Дебют черных фигур

Уже спеша к Рубиновому Бульвару Майя старалась переварить все то, что случилось за этот вечер. Исконный народ Чарогорья, сестра Маскарона, ловушка Эльдара… Ох, при следующей их встрече он точно будет рвать и метать за то, что она сбежала с магом. Она понимала его желание убить Маскарона, но оставалось надеяться, что профессор Белозор прав, и Эльдар прислушается к ней. В конце концов, ему больше не придется охотиться. Не придется жить местью… Возможно, он и в Академию учиться вернется, и все будет как раньше.

Девушка не сдержала шумного выдоха. Все это хотелось решить немедленно, но сейчас на весах стояло кое-что поважнее ее личных переживаний. До встречи с Эльдаром она обязана увидеться с отцом. Раз появился шанс прекратить войну мирно для всех, она его не упустит. Как и не позволит трагедии, что случилась с народом Акротер, остаться забытой. Коль в эти края первыми войну принесли войска Оскарии, то она сделает все возможное, чтобы закончить многолетнюю вражду без новых жертв.

Выйдя на бульвар, она подняла глаза на каменных монстров, что смотрели на нее сверху и голодно скалились. Всех этих чудовищ создали люди. Теперь она задумалась: возможно, Маскарона тоже…

Глава 23. Стиратель

Войдя в кабину первого попавшегося магического таксофона, Майя порылась в карманах и, вынув пару монеток, кинула одну в прорезь для мелочи. Набрав номер, девушка слушала гудки в трубке. Она звонила на домашний номер отца, который он заставил ее выучить еще когда только начал их тренировки молодого бойца.

Трубку никто не взял. Видимо, чародея не было дома даже так поздно. Выходит, он сейчас на охоте или устраивает допрос в Пожирателе Судеб. При этой мысли девушка поморщилась. Подумав, она кинула еще одну монетку и набрала другой номер, который отец тоже сказал заучить. На этот раз на другом конце после недолгого ожидания отозвались.

— Слушаю… — произнес сонный женский голос.

— Эм… Добрый день… ночь. Будьте добры позвать профессора Белозора.

— А кто его спрашивает? — тут же насторожился голос.

— Его ученица.

— И какая это ученица будет звонить учителю после полуночи? — возмутились на другом конце.

Майя на несколько секунд застыла, а потом спросила:

— Госпожа Роксан, это вы?

В ответ повисла пауза.

— Это тебя, — отозвалась декан воинов.

— Слушаю, — услышала девушка озадаченный голос лекаря.

— Профессор Белозор, — не сдержала кривой улыбки Майя, — простите, что разбудила вас и… госпожу Роксан.

— Скажи ей, что это не я, — послышался шепот на заднем фоне.

— Селена, дорогая, ты так орешь на своих учеников, что они твой голос и за версту узнают, — спокойно ответил профессор. — Иди спать и не волнуйся, леди Майя умеет хранить тайны. У нее их побольше, чем у нас с тобой вместе взятых. Да, рыбонька? — не без лукавства поинтересовался у девушки учитель.

Майя не сдержала постного взгляда на трубку, ясно поняв намек не раскрывать служебный роман начальству.

— Отец сказал звонить вам, если возникнет срочная необходимость… — опомнилась она, что ее тайны и правда ждут неотложных решений.

И Майя спешно, пока не истекло время на таксофоне, попросила учителя позвонить в штаб-квартиру городской стражи, и там уже пусть передадут профессору Семирозу послание, что его дочь через час будет ждать его у музыкального фонтана на центральной площади.

— Что вы забыли в столь поздний час так далеко? — изумился учитель. — Вас что, похитили?!

— Нет, я…

— Ох, неужели вы потерялись?! Не волнуйтесь, мы вас найдем! Вы, главное, не садитесь в карету к сомнительным типам!

— Да не потерялась я, — сдержано заметила Майя, подумав, что сомнительные типы в каретах после пережитого сегодня последнее, что ее напугает. — Но пока в общежитие не могу вернуться. Долго объяснять, мне только нужно как можно быстрее увидеть профессора Семироза. Прошу вас, скажите ему, что я буду ждать его у фонтана в центре города.

Но вместо ответа лекаря Майя услышала тишину — не получивший новой монетки таксофон оборвал разговор. Оставалось надеяться, что профессор Белозор позвонит и передаст в штаб-квартиру стражей послание Майи. Она не сомневалась, что отец сразу поспешит на встречу с ней. Девушка вышла из кабины. Направляясь по бульвару вглубь города, она еще раз прокручивала в голове свой план.

Расставшись с Маскароном, она не вернулась в общежитие. Во-первых, надо быть камикадзе, чтобы нарываться на встречу с мадам Игас, что точно на конфетти ее порвет за такое нарушение дисциплины. А во-вторых, даже если каким-то чудом она переживет столкновение со смотрительницей, в комнату по ее душу явится другой зверь.

Майя готова поспорить, что если вернется, Эльдар в ближайшее время метеором ворвется к ней и благо, если разнесет только половину корпуса. Идти для встречи с отцом в Академию тоже не вариант: хранительница ворот Люся сейчас шпионит для Эльдара. Она точно донесет ему о появлении Майи в стенах замка.

Еще были варианты отправиться к отцу домой или в Пожиратель Судеб — городскую темницу, но учитывая, как Эльдар обвел даже мага в маске, она догадывалась: в ее поимке парень проявит не меньше смекалки. Он наверняка попробует просчитать, куда она пойдет. А может, решит найти ее раньше отца и подождет, когда она сама придет на встречу.

Майя выдохнула. Почему Эльдар опять ей не союзник, а противник? Разве не должны они бороться на одной стороне, ведь хотят одного и того же?

«Одного и того же, но разной ценой», — уточнил внутренний голос разума.

Вражда Эльдара к Маскарону не заноза, которую можно просто выдернуть при удобном случае. Эльдар никогда не говорил, но Майя понимала: все те годы после пожара в Рубиновом Замке он жил мыслью убить мага в маске. Возможно, именно это желание и сделало его таким сильным и таким опасным. Эльдар без сомнений сносил любые преграды, что мешали ему добраться до Маскарона. Как теперь он поступит, когда его преградой стала она?

Майя не сдержала тяжелого вздоха, от этой мысли пошли мурашки по коже. Она словно взялась вытаскивать глубоко засевшую стрелу из плеча раненого тигра. Вот только от боли он может освирепеть еще больше, и тогда попробуй объяснить тому о своем намерении помочь. Ей оставалось надеяться, что при встрече с Эльдаром она сможет уговорить его перестать сражаться. Дать ей возможность уладить все без крови. А пока главное — не попасться ему раньше времени.

Подъехал трамвай, и Майя порадовалась, что из-за наплыва туристов усатый транспорт стал ходить до поздней ночи.

Свою остановку она чуть не проспала. Сидя у окна, опрометчиво позволила себе прикрыть глаза. Заклинание для создания сотни проклятых птиц отозвалось в теле сильнее, чем она ожидала. Повезло, что в какой-то момент услышала шум фонтана, и тут же обнаружила, что вагон едет по центральной площади.

Выйдя, Майя направилась к широкой мраморной чаше, игравшей яркими струями. Несмотря на поздний час, людей вокруг было много: группки неугомонных туристов, какие-то загадочные джентльмены в цилиндрах, что остро смотрели на прохожих и искали потенциальных покупателей для запретных магических вещиц и яств. Уличные актеры и иллюзионисты собирали вокруг себя кольца зрителей. Майя вдыхала ночной запах города: холода, пыли и головокружительные цветочные ароматы духов прохожих дам.

Музыкальный фонтан пускал в темное небо струи воды с разноцветной подсветкой. По периметру черной мраморной чаши высечены символы, что загорались по очереди и меняли водный танец то на плавный и текучий, то на резкий, выпускавший потоки воды высоко в черное небо. И все это сопровождалось музыкой из хрустальной арфы с серебряными струнами, стоявшей посреди фонтана и игравшей сама по себе.

Майя помнила, как с родителями приходила сюда еще в детстве и бегала босиком между струями, хохоча и шлепая ногами. Бегал с ней и отец. Затем оба они, мокрые до нитки, стояли с опущенными головами перед мамой и слушали ее причитания о неподобающем поведении на людях. А уже через неделю Майя снова бегала босиком по фонтану…

Вспомнив о последней монетке в кармане, Майя подошла к чаше. На дне поблескивала мелочь разного цвета и размеров: от медных до даже золотых. Некоторые Майя не узнала — явно с каких-то далеких краев, возможно, не из Оскарии. Она сжала в ладони медную монетку. Сейчас ей бы удача как никогда пригодилась.

Девушка приготовилась кинуть пятак, когда боковым зрением увидела возникший за ней силуэт. Он выскользнул из толпы так неожиданно, что Майя рефлекторно развернулась, чтобы отбиться. Но ее руку ловко перехватили. Монетка выскользнула из ладони и звонко упала на брусчатку.

— Как всегда, хорошая реакция, — произнесли из тени капюшона.

— Господин Морган? — удивилась девушка, узнав голос. — Что вы здесь делаете?

Мужчина отпустил ее руку и снял капюшон белой мантии. Его светлые, зачесанные назад волосы казались вылитыми из темного золота в свете огней фонтана.

— Мы получили ваше сообщение. Увы, сам Велизар не смог прийти, — пояснил маг.

Майя растерянно смотрела на него, пока не спохватилась, поклонилась, соблюдая правила приличия перед высокопоставленными особами.

— Господин Морган, мне нужно срочно увидеть отца.

— Я отвезу вас к нему, — заверил маг.

В руке он держал свою трость с рукоятью из орлиного черепа. Позолоченный клюв отражал разноцветные огни фонтана подобно его волосам. На несколько секунд мужчина задержал взгляд на Майе, словно видел впервые. Девушка уловила в его янтарных глазах непонятный блеск.

— Простите за неудобства, — смутилась она от мысли, что столь важный человек, как архимаг Ковена, проехал ради нее полгорода. Уж не говоря, что он мог подумать, найдя дочь коллеги ночью на улице с таким взлохмаченным видом, будто она только с полуночного шабаша.

— Мне несложно. Лучше поспешим, — улыбнулся господин Морган и жестом пригласил Майю идти с ним.

Люди на площади расступались, давая ему дорогу. Майя тенью следовала за ним, так и не сняв капюшон. Она все поглядывала на герб королевства, вышитый на спине плаща мага, особенно на белые крылья, прикрепленные к огненному копью. Символ, который она узнавала с детства, который столько раз приветствовала на парадах, теперь вызывал то же чувство, что возникает при взгляде на гнилой плод.

Господин Морган подвел ее к коляске, запряженной парой гнедых коней, и подал руку, помогая сесть.

— Вы сегодня не на своей карете, — заметила Майя.

— Мой пернатый спит, запрягать его было бы долго.

Он подал знак кучеру на козлах, и они поехали по одной из небольших улиц, оставляя площадь с фонтаном позади. Поначалу Майя молчала, думая, чем мог таким быть занят отец, что прислал вместо себя другого стирателя.

— Отец не ранен? — тут же пришла догадка к девушке.

— Он здоров, — заверил маг. — Что меня тревожит, так это почему вы в глубокую ночь одна в городе?

Майя напряженно посмотрела на господина Моргана. Можно ли ему рассказать то, что она узнала? Отец ему явно доверяет, раз, получив ее сообщение о срочной встрече, прислал вместо себя старого друга. Но, взвесив варианты, решила не отклоняться от начально плана.

— Не примите за грубость, сначала мне нужно поговорить с отцом, — ответила она как можно вежливее.

Маг кивнул, показывая, что не задет ее скрытностью. Снова повисла неловкая тишина. Майя сделала вид, что увлеченно рассматривает город. Они проезжали яркие лавки и вывески, что приглашали ночных путников отведать изысканное вино из слез дриад или испробовать волшебного порошка фей, уже после одной порции которого можно без всяких крыльев улететь в самые далекие края. Магазины с ведьмовскими знаками держали на витринах сомнительные флаконы и амулеты. У входов в некоторые дома без вывесок рекламой работали ярко наряженные дамы с веерами. И Майя не была уверена, что все они люди.

Цветоч удивительно менялся с приходом темноты. Обличался в доспех искушений и развлечений, дышал свободой и плутовским смехом красивых женщин. Столь знакомые улицы становились неузнаваемыми и чужими. Словно гуляешь по саду, полному спелых и ярких ягод, но знаешь, что большинство из них ядовиты.

— Вы замерзли? — выдернул Майю из мыслей голос господина Моргана.

Она не сразу поняла, что трет руки, стараясь согреть остывшие от ночной прохлады пальцы. Стиратель достал из-под плаща флягу и протянул Майе.

— Возьмите, это немного согреет.

Майя подумала отказаться, но ее действительно пробирала дрожь, и, кажется, не только от холода. Она сидела вся на иголках. Подумав, что немного успокоиться будет кстати, приняла флягу и сделала глоток. Горло обожгло, заставив закашляться.

— Простите, для вас крепковато, — усмехнулся мужчина.

— Что это? — кривясь, глянула на флягу Майя.

— Ром. Тот самый, что так любят распивать моряки и пираты, когда их корабли отчаливают от пристани Златохолмья. — Майя вернула ему флягу и вытерла губы. По телу действительно стало растекаться приятное тепло. Господин Морган спрятал напиток обратно под плащ. — Ночью они еще более жуткие, чем днем. — Проследив за взглядом мужчины, Майя подняла глаза к каменным чудищам на фасадах зданий. — Я с детства слышал о городе в волшебном крае, где сбываются заветные мечты. И все думал, что ж это за место такое, куда со всего королевства едут с надеждой исполнить свои желания? — с неприкрытой иронией произнес маг. — Но чем больше здесь живу, тем больше вижу, как все тут неоднозначно, — он опустил глаза к Майе, снова вспыхнувшие странным блеском. — Недаром говорят: чем ярче огни, тем глубже от них тени. Этот город при всем его сиянии напоминает тот хищный цветок, что заманивает маленьких букашек яркими красками надежд и грез. Но стоит вдуматься в одно его название, как сразу видно подвох. Вы знаете, что значит «Город Химер»?

— Город со всякими жуткими гримасами на домах, — кивнула Майя в сторону каменных страшилищ.

— Химера с древних времен означает «несбыточная, необоснованная идея». Теперь видите, — улыбнулся маг, — этот город, пришедший прошлым поколениям из снов, возможно, такой же монстр, как и чудища в лесу, и его сказка — не более чем искусная маска.

Майя изогнула бровь. Ром оказал на нее больше эффекта, чем она ожидала. Голова стала чугунной, мысли путались, даже сконцентрироваться на лице господина Моргана стало сложно.

— Город по большей части отражение его жителей, — сказала Майя, сопротивляясь неожиданно накатившей слабости. Неужели она так устала, что вот-вот рухнет в сон? — И ужасен он будет ровно настолько, насколько люди в нем его таким сделают.

— Любопытно, что больше влияет: город на нас или мы на город? — задумался господин Морган. — Но как бы там ни было, Цветоч точно место чудес. Здесь даже юная чародейка-первогодка может оказаться самой опасной колдуньей в городе.

— О, да вы как отец — считаете, что больше разрушений, чем темный маг, может наделать только маг-недоучка, — нелепо усмехнулась Майя.

Но секундой позже осознала его слова и широкими глазами посмотрела на стирателя. Взгляд его янтарных глаз вцепился в нее, подобно хищной птице. Понадобилось пару мгновений, чтобы Майя поняла смысл его выражения. Она быстро постаралась открыть дверцу коляски и выскочить, но тело предательски обессилело, и ее потянувшуюся руку легко отвели в сторону клювом трости.

Сознание неумолимо плыло. Из последних сил Майя старалась не закрыть глаза, теперь поняв, что с теплом по крови расползалось нечто иное, что вот-вот погрузит ее во тьму. Проваливаясь в забвение, она глянула на мужчину, который рукой обхватил ее обмякшее тело и крепко прижал к сиденью.

— Отец снова про вас нагло соврал, леди Майя. Говорил, вы прилежная ученица. Но вы оказались очень плохой девочкой. — Губы мага изогнулись в плотоядной ухмылке. — Моя работа — наказывать таких.

Ответить Майя не успела — темнота погасила огни вокруг.

Глава 24. Кровавая роза

Очнулась Майя в холодном каменном подвале с крупной кладкой. Люстра из двух колец со свечами висела на старой поржавевшей цепи. Тело пробивала дрожь, Майю прислонили к холодной стене. Накидки на ней не было, верхние пуговицы блузки расстегнуты и видно три шрамика над сердцем.

Майя хотела прикрыться, но сбоку звякнуло. Она увидела на запястьях кандалы с цепями, что крепились к кольцам на стене. Стоило только взглянуть через Занавес, как стало ясно: руки оплетены магической сетью, что не пропускает ману в ладони. Ее оставили без возможности плести заклинания. Судя по всему, она в Пожирателе Судеб, в одной из комнат подземелья, где проводят допросы. На это не двузначно указывали темные пятна на кладке и полу, и в углу виден отпечаток ладони из засохшей крови. Майя не хотела думать, при каких обстоятельствах он остался тут.

Послышался шум со стороны. Девушка увидела господина Моргана на стуле возле деревянного стола. Он сидел к ней в профиль, и мрачные тени очерчивали его орлиный нос. Мужчина закинул ноги на стол и читал старый фолиант. Заметив, что Майя проснулась, он отложил книгу. На открытой странице с пожелтевшей бумагой промелькнуло изображение во весь рост черного рыцаря в доспехах с шипами и короной на голове — Стратоса.

— Ваше Темнейшество, — не без издевки выдал Морган небольшой поклон.

— Послушайте, господин Морган… — спохватилась Майя, но не успела договорить — маг произнес заклинание, символы на кандалах вспыхнули, и оковы вмиг накалились. Майя вскрикнула, ощущая, как обжигают они кожу на запястьях.

Мужчина снова произнес заклинание, и кандалы остыли так же быстро, как и накалились. Осталась только пекущая боль от прикасания жесткого железа.

— Это чтобы ты хорошенько думала, прежде чем врать мне, — не без удовольствия предупредил маг.

Он подхватил трость, подошел к сидевшей на полу девушке и посмотрел на нее сверху вниз. Выражение его по-прежнему напоминало орла, что поймал кролика и теперь прикидывал, с какого места начать рвать тушку беспомощной добычи.

— Итак, Майя Семироз, как тебе удалось ухватить темную корону? — поправил он прядь на лице девушки позолоченным клювом трости. — Ты любовница Маскарона или у вас чисто деловой союз?

— Не то и не другое, — возразила Майя.

— Признаться, я поражен, — с насмешкой произнес маг. — Со стороны Маскарона это невероятно умно и издевательски одновременно: спрятать свою избранницу за спинами врагов. Велизар, несмотря на все его таланты ищейки, никогда бы не додумался искать темную княгиню у себя в семье. Мне даже его жаль. Лесана, теперь и дочь… С женщинами ему явно не везет, — помотал головой Морган.

— Прошу, дайте объяснить, — настояла Майя. — Это все ошибка.

— А я вижу воистину гениальный план. Если бы не свидетель, мы бы тебя никогда не нашли.

— Свидетель? — Морган промолчал. Конечно, он не собирался говорить, кто ему донес на нее. — Позовите отца, — потребовала Майя, решив, что все не так плохо, если ей дадут сделать задуманное. Ее не «стерли» сразу, а значит, у нее есть время все исправить. — Я хочу поговорить с ним.

— О, этот приказной тон здесь не сработает, Ваше Темнейшество, — помотал головой маг. — Здесь хоть и мрак, но не твое царство теней.

Майя стиснула губы. Ее нарастающую панику приняли за наглость, впрочем, отрицать она не собиралась. Отец учил, что страх лучше обращать в злость, даже когда ты загнан в угол. Особенно, когда ты загнан в угол.

— Итак, мой старый друг Велизар работает с вами?

— Нет! — тут же воскликнула Майя, и на этот раз в голосе проступил испуг. — Он ничего об этом не знает!

— Тогда зачем тебе с ним встречаться глубокой ночью?

— Потому что я кое-что узнала. Кое-что, что, возможно, поможет остановить войну. И я хочу рассказать об этом отцу.

— Велизар по правилам не может участвовать в расследовании из-за личных отношений с обвиняемой. Он ведь тебя учил нашим порядкам, не так ли? А вот если ты расскажешь мне, я подумаю, стоят ли твои слова внимания.

Майя сжала кулаки, от чего обожженная под обручами кожа отозвалась новой острой болью. Злость и страх ледяной рукой сжали ее живот. Как она могла так оплошать?! Почему не усомнилась в правдивости слов Моргана?! Мысль о скором завершении войны так завладела ею, что она совершенно забыла об осторожности. Но как Морган ее вычислил? Даже если понятно, что он мог перехватить ее сообщение от профессора Белозора у стражей, то как он узнал про шрамы? Не стал же декан рассказывать ему о них без причины? Скорее, он бы сказал отцу. А кроме учителя, отца и Эльдара, никто о ее пятнах над сердцем и не знал…

— Хорошо, я скажу все вам, — заявила Майя, решив исходить из ситуации. — Прежде чем судить меня и Маскарона, вы должны узнать историю народа, который здесь жил до нас.

Она глянула на герб Оскарии, что, как и на плаще мага Ковена, был аккуратно вышит золотыми нитями на грудном кармане сюртука Моргана. И стала говорить обо всем, что так желала раскрыть отцу. Закончила она тем, через что пришлось пройти Маскарону в плену у людей. Как издевались над его собратьями, как забавы ради пытали и как выпускали из клеток и травили, устраивая себе развлекательную охоту. Майя рассказала все, что узнала о вырезании народа Акротер солдатами Оскарии и становлении последнего мага из забытого Двора тем, кем его теперь знал весь волшебный край.

— …Он не завоеватель, а гений места, — старалась Майя говорить четко и внятно, хотя ее переполняло негодование. — Они по своей сути хранители. Все дело в том, что он видит в людях угрозу для Чарогорья. Он хочет вернуть себе утраченную землю, которую у его сестры когда-то отобрали люди. Вот зачем ему война и Армия… Конечно, — замялась Майя, — правдивость его слов еще нужно доказать. Я поэтому и хотела встречи с отцом, чтобы все ему объяснить. И я пойму, если вы сразу мне не поверите…

— Я верю.

Майя подняла пораженный взгляд на мага.

— Правда?

— Конечно. Я знаю эту историю. И твой отец знал бы, вступи он на должность архимага, когда ему предложил король. Конечно, эта история известна Ковену. И что дальше? — спросил стиратель.

— Дальше… — на миг растерялась Майя. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Выходит, Маскарон не врал! — Дальше мы можем рассказать эту историю властям Цветоча и договориться с Маскароном о мире.

— О мире?

— Да, тогда не будет никакой войны. Маскарон не призовет Армию, если мы сумеем с ним договориться.

— Ты хотела сказать, договориться с тобой. Ведь ты его княгиня, — заметил Морган. — Или скажешь, что не ты должна вести за собой полчище чудовищ?

Майя хотела объяснить, что все дело в их сделке, и что короновали ее против ее желания, однако горло сжалось только при мысли что-то сказать об узелках. Она поморщилась, осознав, что магия договора все еще не дает ей говорить о трех ночах платы Маскарону.

— Расскажите про Акротер отцу, и он придумает, что с этим делать, — уверенно сказала Майя.

Морган усмехнулся, будто услышал забавную шутку.

— Не Велизару принимать решения, с кем городу устанавливать мир, — помотал головой маг. — На это имеет право лишь Верховный Ковен. И в Цветоче только я говорю от его имени. Думала задурить голову отцу и заставить его помогать тебе завоевать Чарогорье?

— Нет, совсем не так! Я хочу мира! Разве вы не хотите? — Майя старалась понять, что упускает в происходящем. А она явно что-то упускала, ведь сейчас предлагала решить проблему, а Морган и бровью не вел на ее отчаянные попытки уберечь город.

— Складно говоришь, — изогнул губы маг. — Но не думай, что я поведусь на твои невинные глазки. Нет опаснее ведьмы, чем ведьма с красивеньким личиком. Но я слишком много повидал таких до тебя. И знаю, чего вы стоите.

— Нет, я…

— Верховный Ковен не станет договариваться со злом! — холодно изрек Морган.

Майя напряженно посмотрела на него.

— Но жители… — выдохнула она. — Но если начнется война, то пострадают жители Цветоча! Пострадают дети, старики, отцы покинут семьи и будут сражаться, будут умирать… — на миг Майя сжала зубы. Она знала этот страх: когда отец тихо уходит ночью, а она тайком смотрит в окно на его темную фигуру. И каждый раз умоляет Небеса, чтобы он вернулся домой, к ней и маме. — Почему вы отказываетесь?

— Нам есть что противопоставить Армии Тьмы. Будет война, и мы в ней не проиграем.

Девушка пораженно смотрела на мага. Теперь она окончательно осознала, что ее план полетел в тартарары. Морган все знал. Все знал весь Верховный Ковен, а ведь они все прошлые века постоянно отрицали существование мага в маске. Но что хуже, Моргану оказалось наплевать не только на кошмар прошлого, а и ужас будущего. Он не собирался избегать войны, кровопролития и насилия, что повлечет она за собой для людей и нелюдей. Смотря на его горящие глаза, Майе даже казалось, что ему нравится такой расклад.

— Так вот в чем дело… — выдохнула она и со злостью глянула на Моргана. — Вот зачем вы приехали? Найти Армию. Найти и использовать ее для Ковена!

Морган усмехнулся краем губ. А Майя быстро собирала в голове картинку. Оскария — военное королевство. В прошлом они уничтожили целый волшебный народ ради новой земли. И от новых завоеваний нынешнего короля и Ковен удерживает лишь сомнение в своем превосходстве над соседними государствами нелюдей. Другое дело — получение целой Армии чудовищ, что не знают усталости и жалости. Тогда уж никаких сомнений не будет.

— Говори, ведьма Маскарона, где твой дружок припрятал Армию? — холодно спросил Морган.

— Я не знаю, — мрачно отозвалась Майя. — Правда, не знаю.

— А что ты знаешь?

В голове Майи промелькнули мысли об Академии. Об Источнике, который усилился жертвоприношением. Об участии Маскарона в построении Тайлогос и вообще всего города. И еле сдержала взгляд, чтобы не посмотреть в сторону ленточки на запястье. Она может призвать мага в маске по желанию. Однако теперь эта мысль вдруг стала опасной. Призови она к стражам Маскарона, и те смогут вытрясти из него секрет Армии. И тогда войны точно не избежать…

Все это пронеслось в голове Майи за секунды. Она напряженно посмотрела на стирателя. Ей нельзя при Моргане развязывать узелок.

— Я ничего не знаю, — ответила Майя. — Ни где Армия, ни где искать Маскарона. Он не доверял мне настолько, чтобы открыть свои секреты, и приходил тогда, когда сам хотел. Я не собиралась становиться его княгиней и ничего не знала о его планах, пока он не сделал свой ход. — Все же врать легче, когда говоришь часть правды.

Мужчина разочарованно выдохнул и посмотрел на череп орла.

— А я ведь хотел быть добрым по личной симпатии…

Пустые глазницы орлиного черепа вспыхнули золотом. Цепи оков начали укорачиваться, поднимая Майю на ноги. Не понимая, что происходит, девушка стала ерзать. Звенья остановились, прижав ее к холодной стене вплотную, пока пленница на них трепыхалась, как мотылек, пойманный за крылья.

— Что происходит? — постаралась спросить Майя строго, но голос предательски выдал панику.

— Пора показать Темной Княгине, что бывает с врагами королевства. — Морган поддел клювом трости ее блузку и комисоль. — Ин пульвис! — произнес он.

Глаза птичьего черепа вспыхнули. Тут же Майя услышала треск ткани. Ее блузка и комисоль стали разрываться и падать ей под ноги лохмотьями.

— Стойте! — испугалась Майя, когда в лицо ударил жар стыда. — Прекратите!

Майя пожелала провалиться сквозь землю. Но старалась выглядеть спокойной настолько, насколько могла выглядеть, зная, что ее против воли раздевают, а она ничего не может сделать. Словно это все паршивый сон, ведь она не могла оказаться в такой ситуации. Ведь она ничего не сделала, за что могла очутиться здесь. Но, смотря, как падают под ноги ошметки ее одежды, она все больше осознавала, что так же рвется на лоскуты ее шанс выбраться отсюда. Ее не отпустят, пока не вытрясут из нее ответы. Ответы, которые нельзя ей давать, иначе войны не избежать.

— Если мой отец узнает… — в отчаянной ярости выдохнула Майя, цепляясь за последнюю спасительную ниточку.

— Ключевое слово «если», — ухмыльнулся Морган. — Да и кто сказал, что он не окажется здесь с тобой?

Майя окаменела. Отца тоже схватили? Поэтому он не пришел к ней на встречу?

— Где он? — процедила Майя. — Что вы с ним сделали?!

Но Морган проигнорировал ее вопросы. Он рассматривал ее и явно упивался беспомощностью и стыдом своей добычи. А еще ее страхом. Он провел рукой по талии девушки, отчего Майя вздрогнула.

— Как жаль, что у такого красивого тела столь темное сердце, — неприкрыто жадным взглядом скользил по ней стиратель. — Но не буду врать, именно с такими пленницами интересней всего работать.

— Господин Морган, я же сказала, что понятия не имею, где Армия! — отчаянно выпалила Майя. — Клянусь, не знаю!

— Ты же не думаешь, что я поверю Темной Княгине? — улыбнулся еще шире Морган. — Майя Семироз, ты продала душу тьме. За это придется поплатиться. Или ответами, или болью. Но я от природы эстет, и не люблю портить красивые вещи. Зато украшать их я умею. Даже кровью, — оскалился стиратель.

Майя непонимающе нахмурилась, однако слова мага вызвали еще больше паники. Морган извлек из кармана коробочку, похожую на спичечный коробок. Вынул из него золотую булавку с круглой головкой. Майя смотрела на маленькую иголочку. Выглядела та не сильно устрашающе — не скальпель или щипцы. Хотя от ее острого конца все-таки стало тревожно.

— Тебе нравятся розы? — вдруг спросил Морган. Брови Майи поползли вверх. Такой вопрос сейчас она ожидала услышать меньше всего. — Твоя фамилия сразу наталкивает на мысли о розах, — продолжал говорить маг. — Девушкам ведь положено дарить цветы. А я с самой нашей первой встречи был заинтригован тобой, Майя Семироз.

Майя моргнула, все меньше понимая прыжки мыслей мага. Но тот не стал дожидаться ее ответа, а поднес булавку к ее правой ладони и уколол посредине. Майя дернулась, ощутив секундную острую боль, и глянула на руку. На коже выступила капелька крови.

— Эм… Ай, — выдавила Майя, пытаясь понять, как должна реагировать. Если Морган решил, что она из тех барышень, которые падают в обморок от вида крови, то, может, все не так плохо. Это «страшное испытание» она переживет.

— Цвети, Кровавая Роза, — приказал Морган.

Вокруг места укола на миг явился магический круг. Майя вздрогнула, когда кожу снова пронзила острая боль. Но на этот раз она вошла в ладонь глубже. Девушка дернула рукой, видя, как капля крови быстро растет. А затем кожу вокруг укола разорвало. Кровь брызнула на пол.

Майя вскрикнула от неожиданности, огненная боль прошибла всю ее ладонь, словно ее окунули в кипящее масло. Девушка потрясенно смотрела, как медленно рвется ее кожа и мышцы. А затем она ощутила треск.

Майя закричала еще громче. На краю сознания мелькнуло: это трещит ее кость.

На миг все вокруг померкло. А когда прояснилось, Майя потрясенно смотрела, как на руке растет алый бутон. Бутон из ее крови. Рука горела, кровь капала на пол, пока медленно распускались лепестки крупного цветка. И все это время больно было настолько, что это даже не походило на как-то вырванный без анестезии зуб. Майя кричала, пока ощущала, словно через ее руку медленно просовывают тупой раскаленный гвоздь. Когда роза полностью расцвела, она кристаллизировалась и застыла. Ее лепестки отражали багровые блики в мертвенном свете подвала.

— Тебе точно нечего мне сказать, Майя Семироз? — поинтересовался Морган, любуясь своей работой.

Он дотронулся до цветка и слегка надавил. Майю прошибла новая волна боли.

Она с ужасом посмотрела на Моргана. Ее пробирала дрожь, ноги подкосило. К горлу подступила тошнота. Первым желанием стало признаться во всем. Сказать, что она знает, как Моргану дать ответы, пусть только позволит позвать мага в маске! Она отдаст ему Маскарона, и пусть они сами разбираются! Пусть сожгут друг друга, раз так желают войны! Почему она должна кого-то защищать?! Почему должна страдать из-за тех, кто хочет принести еще больше боли другим?!

Другая молниеносна мысль последовала с наплывом злости. Она злилась на Маскарона, злилась на Моргана, злилась на себя и… снова на себя. Майя прямо пришла в ярость от себя. На свою слабость и бестолковость! На свою беспомощность и беспечность! На то, что, желая так много изменить, ничего сделать так и не смогла. Весь ее пройденный путь ничего не стоит, если она сейчас все расскажет Моргану. Начнется война из-за того, что она оказалась слаба. Оказалась куклой в чужой игре.

«Не хочу быть куклой! — кричало все в ней. — Не хочу быть ничьей куклой!»

— Не знаю, — выпалила она быстрее, чем язык повернется сказать что-то непоправимое. И стиснула зубы, поняв, что последует после этого.

И оно не заставило себя ждать. Морган уколол булавкой ей в шею. И Майя снова не сдержала крика…

Сознание плыло, но темнота неумолимо не наступала. Стук сердца отдавался в висках. Тело стало сгустком боли. И горело… Выжигало ее… Майя безвольно висела на цепях. На ногах стоять не могла: на бедре цвел новый кровавый цветок, и когда она хотела подняться, ноги снова подкашивались. Во рту застыл металлический привкус. Майя не помнила, когда именно прикусила губу, да и боль от нее терялась на фоне уже пяти распустившихся роз: кроме двух первых, алые цветы теперь застыли на плече, животе и бедре. Из-под кристальных цветов сочились струи крови.

Когда она не кричала, она молчала. Хотя внутри нее все вопило не сметь открывать рот. Не сметь просить Моргана прекратить, чтобы она позвала ему Маскарона.

Подняв помутневшие глаза на мага, Майя с новым ужасом осознала: он любуется ею. Ее болью, ее беспомощностью, ее телом, порезанным собственной кровью.

— Я еще вижу много мест, которые можно украсить, — ухмыльнулся Морган, водя по шее девушки пальцами и перейдя на живот.

— Не знаю… — повторила Майя пересохшими губами. — Не знаю…

Девушка смотрела на пол. На кусках ее одежды кое-где расплылись темные пятна. Майя подумала, когда эта алая жидкость в ней закончится? Сколько еще понадобится роз, чтобы в ней не осталось ни капли?

— Знаешь, — поднял голову девушки маг. — Вот смотрю на тебя и думаю: есть женщины, которым кровь идет. И ты из них. — Майя не ответила. — Интересно, пойдет ли красный твоему отцу? Ты хотела бы посмотреть, как я украшу его? Однако не розами. Цветы — это все-таки женская тема. А вот содрать с его груди кожу и посмотреть, из чего сделан великий маг Чарогорья, было бы интересно.

Глаза девушки расширились. Она подняла голову выше. Но ничего не сказала. Лишь смотрела с безумным огнем в глазах. И, может, если бы не цепи, она бы набросилась на Моргана. Вцепилась бы ему в глотку зубами. Это желание ясно горело в ее больших и заплаканных глазах.

Морган ухмыльнулся.

— Какой взгляд! Вот я и знаю, где красиво сядет новый цветок. — Он схватил девушку за подбородок и сжал. Поднес булавку к ее левому глазу.

Майя закричала и стала вырываться. Каждая рана под розой отозвалась новой пронизывающей болью. Все они сидели в ее теле, как острые ножи. Морган перехватил ее за волосы и резко дернул, заставляя вскинуть голову. Она отчаянно сопротивлялась, но сил в теле не хватало. Она ослабела от потери крови и криков. Слишком ослабела. В ужасе она смотрела, как золотая игла приближается к ее зрачку.

— Господин Морган, — донеслось позади. Мужчина замер, а затем недовольно повернулся на трость у стены. Глаза в черепе горели. Голос доносился оттуда. — Господин Морган, вас вызывает господин Семироз. Объявлено собрание городского совета. Темные маги нанесли удар по южному корпусу стражей.

Морган отпустил волосы девушки и повернулся к трости.

— Скажи, через пять минут буду. — Он спрятал булавку в коробку. — Твои подданные часом не тебя ищут? — Майя не ответила. В голове ее звенело лишь одно: отец на свободе. Морган его не схватил! Стиратель подступил к девушке, приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза. — Что ж, я дам тебе день, Майя Семироз. День на размышление, а затем мы продолжим, и будь уверена, твое тело зацветет сотнями новых алых роз.

Он подхватил трость, а затем без предупреждения стал сбивать кристальные цветы рукоятью. Майя завопила. Розы с треском падали с ее извивающегося тела. Из открытых ран с запекшимися дорожками снова потекла кровь. Морган сбил все цветы и, игнорируя вопль пленницы, неспешно направился к дверям.

— Не дайте помереть ей раньше времени. Головой за нее отвечаете.

В комнату зашел страж, чье лицо она не рассмотрела в полумраке. Он накинул ей на голову мешок. Отстегнул от цепей, хотя оковы оставил. Ее грубо закинули на плечо и куда-то понесли. Майя слишком устала, чтобы сопротивляться. Глаза слипались, все тело горело в агонии, но разум все не хотел поддаваться спасительному забвению.

«Отец… — зазвенело в голове Майи, когда с болью у нее перехватило дыхание от ужаса неизбежности. — Эльдар… Хоть кто-нибудь… Не хочу здесь умереть… Не хочу! Не хочу! Хоть кто-нибудь, прекратите это!»

Глава 25. Даже если тебя съели…

Прикосновение холода к щеке заставило открыть отяжелевшие веки. Майя не помнила, как вокруг наступила тишина, но часть ее сознания не хотела возвращаться туда, откуда ей удалось вырваться. Заморгав, она сфокусировала зрение на ведьминой свече, стоявшей на табуретке. Майя помнила, как прежде чем отключиться, ее принесли куда-то и сняли с головы мешок. Она поняла, что находится в какой-то камере на твердой деревянной койке. Но после незаметно глаза заволокла другая темнота, и она провалилась не то в сон, не то в беспамятство. Тогда страж куда-то ушел, сейчас же к ней склонился незнакомый мужчина со светлой бородой.

— Вы меня слышите? — поинтересовался незнакомец, убирая от ее лица бинт со льдом, судя по холоду мокрой марли. Майя поморщилась. Тело пробивал жар и мороз одновременно. Чувство, будто по ней пронеслось стадо буйволов, таким раздавленным и выжатым казалось все тело. Она не сразу осознала, что происходит. — Попейте, это поможет набраться сил.

К ее губам поднесли железную кружку. Майя жадно прильнула к ней и стала пить большими глотками. Ее голову приподняли, помогая ей. Прохладная вода с горьковатым привкусом показалась слаще меда. Девушка хотела схватить кружку, но поняла, что ее правая рука перевязана и в кандалах. Осушив кружку, Майя положила голову и посмотрела в потолок. Она постепенно вспомнила все, что случилось с ней. Вспомнила, и пожалела, что ничего не забыла.

«Спокойно, ты жива — это главное, — старалась успокоить она ледяной страх, скрутивший ей живот. — Ты жива — это главное. Сейчас это уже неплохо».

Она в плену. И у кого?! У друга отца, стирателя, который должен оберегать и защищать слабых! Но ему было все равно на все ее слова. Как и на попытки избежать войны.

Девушка огляделась. На этот раз ее разместили в какой-то камере. Она лежала на кровати с твердым матрацем, а рядом на краю сидел тощий незнакомец. Возле него табуретка, заставленная какими-то баночками, миска с водой и бинты. На полу окровавленные куски бинта. Майя уловила в сырости комнаты запах спирта и каких-то настоек, спешно окинула себя взглядом. Правая ладонь перемотана полностью, хорошо видно работу человека, знающего свое дело. Осторожно подняв левой рукой простынь, Майя увидела, что остальные ее раны тоже обработаны и осторожно перемотаны. Самое удивительное, нет той жуткой боли. Явно не только марлей поработали. Девушка глянула на незнакомца, еще не зная, стоит ли благодарить его или и в этом есть какой-то подвох?

— Где я? — спросила и облизнула припухшие от укуса губы.

— Пожиратель Судеб, — ответил незнакомец слегка охрипшим голосом.

Он сидел в поношенной рубахе и таких же потертых штанах. Худое лицо стоило бы назвать обтянутым кожей черепом. Глаза впалые, серые, почти бесцветные. Слипшиеся сальные волосы закручивались в кудряшки. На миг Майе показалось что-то знакомое в чертах незнакомца, однако она никак не могла понять, что именно.

— Сильно тебе досталось, девочка, — выдохнул мужчина. — Совсем ополоумели… Уже и детей мордуют!

Он поставил кружку на табуретку. Майя увидела на его худых руках кандалы с цепью. Ее кандалы теперь соединялись похожей цепью между собой.

— Вы лекарь? — тихо спросила она. Даже произносить слова казалось тяжелее, чем когда-либо. — И почему сидите здесь как заключенный?

— Одно другому не мешает, — отозвался мужчина. — Кто-то не хочет тебя показывать местному медикусу, вот и отправили ко мне. Я не лучший, но кое-что умею.

Майя глянула на свою перемотанную руку. Перед глазами ярко предстал алый цветок. Эхом в памяти отозвалась зверская боль, что пронзила ее в секунды прорастания кровавого бутона. «Твое тело зацветет сотнями новых алых роз». Майя стиснула зубы, ощущая, как органы внутри сворачивает от волны холодящего ужаса.

— Ваши раны не опасны для жизни, главное, не терять больше крови, — принял мужчина ее сжатые губы при взгляде на ладонь за переживание о травмах. — У вас перелом третьей кости пясти. Не смертельно, главное — не дергать рукой, пока не срастется.

— Она не успеет срастись, — мрачно отозвалась Майя.

Мужчина напряженно глянул на нее, и во взгляде его проступило понимание, а затем сожаление. Видимо, ему не сказали, что его попросили ее подлечить лишь для того, чтобы добить, просто не сразу…

— Так это правда? Вы темная княгиня? Я думал, страж пошутил.

— Это действительно похоже на паршивую шутку, — сухо отозвалась Майя.

Если бы не ноющая боль и перебинтованная рука, она бы решила, что последние события — страшный сон. То, что не могло с ней случиться в реальности. Почему все так обернулось, когда она, наконец, подошла к решению вплотную?! До окончания всего этого безумия оставалось сделать шаг. Всего один шаг! Но кто-то уже сделал ход за нее…

Мысль о свидетеле заставила ее еще раз перечислить всех, кто мог знать о ее шрамиках. Но никого нового, кто видел их, она не вспомнила.

Ее сосед по камере тем временем почесал затылок. Похоже, он теперь не представлял, что говорить девушке. Поднялся и принялся собирать испачканные бинты с пола. Наблюдая за ним, Майя вдруг осознала смысл его последних слов. Раз ее не хотят показывать главному лекарю темницы, выходит, Морган не хочет, чтобы о ней знали другие работники. Не значит ли это, что он опасается, как бы о ней не узнал отец? Тогда, может, не в его власти так просто схватить отца? Могут ли угрозы мага быть блефом?

Если Морган подговорил нескольких стражей молчать о ней, тогда ей нужно переубедить хотя бы одного, чтобы он передал сообщение ее отцу. Хоть одного склонить на ее сторону, и тогда она выберется отсюда!

— Сколько их? — спросила Майя, когда мужчина стал протирать спиртом руки. — Сколько стражей следят за этой камерой? Вы хорошо их знаете?

— Сейчас один, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы посоветовать тебе вести себя с ними незаметней мыши.

— Думаю, фамилия Семироз заставит его задуматься, что перед ним не мышь.

Пленник удивленно глянул на нее.

— Семироз? Не говори мне, что ты…

— Я дочь Велизара Семироза. — Имя отца, отразившееся эхом от пустых стен, каким-то чудным образом зажгло внутри пусть и слабый, но огонек надежды. Ее родитель как-никак знаменитый чародей и стиратель Чарогорья. Она его дочь, и он ее учил выживать. Учил быть готовой ко всему. И даже чокнутому колдуну из самого Ковена она не даст так просто себя убить!

— Не знал, что у него есть дочь, — выдернул ее из мыслей голос заключенного. — Как тебя зовут?

— Майя.

— Я Ждан. Ждан Стародуб.

Глаза Майи расширились. Она вдруг поняла, почему лицо мужчины показалось ей знакомым. Перед ней отец Луки! Тот, кто работал на Верховный Ковен, а затем заключил сделку с Крысиной королевой и спрятал свои воспоминания об Армии от королевских магов, за что и был лишен свободы и объявлен предателем королевства. И Майя подумала: довольно иронично, что оба они хотели остановить войну, и оба встретились в таком месте… Прям камера дураков.

— Я думала, вы в Певчей Костей*, — поделилась девушка.

— Я был там, пока меня опять сюда не вернули. Господин Морган хочет, чтобы я восстановил записи из уничтоженного мною расследования. Сказал, освободит меня, если я снова обнаружу то, что тогда стер из своей памяти.

Майя от неожиданности даже приподнялась на локти, игнорируя отозвавшуюся в порезах боль. Выходит, Морган решил использовать все ресурсы, чтобы добраться до Армии Тварей.

— И вы согласились ему помочь?

— Я хочу снова увидеть сына.

— Но ведь вы отдали свободу, чтобы Ковен не узнал то, что вы обнаружили. И снова им помогаете?

— Вряд ли, девочка, ты поймешь, каково это: прозябать день за днем в темной холодной клетке и даже не помнить ради чего, собственно, поставил крест на своей жизни.

Майя внимательно посмотрела на мужчину. Она помнила отчаянье Луки, помнила его блестящие от слез глаза. Тогда он хотел передать воспоминания своего отца Ковену, чтобы вернуть родителя. Конечно, господин Ждан так же сильно хочет вернуться к сыну. И она не могла его судить за сделку с врагом. К тому же, возможно, скоро и она пойдет по тому же пути. Майя не была уверена, что перенесет обещанные сто роз…

— У вас очень талантливый сын, господин Ждан, — сказала Майя, отгоняя пугающие мысли. — Вы бы видели, какие он штуки мастерит в учениках профессора Чуба.

— Вы знаете его? — удивился мужчина.

— Он спас меня однажды. Да, он очень храбрый и решительный, — заметила она удивленный взгляд собеседника. — И вечно пытается выглядеть взрослым.

Мужчина улыбнулся, и впервые за весь их разговор в его уставших глазах затеплилась искорка жизни.

— А у него нет моих воспоминаний? — вдруг спросил господин Ждан. — Я не оставлял их ему?

Майя уже собралась поделиться, чего ей и Эльдару стоило достать эти воспоминания, но спешно прикусила язык. Господин Ждан не помнит, как поступил со своими знаниями. Наверное, потому Морган еще не добрался до Луки. При мысли, что маг Ковена схватит мальчишку и притащит в каменную комнату, где побывала она, ее передернуло. Она сдержанно глянула на господина Ждана. Она не могла сказать ему правду, не могла доверять ему, пока он работает с Морганом.

— А вы где-то спрятали свои воспоминания? — спросила Майя, надеясь, что ее паузу приняли за озадаченность, а дрожь за последствие холода в камере.

— Не знаю, — признался господин Ждан. — К несчастью, я и эти воспоминания утратил.

«До чего предусмотрительно», — оценила Майя.

Она попыталась приподняться и попросила соседа по камере помочь ей одеться. У господина Ждана, разумеется, лишней одежды не было, потому он несколько смущенно предложил свою запасную поношенную рубаху. На что Майя охотно согласилась — все же лучше, чем лежать здесь полураздетой. Рубаха, как мешок, оказалась ей почти до колен. Майя села на койке. Голова немного закружилась. Господин Ждан придержал ее, хоть и бурчал, что ей лучше лишний раз не двигаться. Однако она не могла лечь и просто уснуть. Ей срочно нужно что-то придумать. Найти выход, пока Морган не вернулся за ней. Мысль о новой встрече с ним в той каменной комнате уже сама по себе казалась пыткой. Майя глянула на кандалы на левой руке. Узелок зеленой ленточки оказался как раз под железным обручем. Девушка попыталась его вытащить, однако пальцы правой руки распухли от перелома и отказывались слушаться. Психанув, она постаралась зубами достать до узелка.

— Это не сработает, — заметил господин Ждан, в глазах которого поползновения Майи выглядели ничем иным, как глупым намереньем перегрызть кандалы. Майя недовольно опустила запястье. — Тебе лучше лежать и набираться сил.

— Чтобы снова хорошо кричать? Нет уж, обойдусь. И мне не больно.

— Это пока снадобье из косточек золотых яблок действует. Но твои раны могут открыться, если будешь неосторожна.

— Я не расстроюсь, если крови во мне не хватит на сто роз, — буркнула Майя, чем вызвала озадаченный взгляд соседа по камере.

Отец рассказывал, как однажды попал в плен к темному магу-каннибалу. Он пробыл у него четыре дня, наблюдая, как тот доготавливает останки других чародеев, и уже решил, что его сожрут. Затем случайно нащупал на стуле, к которому был привязан, торчащий гвоздик. Он вынул этот гвоздик, содрав пальцы в кровь, и отомкнул на себе им оковы, как отмычкой. А затем столкнул чернокнижника в его же кипящий котел, чем спас себя от судьбы ужина. Не та детская сказочка, которую стоит рассказывать ребенку на ночь, но отец хотел, чтобы Майя запомнила одну мораль: торчащий гвоздик есть везде.

Майя осмотрела табуретку и даже попробовала отколупать один гвоздь, однако тот был намертво вбит в древесину. Да и не умела она работать гвоздями, как отмычкой.

— Ты ничего не изменишь, — выдохнул господин Ждан. — Не пока здесь. Это место неспроста назвали Пожиратель Судеб…

Майя напряженно глянула на мужчину. «Даже если тебя съели, у тебя как минимум два выхода». Ох, тогда, на лесном пиру с Эльдаром, она считала, что у нее не будет проблем серьезнее, чем разборки с Маскароном. И как же она ошибалась…

— …Послушай, дитя, — видя ее морщинку между бровей, понял о ее тяжелых думах пленник, — в таком месте, как это, проявление воли наказуемо. Иногда, чтобы выжить, нужно притвориться слабым.

Майя глянула на господина Ждана, пытаясь понять, что его слова значат. Намекал ли он ей рассказать все Моргану? Проиграть, чтобы выжить. Вот только оставит ли маг Ковена ее в живых, если получит от нее ответы?

В глубине коридора послышались шаги. Господин Ждан сразу напрягся и стал ожидающе смотреть на полумрак за решеткой.

— Сиди тихо и не говори с ним, — вдруг повернулся заключенный к ней. Он стал быстро собирать баночки и ставить их под кровать. Его тревога походила на ту, что возникает у домашнего скота, когда они чуют приближение волка и суетятся в хлеве.

В темном коридоре появилась фигура в сером плаще: низкая и коренастая. От стен отбился хрипящий голос:

— О, пальчики! Тонкие пальчики красавиц! Я люблю их целовать, я люблю их ломать. Они так приятно хрустят, а девицы так волнующе кричат…

Певчая Костей* — самая крупная и жуткая темница в королевстве Оскария. Упоминалась в первой книге Лукой.

Глаза Майи чуть не выпрыгнули из орбит. Она узнала этот голос. И теперь также узнала невысокую фигуру. Мрачная тень медленно приближалась, а девушка не могла оторвать от нее потрясенного взгляда. Фигура подошла ближе. Шлем скрывал лицо, пряча лик его хозяина занавесом тени, но Майя уже и так знала, кто перед ней.

— Дочурка ректора проснулась, — промурлыкал страж.

— Хрип-Костелом, — нервно улыбнулась Майя. И почувствовала, как громко разбивается надежда договориться со стражем.

Мужчина снял шлем. В свете ведьминой свечи стало видно бледное, нет — белое лицо. Кривой нос, маленькие безумно горящие глазки. И неприятную ухмылку кривых губ.

— Я скучал, — произнес Хрип-Костелом. — Очень скучал, но верил, что мы обязательно встретимся, дочурка ректора.

— Вы знаете друг друга? — удивился отец Луки.

— Пару раз виделись, — сдержано отозвалась Майя.

— Смотрю, с нашей последней встречи ты успела поменять сторону игры, — заметил Хрип-Костелом.

— И ты… — окинула его взглядом во весь рост девушка. — Почему ты в форме стража?

— Спрашиваешь, почему я еще не «стерт»? — изогнул губы мужчина. — Так я «стерт», как слабый человек, и возрожден в новой лучшей жизни! Господин Морган щедро предоставил мне шанс искупить свои грехи перед королевством!

— Он вампир, — тихо отозвался отец Луки. — Новообращенный.

Майя удивленно глянула на соседа, затем на стража, теперь поняв, что смутило ее в бледности старого знакомого. Тут же она заметила и острые ногти на руках, и усиленный блеск в глазах, который сначала приняла за отражение огонька свечи. Но стоило мужчине улыбнуться, как она увидела ряд острых зубов вместо порченных желтых. Она слышала, что порой стражи нанимают нелюдей. Однако впервые видела, чтобы специально обращали для службы. Да еще опасного преступника…

— Жизнь Хрипа-Костелома как низкосортного мага закончена! Теперь я владыка ночи! — объявил Хрип-Костелом, расправив плечи. — Теперь я оружие господина Моргана против сил тьмы! — он расхохотался прямо как гиена — высоко и заливисто. Острые зубы блеснули в полумраке.

Майя хмуро следила за ним. Некоторые люди становились монстрами не по своей воле, но те, кто шел на это сознательно, были самыми опасными. В отличие от вурдалаков и оборотней, которые теряли рассудок и обращались в кровожадных зверей, обращенные вампиры были куда сквернее — они осознанно отринули в себе человеческое ради искушений животной жизни. Даже душу.

Хотя в случае Хрип-Костелома, то тот и при жизни успешно отринул все это…

— Знаешь, каково это — стать больше чем человеком? — глянул на нее страж. Глаза его вспыхнули.

— Слышала, поначалу новообращенным непросто приходится, — отозвалась Майя.

— Да, это чем-то напоминало мои последние дни в камере. Постоянно хотелось есть. Да, Майя Семироз, как от той ягоды, которую ты мне скормила, заставив страдать в муках неутолимого голода.

Майя сдержано улыбнулась.

— Без обид, ты хотел сломать мне пальцы.

— Не скажу, что сейчас мне не хочется услышать чарующий хруст твоего хрупкого тельца. — Прошелся по ее телу горящим взглядом страж. — Все-таки мы не закончили в прошлый раз, — оскалился Хрип-Костелом. — Но кто мог знать, что покорная дочурка ректора в душе окажется Темной Княгиней?! Ты нагло заняла место Лесаны. Она, наверное, перевернулась в своей безымянной могиле.

Он снова захохотал. Эхо смеха отбилось от каменных стен и улетело в темноту коридора, где постепенно утихло.

— Послушай, Хрип-Костелом, — заговорила Майя, предположив, что если он пришел ее забрать к Моргану, нужно действовать быстро, — знаю, в прошлом у нас были разногласия, но мы могли бы договориться. — Попытка не пытка… Хотя не в этом месте.

— Хочешь, чтобы я тебя выпустил, дочурка ректора?

— Назови цену.

— У тебя есть что мне предложить? — вновь окинул ее оценивающим взглядом вампир.

— Мой отец вознаградит тебя, если скажешь ему, что я здесь. Просто дай ему это знать и…

— Господин Морган предупреждал, что ты попытаешься искусить меня. Но напомнить тебе, что именно твой родственничек заточил меня здесь, — зло отозвался Хрип-Костелом. — А господин Морган дал мне новую жизнь! — он посмотрел на свою мертвенно-белую ладонь с тем восторгом, как хозяйка оценивает новую фарфоровую чашечку. — Я стал сильнее, стал быстрее! — он провел по стене острыми ногтями, оставляя внушительные царапины. — Теперь мне даже темная магия подчиняется, как настоящему чернокнижнику! А все потому, что великодушный господин Морган рассмотрел мой талант!

«Догадываюсь, какой», — подумала Майя, не удивившись, почему помешанный на ломании костей колдун привлек внимание помешенного на пытках мага.

— Рада, что ты завел новых друзей и все такое, — продолжала Майя. — Но если тебе дорога жизнь с новыми ровными зубами, то лучше сообщи моему отцу, что я здесь. Ты же понимаешь, он не оставит такое обращение со мной без наказания.

— Глупая, ой, глупая дочурка ректора, — помотал головой Хрип-Костелом. — Твой папочка ничего мне не сделает, он всего лишь псина закона, который тявкает лишь тогда, когда ему позволяют. Без команды он и зуба не покажет.

Майя хмуро глянула на стража. Кажется, этот рычаг давления не сдвинется с места…

— А как на счет Маскарона? — спросила она. — Он может предложить гораздо больше, чем Морган. И его точно ничего не удержит от мести.

— Переманиваешь меня на темную сторону? — заинтересовано глянул на нее Хрип-Костелом.

«Ты еще человеком был там», — подумала Майя.

— Говорю, что могу предложить награду богаче, чем какой-то маг Ковена, — пояснила она. — Я все-таки темная княгиня. Подумай о том, что можешь получить за услугу мне.

Майя смотрела в глаза стража, стараясь всем своим видом выглядеть как можно убедительней. Раз имя отца не работает, придется пользоваться другими связями. И пока такая была лишь одна: титул, от которого она обычно отмахивалась, как от несправедливого обвинения, сейчас мог ее спасти.

— Княгиня в цепях, — напомнил Хрип-Костелом. — А твой покровитель заставил меня закончить ритуал, а затем отдал стражам на растерзание и пытки. Нет-нет, ваше золото мне не нужно. Лучшая моя награда — это ты, Майя Семироз. Скоро ты сгинешь, как бездомная дворняга, но до того повеселишь меня вдоволь.

— Так хочется переломать мне пальцы? — напряженно ухмыльнулась Майя. — Помнится, Морган тебе сказал меня не трогать.

— А, услышала. Но красивая девица не только для пыток годится. — Страж быстро облизнул белые губы, как змея. — И это я буду рассказывать твоему отцу в самых ярких красках, когда он окажется, как и ты, здесь, за решеткой! О, уверен, его лицо будет в этот момент бесподобно!

— Бесподобно будет твое лицо, когда отец насадит твою голову на кол, — вырвалось у Майи быстрее, чем она осознала. Наглая угроза отцу и надменный тон кого-то вроде Хрип-Костелома взбесили ее, оттеснив даже страх. — Знаешь, в чем твоя проблема? Не в том, что ты был слабым человеком. А в том, что ты никогда не был человеком. Ты был жалким подобием мага, а теперь жалкое подобие демона. Я не боюсь тебя, и моему отцу ты ничего не сделаешь! Не тот уровень и никогда им не станешь! — почти прошипела Майя.

Глаза Хрип-Костелома пораженно расширились. Он явно ожидал, что пленница начнет умолять отпустить ее или испугается и расплачется. Но такой наглости от побитой и связанной девицы он явно не ожидал.

— Вижу, манерам твой папочка тебя так и не научил, — недобро заблестели его глаза. — Время платить по счетам, Майя Семироз, и ты мне очень задолжала.

Майя ужаснулась тому, какая ярость вспыхнула в глазах нелюдя. Он готов был ее порвать прямо на месте. Девушка обнадежила себя тем, что между ними решетка. Однако вся радость улетучилась, стоило вампиру достать ключ и вставить его в замок клетки.

«Молодец, решила вопрос избежать встречи с Морганом», — промелькнуло в голове Майи, пока она смотрела, как Хрип-Костелом открывает камеру и входит.

— Господин, прошу, простите ее, — встал отец Луки, что до этого испуганно следил за диалогом, и заслонил ее собой. — Она всего лишь глупая напуганная девочка. Не знаю, что между вами было в прошлом, но не мучайте ее, умоляю! Она не хотела вас оскорблять!

— Прикуси язык, уйди в сторону и не подглядывай, — приказал вампир.

Голос, вопреки бешеному взгляду, прозвучал мягко, даже немного мелодично. Майя ощутила в словах вампира магию. Господин Ждан дернулся и мгновеньем позже опустил руки, цепи его снова звякнули. Он пошатнулся, словно пьяный, и двинулся к стене. Майя схватила его за руку, пытаясь остановить, но он выдернул свою ладонь и пошел в угол. Его и без того опустошенные глаза теперь выглядели стеклянными.

«Внушение», — поняла Майя.

— Удивлена? — криво ухмыльнулся Хрип-Костелом, видя растерянность на лице Майи. — Да, теперь я умею и так.

— Ты все равно не навредишь мне, — постаралась та напомнить, что ему приказал Морган.

— Господин Морган запретил ломать тебе пальчики, но про другое он не оговаривался, — ухмыльнулся вампир. — Я покажу, что здесь ты будешь воспитанной. Я научу тебя уважать старших, дочурка ректора. — Майя отчаянно оглянулась, ища хоть что-то для защиты, но вокруг пустая камера, а ее руки в кандалах. — Тише-тише, — мягко произнес Хрип-Костелом, надвигаясь на нее. — На этот раз волшебных ягод у тебя нет. Зато есть кое-что повкуснее для меня…

Майя почувствовала, как ее разум обволакивает чужая магия. Она помнила ощущение, когда Эльдар пару раз хотел зачаровать ее. Магия проникала в ее мысли, подобно мягкому туману, который летним утром покрывает лес. Однако колдовство вампира резко схватило ее разум. Возможно, потому что он был новообращенным и еще не отточил эти чары, а возможно, потому что был склонен действовать грубо. Но его магия жестко оплела ее своими скользкими щупальцами, подобно осьминогу, и сдавила почти до боли. И Майя испугалась, что ее тело больше ей не подвластно. Ее сознание топили во мраке, как топят беспомощного котенка в корыте. Единственное, что оставалось ее оружием — разум — терялось под давлением холодящих душу чар. Она буквально задыхалась от своего бессилия.

«Не хочу быть куклой! — снова отчаянно крикнула про себя Майя. Мысль, что с ней снова будут делать, что захотят, привела ее в еще больший ужас и бешенство, чем угроза скорой смерти. — Не хочу быть жертвой! Нет! Не позволю!»

В буре страха и паники в ее грудь словно что-то ударило изнутри. Знакомо и стремительно. А затем еще раз. И еще. И словно кто-то перерезал веревку от камня, что тянул ее вниз. Эта сила окатила ее тело, как холодный душ. Тьма спала с глаз. Вернулся окружающий мир. Она увидела лицо Хрип-Костелома перед собой так близко, что едва не вскрикнула. Но не шевельнулась. Страж дотронулся до ее щеки. Пальцы ледяные, как у мертвеца, а острые ногти неприятно впились в кожу. Его дыхание окатывало ее лицо. Девушка едва не поморщилась от гнилого холода, которым дышал демон.

— Ты будешь хорошей ягодкой, — приговаривал вампир мягким шепотом. — Будешь послушной. Выполнишь все, что пожелаю.

Майя поняла: Хрип-Костелом не знает о том, что она в сознании. И все, что успела придумать — продолжать притворяться, пока не увидит другой выход.

— Да, выполню все, что скажешь, — с готовностью отозвалась она, надеясь, что голос звучит, как у зачарованной.

— И будешь ласковой и покорной?

— Буду.

Она лишь уповала, что Хрип-Костелом не услышит, как бешено скачет ее сердце. Не заметит, как трудно ей дается держать дыхание ровным, а лицо безмятежным. Но отец бы поступил именно так. Он бы выжидал, терпеливо вытягивал гвоздь из стула, пока враг считает своего пленника беспомощным. Хрип-Костелом оторвал приклеенный липкой лентой бинт от пореза на шее Майи. Девушка едва не дернулась, когда ощутила ледяное дыхание на коже. Нелюдь вдохнул запах ее крови и облизнулся.

— Вкусно пахнет, — промурлыкал вампир. — Молодые девушки всегда так вкусно пахнут… Как я раньше этого не замечал?

Хрип-Костелом отвернулся и поставил шлем на табуретку. Майя тут же глянула на железный головной убор и прикинула его вес. Мужчина скинул плащ и повесил на изголовье койки. Стоило ему взяться за бляху на штанах, как Майя поняла, что ждать нельзя. Она схватила шлем и с неожиданным приливом сил обрушила его на голову Хрип-Костелома. Угол пришелся в висок нелюдя. Тот пошатнулся, на секунду потрясенно посмотрел на девушку красными глазами. В следующий миг он рухнул на пол. Майя некоторое время тяжело дышала и смотрела на бездвижное тело стража. Ноги на миг чуть не подкосились, но девушка успела схватиться за изголовье койки.

«Похоже, никакое обращение ума не прибавляет», — мелькнула в ее голове мысль, когда она глянула на растерянную гримасу Хрип-Костелома.

Она окинула взглядом его форму стража. В детстве она всегда считала людей в этой одежде хранителями порядка. Теми, кто защищает город от монстров. Так когда же эту форму стали носить монстры? Опомнившись, она напряженно посмотрела в полумрак коридора. На грохот никто не бежал. Майя снова посмотрела на Хрип-Костелома. Пульс проверять бесполезно — у вампиров его нет. Но она точно помнила, что их не так просто убить. Нужно отрубить голову или воткнуть кол в сердце. Нельзя медлить, он может прийти в себя в любой момент.

Майя присела возле стража. Нашла на поясе связку ключей и отстегнула. Обнаружила еще карманные часы и кинжал, спрятанный в сапоге. Затем подошла к стоящему у стены отцу Луки и осторожно позвала его. Тот не ответил. Взгляд по-прежнему устремлен в одну точку, лицо отстраненное. Немного подумав, Майя хлопнула мужчину по щеке. Нет реакции. Из уроков она знала, что от магии фейри и демонов, кроме рябины и амулетов, еще помогает соль. Но как найти соль в пустой камере? Снова подумав, Майя вдохнула, осознав ответ. Она взяла руку пленника и, буркнув извинение, уколола его указательный палец острием кинжала. На кончике выступила кровь. Она приоткрыла губы пленника и кончиком ножа положила на язык алую каплю. В крови есть соль.

Ждать пришлось недолго. Господин Ждан удивленно моргнул, ощутив соленую кровь на языке. В глазах его немного прояснилось. Он растерянно посмотрел по сторонам, а увидев тело Хрип-Костелома на полу и шлем рядом, потрясенно глянул на девушку.

— Что?.. Это ты?

Майя напряженно повела краем губ. Она сама не до конца понимала, но, похоже, интуитивная магия снова отозвалась на ее желание и освободила от вампирского колдовства.

— Договориться нам не удалось, — нервно ухмыльнулась она, глянув на стража, а затем на шлем. — Но мне повезло найти один железный аргумент… — Она протянула озадаченному господину Ждану связку ключей. — И пока мой аргумент работает, давайте уносить отсюда ноги.

Глава 26. Побег

Через десять минут Майя наблюдала, как господин Ждан замыкает по ее просьбе свои кандалы на руках Хрип-Костелома. Чтобы он не поднял после пробуждение крик раньше времени, девушка запихнула ему в рот неиспользованный бинт. Потерла свои освобожденные запястья и попробовала снова развязать узелок зеленой ленточки. Не сработало. Девушка нахмурилась. Неужели Маскарон надурил ее?

У нее мелькнула догадка, она взяла карманные часы, найденные у стража, и посмотрела время. Стрелки показывали почти девять. Вот только утра или вечера? Вдруг магия Маскарона работала только ночью, раз узелки развязывались после заката?

Выдохнув, Майя откинула часы и посмотрела на отца Луки, надевавшего форму стража. Тот вдруг остановился, только наполовину застегнув жилетку, и глянул на нее, как загнанный зверь.

— Нет, не думаю, что это хорошая идея, — вдруг помотал головой господин Ждан. — Нас поймают и накажут. Выпорют плетью, а это нечеловеческая боль… Я не могу, — сел он на край койки и погрузил пальцы костлявых рук в слипшиеся волосы, — не снова! Я не хочу это испытывать снова!

Майя помрачнела. Она подумала, как ей самой не хочется снова смотреть на цветущие по ее телу кровавые розы. Но вслух сказала:

— Мне нужна ваша помощь, чтобы выбраться. Помогите мне, пожалуйста.

— Нет-нет, я не могу, — бормотал мужчина. — Морган накажет меня… И не выпустит точно! Откажется от сделки!

Майя прищурилась. Она окинула взглядом отца Луки. Тощие руки, больное изнеможенное тело, взгляд без малейшей искорки к жизни. Он пробыл в заточении куда больше нее, кто знает, что пережил за это время. И если ее сейчас толкает вперед отчаянье и понимание, что это ее единственный шанс спастись, то он, возможно, уже был сломлен. Слишком истощен не столько физически, сколько морально. Девушка прикусила губу и глянула на бездвижного вампира. Сколько у них времени до того, как он придет в себя? И кто знает, удержат ли нелюдя оковы, рассчитанные на человека?

Майя снова перевела взгляд к бормочущему что-то мужчине. Она видела, как он напуган. Весь дрожал и будто все еще не верил, что это происходит. Но у нее не было времени его утешать. Не сейчас, когда на счету каждая секунда. Шагнув вперед, она вдохнула, снова мысленно извинилась, а затем занесла руку и влепила мужчине пощечину. Тот от неожиданности чуть не опрокинулся на койку, прислонил ладонь к лицу и широко открытыми глазами посмотрел на Майю.

— Вы понимаете, что такого шанса у вас больше не будет?! — резко спросила Майя. И хоть она старалась оставаться спокойной, но голос дрогнул от волнения, что драгоценные секунды утекают. — Вы отдали свою свободу, чтобы Ковен не узнал про Армию, а теперь работаете на них! Вы предали собственную жертву, перестали бороться! Но сейчас вы можете это изменить. Ох, неужели вы забыли, что даже бросили своего сына, лишь бы сохранить ваше расследование в секрете?! А теперь, когда у вас есть шанс увидеть его, вы… Вы не хотите даже попытаться!

— Отсюда не сбежать, — помотал головой чародей. — Не сбежать, нас поймают и убьют…

— Лука жизнью рисковал, чтобы вытащить вас! Он ждет вас там, за этими стенами, — указала она за спину. Получилось грубее, чем она хотела, но стоило начать, и слова сами вырывались из ее рта: — Вы хоть понимаете, что происходит вокруг? Скоро начнется война, и вы нужны ему! Что вы за отец, в конце концов, раз боитесь рискнуть жизнью ради встречи со своим сыном?! — процедила Майя.

Ее голос отбился от стен и ушел в темноту коридора. Господин Ждан растерянно смотрел на Майю. В какой-то момент в его глазах проскользнул стыд, и он отвел взгляд. Посмотрел на свои руки, на шрамы на запястьях от долгого ношения оков… и без слов продолжил застегивать жилетку.

— Как ты собираешься отсюда выбраться? — спросил он, когда полностью оделся в форму Хрип-Костелома.

Она висела на нем так же, как и его растянутая рубаха, но плащ удачно скрывал истощенное тело пленника. Майя вдохнула и быстро пересказала свой план в деталях. Он был немудреным. У них форма стража, мешок, что она нашла в кармане плаща Хрип-Костелома, связка ключей и пропуск в виде медальона для главных ворот. Господин Ждан притворяется стражем, а Майя натягивает на голову мешок и играет пленницу. Она снова наденет кандалы, но не застегнет их, а будет придерживать только для видимости.

— Скажете, что переводите мелкую воровку в северный корпус, — поясняла Майя. Раз Морган прячет ее от остальных, никто не заподозрит в ней темную княгиню. Конечно, был вариант просто добраться до других стражей, назвать имя отца и попросить их о помощи. Но кто знает, как велика власть Моргана в этом месте? Точно она усвоила одно: никогда не знаешь, кто по-настоящему может оказаться врагом.

— А мое лицо? — спросил отец Луки. — Если его увидят…

— Шлемы стражей скрывают лица иллюзией тени, — напомнила Майя. — Наденьте перчатки, чтобы скрыть худые руки. Никто ничего не поймет, если будете вести себя спокойно.

Господин Ждан посмотрел на Майю, словно что-то мысленно решал, затем повернулся к телу вампира.

— Как ты это делаешь? — тихо спросил он, вернув взгляд к девушке. — Откуда знаешь, что все получится?

«Я не знаю», — не без холодящего душу осознания подумала Майя, но вслух как можно спокойнее сказала:

— На меня не первый раз нападают люди и нелюди. Были и призраки, — нервно хихикнула она. Господин Ждан удивленно уставился на нее. — Кое-чему это меня научило. Если отказываешься бороться — это точно конец. Думайте о сыне. О том, что он все это время был храбрым и сильным. Помните, что сражаетесь, чтобы снова его увидеть.

Она повернулась, чтобы в этот момент господин Ждан не увидел ее лицо, а точнее — тот страх, что мог проскользнуть в ее глазах. Вдохнула, собираясь с мыслями, и сама подумала, как увидит отца, как встретит и крепко обнимет Эльдара, как все им расскажет, и они ее защитят. Обязательно защитят. А до тех пор она сама за себя постоит! Она не умрет здесь! Ни за что не умрет!

Они вышли в коридор и закрыли клетку. Мрачный туннель уходил в темноту. Вдоль всей его длины стояли решетки, но внутри никого не было видно. Похоже, Морган держал господина Ждана отдельно ото всех, чтобы никто не знал, чем он занимается. Майя шепнула мужчине надеть шлем, и головной убор прикрыл тенью его черты. Мешок она держала в руках, пока не надевая на голову. Шагая вперед, она немного прихрамывала. Хоть боль в ранах ей притупили снадобьем, а все-таки дрожь от усталости и сырости пробивала тело. Холодный воздух вдруг наполнился резким смрадом. Майя поморщилась, а затем остановилась, ощутив по коже легкое покалывание. Несомненно, где-то недалеко применили темную магию. Вскоре в полумраке Майя рассмотрела железную дверь без опознавательных знаков. Она остановилась у нее, и колючая аура усилилась.

— Туда лучше не заходить, — тихо отозвался отец Луки.

— А что там?

— Не знаю. Но время от времени я слышал голоса из этой части коридора. Они всегда утихали и больше не отзывались.

Майя напряженно посмотрела на дверь, взяла связку из рук спутника и стала подбирать ключ.

— Леди Майя…

— Я хочу знать, чем тут занимается Морган, — отрезала девушка. — Если он что-то задумал, я должна предупредить отца.

Замок щелкнул, Майя вдохнула и осторожно приоткрыла дверь. Смрад новой волной окатил ее, она прикрыла нос мешком, едва справляясь с приступом тошноты. Впереди виднелся только бескрайний мрак. Девушка призвала огонек, отворила дверь шире и… подавилась собственным криком.

Место напоминало келью с каменными стенами. Тут стояли с дюжину столов, и на большинстве из них лежали тела. Человеческие тела. Бледные и бездвижные, их головы и конечности свисали с краев. Волосы женщин подметали пол, руки безвольно тянулись вниз. Все были изуродованы: у кого-то вся рука или лицо покрыто волдырями, у кого-то кожа почернела и заросла слоем чего-то похожего на слизь. Взгляд Майи прирос к женщине, лежавшей на крайнем столе. Ее голое тело усеяли алые розы. Десятки роз. Полностью грудь, руки, ноги. Одна росла из открытого рта. Майя пошатнулась и, если бы отец Луки ее не придержал, свалилась бы. К горлу подошел новый приступ тошноты, и девушке пришлось укусить себе ладонь, чтобы боль помогла остаться в сознании.

— Так это мастерская, — шепнул ее спутник. — Вот что они тут делали.

— Что? — растерянно глянула на него Майя. Она чувствовала, как дрожат его руки, хотя голос оставался удивительно ровным. — Что за мастерская?!

Мужчина опустил голову на девушку.

— Мастерская проклятий. Так создаются заклинания, призванные убивать темной магией.

Глаза Майи расширились. Она снова посмотрела на помещение и только теперь заметила, что на некоторых столах лежат папки с бумагами, какие-то книги и схемы магических кругов. Причудливые механизмы перемешаны с окровавленными ножами, бронзовыми колесами с зубцами, серебреными ножовками и медными шестернями. Магическое зрение показало скверну на жутких орудиях. Это их ауру Майя ощущала в покалывании воздуха. И только теперь девушка увидела некое сходство с мастерской профессора Чуба, куда она так любила заходить, чтобы посмотреть, как создаются волшебные изделия. Но она никогда не задумывалась, как создаются проклятья и уж тем более как они проверяются.

— Бесчеловечно, — выдохнула Майя. — Зачем?.. Зачем развивать темную магию стражам?

— Так всегда бывает, когда готовятся к войне, — напряженно отозвался господин Ждан.

Он стал закрывать дверь. Майя на миг снова глянула на женщину в кристальных розах. Ее помутневшие широко открытые глаза в ужасе смотрели в темноту потолка. И Майя осознала: эта несчастная была жива, когда на ее теле испытывали новое проклятие.

Отец Луки закрыл дверь и посмотрел на спутницу. Она с трудом проглотила ком в горле и кивнула, стараясь всем видом показать, что с ней все хорошо. Пусть даже сейчас это совсем не так. Они пошли дальше по коридору. Постепенно покалывание в воздухе ушло, а с ним и смрад гниющих тел. Остался только немой страх, что гнал Майю вперед подобно кнуту.

Вскоре они пришли к старой деревянной двери на медных петлях, господин Ждан открыл ее одним из ключей на связке. И вот новый каменный коридор с решетками. На этот раз в камерах, похожих на ту, из которой они сбежали, сидели заключенные. В полумраке Майя видела их худые фигуры и блестящие глаза. Некоторые что-то шептали, некоторые не двигались, а некоторые молчаливо следили за ними. Здесь сидели люди и нелюди — Майя видела у нескольких рога и хвосты. Старалась не смотреть на осунувшиеся лица и худые тела, а сосредоточиться на дороге. Она не хотела сейчас думать, кто из них скоро попадет в мастерскую за железной дверью. Она уже не видела в этом месте четкой грани между законом и беззаконием.

Они поднялись по каменной лестнице, снова открыли деревянную дверь, похожую на предыдущую, и вышли в новый коридор, более широкий и с большим количеством канделябров и лампад. Майя надела на голову мешок.

— Дальше дело за вами, — шепнула она господину Ждану. — У нас все получится. Лука ждет вас…

Выражение лица спутника она не увидела, он просто сжал ее локоть и повел вперед. Они встретили пару стражников — Майя слышала их шаги. И каждый раз, когда они проходили мимо, отец Луки сжимал ее руку до боли от напряжения. Да и у нее самой сердце едва через горло не выпрыгивало. Но за всю дорогу их ни разу ни о чем не спросили. Все-таки встретить тут человека с мешком на голове в сопровождении стража, чье лицо скрыто под тенью шлема или капюшона, дело обычное.

Когда голоса вокруг умножились, Майя поняла, что они вышли в холл. Она помнила это место, когда проходила здесь в прошлый раз в поисках отца. Они направились к выходу. Там охраннику у дверей господин Ждан сообщил, что переводит мелкую воровку в северный корпус, как и посоветовала ему Майя. Карманники из трущоб всегда мало кого волнуют.

Страж только лениво спросил имя заключенной. И Майя окаменела, поняв, что здесь не может помочь своему спутнику так, чтобы охранник не заметил. Господин Ждан после небольшой паузы, показавшейся девушке вечностью, выдал чью-то неизвестную фамилию.

— Но такой в списке нет, — заметил охранник.

— Ее только вчера привезли, — спешно ответил господин Ждан.

— Но вчера никого не привозили, — возразил мужчина.

Майя забыла дышать, понимая, что это провал. Она уже подумала скинуть мешок, назвать свою фамилию и громко потребовать встречи с отцом, но ее опередили.

— Семироз.

— Что? — не понял охранник.

— Велизар Семироз меня просил доставить ее ему. Немедленно, — уточнил господин Ждан, и его голос вдруг стал тверже.

— Но…

— Тогда сами объясните ему, почему он должен откладывать все дела и нестись сюда за заключенной лично.

И господин Ждан грубо подтолкнул Майю охраннику, словно вручал ему утку на базаре.

— Нет… Хорошо, так сразу бы и сказали, что дело для стирателя, — немного сконфужено отозвался охранник. — Подозреваемых по их делу на входе не записывают.

И больше без единого вопроса уступил дорогу стражу с заключенной. Похоже, как и подозревала Майя, стирателей побаиваются даже их сотрудники. Что неудивительно: все стиратели так или иначе темные маги.

Отец Луки снова нетерпеливо толкнул девушку идти вперед, да так неожиданно, что та едва не свалилась. Майе даже стало интересно, это он так нервничает или вжился в роль?

Хлопнули двери, и она ощутила телом свежий воздух улицы. Здесь оказалось гораздо теплее, чем в подземелье и в самом здании. Майя и не думала, что будет с таким трепетом ловить кожей прохладный вечерний ветер, чьи прикосновения казались приятнее шелка.

— Еще немного, — шепнул ей господин Ждан. — Сейчас пройдем ворота.

Майя едва заметно кивнула. Она напряглась, услышав знакомый голос лица из шипов. Хранитель ворот по обыкновению спросил пропуск. Она услышала, как отец Луки достает из кармана плаща медальон. А затем последовал щелчок нескольких тяжелых замков и звук открывшихся ворот. Мужчина быстро провел Майю вперед, сам едва сдерживаясь, чтобы не сорваться и не понестись со всех ног. Шум колес и голоса прохожих подействовали на нее почти как игристое вино, закружив голову. У них получилось! Они выбрались!

Господин Ждан завел ее в переулок. Оглянулся, а затем снял с нее мешок. Девушка тут же подняла глаза. Небо угасало, последние лучи солнца облизывали крыши и фронтоны домов. Майя скинула кандалы, те со звоном упали на брусчатку. Раны ныли сильнее — похоже, действие обезболивающего снадобья переставало работать. А может, она слишком много ходила. Но для Майи все это стало мелочами, которые никак не помешали ей вздохнуть с облегчением. Самое тяжелое позади!

Она хотела похвалить господина Ждана, что тот не растерялся с охранником, но увидела, как мужчина смотрит вверх и не моргает. И так удивленно, словно впервые наблюдает румяные от заката облака. Майя догадалась: за все долгие месяцы в тесной камере, возможно, он впервые смотрит на небо.

— Господин Ждан, — осторожно позвала она, — нам надо уходить. Нас могут кинуться искать в любое время, и лучше нам в этот момент оказаться как можно дальше отсюда.

Тот моргнул, словно очнулся ото сна, опустил на нее взгляд и серьезно кивнул. Затем стал что-то искать, бегая взглядом по переулку. Он остановился за баками с мусором. Майя подошла к нему и увидела круглый люк.

— Он ведет в подземные туннели, — объяснил отец Луки, — я знаю, как добраться по ним до моего дома.

Майя удивленно глянула на чародея и вспомнила, что он не один год провел, изучая подземелья Цветоча. Конечно, он много знал о путях под городом!

— А до Академии можно дойти? — спросила. Получив кивок, взволнованно сказала: — Тогда пойдем туда, там нам помогут. Вас наверняка будут искать у вас дома, когда обнаружат наш побег.

Мужчина не стал спорить, снова доверившись ее выбору. Достал кинжал и поддел край крышки. Им обоим понадобилась не одна минута, чтобы сдвинуть чугунный диск. Майя уже боялась, что их истощенные тела не осилят этой тяжести даже вдвоем.

— Прошу, — отдышавшись, показал господин Ждан Майе лезть по лестнице в темноту туннеля, откуда несло гнилью и канализацией. — Надеюсь, ты не боишься паутины и крыс?

Майя выразительно глянула на спутника, и тот смущенно улыбнулся, поняв, что после виденного ею меньше получаса назад едва ли в ней что-то дрогнет от вида пауков и грызунов. Но господин Ждан сам что-то увидел, отчего его лицо в ужасе перекосилось. Майя развернулась и примерзла к месту.

У входа в переулок стоял Морган. Вечерние тени обводили его искаженное яростью лицо с блестящими янтарем глазами. Глазницы черепа трости горели, давая знать, что маг вот-вот запустит в беглецов заклинанием.

— Майя Семироз, — протянул он мягко, несмотря на плотоядную гримасу. — Ты собралась уйти даже после всех тех цветов, что я тебе подарил? Так и знал, что тебе было мало…

— Как вы… — выдохнула Майя, когда дар речи вернулся к ней.

— Ботинок… — испугано шепнул рядом отец Луки.

Майя проследила за взглядом господина Ждана и резко опустила глаза. Она не сразу поняла, причем тут ее ботинок. А затем опомнилась и посмотрела через Занавес. Под шнурками что-то блестело. Девушка быстро вынула иголку с золотистой головкой. От нее к трости мага тянулся тоненький лучик. Ей банально подсунули шпионскую булавку! И почему она забыла проверить свою одежду перед побегом?!

Прежде чем маг сделал шаг вперед, она откинула булавку и сплела единственное заклинание, что, по ее мнению, могло задержать стирателя. Сотни ворон со скверной заполнили переулок, закружив воронкой вокруг мага. Майя напугано глянула на отца Луки. Тот стоял с таким лицом, словно его уже связали и волокли обратно в камеру. Стало ясно, он не сможет драться. Он не готов давать отпор. Да и у нее сил все меньше… И, смотря на господина Ждана, Майя смогла придумать лишь один выход.

— Уходите! — крикнула Майя ему.

— Но как же ты?! — опешил тот.

— Уходите, мы не сможем от него уйти вдвоем! — толкнула его к люку Майя. — Я не могу бежать, — указала она на свою перевязанную ногу. — Но могу задержать его! Вы должны рассказать все моему отцу! Вы должны предупредить его о Моргане!

— Но ты погибнешь, — растерянно смотрел на нее господин Ждан.

Через тучу ворон стал пробиваться золотой свет. Морган вот-вот разобьет занавес заклинания.

— Уходите! — в сердцах крикнула Майя. — Вас Лука ждет! Я спасусь. У меня есть план, а вы должны найти отца. Он защитит вас и Луку. Уходите же, ради Небес! Уходите! Нельзя, чтобы нас обоих поймали!

Господин Ждан глянул на нее, словно она толкала его в пропасть. Но послушался и быстро стал спускаться в люк. Смотря, как его фигура исчезала в темноте туннеля, Майя сжала зубы и повернулась к вихрю ворон в другом конце переулка. Это единственное, что она сейчас могла придумать, чтобы отец получил ее послание. Если сумеет достаточно задержать мага Ковена, господин Ждан успеет уйти и рассказать правду. Все это мелькнуло в ее голове за миг, прежде чем яркий золотой свет залил стены узкого переулка. Майя зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, как ее вороны, разорванные в клочья, лежали на земле. Морган быстро шел к ней, из глазниц орлиного черепа трости срывались золотые хлысты и раскидывали проклятых птиц в стороны. Майя кинулась в ближайшую арку, а оттуда влетела в приоткрытую дверь с вывеской гостиницы. Статная пожилая дама в форме администратора, поливавшая на подоконнике холла цветы, хотела было возмутиться, приняв ее за бродягу, но девушка бесцеремонно обошла ее и понеслась к лестнице. Раненая нога ныла, замедляя бег, но Майя спешила, будто в спину ей дышали десяток гончих. Впрочем, Морган сойдет за целую сотню.

Уже поднявшись на третий этаж и увидев выход на чердак, она услышала внизу голос мага Ковена. Дама охотно ему рассказывала, куда убежала преступница. По деревянной лестнице Майя выбралась на чердак, а оттуда на крышу. Закрыла за собой дверь и остатками маны заморозила замок. Пройдя по коньку, она увидела вдалеке вершины гор и кусочек оранжевого диска, что медленно тонул за горизонтом. Еще немного… Еще чуть-чуть…

Секунды тянулись невыносимо медленно, словно смола, но, наконец, последний край горящего круга исчез за горизонтом. Майя схватила зубами узелок — правая ладонь все еще не могла двигаться — и дернула…

Позади раздался грохот — дверь разлетелась вдребезги. От неожиданности Майя не удержалась на коньке и покатилась к краю крыши. Только даже не успела остановиться, как ее щиколотку схватило что-то обжигающее и грубо потянуло по скату обратно. Морган стремительно шел к ней. Из черепа его трости, подобно червям, тянулись и извивались золотые хлысты, один из которых и обвил ее ногу.

— Может, когда я подпорчу тебе личико, ты уже не будешь убегать от меня с первыми встречными! — выпалил Морган. Один из хлыстов замахнулся. Майя в ужасе зажмурилась, приготовившись к удару.

Свист — и все внутри нее замерло в неизбежном ожидании боли. А затем она услышала крик…

Но кричала не она. Открыв глаза, Майя увидела над собой руку в белой перчатке, перехватившую хлыст почти у ее лица. Подняв глаза, она рассмотрела фигуру в темной мантии. Из-под капюшона виднелись белые губы маски. Кричал Морган, которому в плечо вошел клинок с зеленым пламенем. Стиратель схватился за руку и потрясенно посмотрел на фигуру в черном.

— Ты… — выдохнул он.

Майя глянула на узелок на своей руке — он был развязан. Она все-таки успела…

В следующий миг маг в маске что-то шепнул. С его ладони сорвался вихрь зеленого пламени, приобрел форму копья. Стиратель едва успел уклониться и нырнуть в проход чердака, когда на место, где он стоял, пришелся удар пылающего заклинания. Черепица разлетелась по крыше, как осколки разбитой посуды.

— Майя… — услышала девушка сухой ломкий голос из-под маски.

Она спешно поднялась и пошатнулась, но Маскарон ее придержал. Майя не видела его лица, но по наклону головы поняла, что он прошелся по ней взглядом во весь рост. Она стояла в грязной рубахе, прилипшей к потному телу, и тряслась, как побитый котенок. Через серую ткань на плече и животе проступили пятна крови из открывшихся порезов.

— Что с тобой случилось? — недоуменно спросил Маскарон и глянул ей через плечо. — И что происходит?

— Забери меня, — отчаянно выдохнула Майя, пропустив все вопросы. — Забери, прошу!

— Не уйдете! — раздался позади голос Моргана.

Он снова выскочил на крышу и направил на них трость. Больше не говоря ни слова, Маскарон быстро обнял Майю и крепко прижал к себе. Краем глаза она увидела распахнувшиеся за его спиной черные крылья. Они заслонили первые звезды на небе и укрыли ее от всего мира.

Морган взмахнул тростью, с нее сорвалась золотая сетка. Однако стоило заклинанию долететь до Майи и мага в маске, как они тут же обратились в черные перья и разлетелись по черепице. Сетка повисла на парапете.

— Нет! — зло воскликнул маг, подбежал на место, где секунду назад стояли двое, и окинул взглядом двор внизу.

Тот оказался пуст. На крыше стиратель уже стоял один.

Глава 27. Ответ

Знакомый переливистый смех заставил Майю обернуться. Она удивленно посмотрела на маму, присевшую у кустарника с большими красными розами. Майя часто видела ее вот так гуляющую в саду у их дома и любующуюся цветами. Распущенные каштановые волосы женщины блестели на солнце золотом, на губах играла та мягкая улыбка, от которой на душе становилось так же тепло, как от глотка теплого молока.

— Мне всегда становится грустно от этого, — сказала женщина, поглаживая большие алые лепестки тонкими пальцами. — Всегда так печально, когда они вянут и опадают.

Майя хотела подойти к матери и обнять ее, напомнить, что пройдут холода, и розы зацветут вновь, но не смогла сдвинуться с места. Сбоку послышался звон. Опустив глаза, Майя увидела на запястьях тяжелые оковы. Она испугалась и попыталась вырваться, но тщетно. Оглянулась и поняла, что стоит в каменной комнате с засохшими следами крови на стенах. Из темноты перед ней вышел триумфально оскалившийся Морган.

— Я знаю, какие розы никогда не вянут, — потянулась его рука к Майе. — Я подарю тебе много таких роз, темная колдунья…

Девушка закричала, вырываясь, но бесполезно — цепи только звенели громче, словно смеялись над ее отчаянными попытками уйти от неизбежного…

***

Майя резко вскинула голову, задыхаясь от крика. Плеча коснулась чья-то холодная ладонь, и девушка быстро поползла назад, как можно дальше от силуэта, нависшего над ней во тьме.

— Майя, спокойно, ты в безопасности, — прозвучал мужской мягкий голос.

— Маскарон? — замерла девушка.

Послышался щелчок пальцев, и яркий свет залил комнату, резанув по глазам. Майя часто заморгала.

— Как себя чувствуешь? — обеспокоенно склонился к ней мужчина.

Он стоял у изголовья кровати. Сама она сидела почти на краю, еще пару движений — и свалилась бы на пол. Через полупрозрачный балдахин увидела покои мага с темной массивной мебелью и гобеленами.

— А что случилось? — спросила растерянно. Она чувствовала, как ткань на спине прилипла к коже от холодного пота. Неясный страх путал мысли.

— Это ты мне скажи, — слегка свел брови мужчина. — Ты призвала меня, когда тебя почти схватил стиратель. Твое тело в порезах, да и вид там был такой, словно тебя в грязи вываляли. Что произошло? Они не поверили тебе?

Девушка растерянно глянула на Маскарона, потом ее внимание привлекла собственная забинтованная рука, усеянная лечебными рунами. Марлю зачаровали так, чтобы она стала твердой, и не давала шевелить опухшей кистью. И тут воспоминания обрушились на Майю, словно кто-то открутил шлюз и пустил огромный поток последних событий в сознание. То, что сначала вспыхивало в памяти отдельными кусками, как картинки странного и местами кошмарного сна, теперь приобрело яркие контуры. И будто перед Майей протерли запотевшее стекло — она увидела четко и ясно все, что пережила за последние пару суток.

Живот пронзили сотни ледяных иголок. Майя резко откинула покрывало и спешно соскочила с кровати, игнорируя отозвавшийся в порезах зуд. Оказалось, на ней была ночная рубашка до колен. А раны заново обработаны и перевязаны. Только одежда и травмы были последним, что сейчас Майю волновало.

— Сколько я проспала?!

— Почти два дня.

— Почти два дня?! — ужаснулась Майя. — Мне срочно нужно к отцу! Его же могли схватить! — она стала искать по комнате одежду, но, кроме бархатного черного халата на диване, ничего не увидела.

— Твой отец в Академии, никто его не схватил, — успокоил Маскарон, взял графин у прикроватной стойки. Увидев воду, Майя поняла, что горло жжет от жажды. За несколько секунд она осушила полный стакан. — Успокойся и расскажи, что случилось, — попросил маг, внимательно наблюдая за ней. — Почему стиратель из Ковена гнался за тобой? Я думал, ты призовешь меня, когда расскажешь про мой народ отцу.

Майя задержала взгляд на маге. Некоторое время неотрывно смотрела на Маскарона и осознавала, как ошибалась. С самого начала ее желание остановить войну было обречено на провал… Верховный Ковен и король хотят войны не меньше, чем Маскарон. Может даже больше. Эта правда резанула примерно так же, как кровавая роза. Майя села на край кровати, потупившись на свои колени. Она вспомнила мастерскую проклятий и тела на столах. Ковен приказал Моргану готовиться к бойне и создавать заклинания для убийств. Все вокруг уже давным-давно ждут сражений, и лишь она одна по слепой наивности еще думала, что этого можно избежать.

Маскарон ожидающе наблюдал за девушкой. Когда же он подошел к ней, Майя подняла на него хмурый взгляд.

— Теперь я знаю, — посмотрела она в глаза магу, — все, что ты сказал, правда. Твоя сестра и народ… Морган это знал. Весь Верховный Ковен знал. Они не согласятся на мир. Прости…

Она опустила глаза и снова потупилась на колени. До чего же она была глупа! До чего же слепа! Маскарон слегка прищурился и присел перед Майей, заглянул ей в лицо.

— Тебе не за что извиняться, ты пыталась сделать правильно. Расскажи, что пошло не так? Ты успела увидеться с отцом?

Майя вымученно отвела взгляд. Не хотелось еще раз проходить через все то, что она пережила. Но Маскарон бережно сжал ее ладонь, и хоть рука у него оказалась прохладной, его нежное прикосновение подействовало успокаивающе. Она уже в безопасности, здесь Моргану до нее не добраться. Собравшись с силами, Майя поведала, как маг Ковена ее поймал, как пытал в каменной комнате, и как ей повезло выбраться из темницы с одним заключенным, пока стиратель не догнал их.

— Ему кто-то рассказал обо мне, — тихо произнесла Майя. — Он знал о моих шрамах на груди, вот только понятия не имею, откуда.

— А кто о них еще знал? — прищурился маг.

— Отец, Эльдар и один учитель… Но они бы меня не сдали.

— Яхонт Красный ведь работает на стирателя Ковена, — заметил Маскарон. — Разве не Морган дал ему право на свободную охоту?

— Нет, Эльдар бы не рассказал обо мне, — возразила Майя. — Зачем бы ему?!

Она поймала красноречивый взгляд мужчины и запнулась. В свете последних событий Эльдар ведь думает, что она его предала. Что перешла на сторону Маскарона. И как бы он поступил, чтобы помешать ей работать с магом в маске?

— Нет! — резче прежнего ответила Майя. — Нет и еще раз нет!

— Я говорил тебе — он наш враг.

— Но тогда почему он сам меня не допрашивал? Это делал Морган, а не он!

— Может, потому что этот монстр искал меня? — заметил маг. — Они ведь могли работать вместе.

Майя потрясенно посмотрела на мужчину. Неужели Эльдар сдал ее Моргану, а сам кинулся по следу Маскарона? Неужели доверил стирателю наказать ее? Но Морган сказал бы ей, что это Эльдар. Или нет?

Девушка помотала головой, словно старалась вытрясти эти мысли из головы, как запутавшуюся в волосах листву. Все в ней кричало не соглашаться с подобным обвинением, но в памяти то и дело всплывали яростные глаза юноши, когда он понесся на них там, над озером. Он был в бешенстве, если не хуже. И что если злость заставила его рассказать все Моргану, и тот заверил парня, что разберется с этим? Что если Эльдар попросту отдал ее магу Ковена, чтобы она не мешалась у него под ногами?

«Нет, не мог он этого сделать! Не мог!» — отчаянно твердила себе Майя, но как ни старалась, не видела другого логичного объяснения. И эта мысль вонзилась в сердце обжигающим ножом. Ее точно кто-то предал. И из всех только у одного были на это причины…

Майя стиснула зубы и подняла глаза на Маскарона. Сейчас не время поддаваться сомнениям, надо действовать рассудительно. Пока насчет Эльдара ничего не ясно, она сосредоточится на другом нерешенном вопросе.

— Мне нужно поговорить с отцом. Я должна убедиться, что с ним все в порядке.

— Его не тронут, — заверил мужчина.

— Но Морган…

— Северин Морган — маг из столицы, — перебил Маскарон. — В Чарогорье при всем его влиянии он чужак, в то время как твой отец признанный герой города. Что бы он тебе там ни сказал, так просто этот паршивый шакал не упрячет за решетку одного из сильнейших чародеев Цветоча. — Майя недоверчиво посмотрела на мага. — Разве я тебе врал до этого? — спросил мужчина. — Поверь мне, твой отец на свободе. А вот тебе появляться в Академии или даже рядом с Семирозом теперь не стоит, если не хочешь подвергать его еще большей опасности.

Маскарон встал, взял с журнального столика газету и протянул Майе. Девушка прочла на первой же странице заголовок, где большими буквами сообщалось: «Шокирующая правда: личность Темной Княгини раскрыта!» Оказалось, очень странно читать о себе в газете, словно речь шла о какой-то другой девушке с таким же именем.

«…верный слуга и рыцарь Его Величества задержал преступницу Майю Семироз, однако допросить так и не успел. Коварная ведьма сговорилась с заключенным и сбежала из камеры. При этом храброму стражу, попытавшемуся остановить ведьму, нанесли смертельную рану. Его едва удалось спасти.

Несмотря на попытки отважного рыцаря Северина Моргана поймать беглецов, ведьме удалось уйти. Рыцарь Его Величества ранен, но жив и продолжит поиски преступников, задействовав все ресурсы городской стражи…»

Майя бежала взглядом по печатным строкам и буквально слышала, как разбиваются вдребезги остатки ее жизни как адептки чародейской Академии. Теперь весь город читал ее имя со словами «коварная колдунья», «дочь-предательница», «продавшая душу тьме»…

Дочитав статью, она опустила газету и первые мгновения не могла даже слова выдавить. Все было не так! Совсем не так! Она пыталась объяснить Моргану, что с Маскароном можно договориться! И что значить «допросить не успел», когда он ее невесть сколько времени воодушевленно мучал, пока ее же кровью резал живьем?! А «храбрый страж» никто иной как преступник, что пришел сделать с ней то, за что по закону принято рубить головы! И, несмотря на это, теперь весь город именно в ней видит злодейку!

— Это же полнейшая ложь! — вспыхнула Майя.

Когда она откинула газету, едва сдержала пекшую боль в глазах. Конечно, ей стоило понимать, что даже побег от Моргана не спасет ее от последствий. Но понимать — одно, а теперь она ясно видела, как рушатся последние мосты к жизни, о которой она мечтала и ради которой столько месяцев отчаянно боролась. Голова ее оставалась на плечах, но все остальное уже беспощадно растоптали. И что хуже всего, какой теперь она предстала в глазах отца? Что он подумал прошлым утром, читая эту газету? Увидел ли в ней предательницу, как и Эльдар?

— А господин Ждан? — хоть горло сжало от подступивших к глазам слез, Майя с усилием удержала голос ровным и подняла взгляд на Маскарона.

Может, ее жизнь безвозвратно разрушена, но город еще стоит целым. Возможно, есть шанс сохранить хотя бы его.

— Ждан? — не понял Маскарон.

— Ждан Стародуб. Это он бежал со мной и должен был встретиться с отцом. Ты вроде как знал его, это ведь от тебя он спрятал воспоминания о сокровищнице Рубинового Замка.

— А, так это тот любитель подземных норок и крысок, — вспомнил маг. — Мои шпионы не сообщали, чтобы Морган кого-то ловил за последние дни — я приказал им внимательно за ним следить. Понятия не имею, где Стародуб сейчас, но точно не у стражей.

— И не в Академии?

Маскарон помотал головой, однако уточнил, что наверняка сказать не может. Майя же про себя отметила, что раз к Моргану в лапы он не попал, это уже хорошо. Счет идет не только в пользу врага. Но даже учитывая это…

— Я не знаю, что делать дальше, — устало выдохнула Майя. — Я думала, что понимаю, что происходит. Но я с самого начала не видела полной картины и глупо полагала, что войну можно остановить, — помотала она головой.

Она пришла в тупик. За отцом теперь наверняка будут следить, она не сможет к нему приблизиться, чтобы не подвергать опасности. Маскарон прав, если его заподозрят в помощи Темной Княгине, все только станет хуже, чем если в нем просто будут видеть отца, которому не повезло с отпрыском. Эльдар же… Нет, она отказывалась верить, что он ее предал. Но и полностью верить ему уже тоже не может. Кому она вообще теперь может верить?

Ощутив, как ее ладонь сжали, она глянула на Маскарона.

— Ты выжила, это самое главное, — мягко заметил маг, все еще стоя перед ней на колене.

— Да, но в итоге все стало только запутанней, а я оказалась бесполезной, — помотала головой девушка. — Ничего не смогла изменить.

Маскарон ответил не сразу. Некоторое время он пристально рассматривал ее лицо.

— Но ты еще можешь изменить.

Майя озадаченно посмотрела на него. Он помолчал, а затем опустил взгляд. Она глянула на запястье левой руки. Ленточки там нет, последний узелок развязан. Она поняла, что Маскарон все еще ждет от нее ответ. Ведь он обещал прийти и пришел. Теперь ее черед выполнить условия и сказать ему свое решение.

— Ты спрашиваешь, стану ли я Темной Княгиней? Даже теперь, после всех моих ошибок? Ты же видишь — я неудачница! Я ничего не изменила!

— Ты не сломалась там, где не каждый бы выстоял.

— У меня не было выбора, иначе я бы погибла, — поморщилась Майя.

— Именно. Однако ты выжила. И вернулась ко мне. Майя, ты можешь еще все изменить, — он сжал ее здоровую руку, поднялся и потянул ее за собой.

Они подошли к трельяжу. Три бульвара вспыхнули за стеклом яркими огнями, явив взгляду красную улицу в центральном зеркале, а затем синюю и желтую — в боковых. Майя видела, как бульвары уходят к трем высоким зданиям на холмах, как гуляют жители города и колесят по улицам повозки. Отсюда и Академия, и Стеклянная Арена, и Оперный Театр выглядели игрушечными, хоть на ладонь клади.

— Ты можешь еще спасти этот город, — тихо произнес Маскарон, став позади нее и бережно взяв за плечи. — Если решишься…

— Решусь начать войну?

— Она и так начнется, но ты можешь повлиять на ее исход. Я дам тебе силу. Целую Армию.

— Если в городе разразится битва, погибнут невинные, — нахмурилась Майя и повела головой, словно боялась, что собственная мысль, как назойливая пчела, ужалит ее.

— Невинные погибнут в любом случае.

— Тогда я не хочу в этом участвовать.

— Пустишь все на самотек?

— Нет, но…

— Я призову Армию в любом случае. Вопрос в том, кто будет решать, за что она станет бороться. — Маскарон понизил голос почти до шепота. — Что она будет защищать или уничтожать?

Майя напряженно посмотрела на мужчину и вернула взгляд к зеркалу. Там гуляли жители города. Вон в толпе показалась молодая женщина с коляской. Мимо нее пробежали двое ребятишек: братик с младшей сестрой спешили к остановке трамвая. Вот старик у скамейки под фонарем гладит такого же пожилого пса с длинными ушами и что-то шепчет старому другу, отчего животное довольно виляет хвостом. Обычные люди с обычными делами. Подобные картины Майя видела много раз, и ничем они ей не казались примечательны. Но сейчас она вспоминала лицо господина Ждана, когда он неотрывно смотрел на небо. Всего лишь небо. Его можно увидеть каждый день. Но отец Луки на много месяцев потерял его для себя. А эти люди вскоре потеряют свою обычную жизнь и дом, как он небо…

— Война неизбежна, но ради чего прольется кровь? — слышала Майя тихий голос мага у самого уха. — Ради наживы королей и алчных магов Ковена? Или ради нового мира, свободного от жадности и жестокости чужаков? Прими свою роль, и ты сможешь защитить то, ради чего твой отец сражался. Защитить то, что он построил за последние семь лет.

Маг посмотрел на центральное зеркало, где горели красные огни. Взгляд Майи приковался к замку на холме в самом конце улицы. Ночью Тайлогос казалась еще волшебнее, купаясь в теплых огнях города, и с тем еще таинственнее, укутанная тенями ночи.

— Защитить, — повторила Майя с придыханием.

Она вспомнила, с какой гордостью отец смотрел на статью, где Тайлогос признали одной из лучших в королевстве. Он никогда не говорил, но Майя понимала, что Академия стала для него спасительным храмом от прошлой его жизни. От ужасов, что он видел и которые сам делал.

— Если город будет твой, то и Академия сможет процветать. Мечта твоего отца сохранится, и пусть сейчас он не поймет, но потом будет благодарен тебе за то, что ты защитила его замок.

— Думаешь, он правда поймет? — напряженно спросила Майя.

— Конечно. Подумай сама, в прошлом он не один десяток лет тоже вел войну. Незримую для простых людей, но не менее кровопролитную. Но что, если я скажу, — повернул лицо девушки за подбородок к себе Маскарон, — что Армия не убьет никого из простых горожан или туристов? И будет подчиняться Темной Княгине, которая пусть и станет злом, но злом во благо. Она разрушит, чтобы построить. Убьет, чтобы другие жили…

Майя сжала губы. Ее сердце колотилось в груди, как маленькая пташка. Мягкий голос Маскарона, словно шелковая лента, вплетался в ее мысли, пленил яркими картинами свободного города, процветающего края и возвышающейся на холме Академии, которую война не загубила в огне.

— …Ты еще можешь все изменить, — маг смотрел на Майю из-под полуопущенных ресниц. — И ты знаешь, что для этого нужно.

Он обратил взгляд Майи к зеркалу. Бульвары исчезли, и в отражении она теперь видела себя радом с Маскароном. Ее лицо сейчас так сильно походило на отцовское. Когда она хмурилась, их сходство становилось самым явным. И Майя вспомнила, как отец уходил по ночам и пропадал на недели, а то и больше. Долгие годы он убивал, чтобы сохранить мир. Ему не нравилось, но он жертвовал своими желаниями и чувствами, чтобы защищать этот город и все Чарогорье. И никогда не жаловался. Как никогда и не пытался уйти от своих обязанностей, ведь таким он был рожден: с даром к темной магии. Как и она…

«Хочешь мира, готовься к войне», — как-то сказал ей отец на очередном их занятии. Тогда Майя не поняла, о чем он, но сейчас осознала смысл каждого слова.

Она должна стать злом. Злом, чтобы дать отпор другому злу, более страшному и ненасытному.

— Какой твой ответ, Майя Семироз? — спросил Маскарон, стоя позади Майи и пристально смотря на девушку в отражении. Глаза его блестели зеленым огнем. — Ты согласна помочь мне в этой войне? Согласна построить со мной новый мир?

Майя напряженно вдохнула, словно ее поставили на край бездонной пропасти. И вдруг то ли от игры света, то ли просто ей показалось, но она увидела такой же зеленый проблеск пламени в своих глазах. В следующий миг с губ ее слетело:

— Да, я согласна.

Слова зависли в воздухе. В отражении Майя увидела, как губы Маскарона изогнулись в улыбке, что стоило бы назвать настолько же победной, насколько и жестокой. Но в следующий миг его взгляд уже стал нежным, и он обошел и остановился перед ней, закрыв вид на зеркало. Девушка настороженно смотрела на него, не зная, как реагировать на то, что он стоял к ней так близко.

— И что дальше? — спросила она, стараясь оставаться спокойной, хотя это было трудно под цепким, даже поедающим взглядом мага.

— А дальше, моя Княгиня, — благоговейно прикоснулся он пальцами к ее щеке, — мы завершим эту игру и перейдем к новой.

— Что за новая игра?

— Игра, где мы с тобой оставим от всех наших врагов только прах. — Он отступил, хотя и неохотно. — Тебе нужно отдыхать, маленькая ведьма, — мужчина направился к дверям. — Смех и Грех тебя всем обеспечат. Чувствуй себя как дома. Хотя это ведь и есть твой новый дом, — довольно ухмыльнулся он, задержавшись на пороге.

За магом хлопнула дверь. Некоторое время Майя стояла и смотрела туда, где скрылся мужчина. И осознавала, на что только что дала согласие.

Она подошла к постели и присела на ее край. Как ни странно, после бури мыслей минуту назад в голове вдруг наступила тишина. Лишь собственное сердце скакало так, будто все еще считало, что она спасается от погони. И хоть кандалы больше не терли кожу на запястьях, Майя не могла лишиться предчувствия, что она сама еще нескоро посмотрит на небо свободной.

***

Выйдя за дверь, мужчина направился по каменному коридору. В подземелье Стеклянной Арены сейчас, кроме работающих призраков, почти никого не было, потому маг не стал надевать маску. Вскоре он вышел в холл, где бурлил шампанским фонтан с позолоченными листьями папоротника и распустившимся на верхушке жар-цветом.

У лестницы, ведущей в пустующий зал, стояла Смех. Она поклонилась хозяину.

— Мастер, господин Кламорис уже ждет вас.

Маскарон кивнул и спустился по лестнице. Его шаги тут же отбились от высоких стен и рассеялись под сводчатым потолком. Валериан ждал его на другом конце зала, рассматривая трон на пьедестале. Полностью высеченный из черного мрамора, с множеством зазубрен и широкими мраморными крыльями из-за спины, престол выглядел угрожающе и воинствующе, подобно доспеху. Чаши с ядовито-зеленым огнем по бокам пускали по темному камню мрачные блики.

— Господин Маскарон, — поклонился колдун, когда маг остановился рядом и посмотрел на трон, — он восхитителен. Впрочем, как и все ваши творения.

— Это всего лишь подставка для более восхитительного моего творения, — заметил Маскарон.

— Да, к слову, как наша Княгиня? Вы спокойны, стоит полагать, что ничего непоправимого не произошло?

— Все произошло так, как и должно было произойти.

Валериан удивленно глянул на мага, а заметив на его губах ухмылку, которую не раз видел во время их партий в шахматы, прищурился. И вдруг выдохнул, с неверием смотря на Маскарона.

— Тьма Бездонная, не говорите мне, что вы с самого начала знали… — И он запнулся, поймав предупреждающий взгляд мага. Валериан откашлялся и более спокойно продолжил: — А я все думал, что означает тот край доски. Но это ведь могло все обернуться очень скверно для вашей фигуры… В руках врага с ней могло случиться все, что угодно.

— Чтобы получить госпожу ада, нужно сначала познакомить ее с адом. Этот урок был необходим для будущей Темной Княгини.

— Что ж, запомнит она его надолго, — буркнул колдун, а заметив острый взгляд Маскарона, спешно уточнил: — Согласитесь, это знакомство могло стоить ей жизни.

Маг снисходительно глянул на Валериана как на мальчишку, которому надо объяснять очевидные вещи.

— Без риска не получить большой награды. Я верил, что она выживет. Верил, что пешка справится и придет ко мне уже готовая принять свою новую форму. Не удивляйся так, — увидел еще более озадаченный взгляд колдуна Маскарон. — Многие фокусы довольно просты. Порой все, что нужно — это хороший сообщник.

Валериан не смог до конца скрыть своей озадаченности. Он поправил ворот камзола и уже по-деловому произнес: