Давай прогуляем пары

Глава 24

Опять зарядил дождь. Золотая осень закончилась, на смену ей пришли серость и слякоть. Под стать моему настроению последнюю неделю. Все валилось из рук. А еще в эти самые руки свалился городской конкурс по реставрации запущенного парка в низине у набережной реки. Для реализации проекта предложили именно наш курс и участвовать обязали всех. Чья идея выстрелит и будет выбрана жюри — тот молодец. Принесет дополнительные очки университету и закроет автоматом курсовой проект и летнюю практику. Это мотивирует. Я понятия не имею, где через полгода проходить практику.

Я хмуро всматриваюсь в свой далекий от завершения чертеж и перевожу взгляд на открытый ноутбук, где на экране пытаюсь конструировать модель парка с детской площадкой, горками и зоной отдыха и прогулок.

Мне нравится один из парков в соседнем городе, куда мы с Саввой ездили на летний музыкальный фестиваль. Но полностью идею я содрать не могу, нужно пораскинуть мозгами и добавить что-то свое. Какую-то изюминку, которая выделит мой проект и понравится городскому жюри.

Родителям о конкурсе я ничего не сказала. Через неделю планируются совместные выходные за городом. Каролина вчера позвонила маме и обрадовала, что ей удалось забронировать несколько домов на базе отдыха ее родителей. Они тоже намереваются там быть. И, кажется, состоится знакомство семейств.

Савва подозревает, что Илья собрался сделать своей девушке предложение, и пребывает в благоговейном ужасе. Тот старше его всего на пять лет и уже собрался жениться. Такая перспектива будущего пугает.

Надеялась, что в этой суматохе родители и братья — особенно они! — забудут, как по глупости я ляпнула про парня и обещала привезти его знакомиться. Но нет… только сегодня утром Савва за завтраком напомнил об этом всем!

— Не знаешь, выписали ли уже твоего бэдбоя, Валера? — спросил брат, и за столом повисло молчание.

Мама и отец оторвали взгляды от своих гаджетов, в которых читали утренние сводки новостей, воспрял духом Андрей, который только заполз на кухню и выглядел еще очень помятым, и все семейство уставилось на меня.

Ну спасибо, Савва. Удружил.

— Он не мой, — пробормотала, пытаясь проглотить вставшую поперек горла овсянку.

— Если он не твой, почему отцу пришлось поставить на уши полбольницы? — усмехнулся брат.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть более естественно.

— Потому что он Громов.

— Тот самый? — Мама повернулась к отцу, и тот, подтвердив ее слова, кивнул.

Как мне показалось, слишком медленно — и вновь вернулся взглядом ко мне.

— Этот мальчик не для тебя, Валерия. И дело не в его семье. Найди кого-то, кто ценит свою жизнь и будет ценить и тебя.

— Спасибо за совет. — Я встала из-за стола и, спешно одевшись, вылетела из квартиры на улицу.

Напрочь забыв налить в тумблер свежую порцию зеленого чая.

И вот теперь я отсиживаюсь в универе после пар, опять зависнув в библиотеке допоздна. Не хочу идти домой. Потому что два пропущенных вызова от папы ясно дали мне понять, что разговор не закончен.

Дело не в родителях Громова, а в том, что он уже встречается с другой. Похожей на мисс Вселенную куклой Барби. Зачем ему вообще обращать на меня внимание? В сердце словно вставляют иглу при этих мыслях.

Плевать я хотела на то, чьим сыном он является, хотя не уверена, что его бы не смутил тот факт, что мой отец являлся лечащим врачом его отца. Насколько я знаю, Громовы даже подали иск на больницу и хирурга, проводившего операцию, то есть на папу, а потом по какой-то причине его отозвали. Мутная история. И я влезла в самый ее эпицентр.

Чертов Громов. Он поселился в моих мыслях и преследует даже по ночам, когда я пытаюсь спать и желательно без сновидений. Вместо этого получаю в своей голове целую порцию цветных видеороликов с Матвеем Громовым в главной роли. В последний раз они были настолько похабного содержания, что я проснулась с влажной пульсацией между ног.

Пришлось зажимать одеяло между коленями, чтобы хоть как-то облегчить страдания собственного тела не по тому парню.

Матвей мне не безразличен. Определенно. Это я приняла. Но сдаваться не собираюсь.

Я чувствую себя идиоткой, которая влюбилась в чужого бойфренда. И в этом виноват один драный кот, которого хочется пожалеть, и… и даже сейчас я думаю о том, что да — ему пора уже выписаться из больницы!

Пальцы зудят от желания написать Громову, только после недели игнорирования его звонков и сообщений это будет как минимум странно.

Я варюсь в этом эмоциональном котле уже довольно долго. И порядком задолбалась.

— Черт… — шепчу отстраненно.

Опускаю голову на сложенные на столе руки и пытаюсь выровнять дыхание.

За все девятнадцать лет жизни я, кажется, впервые влюбилась и понятия не имею, что с этим делать. Хотя нет, имею… от этой долбаной влюбленности нужно как можно быстрее избавиться, иначе она помешает мне нормально жить.

Я выхожу из универа, когда уже стемнело.

Поправляю на плече сумку с ноутбуком и набрасываю на голову капюшон от толстовки.

Машину мне так и не вернули. Завтра суббота, и я собираюсь встать пораньше и съездить в мастерскую. Уже даже думаю признаться в аварии Савве и вытерпеть его ехидные насмешки, лишь бы он составил мне компанию. На Таю рассчитывать в этом плане не стоит. Она трусиха.

Вздрагиваю, когда у машины напротив загораются фары и звук клаксона проносится по тихой, слабо освещенной и полупустынной парковке университета, привлекая мое внимание.

Кадры, как меня сейчас затащат в машину пять огромных мужиков, проносятся перед глазами. Последнее время мне было не до сериалов и видео про маньяков и историй исчезновения, но так просто их не забыть.

Ускоряюсь, сжимая пальцами ключи в кармане. А другой рукой нащупываю телефон.

— Эй! Стоять! — звучит знакомый голос.

И я слушаюсь. Ноги врастают в асфальт. Осторожно поворачиваюсь на звук.

У меня что, глюки?

Какого черта он тут делает?

Поджидает меня?

Зачем?

У него есть красивая и глупенькая блондинка, рядом с которой не нужно выплясывать танцы с бубнами, чтобы затащить ее в постель. К чему все эти сложности?

Водительская дверь огромного внедорожника открывается, и земли касаются две ноги, обутые в потрепанные белые кроссовки. Скольжу взглядом выше: по черным джинсам, застегнутому серо-зеленому бомберу, из-под которого торчит край белой футболки — и заканчиваю свое путешествие на похудевшем лице Матвея Громова.

Сердечная мышца под ребрами сбивается с ритма, на секунду перестав сокращаться.

Громов, сжав губы в тонкую линию, буравит ответным взглядом в моем лбу дырку.

— Что за игнор, Лера? — выплевывает вместо приветствия и разводит руки в стороны. — Что я, твою мать, сделал не так?