Давай сыграем в любовь (СИ)

Глава 37. Руслан

Минут пять я сижу в каком-то оцепенении в машине, крепко сжимая руль, и тупо пялюсь в лобовое стекло. Не могу толком вразумить, что со мной, черт возьми, творится. Как только узнал, что Крис в больницу попала, меня будто током шарахнуло. И так противно от самого себя стало, она лежала там одна, под этими всякими капельницами, ела горстями таблетки и дышала едким запахом хлорки. А я в это время пытался завалить девчонку в клубном туалете. Представлял, как раздвину ее ноги и выпорю по самое «не хочу», чтобы всю дурь из головы выбить.

А потом я все-таки дозвонился, нет, не до Кристины, а до ее сестры, все бросил и примчался. Еще по пути в аптеку заехал, как дурак последний, купил всяких витаминов, лекарств. Думал, как лучше, переживал. Ленка, чей номер раздобыл мне Арс, даже по полочкам разложила, какие симптомы там, чтобы от меня была польза. И вот, пожалуйста… Польза. Молоток, Рус. Что сказать… Только похлопать.

Злой, как дьявол, я кинул проклятый пакет в урну и теперь сижу в машине. Зачем? Не знаю. И этот парень еще так нагло проскользнул мимо, не смотрел, а считай, лапал Кристину. То есть она — эта бестия — со мной чисто по фану переспала, а с этим у нее любовь что ли? Так понимать? В конец она офигела?

Рецепторы настолько оглушительно забились в теле, что я, сжав кулак, врезал им по рулю. Никогда со мной такого не было, словно детонатор сработал. Бах, и разорвало. Будто кто-то берет и клоками рвет кожу. Настолько меня штормит из-за этой девчонки.

В какой момент ситуация преобразуется в нечто максимально нелогичное, черт знает, но как только я вижу Германа, меня люто накрывает. Он выскакивает из подъезда, правда, почему-то один. Выглядывает по углам, судя по всему, такси ждет. А я смотрю на него и понимаю, что не хочу, чтобы Кристина позволила этому прекрасному рыцарю стать ее парнем. Уверен, пока у них только френдоза, но это пока…

Так что я на полной скорости выруливаю из машины и вырастаю прямо напротив героя-любовника.

— О! — восклицает он, улыбнувшись. Никогда не любил таких, вечный одуванчик, который пытается всем понравится. — Однокурсник.

— Иди-ка сюда, — хватаю его за грудки и заталкиваю под козырек подъезда, чтобы нас не видели. Прижимаю его сильнее к стене, мы одного роста, но это никогда не было проблемой для меня — человека, любящего влезать в драку. — Чтобы я тебя больше рядом с Кристиной не видел. Понял?

Герман морщит лоб и пытается отодвинуть мои руки, но я не отпускаю, наоборот, лишь сильнее сжимаю его куртку. Затем он негромко цокает, с явной усмешкой, и меня это еще больше поддевает. За девчонок я не дрался, да и поводов особо не было. Но в этот раз мой кулак прямо норовит разнести смазливую рожу. Тем более, у нас с Лисой еще есть обязательства перед моим обществом. Она — моя девушка. Для них. Для всех моих знакомых и родни. И будет выглядеть дико, если моя аля «любовь всей жизни» вдруг начнет расхаживать под руку с другим.

Нет, этого позволить я не могу. Моя девушка — только моя. Точка. И делить я ее ни с кем не буду.

— Слушай, — вздыхает Герман, прямо смотря на меня. — Она мне нравится, тебе кажется тоже.

— Тебя не касается, нравится она мне или нет, — резко произношу.

— Я сейчас пойду с ней гулять, а ты домой, — веселым голосом поет блондин. И я окончательно взрываюсь: заношу кулак, но бью не по лицу, а в живот. Герман сгибается, он хрипит, глаза расширяются от боли. Я хватаю его за шею, не дав возможности разогнуться, и наклонившись, шепчу ядовитым тоном:

— Она не будет с тобой гулять, так, надеюсь, ясно выразился?

— Боишься? — со смешком раздается хрипло. А мне будто леща дали, так звучит его фраза. Словно указали на место на помойке. И сразу давай мозг подкидывать картинки: как Кристина улыбается этому придурку, как, может, поцелует его, как он будет стягивать с нее майку. Сглатываю. В глазах такой морок, что даже дышать нормально тяжко, легкие словно горят огнем. И только я собираюсь врезать еще разок придурку, как слышу какой-то шум. Не нужно быть гением, чтобы сообразить — там Крис идет. К этому идет. Я, может, и дерьмо, но ей об этом знать не обязательно. О моих грязных методах. Она же девочка у нас воздушная, правильная, еще истерику закатит.

— В следующий раз, — холодно произношу, — будет хуже.

А затем мне приходится заткнуться, принять реальность и молча ретироваться. Хорошо хоть окна тонированные, и то, как меня штормит не по-детски, никто не видит. И нет бы домой поехать, я продолжаю заниматься мазохизмом: смотреть, как Ивлева выходит из подъезда в этом до чёрта красивом платье. На ходу застегивает куртку. Герман уже выпрямился, и я гадаю, нажалуется ли он ей, но судя по его дежурной улыбке, инцидент останется между нами.

Они о чем-то мило переговариваются, и когда подъезжает такси, блондин любезно открывает дверь. А эта бестия, будь оно неладно, вдруг делает шаг навстречу к парню. Она так близко к нему, что у меня на шее словно тугие лианы затягивают. Сжимаю руль, врезаясь ногтями в кожу, челюсть ходуном ходит, нога у педали дергается.

— Только попробуй, — неожиданно шепчу сам себе, — его поцеловать.

Внутри кажется обратный отчет начинается.

Десять. Девять. Восемь…

Она встает на носочки, тянется руками к блондину, к его лицу или шее, не пойму толком. Он тоже в замешательстве, но взгляда не отводит. А у меня яд сочит по венам. Сердце так громко бьется, что перепонки вот-вот разорвутся. Я как одержимый пялюсь на эту картину, и в тот момент, когда Крис делает шаг назад, меня кажется отпускает.

Но то лишь на миг. Дальше выстрел. Шальная пуля в висок. Потому что стоит Лисе сделать шаг назад, как Герман сам подается навстречу, и его проклятые губы обжигают ее щеку. Он задерживается дольше положенного рядом с Крис, и будто намекает мне, что я — олень. И рога на башке у меня оленьи. И вроде нет между нами с Лисой ничего такого: воздушно-романтичного. И беситься я не должен. Но ощущение, что меня связали, подвесили на адский костер, от которого каждая клетка ломит.

Шумно выдыхаю, а затем, не выдержав, жму по газам. При том настолько резво, что машина срывается за секунду с места. Хорошо еще, трасса относительно пустая, потому что гоню как умалишённый: пропускаю сигналы светофора, виляю из ряда в ряд, подрезая других участников дороги. Плохо соображаю, что со мной происходит. Адреналин бьет, и в лобовом стекле не трасса, а их поцелуй.

Понимаю, что такое может плохо кончиться, поэтому резко торможу на остановке. Выхожу на улицу, делаю несколько глубоких вдохов.

— Да и гори оно все синим пламенем, — ругаюсь, пнув по колесу внедорожника отца. — Не нужна мне твоя помощь, Лиса. И ты мне тоже сто лет не нужна.

Правда, на следующий день наша игра лишь набирает обороты, а не сбавляет их, как я предполагал.