился глазами с Камероном.

— Удачи тебе.

— Спасибо.

Расправив плечи и подняв голову, Крид вошел в зал суда и, пройдя по проходу, направился к столу, где его ожидал адвокат. Джесси с малышкой сидела рядом с проходом и, дотянувшись, коснулась его локтя.

— Все будет хорошо, — прошептала она. Его взгляд скользнул по лицам дочери и жены.

— Пойдем, Мэддиган, — поторопил его Камерон.

— Да. — Крид натянуто улыбнулся Джесси и сел у стола защиты.

Немного погодя появился судья и занял свое место.

— Господа присяжные, ваш вердикт готов?

Старшина присяжных встал.

— Готов, ваша честь.

— Очень хорошо.

Судебный пристав взял сложенный листок бумаги и вручил его судье.

Крид затаил дыхание, сосредоточив все свое внимание на его лице.

— Подсудимому встать для заслушивания приговора.

Крид встал, кисти рук сжались в тугой узел. Судья передал вердикт судебному приставу. Пристав, откашлявшись, прочел его:

— Присяжные признают Крида Мэдцигана невиновным по всем статьям.

Волна облегчения прокатилась по всему телу Крида.

— Заключенный остается под стражей до момента его отправки под конвоем в Гаррисон, штат Колорадо. Дело закрыто.

Крид повернулся к своему адвокату.

— Благодарю вас, мистер Фидер. Я высоко ценю все, что вы для меня сделали.

— Всегда к вашим услугам, сэр, — ответил Маркус, хлопая Крида по плечу. — И с огромным удовольствием. Если я понадоблюсь и в Колорадо, дайте мне знать, не раздумывая.

— Непременно, — ответил Крид. Подбежала Джесси и бросилась ему на шею.

— Я же говорила тебе, что все обойдется! — воскликнула она.

Подняв скованные руки, Крид, как мог, обнял Джесси, прильнувшую к нему.

— А где же малышка! — спросил Крид.

— А вот она, — сказала Энни Росс. — Спит, как настоящий ангелочек.

Через плечо жены Крид глянул туда, где стояла Энни. Она отвернула краешек одеяла, чтобы Крид мог полюбоваться дочерью. «Она и в самом деле похожа на ангела, — подумал он. — Розовенькая, пухленькая, хорошенькая».

Позади него раздалось вежливое покашливание Камерона:

— Мэддиган?

— Да?

— Пора идти.

С огромной неохотой он поднял руки, освобождая Джесси, но она снова взяла его за руку.

— Мы пойдем с вами.

— Но, мэм, я…

— Уж не считаете ли вы, что кому-либо будет нанесен ущерб, если я пойду с мужем до тюрьмы? Могу вас заверить, шериф, что в пеленках моей дочери не спрятано никакого оружия.

Крид с трудом удержался от смеха, а Камерон покраснел, как свекла.

— Нет, мэм, я ни о чем таком и не думал, но…

— Пожалуйста, шериф.

— Ну хорошо. — Он пристально посмотрел на Крида. — Дайте слово, что не попытаетесь выкинуть какой-нибудь фокус, Мэддиган.

— Вы его уже получили.

— И ваше тоже, мэм.

— Даю слово, шериф, — сказала Джесси, мило улыбаясь.

— Меня вы не спрашивали, но я тоже даю вам слово, — добавила Энни Росс.

— Да, мэм, — вежливо сказал Камерон. — Благодарю вас, мэм.

«Ну и смешное зрелище мы собой представляем», — подумал Крид, когда они выходили из здания суда. Джесси шла рядом с ним, высоко подняв подбородок и держа его под руку. Энни Росс следовала позади, держа на руках ребенка. Камерон прикрывал тыл.

Когда они подошли к тюрьме, Энни Росс присела в тени, а Камерон повел Крида в тюремное помещение и, заперев в камере, снял с него наручники и вышел, оставив Крида и Джесси одних. Крид протянул руки через прутья и, обхватив жену за талию, нежно ее поцеловал.

— Ох, Джесси, к тебе так приятно прикасаться, — прошептал он.

—К тебе тоже. Я сильно скучала по тебе. — И она погладила его по щеке. Потом ласково провела рукой по его волосам, спустилась к шее и притянула его голову, чтобы целовать снова и снова.

— Как ты думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы отправить тебя в Гаррисон?

— Не представляю.

— Надеюсь, что скоро, — сказала Джесси.

Крид кивнул, думая, что ему хотелось бы быть таким же уверенным, как Джесси, в том, что все будет хорошо. То, что судья Пэкстон назначил повторный суд, совсем не значит, что его обязательно признают невиновным. Он пытался убедить себя, что заявление Розы вместе с ее признанием лжесвидетельства на первом процессе помогут изменить обстановку. Он уговаривал себя, что признание, сделанное ею на пороге смерти, может оказать на присяжных большое впечатление. Однако в глубине души Крид во все это не верил. Он оставался полукровкой. И прав он или неправ — все равно убил белого человека.

Но в эти мгновения он не думал об этом, обнимая Джесси, чувствуя ее тело, прижавшееся к нему сквозь решетки. Она целовала его, лаская руками, блуждая вверх и вниз по спине под рубашкой. Он тихонько застонал. Ее близость, ее прикосновения возбуждали и сводили с ума. Прошло уже несколько недель, как они не занимались любовью. И пройдет еще немало времени, прежде чем они снова смогут быть вместе.

— Джесси…

— Я знаю. — Мягкий, тихий стон сорвался с ее губ. — Знаю. Ласкай меня. Это было так давно. Так давно.

Он поцеловал ее, лаская мягкие изгибы женского тела. Казалось, это самая сладкая боль на свете, когда можно трогать, но невозможно обладать. Их поцелуи становились все более отчаянными, по мере того как тела стремились друг к другу.

— Крид…— она смотрела на него в упор глазами, полными страстного желания.

Совсем не желая этого, он отодвинулся от нее и глубоко вздохнул.

— Лучше тебе убежать куда-нибудь в горы, ибо если меня когда-нибудь освободят, — пробормотал Крид, — и я поймаю тебя, то уж никогда не выпущу

— Обещаешь?

— Обещаю. — Он провел пальцем по ее распухшим губам. — Я хочу повидать нашу дочурку, Джесси.

— Сейчас принесу.

Она вышла и через несколько минут вернулась, бережно неся ребенка. — Она становится все красивее с каждым разом, как я ее вижу, — сказал Крид.

— Она хорошенькая, правда? — подхватила Джесси.

— Ну прямо как ее мать.

Похвала мужа согрела сердце Джесси.

— Скажи «хау» своему папочке, дорогая, — нежно проворковала она, улыбаясь. — Вот он. Какой красавец, ведь правда?

Крид фыркнул:

— Скажешь тоже!

— Красота живет в глазах того, кто любит, — напомнила ему Джесси с лукавой улыбкой. — Мы думаем, что ты красивый.

— Мне хотелось бы ее подержать.

— Еще успеешь, Крид.

— Надеюсь. — Он провел ладонью по волосам и вдруг почувствовал, как стены надвигаются на него и давят, когда он смотрит на Джесси и ребенка и не может до них дотянуться. Проклятье!

— Скоро все окончится, Крид. Я знаю, что так и будет. И тогда мы будем вместе. И я еще буду тебе надоедать, чтобы ты с ней играл, а ты будешь искать оправдания и разные поводы, чтобы только ускользнуть из дома.

Крид согласно кивнул, желая только, чтобы он всегда мог ей подыгрывать, а все, о чем она сейчас говорит, и в самом деле сбылось.

Он стиснул зубы, услышав, как открывается дверь в тюремный коридор.

— Время вашего свидания истекло, миссис Мэддиган, — громко сообщил Камерон.

— Иду, — откликнулась Джесси. Она с тоской посмотрела на Крида, всем своим видом показывая, как ей не хочется покидать его. Она знала, как сильно он ненавидел свое пребывание под замком. — Тебе что-нибудь нужно?

— Только тебя.

Она бросилась к нему, подставив губы для поцелуя. Она не будет плакать! Ему нельзя видеть ее слезы. Не теперь.

— Увидимся завтра, — проговорила она. — Ты уверен, что тебе ничего не нужно? — Она улыбнулась. — Может быть, принести печенья?

— Да. Пожалуй.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — До завтра.

— До завтра.

До боли сжимая побелевшими пальцами прутья решетки, он смотрел ей вслед. У двери она остановилась, послала ему воздушный поцелуй и вышла.

Два дня спустя они уже ехали поездом на восток. Перед отъездом Джесси и Энни Росс долго со слезами прощались на станции. Теперь Джесси с девочкой на руках сидела напротив Крида. Один из помощников Камерона, высокий и широкоплечий Стюарт Флендерс, получивший четкие инструкции, как доставить Крида обратно в Гаррисон, расположился рядом с Джесси и сидел, скрестив длинные ноги, с заряженной винтовкой на коленях.

Крида посадили у окна, прикрепив правую руку наручниками к железной раме сиденья. Со стороны казалось, что он бесстрастно глядел на пробегающий за окном пейзаж. На самом деле, он вновь переживал то унижение, которое испытал, когда ему пришлось в наручниках карабкаться по ступенькам в вагон, а потом под любопытными взглядами пассажиров идти по проходу к своему месту. Он слышал произнесенные шепотом и вполголоса там и сям замечания по поводу его индейского происхождения, откровенное желание узнать, за какое преступление его арестовали, предположения, что женщина с ребенком — это жена охранника. Последнее раздражало его больше всего.