Дар любви

Глава ПЯТАЯ

Крид решил выбраться окольным путем, надеясь, что никому не удастся увидеть их вдвоем, выезжающих из города. До этого он заехал в платную конюшню и взял для Джесси спокойного гнедого мерина. Она поблагодарила его улыбкой, когда он помог ей взобраться в седло. В своей новой одежде она смотрелась как картинка.

Первые несколько миль Джесси ехала молча, и Крид снова пустился в размышления о том, что он проводит с ней слишком много времени, а не живет своей жизнью и не едет в Блэк Хоук. Но, бросив взгляд на Джесси, он понял, что именно удерживает его в городке. Казалось, солнце плясало в ее волосах, заставляя их пылать живым огнем. Ее взгляд перебегал с места на место, глаза горели радостью новых открытий… И тут его осенило, что до этого ей вообще редко удавалось выбираться из города. Поэтому видеть мир ее глазами — все равно что самому познавать его заново.

Она оглянулась и улыбнулась ему. Лицо ее светилось восторгом, а глаза излучали столько счастья, что у него внутри все заныло от боли. Время от времени она наклонялась к шее лошади, чтобы погладить ее, и каждый раз тело Крида напрягалось, так как он представлял себе, как эти неумелые пальчики гладят его грудь, скользят вниз по бедру… представлял, как ее красивые темные глаза, затуманенные страстью, неотрывно глядят на него…

Крид резко одернул себя, пытаясь отогнать нескромные мысли.

Когда они проезжали вдоль речушки, Джесси снова неподдельным удивлением и восхищением залюбовалась красотой прерии, расстилавшейся перед ними на многие мили. Но больше всего ее внимание привлекало лицо Крида, и ей хотелось смотреть на нее снова и снова. Она без устали восхищалась той легкой непринужденностью, с которой он сидел в седле, его манерой осматривать окрестности, всегда настороженным, ничего не упускающим взглядом. Ей нравилось наблюдать за игрой мускулов на его спине и плечах, когда он двигался.

Случайно она встретилась с ним взглядом и ощутила жар, притаившийся в глубине его глаз. «Он зрелый мужчина, — размышляла она, — не то что мальчишка, вроде Гарри Коултера». Эта мысль, вместо того чтобы напугать, наполнила ее таким ощущением бодрости и возбуждения, как если бы она находилась в преддверии значительного и чудесного открытия.

Сердце ее забилось еще сильнее, когда они добрались до долины. Здесь Крид в прошлый раз впервые ее поцеловал. Инстинктивно она облизнула нижнюю губу, вспоминая это и раздумывая над тем, поцелует ли он ее вновь.

Крид направил коня под кружевные ветви ивы. Спешившись, он снял Джесси с седла и осторожно опустил на землю.

Она заглянула в его глаза: каждая ее мысль, каждое желание отражались в глубине черных зрачков.

И несмотря на мучившие его опасения, Крид наклонился и поцеловал ее; он с жадностью черпал живительную влагу из глубины ее губ и, словно человек, оказавшийся на краю гибели, припал к живому источнику.

Ее кожа покоряла нежностью, теплотой и бархатистостью. От прикосновения его языка Джесси покачнулась и прижалась к его мускулистой груди своей грудью, ее губы раскрылись в молчаливом приглашении.

Крид обнял ее, и они оба медленно опустились на землю. Он целовал ее долго, лаская ее губы, изгибы шеи, кончик носа, мочку уха. Руки его горела желанием исследовать каждый уголок ее нежного тела, но он понимал, что стоит это сделать только раз, и он пропал. Поэтому он продолжал ее целовать, приникая языком к нежной гибкой шее, ощущая биение пульса в ложбине горла. Это оказалось самым утонченным и мучительным удовольствием, которое он когда-либо испытывал: трогать и не брать, исследовать и не обладать.

Джесси тихо постанывала от этой сладкой муки, а мучение все продолжалось и продолжалось. Она прижималась к Криду, ее руки блуждали по его широкой спине и плечам, получая удовольствие от игры мощных мускулов под ищущими пальчиками. Его твердое и сильное тело бесконечно восхищало ее. Поцелуи будили в ней неодолимое желание чего-то неведомого, заставляли кровь бежать быстрее, а сердце биться с такой силой, словно оно вот-вот разорвется у нее в груди. Страсть постепенно разгоралась и охватывала ее, пока не стала нестерпимой. И когда она почувствовала, что умрет от восторга, вызванного его ласковыми губами и языком, он выпустил ее из pyк и поднялся.

В первое мгновение она могла только смотреть на него в изумлении, не в силах произнести ни слова. А он стоял, отвернувшись от нее, сжав кулаки и едва переводя тяжелое дыхание. Потом повернулся.

— Пойдем, — сказал он, подавая ей руку, — давай лучше прогуляемся?

— Прогуляемся? — Она заморгала, глядя на него затуманенными от страсти глазами.

— Прогуляемся, — упрямо повторил Крид. Совершенно сбитая с толку, она приняла его руку, и он помог ей подняться.

— Но…

— Что, но…

— Я…. — она огляделась по сторонам, продолжая недоумевать. — Я хочу, чтобы ты… продолжал меня целовать.

—И мне тоже хочется целовать тебя, — сказал Крид глухим и хрипловатым голосом. — И именно поэтому нам следует пройтись.

— Ну, это не самая лучшая мысль. Я имею в виду твою ногу. Она все еще болит?

— Не так сильно, как в других местах, — пробормотал Крид. — Пойдем погуляем.

Она не стала спорить. Опьяненная его поцелуями, она чувствовала себя слишком счастливой, чтобы позволить чему-то омрачить ее счастье.

Взявшись за руки, они пошли по долине, а ноги их утопали в ковре из густых трав. Она вслушивалась в пение птиц, думая о том, что с тех пор, как они впервые попали сюда, эта долина кажется ей сказочным местом.

Теперь, когда губы ее горели от поцелуев Крида, она поняла, что это и вправду сказочное, магическое место, где сбываются сны и рождаются новые. Она украдкой взглянула на Крида и вспомнила, что когда-то читала сказку о лягушке, превратившейся в принца.

Возможно, если бы она изо всех сил поверила в это, то с ее спутником произошло бы то же самое.

Они вернулись в город, когда уже смеркалось. Этот день показался Джесси самым счастливым в ее жизни. И хотя они долго гуляли, почти ничего не говоря друг другу, счастье переполняло ее. Ей нравилось чувствовать свою руку в руке Крида, ощущать его длинные и сильные пальцы, крепкую и теплую ладонь. Снова и снова ее взгляд блуждал по его лицу, восхищаясь его профилем, чувствуя, как сердце трепещет от счастья, когда их взгляды встречались.

Когда они присели передохнуть под деревом, Джесси сплела венок из ромашек, но не осмелилась повесить его Криду на шею, боясь, что он воспримет это как ребячество. А потом совсем неожиданно для нее он дорвал дикую розу и протянул ей.

Теперь она стояла с душистым цветком в руке, пока он привязывал лошадей к перилам веранды.

Крид снял шляпу и прошелся ладонью по волоса прежде чем надеть ее снова.

— Я хорошо провела время, Крид, — сказала Джесси застенчиво, — спасибо тебе.

— Пожалуйста.

— Не хочешь остаться на ужин?

Он собирался сказать «нет», но получилось «да» А когда увидел улыбку, озарившую ее лицо, то понял, что принял правильное решение.

— Ты иди домой, — предложил он, — а я, пожалуй отведу этого коня в конюшню, пока старик Кроули не обвинил меня в краже одного из его скакунов.

— Я приготовлю обед, — сказала Джесси. Заторопившись, она помчалась на кухню. «Он остается!..»

Когда он вернулся, два бифштекса уже жарились на сковородке. Подаренная им розочка стояла в треснутом стакане посередине стола.

Какое-то мгновение Крид задержался на пороге, нахмурившись и наблюдая за Джесси. Она повязала фартук поверх платья и тихо напевала, переворачивая бифштексы. «Какой станет моя жизнь, — подумал он, — когда женщина будет за мной ухаживать, беспокоиться из-за меня, надоедать мне?»

Он выругался вполголоса: «И откуда только берутся такие мысли?»

Джесси повернулась к нему от плиты, и ее лицо озарилось улыбкой, какой она всегда встречала его. Крид и не пытался отрицать, как нравилась ему эта улыбка, предназначенная только ему одному.

— Садись к столу, — пригласила Джесси. — Ужин почти готов.

Он бросил шляпу на стол, отодвинул стул и сел.

— Наверное, тебе уже надоело готовить для меня? — пробормотал он. — Да нет же, мне это нравится, — скороговоркой выпалила Джесси и покраснела. — Я хочу сказать, что вообще люблю готовить, но Роза почти не ест дома, а для себя одной готовить не интересно.

Она прикусила нижнюю губу и взяла большую деревянную ложку.

— Мне и в самом деле нравится готовить для тебя, и я люблю, когда ты здесь, со мной.

Он чертыхнулся про себя, а потом неохотно признался:

— И мне здесь нравится.

— В самом деле?

— Солнышко, если бы не нравилось, я бы сюда не приходил.

«Солнышко. Он назвал меня солнышком!». Это слово, теплое и нежное, потрясло ее и дошло до глубины сердца.

Приготовив ужин, она села напротив него, слишком счастливая, чтобы есть. Они говорили мало, но молчание было красноречивее всяких слов.

После ужина Крид вышел покурить, а Джесси вымыла и вытерла посуду. Потом они сели вместе на веранде, он обнял ее за плечи, и они смотрели, как на небе зажигаются звезды.

Они просидели достаточно долго, пока Крид наконец не сказал:

— Пожалуй, мне пора идти.

Однако он не услышал ответа и понял, что она уснула.

Он отнес ее в постель, снял с нее башмаки, укрыл одеялом и уже собирался уйти, когда Джесси поймала его за руку.

— Останься, — прошептала она.

Он посмотрел на нее и медленно покачал головой:

— Неудачная мысль, как мне кажется.

— Пожалуйста. Я боюсь оставаться одна.

— Боишься? Чего?

— Оставаться одной в темноте. — Она крепче сжала его руку. — У меня… Прошлой ночью мне приснился кошмар. И теперь я боюсь спать одна.

— Какой кошмар?

— Не помню его точно. Помню только, что страшно испугалась. Я проснулась и плакала, а рядом никого не оказалось.

Он накрыл ее руку своей и сжал.

— Хорошо, солнышко, я останусь.

— Ты можешь спать в комнате Розы, если хочешь.

Крид покачал головой.

— Я лучше лягу на диване в общей комнате, — он поцеловал кончики ее пальцев и опустил руку.

— Спасибо, Крид.

— Не стоит благодарности, милая. Поспи, тебе надо отдохнуть.

— А ты не поцелуешь меня на ночь? Он глубоко вздохнул, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Спокойной ночи, Джесси, — произнес он внезапно охрипшим голосом и быстро вышел, прежде чем поддался сладкому искушению бледно-розовых губ и призывных темно-коричневых глаз.