Демоны моего волка

Глава 3

Едва мой родной предок ускакал на вороном коне, я пришла к выводу, что он живет не так далеко. Я бы не стала лишь из-за одного завтрака наведываться в дальнюю глушь. И решила, что в ближайшее время найду в себе решимость сесть за жеребца (если бы он у меня еще был, как выяснилось после: меня лишили здесь роскоши передвижения) или кого мне здесь предложат и навестить уже свое родное имение, узнать, что по чем, как говориться.

А пока, я решила осмотреть то, что осталось мне по наследству от матушки, кем бы она не была. Но вот ведь беда, я в этом наряде двигалась как сломанная кукла, едва передвигая ногами.

В какой-то мере мне нравился этот женственный необычный для моего времени сценический образ, но жить в «этом» было бы адовыми муками. Здесь две основные проблемы: тяжесть одеяния — хотя скорее всего зимой я была бы рада тому, как оно меня согревало от ветра, и второе — двойной корсет, который не давал мне не только нормально питаться (завтрак тяжело уходил в желудок, будто я съела кабана вместо нескольких десертов), но еще и дышать было нереально сложно. Представьте, что вы пробежали марафон, так вот — я будто уже час находилась на этой дистанции.

Поразмыслив, пришла к выводу, что я здесь проживаю можно сказать одна, в связи с чем могла бы носить более удобные наряды. И я поспешила (да-да, конечно, ага! Поползла!) к себе в комнату за сменой туалета.

По дороге меня весьма кстати нагнала Уинни, ведь я совсем забыла, что не могу расшнуроваться без дополнительной пары рук.

— Вам не понравилось то, что я вам выбрала? — нахмурила брови девушка.

— Нет, дело не в этом. Я приняла решение, что буду носить то, в чем мне удобно.

Уинни чуть было не упала от моих слов!

— Но… но… но как же? А? — было смешно наблюдать, как ломаются догматы бедной прислуги, что привыкла видеть в своих господах что-то устойчивое, в частности этикет на высшем уровне.

— Дорогая, я нахожусь у себя дома. И я имею полное право ходить в нем в том, что мне заблагорассудится.

— Но а если вдруг нежданно нагрянет гость? — все еще держась за сердце уточнила она.

— Подождёт пока я оденусь поприличнее, в конце концов.

Ну вот что за глупость, честное слово! А вдруг то, вдруг се, и из-за этого я должна страдать? Держите карман шире! Я на это не подписывалась!

В итоге, мы сняли корсеты, пару нижних юбок со складками, оставив лишь среднюю черную: во-первых, цвет менее маркий, во-вторых: если что-то и произойдет с нею, я всегда смогу накинуть на нее красивую внешнюю юбку. Натянула сверху рубашку, чтоб не просвечивались выпуклости на груди, утянула все шарфом как поясом и получила что-то в стиле цыганского наряда: зато можно дышать и двигаться! Красота! Единственный минус проявит себя в будущем: подол будет всегда в грязи. Уверена, что эта проблема выводит из себя Мод (я как-то читала, что прачечные в прошлом просто ломились от обилия работы из-за большого количества одежды со шлейфом), поэтому взяла с себя обещание, что в ближайшие дни либо утяну все юбки поясами, либо перешью подолы так, чтоб они не месили грязь.

Не сказать, что моим внешним видом была довольна Уинни, я думаю, она все не могла решиться сказать мне, что я напоминаю ей девушек из борделя, но не все ли равно, что думает о тебе служанка? Привыкнет, никуда не денется.

А вот проблема с обувью так и осталась, и честное слово, я не знала, что можно сделать с нею. Это вытесанные из массива дерева кломпы, «усовершенствованные» каблуками и еще веревками, дабы тяжелая обувь не свалилась с ног. Убила бы этого садиста, что придумал это уродство, голыми руками. Ведь куда удобнее было бы что-то придумать из кожи.

С одной стороны, я понимала, что деревянная обувь несла плюсы: в ней было тепло из-за дерева, с другой — они не промокали. Но я человек 21 века, а точнее избалованный удобствами своего времени: мне сложно представить себя в столь некомфортных условиях.

— У нас есть кожаная ткань? — спросила я у Уинн.

— Могу спросить у конюха. Вроде он накрывался чем-то похожим в амбаре, — уже ничему не удивляясь, ответила девчушка.

— Неси, — приказала я, и она исчезла из виду.

Через час у меня на ногах были кожаные сапоги. Выглядели они до нелепости смешными, но были теплыми, удобными, легкими и не натирали ноги. В общем я просто взяла куски ткани, сделала в них дырочки, вдела шнурки и обвязала вокруг икр. Ничего сверхъестественного, но очень даже ничего в практике, по крайней мере в данной сухой погоде.

— Госпожа Ален, надеюсь вас никто не увидит в столь странном виде, — смотрела на меня как на сумасшедшую Уиннифред, от чего мне стало, наоборот, даже приятнее. Я привыкла, что ко мне в моем мире относились как к слегка чокнутой. «В этом твоя изюминка» — как-то сказал Каз. Наверное, после этого я особенно полюбила в себе это. А ведь как не странно даже после того, как мы расстались, я не захотела меняться и не возненавидела в себе это качество. Думаю, я начала принимать себя такой какая я есть.

В этом «волшебном» образе я спустилась вниз и смогла в удовольствие рассмотреть мир вокруг.

Н-да, здание и впрямь было обветшалым. В плачевном состоянии были как стены, так и крыша. Повсюду была грязь, будто полы имения не мылись годами, а максимум подметались. Даже на окнах была сажа или что-то еще противное. Господи, ну что за свиньи здесь жили? Воды что ли у них нет?

Я вовсе не большой любитель прям идеального порядка. С этим у меня все в порядке, в меру. Но этот ужас запущенности вызывал во мне истошные крики Золушки.

Ну и конечно же не выдержала и начала приводить дом в порядок: то, что я так хотела проделать в квартирке в Праге, но так и не доходили руки! Забегая наперед, скажу, что это заняло у меня несколько дней работы.

В поте лица я отдраивала все вокруг: убиралась, вытирала пыль, сметала паутину, грязь. Потом все же поняла, что стены стоило бы утеплить. Для этого я попросила «алкаша-конюха», как представила мне Уинн, Джузеппе, натаскать мне глины. Сделав замес, я начала замазывать щели, где только видела.

Так одна стена в библиотеке стала похожа на израненное животное, истекающее кровью: ведь там больше было замазанного, чем каменной красивой кладки.

Я сидела на какой-то коробке возле противоположной стены и прислонившись от усталости, смотрела на свой труд сего дня. Гордость меня распирала! Я ведь никогда не занималась подобной деятельностью, а тут прям школа ремонта в каменном веке можно сказать! И тогда меня накрыла еще одна идея!

Я попросила принести мне белой бумаги из типографии, на что я выпросила денег у Мод (она должна была расплатиться с провизией, но я убедила ее, что к тому времени уже добуду денег у отца). Естественно, бумагу не могли доставить мне так же быстро, как и глину, поэтому пришлось подождать еще пару дней. Их я заняла замазыванием подоконников и остальной части дома, где при малейшем ветре сквозняки пели серенады.

Вскоре, заимев рулоны бумаг, я достала уголь и начала рисовать узоры, птиц, цветы… Все, что приходила мне в голову, как художнику. Я устроила такой беспорядок на полу, ибо сюжеты приходили ко мне молниеносно, а полотно вешать или еще как установить на стену не было возможности. Единственный выход, который я нашла: расстелить все на полу. Но бумага была далеко не такой качественной и профессиональной. Она все время мялась, пачкалась (из-за влажности моих рук и маслянистости углей) и не стиралась, требуя дорисовывать в этих местах дополнительные мазки, чтоб сделать вид, что так оно и надо было.

Я ругалась, материлась, но все же наслаждалась процессом! Я чувствовала себя вновь творцом, так же как сидя на уроках в канцелярии и получая каждый раз похвалы преподавателей. Мои пальцы создавали некий мир, подвластный лишь моей фантазии и это было чудесно! Словно птица, впервые вылетевшая из клетки и осознавшая силу свободы.

— У вас есть клей? — спросила я Уинн к концу третьего дня, когда рисунки были уже готовы.

— А что это?

Меня уже не удивлял этот встречный вопрос. Средневековье прям здесь отсталое без лишних слов.

— Ок, сможете смолы хоть достать? — попыталась я думать, как человек этого века.

— Думаю, Джузепе мог бы, — пожала плечами девушка. И о счастье, к обеду следующего дня я была счастливым обладателем древесной смолы! Нет ничего не возможного даже для этого ничтожного времени!

Думаю, вы и сами понимаете, что я планировала сделать! Да-да, первые в мире обои! И как не странно у меня неплохо получилось! По крайней мере я была в восторге от своего детища!

Белая стена, обрисованная в моем любимом стиле, хотя предпочтение я и отдавала краскам, но сейчас довольствовалась тем что имелось. Я аж себя почувствовала, как дома.

Закончив расставлять на места мебель, я упала на диван и долго любовалась кропотливым трудом, пока не поняла, что я заслужила ванну! Уже было не выносимо подмываться в тазике с водой по утрам и по вечерам. Хотелось раствориться полностью в горячей жидкости, наполняя поры тела ароматом мыла… как жаль, что последнее все еще не придумали здесь! По мылу я скучала до чесотки.

— Мооод! Мооод! — позвала я женщину.

— Вам что-то надо? — спросила меня Уинн, вбегая в комнату.

Я с любопытством наблюдала за ее реакцией на первые обои средневековья.

— Это великолепно! — взвизгнула она! — Не знала, что вы рисуете!

Да, сложно было понять, когда я два дня просто лежала на груде бумаги и изрыгала непонятные звуки и слова.

— Да, мой скрытый талант, — двусмысленно ответила я. — А вообще я хотела бы принять ванну. Настоящую нормальную ванну. Это возможно?

— О, мадам, — как-то грустно произнесла она. — Конечно это можно организовать, но для этого надо натаскать воду из реки или близлежащего колодца. Если вы разрешите, давайте это устроим завтра, — на что я грустно потерла свой лоб. Что ж все здесь так сложно?!

— Хорошо. Давайте завтра.

И едва я встала, чтоб пойти перекусить на ужин, как услышала ржание лошади и топот копыт. Отец что ли решил мне составить компанию? С одной стороны, я бы хотела показать свой труд по благоустройству дому, но с другой, я понимала, что еще рано: в планах был еще освежить интерьер некоторыми мелкими деталями, в особенности у себя в комнате, где явно не хватало моего творческого духа.

В дверь постучали, и Уинн пошла отворять. В эту минуту я добежала до зеркала в столовой и глянула на свой вид, хотя знала, что лучше бы этого не делала. Мой цыганский наряд был потрепан, мокрым от пота, а лицо, да и все руки все еще пребывали в саже. По опыту знаю, что отмывать я ее буду долго и усердно в будущем, да и то не факт, что смогу полностью избавиться без мыла и спец жидкостей.

— Мистер Николас Теодор, — представила мне нашего гостя Уинн, прежде чем он зашел ко мне, чем привела меня в дикий ужас.

Даже за работой в эти дни я все гадала, какой же этот Николас? Что он представляет собой? Оборотень? Хвост что ли у него есть? Или нос как у собаки? Должно быть он омерзительный тип, раз Ален из прошлого так категорично дала ему отказ.

Приходилось часто расспрашивать у Уинн, но которая, к моему еликому счастью, щедро делилась всякими сплетнями (именно сплетнями, ибо как я поняла, так было чрезмерно много не состыковок и сказочного сюрреализма). В итоге все мои мысли и рядом не стояли с кем, кто вошел сейчас ко мне в столовую.

Я не смею говорить, что это самый красивые мужчина в моей жизни, что я встречала, но однозначно он стоил нескольких моих бывших за раз. Высокий брюнет с очень густыми широкими бровями, что аж нависают над большими темно-серыми глазами. Взгляд суровый, но на удивление разбавленный галантной улыбкой. И нет, конечно же, у него не было собачьей морды. Господи, как такое вообще могло прийти мне в голову?

Мужчина или парень, кто ж их разберет, поправил косматые волосы, предварительно сняв дорожную шляпу, пятерней и поклонился.

— Леди Ален де Лакруа, — будто бы прорычал он.

— Да, — не зная куда деть свои глаза, ответила я. До того мне было неудобно стоять пред этим шедевром природы (не постесняюсь этого слова!) в таком виде, словами не передать!

Рассматривать его я дольше не имела права, ведь это показало бы меня не то, что не воспитанной, сколько вульгарной. Не хотелось бы с первой встречи запомниться как особа с сексуальным кризисом.

— Простите за столь поздний визит. Мне лишь с утра доставили письмо с просьбой о встрече с вами.

«Письмо? Какое еще письмо? О чем он говорит? Я как попала сюда, никому ничего не строчила! Ммм, или он о том письме, что планировал накатать отец? Герцог что-то же по этому поводу говорил вроде, да? Не помню уже. А стоило бы!».

— Ах вот оно что. Ясно, — пусть все это звучало отвратительно глупо сейчас, но лучше, чем если бы я молчала или мычала в ответ. — Уэлком что ли, — и жестом предложила пройти к столу, улыбаясь как дурочка. — Сейчас вам накроют.

Все это время я ловила тот самый удивлённый взгляд на лице Николаса как у Уиннифред: будто они говорили с пришельцем. Ах как же они были близки к правде!

— Вы не хотите переодеться? — предложил он мне ну абсолютно нетактично. Видимо, нетактичность в данный момент была куда простительна, чем мой внешний вид.

— Вас смущает мой образ, сэр? — решила я пойти на абордаж. Вот чему меня и вправду научила моя чудаковатость, так это то, что в любой глупой ситуации главное сделать вид, что так оно и надо. Тогда возможно и весь мир поверит в эту норму.

— Он скорее непривычен, — Николас очаровательно улыбнулся, показав мне свои удлиненные клыки.

— Так привыкайте, — пожала я плечами.

Конечно же мне было неудобно встречать гостей в этом образе, я не совсем дура. Но я даже представить не могла, что после таких тяжелых дней, когда я лишь мечтала о ванной и долгом сне, мне придется натягивать корсеты и юбки. И ради чего? Чтоб очаровать какого-то зверя? Ну ладно, прекрасного зверя, но все же… Да простит меня общество, мой разум и прочие внешние и внутренние личности, но нет, я не смогу сейчас найти в себе сил для театрального образа светской особы.

Николас рассмеялся, так заразительно, красиво, чем меня удивил, ведь говорил он с куда рычащим диким голосом, скорее присущим зверям, научившимся членораздельной речи.

— Я вас представлял совсем иной, мисс де Лакруа, — признался он, отдышавшись и по-хозяйски наливая себе выпить вина.

— Могла бы сказать, что это взаимно, но все же не совсем так.

— Значит, я именно такой, каким вы себе меня представляли?

— Ну, как бы сказать… внешность сложно было представить, но манера поведения примерно такие, — я поменяла тактику с нелепой дурочки на женщину, что жила в современном мире и умеет вполне сносно разговаривать, даже в прикиде Золушки.

— И какие же у меня манеры поведения?

Я задумалась, подбирая слова, чтоб не показаться чрезмерно заносчивой и грубой, но при этом немного сбить спесь с этого красавчика.

— Надменные, — не скрывая ответила я.

— И как вы это определили?

Я бы не смогла сразу ответить на этот вопрос (ну глупо было бы сказать: почувствовала), но именно в этот момент Мод вынесла блюда и тем самым дала мне фору подумать над ответом.

— Так как вы это определили? — повторил он вопрос, наблюдая за нашим скудным выбором трапезы.

— По тому, как уверенно вы ведете себя у меня дома и указываете, что мне делать, — решилась я на ответ.

— А что я должен был сделать по-вашему?

— Я искренне не знаю, — уф, ну почему именно сейчас он приехал, честное слово. Я до того была уставшей в этот момент, что никак не могла включить голову на всю мощность, как от души желала, чтобы вести светские разговоры. Я вообще была скорее раздражительной сейчас. — Послушайте лорд Теодор, могу я предложить вам остаться переночевать у нас, коль уж вы приехали из далека, и начать вновь наше знакомство с завтрашнего утра?

Мне ничего не оставалось, как признать свое поражение в сегодняшней «битве» и удалиться в свои покои.

— Буду премногом признателен, — кивнул он мне.

Мы раскланялись, как того все же требовал этикет. Я взяла с собой кусок хлеба, мяса и бокал вина. Этого мне хватит утолить голод перед сном. Я не в состоянии была вести этикет за столом пред моим гостем. И мне было стыдно, правда. Но порой лучше ретироваться, прежде чем не навалять еще больше дров. По крайней мере, завтра я буду чувствовать себя лучше и извинюсь. Но об этом я подумаю завтра…