Дай мне развод

Глава 12. Аэропорт

Ярмо шока и трепета я сбрасываю быстро.

- Ты совсем с ума сошел?! Какой аэропорт?!

- У нас он один, - с ухмылкой отвечает мне, а машина начинает трогаться с места.

Вот тут я понимаю, что это нихрена не шуточки. Рвусь к боковой двери со своей стороны: мне надо выйти! Срочно! Он точно псих! Но, так как все происходит по серьезке, а не на концерте Петросяна и Степаненко, попытки прерываются жестко и быстро.

Тут же Ильяс хватает меня сзади, а когда я начинаю брыкаться, вовсе приваливает сверху, прижимая к кожаному сидению.

Боже-боже-боже!!!

Не скрою, что в первое мгновение мне по телу бьет мощный удар тока. Оно же приучено уже, оно привыкло, оно скучало: по его весу, по запаху, по дыханию сбитому в затылок. Сразу в памяти оживают картинки той самой ночи, когда всё было «против» моей воли. Кавычки уместны, потому что не было. Откровенно не было. Мне уже не стыдно признаться в этом, но сейчас?! Это совершенно другое дело!

Злюсь. Даже не так! Вспыхиваю моментально! Во-первых, из-за паники: он сильнее меня, захочет?! Что угодно сделает! Во-вторых, потому, что он не имеет больше никакого права меня трогать! Так трогать! Да вообще никак!

Обалдел?!

- А ну пусти, ты чертов псих!

Ору, пытаюсь зарядить ему каблуком побольнее, но тут же снова натыкаюсь на одну простую истину: Ильяс действительно сильнее меня. Это факт, о котором мне забывать никак нельзя!

Простым, легким, даже я бы сказала ленивым, движением он поднимает мое тельце полностью, потом прижимает ноги своими мощными бедрами, а руки вытягивает и упирает в мягкую обивку двери. Все. Скрутил. По рукам и по ногам. Так, что я даже пошевелиться не могу, только часто-часто дышу, не поднимая лица от той же кожи.

- Кхм-кхм, у вас там все нормально? - слышу, как довольно тянет Марат.

Да чтоб ты сдох! Ты и твой козел-дружок!

- Ненавижу, отпусти меня! Пусти!

Начинаю ерзать, как червь. Сдаться?! Да ни за что в жизни! Ему?! Ни за что в жизни в кубе! Нет!

- Я никуда с тобой не полечу, ублюдок! Слезь с меня! Пусти!

На мой бунт ответ весьма предсказуемый: дружки начинают хихикать, а Ильяс улыбаться. Слышу это в голосе, пусть и не вижу, но когда он шепчет мне на ухо, отпечатывает на коже все свои эмоции.

- А кто тебя спрашивает, тигрица? Спокойно...

Доволен, как сытый кот, который спер кусок сочной говядины и сожрал его, пока хозяева ртами щелками.

Ненавижу! И я сейчас серьезно.

- Я тебя ненавижу! - снова рычу, снова дергаюсь, но на этот раз к натюрморту прибавляются дурацкие слезы.

От обиды. Мне не больно, а обидно, что он вот так легко позволяет себе прийти и снова разрушить мою жизнь. Разрушить все мои установки в голове, потому что…всполохами яркого пламени, из груди моей вырываются чувства.

Чувства…

Они же есть. Их не убить так просто. Иногда мне вообще кажется, что чтобы он не сделал, я его за все прощу и оправдаю, потому что люблю.

Я его люблю…

Как дура. Он об меня ноги вытирает, не считается с моим мнением, не ставит в грош меня, не ценит, а я его, твою мать, люблю. Раньше, когда смотрела всякие романтические фильмы, всегда поражалась, как девушки могут прощать этих подонков, которые поступают с ними плохо. А потом встретила своего подонка. И простила. Снова и снова. Простила…

Прощала. Да. Вот так вернее, потому что за фотографии я его никогда не прощу!

- Ты выкинул ее фотографии… - шепчу, ведомая эмоциями и болью, которую он причинил мне своим последним, самым жестоким проступком, - Ты знал…но ты выкинул…Пусти! Пусти меня! Я с тобой никуда не полечу, а заставишь?! С жизнью покончу!

Ильяс тяжело дышит мне в ухо. Сознание бастует, оно в глухой обороне, но тело на него реагирует и откликается. Ему так хорошо в его руках…а я в таком смятении. Как это возможно?! Я его искренне ненавижу: горячо, страстно, сильно. А реагирую…за это себя презираю и, наконец, размякаю на сидении, ударяясь в слезы, которые у меня больше нет сил сдерживать.

Просто. Рыдаю. В. Голос.

Громко так! С расстановкой. По-настоящему.

Ильяс меня по-прежнему держит, но, как мне кажется, уже гораздо мягче, а потом говорит что-то на своем языке, и я снова злюсь! Потому что надо было выучить, что это все значит! Надо было! А я все на «потом» откладывала, думала, есть еще время…

Дарина, ну ты и дура! Балда! Вот теперь думай, о чем он там говорил?!

Однако машина останавливается через десять минут, и мне даже кажется, что пусть я не понимаю, о чем он говорил, но это же не значит, что он сказал что-то плохое? Вдруг надумал отпустить? Зачем ему я? При таких то раскладах.

Передние двери открываются, парни выходят. Я притихаю и даже поднимаю глаза, чтобы убедиться — правда свалили. Ага. Это хорошо? Меня тоже сейчас выпустят? Пожалуйста…

Ну да-да. Ага. Конечно. Жди. Вот обещанного три года ждут, и ты жди. Сколько, кстати? Сколько ждут, чего никогда не обещали в принципе?!

Вместо того чтобы меня отпустить, Ильяс нежно (?!) касается моей шеи прямо на позвонках. Черт…знает же, знает, сукин сын! Как меня от этого простреливает…

Эрогенные зоны — это такое. Точки, которыми из тебя верёвки можно вить, их надо скрывать до последнего! Не давать доступа. Но как же скрыть их, если ты замуж выходишь и думаешь, что навсегда? А муж твой получает почти оргазмическое удовольствие, пока изучает твое тело, как Магеллан карту?!

Прикосновения тем временем становятся настырней. Я пытаюсь от них увернуться, ежусь, дергаюсь, но сильная хватка мешает. Ильяс перехватывает мои запястья одной лапой, а вторую с напором прижимает к пояснице. Фиксирует.

Козлина!!!

- Прекрати… - шепчу, снова ерзаю, но тут же застываю, когда чувствую, как мне в зад упирается явно не стопка мелочи или пушка.

Во-первых, потому что мелочи у Ильяса нет априори — он фанат банковских переводов, блин. Насчет пушки тоже все просто: не фанат оружия, понимаете ли. Лишь грязных инсинуаций и тайных ходов. А еще измен и принуждения!

- Пусти меня, пусти!!!

Ерзаю отважнее, стараюсь игнорировать собственную довольную натуру, которая уже (уже, блин!!!) растеклась маслом на блинчике, готова тереться об него дикой кошкой и в спинке прогибаться.

Ей нравится его внимание. Она довольна. Эта похотливая, бешеная, совершенно сумасшедшая часть меня, которую дальше станет еще сложнее игнорировать.

Ильяс тихо смеется, а рука, которая покоилась на моей пояснице, медленно ползет ниже. О черт. Нет! Нет!!!

Но да. Пальцы самовольно забираются под юбку, и я бы с удовольствием прокляла себя и подруг за то, что все-таки согласилась надеть это чертово платье, только вот времени нет. Он касается кружевных стринг, и я издаю тихий, совершенно неконтролируемый стон.

О боже.

- Я скучал по этому…

Прикусывает мочку, давя еще на одну мою точку, и тело само собой расслабляется. По нему идет рябь, куда там сопротивляться?! Оно готово мозг мой вынести к чертям собачьим, сознание вытеснить, потому что скучало. По его рукам. По нему…

- Ненавижу… - повторяю настырно, а он ловко отгибает тонкую ткань и снова глухо смеется.

- Ну да? Я чувствую, как сильно ты меня ненавидишь…

От первого кругового движения я вздрагиваю и позорно стону. От второго стону еще позорней. В мозг ударяет эндорфин, серотонин и какой еще там коктейль вызывает удовольствие? Да пусть сразу все гормоны разом! Потому что я не могу составить даже простое предложение, спросить себя: как? Как ты поддаешься этой порочной, грязной ласке?! После всего?!

Не могу…

Ильяс припадает к моей шеи, целует ее, покусывает, а пальцы уносят меня куда-то в область «боже-боже-боже, еще-еще-еще…». Не замечаю, как сама начинаю подмахивать бедрами.

Это вообще не я! Это все инстинкты! Они выше моего сознания, делают из меня человек неразумного, а человека…вообще человека ли?! Я же не думаю. Когда слышу, как брякает пряжка на его ремне, приподнимаю попку сама. А потом сама подаюсь ему навстречу.

Мой громкий стон вырывается, как только он заполняет меня до краев. Смешивается с его рыком.

Ну все. До свидания, Дарина. Можешь попрощаться со своими принципами и благочестием — ты позорно пала от рук этого подлого изменщика и ублюдка. Поздравляю.

А куда там?! Поздравляй сколько угодно, только нет во мне сейчас ни злости, ни ярости, ни ума. Одни только ощущения. Тактильные. Он грубо касается моей кожи, сжимает руки выше локтя. Губами исследует спину. Так, как мне нравится. Входит в меня жестко, быстро, сильно — тоже, как мне нравится. Разряды тока бегут быстрее от того, как глухо и тяжело он дышит, рычит, оставляя на каждом сантиметре меня частичку собственной страсти. И запах. Я вся в его запахе, отчего меня только толкает к первому, мощному оргазму.

Я от него задыхаюсь.

В кольце его рук трясусь, как будто меня молнией шарахнуло, а он замедляется. Издевается! Смеется! Языком проходится по позвоночнику, чтобы только хуже было! Чтобы я вообще ни о чем не могла подумать! Но я думаю. В глазах стоят слезы, а на губах горит единственно верное…

- Не…ненавижу…

Сильный толчок — мой крик.

- Нет, девочка. Ненавидят иначе.

Ловко он пересаживает меня сверху. Я даже понять этого не успеваю, плавая в густом киселе из удовольствия и порока. А вот уже смотрю в наглые, горящие глаза.

Боже…это не мужчина. Проклятие.

Какой же он красивый…

С досадой смотрю на эти красивые, чувственные губы, на линию подбородка с щетиной, и глаза. Да. Глаза — самое опасное в нем, и я хочу отвернуться, но у меня снова нет выбора.

Ильяс заводит мою руку за спину, тянет к себе ближе, а потом впивается страстным, горячим поцелуем. Я его за губу жахаю, чтобы вернуть хотя бы часть контроля обратно — а ему хоть бы хны! Улыбается, и резким движением снова наполняет меня до краев.

Аж пальчики подрагивают.

Я откидываю голову назад, насколько это возможно в таких стесненных обстоятельствах, а он снова пользуется. Сдирает верх платья, и опять не дает мне возможности воспротивиться — тянет на себя и грубо целует остро стоящих сосок, который сразу и прикусывает.

Ну все. Карты биты. Я проиграла по всем фронтам, потому что «против лома нет приема», блин. Я улетаю, распадаясь на части от еще одного мощного оргазма.

***

Мое позорное дно находится у самой двери чужого внедорожника. Ильяс укутал меня в свой пиджак, потому что от платья моего мало что осталось, а как укутать сердце?! От него осталось еще меньше. Я всхлипываю, вытираю нос по-детски глупо, надулась вся, вообще с ним на контакт не иду. И так слишком тесным он был десять минут назад! А эти его придурки ухмыляются.

Да ладно. Я бы тоже ухмылялась, что скрывать? Вряд ли мои оры и унизительные стоны остались для кого-то тайной. Думаю, что вся улица знала, чем мы там занимались, и от этого вдвойне досадно.

Так низко пасть. Черт! Да я на таком дне, что, клянусь, мне снизу даже не постучат!

О чем думала?! Где был мой мозг?! Как я могла поддаться?! За что?…

Ответ у меня только один и самый очевидный: ты его любишь, он твоя слабость, и чтобы он не сделал — ты это примешь. Побегаешь, но примешь. Потому что ты этого хочешь.

Ты. Этого. Хочешь.

- Приехали.

Ильяс выходит первым, и только после этого я рассеянно смотрю в лобовое, чтобы замереть от страха.

Бизнес-джет. Ну класс…значит, это не шутка?!

Моя дверь открывается. Я испуганно смотрю на Ильяса, а он суровый, как обычно, и холоднее льда. Без компромиссов.

- Выходи.

- Я не…

Быстро теряет терпение. Никакие уговоры тут не помогут: он тянет меня за руку, а когда я спотыкаюсь на ровном месте, вовсе подхватывает на руки и твердой походкой следует к лесенке в самолет. Мне остается только поблагодарить, что несет он меня не как мешок с картошкой, а как принцессу. Слабое утешение, конечно же, но хотя бы не такое унизительно, как было у клуба.

А потом правда бьет наотмашь.

Нет…это нифига не шутка. В полной мере всю серьезность его намерений и своего незавидного положения я осознаю, когда он опускает меня на кожаное, светлое сидение, а следом заходят его друзья с сумками.

Прекрасно просто…

- Куда мы летим? - глухо спрашиваю, Ильяс бросает на меня взгляд, но сразу утыкает его в свой сотовой и глупо жмет плечами.

Мол, так просто.

- Туда, где жены не могут получить развод, когда они этого захотят.

Ядовито выходит. Да куда там? В стиле Амаева. В его, сука, стиле. С ненавистью смотрю снизу вверх, пока он быстро что-то печатает, но через мгновение, видимо, под гнетом моих гляделок отрывается.

Спасибо, твою мать, большое! Одарил вниманием, козел!

- Не смотри на меня так, - снисходительно тянет, а я кутаюсь в пиджак теснее и выплевываю.

- Я тебя ненавижу.

- Мы уже обсудили твою ненависть в машине. Кажется, пришли, что это…

- Ни к чему мы не пришли!

Вскакиваю, ору так, что привлекаю всеобщее внимание, тяжело дышу. Я просто в ярости! В такой…знаете, отчаянной? Что вырываю телефон и швыряю его в стену, чтобы не смел отворачиваться! Не смел снова пренебрегать моими чувствами!

Смотри! Смотри мне в глаза, ублюдок!

И Ильяс смотрит. На щеках играют желваки, глаза — узкие щелочки. Вы только гляньте. Не нравится?! Кого-то погладили против шерстки?!

- Я тебя ненавижу!

- Угомони таланты, Дарина. Села и…

- Отсоси у меня!

Грязное ругательство прилетает в самую нужную точку, бьет и срывает все замки. Ильяс в два шага оказывается рядом, хватает меня за волосы на загривке и силой усаживает в кресло, а потом нависает и цедит.

- Еще раз ты со мной так заговоришь…ты пожалеешь.

- Я буду с тобой разговаривать так, потому что не уважаю тебя, ясно?!

- Не уважаешь, значит? - зло усмехается, стягивая волосы сильнее, - Уверена?!

- Да! И ты меня не заставишь! Бей хоть до потери сознания, я все равно буду говорить одно и то же: я тебя ненавижу!

- Охренела?! Я тебя бил хоть раз?!

- Ты — жалкий трус. От жалких трусов всего можно ожидать!

Неожиданно, но после произнесённого Ильяс меня отпускает и отходит. Неужели и я нащупала его слабое место? Его точку G?

- Трус?

Когда звучит глухой вопрос, я чувствую, что причинила ему боль. Мне от этого тоже не по себе, но где-то глубоко внутри, потому что снаружи бушует ураган Катрина. Дарина, точнее. Да. Дарина.

- А кто ты?! - опять вскакиваю на ноги и обвиняюще тыкаю пальцем, - Трус и есть! Затащил меня в этот самолет силой, пытаешься заставить молчать тоже силой!

- Да потому что ты…

- Все силой! Я меньше тебя в несколько раз, и ты этим пользуешься! Снова и снова! И в браке тоже! Ты только унижал меня, изменял и ни во что не ставил!

- Я…

- Мне неинтересно слушать твои оправдания, ясно?! - перебиваю его снова, жестко отрезав размашистым взмахом кисти, - Все, что ты делаешь — силой заставляешь меня быть рядом! Так поступают только трусы! Ты неспособен добиться расположения женщины, ты можешь только заставить ее! И я ненавижу! Черт, возьми, я так ненавижу каждую секунду, что провела под твоим гнетом, и теперь я молчать не буду! Никогда! Ты — трус, Амаев! Самовлюбленный, эгоистичный мерзавец, который думает только о том, как ему будет, и ни на что больше ты неспособен! Заставишь полететь?! Да пожалуйста! Но знай! Все, что было между нами — ошибка! И одно сплошное принуждение! Я тебя не выбирала, и, клянусь, ты был бы последним мужчиной, кого бы я выбрала по доброй воле!

В джете повисает гнетущая тишина, которую нарушает исключительно мое отрывистое, сухое дыхание. В этот момент, если честно, мне плевать, что я получу по лицу, а я могу по нему получить! Слова мои — жестокие и острые как бритва, угодили прямо в цель — я же вижу. Ему больно. Неприятно. Он унижен. И это самое важное. Такие мужчины могут унижать сами, но никогда не позволят, чтобы унизили их.

Это плохо кончится…шепчет мне тихо-тихо разум, но я шлю его в далекое, эротическое путешествие: плевать. Мне плевать! Зато я отстояла себя и буду стоять за себя дальше, потому что хватит! С меня просто хватит!

Он выкинул фотографии моей мамочки…

Ильяс приходит в себя странно. Он усмехается, пару раз кивает, а потом берет с сидения рядом какой-то черный пакет, подходит. Я, как бы ни храбрилась, немного отступаю — страшно. Как бы ни скалилась, но я Моська, а он слон, и это просто данность.

Зашибет…

Но он вдруг сует мне пакет и цедит.

- Твое.

- Что это?

Игнорирует, а любопытство берет верх. Я заглядываю и застываю. Сразу знаю.

Красный. Корешок. С. Сердечками.

Резко поднимаю на него глаза, которым не верю, и сразу считываю горькую усмешку на пухлых губах, а потом слышу холодный приговор.

- Уходи.

- Я… - начинаю глупо, меня к этому толкает что-то гудящее внутри, но теперь Ильяс поднимает руку и отрезает любые попытки.

- Хочешь развода? Ты его получишь. Препятствовать больше не стану, даже ускорю процесс, а теперь уходи. Тебя отвезет мой водитель.

- Иль…

- Хватит, Дарина. Ты все сказала, я все услышал — уходи.

Почему я веду себя так? Зачем пытаюсь с ним поговорить? Дура!

Гордо поднимаю подбородок, расправляю плечи и иду. Ноги не гнутся, душу рвет, тянет обратно к нему…обнять, поговорить, попытаться что-то склеить, но я иду.

Так будет лучше. Этот поступок не перекроет всего того, что он сделал, Дарина. Не перекроет.

Но в машине, когда я достаю из пакета его содержимое, все клапаны открываются разом. Я горько рыдаю, пока вожу пальчиками по обложке самого дорогого, что у меня было и есть — альбома с фотографиями моей мамочки, который он не выкинул. Оставил. Сохранил. Сберег.

А через неделю я получаю конверт со свидетельством о разводе. И вроде бы…надо радоваться? Только я сползаю по стенке и рыдаю еще часа три к ряду, потому что изнутри меня режет на части осколки разбитого вдребезги сердца…

В этот момент я понимаю и признаю одну очевидную вещь: на самом деле, я никогда этого не хотела. Разум, "правильно/неправильно" — все идет лесом в момент, когда я получаю то, что думала, мне нужно, а правда она другая. Неудобная, дурная, совершенно нелогичная, но какая есть: я не хотела этого развода. Пока Ильяс сопротивлялся, мне все еще казалось, что что-то можно исправить. Починить. Изменить. Что он меня не отпустит...в конце то концов, просто не позволит! Даже увидев джет, сердце мое радостно забилось быстрее: я же этого и хотела. Чтобы он за меня боролся...Но вот он сам поставил точку и сделал мне стократно больнее.

Вернул, так сказать, с небес на землю.

Не сказка это. Неромантическая история любви. Здесь не будет красивых ухаживаний, поступков, попыток вернуть на разрыв. Никакого стекла, никакой драмы, все лаконично и просто: свидетельство о расторжении брака. Точка. Никаких запятых...

Глава 13. Свобода, море и Алтай

Как и было обещано дедушкой, стоило мне получить развод, как через пару дней мы улетели в Италию. Там было хорошо и даже очень: море лечило не только мое тело, на котором все еще оставались отпечатки последней страсти между мной и мужем, но и душу.

Однако на удивление, лучшая часть моего лета пришлась на Алтай.

А я вообще не должна была там оказаться! Все вышло спонтанно. То есть…не совсем, конечно, спонтанно. Однажды вечером, когда мы с дедой сидели и ужинали, а отношения у нас все еще были на отметке «холодно и туго», я подумала: почему он себя так ведет? В смысле не «холодно и туго» — это как раз мне было ясно. Как человек военный, ему было сложно отпустить внутреннюю дисциплину, выработанную за столько лет жизни и службы, а как мужику сложно было понять женщину. Тем более, на столько лет себя младше. Но я сейчас о другом. Он как будто…знаете? Не в своей тарелке был. Скованный еще больше, напряженный весь из себя, но почему? Будто в нас с минуты на минуту гранату запустят!

- Тебе не нравится Италия? - спросила я, и дед тут же поднял глаза.

- С чего ты взяла?

Резковато вышло. Точно на нервах…я не обиделась, конечно же, только улыбнулась и пожала плечами.

- Я заметила, что ты как будто не в своей тарелке.

- Не в своей стране скорее.

- Так в этом дело?

Дед издал шумный выдох.

- Не хочу показаться занудой, но…Дарин, пойми, я человек старой закалки. Для меня нет ничего лучше дома.

Он не добавил, но читалось между строк: если бы не ты, я вообще сюда ни за что в жизни не приехал.

Вот так.

Мило, блин…

Я вся зарделась тогда, заулыбалась пуще прежнего — как итог смущенный, старый вояка и мой задорный смех.

- Прости, не хотела тебя смутить.

- Тогда перестань на меня так смотреть, а ешь. Еда здесь вкусная.

И то верно. Очень крутая паста с морепродуктами, однако поперек горла мне всё, если я вижу, как человек, который спасает меня от тяжести пережитой трагедии, чувствует себя плохо.

- А куда ты бы хотел поехать? - аккуратно спросила, дед пожал плечами.

- Нет места лучше дома.

- То есть, хотел бы сидеть в городе?

- Почему сразу в городе?

- Тогда скажи уже, куда бы ты поехал!

Улыбнулся мне, как капризному ребенку.

- На Алтай. Там потрясающая природа и атмосфера, которая помогает забыть обо всем. Душа отдыхает, понимаешь?

Помедлив пару мгновений, я кивнула и улыбнулась в ответ.

- Тогда решено.

- В смысле?

- Как это в смысле? Мне что сейчас надо? Чтобы душа отдохнула. Едем на Алтай!

Ну и вот.

У деда, как оказалось, здесь живет старый приятель по службе, а у него дом. Мы в нем и остановились, и знаете? Общение пошло куда как лучше. То есть не туго и не холодно, даже не прохладно. Дед водил меня в лес за грибами, потом на рыбалку, а потом научил стрелять! Его друг возил нас по достопримечательностям: например, река Катунь. Знаете, что означает это название? Я вот теперь да: хозяйка. Главная река Алтая по-другому называться и не может! Исток берет на склоне самой высокой горы региона — Белухи. Выглядит она очень мощно, а Бирюзовая Катунь только подчеркивает этот природный бриллиант.

Очень красиво.

Потом мы ездили на остров Патмос, который представляет из себя скалу с отвесными стенами, куда пройти можно по длиннющему, подвесному мосту. Мда…сердечко у меня прыгало и бегало, пока мы туда чапали. Проще говоря: хочешь почувствовать себя Индианой Джонсом? Съезди на Алтай, только шляпу не забудь по канону. Здесь их не продают.

Еще нам предлагали поехать и посмотреть на мумию Алтайской принцессы, но что-то я не захотела. От отсутствия развлечений по-прежнему не страдала, а смотреть на мумию, коей сама чуть не стала, желания не было.

По итогу, каждый день, проведенный на Алтае, я запомню, как самые яркие свои каникулы. Здесь нет моря — факт, но есть красота первозданная, которая наполняла мою душу…теплом и вдохновением. Вот стоишь ты на горе и думаешь, насколько мелки твои проблемы, если так подумать то, да? Почти частичка песочка. А я убиваюсь, как по самому ужасному горю. По факту то что? Не получилось — ничего. Я имею право попробовать снова, а чувства? Чувства…

Иногда они все же накатывали, мне ведь так хотелось, чтобы он был рядом! Когда мы поехали в долгое путешествие до Каменных грибов, что поражали воображение своим странным, почти голливудским видом! Или снять видео с водопада Учар? Мне просто так хотелось поделиться с ним своими впечатлениями, но я понимала — не могу. Не имею больше права. Никогда и не имела по факту, но теперь не имею вообще никаких оснований: он мне никто. И я ему тем более.

Мы поставили точку.

Тяжело вздыхаю, сидя на ступеньках крыльца дома, а потом слышу мягкие шаги. Знаю — это дедушка. Он любит курить табак из трубки, а этот запах теперь я узнаю из тысячи. Он пахнет орехами и медом, и я улыбаюсь сразу, а потом поворачиваюсь.

- Не помешаю?

- Конечно, нет, что за вопросы?

Дед улыбается в ответ. Садится за стол, откидывается в плетёном кресле, выпускает густой дым и вздыхает.

- Хорошее лето было. Не помню, когда в последний раз так отдыхал. Разве что…

- Что?

- Когда Алена моя жива была.

Я сразу чувствую в груди тихую тоску по человеку, которого никогда не видела — по своей бабушке. Из рассказов товарища деда, я выловила, что он ее очень любил, а умерла она от рака. И он вместе с ней. Уверенна, конечно, что если бы они не решили опробовать «настойку на смородине», вряд ли я осмелилась бы спросить сама. Без слов ясно, что дед так и не смог пережить утрату любимой, а я в этом не сомневаюсь ни на секунду, жены. Кольцо то вон до сих пор носит и так не нашел никого…

Мой, наверно, в задницах тонет…

О господи! Дарина, прекрати думать о нем!

Вздыхаю и опускаю глаза, но от деда, кажется, мысли мои скрыть невозможно. Он слегка улыбается и кивает.

- Думаешь о нем?

Неожиданный вопрос. Да, мы здорово сблизились, но, клянусь, он впервые открыто коснулся настолько личной темы. А я? Мне бы, возможно, и стоило бы взбрыкнуть, но я этого не хочу. Не в эту ночь. Не с ним.

- Да… - смотрю в глаза, а потом хмурюсь и тоже решаю пойти ва-банк, - Можно спросить?

Но сначала уточняю. Дед мягко кивает, а я набираюсь смелости вместе с воздухом в легкие, и выпаливаю.

- Какой была бабушка?

Ненадолго дедушка цепляется за меня взглядом, но этого времени хватает, чтобы я успела пожалеть, что в принципе открыла рот. Нельзя было лезть к нему с такими вопросами! Ну вот…сейчас тот тонкий «мир», что мы установили, рухнет…

Однако нет. Дед переводит взгляд вдаль, задумчиво улыбается и тихо вздыхает.

- Торпедой она была. Яркая, сильная, дерзкая женщина. Когда мы познакомились, я молодым был, горячим…Стремился непонятно к чему и куда…Пока с ней не встретился. Бывает, Дарин, один миг — и все. И жизнь твоя другой уже не будет: вот у нас так и было. Я только ее увидел и понял, что пропал.

Звучит красиво, но одновременно печально.

У нас то было не так.

Ильяс когда меня увидел, думал только о том, как бы дойти до своей цели! Или сколько придется денег заплатить…Не знаю даже, какая из этих "мыслей" звучит обидней? Хотя нет, знаю: что он не думал обо мне, как о женщине, которую он может полюбить. Даже на секундочку этого не допускал…

- Снова о нем думаешь?

Слегка киваю, ковыряя шнурки своих Конверсов, жму плечами, мол, ничего страшного, но потом неожиданно шепчу.

- Это когда-нибудь кончится?

- А ты этого хочешь?

Поднимаю глаза — дед улыбается мягко. Он уже знает ответ, в котором я никогда не признаюсь, поэтому и не настаивает на произнесении. Лишь добавляет…

- Если ты действительно захочешь, чтобы кончилось — кончится. Любовь только взаимной и бывает, Дарина. Остальное — наваждение.

Мой телефон зажигается во тьме предпоследнего дня лета, и мы оба смотрим туда, как на маяк в тумане. Потом дедушка встает. Он бросает на меня еще один хитрый взгляд и вздыхает:

- Пойду я спать, принцесса. Завтра у нас тяжелый день.

Я уже сижу красная. Прямо до ушей! А когда он еще тише добавляет уже в дверях, жмурюсь:

- Кстати. Если ты действительно хочешь закончить, я бы на твоем месте поскорее ответил на сообщение.

Боже-боже-боже!!!

Я готова пищать, но, слава богу, сдерживаюсь, лишь в спину ему смотрю: догадался. Конечно же, догадался! Интересно, он считает меня чокнутой? Да нет, вряд ли. Мы женщины — существа странные. Нам никогда до конца непонятно, чего мы действительно хотим.

Агент 007

Привет, красавица)) Как ты там?)) Даже не верю, что завтра мы увидимся! Соскучился жутко))) 😘

И я.

С напором стираю на миг возникший образ бывшего мужа, а потом опускаю глаза на телефон и уверенно отвечаю:

Вы

И я по тебе)) Готов к первому, учебному дню?)))

Агент 007

А ты готова к первому свиданию?

Прислушиваюсь к ощущениям внутри, а потом киваю. Готова. Даже несмотря на то, что под сердцем у меня неспокойно — готова! Дед прав был: любовь — взаимное чувство, а остальное наваждение. Как известно, от любого наваждения есть лекарство, мое — перестать вспоминать о мужчине, который разбил мое сердце и пошел дальше.

Точка.

Живи.

Восклицательный знак.

***

Домой мы возвращаемся под вечер, и вообще, мне бы по-хорошему по магазинам, но я так устала, что проваливаюсь в сон, а просыпаюсь только по будильнику уже на следующее утро.

Так досадно.

Как старуха! Кляну себя всеми последними словами, когда смотрю на экран телефона, а там куча пропущенных и сообщений от подруг, с которыми я договорилась встретиться, и от Кирилла, который тоже хотел заехать.

Мда. Все на свете проспала, а думала, что с такими оправданиями подожду хотя бы до сорока. С другой стороны, что?! Дорога была действительно сложная и совершенно точно неблизкая! Я тоже имею право устать!

Конечно, имею. Никто не сомневается и в укор мне тоже не поставит, просто, знаете? Когда живешь «удобной» столько лет, сложновато перестроиться в момент. Мне до сих пор непросто говорить «нет» или говорить то, что я действительно хочу, а не то, что мне хотеть «правильно». То есть для кого-то, конечно, правильно и удобно, но не для меня. Как ребенок учится ходить, я учусь опираться исключительно на собственные ощущения.

И стоять за себя тоже.

- Ну, Дарина! Как так то?!

Стоит мне увидеть подруг, как начинается…Они строят недовольные моськи, Крис вон даже губы выкатила, но я уверенно поднимаю подбородок и жму плечами.

- Очень устала, простите.

Если честно, то я готовлюсь к обороне, мол, сейчас полезут претензии, а как-то их отбивать нужно. Нужно же! Сто-ять за се-бя. Но знаете что? Ничего такого не происходит. Они, конечно, расстроены, что мы не встретились, но внимание на этом не акцентируют. По-доброму Крис начинает смеяться, а Олеся отмахивается.

- Эх ты…Такое пропустила!

Неужели мне не последует порка? Выговор? Я в это даже не верю в первые пару мгновений, все равно напряжена сильно. Зря. В их глазах горит только веселье и радость от долгожданной встречи, а еще сильное желание поделиться последними новостями.

И я подхватываю эту волну с огромной инициативой: мне тоже хочется рассказать обо всем, что со мной приключилось.

- Что же я пропустила?

- Ну нет! Ты не отделаешься быстрыми переговорами перед первой лекцией! - грозится Крис, - Мы обязаны сегодня пойти в ресторан и все обсудить! Подробно!

Хлабысь!

Меня перебивает просто нечто! Я уже готовая согласится, взвизгиваю, когда со спины обхватывают сильные руки, а когда поворачиваюсь — сразу улыбаюсь. Кирилл. Подкрался, сияет, в руках цветы. Белые розы. Красивые. Он их мне тянет, а я…

Досадно немного, что не мои любимые пионы, конечно…

А вот Ильяс сразу их принес.

Да, но Кириллу никто не сообщал, какие цветы ты любишь! На минуточку!

И откуда опять Ильяс, Дарина?!

Фыркаю на себя, ему в глаза смотрю и шепчу.

- Привет…прости, я вчера заснула.

- Не страшно. Теперь же ты здесь. Эм…как насчет посидеть где-нибудь сегодня вечером?

- Эээ! Стоп, ковбой! - Олеся возникает тут же рядом, - «Сегодня» уже занято!

- Отстань, Колесникова, - морщится Кирилл, а потом на меня так смотрит…

Знаете, мол, решай.

Твою мать.

Честно? Иногда решать приятно до боли, но иногда также до боли раздражает. В такие моменты, как сейчас, когда мне так или иначе придется кого-то обидеть, я задумываюсь о времени, когда решать что-то самой для меня было чем-то вроде манны небесной. Нет, конечно, Олеся на меня не давит, как и Кристина, и они поймут, но я…все равно чувствую себя немного растерянной. И раздраженной.

Бесит, что Кирилл ставит меня в такое положение, черт возьми! Ну вот какого, собственно, хрена, да?!

- Извини, - начинаю тихо, но беру себя в руки и расправляю плечи, - Я им уже обещала. Может быть, завтра?

Парень поджимает губы. Я вижу, как его не устраивает мой ответ, но, блин! У меня другого нет. С подругами я хочу провести время больше — не знаю, хорошо это или нет? Как уж есть.

- Завтра так завтра.

Даже в этом, казалось бы, простом, мягком ответе, я чувствую градус раздражения. Он явно повышен, блин, хотя может быть, мне просто кажется? Опять же. Из-за прошлых своих «правил», я просто думаю, что теперь, когда я «делаю, что хочу» — это непременно должно раздражать? Опять же. Раньше ведь раздражало.

Слава богу, что мне отвечать ничего не надо — Крис берет меня под руку и тянет в сторону аудитории со словами:

- На пару опоздаем!

Спасибо, спасибо, спасибо!!! Я правда не хочу устраивать разборки, к которым не готова. Хотя от сердца у меня откатывает все-таки, когда Кир в спину кричит.

- Я тебя подожду здесь!

Нет, серьезно. Наверно, у меня просто паранойя или бред. Надо с этим что-то делать! Не могу же я каждый раз вот так вот разрываться, правда? С ума сойду.

Об этом я думаю, пока начинается «вводная» первой в этом учебном году лекции. Ну как «вводная»? Скорее дележка впечатлениями. На самом деле, никто еще не настроился на рутину. Лето, пусть календарно и подошло к концу, но его расхлябанность и легкость в груди так и горит.

Не только у меня.

Мои одногруппники счастливые, довольные, наперебой разговаривают с преподавателем о том, как они отдохнули — за окном солнце жарит. А я думаю, что за волшебная пора? Когда мягким ветром приходит время перемен, пора новых начал.

Все теперь будет иначе. Шепчу самой себе, подложив руку под голову: все-все-все! По-другому. Лучше. Я чувствую, что лучше!

Тук-тук-тук

Тихий стук даже не сразу слышен из-за громкого, настойчивого смеха. Да вы бы тоже смеялись! Наш местный комик как раз рассказывает историю о том, как он съел медузу, пока катался на водных лыжах. Очень театрально, кстати. В лицах. В действиях. Актер! Харизма у него бомбическая, никто устоять не может, но стук становится настойчивее, и преподаватель переводит взгляд на дверь.

- Да! Войдите!

В аудиторию просовывается голова. Кто это? Я его никогда не видела. Какой-то рыжий мальчишка с сережкой в ухе и хитрющим прищуром.

- Здрасте!

- Здравствуйте, молодой человек. Вы к нам?

- Типа того. Я с доставкой.

- Доставкой?

- Меня кое-что просили передать.

- Мне? Так давайте...

- Не вам.

Кустистые брови нашего Геннадия Юрьевича вмиг взлетают, парень же никак не реагирует. Разве что на лиса больше становится похож.

- Можно?

- Ну…пожалуйста?

- Спасибо. Заноси!

Заноси?!

Он что, правда сказал «заноси»?!

О да. Еще как, блин!

Дверь открывается пошире и в аудиторию заходят человек двадцать гуськом. Но это еще не самое странное. И уж точно не самое ужасающее и пугающее.

У них в руках пионы.

Мои любимые пионы.

В количестве миллиона, блин!

И раньше, чем они повернутся и найдут меня глазами, я знаю: по мою душу.

Мамочки…

Я вся сжимаюсь, краснею, бледнею, снова краснею. Не могу дышать. Скукоживаюсь сильнее, а парни с дерзкими улыбочками подходят по очереди и ставят цветы вокруг меня. Кто-то даже подмигнуть умудряется! Вы издеваетесь?!

Точнее…

ТЫ, КОЗЕЛ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!

Боже…я же только подумала, что освободилась, но тут мне протягивают конверт, и тот самый «лис» усмехается.

- Это тебе.

Так, в аудитории повисает молчание. Так, меня снова окунают в пучину гневных, завистливых взглядов, но мне…честно, плевать! Холодными пальцами я открываю записку, а там все один вопрос размашистым, хорошо знакомым мне почерком.

«Трус?»

Глава 14. Трус?

Мой первый день был разрушен так, что не собрать, размашистым жестом одного напыщенного, самовлюбленного козла! К работе которого я как раз подхожу.

Подбегаю даже.

Если честно, то момент, как я сорвалась с места и, схватив только свой телефон и плащик, стерся. Я его вообще не помню, как будто на глаза красная пелена ухнула. В такси получилось немного прийти в себя. Мне хотелось клокотать от ярости, рвать и метать, но обстоятельства были стесненными — водитель. Я поставила себе галочку напротив «нужно сдать на права», сжалась на заднем сидении и кипела внутри. Иногда, правда, «фырки» вырывались в момент, когда мой внутренний монолог натыкался на вопрос из разряда «как он только посмел?!», но я сразу ловила взгляды того самого «стесненного» обстоятельства и затыкалась.

Нет, мне точно нужно сдать на права! У всех моих подруг уже машины есть, одна я, как дура! Ильяс никогда против не был, он просто кивал, это я сдавала назад. Почему, интересно?

Ох, боже, опять этот чертов Ильяс!

Фыркать теперь могу от души — на улице поднялся ветер и будто подталкивает к двери, ведущей в «зону» для персонала, и это дико бесит! Нет, я стараюсь не замечать символизма (который все равно замечаю), просто волосы мои теперь похожи на гнездо! Все поистрепались.

Черт!

Приглаживаю их ладошками пару мгновений перед кабинетом с проклятым именем, и это бесит тоже. Не хочется мне, чтобы он видел меня в каком-то «неподобающем» виде, а еще немного страшно. Вдруг он там сексом занимается?! А что?! Теперь его ничего не стесняет, хотя когда стесняло то, собственно?! Меня вон водитель тормозил, а его от интрижек и жена не смогла. Ха! Даже бонусом будет, если я смогу обломать кайф! Так и надо!

И все равно, прежде чем бестактно толкнуть дверь, я прислушиваюсь. Сказать — одно, но страх так просто не сотрешь. Хуже то кому будет? Мне. Видеть его с другой, спорю на что угодно, все еще больно: да, больно. Летом мне такое пару раз снилось, и я просыпалась вся мокрая от слез. Не хочу…

Так, поменьше тут соплей! Пошла!

Точно!

Толкаю дверь, однако мысленно, несмотря ни на что, я выдыхаю: Ильяс один. Он резко поднимает глаза, пока говорит по телефону, на губах зреет усмешка.

- Я перезвоню.

Мамочки…

От низкого голоса мужа — ДАРИНА, БЫВШЕГО МУЖА! — проходят мурашки, и я сразу краснею. Тушуюсь. А он встает из своего директорского кресла и улыбается уже явно.

- Ну здравствуй, Дарина.

Ненавижу!!!

За то, что развод дался ему так просто. За то, что нет и тени страдания, душевной смуты! Мелко так думать, но я бы хотела. И чтобы пил, как в фильмах, и чтобы разрывался от боли — а ему хоть бы хны! Кажется, он даже стал красивее.

- Что ты себе позволяешь?! - натурально рычу, Ильяс спокойно поднимает брови и указывает подбородком на дверь.

- Закрой дверь.

- Ты меня не слышал?!

- Ты достаточно громко предъявляешь мне претензии, так что слышал. Не хочу, чтобы это слышали мои сотрудники — закрой дверь.

Вы посмотрите на этого «большого» начальника только! Кого ты строишь из себя?! Как ты смеешь мне указывать?! Однако по выражению лица Амаева я понимаю, что разговор будет только на его условиях.

Поэтому закрываю дверь. Хотя зачем мне нужен этот разговор? Хм…не знаю. И почему я раньше об этом не подумала? До того, как полотно ударилось о проём.

Теперь отступать, как будто и некуда. Нет, есть куда — за моей спиной же земля не разверзлась, в самом деле. Нет геенны огненной и всякого такого — она скорее тут. Передо мной. В привычной, размеренной упаковке «хозяина жизни», который вдруг тихо говорит.

- Я рад тебя видеть.

Сердце предательски замирает на миг и пускается в бег. Честно? Я не ожидала, поэтому ненадолго теряюсь в пространстве и времени, почти допускаю улыбку, но резко и хлестко бью себя по рукам, делаю шаг на него и шиплю:

- А я тебя нет! Сто лет бы не видела!

- Но ты здесь.

- Потому что ты меня спровоцировал! Как ты смеешь?!

- А мне нужно было спросить твоего разрешения, прежде чем подарить цветы? - шаг на меня.

- Да, нужно!

- Я так не думаю.

Еще один шаг. Щурюсь, делаю свой ответный (зачем-то), выплевываю.

- Нет, у тебя нет никаких оснований дарить мне цветы, ясно?! Я тебе запрещаю!

Ильяс тихо, но явно усмехается. Еще шаг.

- Ты мне…запрещаешь, прости?

- Совершенно точно! Запрещаю! Ты не можешь!

- Какой-то глупый разговор.

- Почему это?!

- Потому что я все еще не спрашивал твоего разрешения.

Ильяс останавливается прямо напротив, и мне бы задаться резонным вопросом, как он оказался так близко?! Но я снова теряюсь.

От него пахнет, как и прежде, сладковато и уверенно. Говорят, запахи могут возвращать память — они ее провоцируют. Не знаю, запах меня провоцирует, или в принципе он? Но я точно теряюсь. Смотрю на него, а в груди так тепло сразу… и бешеный стук.

Ты — самое прекрасное ужасное, что со мной было.

Волнуюсь. Чего он так смотрит на меня?! Как истукан. Застыл и пялится-пялится-пялится.

- Ну что?! - не выдерживаю, правда, выше шепота голос поднять не получается — а Ильяс улыбается только шире.

Вдруг берет меня за предплечья, резко тянет на себя. Понять не успеваю, как оказываюсь в его объятиях, как лицо мое оказывается в обманчиво нежном капкане сильных рук, а потом я попадаю в капкан еще хуже. Тот, что сносит мне крышу — в поцелуе.

А мне ее сносит напрочь. Я же отвечаю…не сразу догоняю: он целует меня так страстно, жадно, будто безумно! И я отвечаю…как дура!

Потекла, называется, сладкой лужицей на солнце! Меня настолько окунуло в эти ощущения, что приходится буквально приложить максимум усилий, чтобы не дать себе по-привычному обнять его за шею и провалиться еще глубже на дно под названием "Мой-бывший-муж".

Ты чокнулась?!

Резко расширяю глаза, пытаюсь отпихнуть, уперевшись в грудь, но снова сталкиваюсь со стеной.

То есть: хрен там пел. Ильяс только обратный шаг делает на меня, теснее обнимает и проводит языком по губам. А у меня коленки подгибаются…

- Пусти… - шепчу в полуобморочном состоянии, он глухо усмехается.

- Нет.

И снова в атаку!

Напор становится сильнее, а у меня в голове наконец-то начинает работать мозг.

ЧТО-ТЫ-ТВОРИШЬ, ЧОКНУТАЯ?! СОВСЕМ УЖЕ?!

С силой дергаюсь — удается уловить момент, когда он почти расслабился, когда думал, что победил: получается вырваться.

ХЛОП!

Даю звонкую, сильную пощечину, а сама тяжело дышу, хотя стараюсь и нет.

Не потому, что стесняюсь такой реакции собственного тела, я в этот момент об этом вообще не думаю — мне страшно, как он отреагирует на то, что я себе тут позволила.

Стоп. Ты позволила?! ДАРИНА!

Точно. Точно!!! Это он себе тут позволил разного, на что права больше не имеет, но точно не я!

Делаю шаг на него, тыкаю в грудь пальцем и рычу.

- Ты в край охренел, Амаев! Какого черта?!

А он просто взгляд на меня переводит и тихо, с на этот раз мягкой улыбкой говорит.

- Я скучал по тебе.

И все. И поехали-погнали-покатились.

Я ничего не могу с собой сделать — душа буквально поет! А сама я не сдерживаю нервный смешок.

Что за сюр здесь происходит?! Может быть, его приложили чем-то тяжелым по тыкве, раз он…такое тут мне говорит!

- Ты сумасшедший? - интересуюсь, жмет плечами.

- А ты?

- Что за тупой пинг-понг?! А ты, а ты! Во рту растут грибы!

- Что?!

Морщится, в шоке. А я в каком! Ты обалдел!

- Не смей так никогда больше делать!

- Будет проблематично.

- Ты сексоголик?! Обнаружил, наконец, свою главную проблему?!

- Можно и так сказать. Она как раз передо мной.

Бесит! Почему он тут такой спокойный стоит, будто в танке?! Что происходит?!

Отступаю на шаг на всякий случай, ведь как говорят?! От психов подальше надо держаться. О том, что предупреждают психам не хамить, я почему-то благополучно забываю, конечно же, но спасибо, что предприняла хотя бы какие-то меры предосторожности.

- Мы развелись! Или что?! Какая-то из твоих любовниц сиськами память отшибла?!

Амаев гортанно смеется, а меня это уже не на шутку бесит. Хватаю его за руку и дергаю с психа: да какого хрена вообще?!

- Прекрати ржать! Я тут не посмеяться пришла!

- А предъявить мне за цветы. Точнее не так: ты хочешь запретить мне дарить тебе цветы.

- Именно так! Ты…

Вот зря я возобновила физический контакт. Надо запомнить держать всю свою эмоциональную составляющую подальше и покрепче, так как через мгновение я снова попадаю в кольцо его объятий.

Черт!

Запах хорошо знакомого парфюма бьет, как Мухамед Али, а голос, когда он приближается к ушку и шепчет, добивает, точно Майк Тайсон.

Мамочки…

- Я буду дарить тебе цветы, потому что хочу этого. И знаешь что еще? Это ты сумасшедшая, если думаешь, что я тебя отпустил. Не будет этого.

Отстраняюсь слегка, хлопаю глазами и как-то теряю вмиг весь запал. В смысле?…

- Мы же развелись...ты сам...

- Развелись, потому что так было правильно. Теперь все тоже будет правильно. Я добьюсь тебя, надену кольцо обратно на пальчик и снова дам свою фамилию.

Что?... Глупо пищу про себя, сердце уже где-то на скорости света, а все нутро в мелкую точку от гусиной кожи и мурашек.

Что?...

- Ты псих, этого не будет! - отрицаю, пытаюсь держать марку, только голос подводит.

Снова выше уровня шёпота я его поднять не могу. Ильяс просто в восторге. Он приближается снова, но оставляет на щеке целомудренный, приличный поцелуй, только вот шепчет мне совсем противоположные вещи.

- У меня не было секса, после того раза в машине. Нашего раза. Я слишком часто вспоминал, как ты стонала, и не хотел, чтобы кто-то посмел перекрыть твой голос в моей голове даже на мгновение.

Боже…

Но это что еще? Он слегка касается мочки уха губами, чтобы подразнить, а потом добавляет.

- И, спорю на что угодно, ты тоже вспоминала.

Откуда он узнал?...

- - …Не волнуйся. Скоро мы все повторим. Правильно.

Я сразу становлюсь пунцовой, но неожиданно стыд прибавляет сил бороться. Вырываюсь, отхожу и гордо подбородок вздергиваю.

- Не бывать этому!

- Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.

- Ты больной?! Нет, серьезно, тебя по башке шарахнуло?! - ору от нервов, - Тогда обратись к врачу! Мы никогда больше не будем вместе!

- Будем.

Замираю от такой наглости, но ненадолго. Меня приводит в исступление такая твердолобость, и я буквально рычу от досады и абсолютного отсутствия разума! Чтобы думать о «возможности воссоединения»?! После всего?! Да ты точно псих!

Так. Спокойно, Дарин. Псих — он и в Африке псих. Спокойно. Ды-ши.

Дышу. Разведя руки в стороны, набираю в грудь побольше кислорода, пару раз киваю, когда чувствую, что вошла в привычную колею, потом смотрю в глаза. А куда там! Все установки снова летят в тартарары под гнетом этого взгляда, и я снова себя не сдерживаю, а нарываюсь:

- У меня уже есть молодой человек! Он пригласил меня на свидание, и я сказала «да»!

- Плевать.

От возмущения перебивает кислород. Стою теперь тут, как рыба, выброшенная на сушу — Ильяс от души веселится заявляя.

- Я буду тебя добиваться и гарантирую, что скоро ты забудешь о своем щенке. О моей целеустремленности ходят легенды, малышка.

Так и чешется, зудит, отвесить этому надменному пельменю хлесткую пощечину, но нет! Не доставлю такого удовольствия! (И к тому же мне не очень хочется снова оказаться в его загребущих лапах). Вздергиваю гордо нос в который раз, потом закатываю показательно глаза и разворачиваюсь, чтобы уйти. Но напоследок все же добавляю у двери:

- Оставь меня в покое!

- Никогда.

Придурок!!!

Шарах!

Я так сильно хлопаю дверью, и очень странно, что по стене не идет уродливая паутина от трещины.

Нет, ну вы видели вообще?! Каков подлец! Стоит передо мной, распинается и вообще!!!

Сжимаю злобно кулаки, потом обхватываю себя руками и поворачиваю в сторону коридора.

Только там, пока никто не видит, я позволяю проникнуть в мою реальность тому, что так отчаянно пытаюсь скрыть — улыбке.

Он меня не забыл…

Добиваться будет…

Не забыл…

Боже. Усмехаюсь и на миг, перед тем как толкнуть дверь запасного выхода, прикрываю глаза: Дарина, у тебя правда с башкой не все в порядке. Как там говорят? Муж и жена — одна сатана? Похоже, не врут…

Я даже не ругаю себя за такие мысли — пусть. Сейчас можно. Ненадолго. Не скрывать и не прятать их от себя: вприпрыжку спускаюсь по лестнице, а у самой на губах горит его поцелуй. Я их касаюсь, стоя у еще одной двери на первом этаже — тоже себе это прощаю.

Всего на миг разрешаю снять все маски и почувствовать это волнение и трепет. Черт, аж пальчики покалывает…

Ну да ладно. Это все лирика. Я его никогда не прощу — факт! Такое не прощают! Он всегда будет мне изменять, и ничего не изменилось. К сожалению, ничего никогда не меняется.

Киваю более логичным выводам, потом толкаю железное полотно и выхожу на улицу.

Телефон коротко вибрирует.

Агент 007

Слышал про происшествие на первой лекции. Мне нужно волноваться?

Если честно, то дико хочется закатить глаза и откинуть сообщение в дальний ящик: отвечать желания вообще нет. Но, блин, Дарина, ты серьезно?! Хрен поймешь, какую игру затеял Амаев, да и вообще! Ты что действительно ему поверила?! Какое «добиваться»?! Он не знает, что значит «добиваться»! К тому же, ему это не упало! Наверно, родители велели? Или план такой построили?! А ты уже готова жизнь свою перечеркнуть. Вспомни, как тебе нравилось общаться с Кириллом, какую живую улыбку вызывали его сообщения.

Приди в себя!

Киваю себе пару раз, потом быстро печатаю.

Вы

Ты действительно хочешь поговорить об этом? Или пригласишь меня наконец на свидание?

Немного грубо выходит. Ругаю себя за это, но ответ приходит положительный.

Агент 007

Вот это разговор 😘

Он назначает мне свидание через пару дней в одном из ресторанов в центре, а я стараюсь изо всех сил игнорировать странные вибрации, будто не хочу идти. Но я хочу! Это все Ильяс спутал мне карты, чертов псих!!!

Но такой ли он псих, если так посудить? Ведь я сама, опять же, не лучше. Или все бы так среагировали? Сердечко останавливается и снова взмывает ввысь, когда я выхожу из лифта и поворачиваю к нашей двери, а там…

Весь коридор заставлен цветами.

Весь! Тут пройти негде!

Как будто в оранжерее, блин…

Мамочки…

Все бы так отреагировали, скажите? Несмотря ни на что. Забыв все обиды. Все бы стояли вокруг этого великолепия с глазами на мокром месте и глупейшей улыбкой на губах?

Добиваться будет…

Теперь мне не кажется это предложение таким уж смешным. Снова: хотя бы сейчас можно…

Глава 15. Ты блефуешь

Никто не собирался отменять посиделки, особенно после того, что произошло в университете в первый же день начала учебы! Поэтому девчонки поставили меня перед фактом: приедем. И приехали-таки! Буквально через двадцать минут я услышала, как створки лифта открылись, а после и веселый смех Кристины.

Который стих сразу же, как она распахнула первую дверь, ведущую в коридор к квартирам.

Хоть что-то хорошее: я теперь немного представляю, как выглядела сама. Так сказать, визуальное подкрепление: и Крис, и Олеся застыли, открыли рты, расширили глаза, а потом вдруг в голос запищали.

И началось.

Кошмар средь бела дня.

- О боже-боже-боже! Сколько тут цветов!

- Ты только посмотри! И ВСЕ ТАКИЕ КРАСИВЫЕ! ТВОИ ЛЮБИМЫЕ!

- КАК ЭТО МИ-И-ИЛО!

Обнимашки. Прекрасно.

Их радости я не разделяю стойко (конечно, разделаю, кого я обманываю? Просто спрятала подальше, чтобы не казаться глупой школьницей, потому что не хочу! Унизительно!). Высвобождаюсь из двух загребущих лапок, фыркаю и присаживаю к букету номер да-бессмысленно-их-считать-вообще, заношу в квартиру.

- Помогите их убрать в комнату, разорались!

Боже. Чувствую себя бабкой ворчливой или той мерзкой старушкой из сказки «О рыбаке и Золотой Рыбке». Мол хотела этого, а теперь все не то. И то не то, и это не то, а что хотела, сама уже и не знаю.

Тавтология, Дарина…

Ну и плевать! Как в условиях такой жестокой действительности можно думать разумно, если этот козел не забыл отметиться на моей коже?! И вот его запах меня чуть ли не преследует?! А поцелуй горит?!

Господи, ну за что?...

Останавливаюсь посередине коридора, стараюсь не разрыдаться, направив лицо к потолку. Мне нужна минутка. Нужно собраться. Нужно взять себя в руки, наконец! Я уже взрослая девочка и не могу вестись так просто на провокации! Даже если мне хочется верить в его слова, а мне очень хочется, вы себе даже представить не можете насколько! Я не могу. Потому что нет у меня гарантий, что он не врет опять (и даже тот факт, что Ильяс, по сути, никогда мне и не врал, дело не меняет)…

- Дарин, ну ты чего? - тихо шепчет Крис, а когда я оборачиваюсь, передо мной просто картина маслом.

Недавно счастливые, теперь обе мои подруги напуганные и взволнованные, держат в руках цветы. Они готовы прийти на помощь не только с переносом растительности из точки А в точку Б, но и в принципе поддержать.

Быть рядом.

Я их люблю.

Они моя семья.

Очень долго Кристина и Олеся были единственной семьей, которая у меня по факту осталась, и как я раньше об этом не подумала? Почему? Надо было обратиться к ним за помощью. Пусть опыта у них в отношениях тоже немного, но три головы лучше одной, так ведь?

- Он меня поцеловал, а потом сказал, что будет добиваться, - выпаливаю, как на духу, ненадолго прикусываю губу, но дальше рассказываю все, что произошло абсолютно полностью.

Без утаек.

Без секретов. Включая (и вознося в верхние позиции чата «мне-сложно-в-этом-признаться) свою собственную реакцию. И на слова, и на эти внезапные новости из разряда «полный-ахтунг».

- Та-а-ак… - тянет Крис, аккуратно поставив букет на пол, - Похоже, нам нужно сходить за шампанским. Так просто во всем этом не разобраться.

- Да что там шампанское?! Ликер нужен! По меньшей мере.

Надеюсь, дедушка меня простит…

***

С утра я просыпаюсь с дикой, головной болью: пить не умею от слова «совсем», да еще и эти пионы. Их так много, что аромат буквально душит меня, и первым делом я открываю окно, вторым пытаюсь вспомнить, чем же кончился разговор? К чему пришел консилиум трех пьяных идиоток — знатоков мужчин по глянцевым журналам и фильмам с пометкой 16+?

Мы же, ну объективно, так себе умняги в этих делах: Кристина влюбилась в парня из лагеря, когда была там вожатой летом после одиннадцатого класса. Лишилась девственности, он ее бросил — до сих пор страдает и ни на кого не смотрит. Олеся? Ей только идиоты попадаются. В смысле тупые. В смысле спортсмены в самом клишированном своем состоянии: ну, нравятся ей парни с кубиками, а что там за этими кубиками кроется? Плевать. Ну…на первом этапе. Короче говоря, никто из нас (и я включительно) с мужчинами вроде Ильяса дел не имел, поэтому понять его достаточно сложно. Предугадать. Прочувствовать. Кристина, как натура романтичная (глубоко-глубоко внутри) говорит, что ни один мужчина не станет запариваться так сильно, чтобы вернуть женщину, на которую ему плевать. Олеся с этим поспорить не может, однако и у нее есть контраргумент: он изменил. С другой стороны, разве это измена? А нет?! А да?! Горячий спор набирал обороты. Я до сих пор слышу его отголоски где-то глубоко голове, которая сейчас, кажется, развалится на части.

Мамочки…

Мда. Консилиум не завершился успехом, а принес только раздор. Ну и позволил мне порыдать вдоволь на подружьих, «могучих» плечах. Может быть, мне это и было нужно? Не знаю, но вот уверена, что таблеточка мне точно нужна. «От» головы притом, а не «для», потому что думать обо всем этом я сейчас не готова.

Выползаю в коридор змейкой и опасливо оглядываюсь: деда нет. Фух. Надеюсь, что вчера он тоже ничего не заметил, хотя это вряд ли. В прихожей все еще стоят пара букетов пионов, валяются бутоны — все то, что мне затащить и спрятать у себя уже не представлялось возможным.

Вот до чего я из-за него докатилась! Шиплю про себя, но в голове стреляет, поэтому и злость я стараюсь минимизировать — иду в душ. Нет во всем этом, ну объективно! Никакого смысла. Может быть, он просто так ляпнул, чтобы посмеяться, или это какой-то план? А может, и серьезно? Какой смысл голову ломать? Вот будет как будет, там и решения принимать, а пока…

С такими, казалось бы, верными мыслями я выхожу из дома, но тут же натыкаюсь на хорошо знакомую машину и ловлю ступор. Первая мысль — бежать, как можно дальше, но куда там? Владелец черной BMW— коршун! От которого даже после развода никуда не денешься…

‍Открывается дверь, и вот это явление чуда воплоти: привычный, темный костюм вкупе с харизматичной, обаятельной улыбкой равно погибель.

Моя. Чертова. Смерть.

Господи…

Смотрю на него и задыхаюсь. Ненавижу прям до последней запятой! Или нет? Снова вру? Внутри ведь так тепло сразу, улыбаться хочется и вообще порхать…

Приехал.

Не врал.

Пожалуйста, пусть не врал…

- Что ты здесь забыл?! - шиплю из вредности, но ближе подхожу опасливо.

Не вяжется. Знаю. То есть я совсем далека от правдоподобности, и Ильяс это видит. Несложно прочувствовать настолько слабые аргументы — тут гением быть не надо. И это бесит. Как же жаль, знаете? Что нет у меня опыта. Что не умею я играть. Вряд ли та же его Зоя была настолько очевидной, да? Может быть, поэтому я и проиграла по итогу? Не смогла удержать мужа. Потому что не знаю как! Я. Не. Умею.

Запал моментально пропадает, и я туплю взгляд, укалываясь о резкую, холодную мысль: ничего не поменялось. Я все так же не умею, и даже если предположить в теории, что соглашусь на какие-то поползновения — у меня снова не будет шансов. Снова неравный брак. Снова тоже болото…

- Поехали, я тебя отвезу.

- Я могу и на такси, - пытаюсь брыкаться, только сил на это нет.

Ильяс говорит:

- Дарина, не заставляй меня себя тащить.

И я не заставляю. Меня действительно не хило так дернуло от такой, казалось бы, незначительной правды, но она же меняет все. Разве нет? Предположим, нет никакого плана. Предположим, что Ильяс говорит искренне, но что дальше? Ему сейчас интересно, так как я все-таки извернулась и ушла, но надолго ли сохранится этот интерес? Если, по сути своей, до меня ему нет никакого дела.

А ему нет. Амаев даже не спросил, где я была все лето! Ему плевать! А тут на тебе! Оживился, блин!

- Зачем ты врешь?! - выпаливаю, как только мы покидаем двор, и муж (ДАРИН, БЛИН, БЫВШИЙ МУЖ), рассеянно смотрит на меня.

- Что? О чем ты?

- Что тебе есть дело? Оранжерею мне купил. Вон сегодня приехал, чтобы меня ОТВЕСТИ! Зачем?!

- Во-первых, не оранжерею, - усмехается, выезжая на проезжую часть, - Во-вторых, я всегда возил тебя на учебу.

- Тебе всегда было на меня плевать!

- Неправда.

- Неправда?! Ты изменял мне!

Ильяс сильнее сжимает руль, и я уже понимаю, что последует дальше, но вдруг звучит тихое…другое.

- Да.

И я ушам своим не верю! Резко поворачиваюсь на него, хлопаю глазами, сама дыхание затаила…неужели он сознался?…

Амаев бросает на меня короткий взгляд, но сразу его уводит: безопасность. Или нечто иное? Совесть? Неужели…тебе стыдно? Наконец-то.

- Я не хотел, чтобы ты узнала, но да. Я тебе изменял.

- Наконец-то ты это сказал.

- Знаю.

- Я хочу понять почему.

Жмет плечами немного нервно.

- Ты была ребенком совсем, когда мы поженились. Мне нужен был определенный секс, которого от тебя я получить не мог.

- Что значит "определенный" секс? Ты что...извращенец?

- Жесткий секс, - морщится, - Напридумывала себе уже что ли?

- У нас такой был? - игнорирую и уточняю на всякий случай Ильяс слегка улыбается и кивает.

- Да.

- Тогда...

- После того как ты узнала.

- То есть до того, как я узнала...

- Я не хотел...с тобой.

- Что тогда изменилось?! Я увидела тебя с другой, и это открыло у меня во лбу третий глаз?!

- Я думал, что так тебя испорчу или напугаю, но тебе так самой нравится! Не отрицай! - вспыхиваю, но не стану врать: нравится, - И мне нравится, как тебе нравится. Вот что изменилось.

- То есть дело в сексе?!

- Дело в тебе. Я тебя не знал, но…

- Ты и сейчас меня не знаешь.

Хмыкает.

- Резонно, поэтому я тебя отпустил тогда в аэропорте. Неправильно так, а я хочу, чтобы правильно было. Ты этого заслуживаешь в первую очередь. Тем более, я тоже хочу получить этот шанс: добиться и узнать тебя…

Теперь хмыкаю я и отворачиваюсь к окну.

- Ага, как же. Хочет он узнать. Ты даже не спросил, как прошло мое лето, и где я была! Сразу полез со своими…всякими…там…поцелуями и вообще!…

Салон разрывает громкий смех, и он настолько заразительный, что мне самой хочется, как минимум улыбнуться! Но нет! Я себя крепко держу в стальных варежках и стою до конца. Нос только сильнее задираю…

- Ты была в Италии и на Алтае.

Что?!

Мои стальные варежки моментально распустили на ниточки одни когти одного наглого кошака, который сидит, как царь, постукивает по рулю пальцем и делает вид, что не чувствует, как я требую внимания! Не-а. Дразнит меня с легкой полуулыбкой, смотрит в лобовое, играет на нервах.

А я ведусь.

Чтоб тебя.

- Откуда ты знаешь?! - выпаливаю, ухмылочка становится только шире, а сам он спокойно себе плечиками жмет — красота, блин.

- Я не отпустил тебя, Дарина.

Машина останавливается напротив входа в университет, но я никуда не собираюсь уходить. Сижу, смотрю, жду. Чего только? Очередной наглости.

- Собираюсь спросить про твои впечатления на первом свидании, но хочешь? Можешь сейчас рассказать.

- С чего ты взял, что я с тобой куда-то пойду вообще?! Ты не слышал?! У меня есть молодой человек! Я с ним…

- Согласилась пойти на свидание. Помню.

- И тебя ничего не смущает?!

- Нет.

- То есть ты не ревнуешь? - щурюсь — неприятно.

Ильяс откидывается на сидение, улыбается и слегка мотает головой.

- Нет.

Теперь он натурально меня раздражает! В смысле «нет»?! Снова «нет»?! Тогда о чем мы тут сидим и разговариваем вообще?!

- Потому что тебе плевать!

- Потому что я знаю: он тебе не пара.

- Кто так решил?!

- Ты.

- И поэтому согласилась пойти с ним в ресторан?! Так получается?!

- Получается так.

- Ты больной!

- Хорошо. Хочешь услышать, что я думаю на самом деле? Ты согласилась пойти с ним из вредности и принципа, но ты его не хочешь.

- Откуда тебе знать?! Может, я…представляю его каждый вечер перед сном!

Дергаю нагло головой, как сильная и независимая женщина, но снова получаю виток очередного смеха. А потом Ильяс тянется ко мне, кладет руку на щеку и шепчет…

- Не представляешь, зайчишка. Ты на него не смотришь, как на меня.

И тянется-тянется-тянется. А я снова ловлю кисель-кисель-кисель. Просто. Тупо. Смотрю!

Нет, Дарина! Не смей!

Мне удается увернуться в последнюю секунду и выдать еще одну порцию оплеух, которая, правда, Амаева нисколько не смущает — веселит. И это мой шанс свалить от него как можно дальше…

Открываю дверь и быстренько вылетаю на тротуар, но опять же подаюсь дикому порыву сказать последнее «фи», поэтому не гнушаюсь наклониться и прошипеть ему в салон.

- Я тебя не хочу, ясно?! А вот Кирилла — да!

- Не хочешь.

- Ты можешь знать, что я чувствую!

- Но я знаю.

Наглость бьет под дых, а я проигрываю всухую, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на сушу. Черт!

- Ты...ты...ТЫ! Прекрати меня преследовать!

- Я еще даже не начинал тебя преследовать.

Улыбается он, а я не нахожусь с ответом. В основном, потому что сердце мое снова печет, а на губы так и просится улыбка.

Мамочки…неужели он правда не шутит? Серьезно говорил? Добиваться будет?

Боже-боже-боже.

Так, только умоляю, Дарин, не прыгай и не визжи! Гордо, стойко развернись и спокойно дойди до корпуса!

Не знаю, насколько гордо у меня получается, но, по крайней мере, я действительно не визжу. Громко хлопаю дверью машины? Да. Но не визжу. Разве что внутри себя…

Пусть я и решила, что между нами с Ильясом все кончено (а все кончено!!!), это не мешает мне наслаждаться моментом, когда я на коне. Я правлю балом. Не ОН! Я!!! И это такой мощный приток адреналина и счастья, такой момент расцвета моей самооценки — у-у-ух прямо! Словами не описать!

Внутри я снова и снова прокручиваю наш разговор, которым впервые за долгое время осталась довольна, в основном, потому что не лажала; почти, но не критично. Идеального не бывает, а «почти» — это уже счастье.

Да. Я справилась лучше, чем думала сама! Я смогла! И так рада, что не заметила проблем…

Которые надвигались на меня быстрым, уверенным шагом.

- Ничего не хочешь мне объяснить?

Кирилл вырос словно из-под земли, напугал, прервал мой внутренний монолог — и это, скажу я вам, неприятно. Чувствовать себя пойманной на горячем, хотя по факту то что? Разве я сделала что-то не так?!

Ну да. Сделала. Но и не сделала тоже! Черт...я все равно чувствую острый укол вины, поэтому...как там говорится? Нападение — это лучшая защита. Точно...

- Не понимаю о чем ты! И почему это ты орешь на меня, а?!

Кирилл тут же щурится, зло выдыхает, как бык. Совсем неприветливо и недоброжелательно, так сказать.

И знаете, о чем я думаю? Черт бы тебя побрал, Амаев. Снова я из-за тебя угодила в историю…

Сцене ревности быть.

Моей первой сцене ревности…но не от того мужчины, от которого я хотела бы ее получить...

Глава 16. Сравнительный анализ

- …И почему это ты орешь на меня, а?!

Вопрос прозвучал в пустоту. Ну как? Кирилл его явно слышал, просто не отвечает, только взгляд в меня вкручивает-вкручивает-вкручивает, как какой-то доморощенный ремонтник-любитель! А мне не по себе.

Я знаю, что виновата. В теории. Наверно, нельзя было садиться к бывшему в машину, нельзя было ехать с ним до учебы, нельзя было появляться так нагло перед корпусом. Хотя с другой стороны, да? Во-первых, мы с Кириллом не встречаемся. У нас еще даже свидания не было! Во-вторых, я не сделала ничего такого! Мы просто говорили! Предмет разговора значения не имеет и вообще…

Ой, боже. Кому я вру? Мне правда ясна реакция Кирилла, и мне действительно не по себе, будто веду себя нечисто. Я так не люблю. В моем понимании мира все должно быть иначе! Если есть мужчина — ему и придерживайся. У меня он есть.

Конечно, есть. С ним ты и была…

Замолчи сейчас же, глупый, внутренний голос!

Выдыхаю резко, прикрыв глаза, чтобы немного сбавить градус раздражения (в чем его причина — ни за что в жизни вслух не произнесу, потому что это не так! Не так!!! Кирилл меня не раздражает! Ясно тебе, Дарина?! Не раздражает!) смотрю ему в глаза мягче, шепчу.

- Извини, резковато вышло.

Кирилл, однако, назад сдавать не собирается, напротив: он делает на меня шаг, вторгаясь в личное пространство, прижимает к стене. И сверху нависает! Притом, знаете?! Ильяс так тоже делал, только все равно не так! Он нарушал мои границы, не нарушая их, и сейчас, когда передо мной такой яркий контраст, я это внезапно четко понимаю…

Не давил.

Он не давил, а Кирилл еще как.

- Если ты собираешься за нос меня водить, Дарина, то давай-ка сразу расставим точки над «i».

Не нравится мне его тон. Низкий. Грубый. Серьезный. Он действительно…опасный! Ильяс тоже обожал расставлять всякие знаки препинания над разными буквами (и если бы мог, расставил бы над всеми возможными, даже где эти знаки — курам на смех), но он, опять же, делал это не так.

Я не чувствовала угрозы. Никогда. Сейчас все иначе…

Поэтому болванчиком киваю, а у самой язык к небу прилип, как на клей-момент.

Господи. Да что происходит?! Все же было по-другому! Нормально! Откуда все это взялось?!

- Мне не нравятся эти игры. Хочешь меня побесить бывшим?! Тормози сейчас. Моя девушка только моя. Я делиться не буду.

Очень хочется напомнить, что я не его девушка, но это никого не интересует. Кирилл берет меня под локоть и ведет по коридору к аудитории, где коротко прощается и напоминает:

- Сегодня я за тобой заеду.

Все. Точка. Вот это точка! Никакого тебе диалога.

В браке с Ильясом тоже диалога особого не было, но это касалось только «его дел». Остальное — по-другому было. Ильяс никогда так себя не вел: он интересовался, что мне нравится. Ресторан? Выставка? Кино? Обо всем спросит, предложит компромисс, и работаем.

Тут это, конечно, манна небесная явно…

Может, и ну его? Свидание дурацкое. Я после таких трюков никуда не хочу идти с ним! Тем более…

Ох, Дарина, да прекрати ты немедленно! Конечно! Как он себя вести должен, если только за последние десять минут ты сравнила его с Ильясом раз эдак миллион?! Кирилл не дурак! Он все чувствует, вот и злится! А тебя бы не бесило?!

Так нелепо я говорю себе, что «все в порядке». Нет, не в порядке. Но я убеждаю себя, что ещё как — д-у-у-уу-ура. Буквально слышу, как сама над собой же насмехаюсь, а это, скажу я вам, полный отстой. Прям отстойный отстой в квадрате.

И дело тут даже не в отсутствии компромисса или пресловутого диалога, а в том, что я почувствовала рядом с ним. Этот липкий страх и непонятное, тревожное волнение где-то на подкорке. Будто лампочка красная загорелась и теперь мигает-мигает-мигает.

И это я еще «его девушкой» не успела стать. Что дальше то будет?!

Думаю, пока накручиваю волосы перед зеркалом дома.

Серьезно, что будет дальше?!

У меня руки так и чешутся залезть в интернет и посмотреть признаки абьюза, потому что как-то внезапно они вылезли, и теперь уже не спрячешь!

Выдыхаю и прикрываю глаза.

Ну что же ты несешь, дурья башка? Какой абьюз?! Насмотрелась сериалов, да модных тенденций начиталась?! Было же все нормально! Вспомни, как вы переписывались все лето. Как смеялись. Каким хорошим парнем он всегда был. Сегодня просто исключение! Они на то и даются, чтобы правило подтверждать!

Кирилл хо-ро-ший! Хороший! Он мягкий, добрый, у него офигенная улыбка! И ты для него не овечка симпатичная рядом! Ты ему не только для позирования на фото нужна! Ты ему нравишься! Действительно, нравишься! И действительно ты! А эта сцена? Ну что ж…заревновал. Бывает. Надо просто это обсудить! Уверена, он извинится и все поймет! Ведь, как говорят? Правильно! Диалог — двигатель прогресса. Вот и двигай свой прогресс с мертвой, Амаевской точки, чтоб тебя!

И прекрати их сравнивать наконец! Ильяс — козел! Забудь о нем!

И я забываю. Почти. И почти могу игнорировать тот факт, что идти все равно никуда не хочу. Тревога отбивает в душе маленьким молоточком и шепчет: это неправильно. Так не должно быть.

Но я закрываю дверь и выхожу из квартиры, потому что Кирилл написал:

Агент 007

Я внизу)) Хочешь…могу подняться?

А снизу алеет мой правдиво/ложный ответ:

Вы

Нет

Вы

Я уже готова и сейчас приду)))

И то. Вторую смс-ку я добавила исключительно из вежливости: первая вышла слишком резкой. По факту — я не готова. И я хочу в свою скорлупку, а вместо того шагаю в лифт.

Пытаясь убедить себя в том, что не совершаю ошибку…

***

О неловкости на первом свидании ходят легенды, даже в моем странном мире договорных отношений. И снова ты вспоминаешь Амаева! Ну…а как его еще обозвать то по факту, да? Если перевести весь мой опыт общения с мужчинами в проценты, то как раз девяносто пять и приходится на Ильяса собственной персоной.

Точнее, на наш брак. ДОГОВОРНОЙ БРАК! Подчеркиваю и выделяю!

Вот по желанию я впервые. И, ответьте мне, люди знающие: это нормально, что я чувствую себя настолько странно? Что я настолько закопалась в себе? Что, блин, мы друг другу ни одного слова не сказали, пока ехали до ресторана?!

Я по-дурацки тереблю букет хризантем, которые ненавижу. Ему, конечно, об этом не сказала — пришлось выдавливать улыбку и кивать, хотя саму аж воротит. У меня эти цветы с похоронами мамы ассоциируются. Отец тогда купил огромный, несуразный венок, а я думала, что он так ей дань памяти и любви оказал. Знаете, что на самом деле? Просто они были самым дешевым вариантом, на который он расщедрился. Поняла я это в шестнадцать, когда соображалка начала работать, ну и «локаторы» настроились в нужную сторону: подслушала их с мачехой разговор про какой-то прием, где она говорила что-то вроде:

«Хризантемы — самое дешевое сырье! Закажи и забудь!» — так небрежно.

Разочарование века просто! Если шутки в сторону отбросить, на самом деле таким оно и было: мощным ударом под дых, от которого я прорыдала полночи. Мне бы хотелось верить, что я плод любви. Глупо? Наверно, но каждый ребенок мечтает об этом, мне так кажется, а вот в чем я уверена точно: никто не хочет однажды проснуться и понять, что их появление на свет — чистая случайность. Продукт безалаберности, похоти и безответственности. Не маминой, конечно. Его.

Я во всем виню его. Правильно это или нет? Но мама меня очень любила, а он едва ли да. Я была ее сокровищем, а для него обузой, которая в какой-то момент внезапно стала удобным мостиком к богатству.

О нет…только не семейные дрязги.

Я, когда думаю на эти темы — сразу глаза на мокром месте. Только не сейчас! Заставляю себя силой отмести мысли, не смотрю на цветы, а утыкаюсь в меню неплохого ресторана. Я про него слышала — здесь, вроде как, подают крутую утку по-пекински.

Однако мне, судя по всему, этого узнать не судьба.

- Можно нам два Цезаря и две котлеты по-киевски? - говорит важно Кирилл, а у меня внутри все просто на дыбы встает!

Ты серьезно?! Серьезно?! Я не могу даже заказ сама сделать?!

Смотрю на него с осуждением, а он не понимает! Улыбается глупо, потом, видимо, доходит, что «что-то» не так, только доходит тоже неправильно!

- О! И два бокала вина. Какого-нибудь.

Каким идиотом он выглядит…

Мне так стыдно становится перед официантом, который смотрит на нас словно на подростков, притворяющихся взрослыми…Так, знаете, снисходительно? Что я уже догадываюсь, какой фейл последует дальше.

- Паспорт покажите?

Твою. Мать.

Я не сдерживаюсь и усмехаюсь, хлопнув себя по лбу, и поддержать бы, да? Это забавно. На этом можно выстроить диалог, но куда там?! Кирилл снова психует.

- Что ты ржешь?! Есть паспорт?!

Обезоруживает.

Я смотрю на него, а как будто вижу впервые. Хочется вскочить и прорычать: нет у меня паспорта, придурок! Пошел ты! Не пиши мне больше! И похоронные хризантемы свои забери! Я их ненавижу! Мог бы узнать!

Но я сглатываю.

Потому что снова нахожу ему оправдание (зачем-то).

Может быть, парень просто волнуется? Это его защитная реакция. Только и всего! Просто нужно начать разговаривать… а еще его точно нужно выручать! Вряд ли он частый гость в таких заведениях. Кстати, наверно поэтому он и не дал мне заказать? Конечно! Дарина! У него, небось, ограниченный бюджет! А ты тут уже себе напридумывала…

- Извините, можно нам два сока? Персиковый и…- многозначительно смотрю на Кирилла, тот краснеет и глаза опускает в тарелку.

Бурчит.

- Яблочный.

Официанта явно забавляет ситуация, но что такое сервис здесь знают, а значит, никаких комментариев не будет. Парень просто уходит и оставляет меня наедине с другим.

С которым надо, наконец-то, поговорить!

- Кирилл…

- Прости, что я так резко…волнуюсь звездец!

Во-о-от…уже что-то знакомое, искреннее и милое. Я даже улыбаюсь от всей души впервые за вечер и киваю.

- Ничего страшного, я тоже.

- Я этого очень долго ждал. Свидания в смысле. Ну и отношений с тобой…

Стоп. А вот это уже жирный «стоп». Я поджимаю губы, неловко сжимаю пальцы под столом и уже хочу расставить свои границы, как вдруг…

Нет, ну вы просто не поверите!

- Какая потрясающая встреча…

Этот голос я узнаю из тысячи.

Этот голос снится мне в кошмарах.

От этого голоса у меня бегут мурашки и сразу следуют по одному, известному маршруту: прямиком под юбку.

Медленно поднимаю глаза — стоит. Весь из себя шикарный-бывший-Амаев. Нагло улыбается, как кот Чеширский, и пахнет, как обычно, пороком.

Ненавижу!

- Что ты… - еле слышно шепчу, но меня перебивает Кирилл.

Рыком.

- Какого хрена ты здесь забыл, чертила?!

Мда.

Просто…МДА! Знаете, ты ведь всегда выглядишь блекло, если психуешь и агрессируешь. Абсолютно всегда! Выставляешь себя идиотом. А если рядом стоит такой, как Ильяс? Спокойный, уверенный в себе мужчина, к которому так и тянет из-за его мужественности и размеренности? Нет, друг, твои карты биты сразу.

Просто сразу.

Потому что Ильяс — джокер. Прости.

И он медленно переводит супер-скучающий взгляд на Кирилла, чтобы окончательно приложить его. Отправить в нокаут, так сказать…

- Кто это тут тявкает? Щенок? Ты ли это?

Вот это звездец, так звездец. Если кто-то не знал, как он выглядит: представляю вашему вниманию. В правом ринге несокрушимая скала, в левом, уж прости меня, Кирюша, маленький щенок.

Который через мгновение вскакивает, хватает Ильяса за лацкан пиджака и, задыхаясь от ярости, выплевывает.

- Что ты сейчас сказал, старпер чертов?!

- Убери от меня свои руки, или я сломаю тебе нос.

Звучит тихо, но я то знаю, что это значит на самом деле. Вообще, хруст. Определенно он. Еще секунда — Кириллу хана, и так, наверно, рушатся первые свидания, да? Именно с этим звуком.

Когда твой бывший выслеживает тебя, как сталкер? Ха. Что-то я сомневаюсь. Но вот что точно: если Кирилл открыл рот сказать еще какую-то хрень — ему точно конец. Точнее, его носу…

- Господин Амаев? Какие-то проблемы?

Голос ровный, но взволнованный. Это директор ресторана судя по его форме и тому, как на нас косятся сотрудники — пришел разруливать проблемы. Слава богу! Кстати, ему это хорошо удается: мужчина сработал, как ледяной душ для двух петухов, что через секунду расцепились и разошлись.

- Нет, никаких проблем. Мы просто поздоровались со старым другом.

Из меня вырывается нервный смешок, от которого я густо краснею тут же. Ну…номинально из-за него, а на самом деле просто привлекаю всеобщее внимание. Разное притом.

Директор смотрит скорее безразлично. Кирилл с недовольством. А вот Ильяс с хитринками, прыгающими на дне черных глаз, и легкой улыбкой в уголке губ.

Придурок! Что ты ухмыляешься?! Все же из-за тебя!

Но погоди, Дарин, он еще не закончил.

Я это понимаю раньше, чем Ильяс переведет взгляд на директора. Снова знаю, что сейчас будет. Ну или…почти.

- Добавьте в мой счет утку по-пекински для девушки.

Переводит внимание на меня и усмехается уже открыто.

- Это ее любимое блюдо.

- Конечно.

Кивает. Кирилл опять пыжится т, но Ильяс не закончил. Не-а. Ты подожди. Еще не до конца тебя на лопатки уложил…

- Кстати… - Амаев бесцеремонно достает хризантемы из вазы и фыркает, - Эти цветы она ненавидит. Они напоминают ей о том, о чем помнить она не хочет. Мог бы и узнать, прежде чем тащить ее на свидание.

«Свидание» Ильяс выделяет намеренно-гадко, но на этом все.

Все.

Эта такая жирная точка, что просто — все! Больше нет смысла ничего говорить, да и кто даст такое право? Он разворачивается и уходит к столу, где его дожидаются какие-то люди в серьёзных костюмах, по пути передавая эти ужасные цветы официантке.

Значит, не выслеживал. Значит, это просто совпадение...

А я смотрю ему в спину и хочу пойти следом. Черт возьми, я больше всего на свете мечтаю пойти с ним, но я здесь. Сижу напротив человека, который прожигает меня взглядом и первое, что выдает — это:

- Могла бы и предупредить про цветы! Выставила меня идиотом!

Официант, дайте мне яду! Это просто невозможно…

- Ты все время во всем меня винить собираешься?! - не выдерживаю, подаюсь вперед, а он вдруг заявляет:

- Мы уходим!

- Прости?!

- Я сказал: мы уходим!

- Что за бред?!

- Что?! Хочешь посидеть и переглядываться со своим бывшим, да?! Не со мной на свидании! Поднимайся!

Я правда не знаю, где были мои глаза. Как? Как это возможно?! Чтобы по щелчку пальцев открылось совершенно иное лицо человека, с которым ты думала, что знакома?! Об этом все и говорят, да? Когда вещают про маски? Я просто с таким впервые в жизни сталкиваюсь, и для меня это неприятное открытие: да, вот так бывает. Вжик! И все. И нет обаятельного мальчика, вместо него кто-то другой.

Тот, кто мне совсем не нравится, а теперь еще и обходит стол, потом по-хозяйски тянет меня на ноги, будто имеет на это право!

- Ты делаешь мне больно и… - шепчу, чтобы не привлекать и без того больше внимания, а он натурально шипит мне на ухо.

- Встала, твою мать! Или я тебя вынесу отсюда!

Проверять не хочется.

Я правда не знаю, что от него теперь ожидать, но мне страшно.

Киваю пару раз, встаю, и мы уходим. Вроде просто? Но нет. В последнее мгновение я бросаю испуганный взгляд на единственного человека, которому верю. Как бы смешно ни звучало…На Ильяса…

Потому что как бы то ни было, с ним рядом мне никогда не было ТАК страшно. Ни разу.

Вот куда тебя может завести сравнительный анализ, да? Ты думала когда-то, что тебя прессуют? Прогибают? Но ты не знала, что это такое на самом деле.

Как и не знала, что такое страх, который оплетает твое сердце, пока тебя ведут в сторону парковки.

Там, где темно и никого нет. Никого, кто мог бы тебе помочь...

Глава 17. Ты объективно дура

Я внезапно понимаю, что не хочу идти с ним дальше! Ну вот не хочу и точка, а пора бы уже перестать делать то, чего делать не хочу! Ну и пора начать слушать собственную интуицию: я ведь чувствую, что это ничем хорошим не заканчивается. Значит, так оно и есть.

Не пошла бы, вообще не пришлось бы тут стоять! В свою очередь, ругаю себя, но останавливаюсь стойко, как будто подошвы моих туфелек намазаны супер-клеем.

- Я не пойду туда, - заявляю тоже стойко, чем заставляю Кирилла удивленно обернуться.

- В смысле?

- Не хочу.

Точка.

Хмурюсь, как ребенок, его взглядом препарирую, чтобы не думал тут, якобы я его боюсь! Боюсь, конечно, но ему об этом знать не нужно. Иначе конец, а в мои планы ни один конец из всех доступных (включая его собственный) не входит.

Я не знаю, как ему удалось обмануть меня, а может, я сама хотела обмануться и найти в человеке то, чего там никогда не было? Возможно, это опять же отсутствие опыта, мне плевать — я об этом думать не желаю! Да и значения это уже не имеет: мне хватило за глаза и за уши настолько неудачного свидания, чтобы понять — не мое, не буду! Дедушка меня приучил уже к свободе, так что я имею полное право отказать — чего раньше, рядом с отцом, не понимала. И я, черт возьми, имею право отказать! Вот так! Если меня не устраивает что-то уже на первом подходе. Дальше лучше не будет — чувствую, что как раз наоборот. Кирилл мне не настолько нравился в прошлом, чтобы такое терпеть, теперь не нравится вообще.

То есть абсолютно.

Он — малолетний тиран, а из таких толковых мужиков не вырастает, да и я ему не мамочка, чтобы кого-то там растить. Ну уж дудки! Баста, карапузики, как говорится.

- Я не хочу с тобой больше встречаться.

Иду ва-банк, как говорится, никаких масок. Правда, тушуюсь я сразу, как говорю это.

Черт, не очень-то умно с моей стороны. Мы от входа далеко не отошли, но тут все равно очень мало народа, да и кто полезет меня защищать? Разве что самоубийца. Если Амаева в сторону отодвинуть, то Кирилл выглядит очень устрашающе. Высокий, широкоплечий, спортивный, а сейчас еще и злой, как черт. Раньше его смягчала улыбка и светлые глаза — сейчас и за километр видно, что к нему лучше не подходить.

А тут особый вид идиотки в платье: Дарина смелая, знакомьтесь. Стоит, ежится на ветру, сама нос повыше задирает, чтобы непонятно было, в каком ужасе она на самом деле пребывает.

Надеюсь, он не догадается…

Но Кириллу, вообще-то, плевать. Мне вдруг становится понятно, что он даже не допускает мысли, что облажался сам. Его голову плотно захватила другая идея, которую он стремится рассказать, сделав на меня шаг.

- Что? - ухмыляется токсично, - Увидела бывшего и потекла, да?

Фу, как грубо.

Морщусь, и этого уже достаточно распрощаться навсегда, но куда там? Когда я разворачиваюсь, чтобы зайти обратно в торговый комплекс, Кирилл хватает меня за руку и требует.

- Так я был прав, да?! Ты со мной на свидание пошла, только чтобы его побесить?!

- Пусти!

- Я спросил: так?! И не ври мне! Как он оказался в этом ресторане, а?! Ты специально?!

- Ты ресторан выбирал! - дергаюсь, удается вырвать свою лапку обратно из когтей этого чокнутого коршуна.

Что за мода?! Хватать меня всем и каждому подряд?!

- Я хотел в другой! Ты этот предложила!

Ой. Ну да. Но не поэтому клянусь! Просто когда Кирилл сказал, куда он хочет меня повести, я предложила другой вариант! Во-первых, потому, что пауза затянулась и стала действительно напрягать, а я хотела ее разрядить. Ну и во-вторых, уж простите, он собрался повести меня почти в пельменную! Я, конечно, не ношу корону на голове, но вы и меня поймите! Мне хотелось красивых отношений! Кра-си-вых! Чтобы ухаживали, чтобы было о чем вспомнить! Чтобы не думалось об Ильясе так часто…чтобы не представлялось, как он собирается ухаживать за мной? А я ведь думала. Всю себя извела мыслями, все крутила и крутила! Да, возможно, я хотела отвлечься и перекрыть! Подайте на меня в суд!

И вообще…ну разве не понятно, что я только что вышла из тяжелых отношений? Серьезно…разве это так сложно понять? Я хочу романтики, а не рыгальни какой-то и сбитых поцелуйчиков на заднем сидении его потертого Форда!

Может, в этом и проблема? Я слишком многого хочу…

Эту мысль я отметаю, она заставляет чувство вины только расти. Может быть, я поддамся ей, но точно не сейчас. Позже. Да. Позже. Сейчас я буду сильной.

- Ильяс здесь вообще ни при чем, - задираю нос смело, - Ты ведешь себя, как истеричный ребенок…

- Ну прости, что я не чертов старпер!

Эхо его ора отлетает от стен и возвращается обратно. Я от него сжимаюсь. Черт, кажется, мой план «не поддаваться на провокации собственного сознания» летит к чертям собачьим.

Потому что я поддаюсь.

Ну действительно. Он же мальчишка еще, чего ты ждала? Нарисовала себе в голове розовых замков, блин.

Рядом с Ильясом он нервничает — это понять можно. Ресторан мог быть для него слишком дорогим — тоже понятно. Да и неоднозначный поступок бывшего и мое поведение? Вечный сравнительный анализ? Ты же сама его спровоцировала, Дарин. На такое поведение.

Только вот одна неувязочка: ты не провоцировала отсутствие выбора. О нет. Это, как мне кажется, часть его личности: доминировать над своей девушкой настолько, что та в хребте сломается.

А я не его девушка! И я уж точно не собираюсь ломаться! Хватит!

- При чем здесь твой возраст?! - наступаю, - Ты даже не дал мне сделать заказ самой! Ты не идешь на контакт…

- Твой бывший дарит тебе херову тучу цветов, а на следующий день ты приезжаешь с ним в универ! На какой контакт я не иду?!

Снова я ловлю ступор. Черт-черт-черт! Он ведь говорит здравые вещи, да? Все-таки я виновата?

Возможно.

Веду себя непонятно. Дёргано. Рвано. У меня нет позиции, и я мечтаю о бывшем муже. Ведь не забыла его! И это очевидно. Даже дедушка, который не лез ко мне с такими разговорами, это чувствует. А Кирилл, значит, совсем дурак?

Нет, дура здесь ты. Если хотела забыть джокера, нельзя было встречаться с простой десяткой. Надо было найти хотя бы короля, который понимает, через что ты сейчас проходишь…

Так что да, я согласна, что сглупила, только вот я явно не заслужила следующей реплики…

Кирилл устало вздыхает, глядя в темный потолок парковки, потом смотрит на меня саркастично-колюче и тянет.

- Надо было приударить за Олей, а не за тобой. Сразу же видно — бедовая телка. Ты в себе неспособна разобраться, чего ждать то хорошего?! Еще и фригидная судя по тому, что тебе изменяли постоянно. Дурак. Какой же я мудак все-таки…

Издает противный смешок и разворачивается туда, где припаркована его тачка, ставя точку самым, на мой взгляд, неприглядным способом.

- Деньги за парковку скинешь на карту. Пошла ты, Дарина. Не пиши мне больше.

Это внезапно больно.

Не потому, что я потеряла поклонника, а потому что…чувствовать себя брошенной не нравится никому, даже если ты мечтала только что никогда его больше не видеть.

И слова.

Да, самое главное слова.

Я не уверена, что знаю значение «фригидности», но если все-таки понимаю его правильно — мои дела еще хуже, чем они представлялись мне раньше. Так что обратно в здание я захожу с глазами на мокром месте. Униженная и оплеванная, прямо как после своих разбитых, розовых очков.

Мда…не везет мне с торговыми комплексами. Эх, не везет…

А что же такое «фригидность»? Надо уточнить.

Достаю телефон из сумочки, чтобы отвлечься, хотя знаю, что по факту лопату достала и сейчас закопаюсь только глубже.

Ты объективно дура, Дарина. Остановись!

Но куда там?! Остапа понесло, здрасте.

Та-а-ак…

Фригидность. – это снижение либидо, полное отсутствие интереса к сексу. Возбуждение не наступает даже в откровенные моменты.

Хмурюсь.

Разве я такая? Это же неправда! Или…

- Ой…

Глубоко погрузившись в поисковик, я не замечаю, что на моем пути вырастает что-то дико твердое, но одновременно мягкое и горячее (то есть живое), и как итог — валяюсь теперь на полу в раскорячку. Как личный Эндшпиль дерьмового свидания.

- Дарина, твою мать…

Звучит глухой, бархатный смешок, который я отлично знаю.

Ильяс.

Пришел.

А теперь вот аккуратно меня поднимает вместе с телефоном, продолжая улыбаться, но ровно до того момента, как не замечает мои слезы.

- Ты плачешь? - спрашивает, ответить, правда, не дает — резко поднимает взгляд на прозрачные двери, ведущие на парковку, - Он тебе что-то сделал?! Я его убью!

Ох, горячий темперамент. Подается сразу вперед, но мне удается вцепиться в лацканы его пиджака, чтобы затормозить.

- Да стой ты, успокойся, дикарь! - шиплю недовольно, Ильяс щурится.

- Ты плачешь.

- Спасибо, капитан очевидность! Отдай мой телефон!

Удается вырвать мобильный, который я сразу блокирую, вытираю слезы и тяжело вздыхаю. Потом уже смущенно шепчу…

- Ничего он не сделал мне, просто…неважно.

- Еще как важно.

Но я не могу сказать.

Внезапно чувствую себя такой уязвимой и маленькой…рядом с ним, как ребенок просто…и все. И приплыли.

Нос начинает колоть, как от самых противных капель, подбородок снова трясется, а я, кажется, собираюсь сосчитать все маленькие точечки на плитке, только чтобы не смотреть ему в глаза! И в результате лишь мотаю головой. Это все, что я сейчас могу. Правда. Никаких тебе язвительных подколов или шуточек. Ничего…Я глупо закусываю губу и сжимаю ручки внизу живота, чтобы хоть как-то сдержать истерику и горькую обиду, накатывающую мощной волной.

Ильяс молчит всего то какое-то жалкое мгновение, а потом уверенно говорит.

- Та-а-ак…понятно. Поехали.

Вот это, как по мне, очень по-мужски. Никаких уговоров, никаких выяснений здесь и сейчас — просто поехали. Он так решил. Он знает лучше.

Стоп.

Но разве Кирилл делал не то же самое?!

Нет, не тоже! Не тоже!

Или я просто действительно объективно дура?…

Однако поддаться одному мужчине, кажется вполне допустимым, а вот другому — страшным оскорблением. Со мной что-то не так? Или просто дело в мужчине? Ответ на этот вопрос требует глубокой проработки явно, но я сейчас его искать не хочу. Единственное, что меня останавливает от согласия — это…

- Там…у тебя…встреча, - всхлипываю, как тупая малолетка, кулачком слезы вытираю, а он мне в ответ мягко:

- Это не твои проблемы, а мои. Поехали.

Ильяс разворачивает меня обратно к дверям, потом кладет руку на талию и ведет в темноту.

Только вот с ним мне спокойно. Я теснее прижимаюсь к родному бочку, а иду сама.

Никто меня не тащит — это принципиальная разница.

Это мой выбор.

***

И снова здесь.

Снова в нашей квартире.

Я сижу на диване в гостиной и не знаю, что я здесь делаю? Зачем поехала? Зачем согласилась?

Эх, дура. Объективно дура. О таком нельзя забывать, это точно!

Мы не говорим. Ильяс не докапывается до меня с вопросами, просто молча протягивает стакан с каким-то напитком, который жжет мне губы.

- Что это? - тихо спрашиваю, чувствуя жар по пищеводу.

- Коктейль. Пей, полегчает.

Мне и так нормально — хочется съершиться, но я этого не делаю. Опять же пью. Опять же не знаю зачем. Но на языке сладко, да и вкус мне нравится, если так призадуматься.

Расслабляет тело и душу.

Мне правда становится легче. Уходит напряжение, хмурые мысли, только одна покоя не дает. Наверно, если бы не алкоголь, я бы никогда не рискнула спросить, но он есть — на очереди вопрос.

Который сам срывается с губ.

- Почему ты мне изменял?

Чувствую, как Ильяс рядом напрягается. Он уже отвечал мне на этот вопрос, но…черт, серьезно?! Тот ответ был больше похожим на какой-то бред!

«Я хотел определенного секса, который от тебя не мог получить»

Чувствуете лажу?! Я вот очень. И я хочу знать! Вдруг со мной действительно «что-то» сильно не так?…

Бросаю на него взгляд. Такое ощущение, что мой вопрос очень хотят проигнорировать, и когда мы сталкиваемся — понимаю, так и есть. Он не хочет отвечать! Но я не собираюсь отступать. Глазами даю это понять — смотрю твердо, даже грозно, и в какой-то момент он сдается со смешком.

Делает глоток.

Кивает.

А потом откидывается на спинку дивана и жмет плечами.

- У меня в душе часто бушует целая буря негатива и агрессии. Часто бесят закупщики, арендаторы, поставщики. Клиенты. Раньше, с этой агрессией здорово помогал справляться бокс, но я давно оставил спорт. У меня нет на него времени.

- Ты бегаешь каждое утро и ходишь в качалку.

- Это не одно и то же, Дарина.

- Не понимаю тогда. «Особый» секс помогал тебе…

- Не срываться.

- А что это значит? «Особый»?

- Жесткий.

- То есть ты мне изменял…

- Потому что не хотел тебя пугать. Ты казалась мне ангелом, тебе было восемнадцать, а еще ты была в ужасе из-за моей национальности. Разве не помнишь, что ты спрашивала? «Заставите ли вы меня сидеть дома»? «Буду ли я носить хиджаб»? «Будите ли вы заставлять меня рожать детей»?

Резко краснею. Ну да, такие вопросы тупые были — это факт. Все интернеты ваши дурацкие виноваты! Напичканные стереотипами сайты. Конечно, есть истории просто ужасные, но это не значит, что со мной должно было случиться то же самое! Просто я, когда увидела Ильяса — все, мне башню сорвало.

Мнительность-мнительность-мнительность и еще раз мнительность, приправленная детским, буйным воображением.

Мы оба знаем, что так и было. Так что Ильяс не ждет ответа, он просто слегка улыбается, смотрит в стакан и перед глотком тихо ставит точку в любых даже гипотетических спорах.

- Ты на «вы» то перестала меня называть чуть ли не перед алтарем…

Вы посмотрите! Острит еще! Я сразу в оборону.

- Ну простите, что я хорошо воспитана и уважаю старших!

- Я особенно сильно почувствовал твое уважение, когда ты назвала меня надменным козлом перед всей сворой наших адвокатов.

Не могу сдержать смешка.

Ну да. И это тоже было. Очередные противоречия… боже, я из них как будто соткана…

Смотрю теперь сама на стакан, который потираю между ладоней, хмурюсь. Кирилл то прав был, да? Что я сама себя не понимаю? Или я просто понимаю, не как ему хочется? В чем же дело?

Веселье уходит, на смену ему я снова становлюсь серьезной.

- Дело все-таки во мне.

- Дарина…

- Я фригидна?

Ой-йой.

Не ожидала я, что получится сказать это вслух. Пусть даже выпалить! Я не ожидала! Вон и ушки покраснели, и на глазах снова слезы появились, а Иль позади напрягся сильнее, чем когда-либо "до".

Молчит.

Неужели, да?...

Подается вперед.

О господи, ну точно да! Сейчас начнет утешать…как унизительно…

Тем временем Ильяс ставит стакан на столик, потом забирает мой, проделывает то же самое. Только после этого кладет пальцы на подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.

Ну точно. Сейчас будет утешать…

Только вот не утешать он собирается явно.

- Что за тупую херню ты сейчас несешь, малышка? - хмурит массивные брови, потом глаза щурит, как будто с догадкой, - Ааа…понял. Вот что он тебе сказал?

Я как-то теряюсь под таким объёмным, горячим взглядом и свой туплю. А он вдруг выдает!

- Вы с ним спали?!

Охренел?!

Я тут же отшатываюсь и злюсь просто дико! Ты за кого меня, мол, принимаешь?! Мы только развелись, а я по койкам пойду скакать?!

Если до сих пор чувствую твои губы на своем теле…это разве возможно?…

- Как ты смеешь? - шепчу, задыхаясь от негодования — сразу взгляд становится мягче.

Игривей.

Но вместе с тем, знаете? Он как будто выдыхает с облегчением…

Ревновал! Ты ревновал!

Так и хочется вскочить и по-детски завизжать, тыкая в него пальцем! Да! Ты, Ильяс Амаев, меня ревнуешь! Отрицай хоть до морковкина заговенья, но ты, черт возьми, ревнуешь!

Ха! Я победила!

Только я молчу. Сдерживаюсь изо всех сил, смотрю на него, потому что сейчас мне гораздо важнее услышать ответ, чем насладиться таким долгожданным триумфом.

- Скажи мне…это так, да? Я — фригидная? Поэтому ты мне изменял?

Ильяс молчит всего секунду, потом переводит руку мне на щеку, по которой с огромной нежностью и трепетом проводит большим пальцем.

- Я изменял тебе, потому что я мудак, Дарина. Тупой мудак, который не понимал, как его жена на самом деле прекрасна, пока ее не лишился. Нет. Ты не фригидная. На его счастье, этот малолетний придурок понятия не имеет, о чем он говорит.

- Почему на его счастье?

- Потому что, если бы он тебя коснулся, я бы его убил.

Звучит очень сладко.

Конечно, не потенциальное убийство, а сами слова и такое громкое заявление — как вкусный крем из взбитых сливок сверху самого любимого десерта.

Очень поднимает самооценку. Настолько, что я не могу сдержать улыбку и шепчу все-таки.

- Ты меня ревнуешь.

- Да. Просто дико.

Наконец-то! Нет. Этого мало. НАКОНЕЦ-ТО!!! Даже этого мало, чтобы передать, как внутри меня подрывается все до основания, но не чтобы разрушить, а чтобы вознести. Как ракету на орбиту — я примерно там же сейчас и болтаюсь, когда внезапно делаю то, чего зареклась больше никогда не исполнять.

Нет, ты точно объективно дура, Дарина. Тут уже сомнений не остается — идиотка полная, но почему же тогда кажется, что я делаю все правильно? Когда целую его сначала нежно, а потом страстно. Когда подаюсь, чтобы завалить на диван. Когда залезаю на него сверху.

Ильяс вроде как говорит что-то…я даже вроде это понимаю.

- Дарина, остановись, ты меня провоцируешь…

Но я ему буквально приказываю замолчать! А потом тянусь к застежке на своем платье — и все.

Снова-здорова. Снова приплыли.

Амаев с рыком переворачивает меня на лопатки, наваливается сверху, но так хорошо наваливается, что у меня голова кружится сразу. И губы его на моем теле так кстати пришлись…даже квартира! Черт, я когда сюда снова зашла — так холодно было. Словно чужое все, и меня здесь никогда не было! А теперь кажется, что я отсюда никогда не уходила.

Все это — правильно. Будто так и должно было быть.

Будто всегда только так и должно быть.