Давай сыграем в любовь (СИ)

Глава 50

— Так здорово, что мы проведем выходные вместе, — говорит Даша, выпивая йогурт в стаканчике. Мы сидим в холле нашего корпуса уже минут тридцать, ждем парней. Наших парней. Я аж сама себе улыбаюсь от этой мысли.

— Не говори, развеем…

— Вот ты где! — Ленка, словно вихрь оказывается напротив нас. Громко дышит, едва не пыхтит. Она выхватывает у меня булочку из рук, кусает с другой стороны, затем берет у Дашки йогурт, запивает, и облегченно выдохнув, опускается рядом на стул.

— Какая ты культурная, — закатываю глаза, разглядывая свой теперь уже огрызок от булочки. А ведь это был мой обед, я сегодня не успела, как следует поесть.

— Папа весь мозг мне вынес, — начинает сестра. — Кто такой Соболев, как давно вы с ним, а ты его знаешь, и все в таком духе. Я еле свалила.

— Сочувствую, — жму равнодушно плечами, представляя, что и меня ждет такой допрос вечером.

— Да в смысле сочувствуешь? Я, знаешь ли…

Договорить она не успевает, потому что дверь в корпус с шумом распахивается и Соболев собственной персоной появляется в холле. Он идет, держа в руках шлем, такой весь из себя важный, серьезный, с деланным высокомерием, словно мир перед ним обязан расстилаться. Удивительная особенность.

Рядом с Русланом Гордеев, и этот тоже не уступает: руки в карманах, куртка расстегнута, волосы взъерошены, на губах дерзкая улыбка. Эти двое идеальный тандем: друг друга стоят.

— Глеб! — Дашка подскакивает со своего места, махая рукой Гордееву.

— Ты уверена, что этот парень — правильный выбор? — шепчет мне на ухо сестра. Нет, я ни в чем не уверена, но не признаюсь в этом. Мне просто хорошо, на остальное, честно говоря, плевать.

— Завидуй молча, — язвлю в ответ, и, закинув остаток булки в рюкзак, иду прямиком к Руслану. При виде меня он театрально разводит руки в разные стороны, заведомо останавливаясь, чтобы я первая до него дошла, а не наоборот.

И снова мы привлекаем прохожих зевак, даже несколько педагогов, что становятся свидетелями наших отношений, закатывают глаз. Пожалуй, это и правда выглядит немного киношно. Я приближаюсь к Руслану, и он тут же захватывает меня в кольцо своих рук. Прижимает крепко-крепко, слегка покачиваясь, словно мы вечность не виделись. Его пальцы нежно проходятся вдоль моих волос, шеи, задерживаясь в области лопаток, больше положенного. Мне кажется, он рисует там какие-то узоры, и мне от этого становиться щекотно и смешно.

— Эй, — вырываюсь я, и сразу же замираю, заметив улыбку на его губах.

— Ну а что? Мне же теперь все можно.

— Щекотать нельзя.

— Кто сказал? — он оглядывается, затем возвращает взгляд на меня. — Лисица, ты же знаешь, Руслану Соболеву закон не писан.

— Вот уж точно, — отвечает за меня Глеб. А я про них и забыла, теперь вон — глаза в пол, на щеках смущенный румянец. Неудобно.

— Кино или кофе? — спрашивает Руслан, поглядывая на часы.

— Кофе, я голодная.

— Го! — кивает он в сторону выхода.

И мы опять едем на мотоцикле. Я прижимаюсь к Руслану, а он, смеясь, подмигивает мне, словно знает, что эта поездка станет очередной порцией адреналина. Господи, ощущение, что я никогда не смогу привыкнуть к тому, какой Соболев бывает разный, и какой бываю с ним сама. Чувство свободы захватывает уже не столь от поездки, сколько от самого Руслана. Он — мятежный дух. Он — свобода в чистом виде. И стоит мне только взять его за руку, как это ощущение передается, накрывает волной.

Кафе выбираем в тихом местечке с обалденным видом на город. Здесь все словно создано для того, чтобы расслабиться и насладиться моментом. Мягкий свет проникает через панорамные окна, освещая пространство и придавая ему особую теплоту. В воздухе витает приятный аромат свежезаваренного кофе, смешивающийся с нежными нотками выпечки. А ненавязчивые легкие и расслабляющие мелодии, идеально дополняют обстановку.

Руслан заказывает себе флэт-уайт, а я латте с нуттелой и сэндвич с курицей.

— Ты тут часто бываешь? — спрашиваю, оглядывая интерьер.

— Вообще первый раз. Прочитал вчера про него в соцсетях, писали здесь отличный кофе и выпечка, ну и вид. Кофе, кстати, реально крутой. Хочешь попробовать?

— Нет, я не очень люблю флэт-уайт, для меня это перебор дозировки. А ты… — задумчиво произношу. — Всегда пьешь такое?

— Сегодня спал плохо, хотел взбодриться, — лицо Руслана непроизвольно кривится, словно я задела его рану острием ножа и сделала больно. Мне делается не по себе.

— У тебя… все нормально?

— Иди-ка сюда, — он стучит рукой по месту рядом с собой, и я покорно пересаживаюсь на ту сторону диванчика. Меня охватывает аромат цитруса, который пьянит и заставляет каждую клеточку в теле пульсировать. С ума сойти. А я думала, такое только в книгах бывает.

— Ну вот, — Руслан наклоняется, его дыхание приятно щекочет кожу. — Теперь мне уже лучше, — он явно специально задевает губами мочку моего уха, а затем еще и проводит по нему языком, открыто заигрывая. Жар тут же прилипает к щекам и шее, в голове мелькает воспоминание нашей близости. Такое яркое, острое, и безумное, не иначе шторм, что убивает корабли в океане, которые попадаются ему на пути.

— Теперь нам не придется изображать парочку, да?

— Сейчас нет особо поводов появляться на этих дурацких светских мероприятиях, но ты можешь оставаться у меня, и изображать мою девушку по полной программе в моей спальне, — весело сказал он. И вдруг так посмотрел на меня, что сердце мое сладко защепило. Руслан и до этого выглядел красавчиком, а сейчас я вовсе увидела в нем какого-то до ужаса идеального парня, пусть и с несносным характером. Но это теперь мой парень. Только мой. Невероятно.

— Какой тонкий намек, Соболев.

— Радуйся, что пока это только намек, а не инструкция к действию, хотя… — он стал поглаживать пальцами вдоль моей скулы, и линии губ. — Я могу и…

— Я знаю, что ты можешь. Но давай начнем с первого шага, — смущенно отодвинулась от Руслана, взяв кружку со своим кофе.

— Например?

— Какие тебе нравятся фильмы? Какая у тебя любимая книга? Время года и…

— То есть мы займемся этой ванильной ерундой, как в твоих книгах? — он уступчиво улыбнулся, и тоже потянулся за своим кофе.

— Да! Разве ты не хочешь узнать меня лучше? — вытягиваю губы трубочкой, в надежде, что это будет выглядеть мило. И судя по реакции, а Соболев продолжает излучать добродушие, мой план работает.

— Конечно, я всегда хотел узнать, как ты пишешь постельные сцены, хотя полный профан в этом.

— Боже! — прячу лицо за ладонями. И почему у нас все сводится к одному?

— Ну а что? Это же реально интересно.

— Тебя что-то кроме секса интересует, Соболев?

— Секс с тобой, конечно, — не выдержав, я отсаживаюсь. Не сказать, что обидно, просто… хочется немного иначе, другого. Романтики. Воздушных разговоров, уютных шуток, общих тем, а не так чтобы все сводилось только к постели. — Ладно, ладно, — Руслан поднимает руки вверх в капитулирующем жесте. — Я люблю боевики или философские фильмы. Ненавижу романтические комедии и Стэтхэма.

— А он-то чем тебе насолил?

— Разве девушка может любить больше его, если есть я? — то ли шутит, то ли на полном серьезе заявил Руслан. И я рассмеялась. Искренне. Громко. Казалось, мне уже сто лет не было так весело, как сейчас. Как все-таки умело Соболев может менять атмосферу, переключать ее в то русло, какое и нужно. Это действительно талант.

— Конечно, нет, — сквозь смех шепчу, вытирая слезы с глаз.

— Черт, Лиса, — он вдруг сам садится ко мне, приобнимет и признаётся. — И почему с тобой мне так хорошо.

— Наверное, потому что я классная.

— Ты — самая лучшая, — отвечает он и внезапно целует меня в губы. Обжигающе. Как солнце в дикой пустыне. Как глоток воды, когда кажется, что от жажды можно умереть. Это был именно такой поцелуй. Крышесносный.

После кафе мы погуляли, в сквер заглянули, и по бульвару прошлись. Хорошо еще, что погода не сильно ветреная, да и снега нет.

Домой прихожу почти к девяти. Тихонько вешаю на крючок куртку, хорошо, что у меня их две и прошлую, я тайком отдала в химчистку. Заглядываю на кухню, делаю себе бутерброд и иду в спальню. В коридоре правда торможу, до меня доносится отголосок разговора родителей. Подслушивать не хорошо, но я все равно это делаю:

— Еще пятерых сократили, — голос у отца такой тревожный, каким я его никогда прежде не слышала.

— Все наладится, ну если что, я выйду на работу, — утешает мама.

— Ты уже, сколько лет дома, да и какую зарплату тебе там дадут? Нам этого не хватит, чтобы перекрыть кредиты по ипотеке, машине, и ежемесячные траты.

— У тебя же была подушка безопасности. Справимся, дорогой.

— Была, — вздыхает отец. — Помнишь, у матери, когда по неврологии проблемы были, она же сколько больниц обошла. Ну не с ее же это пенсии.

Мама не отвечает.

— Будем надеяться, что пронесет. Иначе… не знаю, придется машину продавать, а там может и квартиру.

Дальше они не разговаривают, только пакетом каким-то шумят. И я решаю пойти к себе. Почему-то их разговор оставляет на сердце тяжелый груз. Будто… впереди грядет что-то плохое. Непоправимо плохое.