Глава 20

— Бастьен, ты совершенно меня не слушаешь, — упрекнула сына Маргарет Аржено.

— Нет-нет, мама, слушаю, — возразил Бастьен, даже не потрудившись поднять глаза от документов, которые изучал.

— Тогда повтори, что я сейчас сказала.

Бастьен со вздохом отложил бумаги и, откинувшись на спинку стула, пробурчал:

— Говори же, мама, я тебя слушаю.

Маргарет молча прошлась перед его письменным столом, потом вдруг заявила:

— Нет, теперь ты говори. А я послушаю.

— Мама, ты, кажется, сказала, что сегодня утром получила письмо от кого-то…

— От Винсента, — ответила Маргарет.

— Прекрасно, от Винсента. — Бастьен нахмурился. — Но с какой стати Винсент пишет тебе письма? Он ведь живет с нами здесь в пентхаусе. Почему он просто не…

— Господи, ты совершенно не в курсе, — перебила сына Маргарет. Она остановилась перед его столом и, скрестив на груди руки, проговорила: — Винсент уже вернулся в Калифорнию, ясно?

— Разве?

— Да, он улетел домой неделю назад.

— А как же пьеса? — удивился Бастьен. — Как же его мюзикл «Дракула»?

Мать в раздражении отмахнулась и снова принялась расхаживать по комнате.

— Пьеса была снята с постановки две недели назад, — сообщила она.

— Уже? — Бастьен еще больше удивился. — Я хотел пойти на премьеру, но не знал, что премьера уже состоялась. Или, может быть, знал? — пробормотал он в задумчивости. После того как уехала Терри, многие вещи вылетали у него из головы, чего прежде с ним никогда не случалось.

Снова Маргарет, остановившись, со вздохом сказала:

— До премьеры дело не дошло, понятно?

— Но почему?

— Им пришлось ее снять. Слишком многие актеры и сотрудники выбыли из-за болезни.

— Из-за какой болезни? — Бастьен внимательно посмотрел на мать.

Маргарет замялась:

— Ну… они точно не знают.

Бастьен не мог не заметить, что его мать вдруг стала избегать его взгляда.

— Мама, ты что-то скрываешь, — заявил он.

Она снова вздохнула.

— Видишь ли, Бастьен, они, конечно, не знают наверняка, но говорят, что это — что-то вроде инфекционной анемии.

— Инфекционная анемия? — с раздражением переспросил Бастьен. Он прекрасно знал, что такой болезни не существует. Теперь-то он понял, где питался Винсент со дня своего приезда в Нью-Йорк. Сокрушенно покачав головой, Бастьен пробормотал: — Выходит, этот парень… «съел» свою первую главную роль. Боже правый, как же ему это удалось? О чем он только думал?

— Похоже, он вообще ни о чем не думал, — проговорила Маргарет. — Да-да, ни о чем. Подозреваю, что он так переживал из-за своей главной роли, что просто…

— По нему не заметно было, что он нервничал, — перебил Бастьен. Он знал кузена уже четыреста лет, но не помнил, чтобы тот когда-либо нервничал.

— Да, пожалуй, это правда, — сказала мать. Внезапно ее лицо прояснилось, и она воскликнула: — Да-да, конечно!

— Что «конечно»? — спросил Бастьен. Он уже знал, что ответ ему не очень понравится.

— Ну, вероятно, все дело в том, что он нуждался в утешении. Поэтому и питался так обильно.

— Нуждался в обильном питании, чтобы утешиться? — Бастьен недоверчиво смотрел на мать.

Маргарет утвердительно кивнула:

— Да-да, совершенно верно. Понимаешь, перед его глазами были Этьен и Лисианна — такие счастливые, что нашли друг друга. И еще Люцерн, женившийся на своей любимой. А также вы с Терри… Возможно, он был слишком одинок и из-за этого ел слишком много. Ну, чтобы хоть как-то утешаться.

— О Господи! — воскликнул Бастьен. — Неужели это правда?

— Боюсь, что да. Бедный мальчик, — пробормотала Маргарет.

— Да уж, бедный… — Бастьен невольно поморщился. Он прекрасно знал, что его мать всегда питала слабость к Винсенту — тот был ее любимым племянником.

— Возможно, мне следует навестить его, — в задумчивости проговорила Маргарет.

Бастьен пожал плечами:

— Что ж, пожалуй, действительно следует. Ты ведь такая чуткая… наверняка ты сможешь ему помочь.

— Да-да, конечно, — закивала Маргарет. Взяв со стола свою сумочку, она добавила: — К тому же неплохо будет прокатиться в Калифорнию в это время года.

— Я слышал, что там сейчас чудесно, — вставил Бастьен, стараясь не слишком демонстрировать свою радость.

— Да, все верно. Думаю, что именно так я и сделаю, — решительно заявила мать. Перекинув через плечо ремешок сумочки, она выразительно посмотрела на сына и проговорила: — Ты же знаешь, что я тебя очень люблю, и я бы не ринулась в Калифорнию, чтобы поддержать Винсента, если бы не знала, что о твоей небольшой проблеме уже позаботились.

Бастьен невольно вздрогнул — последние слова матери застали его врасплох.

— У меня нет проблем! — прорычал он. — И вообще, что ты имела в виду, когда сказала, что о проблеме «позаботились»?

Маргарет проигнорировала вопрос. Развернувшись, она направилась к двери. Потом вдруг обернулась и с улыбкой сказала:

— Что ж, я отправляюсь в Калифорнию. Винсент наверняка будет настаивать, чтобы я на время осталась с ним. Так что позвони мне, если у тебя будут какие-нибудь… новости.

— Подожди, мама! — крикнул Бастьен, приподнявшись со стула.

Но дверь уже закрылась, и он снова уселся за стол. «Что же мать имела в виду?» — спрашивал себя Бастьен. Впрочем, было понятно, что, говоря о его проблеме, она имела в виду его разбитое сердце. Но он понятия не имел, что подразумевалось под словом «позаботились». Вариантов было множество. Без сомнения, в ближайшие дни ему следует ждать звонков от десятка нью-йоркских психологов, и все они будут утверждать, что им необходимо поговорить с ним о его матери.

Бастьен со стоном запустил пальцы в свою шевелюру Маргарет Аржено порой была ужасно назойливой. Но теперь-то головная боль обеспечена кузену Винсенту. По крайней мере на ближайшее время.

— Прости, Винни, — пробормотал Бастьен себе под нос, и на его губах заиграла улыбка — он представил, что теперь предстоит пережить его кузену.

Однако Бастьен прекрасно знал: благодаря своей настойчивости и даже назойливости Маргарет Аржено часто добивалась своих целей. Ведь именно ей удалось вернуть Кейт Люцерну, когда девушка сбежала от него в Нью-Йорк. И ей же удалось соединить Этьена и Рейчел, когда их отношения разладились. «Жаль, что мать не направила свои усилия на то, чтобы вернуть Терри», — подумал Бастьен, но тут же попытался убедить себя в том, что не хочет ее вмешательства.

Мередит разговаривала по телефону, когда в ее кабинет вошла Терри. Секретарша, лишившись дара речи, уставилась на нее в изумлении. Потом, не говоря ни слова и не прощаясь с собеседником, положила трубку.

— Как я рада вас видеть… — пробормотала она с улыбкой.

Терри тоже улыбнулась:

— И я вас рада видеть, Мередит.

— Ах, поверьте мне, Терри, ваша радость не может сравниться с моей! — Секретарша встала, взяла свою сумочку и жакет и вышла из-за стола. — Он постоянно пребывает в дурном настроении, стал ужасным брюзгой после своего возвращения из Англии. Он вас очень любит.

— Да, знаю. — Терри снова улыбнулась. — Он сказал мне об этом в Хаддерсфилде. Проблема заключалась в том, что я не могла примириться… с некоторыми его особенностями.

Мередит кивнула и тут же спросила:

— А теперь?

— Теперь я здесь, — ответила Терри. Она оставила свою работу, и ей даже удалось продать свой дом до отъезда.

Секретарша снова кивнула и, шагнув к Терри, обняла ее.

— Добро пожаловать, дорогая, — сказала она. Повернувшись, Мередит указала на кабинет Бастьена и добавила: — Там открыто. Он будет счастлив видеть вас. А я сегодня позволю себе отправиться на ленч пораньше.

— Спасибо вам, — пробормотала Терри. Она подождала, когда секретарша выйдет из приемной, затем постучала в дверь кабинета.

— Войдите, — послышалось из-за двери, и Терри отметила, что в голосе Бастьена прозвучало раздражение.

Собравшись с духом, она вошла.

— Черт побери, Мередит, куда я задевал… — Тут Бастьен поднял глаза и в изумлении пробормотал: — Терри, ты?

— Меня ты никуда не задевал, а оставил в Хаддерсфилде. — Она закрыла дверь и приблизилась к столу. И тут ее вдруг охватили сомнения. «А что, если Кейт и Мередит ошибаются? — подумала Терри. — Ведь Бастьен, похоже, не очень-то мне обрадовался…»

Бастьен же в полном замешательстве снова пробормотал:

— Мередит, черт побери, куда я… — Тут он наконец-то осознал, что перед ним именно Терри, и проговорил: — Милая, я ждал два дня, как и обещал.

Терри с виноватой улыбкой ответила:

— Мне не хватило двух дней. Я иногда ужасно долго соображаю. Но к счастью, Кейт приехала ко мне и помогла преодолеть старые предубеждения.

— Старые предубеждения?

— Ты должен понять, Бастьен. Ведь если тридцать с лишним лет смотришь фильмы про вампиров, это не проходит бесследно. К тому же я ни разу в жизни не встречала ни одного из вас в реальности — ни мужчину, ни женщину. — Она тихонько вздохнула — Я даже с опаской встретила Кейт, когда она появилась у меня в кабинете.

— Значит, Кейт приезжала к тебе в университет?

Терри кивнула, и на ее губах появилась улыбка.

— Она сказала, что предвидела, что ты все испортишь своими объяснениями.

— Я ничего не испортил, — с обидой возразил Бастьен.

— «Ты ведь смотрела фильм „Американский оборотень в Лондоне“?» — напомнила ему Терри его слова. И тут же рассмеялась.

Бастьен же покраснел. Да, вероятно, вопрос про фильм — не самый лучший способ начать разговор на эту тему. После этого ему в голову приходили и более подходящие способы начать такой разговор.

В смущении пожав плечами, Бастьен пробормотал:

— Я тогда находился в ужасном напряжении. Поэтому и сказал первое, что пришло на ум. — Терри молчала, и он, пристально взглянув на нее, спросил: — Так что же привело тебя сюда? Или тебе доставляет удовольствие мучить меня?

— Я здесь, потому что я люблю тебя, — ответила она тотчас же. — И очень надеюсь, что ты все еще любишь меня.

Бастьену ужасно хотелось выскочить из-за стола и заключить Терри в свои объятия, хотелось показать ей, как сильно он ее любит, но его все еще терзали сомнения. Откашлявшись, он пробормотал:

— А как же… мое «медицинское состояние»?

Терри рассмеялась:

— Медицинское состояние?

— Ну… ты ведь понимаешь, что я имею в виду.

И тут Терри вдруг спросила:

— Скажи честно, Бастьен, ты все еще меня любишь? Или, может быть, ты очень на меня обиделся из-за того, что мне потребовалось столько времени на обдумывание? Может, ты теперь уже не хочешь иметь со мной дело? — Она затаила дыхание в ожидании ответа.

— Терри, милая, я по-прежнему люблю тебя, — проговорил Бастьен. — И я буду любить тебя всегда. По крайней мере ближайшие пятьсот лет. А после этого нам, возможно, придется подумать над тем, как продлить нашу жизнь.

Терри улыбнулась и обошла вокруг стола.

Бастьен же смотрел на нее все еще с некоторой настороженностью. Но тут Терри села к нему на колени, и он с облегчением вздохнул. А она, снова улыбнувшись, сказала:

— Теперь я точно знаю, что могу принять твое «медицинское состояние». И я хотела бы провести всю свою жизнь — какой бы долгой или короткой она ни была — вместе с тобой. А теперь, если не возражаешь… может, покажешь, как ты меня любишь? — Она обняла его и добавила: — Я прекрасно понимаю, что нам необходимо серьезно поговорить, но поверь, сейчас мне действительно надо ощутить твою близость. Я чувствовала такой холод в душе после твоего отъезда…

Бастьен почувствовал, как постепенно уходит оцепенение, в котором он пребывал последние три недели, и на смену ему приходит сострадание. Точно так же чувствовал себя и он — ужасно холодным и совершенно одиноким. И казалось, что вместе с Терри ушли из его жизни радость и счастье.

Обнимая ее за талию, он склонился над ней, чтобы поцеловать. Губы ее были теплыми и необычайно сладкими, как и прежде. И он почти тотчас же почувствовал, как в нем вспыхнули страсть и желание. Ему очень не хватало ее все эти дни, не хватало ее прикосновений, разговоров с ней, просто ее присутствия. А как же ему не хватало ее вздохов и стонов, движений ее жаркого тела, сливающегося с его телом.

Рука Бастьена как бы сама легла на грудь Терри, и она, тихонько вздохнув, крепко прижалась к нему, а потом застонала, отзываясь на его ласки. И в тот же миг Бастьен ощутил странную боль в груди, и только теперь ему стало понятно выражение: «Я люблю тебя так, что мне больно». Он действительно чувствовал боль в сердце, и только Терри могла унять эту боль.

— Терри, любимая… — прошептал он, касаясь губами ее лица. — Терри, я хочу тебя.

— А я тебя хочу, — ответила она хриплым голосом, в голосе ее прозвучал призыв, больше походивший на мольбу.

На мгновение отстранившись от Бастьена, Терри глубоко заглянула ему в глаза, а потом вдруг запустила пальцы в его волосы и крепко прижалась губами к его губам. Она целовала его с той же страстью, которую он помнил и которой жаждал все эти дни, и Бастьен чувствовал, как боль уходила его из сердца и на смену ей приходила совсем другая боль, терзавшая его тело гораздо ниже груди.

Он так страстно желал Терри, что сейчас просто не мог быть осторожным, ласковым и терпеливым. Его страсть, готовая в любую секунду взорваться, требовала немедленно сорвать с нее одежду и овладеть ею тут же, в кабинете. Дрожа от нетерпения Бастьен начал нетерпеливо расстегивать пуговицы ее блузки, и несколько маленьких кругляшков оторвались от ткани и с тихим стуком упали на пол. Когда же он с громким стоном распахнул ее блузку, его ждало разочарование — под блузкой оказался черный атласный бюстгальтер. Тут Терри расстегнула застежку, и Бастьен тотчас накинулся на ее груди — принялся целовать их и ласкать. Потом, прижавшись губами к отвердевшему соску, пробормотал:

— Наверное, нам нужно перейти на диван.

— Нет-нет, не надо, — прошептала Терри. И вдруг, вывернувшись, из его объятий, поднялась на ноги. Бастьен уставился на нее с недоумением, но оказалось, что и Терри не была настроена на долгую прелюдию. В следующее мгновение она снова уселась ему на колени, только на сей раз оседлала его.

— Ты снова надела юбку, — прошептал Бастьен, лизнув ее в сосок. Потом провел ладонью по ее бедру, обтянутому тонким нейлоном, и добавил: — Но колготки будут мешать.

— Нет, не будут, — возразила Терри. Она взяла его за руку и направила ее себе под юбку. Оказалось, что на ней были вовсе не колготки, а настоящие чулки. И трусиков на ней не было.

Глухо застонав, Бастьен впился пальцами в ее обнаженные ягодицы, а Терри тут же расстегнула его брюки.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — прошептала она.

— Да, прямо сейчас, — повторил он.

В следующее мгновение Терри резким рывком спустила с него брюки и, раздвинув ноги, устроилась так, чтобы ей было удобнее принять его.

— О, Терри!.. — простонал Бастьен, когда она медленно начала опускаться на его вздыбленный фаллос. И тут же горячая влага сладостным жаром обожгла ею чресла.

— О, Бастьен, — прошептала она в ответ, приподнимаясь, а затем вновь опускаясь.

— Проклятие!.. — выдохнул Бастьен; он припал губами к ее шее и тут же почувствовал, как его клыки начинают выдвигаться для укуса.

Усилием воли Бастьен поборол свой порыв и, чтобы избежать соблазна, вновь прижался губами к губам Терри. Она тотчас ответила на его поцелуй, а затем снова принялась то подниматься, то опускаться в неспешном, но чувственном ритме. И эта ее неспешная ритмичность сводила Бастьена с ума — ему ужасно хотелось немедленно выплеснуть свою страсть, всю сразу и без остатка — ведь он так долго был без Терри.

Не в силах более терпеть, Бастьен задрал ее юбку повыше и, крепко взяв Терри за бедра, резко потянул ее на себя.

Очевидно она ожидала этого побуждения, потому что в тот же миг, громко застонав, стала двигаться все быстрее. А потом вдруг прижалась горлом к его губам и, задыхаясь, выкрикнула:

— Бастьен, пожалуйста!

В тот же миг он укусил ее, и Терри, вскрикнув, замерла, оцепенела. Бастьен же по-прежнему не отрывался от ее шеи, и через несколько секунд Терри вдруг почувствовала, как все ее тело содрогается от совершенно неожиданного наслаждения — такого с ней еще не случалось, казалось даже, что все их прежние соития — ничто по сравнению с этим небывалым блаженством. Волны экстаза возносили ее в заоблачные высоты, а потом бросали вниз, вызывая сладостное ощущение счастья. В какой-то момент у нее промелькнуло: «О Боже, я больше не смогу такого выдержать!» И в следующее мгновение она погрузилась во тьму.

— Ты потеряла сознание.

Раскрыв глаза, Терри в изумлении уставилась на Бастьена, потом осмотрелась. Оказалось, что Бастьен перенес ее на диван, и теперь она лежала, а он сидел с ней рядом.

— Ты меня укусил? — пробормотала она, глядя на него с недоверием.

Бастьен поморщился и тихо сказал:

— Милая, мне очень жаль. Я не хотел, но ты прижала мои губы к своей шее, и я… — Он в растерянности пожал плечами.

— Не беспокойся, все в порядке, — тут же успокоила его Терри. Потом вдруг воскликнула: — Черт побери, Кейт говорила, что это — потрясающе! Но «потрясающе» — это еще слабо сказано. Словами этого не передать…

— Значит, ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросил Бастьен.

Терри с улыбкой кивнула. Она была в полном порядке. Она была лучше, чем в полном порядке. Она чувствовала себя великолепно!

Тут их взгляды встретились, и Терри прошептала:

— Я люблю тебя, Бастьен Мне очень жаль, что мы потеряли целых три недели. Но мне требовалось время, чтобы принять это. Сначала все было очень легко и совершенно — словно волшебная история о любви.

— А потом все обернулось кошмаром, — заметил Бастьен.

— Нет, не кошмаром, — возразила Терри. Затем призналась: — Ну, возможно, было немного страшновато. Но только потому, что твое объяснение…

— Мне очень жаль, — перебил Бастьен. Он рассмеялся и, запустив пальцы в свою шевелюру, добавил: — Поверь, я тогда ужасно волновался, был сам на себя не похож от волнения. Поэтому и не сумел объяснить тебе все должным образом.

Терри с улыбкой кивнула:

— Да, я знаю. Я прекрасно тебя понимаю.

Она приподнялась и села. Голова у нее слегка кружилась, и она на мгновение прикрыла глаза. Бастьен же вздохнул и прошептал:

— Знаешь, я не сдержался, но больше такого не случится.

— Ты шутишь! — воскликнула Терри. — Я очень надеюсь, что такое еще не раз случится. Это было… — Терри покачала головой. — У меня просто слов нет, чтоб описать такое чудо.

Бастьен виновато улыбнулся и сказал:

— Терри, я очень тебя люблю. К сожалению, я часто совершал ошибки и, возможно, могу совершить еще не одну в будущем. Мне очень жаль, что я…

— Тихо! — Терри прижала палец к его губам. — Какой бы ты ни был, Бастьен, для меня ты — само совершенство.

Тут же их губы слились в поцелуе. Потом Бастьен, чуть отстранившись, внимательно посмотрел на нее и с серьезнейшим видом спросил:

— Так что же ты собираешься делать в ближайшие лет пятьдесят?

— Гм… — Терри пожала плечами. — Вообще-то у меня нет никаких планов в данный момент. Я просто уволилась с работы и продала свой дом. Так что теперь я — вольная пташка.

— Правда? И ты не против связать свою жизнь с моей?

— А я все ждала, когда же ты меня об этом попросишь, — с улыбкой ответила Терри.

— Сейчас, любимая. Сейчас спрошу. — Он взял ее лицо в ладони и, пристально глядя ей в глаза, проговорил: — Ты согласишься прожить еще лет пятьсот, возможно — даже больше? Поверь, в мире есть множество интересных вещей, так что нам с тобой будет чем заняться.

Терри снова улыбнулась и тут же кивнула:

— Думаю, что мне это очень понравится.

Бастьен крепко обнял ее и прошептал:

— Ты изумительная женщина, Терри. И я безумно люблю тебя.

Терри рассмеялась, а к глазам ее подступили слезы.

— А я люблю тебя, Бастьен.

— Что ж, пойдем? — Он помог ей подняться и начал оправлять ее одежду.

— А куда мы идем? — спросила Терри, когда Бастьен повел ее к двери.

— Домой, — объяснил он, останавливаясь у лифта и нажимая кнопку вызова. Двери тотчас открылись, и Бастьен втащил Терри в кабину. — Там, наверху, есть шампанское и джакузи, и я… Я хочу сейчас же провести твое «обращение» и начать нашу совместную жизнь.

Прислонившись спиной к стене, Бастьен привлек Терри к себе. И в тот же миг двери лифта закрылись, отгораживая их от всего остального мира.

— Любимая, я не могу ждать. Подозреваю, что с тобой жизнь станет чудесным, удивительным приключением.

Терри с улыбкой кивнула. Она была абсолютно уверена, что Бастьен прав. Она точно знала: будут хорошие времена, будут, наверное, и трудные, но жизнь всегда будет захватывающим приключением.

Кстати, о приключениях… Этих двоих ждала еще подготовка к свадьбе.

Загрузка...