Дай мне развод

Глава 8. Общественное порицание

Нужный поворот. Что это? Как его определить? Как понять, что на своем жизненном пути ты свернул вдруг не туда, и тебя занесло в дикие дебри? А если так было суждено? Даже ошибки порой — благо. Мы можем думать, что оказавшись в самой сложной жизненной ситуации — это кара, но что, если это на самом деле хорошо? Не сейчас. Когда картина станет целой?

В любом случае вопросы эти слишком сложные, да и картина явно потеряла пару сотен пазлов, но вот в чем я уверена точно — сейчас мы проезжаем мимо нужного поворота, ведущего к нашему дому.

- Куда мы едем? - тихо спрашиваю, Ильяс бросает на меня короткий взгляд, мягко перекладывает руки на руле и слегка жмет плечами.

- В ресторан.

Что? Зачем? Еще какая-то встреча? Все эти вопросы пробегают у меня в голове, но я не успеваю ничего сказать — он добавляет.

- Ты красивая, я тоже. Если фотосессия не получилась, это не значит, что все было зря.

Если наш брак не получился, то это тоже не зря? Глупый символизм, и мне не нравится, что я пытаюсь его найти вместе с двойным дном и смыслом. Неужели один мелкий поступок может меня настолько развернуть? Дарин, ты серьезно? Боже. Дела мои, значит, плохи не на шутку — и это ад. Головой то я понимаю, что он вряд ли с ней расстался из-за меня, но сердечко мое быстро шпарит и шепчет: он бросил свою любовницу, бросил...

Фу, какое мерзкое слово. «Любовница». Хм. Не думала, что в моем нежном возрасте у меня будет возможность произнести его с полным осознанием дела…

- Я устала, - говорю тихо и отворачиваюсь к окну, - И я хочу домой.

Потому что по факту понимаю, что не хочу проводить с ним время. Вот правда. Не хочу. Какой в этом смысл? Раньше я мечтала об этом, чтобы стать ближе, а теперь я ближе становиться ни то, что «не хочу», я дико этого страшусь. Как можно дальше — вот мой единственный шанс на спасение. Выстроить между нами стену, абстрагироваться и не позволить проникнуть еще глубже себе в душу. Он ведь ее совсем не пожалеет, а я таю от такого незначительного жеста, как дурочка.

Глупая. Наивная. Дурочка.

Нет, так нельзя. Когда ты подпускаешь кого-то ближе, ты позволяешь этому «кому-то» подобраться к твоему сердцу, а также вкладываешь в руки этого «кого-то» самое грозное оружие. Им можно убить. Даже не ранить — убить. В моем случае точно. Если я подпущу его — Ильяс от меня мокрого места не оставит, а я и так почти вдребезги.

- Отвези меня домой, пожалуйста.

Повторяю более уверенно и через миг ловлю короткий кивок боковым зрением. Ну слава богу.

Однако даже, казалось бы, удачные попытки мои встречают неожиданное сопротивление. Как только мы переступаем порог нашей квартиры, Ильяс вдруг подхватывает меня на руки и несет вглубь. Совсем уже?!

- Отпусти, ты что спятил?! - брыкаюсь, а он ухмыляется.

- Ты же устала?

- Я в состоянии дойти сама и…

- А я в состоянии тебя донести. Чш.

Шикнул на меня?! Обалдел?! Хмурюсь, как ребенок, только вот мужа это только больше веселит. Он заносит меня в спальню, а потом аккуратно сажает на кровать и улыбается.

- Ну вот и все.

- К чему все это? Я…

- Если ты устала, предлагаю заказать на ужин дом . Можем посмотреть что-нибудь?

Честно? Я ловлю некий ступор и смотрю на него со смесью недоверия и удивления. Что задумал? Что за бред?! Нет. Серьезно! Что. За. Бред?!?!

Хочу выяснить, рот открываю, прищурившись, но вдруг его телефон начинает громко звонить. Ильяс хмурится, смотрит на экран, сбрасывает. Куда там?! Не успевает на меня глаза поднять, снова звонок.

Я настораживаюсь.

В комнате взрывается такая странная-странная тишина. Взглядом я намекаю, что хотела бы знать, кто ему так неистово названивает?! Он в ответ глух, как стена. Типа не понимает, хотя понимает еще как! Хотя с другой то стороны, зачем мне слышать ответы, когда я сама их знаю?

Кто еще может ему названивать, да?!

Отворачиваюсь. Снова эта мерзкая баба пролезла на наши простыни, а я ничего не могу с этим сделать. Не имею права…

- Я быстро переговорю, - Ильяс оставляет поцелуй у меня на виске, что тоже очень-очень неожиданно!

Да что с ним?!

Смотрю в глаза — в них сожаление. И очередное «прости», от которого я хочу отплеваться, поэтому ершусь и отстраняюсь.

- Можешь не торопиться и…

Ага, куда там?! Ильяс перехватывает меня за затылок, слегка задевает носом мой и глухо усмехается.

- Прекрати. Я обещал, но надо расставить все точки. Сходи пока в душ, переоденься, а я закажу еду из твоего любимого ресторана. Скоро вернусь.

Раскомандовался! Вот задница наглая!

Хочется, аж свербит, высказать ему все, но я не успеваю. Ильяс уже уходит, по пути сняв трубку и рявкнув.

- Да?!

Грубо. И нет, со мной он опять же себя так никогда не вел, даже когда я его бесила. У нас скорее другая какая-то злость, не знаю, как это объяснить, но разница разительна: ей он отвечает холодно и раздраженно. Отстранено. Мне так никогда…

Может и правда она для него ничего не значит?...

Ершусь, а сама улыбаюсь. Внезапное и совершенно неожиданное внимание тепло греет душу, и я ничего не могу с собой поделать. Обиделась, ранена, а всего одно слово — я снова парю.

Не замечаю за собой, как в душе подпеваю тихую песенку, мурчу, точно кошечка. Мой мозг будто погрузили в гормональную кому, если честно, а глупая влюбленность расцветает, как шикарный, розовый бутон. Как это возможно?! Ильяс относится ко мне плохо, точнее, не так хорошо, как я бы того хотела, а мне и этого за глаза. Всего одно подтверждение его безразличию — уже поплыла.

А что если?...

Вдруг замираю и хмурюсь, переведя взгляд в отражение зеркала. Внезапно меня, точно молнией, пронзает одна простая мысль:

А что, если все это — очередная игра? Сейчас ты взбалмошная, кусачая и совершенно непонятная, но раньше то была покладистой и ручной? Что, если это внезапное поведение лишь способ снова вернуться к истокам?

Я миллионы раз слышала, что женщины, когда влюбляются, становятся дурными и совершенно не видят дальше своего носа. Глаз замыленный, мозг отключенный, интуиция не работает! Если я об этом слышала, то разве он нет? Разве не знает? Имея такой опыт с женщинами, разве Амаев не понимает, как нужно действовать, чтобы заткнуть за пояс, не применяя насилие?

Такие мысли меня расстраивают очень. Забираюсь в постель совершенно поникшая, а еще какое-то странное у меня предчувствие. Знаете? Как под ложечкой сосет, словно вот-вот что-то «грянет».

Я будто под прицелом, только откуда ждать удар не знаю. Еще совершенно не хочу подпускать его — страшно. Короче, если вывести сухой остаток, отделенный от эмоций, ситуация такая: мне абсолютно не нравится все то, что происходит вокруг. Я не понимаю мотивов супруга, а еще на моей спине будто мишень повесили.

Так просто эта история с Зоей не может кончиться. Не может!

ДИНЬ-ДИНЬ!

Черт! Времени на раздумья не остается, поэтому я снова веду себя глупо. Наверно. Резко падаю на кровать, переворачиваюсь набок и накрываюсь одеялом с головой. Снизу раздаются голоса. Что-то падает. Хлопок дверью. Шаги.

Черт-черт-черт!

Плотно зажмуриваю глаза и притворяюсь спящей. Да. Я притворяюсь спящей…потому что мне нужно время подумать. Нужно время решить, как действовать. Разобраться. И совершенно не нужно подпускать его ближе — иначе смерть. Да. Маленькая, кровавая смерть…

- Дар…

Голос Ильяс обрывается на пороге, пока я стараюсь дышать размеренней. Тише. Как мышка притаилась и молюсь, чтобы на этот раз мой фокус прокатил, он ведь, конечно же, полезет проверять! Ну да! Естественно! Слышу, как пакеты опускаются на пол, а потом чувствую аккуратные шаги в мою сторону. Супруг обходит кровать, смотрит на меня…долго. Я уже думаю, что все — НУ ВСЕ! — потеряла я все былые, актерские навыки…Сейчас он меня прочитает, сковырнет, снова начнет докапываться, а я снова упаду в собственные, густые, розовые облака, но…

Свет прикроватной лампы гаснет, и он тихо уходит.

Пронесло…

Радоваться надо, но почему в груди такая печаль?...

***

Просыпаюсь я достаточно поздно. На самом деле за выходные не удалось отдохнуть ни секундочки! Слишком уж они выдались «богатыми» на события, блин, поэтому я сильно опаздываю. Слава богу еще, что не к первой паре нужно идти! И все равно как-то ситуацию не спасает.

Бегом натягиваю узкие джинсы, самую простую вязаную кофту, затягиваю волосы в хвост и хватаю свою сумку. В этот момент я даже жалею, что не умею водить машину, потому что и такси сегодня ждать бесконечно долго! Нет! Все против меня!

Еще и это странное состояние…Ложечка моя внутренняя совсем обезумела, как, собственно, и я поэтому. Дёрганная вся, нервная, я вылетаю из машины и несусь, не замечая никого вокруг. Лишь бы не опоздать! Пожалуйста! Сегодня очень важный тест, мне только не хватает проблем с учебой для полного счастья, блин…

Естественно, зайти в кабинет «до звонка» — дело провальное изначально, так что может быть можно было бы и не бежать? Однако я залетаю, еле дышу, испуганно смотрю на преподавателя.

- Простите, пожалуйста, можно зайти?

Если честно, то я жду твердого отказа. Наша Антонина Семеновна славится дурным, крутым нравом и ненавистью к опозданиям, а так как на часах уже больше одиннадцати — я по всем параметрам облажалась, но…черт! Кажется, мне повезло?

Преподавательница слегка улыбается и кивает:

- Заходи и доставай только ручку.

Вау! Неужели мне хоть где-то улыбнулась удача?

Я стараюсь игнорировать новые волны дурного предчувствия, прохожу к своему месту, радуясь манне небесной, а потом принимаюсь за тест. Только вот есть одна «проблемка» — чувствую, как то и дело на меня поглядывают девчонки с передних парт, а когда встречаюсь со своей подружкой — хмурюсь. Она смотрит странно-странно, жалостливо, а потом спрашивает одними губами:

«Ты как?»

Эм. Как я? Ну…очевидно, не очень, но я просто опоздала. С чего такой траур?

- Евлентева! - гремит Антонина Семеновна, - На Амаевой написано твое задание что ли?!

Подружка сразу отворачивается, да и я утыкаюсь в распечатку, но вот что игнорировать никак не могу: моя фамилия почему-то вызывает смешки.

Господи! Да что случилось что?! Я уже не на шутку нервничаю, проверяю телефон, но на экране только пара сообщений с уведомлениями о рассылках из интернет-магазинов. Все. А я жду сообщения от кого? От мужа…почему-то. Что-то внутри шепчет, и это реально странно — волнение возрастает до отметки «максимум», так что до конца пары я, как на иголках.

Нет. Серьезно. Что происходит?! Звенит звонок, мои одногруппники встают и относят тест, но я снова ловлю «взгляды» в свою копилку. Надменные. С насмешкой. Черт! Ну что?!

Резко встаю и сразу подхожу к подруге:

- Что происходит?! Почему все на меня косятся так?!

- Дарина, если ты закончила — сдай работу, - строго велит Антонина Семеновна, - Если нужно еще время — можешь задержаться. Но не для болтовни с подружками!

Ой. Поджимаю губы, перевожу внимание на Кристину и Олесю, потом закатываю глаза и иду к своей парте. Еще недоделала…как же меня бесят эти тесты, будто я все еще в школе! Однако деваться то куда? Взглядом прошу подруг подождать меня и наскоро принимаюсь решать задание.

Ну все. Вроде все же? Я думать ни о чем не могу, если честно. Так волнуюсь, что ставлю галочки «где придется», хватаю свои вещи и вылетаю из кабинета пулей.

Подруги ждут. Они о чем-то переговариваются «живо», а как только замечают меня — сразу гробовая тишина и снова этот взгляд…как будто кто-то умер, блин!

А вдруг что-то с Ильясом случилось?! Я глупо снова хватаюсь за телефон, но там снова нет никаких сообщений или звонков…

- Да что происходит?!

Вопрос вылетает пулей в упор. Девочки странно жмутся, переглядываются, пока я сдавливаю до белых пальцев сумку и молюсь, чтобы они уже хоть что-то сказали…

- Дарин, ты как?!

Кирилл врывается еще неожиданней, как цунами. Налетает на нашу «кучку», перетягивая на себя одеяло, и тут то я не выдерживаю окончательно.

- ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Крик доходит такой отметки, где неловко становится. На нас оборачиваются студенты, и мне приходится признать, что взгляды — это не плод моего воображения. Вижу, как мимо проходящие девчонки начинают хихикать и шушукаться, смотрят на меня, продолжают активней. Я провожу парочку хмуро, потом медленно поворачиваю голову на друзей, и Олеся протягивает мне телефон, а Крис шепчет.

- Ты что…ты правда не знаешь?

Дрожащими руками беру мобильный в руки, откуда на меня сразу смотрит мой муж. Весь шикарный, костюм синий, рубашка, которую я ему дарила на Новый год вместе с галстуком. Я рядом в светлом платье, со счастливой улыбкой…и заголовок. Чертов заголовок…

«Идеальная семья или идеальное вранье?»

Что?

«Сегодня ночью сеть взорвала новость! Слита горячая переписка крупного бизнесмена Ильяса Амаева с его сотрудницей. Пикантные подробности личной жизни строительного магната, который только год назад женился на единственной дочери российского бизнесмена из смежной области Сергея Соколовского Дарины Амаевой (в девичестве Соколовской) стали достоянием общественности…»

О боже. Я не могу дочитать до конца, телефон выпадает из рук, а из глаз падают слезы.

Не может быть. Не может быть!!!

Но я знаю — может. Вот что меня так беспокоило. Вот что за предчувствие. Вот почему изнутри так рвало: я так и не поверила, что Зоя просто так возьмет и уйдет. Не та порода. Она женщина хищная, умная и судя по тому, что сейчас у меня в руках, достаточно мстительная.

А я в полной заднице.

Чувствую, как на меня смотрят, а теперь, когда знаю «почему» — это дико унизительно. Пережить измену наедине с собой — полбеды, но так, чтобы об этом все вокруг знали?!

Господи…ну за что?…

И почему на меня то так смотрят?

Я не поднимаю глаз, но, боюсь, не смогу забыть хихиканий и насмешек никогда. Надо мной. Они потешались надо мной, и я снова чувствую себя не женой, которую обманули, а любовницей, которая влезла в семью и разрушила чужие отношения.

Будто я во всем этом виновата…

- Дарин?

Олеся зовет меня тихо, аккуратно, но я не могу здесь оставаться под гнетом этих валунов, которыми, будь воля, меня бы закидали все вокруг. Сую ей телефон и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов: сбежать. Пусть меня посчитают слабой или жалкой, но сейчас, именно сейчас и конкретно в этой ситуации, мне необходима моя ракушка…

Ее здесь не найти, туалет — это не убежище все-таки, а не имея ничего лучше — такой мой единственный вариант. Забегаю, закрываюсь, грохаю крышку унитаза и грузно опускаюсь сверху.

Внутри все ходуном, дыбом стоит! Больно просто дико…Мало того что меня предали и за это же осудили, так еще унизили и растоптали! За что?! И где мой чертов муж?! Он даже не позвонил! Никогда не поверю, что Ильяс не знал — знает. Просто ему плевать.

И это самое ужасное…

Ему плевать, поэтому я оказалась в такой ситуации. Ему плевать — мое сердце разбито. Ему плевать — в сеть вылезают результаты его «плевать», и мне с ними справляться как-то надо. А как? Я совсем не понимаю…

Вдруг дверь туалета открывается, и я слышу, как внутрь кто-то заходит. Смеются.

- …А ты видела, как она выглядит? Правда! Сто процентов правда! Наверно, рыдала всю ночь…

Прикрываю глаза, а потом утыкаюсь в раскрытые ладони лицом. Ну конечно! Иначе быть просто не могло. Сплетни в женском туалете — это обычное явление, но сплетни о тебе же? О таком травмирующем событии? Нет, это из разряда фильмов о «дрянных» девчонках.

Кош-мар.

- Какая ты злая…

- Да достала эта Соколовская! Пархает счастливая, выставляет вечно фотки, в журналах лицом светит! Это карма!

- Ты тоже хочешь в журналах посветить лицом?

- Я хочу такого мужика, Самарова. Ильяс просто секс! Видела его вообще?!

- А меня он пугает…

- Ну и дура! Я специально периодически езжу в его «Дар», сажусь в ресторан и жду.

- Серьезно?!

- Ну а что? Почему бы и нет?! Никогда не верила в их брак! Не может такому мужику нравится такая, как Дарина, при всем уважении. Теперь ясно — я была права.

- Да брось! - усмехается, - Будто мужиков не знаешь?! Они кабели те еще! Не разведется.

- Да понятное дело, что не разведется! От таких мужиков не уходят. Теперь подожди только ребенок будет! Чтобы удержать его, эта вобла вцепится в бедного Амаева всеми своими яичниками… Эх…а жаль…

- Дурная ты…

- Нет, серьезно. Жаль. Я бы не отказалась…хотя? Судя по всему, он любит «горяченькое»…

Ну хватит!

Я вдруг так дико злюсь, что не успеваю взвесить все в своей голове. Резко встаю и также резко открываю дверцу кабинки, прерывая столь потрясающий диалог двух сучек. И это надо было только видеть…лица комично вытягиваются, глаза расширяются, а дар речи?! О да, он точно пропал! Если честно, то мне дико жаль, что я тогда спряталась и не вылезла из-под стола. Картина была бы еще круче — спорю на что угодно.

Довольствоваться, однако, могу только малым. Прошлого-то не воротишь, так чего сокрушаться? Попробую из этой ситуации выжать максимум сатисфакции.

Медленно подхожу к раковине, у которой эти две курицы стоят и малюют себе губы, с грохотом опускаю сумку. Одна — вздрагивает, другая же тупо хлопает глазами, но берет себя в руки быстрее. Понятно. Эта и есть та, кто караулит моего мужа, как чокнутый сталкер.

- Я не помешала вашему разговору? - спрашиваю холодно, она поджимает губы и переводит взгляд к зеркалу.

Фу. Нанося пятнадцатый слой матовой помады, девчонка хмыкает и ведет плечами.

- Нет. Мы обсуждали сериал.

Серьезно?!

Усмехаюсь, пару раз киваю, а потом включаю воду и парирую.

- Правда? Забавное совпадение имен.

- И то верно.

Как же меня бесит это двуличие. Я сильнее сжимаю пальцы в пене, чтобы хотя бы попытаться взять себя в руки, выдыхаю «много». Всё, если быть точнее, потом резко поднимаю глаза к ее отражению, осматриваю его пренебрежительно и морщусь.

- Совет хочешь? Если у тебя есть такое дикое желание хотя бы увидеть член моего мужа, прекрати одеваться, как шлюха. Он такое не любит. Ему нравятся элегантные, чистые девочки.

Застывает. Вот серьезно! Застывает! Интересно, когда я ловлю ступор, выгляжу также жалко?

- Саш, пойдем…

«Самарова» тянет языкастую подружку за рукав платья, больше похожего на костюм стриптизерши (нет, конечно же, это я утрирую, но все равно да! Черт возьми…да!).

- Пошли, мы опоздаем…

- А у вас так в браке принято?! - шипит «языкастая», - Ты ему девушек находишь?!

- Это благотворительность, дорогая, - тут же нахожусь, - Совет, как способ очистить карму.

- Оставь себе свои советы! Элегантные ему нравятся?! Да ты посмотри на себя! Серая мышь! Может, поэтому он и гуляет от тебя?! Потому что по факту ты ничего и не представляешь из себя!

Сплетница срывает сумку и сбегает, вторая семенит следом, а я остаюсь наедине с правдой. Медленно поднимаю глаза, слезы снова срываются в журчащую воду, и да. Правда — она такая. Настигает тебя внезапно, разбивает воздушные замки и отнимает почву под ногами.

Может и правда поэтому он меня даже не пытался полюбить?…

Тинь-тинь-тинь

Телефон начинает звонить, и будь моя воля, я его спустила бы в унитаз! Но на автомате опускаю глаза. За секунду, как я прочитаю имя на экране, проносится лишь одно:

«Ильяс»

Но это снова не он.

Это — дедушка.

Черт возьми, а ему то что надо?!

Глава 9. Дедушка

Я боюсь своего деда.

Если честно, то он всегда вызывал во мне именно страх. Взгляд у него тяжелый, как вся планета разом — понятное дело! Генерал! Отец на него совсем не похож. Он не смог задержаться в армии, потому что был слишком расхлябанным, поэтому ушел в бизнес. И нет в нем стойкости, «каменности» отцовской. Что я имею в виду? Да только то, что я слабо представляю себе, как дедом руководила бы женщина — моим отцом руководит. Он не плохой человек, по сути своей, просто слишком мягкий, куда мачеха посмотрит — туда он и бежит. Вечный балагур, несмотря на проседь у висков, до сих пор мнящий себя малолетним пацаном.

Дед напротив настоящий мужчина. Я не только боюсь его, но и втайне восхищаюсь, а теперь окончательно как-то растерялась. Позвонил, попросил о встрече, теперь вот сидим друг напротив друга в кофейни недалеко от моего университета.

Молчим.

Чего он хочет?...

- Эспрессо. Двойное.

Смотрит на меня, как бы намекая тоже что-то заказать, но мне кусок в горло в его обществе не полезет, а если добавить ко всему натюрморту еще и грянувшее? О нет. Разве что только обратно…

Мотаю головой, он снова меня сканирует, но отступает достаточно быстро. Слава богу! Могу дышать!

Фу-у-ух…

- Дарина, ты догадываешься, почему я попросил тебя о встрече? - говорит после небольшой паузы, а что мне притворяться? Догадываюсь, поэтому киваю.

- Из-за того, что всплыло сегодня?

- Именно так. Ты знаешь…почему вы поженились с Амаевым?

О боже. Нет…нет! Неужели отец попросил его приехать и провести со мной «профилактическую» беседу?! Нос начинает колоть. Да оставьте вы меня в покое! Очень хочется крикнуть, но ему истерику закатить мне не хватит сил и смелости.

- Договор, - шепчу, нервно теребя пальцы, он слегка щурится.

- То есть ты знаешь?

Смотрю теперь на него и не понимаю. Что за странный вопрос? Хмурость. Так. Ладно. К чему он клонит?

- Дарин, а ты знаешь суть договора?

- Я особо не вдавалась в подробности…Отец попросил помочь. Вроде с деньгами связано?

- Это, само собой разумеется. Хочешь узнать подробности?

Ну…допустим? Я, правда, все еще не знаю зачем, но киваю. Дед достает коричневую сигарету, раскуривает ее и, глядя мне в глаза, говорит.

- Твой отец из-за своей глупости и беспечности угодил в финансовую яму, но с ним такое случается не в первый раз. Обычно он привык, что за его спиной стою я, решаю все его проблемы и помогаю ему, но в этот раз я не стал спасать ни его задницу, ни его компанию. Тогда появились Амаевы. Они не жили в России, но они очень хотели зайти на наш рынок, поэтому предложили твоему отцу поправить его финансовое положение, взамен он должен был отдать им тебя.

Жестоко. Коротко. По делу. Мда…армия в нем чувствуются даже мне, которая об армии знает лишь по каким-то отдельным произведениям.

Зато честно. Нет, я это ценю. Наконец-то я слышу правду и чувствую, что, возможно, могу еще что-то для себя открыть? Двигаюсь ближе и спрашиваю, хотя бы попытаюсь, в конце то концов, раз раньше мозгов на это не хватило…

- Что за проблемы были у отца?

- Он играет в покер.

Емкий ответ. Киваю снова.

- Они покрыли его долг?

- И не допустили банкротства компании.

- Понятно…

Ну…не сказать, что я сильно удивлена. О проблемах своего отца с азартными играми я знаю. Мачеха много раз устраивала выволочки за семью печатями их спальни, но часто забывала закрывать окно, так что я слышала почти каждое слово. Это не так и важно, по сути своей, важнее другое: мне не выбраться. Отцу за меня много заплатили, так что куковать мне в «Амаевых» вечно. Терпеть унижения, других женщин, потом он встретит женщину, к которой начнет испытывать чувства, за этим последуют дети, а что со мной станет? Превращусь в мачеху, которая оправдано, но все равно жестоко будет ненавидеть его потомство на стороне.

Никаких просветов…

Боже, ну за что?

Больше сил сдерживаться нет, и я закрываю глаза ладошками, чтобы он хотя бы не видел моих слез. Этот миг слабости…черт, ну за что?!

Так, ладно. Возьми себя в руки. Цепляюсь за стол, дышу глубоко, чтобы не удариться в истерику, а потом шепчу.

- Зачем ты позвонил мне?

Дедушка внезапно дает мне салфетку, а когда я поднимаю на него глаза, вижу еще более неожиданное «кое что» — мягкость. Он смотрит на меня с такой нежностью и горестью, и это так странно. Не думала, что он вообще так может…

- Дарина, бред твоего отца, снова «легкие» деньги — это ведь мышеловка. За все надо платить, и, боюсь, что на этот раз за его ошибки будешь расплачиваться именно ты…

- Я…я не понимаю.

- Я был против вашего союза, внучка. Семья твоего мужа…скажем так, они нечисты на руку.

Расширяю глаза, но он тут же мотает головой.

- Нет, твой муж и его отец, люди порядочные насколько это возможно, но родной дядя Ильяса замешан в темных делах…Они поэтому и бежали в Россию. Хотели сепарироваться, и за это я их уважаю: честно работать, строить бизнес — это правильно, но…мне идея с браком никогда не нравилась.

- Правда? - тихо переспрашиваю, он улыбается.

- Правда. Когда вы женились, твой отец убедил меня, что ты влюблена. Я проверил и поверил — рядом с ним ты светилась. Подумал, старый дурак, что может и ладно? Ильяс — неплохой мужчина, спокойный и четкий, относился к тебе с уважением — мне этого было достаточно. В конце концов, то что? Я на своем веку разные союзы видел, так что знаю, что в договорных браках тоже бывает любовь, но после того, что я сегодня прочитал…

- Та статья…

- Да.

- И что ты хочешь?

- Тогда я не поговорил с тобой, потому что не знал, как это сделать. Очевидно, что я не очень хорошо умею ладить с юными девушками вроде тебя, отношения близкие выстраивать тоже не мое…Но ты моя внучка, и я говорю с тобой сейчас. Прости, что поздно.

- Я все еще не очень понимаю…

- Ты любишь своего мужа и готова его простить? Или ты хочешь закончить эту историю и уйти?

Бам!

Хлопаю глазами, как дура, потеряла дар речи и вообще…что?! Серьезно?! Мне правда предлагают выбор?!

Стоп. Не спеши радоваться раньше времени, надо бы уточнить…

- А у меня есть выбор?

- Конечно, есть! Если ты захочешь развода, я помогу тебе уйти из этого брака.

Сердечко мое бедное забилось в три раза быстрее. Вот она! Спасительная соломка! Хватайся, вытягивайся с болота и беги!

Но…

Как только следующая мысль пронзает мое сознание, я сникаю и снова смотрю на свои пальцы, шепчу.

- Если я уйду, отец не будет со мной общаться.

- И черт с ним! Я буду.

- Но у меня же ничего нет! - жалобно шепчу, - Ильяс оплачивает все! И учебу, одежду, еду…квартиру наконец! Что я буду делать? У меня пока нет образования и…

- А я на что?!

- В смысле?

- Дарина, я твой дедушка, - повторяет, как дурочке, - Я со всем тебе помогу. Ты главное — скажи, чего ты хочешь…

Честно? Я в тупике. Не знаю, как реагировать на такой поворот событий, могу ли я ему верить? Правда поможет? А вдруг нет? Может, сына просто по носу хочет щелкнуть в конце то концов?! Я разведусь и останусь у разбитого корыта, но с другой стороны…и что?! Дарина, какая разница?! Ты будешь свободна, а там уже что-нибудь придумаешь…

Вздыхаю, потом уверенно расправляю плечи и выдыхаю:

- Я хочу развода.

***

После разговора с дедушкой я решила дойти пешком до университета. Он предлагал меня подвести, но мне нужно было время подумать, поэтому я теперь иду по тротуару и радуюсь первому солнышку ранней весны.

Хорошо.

Еще не тепло, конечно, воздух только начинает прогреваться, зима только-только начинает вытесняться. Сугробы подтаяли, лужи появились, а мне плевать. На душе такая легкость! Будто новый этап вот-вот должен грянуть…

Я ему не доверяю, если честно, на все сто процентов, но надежда — вещь опасная. Она привлекательна до жути, поднимает настроение, дарует уверенность и веру в себя и завтрашний день. Я понимаю, что, наверно, глупо надеяться, после того как эта самая надежда принесла мне море боли, да и не надеюсь я на все сто процентов…Просто сейчас мне нужно хоть что-то хорошее, правда. Мне нужна эта надежда на достойное будущее в роли кого-то счастливого, а не влачащего свое жалкое существование в жизни вечно обманутой, униженной женщины.

Дедушка сказал, что наши с супругом отцы собирают «семейный» совет вечером. Когда он позвонил моему папе, тот так и выдал:

«Сегодня вечером мы встретимся семьями и все решим!»

Мол, отстань. Мол, без тебя разберемся. Только у деда другие планы: он собирается приехать и поддержать меня в моих намерениях, а потом забрать из двух этих проклятых домов. Верю ли я? Не знаю. Надеюсь? Да. Но совершенно точно я благодарна за предупреждение: когда я подхожу к корпусу и вижу машину мужа, для меня в этом нет ничего удивительного.

Конечно, он приперся… «семейный» совет же.

- Где ты была?! - с ходу рычит, когда я подхожу ближе, делает шаг, но я резко отступаю.

- В кафе. Нельзя?!

- В машину. Живо!

Злой весь, всклокоченный, как уличный кот после драки — у меня его вид вызывает горькую усмешку, но я не собираюсь спорить. Сажусь в салон на пассажирское сидение, Ильяс захлопывает за мной дверь и быстро обходит свою любимую тачку.

Шаг — резкий. Сегодня он весь на нервах, вы посмотрите! Явно что-то пошло не по его плану, и меня это от души радует. Так то! Будешь знать, каково это, когда тебя носом в собственное дерьмо макают. Надеюсь, это больно.

А теперь поговорим, да?

- Я знаю, что ты видела.

Только через пару светофоров Ильяс открывает свой рот — я отворачиваюсь, сжав руки на груди.

- Видела. Мог бы предупредить, так что спасибо, что "сделал" это.

- Так не должно было быть! - бьет по рулю и рычит яростней, - Твою мать! Чертова сука!

Я слушаю истерику супруга с каким-то холодным безразличием. Меланхолично, скажем так.

Жалкое зрелище, если честно. Кого он винит? Пусть в зеркало заглянет, что я ему и советую сделать.

- Прежде чем винить кого-то, взгляни на себя в зеркало.

- Дарина, закрой рот…

Предупреждающе, но мне опять же плевать. Я тихо усмехаюсь и закатываю глаза, сжимаю себя потеснее и хмыкаю.

- Правда глаза колет?

- Да какая на хер правда, а?! МЫ С НЕЙ ДОГОВОРИЛИСЬ!

- А ты со всеми договариваешься! - повышаю голос в ответ, метко стреляя глазами, - Только, судя по всему, херовый из тебя переговорщик! И не ори на меня! Я не разводила дерьмо! Сам заварил эту кашу, расхлебывай теперь последствия!

Ильяс отвечает мне гневно, но через мгновение вдруг смягчается, опускает взгляд и пару раз кивает.

- Ты права. Прости меня. За все…

Бог простит.

Отворачиваюсь, но в меня снова летит реплика:

- Я не предупредил, потому что разбил телефон.

- Поздравляю. Надеюсь, что секс с ней всего этого стоил.

Больше мы не говорили. Если честно, то мне нечего сказать то по факту. Смысла — ноль. Выразить свои эмоции? Так опять же: смысла ноль. Единственное, я очень надеюсь, что сегодня вечером все кончится раз и навсегда.

Развод…черт, какое приятное на вкус слово. Звучит «высоко» и свежо, как такая желанная для меня свобода.

Я о ней только и мечтаю, пока сижу в гостиной и наблюдаю, как отец Ильяса наматывает круги. Он просто в бешенстве! На Ильяса почти не смотрит. Вообще, если честно, то Магомед Ахматович хороший человек. Строгих взглядов и порядков, но не жестокий, и ко мне всегда относился лояльно. Действительно. Не раз за все время нашего знакомства, он не позволил себе отнестись ко мне неуважительно или грубо — всегда с почтением. Ни тепло, ни холодно, но с почтением, и на том спасибо. А вот к Ильясу отец всегда относился жестко. Он от него многого требовал и ждал, иногда даже слишком многого, поэтому за такую ошибку, как сегодня, по головке супруга точно не погладят…

- Как можно было быть таким идиотом?! - громыхает, - Как ты мог, Ильяс?!

Ильяс сидит и смотрит в пол. Я знаю, что его тоже волнует все то, что произошло. Супруг безумно уважает своего родителя и боится его подвести — факт. Факт для меня поприятнее — он его подвел очень сильно. Так тебе и надо. Огребай!

Ре-пу-та-ция.

Бам! И лопнула, и нет ее! Так тебе и надо, козел! Шиплю одной своей гадкой стороной, а вторая его жалеет. Ну и дура ты, Дарина, только вот иначе не могу. Я же вижу, как ему сейчас тяжело. Сто процентов он такой подставы не ожидал. Мда…жаль и «так тебе и надо» странно сочетается в моей голове: я то ухмыляюсь, то глаза туплю. Надеюсь, что не заработаю раздвоении личности по итогу…

- Магомед, успокойся…

Зайнап — мать Ильяса, — мягко тянет мужа за руку и мотает головой.

- Успокойся, тебе нельзя так нервничать.

- Зай, ну посмотри! Посмотри, что пишут! Кем его выставили?! Каким-то...развратником и...и...!

Магомед Ахматович истерично размахивает телефоном, на что жена дарит ему нежную улыбку и мотает головой.

- Ну и что? Пусть пишут. Надо просто придумать, как нам действовать дальше. Сядь и успокойся. Выпей.

Мне всегда нравилось наблюдать за отношениями родителей Ильяса, если честно. Отец — спокойный, но вулкан, если докопаться, а мать обычно, как пчелка, но в такие моменты становится тихой, размеренной рекой. Мягкой. Податливой и ласковой. Способной успокоить и направить…

Ага. Сейчас будет второе. Зайнап переводит взгляд на нас с мужем и слегка прищуривается.

- Это был безумно глупый поступок, Ильяс. Ты меня разочаровал. А еще, думаю, что ты очень разочаровал свою жену, - взгляд на меня, от которого мне становится неловко, и я туплю свой, - Дарина не заслужила такого отношения.

- Знаю. Я уже извинился, но готов сделать это снова.

Господи, да кому нужны твои извинения?! Вздыхаю, еле подавляю цык, но двигаюсь от него подальше — не хочу быть рядом. Думаю, что такое поведение Зайнап вряд ли оценила: она считает, что своего мужчину нужно поддерживать и беречь в любой ситуации, как истинно-восточная женщина. Даже если он тебе нож в спину вставил до основания — сиди рядом, обнимай его и жалей. Да пошел он! Вот как я считаю, показывая это самое отношение всем своим видом. Не верю, что она этого не понимает, однако решает не заострять внимание. Сейчас, по крайней мере.

- Нам нужно придумать, как действовать. Мое предложение простое: Ильяс принесет публичные извинения Дарине, покается. Возможно, вам даже лучше разъехаться на время?

- Разъехаться — хорошо, - вступает его отец, - Как вначале было. Разыграем красивую историю любви. Ильяс будет добиваться Дарину, а через какое-то время она публично его простит и…

Я вот слушаю и с каждым словом охреневаю все больше и больше. Мало того что никто не допускает даже мысли о разводе, так еще и…о черт, снова сейчас разрыдаюсь…В начале…все было притворством даже тогда? Они просто «создавали красивую историю»? Ему было плевать? Конечно, было…смотрю со злостью на Ильяса, а он слегка мотает головой, и я вижу, как в глазах рождается понимание…

Пытаешься меня остановить?! Да пошел ты, козел!

- Нет.

- Дарина…

Предостерегающе. Амаевы же замолкают, пока мы с младшим представителем семейства ведем безмолвное сражение за свободу. Он мне: отступи. Я ему маршрут в задницу прокладываю, потом перевожу внимание на его родителей и чеканю.

- Я хочу развода.

Бам! Так то!

- Дарина…

Снова предостережение, но я не отступаю. Стою насмерть, снова разжигая безмолвную войну, которую, правда, перебивает тихо Магомед Аланович.

- Дарина, я понимаю. Мой сын тебя обидел, и ты можешь попросить что угодно…

- Я хочу развода.

- Кроме того. В нашей семье мы не разводимся.

- Значит, это будет впервые. Я не стану с ним жить и плясать под вашу дудку! Хватит!

- Забудь об этом, глупая девчонка! - наконец вмешивается отец, повысив голос, - Мы уже говорили об этом и…

- Не разговаривай с ней так!

Ого. Ильяс рычит резко и очень-очень опасно, так что отец вмиг сдувается. Вижу, как прихвостень номер один, он мечтал выслужиться, а тут на тебе: газеткой по морде получил — и хорошо, и в угол.

Так то!

Но с чего вдруг Ильяс за меня заступается?!

- Думаешь, что, заступаясь за меня, заставишь передумать?! - шиплю, супруг щурится.

- Никто не будет общаться с тобой неуважительно, потому что ты моя жена. Так и будет.

- Нет!

- Дарина, я сказал тебе уже все! Никакого развода! Точка!

- Запятая.

Голос дедушки звучит, как гром. Пусть он уже в достаточно преклонном возрасте, он не мешает моментально приковать к себе всеобщее внимание — головы присутствующих резко поворачиваются, когда он заходит в гостиную, а отец даже вскакивает.

- Отец!

- Сядь!

Магомед Ахматович тоже собирается встать, но дед останавливает и его взмахом руки.

- Не надо, я ненадолго.

Взгляд переходит на Ильяса.

- Вам, молодой человек, должно быть известно, что в этой стране, если женщина хочет получить развод — она его получает.

- Не в нашем случае.

- И в вашем тоже. Сделка действительно, пока Дарина не против. Да, сынок?

Амаевы резко смотрят на моего отца, который густо краснеет.

- Судя по всему, этот момент вы с моим сыном не обсуждали, но это значения не имеет. Сегодня после того как я прочитал интересную статью о своей внучке, я встретился с ней и напрямую спросил: чего она хочет? Дарина хочет развода.

Ильяс раздувает от злости ноздри, но я игнорирую, вцепившись в старика всем своим существом, как в спасательный круг, блин. Пожалуйста…черт, умоляю, спаси меня из той задницы, в которой я оказалась по собственной тупости!

- И она его получит.

Фу-у-ух…

- Препятствовать не советую. Я — генерал, у меня много связей, а органы давно интересуются Амаевыми.

- Мы не имеем отношения к делам брата.

- Знаю, Магомед Ахматович, иначе я не позволил бы жениться на моей единственной внучке. Но теперь она хочет уйти, значит, она уйдет, или я подключу все свои связи, и у вас будут серьезные проблемы. Итак, что выбираем? По-хорошему или по-плохому?

Тóну его холоднющему и абсолютно серьезному, не терпящему пререканий, чисто военному такому, никто не рискнет перечить. Я буквально чувствую, как пусть и старик, он одним взглядом засовывает всех присутствующих себе за пояс, а после выжидательной "паузы", смотрит на меня. До странного тепло так и кивает ласково...

- Идем, принцесса.

Бам!

Снова удар, только флешбеком прямо в лоб. Я вдруг вспоминаю один зимний вечер на главной площади рядом с огромной елкой. Мужчина с глазами, как у меня, протягивает мне руку, улыбается и шепчет:

«Вот мы и здесь. Идем, принцесса, проверим, что там есть под елкой...»

Тогда "под елкой" я нашла свою самую любимую куклу, а это был он...да ведь? Да...Забавно...мне всегда казалось, что деду на меня плевать с высокой колокольни, но, оказывается, он ездил ко мне? Проводил со мной время? Гулял? Чего же еще я не знаю?...

Думаю, что впереди открытий будет много, и я делаю шаг им навстречу, но меня тут же хватают за руку. Больно. И мне бы очень хотелось сказать, что я думаю в этот момент об Ильясе, но нет...Муж может быть козлом номер один, только вот...если говорить по-честному, то больно он мне никогда не делал. Физически, разумеется.

Эти пальцы принадлежат другому человеку...

- Если ты сейчас посмеешь уйти... - предостерегающе шипит мачеха, дернув меня на себя, как куклу, - Клянусь! Ты об этом жестоко пожалеешь, Дарина! Никогда сюда не вернешься! Никогда! Я костьми лягу, но не пущу тебя на порог!

Черт! Она же мне руку сломает, а по жару в глаза вижу, что именно этим мачеха сейчас и занимается в своих мечтах...как же больно. Я стараюсь вывернуться по всем правилам этикета, то есть тихо и без скандалов, так она пальцы сильнее сжимает! Сука! И я издаю тихий, глухой стон...

В этот же момент за моей спиной вырастает Ильяс, который кладет свою пятерню на ее запястье и предостерегающе шепчет:

- Светлана Юрьевна, отпустите ее немедленно, или поклянусь сейчас я: вы об этом жестоко пожалеете.

Конечно. Давать заднюю никто не любит, как и отступать от намеченных планов, но у мачехи нет выбора: она отпускает меня молча, проклинает, правда, глазами, но это ладно. К этому я привыкла. А вот что интересно — это Ильяс. Мне на миг кажется, что мы сможем расстаться достойно, однако когда я встречаюсь с ним взглядами, понимаю: креститься надо, когда кажется, Дарина.

Я за тебя заступился, но ничего не кончено.

Это я читаю на дне черных, вспыхнувших глаз.

Глава 10. Развод

Месяц спустя

За последний месяц жизнь моя круто изменилась.

С отцом я больше не общаюсь, Амаева не видела, но самое главное: я не живу больше под гнетом!

Впервые со смерти мамы, чувствую себя человеком решающим. Что угодно. Вот что угодно просто! Какой ужин приготовить, во сколько встать, куда пойти, что одеть, что сказать или сделать — Все. Что. Угодно.

Несмотря на то, что живу я с дедушкой.

Оказалось, что человек он тихий и очень деликатный, да и много работает, так что можно считать, что живу я одна. Приходит почти под ночь, уходит с петухами. Разговора между нами так и не состоялось, единственное, что он сделал — это показал мне комнату, в которой я буду жить, неловко сунул мне карту, чтобы я пошла и купила себе вещи, пока не заберу свои, а еще на следующее утро предложил «договориться» перенести сессию на следующий год.

«Так будет лучше…» - жмет плечами, уплетая овсянку, - «Сейчас тебе об этом думать некогда. Развод вряд ли будет простым…»

Охо-хо…я в этом просто не сомневалась! Нет, вру, в тот момент я еще думала, что глупости его слова: зачем Ильясу держать меня, если уже пошли такие пироги. Нет, серьезно: зачем?! Поймите правильно: традиции традициями, но дело не стоит и выеденного яйца, если так призадуматься. Репутация? Дак это не повод. В нашей стране, увы и ах, на измены мужчин смотрят сквозь пальцы, мол, а что с него взять? Все мужики изменяют. Да, вокруг его имени поскандалят немного, но все по итогу утихнет. Все всегда утихает. Возможно его цели, а точнее способы их достижения, немного пошатнутся, но это тоже ничего. Так сказать, пережить можно.

А других причин я просто не видела…тогда.

Примерно через неделю после моего громкого заявления, я убедила себя, что все действительно нормально. Меня никто не преследовал, не пытался связаться и отговорить, также не было никаких волнений в прессе, но это еще ладно. Они, скорее всего, просто не придумали, как им действовать дальше, и я хранила радиомолчание в ответ, чтобы не провоцировать никого.

Вообще никуда не выходила, чтобы никого не провоцировать.

Если честно, это время я использовала с пользой для себя: хорошенько прорыдалась под одеялом, посмотрела кучу романтических фильмов и сожрала тонну шоколадных конфет.

Так вот, после такого трипа и всех разумных аргументов, мне показалось, что я могу поехать и забрать свои вещи. Дед был против. Он все бубнил, что не надо мне одной ехать, бла-бла-бла, а я это все как «бла-бла-бла» и воспринимала. Спойлер: идея оказалась действительно глупее не придумаешь, даже несмотря на то, что я предусмотрела, как мне казалось, все.

Приехала к дому, когда Ильяс уже должен был быть на работе. Походила вокруг, чтобы убедиться, что ни одной из его машин нет поблизости, посмотрела на окна. Темно еще было, а свет везде выключен — отлично. Наконец, набравшись смелости, я зашла в наш подъезд, поздоровалась с консьержем и двинула к лифту.

Волновалась дико. Сердечко стучало, ручки тряслись, так что мне не удалось с первого раза попасть ключом в маленькую щелочку, что сузилась еще на пару сотен сантиметров (конечно же нет). Но наконец все препятствия были пройдены, и я попала домой.

Фу. Отплеваться захотелось. Какой же это дом? Пустая, холодная квартира встретила меня колюче и как-то совсем нерадушно. Вдруг стерлось все, что мне в ней так нравилось: и свет, и милые атрибуты дизайна типа подсвечников на камине или моего родного, теплого пледа из овчины, под которым я вечно ежилась одна, пока ждала мужа с работы. Фотографий не было…их и так не было, не считая одной огромной на столе — свадебной, — а сейчас и ее убрали.

С глаз долой, из сердца вон!

А так обидно…мне аж до слез обидно стало, что он действительно просто взял и снес меня, как будто нас никогда и не было. Стер, вычеркнул, удалил из своего пространства…

Я тогда вздохнула тяжело, борясь с новой порцией слез, но они все равно непослушно сорвались с ресниц. Пришлось признать, что развод наш усложнится особенно сильно из-за меня. Если он готов просто отпустить, чувства мои противились этому и упирались. Задевались, так сказать, как свежая рана на коленке.

Но надо. Нет у меня пути назад — надо. Я ведь понимаю, что не вариант, а если и допустить возможность примирения, рано или поздно очередной своей изменой он просто убьет меня, выдернет душу с корнем, и что тогда я делать буду? А если дети появятся? Нет-нет-нет…кошмарный сон наяву слишком большая плата за возможность быть в его тени.

Поэтому я смахнула слезы и решительно направилась на второй этаж. Забирать много в мои планы не входило, только самое дорогое сердцу. Однако там меня ожидал большой-большой сюрприз: моих вещей не было. То есть вообще.

Ладно шмотки, на них плевать по сути, но…

- О нет, нет, нет… - судорожно шептала я, отодвигая ящики своего туалетного столика, - Не может быть…

Может. Каждый ящичек был пуст, а там, где лежали фотографии моего детства, на которых я была так счастлива…их не было. Вместо — пустота.

Не может быть…

- Что-то потеряла?

Я резко выпрямилась и, глядя на ненавистного Амаева, который прижался плечом к дверному косяку и ухмылялся зло, готова была его сожрать с потрохами. Но вместо этого тихо прошептала…

- Где они?!

Он знал. Конечно, знал, о чем я его спрашивала…украшения, мишура — мне на все это плевать, но мама? Последняя память о ней? Последняя возможность ее увидеть?! Знал…конечно же, знал… тем страшнее слова, которые полетели в меня дальше:

- На помойке.

Это именно тот удар, который стал последним. Я до сих пор чувствую отголоски предательства, а еще у меня до сих пор болят кулачки, так сильно я его лупила…

Ненавижу!

Тогда мы встретились в последний раз. И последнее, что он мне сказал:

- Это еще цветочки, Дарина.

Ненавижу в квадрате!

Стоит мне вспомнить его наглую морду так близко, когда он схватил меня выше локтей и отстранил от себя. Стоит вспомнить голос — сразу поджигает изнутри! А надо быть спокойной. Надо держать себя в руках.

Сегодня у нас переговоры…по поводу развода. Развода! И я не позволю ему увидеть мое смятение или слезы! Хватит! Он уже увидел достаточно и сделал с горкой, чтобы никогда больше не иметь доступа в мои эмоции!

Да!

Я четко киваю своему отражению в зеркале, подцепляю сумку и выхожу из комнаты. Дедушка сегодня дома. Для него это вообще странно, и я даже недоверчиво кошусь в его сторону, мол, и что ты здесь делаешь? Но потом замечаю теплый, взволнованный взгляд и понимаю: он переживает.

Ради меня остался.

Не скажет, не подойдет, не станет навязываться. Дед просто молча пьет чай, якобы читает газету, разве что неловко вставляет:

- Я сделал сырники. Если ты любишь.

Ка-пец.

Насколько же ему сложно выстраивать отношения на самом деле?!

Мне известно, что бабушка умерла очень давно. Папа как-то рассказывал, что ему тогда дай бог двадцать стукнуло, но дома у старого генерала нет и намека на женщину. Это ведь сразу чувствуется: чисто, как в казарме, а уюта нет. Ну нет его! Точнее не было…

Я, опять же, не хотела наглеть, однако и удержаться тоже не смогла. Купила разных мелочей, наподобие красивых полотенчиков на кухню, милых солонок, цветы…Вот вчера в магазин ходила, а по дороге какая-то бабуля продавала цветы. Не смогла устоять! Ну и как бы вот. Теперь стоят на столе, пышут ароматами, радуют глаз.

Не знаю, нравится ли ему? Он так ничего не сказал (и на перестановки в ванной тоже, где я заменила страшную мыльницу на красивую, порошок купила ароматный, сложила аккуратно полотенца для лица и тела по отдельным стопкам). Может быть, ему некомфортно? Непривычно? Но точно никакого недовольства мои старания не вызывают — он же молчит. А может лучше спросить? Да…спрошу.

- Спасибо, я съем парочку, - киваю, накладываю себе на тарелку и как бы невзначай, добавляю, - Я там ароматизатор поставила…в ванной комнате и в прихожей…

- Я видел.

И все?! Так, ладно, намекну еще.

- Он абрикосами пахнет.

- Чувствую.

Ты издеваешься?! Я уже начинаю не хило так злиться, поэтому поворачиваюсь, с вызовом смотрю ему в глаза, сама щурюсь в ответ на полный штиль и цежу.

- Еще мыльницу заменила.

- И это я тоже заме…

- Да ты издеваешься?!

Взрываюсь, дед непонимающе хлопает глазами.

- Я понимаю, что ты это все видел! Может, скажешь что-нибудь?!

- А что мне сказать?

Он реально не понимает!

- Ну я не знаю! Тебе понравилось?! Тебя бесит?!

- Почему меня должно бесить?

- Что я тут хозяйничаю хотя бы!

Дед мягко улыбается, ставит чашку на блюдце, жмет плечами.

- Мне это наоборот нравится.

Спокойствие обезоруживает. Я вмиг перестаю себя накручивать, правда чувствую себя немного истеричкой напополам с неразумным ребенком, ну это ладно. Подхожу к столу.

- Нравится? Правда?

Детство добавляется в вопросе и тоне, которым он был задан, и которое деда окончательно смягчает.

- Конечно, нравится. Моему дому не хватает женской руки, спасибо. И прости, что сразу не сказал — не хотел доставать тебя. Ты и так на нервах…

- Я не на нервах!

Ершусь, чем больше добавляю сказанному истины. Мда, глупо это сопротивляться в конце то концов! У меня сегодня намечено крупное, «взрослое» событие, так что куда я лезу то? Зачем притворяюсь? Да, мне всего девятнадцать, но мне по факту глупо откликаться на это самое детство, которое еще в заднице играет. Хотя бы на эти пару часов. Мне надо быть взрослой последний день, пока точно…

- Ладно, на нервах, - принимаю разумное решение и соглашаюсь, присаживаясь за стол, - Эта дурацкая история меня доконает…

- Если ты ей позволишь — да.

- Как «не позволить» это сделать?

- Абстрагируйся.

Очень емкий совет.

Меня он мало удовлетворяет, но что поделать? Дед предупреждал: отношения ему выстраивать сложно, а значит, и ждать чего-то «душевного» не приходится. Надо смириться — ну и ладно, с другой то стороны, да? Я живу с ним очень мало, пока его не знаю совершенно и почти не помню, если говорить до конца откровенно. Мне бы хотелось поговорить с ним о прошлом, расспросить, но пока я и тут захожу в тупик, ведь совершенно точно не понимаю, с какой стороны подойти к этому разговору в принципе. Только это все действительно мелочи жизни: думаю, что в конечном счёте получится все урегулировать, и у нас выйдет выстроить мосты, всего лишь нужно немного подождать, притереться и успокоиться.

Все. Будет. Хорошо.

Он ведь старается — я вижу. На данном этапе мне этого достаточно, остальное приложится. На миг мне страшно, правда, что я вновь себя «обманываю», как с Ильясом…Дед разбивает эти страхи, когда произносит дальше следующее:

- Летом…после твоего развода, есть предложение поехать и отдохнуть.

Резко поднимаю глаза, вижу, как неловко он себя теперь чувствует. Вроде и спокойный, а сам нервно теребит край скатерти — так мило. Взрослый, седой генерал волнуется — умилительно почти…

- Я сейчас специально работаю, как можно больше, чтобы освободить время, и летом у меня выйдет взять большой отпуск. Можно слетать куда-нибудь в Европу. Куда захочешь. Мне все равно — выберешь сама, просто…попробуем восстановить связи. Давно утерянные…

- Я тебя почти не помню, - неожиданно сознаюсь, и дед теперь сам поднимает резко на меня взгляд, хмурится.

- Правда?

- Извини…

Грустно. Не только мне вдруг становится грустно, будто я потеряла часть своей жизни, но и ему тоже. Сникает весь, хмурится сильнее — нет! Нет, пожалуйста!

- Но я хочу узнать, что мы делали и как проводили время.

Это тоже правда. Я говорю так не из жалости, а потому что чувствую теплоту какую чувствуют по отношению к близкому человеку.

- Помню… - слегка улыбаюсь, подоткнув голову рукой и глядя в его ясные глаза, - Как ты водил меня к какой-то елке…

Дедушка улыбается так, будто погружается в воспоминания давно минувших дней, кивает.

- Хороший был праздник…

- Почему мы не общались?

На миг я замечаю в нем перемену — печали становится больше… — но дед ее умело прячет и легко жмет плечами.

- Отношения между твоими родителями были…мягко говоря, сложными, поэтому я отошел в сторону.

- Так мама хотела?

- Ей так было проще. Наши встречи приносили ей боль, я напоминал ей Гришу…

- Мама его любила?

- Да. Она его любила… - в голосе становится еще больше печали, но он быстро давит ее улыбкой, - Твоя мама попросила дать ей время, и я принял ее условия.

- Спасибо, что не стал на нее давить.

- Танечка была хорошей женщиной.

- И за это огромное спасибо…

Я почти плачу, если честно. Мне так тяжело вспоминать о маме, так больно слышать, когда ее кто-то оскорбляет, что происходило в этой семье так часто…Однако ни разу я не позволила отреагировать на жестокие слова! Ни разу! Мои слезы означали бы, что я согласна с гнусным шипением моей мачехи или пренебрежением отца, а хрен им всем! Нет! Однако мягкость вызывает во мне другие ощущения…

Благодарность…

Я выражаю ее в скромной улыбке, и сразу вижу, как деду становится не по себе. Почти усмехаюсь про себя: ну ладно, ладно, не буду! Не буду давить и издеваться! Лучше сменю-ка тему…

- Не хочу туда идти…смысла в этом вообще нет! Мне ничего не нужно! - яростно заявляю, макая сырник в сгущенку — дед тихонько посмеивается.

- Тогда приди и заяви об этом.

- Надо пойти, да?

- Надо, принцесса. Чтобы отпустить — надо.

Слегка улыбаюсь ему, а потом подбираюсь, словно такие простые слова вселили в меня уверенности до отметки «Бог». Я готова!

***

Нет! Я не готова, не готова, не готова!!! Черт бы тебя побрал! Я. Не. Готова!

Стою за углом, как дура, жмусь к стеночке и воровато поглядываю на вход в юридическую фирму, где назначены переговоры. Вижу машину Ильяса, из которой он тоже не спешит вылезать. О чем-то говорит по телефону. Козлина! Небось с очередной телкой, как эта его Зоя! А может быть, и с ней вообще?! С чего я взяла, что они расстались?! Ну да, она его спалила жестко, и что?! Где-то слышала, что страстные отношения и не такое подразумевают, так что...чтоб ты трижды провалился! Ты и твоя телка!!!

Ни за что не выйду, пока он здесь.

Оставаться с ним наедине желания нет совершенно, а я знаю, что Ильяс воспользуется ситуацией и именно так поступит. Все, лишь бы выбить почву у меня из-под ног — пошел ты!

Поэтому да, я, как вор, выглядываю и жду. Шевели булками наконец! Смотрю, как медленно выходит, расправляет широкие плечи, берет пиджак. Солнце отражается от его часов и бьет будто точно мне в глаза! Снова ослепляет меня…пытается, если быть точной: мои очки теперь защищают надежно, потому что стекла у них не розовые, наверно? Они темные, и нет у тебя шансов никаких!

Да…теперь я окончательно понимаю, за каким козлом была замужем.

Взять и выкинуть фотографии? Единственные снимки моей мамочки? А за что? В чем я виновата? Что не захотела мириться с его загулами? Козел…какой же ты ублюдок!

Даю себе еще времени, чтобы прийти в себя, и этого как раз хватает, чтобы и духа Ильяса не было ни в холле фирмы, ни в лифте, ни в моих мыслях. Я его изгнала оттуда! Запихнула в огромный сундук и поставила на самую дальнюю полку, чтобы никогда больше не видеть все те моменты наших отношений, которые считала романтичными.

Например, медовый месяц в Испании…танцы…мы много танцевали тогда. Казалось, что по-настоящему влюблены. Ну как? Я то была, а он никогда и не был. Напоминаю себе об этом, когда захожу в конференц-зал последней и вижу его рожу.

В моменты, когда он был с тобой нежен — он не был собой, а сейчас, когда прожигает тебя ненавистным взглядом — любуйся, Дарина, вот истинное лицо твоего мужа. Нравится?!

Нет. Не нравится. Я перестаю отвечать на его требовательный, как обычно, взгляд через пару секунд и мысленно обещаю себе, что ни за что не смотрю больше в эти черные глаза. Ни за что! Он даже этого недостоин.

- Итак, раз мы все в сборе, то можем начать обсуждать условия развода, - начинает «та» сторона, а моя кивает в ответ.

- Думаю, что разумно будет начать обсуждения с имущества?

Слышу царапающий изнутри смешок почти-бывшего.

- Никакого обсуждения этого вопроса не будет.

- Извините, господин Амаев, но по закону…

- У нас не было брачного договора, потому что был договор иного рода, и он почти нарушен. Если Дарина не выполнит условия, ни на что из моих активов претендовать не будет. Точка.

О господи. Ты серьезно?! Морщусь, как при зубной боли, потом закатываю глаза. Мне слышится, или он действительно пытается шантажировать меня своими «активами»?! Да в гробу я их видала!

- Мне ничего не нужно, - гордо заявляю, глядя в окно на солнечное небо, под которым хочу, наконец, ходить свободной, но мой адвокат такой точки зрения не разделяет.

Мужчина двигается ближе и шепчет мне на ухо.

- Дарина, вы имеете право получить то, что вам полагается.

Не надо мне рассказывать, на что я могу претендовать, а на что нет! Зло смотрю на него, отбивая всякое желание продолжать спорить, а потом цежу так громко, чтобы каждый в этой комнате слышал каждое мое слово.

- Все, чего я хотела, он выбросил, - цежу сквозь зубы с ненавистью, - Поэтому посоветуйте ему засунуть все свои активы в раздутую задницу! Мне нужна свобода от этого надменного козла!

По залу пробегает тихий смешок, приглушенный, правда, достаточно отчетливым, шумным выдохом, принадлежащим ни кому-то там, а именно «надменному козлу».

Дыши сколько влезет! Урод! Мне плевать! Лишь бы все побыстрее закончилось! Но, увы и ах, развод— дело муторное, как оказалось. Два часа кряду мне приходится сидеть напротив Ильяса, пока адвокаты обсуждают детали предстоящего процесса. Все надо учесть! Думаю, мой отказ от имущественных притязаний здорово ускорил процесс, что круто! Правда, круто! Плевать на все, что я могла бы в теории с него «поиметь» — я действительно хочу уже закончить с фикцией, чтобы начать жить взаправду.

И как будто чувствуя это мое «горячее» желание, судьба подбрасывает шансов. Точнее не судьба, а телефон. А если еще точнее, то мои подруги:

Булочка 🥰🥰🥰

Сегодня отмечаем твой развод, кисуля! 🥳🥳🥳 Мы с Олесей у меня, приезжай, как закончишь! Нарядимся, выпьем шампанского и отправимся в клуб! В жопу всех этих тупых мужиков, а твоего особенно! 🖕🏻

Тихонько усмехаюсь. Мой развод, чисто технически, еще не закончен, конечно. Адвокаты только-только записали все условия, теперь будут составлять заявление и оформлять еще какие-то документы, но дело осталось за малым. Подпись/печать. Можно смело сказать, что все кончено, но мне отмечать не сильно хочется. Я устала. Домой бы…

Быстро набираю отказ с объяснениями, как вдруг чувствую на себе взгляд, а когда поднимаю свой — сразу сталкиваюсь с грозовой тучей. Амаев стоит прямо напротив через дорогу, не спешит садиться в свою машину, а просто прожигает меня до костей. И?! И что ты пялишься?! Можешь делать это, пока у тебя глазища не высохнут — все кончено! И я этому рада!

Осмеливаюсь выставить средний палец. Да и чего бояться? Вон и такси мое подъехало, так что все. Точка. Ариведерчи, асталависта! Бон Вояж, блин!

Просто прощай, наконец! Я еду в новую, свободную от тебя жизнь! И мне плевать.

Плевать-плевать-плевать.

Но сердце все равно предательски скачет…Я делаю глубокий вдох, чтобы не заплакать…

А потом жму кнопку отправить с коротким…

Вы

Еду

Вот так просто. Прощай, Ильяс Амаев. Прощай Дарина Амаева. Прощай все мечты, которые у меня были тесно связаны с этой проклятой фамилией.

До свидания...

Глава 11. Отмечаем!

Дарина

Мне удается взять под контроль все, что я когда-либо чувствовала по отношению к своему почти-бывшему-мужу до того момента, как я переступлю порог квартиры Кристины. Не хочу, знаете, лажать перед подругами. После того, что они узнали из-под «мягкой» руки любовницы этого козла, не хватало еще больше унижаться и признавать, что у меня все еще есть к нему чувства.

Нет. Я им не позволю вырваться и захлестнуть меня, поэтому все вопросы отбиваю гордо и четко:

- Как прошло?

- Нормально.

- Говорил что-нибудь?

- Только по поводу развода.

- Даже не пытался подойти?

- Нет.

- А ты вообще что чувствуешь?

- Рада близкому окончанию всей этой эпопеи.

Все. Коротко, четко, никаких соплей, никаких излишек — хватит! Если не давать цветку воду, он перестанет расти, так и с любовью: если не подкреплять ее, она завянет. Надо исключить «любую воду», даже если лить ее будешь ты, обсуждая-обсуждая-обсуждая, строя бесконечные теории, перетирая косточки.

Нет. Хватит. Действительно хватит. Отныне все, что будем между нами — пустыня Сахара и точка!

А с собой я как-нибудь договорюсь. В конце концов, под одеялком ночью тоже есть о чем подумать, хотя бы мысленно решать сложные загадки! Отныне Ильяс Амаев для меня не существует!

Пока я расставляла приоритеты, поедая клубнику, Олеся куда-то сбежала. Черт, куда? Похоже, слишком громко я все же расставляла эти приоритеты, раз совершенно не поняла, однако…

Мда. Однако, мда — все, что приходит мне в голову, когда она возвращается, держа в руках…а что это вообще?!

Скептически выгибаю брови.

- Что это?

- Как что?! - шипит змеюкой, - Платье, конечно же!

Ага. Платье. Это?!

Теперь моему скептицизму нет предела, и это уже даже не скептицизм, а откровенное негодование. С ума сошла?!

- Я это не одену ни за что!

В гостиной раздается отчетливый такой недовольный цык. А мне то что?! Это реально не платье, а бара тонких лямочек, держащих нелепое количество блестящей ткани. Нелепое, кстати, потому, что это не платье то по факту. Купальник? Возможно. Платье? Нет, а-а, ни разу!

- Прекрати старушить нам наш праздник!

- Ваш?! - усмехаюсь, глядя на Крис, та устало-саркастично наклоняет голову набок.

- Прикалываешься?! Развод — веселье общее! Считай, мы вместе с тобой скинули с шеи это ярмо черноглазое!

Ярмо черноглазое — начинаю глупо хихикать, — а что? Хорошо звучит. Но эту «штучку» я все равно отказываюсь даже мысленно прикладывать к себе!

- Нет, - говорю четко, потом кошусь на блескучки, - Серьезно. Нет. Посмотри на него! Что оно прикрывает?!

Девочки, как одна, громко закатывают глаза и издают очередное проявление усталого сарказма, на этот раз в виде театрального выдоха.

- Да блин! Ну что?! Я не могу!

- «Не можешь» быть замужем за мудаком! - парирует Крис, но Олеся выталкивает аргумент «понадежнее».

- Каждая женщина имеет право хотя бы раз в жизни одеть супер развратное платье, пойти в клуб с подругами и оторваться! Чем не повод?! Развод! Шикарно же!

- Олесь…

- Я серьезно! Когда тебе еще носить такие наряды?! В пятьдесят?! Ты молодая, Дарина! Мо-ло-дая, блин! И имеешь право на разврат!

- Но я не хочу разврата…

Вру. Хочу. Дико. У меня такого перерыва еще не было. Тот-кого-нельзя-называть в этом плане темпераментный…даже учитывая все происходящее «вне» нашей спальни.

Девочки будто читают мои мысли — начинают хохотать, а я отчаянно краснеть. Боже…ну за что?!

- Хочешь сказать… - снисходительно начинает Крис, - Что Ильяс…

- Не произноси его имя!

Буквально визжу как поросенок, чем смешу подруг капитально. Нет, ну они, конечно, пытаются сдерживаться, покраснели вон все от потуги, но от этого как-то легче не становится. Я выпиваю шампанское, фырчу, а Крис, справившись с приступом смеха, тянет.

- Он же не Волен-де-Морт.

- Лорд! - встревает Олеся, - Попрошу! Лорд Волан-де-Морт.

- Боже, какие же вы идиотки…

Ну это объективно. Встаю с дивана, хватаю вешалку из рук подруги и под дружное «ууу» разворачиваюсь в сторону двери.

- Я только померю! Если не понравится — напялю мешок!

Такое заявление окончательно срывает чеку, и из комнаты я выхожу под дружный гогот, будто они только что посмотрели выступление лучшего Стенд-Ап-Комика.

А это всего лишь я!

Но какая я…

Вау.

Стою, смотрю на себя в зеркало и глаз оторвать не могу!

Платье — дикий разврат, но такой красивое все-таки! Блестящее, розовое золото, как брызги шампанского. Ткань нежно, аккуратно ниспадает по телу, подчеркивая оттенок кожи. Да, оно очень откровенное — тонкие лямки еле сдерживают, как кажется, довольно низкое, свободное декольте, юбка коротенькая…но, черт! Я себя такой никогдашеньки не видела! Шикарной, сексуальной, молодой женщиной, которая знает себе цену, и которой никогда не станут изменять.

На миг мне даже грустно становится — интересно, такой бы мне он изменил? — но я отбрасываю проклятущие мысли подальше, как резинку с волос. Распущенные добавляют образу грации и какой-то загадки. Так лучше. Да.

- К нему бы каблуки…- раздается за спиной восторженное, и я резко поворачиваюсь, чтобы увидеть картину маслом.

Стоят. Глаза вытаращили, к тому же зажгли их диким интересом. Нет. Поправочка. Не они зажгли, а ты.

Потому что ты, Дарина, выглядишь просто обалденно! Как женщина, которая сводит с ума, а не сходит с него сама раз за разом…

***

Все равно чувствую себя неловко.

Никакие уговоры не помогают, даже внутренние вибрации и радости рушатся, когда мы подъезжаем на такси к самому шикарному клубу в городе.

Если честно, то я здесь никогда не была. Еще честнее? Я в принципе не была никогда в клубе. Единственное и самое близкое к такому виду развлечений — медовый месяц, когда Тот-кого-нельзя-называть водил меня в бар. И то. С ним. Это вряд ли считается? Хотя тогда было весело, отрицать глупо. Помню…

О нет! Раньше, чем на меня накатывает волна из прошлого, я ее пресекаю. Разве что чувствую соленый запах моря, но сразу концентрируюсь на очереди и шепчу Олесе, пока Кристина решает с таксистом что-то по поводу оплаты.

- Я что-то неуверенна…

- Дарин, да брось.

- Нет, серьезно, - снова кошусь на толпу, - Посмотри, сколько народа там собралось! А вдруг…не знаю…будут проблемы?! С таким платьем они точно будут!

- Это самый крутой клуб города, малыш, здесь такие вопросы решаются быстро.

- Но…

- Чего ты боишься? Думаешь, что? К тебе будут приставать? Не будут. А если будут, дашь нам знать, и мы им задницы надерем!

- А если меня похищать будут, тоже вам знак подавать?

- Ну это уже клиника, детка, - раздается голос Крис, я цыкаю.

- Много разного треша творится в таких заведениях!

- Нет, треш творится там, где на входе раздают бесплатное пиво. Здесь немного другой уровень, но хорошо! Если тебе легче будет: торжественно клянусь, что костьми лягу, а защищу тебя от любых притязаний!

- К тому же…- хитро тянет Олеся, на которую я тут же поворачиваю голову.

- Что?! Договаривай!

- В клубе мы будем не одни.

Нервно усмехаюсь.

- Да ну, серьезно?!

- Я не про это. Сегодня кое-кто с параллели отмечает день рождения, и там будет…

О-о.

Я буквально вижу, как в ее глазах загорается имя моего неудавшегося поклонника, и краснею. С Кириллом все получилось странно: не начиналось, не заканчивалось, а подвисло в воздухе. Он писал мне много раз, но я так глубоко погрузилась в свои страдания, что не ответила ни разу.

А теперь вот так лицом к лицу придется столкнуться…

Я еще выгляжу…ой, боже, меня точно сейчас дотла сожжет собственное смущение. Может повернуть назад? Однако, этому, как и многому другому, не суждено случиться — Олеся выпихивает меня на улицу, где я ежусь от вечерней прохлады и сразу ловлю парочку «говорящих» взглядов.

Ильяс

Она меня бесит.

Когда заходит в конференц-зал, так и хочется резко встать и отправить ее домой. Во что вырядилась?! Юбка облегает задницу так, что, кажется, весь офис головы вслед свернул! Включая наших адвокатов, притом с обоих сторон. Мой — получит, как только мы останемся одни, за то, что так долго провожал ее тонкую фигуру до места, а ее…черт, ну ничего. Сочтемся. Земля — круглая.

Она меня бесит.

Когда садится и нагло не смотрит на меня. В окно уставилась, свои светлые, длинные волосы перекинула на одно плечо и продолжает упорно игнорировать. Не показывает свои чистые глаза даже на мгновение, дурная девчонка.

Она меня бесит.

Когда открывает свой дерзкий ротик так широко. Аж подкидывает от ее слов да так, что я, клянусь, прямо сейчас сорвусь с места, закину ее на плечо и увезу так далеко, где ее дед не достанет. Хорошая мысль, кстати. А что? Невест на моей родине похищают часто, чем не выход с непокорной женой? Которая вздумала артачиться? Жаль, я дал слово отцу не исполнять. Мне правда искренне жаль.

Она меня бесит.

Когда стоит напротив и улыбается своему проклятому телефону. Надеюсь, твою мать, что это не тот прыщавый щенок пишет ей. Черт-черт-черт! В груди пожар вспыхивает, потому что я сразу вспоминаю, как застукал их в парке. Взгляд его на нее — хищный, готовый сожрать с потрохами. Как я его не убил только на месте?! Очень хотелось. Будь я моложе — убил бы. Не будь рядом верного товарища — убил бы. Честно? Не знаю, какой из доводов более близкий к правде.

Она меня бесит.

Когда выставляет мне палец и садится в машину. Уезжает.

Она меня бесит, потому что уезжает.

Снова.

Мне с неохотой пора признать, что в квартире ее не хватает сильно. Нет больше там уюта и тепла, которое создавало даже ее безразборное чириканье. Мда...приходится признать то, с чем еще больше я внутри не согласен: по факту главная причина того, как сильно меня раздражает Дарина, очень простая...Я по ней скучаю.

Скучаю…

Как телка малолетняя. Нет. Это уже ни в какие рамки, господа. Заливаю это свое "скучаю" поглубже в душу любимым коньяком, а потом откидываюсь на спинку мягкого, красного диванчика.

В клубе сегодня много народа.

Мы сидим на втором этаже, как обычно, в любимой ложе, откуда открывается отличный вид на танцпол через стеклянный ограничитель. Демид к нему чуть ли носом не прилип. Я наблюдаю за другом с усмешкой, которую прячу в граненом стакане, но на самом деле завидую. Он ведет охоту. Высматривает жертву. Сейчас выберет и пойдет в наступление. А мне что? А мне на хер все это не нужно. Мы здесь отмечаем мой развод, но на самом деле я топлю в алкоголе то самое чувство, которое надеялся никогда больше не испытать.

Мне ее дико не хватает, и этим она бесит меня гораздо больше всего остального.

- Брат, ты совсем что-то посерел, - тянет Марат, отвлекая Демида от выбора одноразовой подружки — я закатываю глаза.

Еще один горько-острый глоток, чтобы приглушить, наконец, все те чувства, которые бушуют в груди.

- Проблемы с освещением.

- Правда? А я то...

- Вот…черт.

Мы оба резко переводим взгляд на Демид. Марат обрывается на половине фразы, а я на половине выпитой бутылки — ловим его испуг за хвост. Какого хрена он так вылупился на меня? Еще один взгляд в сторону танцпола — снова на меня. Так. Что за хрень, серьезно?! Встаю резко, чтобы приблизиться к ограждению, но Демид повторяет за мной и быстрее оказывается прямо напротив, закрывая весь обзор своей внушительной фигурой.

Это что еще за новости?!

- В чем дело?! - хмурюсь, начинаю злиться, - Голову повредил?!

- Брат…

- Отойди.

- Не надо.

- Отошел, твою мать!

Повышаю голос, внутренне начиная вибрировать. Не нравится мне все это, что там?! И через мгновение, когда друг детства сдается — я вижу, черт побери, что, а точнее кто! там…

Дарина.

Я узнаю ее сразу даже отвернутой спиной и вижу точно так же сразу. Мой взгляд не блуждает, не ищет, он моментально находит цель, и, чтоб меня, лучше бы этого не было.

Потому что я ее буквально ненавижу в этот момент!

Длинные волосы касаются поясницы мягко, а под ними платье, которое и платьем то назвать сложно! Оно короткое, как пояс, еле прикрывает задницу, но и это не самое страшное — ткань такая тонкая, что я вижу очертания ее задницы, а еще тонких, игривых стринг.

Нет, девочка, ты охренела в край.

Как вырядилась?!

В душе тут же бунт. Я с силой сжимаю железную трубу стеклянной ограды, а сердце разгоняется «до ста» быстрее моей спортивной тачки.

Ты охренела!

Как посмела?!

Что ты напялила?!

И как же я тебя хочу.

Мне мозг кроет, разрывает, душу тянет. Вижу, как на нее обращают внимание — хочу убивать каждого за сальные взгляды и грязные мысли, в которых мою девочку ставят совсем не в благочестивые позы. А она смеется…откидывает голову назад, волосы подпрыгивают, глаза горят, щечки тоже. Несмотря на громкую музыку, клянусь, я слышу ее звонкий смех так, будто он раздается в шаге от меня. Трогает мое сердце…

Да, Ильяс, пора признать очевидное: она бесит тебя так сильно, потому что ты не просто скучаешь по ней, тебе ее по-настоящему не хватает. Рядом. Как раньше.

Тебе без нее плохо. Тебя к ней тянет. Не просто же так ты дежурил у подъезда, где ее от тебя спрятали? У универа. Ты искал с ней встречи, хотя обещал отцу отпустить и не нарываться.

Ты по ней скучаешь, потому что...черт...Ты влюбился в свою жену.

Бывшую жену.

Почти бывшую жену.

Как там говорят? Имея, не храним, потерявши, плачем? В моем случае воем. Я волком без нее выть готов, а ей хоть бы хны! Наблюдаю за тем, как три молодые девушки пробираются к столику, продолжают посмеиваться и что-то бурно обсуждать. А Дарина так красива…я не могу отвести взгляда даже на мгновение. Наблюдаю. Как она садится, одергивая юбку (или пояс, который так я в своей голове настойчиво и называю), поправляет волосы, и как же досадно не видеть моего кольца на ее пальчике. Нет его больше. Сняла. Выбросила? Не знаю, но сняла точно. Уже чувствует себя свободной, ведет себя, как свободная, и от этого я злюсь еще сильнее!

Подзываю официанта. Хочешь отметить развод?! Так отмечай с размахом, вертлявая девчонка!

- Самое дорогое шампанское на тот столик.

Указываю пальцем в сторону почти-бывшей жены и ухмыляюсь.

- И скажи от кого.

Официант быстро кивает, уходит, а я достаю сигарету и раскуриваю ее все еще с ухмылкой. Не могу прекратить просто! Хотя должен. Нет, разумом я понимаю, что сам во всем виноват. Не надо было путаться с этой Зоей, мне ведь не сказать чтобы сильно этого хотелось; скорее хотелось того, что я думал, не смогу взять у жены.

Жесткости. Грубости. Страсти.

С Дариной я всегда себя сдерживал. В постели, в жизни, в словах — во всех своих проявлениях. Она казалась мне нежным, маленьким ангелом, которого мне было страшно сломать. Я всегда ее оберегал от своего огня, потому что не видел ее настоящей. Теперь вижу.

Никакой она не ангел на самом деле. Взрывная, вредная гадина, внутри которой скрывается именно тот пожар, который нужен мне. Тот коктейль эмоций. Почему она его так долго скрывала? Почему я сам не замечал ее характера?! Да просто все: вот зачем перед женитьбой нужно узнавать свою будущую жену как можно лучше! Это главный минус договорных браков — ты никогда не уверен, что за черт скрыт в этой табакерке, и двух недель мало, чтобы постигнуть глубины души. С Дариной мало и всей жизни, конечно же, судя по тому, что я о ней уже знаю, а я глупо понадеялся на опыт и свою способность быстро раскусывать женщин. Наивный дурак.

Нифига я не понял про нее. Истину ее души прочувствовал и попробовал только на грани. Она не безропотная, а гордая, знающая себе цену, острая на язык и характерная женщина — именно такая, какая мне нужна. Та, которая ушла.

Может быть, дело как раз в этом?

Я часто спрашиваю себя: Ильяс, возможно, ты так на ней помешался, и она настолько сильно тебя раздражает, потому что ушла?! Тебя это просто бесит! Но ночью, когда я не чувствую рядом ее мягкого присутствия, ее запаха и тепла тела — мне сердце щемит, а это никак не вяжется с ущемленным, мужским эго.

Что-то большее.

Гораздо большее…

И когда она поднимает глаза, а мое шампанское стоит на столике в ведерке со льдом, я понимаю, что все вокруг растворяется. Есть только она.

Дарина на миг застывает, и в ней я читаю столько эмоций: удивление, шок, злость, ненависть, но еще…она рада. Да, девочка. Ты рада меня видеть.

От этого на душе теплее, я слегка улыбаюсь, а Дарина сразу фырчит, чуть не отплёвывается, отворачивается. Шампанское показательно двигает на самый край — показывай гордость, малыш, мне это нравится. Я тебя уважаю за нее бесконечно, как только мужчина может уважать женщину.

Но не свою.

Мне об этом снова напоминают просто: Дарина откидывает волосы за спину, а на пальце нет кольца.

Она не твоя.

Не твоя.

Поэтому ты не можешь злиться, когда к ней вдруг подваливает этот чертов щенок.

Его я тоже узнаю сразу. Улыбается, как мудак, двигается к ней ближе. Внутри все вспыхивает, как керосином облитое!

Как ты смеешь?! Касаться своим мерзким духом ее личного пространства?! Нет у тебя прав! Она не твоя!

Но и не твоя. Мне приходится себе напоминать, когда он подает ей руку и уводит вглубь забитого до отказа танцпола.

- Мне жаль, брат, - Марат бьет меня по плечу, кивает в сторону столика, - Давай выпьем. Хочешь? Можем пригласить за наш столик вон тех курочек с бара. Они уже полчаса с нас взгляда не сводят и…

- Хер.

Отвечаю коротко, хватаю пиджак и разворачиваюсь в сторону лестницы. Мне не нужны «курочки» — в гробу я их видел! Мне нужна моя жена!

- Ильяс! - Демид смотрит на меня пристально и серьезно.

Я понимаю. Боится, что я наворочу дел, переступлю грань и зарвусь. Ее дед не хрен с горы или чертов «ноу нейм». Генерал Соколовский не входит в список тех, кого можно «просто подвинуть», но мне искренне и от души на это насрать.

Она моя. И она будет моей, даже если придется поставить на кон все!

- Либо помогаешь, либо не мешай! - рычу, долго смотрю ему в глаза, но куда деваться?

Когда вы братья — вписываться друг за друга будете в любой блудняк. Так принято. Так надо. Так должно быть. А я знаю, что на этих двух я могу положиться при любом, даже самом отвратительном раскладе, когда все идет против меня.

Они помогут.

Поэтому я не удивлен, что Демид слегка кивает и спрашивает:

- Что делать?

- Отвлеките от нее этого щенка. Так, чтобы не понял.

- Что потом?

- Пока не решил.

Снова кивает, а потом поворачивает со мной вместе с Маратом. На самом деле, здесь я соврал немного. Решил. Я уже знаю, что буду делать, когда ступаю на танцпол.

- Встретимся через десять минут у твоей тачки.

Теперь кивает Марат.

Ну все, малыш, добегалась. Извини. Потом на меня поорешь и побесишься. Я не против.

Дарина

Это судьба так насмехается, да?!

Почему он оказался именно в этом клубе?! Что за издевательство?! Я теперь всегда буду его встречать?! На каждом повороте?!

Бесит. Его надменная рожа раздражает, его «широкий» жест как насмешка! Он! Ильяс Амаев, да гори ты в аду!

Думаю, бездумно совершая какие-то движения под громкую музыку. Я вся в себе. Внутри. Роюсь, копошусь. Мне плевать, что есть снаружи. Кирилл…черт, почему мне так плевать? Он рядом, я чувствую его руки, но ничего не чувствую больше. В смысле вибраций или…чего-то другого. Все мое существо будто забито до отказа почти-бывшем мужем, которого я еще больше за это ненавижу!

Как смеет после всего пролезать в мои мысли?! Отвлекать от жизни?! Как смеет не давать мне ей наслаждаться?! Да чтоб тебе пусто было трижды!

Я лишь номинально замечаю, как руки Кирилла отрываются от моих бедер на мгновение, продолжаю покачиваться и ворочать-ворочать-ворочать в голове образ. Ухмылка. Щетина. Сигарета. Взгляд. Расстегнутая на верхние пуговицы рубашка…от него, наверно, пахнет сейчас сладковато, с дымком, так притягательно…именно от этого запаха у меня по коже бегут мурашки.

Так дико.

Когда руки снова ложатся на мои бедра, я представляю вместо Кирилла своего бывшего. Закрываю глаза. Откидываюсь на грудь. Прижимаюсь теснее. Мне даже чудится тот самый запах того самого парфюма…

Стоп. Мне не чудится!

Резко поворачиваюсь и застываю. Ильяс стоит так близко, что я могу посчитать и ни разу не ошибиться, назвав точное количество раз, когда его желваки сократились…

Вокруг беснуются люди. Они отдыхают. Они свободны. Но я нет. Мы стоим друг напротив друга, не шевелимся, а я будто с головы до ног оплетена им.

И это меня бесит еще больше!

Я больше не его! Точка! Я все решила! Мы попрощались! Пошел ты!

Собираюсь уйти. Я хочу уйти подальше! Правда, прежде я хочу его уколоть, как он меня, поэтому небрежно отбрасываю волосы и непременно закатываю глаза, но стоит сделать шаг в сторону, как выше локтя ложится твердая пятерня.

- Ты…

Хочется спросить: охренел?! Но этот вопрос риторический поскольку…да! Охренел! Ильяс разворачивается и тянет меня за собой быстро и без спроса, и сколько бы я его ни колотила итог один: ему абсолютно плевать.

На улице тепло, но меня пробирает до костей, когда мы вырываемся из клуба. На миг я не понимаю ничего, но быстро заставляю себя снова стать взрослой и решительной. Упираюсь ногами в асфальт, ногти свободной руки вонзаю в его запястье и шиплю.

- А ну пусти меня! Ты! Придурок!

- Рот закрой.

Злой, как черт, снова тянет меня, и я делаю пару неловких шагов, но мне опять удается упереться и даже ударить Ильяса по спине кулаком.

- Пусти! Или я орать буду!

- Да ори!

Просто.

Еще проще он делает следующее: поворачивается, поднимает меня на руки и закидывает на плечо, как какой-то пещерный человек свою добычу!

Нет! Ну это уже не просто охренел, даже не в край охренел!

- Ты…пусти меня! Животное! Грязное животное! Козел!

Голошу в рупор, а на меня смотрят с улыбками, даже смешки издают, когда по заднице приходится значительный такой шлепок, от которого я шиплю. Очень смешно!

- Не имеешь права так делать! Трогать меня и вообще…пусти!!!

Еще один шлепок, который вызывает в толпе у входа еще большее умиление, но меня через миг будто отрубает. Ильяс глухо усмехается, сжимает бедро, акцентируя внимание на внутренней его части и выдает:

- Я могу трогать тебя, где я хочу. Ты — моя жена.

Замираю. Начинаю прикидывать.

Может быть его по башке огрели?! Он же не может всерьез использовать эту карту?! Бред! Дуристика! Маразм! О! А может у него старческий маразм?! Жаль, поинтересоваться я не успеваю. Меня опускают на землю рядом со знакомым внедорожником Марат, а потом осматривают так…недобро, короче, понимаете? С явной претензией.

- Могла бы вообще не одеваться, чем натягивать такое платье.

Градус моего недовольства бьет рекорды за вечер! Наконец, это уже просто хамство, а его я пропускать мимо ушей не собираюсь совершенно точно! Поэтому уверенно шагаю на него, смотрю исподлобья и цежу:

- Тебе же никто не раздает советы кого и по каким числам натягивать, так что и свои при себе оставь! Я — свободный человек и…

- Ты не свободный человек, - говорит тихо, делая на меня шаг так, что я прижимаюсь к двери машины всем корпусом, - Ты — моя жена.

О боже.

О боже-боже-боже!

Нависает надо мной, уперев руку в крышу. Смотрит так…без претензии на этот раз, но лучше бы с ней! От этого взгляда у меня кости плавятся, вены сгорают, кровь бежит быстрее, закипает, из-за чего щеки вспыхивают. Даже ветерок легкий не помогает вернуть обратно ни контроль, ни прежнюю температуру тела.

У меня внутри все так и встает на дыбы, переворачивается, льнет, и голос дрожит, когда я пытаюсь поправить…

- Почти бывшая.

Только наплевать ему на все мои правки. Ильяс ухмыляется, приближается еще и опаляет кожу своим дыханием, шепча.

- Это мы еще посмотрим.

Момент рвется резко и безжалостно, когда он неожиданно снова хватает меня выше локтя, открывает дверь тачки и пихает туда достаточно грубо, чтобы не хило так напугать.

Какого хрена?!

Этот вопрос умирает где-то на дне сознания, когда он залезает следом, а два его друга занимают места на водительском и пассажирском сидении.

- В аэропорт.

Бам! Вот это я понимаю вердикт.

Кажется, на этот раз я действительно вляпалась…