Дело о стаях (СИ)

Глава 3

— Я хозяин радушный, так что койки в вашем распоряжении. Чего пожрать тоже найду, — обещает Эдуард, когда все поднимаются. Карта так и остаётся лежать на столе и, похоже, никто даже не собирается её трогать. — Правда, это я про завтрак, а не про ужин.

— Да ты как всегда, — отмахивается Маша, принимаясь расшнуровывать ботинки рядом с Сабиной. Они о чём-то перешёптываются, однако Слава не прислушивается, оборачиваясь.

Он определённо точно хотел что-то спросить. Слава помнит, что собирался, но вот о чём…

Из головы выбивает мысли, стоит только Эдуарду выбраться из-за стола. Вернее выехать. На инвалидном кресле.

У Славы неприятно царапает что-то под рёбрами от одного взгляда на обтянутые чёрными штанами неподвижные ноги.

— Тебе что, отдельное приглашение нужно? Выбирай койку, пока всё не заняли.

Ворчание Эдуарда возвращает в реальность: к шуршанию за спиной, тихим голосам и хмурому взгляду на ещё молодом лице. Слава на мгновение задумывается, сколько тому вообще лет? Сорок? Меньше? И тут же отмахивается сам от себя. Это не его дело.

— Подарок от гуля, — поняв направленный на него взгляд по-своему, со смешком поясняет Эдуард. — Зато живой, в отличие от некоторых.

«Только вот неизвестно, что хуже» — читается в лице Эдуарда и Слава на мгновение почти согласен. Всего на чуть-чуть, пока не вспоминает, что ему есть к кому возвращаться.

— Падай, давай. Завтра рано вставать.

Слава послушно бросает рюкзак в изголовье первой попавшейся ещё не занятой койки. Подушка тут не предусмотрена, только простенькая, тёмно-серая простыня.

«Минимализм тут явно процветает» — хмыкает Слава, скидывая ботинки и заваливаясь на койку. Глаза он закрывает, как только общий свет в комнате гаснет, оставляя себе на смену пару слабых светильников в кухонной зоне.

Едва успевший коснуться сознания сон отступает, возвращая Славу обратно в реальность. К спящим вокруг охотникам и к голосам, шепчущимся где-то в глубине комнаты.

Стряхнув остатки сна, Слава напряженно вслушивается, различая сначала более громкий и возмущенный мальчишечий голос, а потом и его собеседника.

«Эдуард? — вспоминает Слава владельца голоса. — Что происходит?»

Внутренняя подозрительность поднимает голову, чтобы почти тут же отступить. Стоит только Эдуарду устало, будто уже не в первый раз, сказать:

— Нет. Завтра ты остаёшься здесь.

— Почему? Я уже взрослый, — чуть громче нужного обиженно начинает мальчишка и смолкает после недовольного цоканья.

— Тебе шестнадцать.

— Не четырнадцать же, — уже гораздо тише ворчит мальчишка. — Отец в курсе, вы это знаете. И про то, что это не первая моя охота, тоже.

«Шестнадцать?..»

Про то, что это не первая охота Богдана он знает. Иначе бы фото мальчишки просто не попало в папку, однако… В полученных им бумагах был другой возраст. Это Слава прекрасно помнит.

Койка под ним тихо скрипит от неудачного движения и голоса тут же смолкают, вызывая желание ругнуться. Однако Слава делает вид, что лишь сонно возится, чуть подвинувшись к краю и повернув голову.

«Я сплю, честно-честно сплю, продолжайте» — просит он, замирая и снова прислушиваясь.

Кто-то всхрапывает совсем рядом и тут же затихает, а разговор всё не возобновляется.

«Ну? — подбадривает Слава, глядя на пустую койку напротив. — Продолжайте».

— Мне плевать со скольки лет тебя отец таскает, я уже говорил, — словно подчиняясь его безмолвному приказу, нарушает тишину Эдуард. — Эта тварина слишком опасна для твоей вертлявой задницы. Посидишь здесь. Жердине я сам завтра скажу. Не нравится, можешь обратно к отцу валить. Пусть хоть на самого чёрта тебя берёт, это его решение и его ответственность

— Вот именно! И он меня сюда отправил!

— Тише ты! — шипит Эдуард.

Славе кажется, что он даже чувствует чужое желание садануть рукой по столу. Он бы и сам так сделал. Ребёнок на охоте…

«Давно ли ты сам был ребёнком?» — смеётся внутренний голос, заставляя Славу досадливо поморщиться. Примерным ребёнком он никогда не был. Зато у него были прекрасные тормоза в лице Демида.

— Разбудишь всех.

— Ещё раз заснут. То, что я тут самый молодой не значит, что мной можно помыкать и запрещать что-то.

— Это не увеселительная прогулка, ребёнок.

— Я не ребёнок, — Богдан свистящим шёпотом чеканит каждое слово. — Завидуете, что я могу пойти на охоту, а вы уже нет?

Слава сглатывает появившуюся на языке горечь и невольно сжимает кулаки. Он даже не представляет, каково Эдуарду слышать такое. Слава ждёт взрыва или отповеди, но тот ведёт себя всё так же спокойно и сдержанно. Только голос меняет свою тональность, давая понять, что слова Богдана его всё-таки задели.

— Иди спать.

Слава закусывает губу, невольно вспоминая, каким засранцем и сам бывал в подростковом возрасте. Особенно когда внутри бурлила и требовала выхода обида.

Приближающиеся шаги сбивают готовые вырваться на свободу воспоминания, и Слава спешно прикрывает глаза, делая вид, что спит.

Лёгкий ветерок касается лица, когда мимо проходит Богдан, а в следующее мгновение чуть в стороне слышится топот по лесенке и тихий скрип, возвещающий о том, что тот забрался на кровать.

Слава, больше не таясь, переворачиваясь на спину, отодвигается от края и переплетает пальцы на груди. У него есть о чём подумать, однако вспугнутый разговором сон возвращается, затягивая Славу обратно в свои объятия.

— Подъём!

Требовательный, громкий голос вытряхивает Славу из сна моментально. Он едва не скатывается с кровати, удерживая себя в горизонтальном положении лишь на чистом упрямстве и уверенности: быстрый подъём вызовет вопросы. Для охотников Слава дилетант. Возможно с зачатками боевой подготовки, но точно не такой как они.

Поэтому вместо того чтобы подняться он лишь разлепляет глаза, сонно щурясь в металлическое перекрытие второго яруса.

— А тебе что, персональное приглашение надо?

Слава наконец-то узнаёт Эдуарда и, чуть повернув голову, убеждается в правильности своего предположения. Тот хмуро смотрит в ответ, вкатив кресло между кроватей.

— В письменном виде, пожалуйста, — бормочет Слава, сцеживая зевок в кулак и всё-таки поднимаясь. — Где можно умыться?

— Очередь, — насмешничает Эдуард, и морщинка меж его бровей тут же разглаживается. — Будешь больше клювом щёлкать и не позавтракаешь, птенец.

Слава какое-то время смотрит вслед уезжающему Эдуарду, прежде чем подняться и глянуть на часы.

— Серьёзно? Она что убежит куда-то?

Тонкие стрелки показывают без четверти пять, он спал всего каких-то четыре часа.

— Можешь просто никуда не ехать, — участливо предлагает Они, закидывая полотенце на плечи, и Слава едва сдерживается, чтобы не показать неприличный жест в ответ.

— Итак, — начинает Сабина, когда Слава наконец-то умывается. — Мы не можем быть уверены на счёт времени активности Таутай-лак, но темнота нам не помощник, так что давайте постараемся сделать всё до сумерек. Эдуард, поделишься коллекцией?

— Разоряете, — бурчит тот, впрочем, без какого-либо недовольства. — Эдуард, дай то, Эдуард, дай сё…

Слава вопросительно вскидывает брови, но поймавшая его взгляд Маша лишь усмехается криво, кивая вслед уже добравшемуся до кроватей Эдуарду.

— Сейчас будет магия, — шепчет она, подступив ближе.

Именно этот момент выбирает Эдуард, чтобы сунуть руку между кроватей и, похоже, на что-то нажать. Тихий щелчок касается слуха, а Эдуард уже выдвигает из-под двух нижних кроватей невысокие ящики.

«Это я что, спал на целом арсенале?..»

— Я ж говорю, магия, — смеётся Маша, первой подскакивая к ящикам с оружием.

— Берите что надо. В разумных пределах, конечно.

Винтовка, пара стечкиных, макаров и, кажется, глок. Ряд ножей и… арбалет.

Слава осторожно, рукавом толстовки, берёт ближайший, чтобы убедиться — номер спилен.

— Есть чего опасаться? — по-своему понимает его действия Леонид. Очки бликуют, отражая свет лампы под потолком, когда он чуть поворачивает голову.

Слава осторожно возвращает пистолет на место. Нет, огнестрел он возьмёт только из рук того, кому хоть сколько-нибудь доверяет.

— Так как? — настаивает Леонид, и Слава режет по нему взглядом.

На языке так и вертится ответ, однако он понятия не имеет, как на признание отреагируют. Вряд ли полиция охотникам товарищи. По крайней мере, большая её часть.

— Не лезь, — советует Сабина, уверенно забирая тот самый пистолет, что только что Слава вернул на место, и выщёлкивая магазин. — Патроны к нему будут, Эдуард?

— Обижаешь. Найдём.

— Отлично. Нож у меня свой. Разбираем, проверяем, едим и выходим.

— А можно мне арбалет? Можно ведь?

Богдан выглядывает с верхней койки, перевешиваясь через её борт так, что кажется вот-вот и слетит.

Слава отмечает растрёпанные волосы и след от рюкзака на щеке, а потом вспоминает, что внизу его сегодня ещё не видел.

— Обойдёшься, — обрубает Леонид. — Твой в машине.

— Он обращаться-то с оружием умеет? — тут же сомневается Эдуард, пока Маша уводит из гнезда стечкина и отступает, освобождая место рядом с ящиком. — Может лучше пусть останется здесь?

— Нет! — фырчит Богдан сверху, скидывая на пол рюкзак и скатываясь сам. — В машине, так в машине. Не арбалет, конечно, но так тоже неплохо.

— Леонид, — не глядя на Богдана, требует Эдуард.

— Его сам Герман учил. Справится.

«Герман?»

Слава перебирает в уме имена, листая воображаемые файлы — воспоминания об отданных Фёдором Игнатьевичем кратких досье. Пять людей, пять имён. Ни на одном из листов в той папке не было имени Герман.

«Ты кто, мать твою, такой?»

— Брать что-нибудь будешь? — возвращает в реальность Славу голос Эдуарда и как-то внезапно оказывается, что на него смотрят сразу три пары глаз. Ровно те, кто ещё остался рядом.

— А из латуни или меди что-нибудь есть?

Солнце так и не выглядывает из-за туч, делая дорогу, как и город вокруг, серыми и унылыми и поселяя внутри тревогу. Машину слегка потряхивает на неровностях дороги, но к этому как-то быстро привыкается.

Слава в очередной раз достаёт нож из простеньких ножен, взвешивая его в руке.

Медное лезвие длиной с ладонь словно подсвечивается изнутри огнём.

«Тебе повезло, есть у меня тут… Оставил один залётный кое-чего из своего арсенала».

Эдуард всё-таки удовлетворил его запрос. В кухонной зоне тоже оказался тайник, только гораздо менее впечатляющего размера.

— Ты уверен?

Голос Сабины вклинивается в мысли, заставляя отвлечься от медного лезвия и поднять взгляд.

— Что?..

— Я про нож. Идти на Таутай-лак с ножом и… металлической палкой это же самоубийство.

— Давай ты будешь его хотя бы шестом называть, а? Палка как-то не звучит, — криво усмехается Слава. — И я не один такой.

В арсенале Эдуарда оказался ещё и кинжал, который Они увёл прямо из-под носа. Слава, правда, против не был. С обоюдоострыми клинками он никогда не работал.

— Они обычно никогда не расстаётся со своей береттой, а вот ты дурак, — насмешливо констатирует Маша.

— Вот вы меня и прикроете, раз все при оружии. А я поиграю в шута с шестом.

— Главное, чтоб не на шесте. Не хочу твой труп обратно тащить. Я маленькая, хрупкая девушка.

— Сам как-нибудь доползу, — в тон ей отбривает Слава, понимая, что Маша начинает ему всё больше нравиться.

— Он берёт огнестрельное оружие только из рук тех, кому доверяет, — поясняет Сабина, сворачивая вслед за чёрным внедорожником. Тем самым, что уже стоял в гараже, когда они приехали.

— У каждого должны быть свои маленькие слабости.

— Так ты уверен? — повторяет вопрос Сабина, когда Слава снова опускает взгляд на лезвие. — Нож и палка против Таутай-лак?

— Если мифология говорит правду, то только медь её и прикончит. Если нет… то с ней разберётесь вы.

— Ты хоть с палкой-то обращаться умеешь?

Маша даже оборачивается, чтобы услышать ответ, только видимо ожидает чего-то другого, чем небрежное:

— Ну, я немного практиковался в своё время. И это не палка.

Он не самоуверенный и бесстрашный, просто умеет держать лицо, а оборотней, чтобы почуять, как ускоряется пульс по мере приближения к конечной точке, поблизости нет. Чему Слава несказанно рад. Зато раскинувшемуся перед ними лесу не очень. Хотя тот и выглядит вполне дружелюбно, несмотря на созданный тучами сумрак.

Ели вперемешку с едва начавшими рыжеть дубами и клёнами, вкрапления кустов и неширокая, хорошо протоптанная тропа уводящая вглубь.

Только вот птиц не слышно. Славе кажется, что мир вокруг и вовсе затаился.

— Вперёд? — разбивает тишину Богдан, переминаясь с ноги на ногу и пружиня на подошвах чёрных кроссовок. Он, кажется, и вовсе не может устоять на месте, словно энергия бьёт через край. Знакомое чувство. Оно и сейчас, несмотря на лёгкий налёт страха, щекочет что-то внутри Славы, словно говоря: «Давай, раньше войдёшь, раньше выйдешь».

— Всё помним, — уточняет Сабина, превращаясь в командира. — Сначала разведка. Никто никуда не отдаляется и не уходит.

— Смотрим по сторонам и проявляем бдительность, — поддакивает Они. — Что ты с нами, как с маленькими. Не первый раз.

— А она может сейчас слушает нас, а то и смотрит. Мы понятия не имеем, какие у неё способности, — поправив очки, вносит свою лепту Леонид и Слава замечает, как передёргивает плечами и оглядывается Богдан. Будто уже чувствует этот самый взгляд.

— Богдан, присмотришь за машинами.

Тот тут же ершится, поджимая губы и пряча руки в карманы.

— Нифига, я с вами!

— Балласт, — припечатывает Они.

— Эй!

— Два балласта, — поправляется Они с ухмылкой.

Славе так и хочется заехать ему шестом по спине, но он лишь проворачивает его в ладони и проверяет закреплённый в ножнах на ремне нож.

— Богдан и Слава в центре, остальные прикрывают, — заканчивает спор Сабина, первой доставая пистолет и углубляясь в лес.