Дерзкое обольщение

Глава 1

1834 год

– Послушай, Эгги, хватит ныть. Ты испытываешь мое терпение!

Во взгляде Морганы Пирс, брошенном на высокую, сурового вида женщину, сквозило такое же раздражение, что и в голосе. Подняв с земли сумки, которые только что сгрузили с тележки, она нерешительно шагнула вперед. Ее спутница не сдвинулась с места. С трудом сдерживая обуревавшие ее чувства, Моргана вкрадчиво произнесла:

– Эгги, повторяю в последний раз, что не изменю своего решения. Я еду в Мехико к тетушке Изабелле, сегодня, морем, и ничто не заставит меня отступиться от задуманного! Я уже устала повторять, что не обязательно ехать со мной только из-за того, что тетушка и тебе тоже прислала билет…

– А как вы поступите, если я в последний момент откажусь ехать, мистрис Пирс? Вы осмелитесь проделать весь путь до Мехико без сопровождения? Такая юная леди, как вы, и вдруг одна?

– Да, черт побери, осмелюсь!

Задетая резким тоном Морганы, Эгги какое-то время обиженно молчала, прежде чем сердито проговорила:

– Нечего срывать на мне злобу, юная леди! Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы поняли, что я пекусь лишь о вашей безопасности. Как вам только могло прийти в голову отправиться в страну, где чуть ли не каждый день происходят революции, где гибнут невинные люди, где…

– Бог мой, Эгги, ты преувеличиваешь! – Отмахнувшись от ее слов, Моргана продолжила низким голосом: – Мы уже однажды пережили это. Думай что хочешь, но у меня нет иного выхода, кроме как поехать к тетушке Изабелле. Я должна быть благодарна ей за то, что она пригласила меня… нас! В конце концов, мы с ней даже не кровные родственники: нас связало церковное таинство! Это очень добрая, сострадательная и великодушная женщина, и ее муж тоже весьма благородный человек. Как это мило с их стороны согласиться принять нас в свой дом…

Почувствовав знакомый комок в горле, девушка замялась и сердито сглотнула, силясь удержать слезы. После смерти отца она натерпелась немало горя, привыкла испытывать неуверенность в завтрашнем дне, узнав о том, что состояние, накопленное отцом за долгие годы, перестало существовать в результате одного неразумного вложения денег. Тетушка Изабелла постоянно поддерживала связь с Морганой после того, как умерла ее мать. Предложение приехать в Мехико стало для девушки настоящим подарком судьбы. Она не собиралась упускать свой шанс из-за каких-то глупых опасений. В любом случае выбора у нее не было. Ее ждала крестная мать.

Когда девушка вновь заговорила, в ее решительном голосе появились новые, покорные, нотки:

– Ты вольна поступить так, как считаешь нужным, Эгги, но я пообещала тетушке Изабелле, что приеду.

Видя, что Эгги по-прежнему сохраняет неумолимое выражение лица, Моргана поняла, что все бесполезно.

Окинув быстрым взглядом бурлящую толпу на пристани, Моргана покрепче сжала в руке саквояжик, сделала глубокий вдох, вскинула подбородок и двинулась вперед. За те несколько месяцев, что прошли со дня смерти ее отца, девушка ни разу не поддалась страху и не собиралась начинать сейчас. Моргана была благодарна отцу и Эгги за то, что они дали ей образование несравнимо выше, чем у ее сверстниц. Она свободно владела французским и испанским языками, немного говорила по-немецки, хорошо разбиралась в классической литературе, имела приличное представление о музыке и искусстве, а также отлично играла на фортепиано. Моргана была уверена, что сумеет хоть как-то отплатить тетушке Изабелле за ее благородство. Уж что-что, а чувство ответственности за свои поступки Эгги своим суровым шотландским воспитанием сумела ей привить. Да, в письме к тетушке Изабелле она обещала поехать в Мехико – и она поедет, с Эгги или без нее!

Моргана перевела взгляд на пароход «Геркулес», расправила плечи и смело двинулась вперед. На пристани царил страшный беспорядок: прибывающие экипажи, взволнованные пассажиры, кричащие матросы и нагруженные всяким скарбом повозки, которые то и дело загораживали ей путь. Чувствуя себя маленькой и потерянной среди этого хаоса, Моргана на мгновение замедлила шаг и попыталась выбрать дорогу посвободнее.

Мартовский ветер был жгуч и резок. Неожиданный порыв подхватил полы серой бархатной накидки и принялся трепать их за ее спиной. Поправив капор, почти полностью закрывавший ее лицо, и придерживая развевающиеся юбки, девушка в последний раз оглянулась на высокую седую женщину, которая словно приросла к месту. Воспоминание о неожиданном бунте Эгги заставило ее почувствовать новый прилив гнева и решительно продолжить путь. Она быстрым шагом пересекла улицу, не отрывая глаз от свободного прохода, по которому намеревалась проследовать к трапу.

Внезапно прямо у нее над ухом раздался пугающе громкий стук копыт. В ужасе отшатнувшись, Моргана увидела двух огромных лошадей, несущихся прямо на нее!

Колеса, тормозя, оглушительно заскрипели, и было видно, как кучер в панике пытается остановить мчащийся экипаж. Откуда-то со стороны раздался предупреждающий крик, эхом отдавшийся в мозгу, и в последнее мгновение чьи-то сильные руки выхватили ее из-под копыт лошадей.

Постепенно придя в себя, Моргана поняла, что спасена. Кто-то сильно, почти болезненно обнимал ее, прижимая к тяжело вздымающейся груди. Головокружительная смена событий выбила девушку из колеи. Моргана неловко покачнулась, пытаясь высвободиться, ее затуманившийся взор медленно заскользил вверх, пока наконец не сфокусировался на сердитом лице, почти столь же устрашающем, как и судьба, которую девушке чудом удалось избежать. Безжалостные пальцы впились в нежную кожу ее плеч, и глубокий голос хрипло осведомился:

– Вы что, на тот свет захотели? Почему не смотрите, куда идете?

Быстро оглядевшись по сторонам, незнакомец снова повернулся к девушке и заговорил тем же тоном:

– Где ваш провожатый? Черт побери, да отвечайте же! Вы не можете путешествовать одна…

Синие пронзительные глаза так требовательно смотрели ей в лицо, что Моргана почувствовала, как по спине поползли мурашки. Его дыхание успокаивалось, о чем можно было судить по медленно вздымавшейся и опадающей широкой груди, но во взгляде по-прежнему сверкало бешенство.

– Моргана! С тобой все в порядке? – взволнованно спросила Эгги.

– Д-да, Эгги, со мной все хорошо, – пробормотала она, оборачиваясь.

Железная хватка так внезапно ослабла, что Моргана с трудом удержала равновесие. Тем временем спасший ее высокий темноволосый мужчина обрушил весь свой гнев на испуганную гувернантку:

– Вы с этой молодой леди? – Эгги молча кивнула, и незнакомец сердито продолжил: – Черт побери, сударыня, где вы были, когда требовалась ваша помощь? Эта молодая леди нуждается не только в компаньонке, ей необходим самый настоящий конвой! Экипаж вылетел на дорогу на огромной скорости, а этой дурочке вздумалось прогуляться прямо перед ним! – Поскольку ответа не последовало ни от одной из женщин, незнакомец мрачно добавил: – Меньшее, что вы можете сделать, сударыня, это как следует следить за вашей подопечной, если сама она не способна даже перейти улицу в безопасном месте!

Волна негодования захлестнула Моргану.

Как смеет этот человек так жестоко оскорблять Эгги? Как он может обвинять ее в неосторожности только из-за одной досадной случайности! Как он осмелился намекать на то, что она не в состоянии сама о себе позаботиться? Последние полгода показали, что она гораздо мудрее своих восемнадцати лет, и она не позволит какому-то надменному индюку издеваться над ней, пусть даже она перед ним и в долгу! Не обращая внимания на слабость в коленях, Моргана выпрямилась во весь свой небольшой рост. Ярость вернула краски ее бледному лицу. Подивившись собственному резкому тону, девушка вклинилась в сердитую тираду незнакомца:

– Сэр! – Разгневанный взгляд обратился к ней, и девушка высокомерно продолжила: – Я признаю, что вы оказали мне огромную услугу, но это не дает вам права оскорблять нас!

Легкая презрительная улыбка появилась на губах незнакомца, обнажив ровные белые зубы, резко выделявшиеся на загорелом лице.

– В самом деле, правда иногда бывает неприятной.

– Правда заключается в том, сэр, – резко перебила его Моргана, которой гнев придавал решительности, – что я действительно крайне небрежно переходила улицу. Этого я не могу отрицать. Но я не дура и прекрасно способна позаботиться о себе! И хотя ваши действия сегодня были как нельзя своевременны, я не намерена терпеть ваших оскорбительных замечаний. Несмотря на мою досадную промашку несколько минут назад, могу заверить вас, что я весьма ответственный человек. Не волнуйтесь: ни ваша, ни чья-либо еще помощь мне больше не понадобится!

Ее минутное удовлетворение при виде того, как брови незнакомца грозно сошлись на переносице, быстро улетучилось, когда он медленно, низким голосом проговорил:

– Правда заключается в том, мэм, что мне до вас нет никакого дела!

– Нет, правда состоит в том, – парировала Моргана, с трудом сдерживая ярость, которая придала ее щекам пунцовый оттенок, – что, пусть вы и помогли мне сегодня, вы не джентльмен!

Несмотря на то что ноги у нее по-прежнему дрожали, Моргана резко развернулась, подняла с земли саквояж и с высокомерным видом направилась к пароходу. Услышав за спиной низкий голос Эгги, девушка, разозлившись еще больше, прибавила шагу.

– Я очень благодарна вам за помощь, сэр. Моргана расстроена и…

К счастью, девушка отошла достаточно далеко, чтобы не слышать ответа незнакомца. Все ее мысли были заняты возмутительным поведением этого человека. Моргана быстро шла вперед по пристани, не замечая приближавшегося к ней хорошо одетого джентльмена, пока наконец звук его голоса не вернул ее к действительности:

– Простите меня, мисс.

Моргана подняла глаза и увидела перед собой сероглазого, необыкновенно красивого и совершенно незнакомого юношу.

– Я не хотел беспокоить вас, но случайно стал свидетелем того, что произошло. Должно быть, вы до сих пор не пришли в себя. Давайте я понесу ваш саквояж. Вы ведь направляетесь на «Геркулес»? – Поскольку девушка молчала, продолжая потрясение смотреть на него, незнакомец осторожно взял саквояж у нее из рук, улыбнувшись тому, с какой легкостью разомкнулись ее пальцы. Ловко подхватив ее под локоть, молодой человек повел Моргану вперед, обращаясь к ней тихим, успокаивающим голосом: – Меня зовут Эдгар Моррисон. Я еду в Гавану. Рад сообщить, что мы с вами путешествуем на борту одного корабля.

Впервые за весь день Моргана выдавила из себя слабое подобие улыбки. Когда она заговорила, ее мягкий голос еще слегка дрожал от волнения:

– Спасибо, мистер Моррисон. Вы… вы очень добры.

Быстрым шагом двигаясь по направлению к трапу, Моргана не могла видеть странной ухмылки на лице незнакомца и озабоченного взгляда Эгги, покорно следовавшей за хозяйкой.

Сделав глубокий вдох, Моргана опустила саквояж на пол возле узкой койки и осмотрелась. Миновав узкую часть гавани, пассажиры «Геркулеса» пересели на «Хельгу», которая должна была доставить их в Гавану. И вот теперь, стоя посреди этой отвратительной комнатушки, Моргана чувствовала, что путешествие уже не кажется ей столь захватывающим. С трудом отыскав свою каюту, она оказалась в тесном помещении, которое им с Эгги предстояло делить в течение довольно долгого времени. Тогда она впервые в полной мере ощутила серьезность своего решения.

Странный шум сзади заставил девушку обернуться: Эгги с невозмутимым видом проверяла койки на прочность. Глядя на ее неописуемое черное платье, которое гувернантка носила с тех пор, как Моргана себя помнила, девушка слабо улыбнулась. Крутой изгиб бровей над большими, широко посаженными глазами придавал ее лицу мудрое совиное выражение, которое в детстве не раз заставляло Моргану признаваться в своих проделках, причем Эгги даже не приходилось повышать голос. Сеть морщин покрыла строгое и не слишком красивое лицо, обрамлявшие его волосы со временем поседели, но в целом Эгги не сильно изменилась. В течение двенадцати лет она заботилась о юной осиротевшей девочке, и несмотря на многочисленные попытки доказать ей собственную зрелость, Моргана была благодарна этой женщине за ощущение безопасности, которое неизменно испытывала в ее присутствии. Взгляд девушки затуманился, губы скривились, выдавая переполнявшие ее чувства, и, сделав два шага вперед, она неожиданно обвила руками шею пожилой гувернантки:

– Ох, Эгги, я так рада, что ты решила поехать со мной.

Несмотря на подозрительный блеск в карих глазах, Эгги призвала на помощь природную сдержанность и резко проговорила:

– Ты же не думала, что я позволю тебе одной ехать в эту страну революций, Моргана? – Ее тон не предполагал ответа на поставленный вопрос. Легонько потрепав воспитанницу по щеке, она тихо добавила: – Давай-ка устроимся сейчас, пока пароход не двинулся дальше.

Кивнув и проглотив комок в горле, Моргана продолжила уже более жизнерадостным голосом:

– Было бы здорово, если бы наш багаж доставили прямо в каюту, но, похоже, его здесь нет. – Обведя взглядом комнату, большую часть которой занимали две койки, расположенные одна над другой, девушка еле слышно пробормотала: – Интересно, куда мы положим вещи, когда их все-таки принесут?

Сняв неуклюжую накидку и шляпку, Моргана обернулась и увидела, как Эгги осторожно опустила на пол свою сумку рядом с саквояжиком хозяйки. Собранная, заботливая, любящая Эгги. Она была ей как родная… единственная родственница, которая у нее осталась… Не в силах сдержать слезы, Моргана отвернулась. У нее нет времени на то, чтобы разводить нюни. Она была на пути к новой жизни… новым приключениям…

Глухой стук ударившейся о стенку двери вырвал Моргану из мира фантазий. Незнакомец с пристани вошел в каюту, и глаза девушки расширились от изумления. Он мрачно смотрел на нее, и Моргана невольно задалась вопросом, умеют ли вообще улыбаться эти полные, красиво очерченные губы?

Он словно прочитал ее мысли:

– Что вы делаете в моей каюте?

Прилив гнева зажег во взгляде девушки золотистые искорки, которые не замедлили превратиться в полыхающий костер, когда она недоуменно воскликнула:

– В вашей каюте?! Вы ошибаетесь, сэр! Эта каюта принадлежит мне и Эгги, а вы бесцеремонно вломились сюда!

Войдя внутрь медленной самоуверенной походкой, которая как нельзя лучше соответствовала его манерам, незнакомец неспешно опустил сумку на пол, глядя на девушку так пристально, что ее щеки стали пунцовыми от смущения. Моргана призвала на помощь все силы, чтобы сохранить невозмутимый вид, и стиснула зубы, отчего губы ее превратились в тонкую прямую линию. Неожиданно на лице нет знакомца появилось странное выражение, совсем непохожее на гнев, когда он быстро оглядел хрупкую фигурку девушки, на секунду задержавшись сначала на округлой полной груди под темно-зеленой тканью скромного платья, а потом на мягких каштановых волосах, разделенных скромным пробором. Затем его пристальный взгляд скользнул еще выше и замер, любуясь блестящими локонами, собранными в пышный узел на затылке. Моргана буквально физически чувствовала на себе этот взгляд, который медленно прошелся по ее высокому чистому лбу, легонько коснулся тонких, красиво очерченных бровей, на мгновение задержался на обрамлявших миндалевидные глаза густых черных ресницах необыкновенный длины, очертил изящные контуры высоких скул и оценил красоту профиля. Наконец он остановился на ее полных розовых губах, отчего Моргана невольно вздрогнула.

– Надеюсь, теперь, когда осмотр завершен, – резко осведомилась Моргана, – вы покинете каюту?

Слова девушки эхом отразились от стен, и за ними последовала тишина. Голос Морганы прозвучал неожиданно высокомерно, и это вызвало новую вспышку гнева в пронзительных синих глазах незнакомца. Чувствуя, что внутри все сжимается от страха, Моргана наблюдала за тем, как его лицо буквально превращается в камень. Незнакомец продолжал пристально смотреть на нее. Когда он наконец заговорил, его голос был похож на тихое угрожающее рычание:

– Милая, вы прекрасно знаете, что это моя каюта. Нет никакого смысла строить из себя оскорбленную добродетель. Если уж вам так хочется привлечь мое внимание, выберите более мирный способ. А так первым моим порывом будет перебросить вас через колено, а вторым… – Его взгляд, прикованный к губам девушки, был красноречивее слов.

Потрясенная его наглостью, Моргана не сразу нашлась что ответить.

– Да как вы посмели… как вам только в голову могло прийти, что я пытаюсь привлечь ваше внимание? Все совсем наоборот: это вы вломились ко мне, вы нарушили мой покой! Уж поверьте мне, мистер… как вас там зовут, что вы самый наглый человек из всех, что мне приходилось встречать! И прошу вас, немедленно освободите мою… Стюард! – Заметив мелькнувшую в коридоре белую форму стюарда, Моргана окликнула его.

Не прошло и нескольких секунд, как стройный мексиканец возник на пороге.

– Si, senorita[1], вы чего-нибудь желаете?

– Да, желаю! Меня зовут Моргана Пирс. Я путешествую с компаньонкой, Агатой Макхортер. Буду очень признательна вам, если вы скажете этому… джентльмену, что это моя каюта и я хочу, чтобы он немедленно покинул ее!

Замешательство удивленного стюарда зародило первые сомнения в душе у Морганы, и ощущение неловкости только усилилось, когда маленькие карие глазки мексиканца переместились с высокого незнакомца на нее.

– Прошу прощения, senorita, но я сам несколько минут назад направил сюда сеньора Говарда. – Стремительно вытащив из кармана поношенной куртки сложенный пополам лист бумаги, он взволнованно потыкал пальцем в кривые цифры в квадратах, обозначавших расположение кают. – Вот видите, senorita, senior Говард путешествует в этой каюте, а senorita Пирс и seniora Макхортер в каюте побольше в конце коридора.

– Я senorita Макхортер!

Не обращая внимания на слова Эгги, Моргана чувствовала только, как краска стыда заливает ее лицо. Собрав волю в кулак, она заставила себя встретить насмешливый взгляд незнакомца.

– Я… – через силу процедила девушка, – я, кажется, должна извиниться перед вами, мистер… Говард. Раз это ваша каюта, то мы с Эгги немедленно освободим ее. Мне очень жаль, что я… что я…

– …выставила себя полной идиоткой? – закончил фразу мистер Говард, по-прежнему глядя на нее в упор, и мрачным голосом добавил: – У вас это здорово получилось.

Густо покраснев, не в силах долее терпеть его вызывающее самодовольство, Моргана поспешно отвернулась в поисках шляпки и накидки. Кивнув Эгги, чтобы та быстрее начала собирать сумки, Моргана повернулась к смущенному стюарду:

– Если вы соблаговолите проводить нас до каюты, то мы оставим мистера Говарда в покое!

С трудом сдержав порыв отхлестать этого надменного Говарда по щекам, Моргана развернулась и, напустив на себя как можно более невозмутимый вид, покинула каюту. Ее лицо пылало от гнева, когда она королевской походкой шествовала по коридору.

Вверх-вниз… вверх-вниз… от этих медленных перекатов по волнам не было никакого спасения. Палуба пустовала, и это дало Моргане возможность насладиться редкими минутами одиночества. По прошествии первых двух дней девушка поняла, что морское путешествие на самом деле вовсе не такое приятное времяпрепровождение, каким она его себе представляла. Вот и сегодня, на третий день, небо по-прежнему было затянуто тучами и дул колючий ветер. Вид удаляющегося берега, которым они с Эгги вышли полюбоваться, когда корабль покидал гавань, произвел тягостное впечатление, несмотря на красоту бухты. Перед их глазами встали берега, до самой воды покрытые тонкими скелетами деревьев, еще не успевших одеться листвой после зимы; белые домики Статен-Айленда; матрос, готовящийся отдать команду поднять трап, последнюю ниточку, связывающую их с землей; горы Нейвсинка; маяк на Сэнди-Хук… И все это постепенно терялось вдали…

Моргана оказалась не готова к тем условиям, в которых они вынуждены были находиться по дороге в Гавану. В каютах стояла страшная духота, повсюду сновали пассажиры, страдающие от морской болезни и непрекращающейся качки.

Пассажиров на борту «Хельги» было немного. Список людей, с которыми Моргане приходилось общаться во время своего, к счастью короткого, путешествия до Гаваны, ограничивался следующими именами: сеньор и сеньора Акоста, богатые супруги с Кубы; миссис Белва Тейт, молодая вдова, и ее тетушка, миссис Гортензия Мартин; мистер и миссис Герман-Уоллетт вместе со своими двумя на редкость глупенькими и влюбчивыми дочерьми; несколько испанцев, с которыми Моргана еще не успела познакомиться да и, честно говоря, не хотела этого делать; два американских торговца, явно интересовавшихся сахарным тростником; презренный Девон Говард и, наконец, неизменно вежливый и внимательный Эдгар Моррисон.

Моргана редко встречалась с другими пассажирами за исключением Девона Говарда, который, слава Богу, похоже, куда-то испарился, и Эдгара Моррисона. Кроме того, из-за низкого уровня обслуживания на корабле коридоры наполнились такими странными запахами и звуками, что Моргана почувствовала облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Ее не испугал даже пронизывающий ветер. Девушка инстинктивно поплотнее укуталась в плащ и подняла руку, чтобы поправить капюшон. Ее пока миновал всеобщий недуг, чем и объяснялось ее одиночество на палубе. Бедная Эгги! Не будь она так больна, она бы непременно сопровождала воспитанницу, но даже ее закаленный шотландский дух был бессилен перед изматывающей качкой.

Но этот человек… Девон Говард! Стиснув зубы от бессильной ярости, Моргана попыталась отогнать от себя образ, в который раз преследовавший ее воображение. Эти строгие и суровые черты лица, чья мужественность подчеркивалась цветом кожи, обветренной и позолоченной солнцем, особенно темной на выдающихся скулах и по контуру волевого подбородка. Эти светлые глаза, насмешливо взирающие на нее из-под густых темных бровей. Эти красиво очерченные губы, изогнутые в бесстыдной всезнающей улыбке, которая одновременно раздражала и притягивала. Низкий, сводящий с ума баритон по-прежнему звучал у нее в ушах. Джентльмен из южных штатов! Как бы не так! Что за глупости! Да ни один мужчина с Севера не позволил бы себе так бесцеремонно рассматривать незнакомую женщину. При воспоминании о том, как его взгляд медленно скользил по ее телу, Моргана почувствовала, что краска стыда снова заливает щеки. Подумать только, он вообразил, что она пытается привлечь его внимание! Да уж, этот человек от скромности явно не умрет! Он прирожденный ловелас!

Она приложит все усилия, только бы не встречаться с ним на корабле.

И судя по тому, как вели себя остальные дамы, стоило ему только появиться, недостатка в женском обществе мистер Говард испытывать не будет, если, конечно, он к этому стремится. Несмотря на свое «чувство утраты», чопорная вдова Белва Тейт бросала на него откровенно одобрительные взгляды, а уж сестры Уоллетт при его появлении на палубе и вовсе превращались в сплошные подрагивающие ресницы и томные вздохи. Следовало признать, Моргана их понимала. Это был высокий мужчина… но не великан, и, вопреки первому впечатлению девушки, когда он довольно грубо сгреб ее в охапку, спасая от несущихся во весь опор лошадей, он оказался широк в плечах, но не чересчур огромен и мускулист, как те работяги, которых ей приходилось встречать. У Девона Говарда была гордая осанка, гибкое стройное тело… Он одевался по моде, но, как ни старался, не мог скрыть, что привык заниматься физическим трудом. Об этом свидетельствовали мельчайшие детали: несколько выгоревших на солнце прядей в густых каштановых волосах, неглубокие морщинки, залегшие в уголках этих проклятых проницательных глаз, загорелая кожа, натренированное тело, узкая талия, сильные бедра, обтянутые плотной тканью брюк. Но кроме всего этого было в облике Девона Говарда нечто неуловимое, что отличало его от всех мужчин, с которыми Моргане случалось иметь дело. И это была странная аура, которую он излучал, его способность владеть собой и, как подозревала девушка, умение взять контроль над любой жизненной ситуацией. Под его взглядом ей становилось тревожно и неловко. Он передвигался с мягкой грацией сильного красивого зверя, и в каждом его жесте чувствовались скрытая сила и отвага. Моргана до сих пор ощущала прикосновение его рук…

Девушка слышала, что он родом из Техаса, и скорее готова была поверить, что он привык весь день проводить в седле, чем в то, что он приезжал в Нью-Йорк с какой-то политической миссией, которая теперь призывала его в Мехико. Нет, не внешняя красота привлекает к нему внимание женщин, думала Моргана, хотя этот ленивый скользящий взгляд, которым он так умело пользовался, этот огонь, вспыхнувший в синих глазах в тот момент, когда они коснулись ее губ, буквально созданы для того, чтобы пленять…

Господи, что за чушь лезет ей в голову! Злясь на саму себя, Моргана сердито тряхнула головой. Она не имела ни малейшего желания общаться с таким человеком! Она не могла похвастаться богатым опытом в отношениях с мужчинами за исключением легкого флирта и полудружеских поцелуев. А сейчас, учитывая ее крайне шаткое положение, ей и вовсе грех было задумываться о таких вещах. Но даже если допустить, что такое возможно, куда лучше будет обратить внимание на Эдгара Моррисона. Вот уж кто был истинным джентльменом! Человек, вне всякого сомнения, светский, он вел себя безупречно, обращаясь с ней заботливо и предупредительно, всеми силами стараясь скрасить долгие часы безделья на корабле, в то время как Девон Говард ограничивался высокомерными взглядами. Неудивительно, что у нее не возникло и тени подозрения, когда Эдгар, обрадовавшись, что может наслаждаться обществом Морганы без назойливого присутствия Эгги, странно подмигнул ей. Кроме того, он был гораздо красивее Девона Говарда! Почитая себя самой счастливой женщиной на борту из-за того, что ей удалось безраздельно завладеть его расположением, Моргана в который раз вызвала в памяти его высокую атлетическую фигуру, золотистые вьющиеся волосы, светло-серые глаза, правильные черты лица… Его так и хотелось назвать хорошеньким, хотя нет, в его внешности не было ничего женственного, просто красивый мужчина! Тогда почему, злилась девушка, почему его взгляд не вызывает в ней такого всплеска эмоций, как тот, другой? Почему…

Знакомый звук шагов отвлек Моргану от этих размышлений, и она обернулась как раз в тот момент, когда мягкий вежливый голос произнес:

– Теперь я уверен в том, что день будет чудесным. Любой день, начавшийся с улыбки на вашем прекрасном лице, Моргана, просто не может быть иным!

Вспыхнув от изысканного комплимента, Моргана посмотрела в его восторженные глаза:

– Эдгар, вы слишком добры ко мне.

По-хозяйски приобняв Моргану за плечи, Эдгар наклонился к ее ушку и прошептал:

– О нет, не слишком, Моргана. Должен признаться, эту ночь я провел без сна, ибо мысли о вас безжалостно преследовали меня.

Девушке вдруг стало неловко оттого, что пальцы Эдгара принялись поглаживать ее плечо. Когда он снова заговорил, в его светлых глазах появился какой-то странный блеск:

– Боюсь, я увлекся вами гораздо сильнее, чем мне это представлялось возможным за столь короткое знакомство, и мысль о том, что мне посчастливится провести еще один день в вашем обществе, наполняет меня…

– Доброе утро, мэм, мистер Моррисон.

При звуках этого низкого вкрадчивого голоса Моргана от неожиданности вспыхнула, а Эдгар поспешно убрал руку. Моргана язвительно проговорила:

– О, мне кажется, большинство пассажиров корабля не согласятся с вашей оценкой сегодняшнего дня, мистер Говард. Мало того что сильный пронизывающий ветер дует в противоположную от нашего курса сторону, а солнце скрылось за тучами, так еще и море разволновалось настолько, что люди страдают от морской болезни. Нет, не думаю, что утро сегодня такое уж доброе.

– Склонен согласиться с вами, мэм. В такую погоду юной леди небезопасно находиться на пустой палубе в одиночестве, – насмешливо произнес он и, проигнорировав сердитое выражение лица, обратился к Эдгару Моррисону: – Быть может, вам стоит сейчас отправиться в салон на завтрак и пообщаться с другими пассажирами.

Почувствовав возникшее между мужчинами напряжение, Моргана в течение нескольких секунд молча взирала на них. Взгляд Девона оставался прикованным к лицу высокого светловолосого джентльмена, стоявшего у нее за спиной. Моргана возмущенно воскликнула:

– Знаете, мистер Говард, мне кажется, что мои дела вас не…

– Ах, мистер Говард, мистер Говард! – Хор визгливых женских голосов в сопровождении глупого хихиканья не дал Моргане закончить. Даже не оборачиваясь, девушка узнала восторженных сестричек Уоллетт, которые подбежали к Девону Говарду и, схватив за руки, прильнули к груди.

Старшая, Маргарет, кокетливо улыбнулась и, слегка задыхаясь, проговорила:

– Как хорошо, что этим утром мы встретили вас на палубе, мистер Говард! Маме с папой нездоровится, и они не могут сопровождать нас на завтрак. Мы были бы очень признательны, если бы это сделали вы. – Глупо взмахнув ресницами, она продолжила сладеньким голоском: – Мы не привыкли находиться одни, без поддержки сильного мужчины.

С трудом удержавшись от смеха, Моргана коварно вмешалась в разговор:

– О да, мистер Говард! Девушкам сейчас очень нужен такой большой и сильный мужчина, как вы! Мы с Эдгаром с удовольствием отпустим вас ради исполнения джентльменского долга.

Судя по тому, как потемнели его глаза, Девону Говарду было отнюдь не смешно. Его черты угрожающе заострились, но голос прозвучал предельно вежливо, когда он проговорил:

– С удовольствием, леди. – Затем, вскинув брови, он обернулся к Эдгару: – После вас, мистер Моррисон.

Выдержав его взгляд, Эдгар решительно ответил:

– Полагаю, мы с Морганой задержимся на несколько минут на палубе.

Девон Говард не сдавался, по его лицу невозможно было понять, что он чувствовал, и только подрагивающая скула выдавала его состояние.

– Не думаю, что это хорошая идея.

С ужасом осознав, что разговор двух мужчин достиг опасной стадии, Моргана взяла Эдгара под руку.

– Я… я в самом деле голодна, Эдгар. Давайте пойдем со всеми на завтрак.

Эдгар холодно посмотрел на нее, но легкая улыбка тут же смягчила его черты, и он неуверенно произнес:

– Раз так, Моргана, мы, разумеется, немедленно отправимся завтракать.

Сохраняя невозмутимый вид, Девон Говард дождался, когда Эдгар под руку с Морганой удалился в салон, и только потом последовал в том же направлении.

Приняв расслабленную позу, скрывавшую его истинное состояние, Девон Говард стоял, опираясь о перила, и вглядывался в линию горизонта, которая то поднималась, то опускалась в такт качке. Он не находил себе места, мышцы рук и ног затекли от недостатка физической активности. Проведя широкой мозолистой ладонью по густым каштановым волосам, молодой человек постарался, стиснув зубы, взять себя в руки. Он ненавидел это вынужденное безделье, жалел время, потраченное на путешествие, которое протекало на редкость медленно из-за встречного ветра и неспокойного моря. Спустя восемь дней после выхода из порта они еще не достигли Багамских островов. Погода улучшилась, избавив его от необходимости носить плащ, в котором Девон чувствовал себя неуютно, поскольку его приходилось надевать поверх модного бархатного жилета, купленного во время пребывания в Нью-Йорке. С каким удовольствием он переоделся бы в домотканую рубашку и поношенные бриджи, уселся в седло и пустил лошадь по волнующемуся морю высокой травы. Черт, вот уже несколько месяцев он не был дома, пытаясь выбить деньги из нью-йоркских промышленников на нужды англо-американской колонии в Техасе. Он не поддерживал разрыв с мексиканским правительством, с которым их колония имела тесные отношения. К сожалению, обстановка в мексиканском штате Техас резко осложнилась.

Покачав головой, Девон напомнил себе, что штат Техас существует только в его воображении. Декрет о присоединении Коауилы был принят из опасения, что Техас мог подать прошение об отделении конгрессу в Мехико, как только обретет достаточную силу для того, чтобы организовать самостоятельный штат. По мнению соотечественников, это время пришло. Они давно уже страдали от того, что Техас был представлен в конгрессе слишком малым числом депутатов и правительство Мексики отдавало предпочтение населенной испанцами Коауиле в ущерб преимущественно англо-американскому Техасу. Эти две провинции имели совершенно разные интересы. Географическое положение Коауилы исключало возможность морской торговли, тогда как Техас обладал природными ресурсами, способными обеспечить прибыльную торговлю с другими странами. Климатические условия и состояние промышленности также сильно разнились. Удаленность от верховного суда затягивала юридические процедуры, ставя под сомнение правосудие вообще. Кроме того, год назад был принят закон, согласно которому только мексиканцы могли заниматься предпринимательством. Цены на землю для мексиканцев понижались, а выходцы из Соединенных Штатов лишались возможности селиться в этой провинции. Пришла пора Техасу отделяться. В апреле прошлого года на заседании конвента был разработан проект конституции, а также составлено прошение об автономном статусе штата.

Девон с улыбкой вспомнил, с каким воодушевлением выступали на заседании патриоты Техаса: Стивен Остин, получивший хартию на основание англо-американского поселения; Бранч Арчер, Дэвид Бернет, Сэм Хьюстон и многие другие менее известные техасцы, составлявшие костяк конвента. Все вместе они разработали проект конституции, республиканской по своей сути, по образцу конституции Соединенных Штатов, но адаптированной к условиям мексиканской федерации.

Дэвид Бернет составил прошение в адрес правительства Мексики, описав текущее положение Техаса и поставив вопрос об отделении от Коауилы. Девон скрепя сердце согласился выступить в роли делегата на северо-восток США. Его задачей было испросить средств у американских промышленников, которые оказывали Техасу поддержку. Он прекрасно понимал, насколько опасно отсутствие рабочего капитала. К сожалению, все богатство техасцев заключалось в земле. Но из трех делегатов, направленных в Мехико, туда добрался только Стивен Остин.

Новая вспышка гнева исказила его лицо. Девон не мог не злиться, перебирая в памяти последние события. Стивен Остин, честный и преданный до глубины души человек, был обвинен мексиканским правительством в измене! Невероятно! Отдавая дань уважения соглашению, подписанному между Техасом и верховным правительством Мексики, Остин прибыл в столицу, чтобы вручить президенту прошение об отделении Техаса. Ему пришлось много месяцев ждать ответа, в то время как в Мехико разворачивалась ожесточенная борьба между двумя оппозиционными партиями. Наконец в ноябре Остину удалось встретиться с президентом Санта-Анной. Он отправился домой, но в Салтильо был арестован по обвинению в измене и отправлен в Мехико, где его посадили в камеру в старом здании полицейского участка. Он по сей день оставался в тюрьме, подвергаясь грубому обращению, унизительному для человека его положения.

Весть о том, что случилось со Стивеном, достигла ушей Девона всего несколько недель назад, и тогда же делегаты конвента приказали ему немедленно отправляться в Мехико, чтобы просить Санта-Анну за Остина. Установить местонахождение президента было нелегко, ибо этот лукавый мексиканец имел привычку часто менять адрес. «Хельга» оказалась единственным пароходом, направляющимся в Гавану, и, страдая от многочисленных проволочек в пути, Девон в последний момент купил билет на это утлое суденышко. И снова задержки, против которых он был бессилен. Восемь дней… а берега Багамских островов по-прежнему далеко. Учитывая время, затраченное на путешествие – по прибытии в Гавану ему предстояло пересесть на корабль до Веракруса, а потом отправиться по суше в саму Мексику, – он уже начинал сомневаться, что члены конвента поступили мудро, отправив его сюда. Вне всякого сомнения, на их решение повлияло то, что Девон лично знаком с Санта-Анной. Они со Стивеном несколько раз встречались с мексиканским лидером, и члены конвента, естественно, полагали, что только Говард сумеет убедить президента употребить свое влияние для освобождения Остина. Таким образом, перед Девоном Говардом стояла неприятная задача вести переговоры с человеком, которого он в глубине души считал ловким и хитрым манипулятором, во всем руководствовавшимся соображениями личной выгоды. Презрительно фыркнув, Девон подумал о том, что, умей Санта-Анна читать мысли, он, Говард, сам быстренько последовал бы за Остином в тюрьму без малейшего шанса когда-нибудь выйти на свободу.

Его слуха коснулся отзвук мягкого женского смеха, спутав мысли и заставив выругаться. Глупая девчонка! Ему даже не надо было поворачивать голову, чтобы представить себе развернувшуюся на палубе картину. Маленькое, изящно очерченное личико в обрамлении блестящих каштановых кудрей; чистая нежная кожа, легкий загар, хотя с момента выхода из порта солнца практически не было; большие карие глаза, искрящиеся смехом; соблазнительные губы, изогнутые в улыбке, от которой на щеках появляются ямочки… Когда погода переменилась к лучшему и Моргана Пирс избавилась от широкой накидки, защищавшей ее от пронизывающего ветра, Девон в полной мере почувствовал ее женскую привлекательность: нежный овал плеч, грациозные движения тонких рук и красивых кистей, изгиб полной груди и невероятно тонкую талию, которую подчеркивало модное розовое платье из хлопка, отлично гармонировавшее с цветом ее кожи. Моргана Пирс – хрупкая, изящная, как китайская статуэтка, – не давала покоя Девону Говарду.

В этот момент чувство глубокого отвращения пришло на смену очарованию. Девон напомнил себе об одной черте ее характера, которая с самого начала неприятно поразила его. Сразу было видно, что Моргана Пирс происходит из богатой семьи. Она как две капли воды походила на тех испорченных богатых детей, с которыми ему часто приходилось и меть дело во время короткого пребывания в Нью-Йорке. Помимо дорогой одежды, которую она носила совершенно естественно, ее положение выдавало то, как она держала себя: высоко поднятая голова, презрительный взгляд, как будто весь мир принадлежит ей, властный голос, непревзойденная надменность. Ни малейшей благодарности за то, что он не дал погибнуть под копытами лошадей.

Она, похоже, не поняла, что была на волосок от смерти. Вместо этого она продемонстрировала свое врожденное высокомерие и уверенность в том, что какая-то там судьба не посмеет помешать ее планам.

И как этой возмутительной девчонке удалось завладеть его мыслями? Виноват ли в том огонек беззащитности, промелькнувший в поднятых на него испуганных глазах? Если и был какой-то огонек, то он мгновенно уступил место надменности, которая лишь усугубила раздражение Девона, разожгла в нем гнев на ее безалаберность, чуть не стоившую ей жизни. При воспоминании об этом Девона передернуло, и он снова разозлился на себя за то, что позволил этой легкомысленной девчонке так легко обрести контроль над его чувствами.

Следовало честно признать, что Моргана Пирс не делала никаких попыток сблизиться с ним после того первого дня на борту. В отличие от испорченных молодых богачек, с которыми он встречался в Нью-Йорке и которые без зазрения совести пускались во все тяжкие, только чтобы привлечь внимание «интересного техасца», Моргана, потерпев неудачу при попытке отвоевать его каюту, по всей видимости, оставшееся время решила провести в обществе Эдгара Моррисона. Сама природа способствовала замыслу беззастенчивой девицы! Судя потому, с каким вниманием Эгги Макхортер следила за своей воспитанницей, эта шотландка помешала бы планам мисс Пирс завоевать сердце Эдгара Моррисона, не стань она жертвой морской болезни. Да уж, эта надменная маленькая богачка снова сделала все по-своему и скорее всего не нуждалась в его опеке. В таком случае почему он до сих пор чувствует себя обязанным оберегать ее?

Незаметно скользя взглядом по ее прелестному личику, Девон заметил, как соблазнительно затрепетали ее густые каштановые ресницы, когда она прошептала что-то в ответ на шутку, над которой смеялась несколько мгновений назад, и как притягательно изогнулись ее теплые розовые губы, прежде чем широкая сияющая улыбка озарила лицо. Каждый раз, как видел Моргану Пирс, Девон чувствовал себя все хуже и хуже. Дьявол! В свои двадцать восемь лет он мог похвастаться бесчисленными романами с женщинами, к которым редко испытывал что-то, кроме физического влечения. Тогда почему эта глупенькая избалованная девчонка так запала ему в душу? Как случилось, что ее свежий сладкий аромат, который он ощущал те несколько секунд, что держал ее в объятиях, до сих пор щекотал ему ноздри? Почему перед внутренним взором стояли эти испуганные карие глаза, подсвеченные золотыми искорками? Почему он постоянно искал взглядом эту девушку, чтобы каждый раз расстраиваться, видя, как она открыто флиртует с Эдгаром Моррисоном?

Проклятие! Да она просто упрямый, своевольный ребенок! Больше Девон Говард не станет беспокоиться за нее, несмотря на слухи, ходившие в высшем обществе об этом молодом холостяке из Гаваны, с которым кокетничала Моргана Пирс. Отпрыск семьи, сколотившей на Кубе огромное состояние на торговле, Эдгар Моррисон до поездки в Нью-Йорк питал склонность к горячим гаванским мулаткам, а когда в романах случались перерывы, он убивал скуку, забавляясь со скучающими женами плантаторов. Поговаривали, что у какой-то мулатки родился от него ребенок, а Моррисон без малейшего стыда бросил обоих прозябать в нищете. Но по иронии судьбы – то ли вследствие изменчивого характера женщин, то ли из-за поистине рокового обаяния – похождения Эдгара Моррисона ни в коей мере не повлияли на его светскую жизнь в Нью-Йорке. Более того, если верить разговорам, которые велись на светских мероприятиях, где Девону приходилось бывать и где Эдгар всегда был почетным гостем, его репутация способствовала еще большему успеху у женщин.

В этот момент Моргана снова рассмеялась низким грудным смехом и, наклонившись, по-дружески взяла Эдгара за руку. Лицо Девона потемнело от гнева. В эту минуту девушка подняла голову, поймала его взгляд и, смущенно зардевшись, отвернулась. Ему показалось или она в самом деле придвинулась ближе к этому развратнику? Черт возьми, да какая разница? Ему все равно, пусть она даже бросится Эдгару Моррисону на шею! Она такая же пустышка, как и он, избалованная до предела. Воспитанная для того, чтобы прожигать жизнь, эта девушка скорее всего не способна на простое усилие мысли, не говоря уже о том, чтобы что-то сделать, если речь не шла о ее личной выгоде. Видимо, Моргана Пирс мечтает о новой победе. Что ж, эти двое друг друга стоят.

Девон постарался не думать о том, что он сам мог бы сейчас смотреть в эти сияющие смехом глаза, если бы не был с ней так резок во время их первой встречи. Интересно, удалось бы ему в обществе этой девушки отвлечься от тягот путешествия или, наоборот, она бы только усугубила ситуацию?

Когда Моргана снова рассмеялась, Девон почувствовал, что больше не выдержит, и, презрительно фыркнув, быстро зашагал прочь, преисполнившись решимости выбросить из головы эту бессовестную кокетку.

Реагируя на присутствие Девона Говарда острее, чем ей хотелось бы, Моргана краем глаза следила за удаляющейся фигурой молодого человека, а сердце ее бешено колотилось в груди.

– Ну что, ваш надсмотрщик наконец покинул пост?

Сбитая с толку резким замечанием Эдгара, Моргана бессвязно пробормотала:

– Мой… мой надсмотрщик? Не понимаю, о чем вы, Эдгар.

Еле заметно усмехнувшись, Эдгар привычным жестом погладил девушку по плечу.

– Да ладно вам, Моргана. Говард с самого начала путешествия глаз с нас не спускает. Если бы я его не знал, то подумал бы, что кто-то специально нанял его для вашей охраны. Или, – слегка раздраженно продолжил молодой человек, сильнее сжимая плечо Морганы, – быть может, он просто ревнует!

– Это смешно, Эдгар! – Отдавая себе отчет в том, что ей не слишком нравится тот Эдгар Моррисон, который стоял перед ней сейчас, Моргана тем не менее с воодушевлением продолжила: – Да этот человек практически назвал меня идиоткой и сейчас, наверное…

– …сожалеет об этом, – закончил за нее Эдгар, голос которого неожиданно стал интимно-ласковым. – В любом случае он опоздал. Я намерен единолично наслаждаться вашим обществом во время путешествия, а учитывая то, с какой скоростью мы продвигаемся в Гавану, я уверен, у нас будет достаточно времени, чтобы получше узнать друг друга. Я с нетерпением жду этого момента.

Уловив в его словах и устремленном на нее настойчивом взгляде скрытый намек, Моргана все же оказалась не готова к тому, что в следующий момент молодой человек скользнет ладонью вверх по ее плечу и, удерживая за голову, прижмется губами к ее губам. Это ощущение было для Морганы неожиданным, но не отталкивающим, и, увлеченная новизной, она позволила заключить себя в объятия. Именно в тот момент в ее душу закрались первые сомнения. Девушка напряглась, когда ладонь Эдгара по-хозяйски прошлась по ее спине, прижимая ближе к мужскому телу, а язык ворвался в ее рот.

Резко высвободившись, Моргана успела заметить вспышку раздражения, на миг исказившую его черты и тут же сменившуюся выражением искреннего раскаяния.

– Моргана, дорогая, простите, если напугал вас. Но вы такая красивая… такая желанная… Вы ведь не сердитесь на меня?

Моргана помедлила с ответом, не вполне осознавая, что чувствовала в тот момент. Ощутив внезапное желание уйти с палубы и спуститься в каюту, увидеть такое родное, хотя и страшно бледное лицо Эгги, она медленно проговорила:

– Нет, полагаю, мне следует принять ваши извинения, Эдгар, но сейчас мне лучше вернуться в каюту. Надо проведать Эгги. Сегодня утром ей было очень плохо.

– Но вы ведь присоединитесь ко мне за ужином, Моргана? Я буду в отчаянии, если вы затаите на меня обиду.

– Да, я поужинаю с вами, Эдгар, – ответила девушка, не сомневаясь в искренности этих светлых глаз, открыто смотрящих на нее. – Быть может, мне удастся уговорить и Эгги. В любом случае увидимся через несколько часов.

Не понимая до конца, почему именно она вдруг решила уйти, Моргана поспешно направилась к трапу, ведущему вниз, не замечая злого взгляда Эдгара, которым он провожал ее покачивающуюся фигурку.

Полностью погрузившись в собственные мысли, Моргана спустилась в коридор, где располагались каюты, и направилась к своей. Поступок Эдгара смутил ее, и она почему-то была рада, что обладатель насмешливых синих глаз не успел стать свидетелем того, что произошло на верхней палубе. Ей было невероятно стыдно.

Пока отец был жив, ее всегда любовно оберегали от любых жизненных невзгод. Не имея возможности общаться с молодыми людьми своего возраста, Моргана привыкла вести себя естественно, что, как оказалось, не всегда было правильно. Она не могла понять, что в ее поведении спровоцировало Эдгара на подобные действия. Быть может, ей стоит…

Неожиданно справа от нее открылась дверь, и, резко развернувшись, девушка наткнулась на презрительный взгляд Девона Говарда.

– Что это вы так рано спускаетесь в каюту? – спросил тот с едким сарказмом. – Полагаю, милочка, вы вконец измотали нашего юного джентльмена? Соблаговолили дать ему возможность немного остыть, прежде чем с новой силой наброситься на него вечером? Вы затеяли опасную игру, девочка. – Лицо Морганы стало приобретать привычное властное выражение, и в синих глазах Говарда заблистал лед. – Хотя вы скорее всего отдаете себе отчет в том, что делаете и куда это может завести, разве не так?

Вспыхнув, Моргана не нашлась что ответить и молча вглядывалась в его насмешливую улыбку. Однако сильнее его слов девушку злило предательство собственного тела, мгновенная реакция на присутствие этого мужчины – дрожь и слабость, охватывавшие ее всякий раз, когда Девон Говард смотрел на нее, затрудненное дыхание, одержимость свежим мужественным ароматом, который она помнила так хорошо.

Осознание того, что ее влечет к человеку, не выказывавшему ей ничего, кроме презрения, разгневало девушку и придало ей сил, которых она и не подозревала в себе. Не раздумывая больше ни минуты, Моргана резко толкнула его в грудь, желая освободить проход. Когда Говард слегка посторонился, девушка бросила на него ненавидящий взгляд, отвернулась и с величественным видом направилась по коридору к своей каюте. Еще долго после того, как она с грохотом захлопнула за собой дверь, в ушах ее стоял его издевательский смех.

Наконец длинная гряда низких холмов на побережье британского соляного острова Эльютера осталась позади; яркий поток света с маяка Абако сохранился только в воспоминаниях. Острова Берри… Вспомнив сказочку о предприимчивом негре, который купил один из малых островов за пятьдесят долларов, переселился туда с женой, детьми и чернокожими рабами, основал королевство на необитаемом острове, стал выращивать овощи на продажу проходящим мимо кораблям, Моргана улыбнулась. Ее отец от всей души порадовался бы за находчивого человека и восхитился бы его достижениями, какими бы скромными они ни были…

Продолжая улыбаться, Моргана посмотрела вверх, в безоблачную синеву, не подозревая о том, какое волнующее зрелище представляет собой, стоя, опершись на перила, на фоне яркого тропического неба. Густые каштановые локоны были зачесаны назад, открывая маленькое задумчивое личико с изящными чертами. Моргана была чрезвычайно хорошенькой. Большие миндалевидные глаза точно такого же цвета, как блестящие кудряшки, обрамлявшие ее лоб, спокойно взирали на вечерний пейзаж. Тяжелые густые ресницы легли на бархатную кожу щек, когда взгляд опустился, чтобы полюбоваться белыми барашками волн, ласкавшими борта парохода. При виде стайки рыб, преследовавшей судно, она улыбнулась, отчего на щеке появилась соблазнительная ямочка; красиво очерченные полные губки раздвинулись, обнажив маленькие жемчужно-белые зубы. Вырез простого хлопчатобумажного платья подчеркивал изящную шею и упругую белую грудь. Теплый голубоватый оттенок ткани в точности повторял цвет полуденного неба, выгодно оттеняя безупречную красоту ее лица и стройной фигуры.

Подняв глаза, Моргана ощутила новый прилив благодарности к заходящему солнцу, до сих пор согревавшему ей спину, и свежему ветру, надувавшему паруса. Трудно представить себе вечер чудеснее сегодняшнего. Над ее головой начали зажигаться первые серебристые звезды. Последние отблески солнечного света исчезали в пучине волн, окрасив небо во все цвета радуги. Глубокий малиновый оттенок, смешавшись с блестящим серебром, таял, превращаясь в светло-серую дымку, предвещавшую наступление волшебной тропической ночи. Море было окрашено в блестящий голубой, покрытый легким молочным туманом, таким прозрачным, что большие черные губки на поверхности воды были видны невооруженным глазом.

Откуда-то сверху доносился монотонный речитатив моряка, который с интервалом в минуту с методической точностью отмечал уровень поднятия волн:

– До уровня третьей отметки.

…До уровня третьей без четверти отметки.

…До уровня отметки два с половиной.

Пятнадцать футов, судно уходит в воду на тринадцать… всего два фута отделяют «Хельгу» от морского дна.

Вахта на корабле неслась бессменно, и низкий певучий голос моряка действовал успокоительно. Убаюканная его равномерным звучанием, Моргана бросила взгляд на шезлонгу себя за спиной.

С наступлением хорошей погоды бледные, ослабевшие пассажиры начали выползать из своих кают, и теперь, на двенадцатый день путешествия, на палубе было полно оживленных, радостных лиц. Оправившись от морской болезни, Эгги почти полностью пришла в себя и теперь проводила время в шезлонге на палубе, с сердитым видом наблюдая за Эдгаром Моррисоном, который настойчиво оказывал знаки внимания Моргане.

Явно недовольный этим постоянным надзором, Эдгар в последние несколько дней проявил себя не с самой лучшей стороны, что не могло не смущать Моргану. Слегка нахмурив изящные брови, она взглянула на стоящего рядом молодого человека и, озабоченная угрюмым выражением его лица, осторожно дотронулась до его руки. Моргана была потрясена выражением безысходной тоски, появившимся в светло-серых глазах, которые в ту же секунду обратились к ней.

– Что случилось, Эдгар? Что-то не так? В последние дни вы просто сам не свой. Вы мучаетесь от того, что путешествие затянулось?

В течение нескольких секунд Эдгар молча смотрел на нее, а когда заговорил, в его голосе неожиданно прозвучала глубокая обида:

– Вы, должно быть, шутите, Моргана! Вы ведь прекрасно понимаете, почему я в таком состоянии!

Удивленная его резкостью, Моргана тихо произнесла:

– Если бы я знала ответы на вопросы, которые только что задала вам, Эдгар, то не стала бы тратить ни своего, ни вашего времени. Но вы, разумеется, вправе обижаться. То, что с вами происходит, меня не касается. Это ваша жизнь и…

Эдгар ласково накрыл ее руку своей, и выражение его лица изменилось так быстро, что Моргане оставалось только удивляться.

– Моргана, дорогая… – Приблизившись к ней настолько, насколько это было возможно под бдительным взором Эгги, он горячо проговорил: – До конца путешествия осталось не более двух дней, и я в отчаянии от того, что нам так мало удается побыть наедине. Я надеялся провести с вами вдвоем некоторое время, чтобы мы могли получше узнать друг друга.

Обеспокоенная искренней грустью в голосе Эдгара, Моргана неуверенно пробормотала:

– Мне… мне правда жаль, Эдгар. Мне тоже было очень приятно в вашей компании, но я точно так же бессильна против…

– Тогда пойдемте со мной, Моргана, – прерывисто прошептал Эдгар, легонько сжимая ее ладонь. У Морганы учащенно забилось сердце, она затаив дыхание слушала мольбы молодого человека. – Дорогая Моргана, пойдемте… прогуляйтесь со мной… где-нибудь подальше от этих зорких глаз, которые постоянно преследуют нас. Я чувствую себя крайне неловко под таким присмотром, и мне так хочется поболтать с вами с прежней дружеской раскованностью.

Тронутая его искренностью, Моргана с чувством проговорила:

– Ну конечно, я прогуляюсь с вами. Эгги не будет возражать против обыкновенной прогулки. И еще, – добавила девушка, – хоть я и не разделяю вашего беспокойства из-за «зорких глаз», должна признаться, что мне не хотелось бы видеть вас грустным. – Легкая улыбка приподняла уголки ее губ, и она продолжила мягким голосом: – Так что если вам удастся найти на корабле место, где мы могли бы побыть вдвоем, то я с радостью, отправлюсь туда вместе с вами.

Выражение самодовольного удовлетворения, мелькнувшее в серых глазах, жадно вглядывавшихся в ее лицо, на секунду смутило Моргану, но уже в следующий миг Эдгар широко улыбнулся:

– Тогда пойдемте, Моргана, вы можете полностью на меня положиться.

Позволив Эдгару крепко взять себя за руку, Моргана кивнула Эгги, и молодые люди двинулись прочь. Стоило им удалиться из поля зрения Эгги, Эдгар резко ускорил шаг, несказанно удивив Моргану, особенно когда она поняла, что ее ведут к лестнице, спускавшейся на нижнюю палубу.

– Эдгар, что вы делаете? Куда мы идем?

Эдгар обернулся, ласково посмотрев на нее, и проговорил успокаивающим тоном:

– Нам придется пройти по коридору, чтобы отыскать уединенное местечко, драгоценная Моргана.

Не прошло и нескольких секунд, как они оказались на безлюдной нижней палубе. Эдгар неожиданно толкнул ее в закуток под лестницей, грубо притянул к себе и принялся целовать с горячностью, от которой у девушки кровь бешено застучала в висках. Крепко прижимая Моргану к себе, молодой человек терзал ее губы с яростью, которая только увеличилась, когда под его натиском губы ее приоткрылись. Он гладил ладонями ее спину, и эти лихорадочные ласки сделали свое дело: в голове у Морганы зазвенел тревожный колокольчик. Эдгар неожиданно отпустил ее, сделал несколько шагов по коридору и снова сгреб девушку в объятия, покрывая ее лицо горячими влажными поцелуями. Застигнутая врасплох этим неожиданным проявлением страсти, Моргана смутилась, не зная, как положить конец такому необузданному поведению, не прибегая при этом к прямому отказу, который мог бы обидеть молодого человека. И в то же время она не хотела продолжать это безумство. Поцелуи Эдгара стали смелее, а его ласки – настойчивее. Он вдруг резко остановился, взял девушку за руку и преодолел еще несколько метров. Остановившись в темном уголке, он вновь притянул ее к себе. На этот раз он повел себя более свободно: его поцелуи стали глубже и длиннее, его ищущие руки позволяли себе вольности, оскорблявшие чувства Морганы. Неожиданно она почувствовала, как его ладони ласкают мягкие округлости ее груди, грубо сжимая и нежно поглаживая, в то время как его губы уже скользили вниз по шее, целуя белоснежную кожу, видневшуюся в вырезе платья. В следующее мгновение он вновь завладел ее губами. Внезапно Моргана поняла, что Эдгар пытается втолкнуть ее в каюту, дверь которой он незаметно распахнул. С трудом увернувшись от очередного поцелуя, Моргана, задыхаясь, воскликнула:

– Эдгар, что вы делаете? Отпустите меня!

Увидев, что стоит на пороге его комнаты, Моргана начала сопротивляться еще яростнее, и от ее протестующих возгласов лицо молодого человека, мгновение назад преисполненное страсти, превратилось в искаженную злобой маску с тяжелым взглядом.

– Черт тебя побери, Моргана! – Голос Эдгара превратился в низкий злой рев. – В течение двенадцати дней ты беззастенчиво дразнила меня, и я буду не я, если позволю тебе просто так уйти. Нам осталось быть вместе всего два дня, и я не намерен терять ни минуты! – Он вновь впился в губы девушки, заглушив слова протеста, и в ту же секунду оторвал ее от земли и втащил в каюту. Когда дверь начала медленно закрываться, Моргана, побледнев от страха, попыталась оттолкнуть его, но он был сильнее.

И вдруг дверь с грохотом распахнулась. Моргану вырвали из цепких объятий Эдгара, и ей оставалось только потрясенно наблюдать затем, как мощный кулак Девона взметнулся в воздух и обрушился на челюсть Моррисона. В ограниченном пространстве тесной комнаты раздался хруст костей, и от мощного удара Эдгар отлетел в сторону, без сознания свалившись на пол.

Дрожа всем телом, Моргана молча стояла, устремив взгляд на неподвижно лежащего человека, который только что хотел овладеть ею.

– Моргана!

При звуках этого глубокого, с хрипотцой, голоса Моргана перевела карие с золотистыми искорками глаза на покрасневшего Девона Говарда. Выражение холодной ярости на его лице было еще страшнее, чем нападки того, кто сейчас в бессознательном состоянии лежал в нескольких метрах от нее. Девушка нервно сглотнула вставший в горле комок.

– Черт возьми, Моргана! Не стойте как дурочка! Если вы хотите сохранить свою репутацию, то идите отсюда как можно скорее, пока вас никто не увидел!

– Но… но как же быть с Эдгаром? Он…

– Не беспокойтесь за него, Моргана. Он придет в себя через несколько минут и никому не расскажет о том, что произошло здесь сегодня вечером. Он не посмеет признаться в этом!

Широкая ладонь Девона Говарда накрыла руку Морганы, и девушка почувствовала, как ее выводят из каюты. Испытав огромное облегчение в тот момент, когда дверь закрылась у нее за спиной, она безропотно позволила Девону увлечь ее по коридору. Раздавшиеся на лестнице голоса заставили их остановиться. Услышав низкий густой выговор Белвы Тейт и высокий гундосый голосок ее тетушки, Моргана в панике взглянула на Девона. Ее каюта располагалась в самом конце коридора… за лестницей… Нельзя было допустить, чтобы дамы увидели ее в таком состоянии… с растрепанными волосами, заплаканным лицом, идущей рядом с Девоном Говардом… Опустив глаза, она обнаружила, что один рукав у нее порван, и почувствовала, как ее охватывает неподдельный страх. Она просто не могла появиться в доме у тетушки Изабеллы, став героиней шумного скандала. Положение Изабеллы было весьма хрупким – ее муж являлся сподвижником самого президента Санта-Анны!

Ужас, охвативший Моргану, отразился на ее лице. Озабоченно прищурившись, Девон, поколебавшись несколько мгновений, решительно потянул Моргану за собой по коридору. Распахнув дверь всего в нескольких шагах от них, он как раз успел втолкнуть девушку внутрь, когда шорох платьев возвестил о приближении двух беседующих дам.

Быстро обведя взглядом помещение, Моргана обнаружила, что находится в каюте Девона, той самой, где они уже однажды были вместе и где Девон прямо высказал ей все, что о ней думает. Вспомнив о том, как оскорбительно вела себя в то утро и как неуважительно относилась к Девону Говарду все это время, Моргана почувствовала себя очень неловко. Ей стало стыдно. Он оказался прав… она была дурочкой, наивно полагающей, что легко сможет справиться с Эдгаром… дурочкой… просто дурочкой…

Не в силах вымолвить ни слова, она всматривалась в суровые непроницаемые черты человека, который только что спас ее. По лицу его пробежала странная судорога, и в ту же секунду девушка оказалась в его крепких объятиях. Она и не подозревала, что по щекам у нее струились слезы, пока тяжелые рыдания не начали сотрясать ее хрупкую фигурку. Эдгар так напугал ее… так напугал.

– Ш-ш-ш, Моргана, успокойтесь. Здесь очень тонкие стены. Кто-нибудь может вас услышать, и тогда наши усилия пойдут прахом. – Резкий тон, которым он всего несколько минут назад отчитывал ее, смягчился. Широкая ладонь опустилась ей на голову, поправляя растрепавшиеся кудряшки.

Подняв к Девону залитое слезами лицо, Моргана попыталась выразить ему благодарность за свое спасение, но страх и унижение лишили ее возможности говорить. Вместо этого она продолжала смотреть на него своими карими глазами, в которых золотые искорки превратились в полыхающее пламя, в то время как Девон утирал ее слезы.

– Успокойтесь, дорогая, не плачьте. – Ободряюще улыбнувшись, Девон наклонил голову и запечатлел поцелуй на чистом лбу девушки. – Вам больше нечего бояться.

Попытавшись взять себя в руки, Моргана закрыла глаза и с силой закусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь. Девон продолжал покрывать нежными ласковыми поцелуями ее влажные веки и контуры щек, тихо шепча слова утешения.

В его объятиях Моргана казалась такой маленькой и уязвимой. Ощущение ее хрупкого тела возле его груди было таким сладким, что Девон бессознательно притянул ее к себе. Этот ублюдок Моррисон подтвердил ходившие о нем слухи. Говард был не на шутку удивлен силой собственного гнева. Если бы ситуация не была столь щекотливой, он не успокоился бы до тех пор, пока не избил Эдгара Моррисона до полусмерти. Необходимость как можно скорее увести Моргану из его каюты помешала привести свой план в исполнение. Чувствуя, как сжимается сердце, Девон опустил взгляд на заплаканное лицо Морганы. Боже милостивый, до чего же она хороша! Никогда еще он не видел столь восхитительной женщины! Она пыталась заговорить, но что-то мешало ей, и Девон испытал жгучее желание защитить ее, прижать к себе покрепче, укрыть от невзгод.

– Ну все, милая, не плачьте.

Должно быть, пытаясь сдержать слезы, Моргана прикрыла глаза. Охваченный внезапным порывом нежности, Девон покрыл легкими поцелуями ее веки, пробежал губами по влажному бархату щеки. Он ощущал соленый вкус ее слез, вдыхал сладкий аромат ее кожи. Запустив пальцы в шелковистое море каштановых кудрей, он наслаждался удивительной легкостью блестящих колечек, обвивающихся вокруг его пальцев. Почувствовав, что рыдания девушки стихают, Девон ощутил прилив нового, очень сильного чувства. Он продолжал бормотать ободряющие слова, не вникая более в их смысл, прижимая девушку к себе, двигаясь губами по мягкому контуру подбородка к уголку ее рта. Ее губы больше не дрожали. Они были неподвижны и слегка приоткрыты в тот момент, когда Девон запечатлел легкий, почти неуловимый поцелуй, наслаждаясь их изысканной формой. Постепенно, незаметно для него самого, его голос стих, но девушка продолжала неподвижно стоять перед ним, подняв к нему прекрасное, безупречное лицо, словно цветок, повернутый к солнцу. Ее губы были полными, зовущими, сводящими с ума, молящими об утешении, и Девон осторожно прикоснулся к ним. Но их вкус оказался слишком сладким, слишком восхитительным, чтобы можно было оторваться. С величайшей нежностью он целовал Моргану снова и снова, и с каждым разом его поцелуи становились смелее и глубже, он исследовал самые потаенные уголки этих губ, прикоснуться к которым он так давно мечтал.

Девон с силой прижал девушку к себе, и ощущение ее податливого мягкого тела горячей волной пронзило все его существо. Зажав в ладони копну каштановых кудрей, он притянул голову Морганы, скользнув языком в рот девушки, покорно отдавшейся на волю его страсти. Девон нежно провел языком по внутренней поверхности ее рта, вовлекая ее в свою любовную игру, лаская ей спину широкими ладонями, в то время как желание обладать ею сжигало его изнутри. Моргана слегка пошевелилась в его объятиях. Их тела так идеально подходили друг другу, что каждое движение вызывало в душе Девона бурю эмоций.

Поражаясь охватившим ее незнакомым чувствам, Моргана поддалась настойчивым опьяняющим ласкам его языка. Ощущая, как внутри поднимается пульсирующее наслаждение, Моргана вдруг перенеслась из тесной каюты в мир ярких захватывающих красок, где каждое прикосновение, каждый поцелуй добавляли в палитру новые оттенки, новые тона, пока наконец, завороженная любовным искусством Девона, она не закружилась в водовороте слепящих переливающихся огней и все вокруг не перестало существовать, кроме этого мига и этого мужчины, сжимающего ее в объятиях.

Не ориентируясь более во времени и пространстве, паря где-то в мире бушующих страстей, Моргана даже не заметила, как сильные руки осторожно оторвали ее от земли и опустили на твердую койку. Она лишь ощутила давление мощного мужского тела Девона, с удовольствием приветствуя его, обвивая руками его шею, прижимаясь губами к его губам. Не чувствуя ничего, кроме его пьянящих ласк, Моргана и не думала сопротивляться, когда он расстегнул лиф ее платья и спустил с плеч тонкую сорочку. Низкий хриплый стон вернул ее к действительности, и Моргана, подняв тяжелые, налитые страстью веки, посмотрела в потрясенное лицо Девона. Медленно поглаживая мягкие, великолепной формы груди девушки, он нежно прошептал:

– Моргана, милая, ты самая прекрасная женщина из всех, что я видел. Милая, драгоценная моя…

Не в силах отвести взгляд, Моргана наблюдала за тем, как Девон медленно склоняет голову к розовому подрагивающему бугорку. Она не смогла сдержать стон, когда его губы сомкнулись вокруг соска и язык нежно обвел его контуры. Прижав голову Девона к своей груди, Моргана наслаждалась этими ласками, а чувства ее взмывали все выше и выше на сверкающих искрящихся крыльях, и от этого полета все ее существо пронзала дрожь. Девон оказался прав… это красиво… так красиво. Она не хотела, чтобы он останавливался… она…

Неожиданно раздался резкий стук в дверь. Оторвавшись от груди Морганы, Девон задержался для того, чтобы запечатлеть последний поцелуй на розовой вершинке, и только потом медленно произнес:

– Да, что случилось?

Приглушенный взрыв смеха, который последовал за этими словами, буквально пригвоздил Моргану к постели еще до того, как противный голосок Маргарет Уоллетт проговорил:

– Мы с сестрой собираемся прогуляться по палубе, но надо, чтобы кто-то сопровождал нас, мистер Говард. Мы хотели узнать, не согласитесь ли вы пойти с нами.

Лицо Девона потемнело, и он закрыл глаза, чтобы скрыть раздражение. Через пару мгновений он ответил очень вежливо:

– Прошу прощения, леди, но я плохо себя чувствую. Надеюсь, завтра вы дадите мне возможность исправиться.

В голосе девушки чувствовалось явное разочарование, когда она пробормотала:

– О, простите. Да, конечно, завтра… спокойной ночи. – В течение следующих нескольких секунд были слышны только их удаляющиеся шаги.

Это неожиданное вмешательство вырвало Моргану из блаженного плена искусных ласк Девона. Вспыхнув, она внезапно почувствовала свою наготу и, вцепившись в лиф платья, попыталась хоть как-то прикрыть ослепительно белую грудь и напряженные соски, которые до сих пор призывно алели.

Лицо Девона исказилось как будто от боли, и он мягко прошептал:

– Моргана, милая, пожалуйста, не надо… ничего не изменилось. Позволь мне любить тебя.

– Все… все изменилось! – Моргана попыталась оттолкнуть его от себя. – Я… я, должно быть, сошла с ума, когда доверилась вам, когда пришла сюда с вами! Вы… вы такой же, как Эдгар! Вы…

Нежность, которая всего несколько секунд назад переполняла синие глаза Девона, внезапно исчезла. На смену ей пришла привычная жесткость, заострившая черты его лица, которое по-прежнему находилось в нескольких дюймах от ее губ.

– Нет, Моргана. Не надо ставить меня на одну доску с Эдгаром Моррисоном! Я не силой привел тебя сюда. Ты сделала это по собственному желанию. И я не заставлял тебя ложиться со мной в постель. Ты стонала, ты задыхалась от желания… черт бы тебя побрал! Любой нормальный мужчина на моем месте ответил бы на такой явный призыв!

– Как… как вы смеете…

Резко оборвав ее, Девон рявкнул:

– Смею, потому что это правда!

Внезапно он резко вскочил на ноги. Наклонившись, он поставил Моргану на пол и, чтобы усугубить ее смущение, стал наблюдать за тем, как она лихорадочно поправляет платье, пытаясь прикрыть грудь. Когда девушка оделась, он схватил ее за руку и грубо подтащил к двери. Слегка приоткрыв ее, он оглядел коридор. Не успела Моргана перевести дух, как он уже вытолкнул ее вон.

– Нет, пожалуйста…

Рука девушки взметнулась к растрепанным волосам, но в следующее мгновение она вынуждена была бежать по коридору вслед за Девоном. Наконец они остановились возле ее каюты. Распахнув незапертую дверь, Девон обернулся к Моргане и, вне себя от ярости, угрожающе прошипел:

– Когда тебе в следующий раз вздумается поиграть, девочка моя, вспомни о сегодняшнем вечере! И тебе страшно повезло, Моргана Пирс, что ты оказалась на корабле, а не у меня дома, иначе все закончилось бы совсем по-другому! – Грудь Девона вздымалась от переполнявших его чувств. Он на секунду замолчал, окинул ее побледневшее лицо гневным взглядом и тихо проскрежетал: – А теперь, маленькая хитрая сучка, я хочу тебя предупредить: держись от меня подальше!

Быстрым точным движением Девон решительно толкнул девушку в открытую дверь каюты и захлопнул ее за собой, предоставив Моргане тупо смотреть на закрытую дверь все время, пока были слышны его удаляющиеся шаги.