Дай тебя забыть (СИ)

Глава 7

Наверное, меня настолько эмоционально вымотала вся эта история с “тайнами мадридского двора”, что я даже не поняла, когда именно отключилась.

Проснулась уже затемно и остро захотела пить. А еще я надеялась получить ответы на все свои вопросы, которых меньше так и не стало.

Уже на выходе из своей комнаты, буквально у самой двери, я едва не споткнулась об объемистый крафтовый пакет без опознавательных надписей.

Сперва я подумала, что это не мне, однако, голос разума твердил, что раз это как-то попало в мою комнату, то, по крайней мере, взглянуть я имела полное право.

Пакет оказался еще и довольно увесистым, хоть и не тяжелым. Я быстро доволокла его до кровати и не слишком аккуратно опрокинула на постель. На примятом покрывале показались вещи.

Я стала рассматривать, что же мне подкинули. Как оказалось, здесь были белые рубашки, сарафан делового стиля, юбка-клеш, пара брюк, два пиджака и жилет с эмблемами моего нового места обучения. Понятно: кто-то озаботился школьной формой.

Блиииин! Завтра ведь понедельник! Настроение стремительно падало. И стало совсем паршиво, когда в ворохе вещей взгляд зацепился еще за одну деталь: записку.

“Марго. Я уехал в сорванную тобой командировку. Меня не будет неделю, возможно, две.

По всем вопросам ты обращаешься к брату. Павел будет тебя сопровождать везде вне дома. Деньги у него, если что-то понадобиться — купите.

С Соней общаться не заставляю, но прошу тебя быть благоразумной и не лезть на рожон. Помни, мы — семья. И штамп в моем паспорте — вопрос нескольких недель.

Меня расстроила твоя выходка с побегом, хотя, я и понимаю мотивы. Тем не менее, дочь, призываю тебя к ответственности. Не подставляй Павла, не вынуждай меня переводить тебя на домашнее обучение и приставлять охрану.

Надеюсь, ты поняла, о чем я. Будь умницей. Папа.”

Наверное, я бы разревелась от обиды. Только, казалось, из моего организма выкачали всю воду, — даже глаза пересохли. Поэтому, тяжело вздохнув, поплелась на кухню. Пожалуй, кроме воды, надо бы стащить мороженое, если подобные изыски характерны для данного пристанища.

Покинув комнату, я уже завернула к лестнице, когда услышала глухие стоны.

Все мое нутро буквально вопило, что мне следовало просто продолжить свой маршрут, но природная любознательность вынудила сменить направление и двинуться на звук.

Естественно, звуки доносились из комнаты Макса. И, чем ближе я подходила, тем отчетливее казалось, что кому-то очень плохо.

“Позвать Соню, надо позвать Соню!” — кричал голос разума.

“А если она слишком долго будет идти?” — вопило сердце. — “Ты сможешь себя простить, если случится что-то непоправимое?”

Ответ был очевиден, поэтому я, без раздумий, шагнула в приоткрытую дверь. В комнате царил полумрак, поэтому рассмотреть обстановку не было возможности.

Однако, скорчившийся силует на кровати бросился в глаза сразу. Почти моментально я оказалась стоя на коленях у изголовья.

Со столь близкого расстояния стало понятно, что Максимов спал, вот только снились ему точно не розовые пони. Его явно что-то мучило.

Мама всегда говорила, что кошмар надо разбивать, потому что во сне человек более уязвим, и у него из-за стресса может остановиться сердце. Ух, как я боялась кошмаров!

Тем не менее, несмотря на неоднозначные чувства в отношении Паши, сейчас он действительно выглядел слишком уязвимым и несчастным. Его красивое лицо было перекошено гримасой боли.

Разбудить! Надо мягко его вывести из сна.

Осторожно опустила руку ему на голову и легонько погладила по щеке.

— Проснись, — пробормотала негромко. — Паш, проснись!

Моя рука проскользила к плечу и надавила на него. Парень не реагировал, продолжая постанывать.

— Максимов! — повысила громкость и сильнее толкнула. — Макс!

Казалось, “братец” на мгновение замер. А затем как-то дернулся, извернулся так, что схватил меня за руку.

— Пришла, — глухо выдохнул и дернул на себя.

Буквально, в одно мгновение, я оказалась в цепком капкане сильных рук, прижатая спиной к горячему торсу, а на ухо мне раздалось мерное сопение.

Твою. Мать.

Но хуже всего другое: мне вдруг перестало хотеться пить, мороженого, сбежать… Буквально все мои желания и мысли исчезли. Тело стало ватным, а веки — тяжелыми…

Ничего же не случится, если я просто полежу, буквально, одну минутку?

Странное головокружение, как будто я кубарем куда-то падала, затем мне вдруг стало ненадолго прохладно… А в скоре — картинка прояснилась.

Мне снилось что-то дикое и безумное: я с мужчиной. Как подобное вообще возможно?! Мое сердцебиение отдавалось в висках, разгоняя кровь все быстрее.

Естественно, практики в моей жизни не было, теория имелась весьма скудная, но я и представить не могла, на что способна моя фантазия. Это какая-то не моя реальность, пусть даже во сне.

Жадные, клеймящие поцелуи покрывали мою шею, в то время, как наглые руки ласкали обнаженную грудь и живот.

Даже несмотря на то, что это был лишь сон, мое нутро распирало любопытство, перемешанное с первобытным страхом. Только я боялась совсем не мужчины, скорее — разочарования. Каждый поцелуй заставлял меня трепетать в ожидании следующего. Больше не было холодно — моя кожа буквально пылала огнем.

Только вот… Как бы ни было, а свой первый раз я представляла себе уж точно не так. И вместе с тем, мне остро хотелось испытать свой первый поцелуй… Ощутить чужие губы на своих, впервые схлестнуться с кем-то языками в поединке страсти, прирасти кожа к коже друг к другу…

Меня прочно придавило мужским, явно очень возбужденным телом. Мое смущение набирало обороты вместе с неведомым мне до этого порочным азартом. Темнота в помещении прочно скрывала от меня лицо этого самца, но мне хотелось думать, что я в руках Паши.

Это ведь сон. Имею право, в конце концов! Отчасти, я даже на мгновение разозлилась на себя за подобные мысли. Рома не менее красив, казался более благонадежным, плюс, к нему в комплекте не шла рыжая надменная курица. Пожалуй, пара рыжих — это перебор. Да и стерва Максимовская — крашенная. Авдеев же — такой настоящий!

Только фантазия все равно упорно прорисовывала черты “братца” на месте мужчины. Мое лицо залил предательский румянец, по телу прошлась волна возбуждения, а низ живота буквально свело от какого-то предвкушения, когда настойчивые губы опустились с шеи на грудь.

— Ма-акс, — протяжно выдохнула.

Мужчина внезапно отстранился и мне вдруг стало неловко и прохладно. А потом меня буквально ослепило, а следом — и оглушило.

— Какого хрена, мать твою! — громко зарычал Максимов, клацнув выключатель.

Затем последовала весьма осязаемая боль, и я сразу осознала, что не спала. Паша подскочил к кровати и резко дернул меня за лодыжку, из-за чего я рухнула на пол, ощутимо ударившись копчиком и мягким местом.

Мои ладони, вместо того, чтобы смягчить удар, машинально прикрыли грудь. Боже мой, как стыдно! Мы же, только что… чуть не…

— Вон пошла отсюда! — швырнул в меня, взявшуюся непонятно откуда, мою же футболку Макс.

Слезы обиды градом посыпались из глаз, а я не могла даже пошевелиться. Боялась поднять взгляд на “братца”, потому что всем своим нутром ощущала, насколько он зол.

Судя по звукам, парень метался по комнате, только вот его прожигающий взгляд не переставал таранить меня.

Нет, понятно, что на фоне треклятущей Натали я выглядела более чем убого, но ведь и сам Паша хотел ЭТОГО. Разве нет?! Или он просто перепутал меня со своей девушкой?

Ну конечно же, дура! Его же выдернули, небось, из чужой постели, а тут я прилегла под бочок, курица!

Мысли, одна за одной, зудели в голове, а я так и продолжала реветь, пряча грудь своими руками.

Что же теперь делать? Что теперь будет?

— Как же я тебя ненавижу, — раздался совсем близко презрительный голос.

Мои ладони буквально силком оторвали, и через мгновение, на мне оказалась надета моя футболка.

Пожалуй, теперь, запах, который показался мне странным, теперь отчетливо напоминал перегар. Максимов пил? Очевидно. Вероятно, еще и поэтому его реакция такая заторможенная: эмоции довольно сухие, а поведение несколько резкое. Хотя… Что я могла знать о чужом человеке?

— Больше не путайся у меня под ногами, иначе пожалеешь, — утробно произнес “братец”, вставая на ноги, а затем, буквально за шкирку, вышвырнул меня за дверь. Следом щелкнул замок.

Пожалуй, я, все-таки, хочу мороженое. Надо срочно охладиться. И подумать.

Утром на кухне столкнулись две тени: я и Максимов. Оба помятые, взъерошенные, крайне несчастные…

Я больше так и не уснула: все размышляла о том, что было бы, если бы Макс не остановился, если бы я не проснулась, если бы все произошло…

Катастрофа! И это еще мягко сказано. Но, все же, куда сильнее меня волновал другой вопрос: что было бы после? А еще, мне совсем не нравилось думать об этом, но переключить мысли на что-то другое никак не получалось.

Мне казалось, что именно этим утром я с легкостью читала Пашу, его скупые эмоции и явно тяжелое похмелье. “Братец”, несмотря на собственное удручающее состояние смотрел на меня с… жалостью, что ли.

— В связи с тем, что у меня появился довесок, давай установим правила, — тяжело вздохнув, протянул Макс. После сделал несколько жадных глотков минералки. От завтрака он и вовсе воздержался. Я же уныло ковыряла шедевры ресторанного искусства.

Аппетит пропал окончательно. Довесок, правила…

Горькая обида разрасталась внутри, только я не могла снова дать ей выход. Не после этой ночи. И, нет, я не испытала на себе физического урона, хотя долго разглядывалась в зеркале после душа — синяков нет. Разве что, несколько отметин на шее и ключице, которые мне даже нечем замаскировать. Поэтому я не стала заплетать волосы, в тщетной попытке прикрыть это вульгарное безобразие.

И, что хуже всего, каждое касание к местам горячих поцелуев словно током прошибало все моё тело: оно отказывалось подчиняться голосу разума, здравому смыслу и просто… ждало непонятно чего.

Только вот внутри все пылало огнем, уже не страсти — боли. Быть отвергнутой, изгнанной из чужих покоев — это слишком. Меня триггернула ситуация с отцом, который просто спихнул обузу в интернат: я снова ощутила себя брошенной на обочине жизни маленькой девочкой, которой не к кому обратиться за помощью или просто поплакать.

И, да, я выла белугой в подушку, потому что мне было больно. Я хотела вернуться в комнату к Максу, объясниться, поговорить с ним, готова была и на коленях стоять — что угодно, лишь бы не оставаться одной.

— Во-первых, никогда и ни при каких обстоятельствах ты не лезешь в мою комнату, — сухо и довольно резко, проговорил Паша, прерывая ход моих мыслей и, замявшись, добавил: — Извини, кстати, за вчерашнее. Я… перепутал.

Перепутал?! Можно подумать, что могло быть как-то по-другому? Я не того сорта девушка, чтобы на меня велись такие парни, как Максимов. И вот как мне к нему относиться теперь? Ладно… Будем делать вид, что ничего не было — это понятно. Только… По логике, я, как бы, должна его ненавидеть, но почему-то даже представить подобное невозможно.

Да, он раздражал меня с момента нашей “новой” встречи. Ведь его невестушка, выбор всей жизни — мягко говоря, “фу”. На мой ум — разум, естественно. О вкусах, разумеется, не спорят. Только меня не покидали мысли о том, как жил Макс все это время. Мне ещё хотелось с ним поговорить, вспомнить о нашем прошлом…

А то, как он искренне переживал, когда я не вернулась домой! Или мне привиделось? И разговор этот с Ромой, их драка… Да что это вообще такое?! Я совершенно запуталась.

— Во-вторых, коль меня нарекли твоей нянькой, будь любезна заблаговременно уведомлять меня о своих “лядках”, — брошенная не без яда фраза попала, как говорится, не в бровь, а в глаз. Ну да, после того, как я вернулась домой в мужской одежде с ночного “приключения”, обо мне можно думать абсолютно всё, что угодно. И это вновь причиняло боль. Мне не хотелось быть лядей. Только не в глазах Максимова. — У меня и своя жизнь имеется, если что.

Видели мы вашу личную жизнь, Павел батькович. Крашенная, надменная и недалекого ума. Наверное, у нее иные достоинства, которые упоминали мои бывшие соседки по комнате.

— И еще одно: не смей приближаться к Авдееву, — словно гром среди ясного неба, как-то слишком грубо и резко прозвучал голос “братца”. — Он не тот, кем кажется.

А вот сейчас мне искренне захотелось возмутиться, только почему-то слов не нашлось. На мгновение в речах Макса мне послышалась забота и… ревность?! Только вот кого к кому?

Дудки! Теперь-то уж точно, я буду общаться с Ромой. Уж он-то мне поможет найти ответы на все вопросы, хотя бы ради развлечения.

В машине, а это оказалась просторная серебристого цвета ауди, мне пришлось залезть назад, потому что “братец” обрадовал меня новостью о том, что нам необходимо еще забрать его пассию. А Натали, видите ли, нельзя ездить сзади — укачивает.

Хотя, как мне показалось, причина была совсем иная — Макс показательно морщил нос при виде меня. Я даже несколько раз, на всякий случай, тайком от чужих глаз, обнюхала себя… Урод!

Рыжую курицу пришлось ждать добрых минут двадцать около места ее проживания — еще один коттеджный поселок для мажоров. Какой был круче я определить не могла, потому что толком не видела ни наш, ни этот.

— Ты слишком долго, — рявкнул Максимов, стоило распахнуться двери пассажирского места.

— Ну, Пол, дорогой, я не виновата, что не смогла выспаться! — противно заканючила пассия “братца”. — Между прочим, мое неудовлетворенное тело горело до самого утра, я ждала тебя…

Натали едва ли не залезла на Максимова и высунула свой поганый язык в попытке залезть чужой рот. Только Макс ловко увернулся.

— Хватит, — снова повысил голос Пол и практически скинул с себя рыжую на соседнее кресло. Слава Богу, на меня никто внимание так и не обратил.

Максимов резко сорвался с места. Жаль, что рыжая курица успела пристегнуться.

— Я надеялась, что ты хотя бы десять минут мне уделишь, — обиженно прогундосила Натали. — Я ведь знаю, как ты любишь.

Мне казалось, что меня стошнит. Пустой желудок сжимался в отчаянных спазмах, чтобы хотя бы воду оставить внутри организма. Я же — просто молилась: пусть бы чертова поездка быстрее закончилась.

Мы практически доехали до гимназии — я узнала некоторые пейзажи, когда нас буквально подрезал мотоцикл.

Матеря весь белый свет, “братец” резко ударил по тормозам, сворачивая к обочине. Меня несильно тряхнуло, однако, я была удивлена, когда обратила внимание на встревоженный взгляд Макса, обращенный именно ко мне, а не к его девушке.

— Ты в порядке? — спросил парень, всматриваясь в мое лицо.

Господи, ну зачем?! Я себе опять воображу то, чего нет и быть не может, мне снова будет больно…

И только теперь на меня обратила свой взор крайне недовольная взлохмаченная пассия “братца”.

— А ЭТА что здесь делает?! — истошно завопила курица — Пол?!

Только вот Максимов отвечать не торопился, ровно как и затыкать свою спутницу. Все также продолжал всматриваться в мое лицо, выискивая там неизвестно что.

Кивнув самому себе, Паша вернул взгляд вперед и намеревался выйти из машины, чтобы разобраться со внезапно возникшей помехой.

Рыжая продолжала голосить, что мне здесь не место и все такое. Она пыталась тормошить Макса, привлекая его внимание, но все оказалось тщетно.

Я видела, как напряглось тело парня, словно он узнал мотоциклиста. Шальная догадка пронеслась и в моей голове. Это ведь не могло быть просто совпадением?!

“Это мой шанс”, — пронеслось в голове, и я спешно отстегнула свой ремень безопасноти.

Максимов уже успел завести мотор, и я, едва ли не на ходу, покинула автомобиль под громкий мат — перемат.

И почти сразу рядом со мной оказался тот самый мотоциклист. Он поднял забрало своего шлема, подмигнул мне своими шикарными изумрудными глазами, шустро надел мне на голову шлем и, ловко дернув, помог буквально запрыгнуть на сидение позади себя.

Что бы ни было дальше, — это гораздо лучше, чем компания Пола и Натали. Я крепко вцепилась в торс Ромы и мы резко сорвались с места. В какой-то момент мне показалось, что Макс бежал за нами. Только… это не могло быть правдой…

Я совершенно не обращала внимания (да и не хотела этого делать) на то, куда мы направлялись. Я была готова вырваться от “братца” и избавиться от общества его невестушки.

Прогуливала ли я когда-нибудь школу? Нет! Но мечтала об этом. Каждый день за последние шесть лет моей жизни. Аукнется ли мне как-то эта история? Плевать, это будет потом.

Сильнее прижавшись к крепкой спине Ромы, я вообще не хотела ни о чем думать. Должно быть, вот так и выглядит свобода.

А еще, возможно, за последнее время, я не чувствовала себя в большей безопасности, чем с Авдеевым на чертовом байке, уносящем нас на высоченной скорости куда-то вдаль. И это как-то странно, по-новому, будоражило мой организм.

Пожалуй, я бы хотела, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась, только… у всего есть предел.

Я не почувствовала, как мы остановились, лишь услышала, что Рома заглушил мотор. Он немного отстранился, снял свой шлем, а потом накрыл мои руки своей ладонью в кожаной перчатке.

— Ты в порядке? — донесся до меня встревоженный голос парня.

Мне не хотелось ничего отвечать, просто насладиться ощущением покоя. Рома, несмотря на свою огненную внешность, почему-то ассоциировался у меня с горным водопадом. Он мне уже успел несколько раз подарить умиротворение, старался помочь очиститься от дурных эмоций, а еще — от него буквально веяло свежестью.

А вот Макса я бы назвала лесным пожаром — диким, беспощадным, смертоносным, но завораживающим.

От мыслей про “братца”, я аж дернулась от возмущения. Только здесь мне его не хватало!

Однако, мой спутник оценил ситуацию по-своему: убрал своей ладонью мои руки и слез с мотоцикла. Затем подошел ко мне, помог снять шлем и спрыгнул на землю.

Я крепкой хваткой вцепилась в предплечье парня, потому что мои ноги дрожали и плохо слушались.

— Ты еще привыкнешь, — многообещающее хмыкнул Рома, даря мне новую надежду на… а на что, собственно, я могла рассчитывать? Чего же мне хотелось?

Продолжения прошлой ночи с Максимовым? Ну нет! Почему я снова подумала о нем? Злость, вперемешку с паникой, едва ли не парализовали меня.

— Не волнуйся, — словно прочитав что-то на моем лице, серьезным голосом произнес Авдеев. — Максу не с руки, если он нашестерит насчет твоего побега со мной, уж поверь. Готов поспорить, что твой папенька приставил его к тебе в качестве няньки.

— Вы… дружили? — слетел с моего языка вопрос.

— Дружили, — безрадостно отозвался рыжик. — До вчерашнего дня. Он был моим единственным другом с момента прихода в гимназию. Мне сложно сходиться с людьми. Паша же оказался таким же разбитым и поломанным, как и я… Два одиночества, в общем.

Мне вдруг стало так больно, нестерпимо, что слезы сами собой полились из глаз.

— Ну ты чего, глупая, — спешно заключил меня в свои объятия Рома. — Не над чем тут плакать. Я просто вижу, что он задумал. И если я — единственный шанс не дать ему тебя сломать, то тут никакой дружбы не жалко, уж поверь.

— Почему? — спросила, шмыгая носом, и подняла свой взгляд на парня. Мои глаза снова утонули в зеленых омутах.

Авдеев улыбался чисто, искренне.

— Просто ты очаровательна в некой своей беспомощности, — после недолгой паузы ответил рыжик. — Думаю, Нютка выросла бы такой же.

Значит, я для него, как сестра?!