Дерзкое обольщение

Глава 10

Сидя в знакомой гостиной дома Эскобаров, Моргана предавалась воспоминаниям. Сколько времени прошло с тех пор, когда она вот так же сидела здесь, поправляясь после несчастного случая? В то время Девон навещал ее каждый день. Он был таким заботливым и внимательным. Она прекрасно помнила, как он умолял ее подойти к окну, чтобы взглянуть на нее и определить, не вернулись ли краски на ее личико. Тогда она подняла на него взгляд и увидела безграничное тепло в его синих глазах. Она еще дулась, что ей не разрешали спуститься вниз… а она уже чувствовала себя хорошо, и он на руках отнес ее в сад. Она до сих пор помнила, как его сильные руки легко подхватили ее. Она помнила, как нежно он обнимал ее на скамейке в саду, пока им не помешали дядя Мануэль… и Антонио.

Содрогнувшись от отвращения, Моргана постаралась выбросить из головы этого человека с пронзительными карими глазами, в которых теперь читалась только неприкрытая похоть. И как она с самого начала не поняла его истинных намерений? Как бы там ни было, она заплатила за свою невнимательность. Хотя нет, полную цену ей еще предстоит заплатить.

По губам девушки скользнула легкая улыбка. Она никогда не радовалась страданиям других людей, но ранение Антонио, полученное в Сакатекасе, можно было воистину считать даром небес. К тому времени как они добрались до Мехико, боль усилилась. Но въезд в город стал для него настоящим триумфом! Они успели как раз вовремя, чтобы застать сессию. Несмотря на боль в груди, Антонио стоял по-военному прямо и спокойно принимал поздравления от народа и представителей конгресса, который присвоил ему звание героя. По непонятной причине конгресс не сложил с него полномочий верховного главнокомандующего, как обычно делалось в таких случаях, так что эта должность также осталась за президентом. Росчерком пера он простил всех участников восстания, прослыв в народе щедрым и великодушным правителем. Жители Мехико вовсю праздновали блестящую победу, и честолюбие президента было удовлетворено.

Девушка заулыбалась шире. Что ж, хоть в чем-то он был удовлетворен. Боль в груди и ухудшение общего физического состояния вынудили президента уехать в Манга-де-Клаво почти сразу же после возвращения. Во время страстного прощания Антонио дал девушке понять, что, когда он вернется, ее ждет неземное блаженство. Превозмогая отвращение, Моргана стерпела его жаркий поцелуй. Она не сомневалась, что он вернется, чтобы взять свое, причем очень скоро.

Мучаясь от подступающей тошноты, девушка встала с кресла и направилась к себе в комнату. От постоянного головокружения у нее на лбу выступила испарина. В последнее время ее тошнило почти постоянно, но Моргана смирилась, понимая, что для ее состояния это естественно. Прижав ладонь к губам, она ускорила шаг.

Ворвавшись в комнату, она метнулась к умывальнику. И ее начало рвать.

Подняв наконец голову, она взяла кувшин с водой и, смочив полотенце, вытерла лицо. Дрожа от слабости и решив ненадолго прилечь, Моргана сняла сорочку. В этот момент в комнату вошла Эгги и увидела силуэт девушки на фоне яркого полуденного солнца. Не в силах даже улыбнуться, Моргана легла на кровать. Присев на краешек постели, Эгги прямо заглянула в глаза воспитаннице. Чувствуя нежелание девушки рассказывать о времени, проведенном вдали от дома, ни дядя, ни тетя, ни Эгги не задавали ей лишних вопросов. Вместо этого они окружили ее заботой и вниманием, так что Моргана постепенно снова стала ощущать себя дома. Но теперь взгляд Эгги был решительным и понимающим.

– Кто отец ребенка, Моргана?

Девушка ничего не ответила, но глаз не отвела. Поняв, что Моргана не хочет отвечать, Эгги заметно расстроилась:

– Ах, моя бедная девочка, ты что, не знаешь, кто отец твоего ребенка?

Глаза Морганы расширились от изумления. Ей и в голову не могло прийти, что Эгги подумает, будто… Боясь, что самый любимый на свете друг будет страдать, девушка поспешила успокоить ее:

– О нет, Эгги. Я прекрасно знаю, кто отец ребенка. Просто я не хочу называть его имени. Он не знает о моем положении, и я не хочу ничего ему рассказывать. Но поверь мне, Эгги, я очень счастлива, что ношу в себе его частичку, которую никто не сможет у меня отнять.

Впервые заговорив об этом вслух, Моргана пережила невероятный всплеск эмоций. Она носила ребенка Девона. Девон никогда не будет принадлежать ей, но частичка его…

– Это ребенок президента Санта-Анны. Он отец твоего ребенка, – глухо произнесла Эгги.

– Нет! – вскрикнула Моргана, изумив гувернантку. – Нет, это не его ребенок. – Закрыв глаза, он прошептала: – Я бы этого не пережила.

– Тогда кто отец?

– Это Девон Говард, Эгги. И я хочу, чтобы этот ребенок появился на свет и напоминал мне о его отце.

– Значит, этот ребенок – плод любви? – тихим, понимающим голосом спросила Эгги.

– Для меня да, Эгги. Я любила Девона и буду любить всегда, хотя он уже забыл меня. – Переведя дух, Моргана снова заговорила, и слезы в ее глазах терзали душу Эгги: – Он вернулся к другой женщине, которую знал еще до знакомства со мной. – Заметив, что Эгги собирается что-то спросить, она отрицательно покачала головой и хрипло пробормотала: – Я не могу больше ничего рассказать тебе, Эгги, но ты только не жалей меня. Я счастлива… почти. – Внезапно нахмурившись, она добавила: – Когда я отдам все свои долги и моя беременность станет заметна, я попрошу тетю Изабеллу отправить меня куда-нибудь… может быть, в Веракрус, где я смогу пожить до рождения ребенка. Потом я поеду в Нью-Йорк или в Филадельфию. Надеюсь, тетя Изабелла будет поддерживать меня, пока я не найду работу… в качестве овдовевшей няни с ребенком. Такое место найти нетрудно. У меня хорошее образование, а в детстве была лучшая гувернантка.

С разрывающимся сердцем пожилая шотландка слушала рассказ своей воспитанницы.

– Я хочу попросить тетю Изабеллу, чтобы она оплатила дорогу и тебе тоже. Я не хочу оставлять тебя здесь. Когда я найду работу, мы вернем деньги. Может быть, мы с тобой будем жить неподалеку и сможем иногда видеться.

Смахнув с ресниц слезы, Моргана вдруг резко проговорила:

– Я устала, Эгги, и хочу поспать.

Накрыв девушку одеялом, Эгги наклонила голову и, постояв так несколько минут, тихонько вышла из спальни.

В честь возвращения президента весь дворец сиял огнями. Сидя в карете Эскобаров, которая въезжала в широкие главные ворота, Моргана чувствовала, как внутри у нее все сжимается от страха. Она не видела Антонио с тех пор, как неделю назад они расстались по приезде в Мехико. Внезапно какой-то шум во дворе привлек ее внимание. Это был Санта-Анна. Он, как всегда, появился неожиданно, так что девушка не нашлась что сказать. Перекинувшись парой фраз с тетей Изабеллой, он спустился по лестнице и подошел к Моргане. Блеск в глазах и военная выправка свидетельствовали о том, что он окончательно поправился. Окинув девушку взглядом с ног до головы, он приблизился и поцеловал ее в щеку.

– Моргана… querida… – прошептал он, но его глаза сказали куда больше. – Ты стала еще прекраснее. – Переведя взгляд на тетю Изабеллу, которая так и светилась радостью, он мягко проговорил: – Признаюсь, пока я был в Манга-де-Клаво, я постоянно думал о Моргане. Мне показалось, что ей стоит на время уехать из столицы, чтобы немного отдохнуть и постараться забыть о пережитых ужасах.

Тетя Изабелла слегка нахмурилась.

– С Морганой все в порядке, Антонио. Если бы мы с Мануэлем считали, что для нее так будет лучше, мы бы давно…

– Ах, Изабелла, я не так выразился. Я не хотел сказать, что Моргане плохо от того, что она вернулась в столицу. Нет-нет… уверен, она счастлива снова оказаться дома. Есть иные причины. Донья Инесса считает себя изолированной от общества. Я почувствовал ее беспокойство, и она призналась, что хотела бы принимать более активное участие в моей политической жизни. Поэтому-то я и хочу, чтобы Моргана пожила в Манга-де-Клаво несколько месяцев, до тех пор, пока мне не придется возвращаться в Мехико и приступать к исполнению президентских полномочий. И тогда, быть может, нам удастся уговорить Инессу переехать сюда.

Изабелла Эскобар продолжала хмуриться. Ей явно не хотелось отпускать племянницу на такой долгий срок.

– Не уверена, что так будет лучше для Морганы, Антонио. Может, она навестит донью Инессу как-нибудь в другой раз. Она столько времени провела вдали от дома… мы все только-только начали понимать, какое счастье свалилось на нас, когда она вернулась. Мы просто не вынесем новой разлуки.

На лице Санта-Анны появилось выражение досады. Взглянув на Моргану, он проговорил тихим голосом:

– Ты все же подумай об этом. Я уезжаю в Манга-де-Клаво в конце недели. Мои дела в столице почти закончены, и мне необходимо как следует отдохнуть.

Президент подмигнул девушке и, увидев, как очаровательно она покраснела, с улыбкой взял ее под руку и повел в главный зал. Другой рукой он поддерживал тетю Изабеллу, которая успокоилась и теперь снова улыбалась.

– Вернемся к обсуждению этого вопроса попозже, дамы. А пока мне просто хочется побыть в обществе двух самых красивых женщин в Мехико…

На следующий день дядя Мануэль вернулся от президента и сообщил, что Антонио просил отпустить Моргану с ним в Манга-де-Клаво, чтобы составить компанию его одинокой супруге. Он великодушно предложил девушке взять с собой Эгги, но Моргану ему не удалось обмануть. Она понимала, что он найдет способ посещать ее по ночам, даже если его жена будет спать в соседней комнате. От этой мысли она преисполнилась глубокого отвращения. Еще на празднике в честь блестящей победы президента она знала, что решение об ее отъезде в Манга-де-Клаво будет принято в любом случае, с ее согласия или без. И она не смела отказаться…

Карета остановилась возле ступеней дворца. Нервно покусывая губы и дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, Моргана машинально стала поправлять волосы.

Тетя настояла на том, чтобы девушка сделала высокую прическу: ей очень нравилось, когда Моргана закалывала густые локоны наверх. По ее просьбе Эгги вместо простых заколок использовала бриллиантовые шпильки, расположив их красивым полумесяцем. В ушах у девушки были бриллиантовые сережки тети Изабеллы, а на шее – бриллиантовый кулон, который тетя очень любила. Если бы не обстоятельства, при которых она приехала в президентский дворец, Моргана от души наслаждалась бы великолепием своего наряда, но страх вытеснил у нее из головы все мысли.

Опершись на предложенную ей руку, Моргана вышла из кареты и стала подниматься по ступенькам, чувствуя, как все сильнее колотится в груди сердце. Она не могла любоваться ни роскошным убранством бального зала, ни шикарными туалетами гостей: ее внимание было приковано к высокой фигуре президента, который заметил их у входа и немедленно пошел им навстречу. Задыхаясь от волнения, девушка коротко кивнула в ответ на дружеское приветствие Антонио:

– Ах, Изабелла, Мануэль и дорогая Моргана, вы что-то задержались, дорогие друзья. Я уже начал бояться, что вы вовсе не придете на праздник, который без вас казался мне мучительно скучным. Музыканты играют уже по меньшей мере час.

В этот момент раздались первые аккорды нового танца, и Санта-Анна, взяв девушку за руку, слегка поклонился ей:

– Окажи мне честь, querida.

Согласно кивнув, Моргана направилась вслед за президентом на середину зала, чуть не вскрикнув от боли, когда он с силой сжал ее руку. Развернув девушку лицом к себе и обняв за талию, он закружил ее в волнующем ритме вальса. Все это время он молчал, и его губы сжались в тонкую напряженную линию. Не в силах больше выносить тишину, Моргана спросила:

– Что-то не так, Антонио?

Быстро скользнув взглядом по ее лицу, Санта-Анна отвел девушку в сторону. Ласково улыбнувшись, он проговорил, слегка повысив голос:

– Танец утомил тебя, дорогая? – Моргана не ответила, но продолжала удивленно взирать на президента. Тогда он взял ее за руку и сказал: – Давай немного прогуляемся на свежем воздухе. Здесь и правда душно.

С этими словами он вывел ее на веранду, и оттуда они спустились в сад. Как только они оказались скрыты от посторонних глаз, он с силой прижал девушку к себе и яростно впился в ее губы, так что ей стало больно.

Оторвавшись от ее губ и тяжело дыша, Антонио хрипло прошептал:

– Я сделал тебе больно, querida? Не буду притворяться, что сожалею об этом.

Удивленная его словами, Моргана ответила не сразу:

– Но… но почему? Что я тебе сделала?

– Ты опоздала почти на час, Моргана! И весь этот час я не сводил глаз с дверей в надежде увидеть тебя! Я ненавижу ждать, querida! Терпение не входит в число моих добродетелей, а я и так уже слишком долго жду тебя.

– Но… но я опоздала не по своей вине. У нас сломалась карета.

Черные глаза президента горели страстью.

– Мне нет никакого дела до твоей кареты, querida. Отмахнувшись от слов девушки, он обхватил ее лицо ладонями и притянул к себе. Он бесцеремонно вторгся в ее рот, и Моргана чуть не задохнулась от отвращения. Она не хотела, чтобы ее обнимал и целовал кто-нибудь, кроме Девона. Ей хотелось поскорее избавиться от настойчивых рук и разгоряченного тела Санта-Анны и не слышать больше страстных слов любви, которые он шептал ей на ухо. Но она заключила договор… договор, который не смела нарушить. Она знала, до чего может дойти Антонио в своей ревности, и боялась навлечь его гнев.

– Querida… querida… я так давно хочу тебя. – Губы Санта-Анны скользнули по ее щеке, в то время как руки ласкали спину. – Я убедил твоего дядю, что ты должна поехать со мной в Манга-де-Клаво. Ты, разумеется, можешь привезти с собой Эгги, но я не позволю ни ей, ни Инессе мешать нашей с тобой любви. Слуги в Манга-де-Клаво преданы мне. Я уверен, что они никому не скажут ни слова о том, где и с кем я провожу время. У нас с Инессой с самого начала были раздельные спальни. Это бледное подобие женщины никогда не пыталось навещать меня по ночам. Нам не о чем беспокоиться. – Его ладонь смело ласкала плечо девушки, затем опустилась вниз и принялась поглаживать полную грудь. Тяжело дыша от возбуждения, он прошептал ей на ухо: – Я так часто мечтал об этом, querida. Злая судьба отняла тебя у меня как раз в тот момент, когда наши чувства достигли предела. Но так даже лучше, ведь ожидание подогревает страсть, querida. Вот увидишь…

В своем возбужденном состоянии Санта-Анна не обратил внимания на то, что Моргана за все время не произнесла ни слова, сохраняя застывшее выражение лица. Вместо этого он снова притянул ее к себе и припал к губам в жадном поцелуе. Когда наконец он ее отпустил, девушка еле держалась на ногах от отвращения.

– Держи себя в руках, querida. Через несколько дней мы будем в Манга-де-Клаво, и я возьму тебя с собой на верховую прогулку, как раньше. Мы займемся любовью под открытым небом, только птицы и солнце будут нам свидетелями, и ты расскажешь мне о своей любви. – Внезапно потемнев лицом, он проговорил мягко: – Ты никогда не говорила, что любишь меня, querida, а я хочу, чтобы ты кричала об этом. Я с нетерпением жду тех дней и ночей, когда наконец услышу эти слова…

Внезапно Санта-Анна резко отстранился и сделал глубокий вдох, чтобы обрести контроль над собой. Окинув девушку оценивающим взглядом, он кивнул:

– Ладно, нам пора возвращаться, пока не начались разговоры. Ты готова, querida?

Кивнув и молча радуясь, что этот кошмар наконец закончился, Моргана послушно побрела в бальный зал вслед за президентом. Не успели они войти, как слева от них раздался знакомый голос, заставивший Моргану вздрогнуть:

– А вот и вы наконец. А я уже начал беспокоиться, куда это вы подевались. – Пронзительные синие глаза впились в лицо девушки, лишив ее дара речи.

– Девон! – только и смогла произнести она.

Рука президента, поддерживавшая девушку под локоть, резко сжалась, и, обернувшись к нему, Моргана увидела, с какой лютой ненавистью он смотрит на презрительно улыбающегося Девона. Когда он заговорил, его голос напоминал змеиное шипение:

– Вы либо дурак, либо ни в грош не ставите свою жизнь, сеньор Говард. Исключительно из-за того, что не хочу портить праздник, я не стану приказывать немедленно арестовать вас!

– Вот поэтому-то я сюда и пришел, Антонио. Я прибыл в столицу вчера вечером и решил дождаться праздника, чтобы предстать перед вами. Кроме того, у меня было несколько неотложных дел.

– Неотложных дел! Какие такие важные дела стоят вашей жизни, сеньор Говард? Вы сильно рисковали, решившись приехать в Мехико.

Девон изобразил на лице недоуменное выражение:

– Я и не знал, что вы так враждебно настроены по отношению ко мне, Антонио. Когда я в последний раз покидал Мехико, мы были почти друзьями. Мы даже заключили договор.

– И вы нарушили этот договор, явившись сюда сегодня! Кроме того, вы предатель, участвовавший в восстании против центральной власти.

– Неужели? Я знаю, что был ранен в сражении при Сакатекасе и что подчиненный моего отца сумел каким-то образом забрать меня домой. Но Рауль также сообщил мне, что, по вашим словам, меня никогда не было в Сакатекасе… и что все воспоминания о моем участии в заговоре стерты из вашей памяти. Уверен, потере памяти во многом способствовало появление Морганы, – сказал Девон и метнул в сторону девушки разгневанный взгляд. – Когда Моргана рядом, ни один мужчина не может долго думать о делах. – Вновь переведя глаза на Санта-Анну, он спокойно продолжил: – Так вот я приехал сюда в качестве официального представителя техасской колонии для встречи с полковником Остином. Жаль, что вы чувствуете ко мне личную неприязнь, Антонио, но я уверен, что ваше отношение не повлияет на работу правительства. У вас большие проблемы в Сакатекасе. Вы же не станете рисковать и наживать точно такие же в Техасе.

– Bastardo! – сквозь зубы процедил Санта-Анна.

– А что касается вашего утверждения, будто я нарушил договор, позвольте заметить, что обвинения с полковника Остина до сих пор не сняты. Он вынужден оставаться в Мехико, и это свидетельствует о том, что именно вы первым нарушили договор.

– И вы решили приехать сюда… помозолить мне глаза! Вам это с рук не сойдет, сеньор Говард! Через два дня я уезжаю в Манга-де-Клаво, и вам придется иметь дело с генералом Барраганом. – Санта-Анна отыскал глазами в толпе своего заместителя. – Он стоит вон там, в углу. – Взглянув на Девона, он крепко сжал руку девушки. – Раз нам больше не о чем говорить, я предоставлю вам возможность наслаждаться праздником. Пойдем, Моргана…

Внезапно потемнев лицом, Девон резко схватил девушку за другую руку.

– Вы правы, Антонио, нам с вами больше не о чем говорить, но вот с Морганой мне надо многое обсудить, потому что я всего несколько часов назад закончил приготовления к нашей свадьбе.

– Свадьбе! – Санта-Анна яростно воззрился на девушку.

Побледнев, Моргана отрицательно покачала головой. Неожиданное появление Девона… этот разговор с Санта-Анной… Она чувствовала себя как во сне! Слова Девона никак не могли быть произнесены наяву…

– Вы с ума сошли! – Почувствовав на себе любопытные взгляды, Санта-Анна понизил голос и повернулся спиной к бальному залу: – Мануэль ничего мне об этом не говорил! Он только сегодня днем разрешил мне взять Моргану с собой в Манга-де-Клаво!

Девон презрительно посмотрел на девушку:

– Ну что ж, Антонио, она не поедет с тобой. Завтра у нас свадьба, я уже все подготовил.

Насмешливое выражение синих глаз вернуло Моргану к действительности, гнев придал ей силы, и она резко проговорила:

– Ты в самом деле сошел с ума! Ты сделал все приготовления, кроме одного: не получил согласия невесты! Жаль, что ты зря потратил время. Я не понимаю, как такая мысль вообще могла прийти тебе в голову.

Услышав эти слова, Санта-Анна с явным облегчением вздохнул. Вновь обретя контроль над собой, он обратился к Девону:

– Наверное, вы еще не до конца выздоровели, сеньор Говард. Похоже, у вас до сих пор бред. Разве вам не ясно, что Моргана собирается через два дня ехать в Манга-де-Клаво, и я…

– Моргана не поедет в Манга-де-Клаво, Антонио, – кипя от гнева, медленно процедил Девон, – и она выйдет за меня замуж! Я не допущу, чтобы мать моего ребенка была чьей-либо любовницей!

– Вашего ребенка! – Санта-Анна недоуменно взглянул на девушку, которая от неожиданности попятилась назад. Если бы не удерживавшие ее руки мужчин, она бы убежала, чтобы не присутствовать при этой ужасной сцене.

– Как… как ты узнал? – хрипло прошептала она.

– Так это правда? – дрожащим голосом осведомился Санта-Анна. – Он говорит правду? Ты носишь его ребенка?

Не отрывая глаз от Девона, Моргана кивнула и опустила ресницы от стыда.

– Puta! – выпалил Санта-Анна после короткой паузы. – Она ваша, сеньор Говард. Она явно рассчитывала объявить этого ребенка моим, когда пройдет достаточно времени… хотела навязать мне ребенка чужого мужчины! Puta! Bribyn!

Развернувшись, Санта-Анна исчез в толпе гостей.

Лицо Девона стало расплываться у нее перед глазами. Что такое она увидела в его взгляде? Гнев и ненависть куда-то ушли… что это было… тревога?.. беспокойство? Он повел ее к выходу, поддерживая рукой за талию. Они были уже у самой двери, когда комната вдруг закружилась перед глазами и колени у нее подогнулись. Неужели все это правда: кружащаяся комната… гаснущий свет… и, наконец, темнота?..

В гостиной горел яркий свет. Генерал Эскобар стоял неподвижно, сохраняя на морщинистом лице выражение гнева. Донья Изабелла нервно потирала ладони, силясь удержать слезы. Девон находился несколько в стороне и смело взирал на пожилую чету. И только Моргана сидела на диване. После того как на балу она потеряла сознание, ее быстро отвезли домой и усадили отдыхать в гостиной.

Когда дядя наконец заговорил, его голос дрожал от ярости:

– Вы пришли сюда не для того, чтобы попросить у меня руки племянницы, а чтобы потребовать ее! Вы говорите, что подготовили все для завтрашней свадьбы! Невероятно! Вы безумец, как я всегда считал! Не думаете же вы в самом деле, что мыс женой согласимся на такое! Моргана не давала своего согласия. Ваше предложение, очевидно, было для нее такой же неожиданностью, как для нас, и поэтому-то она потеряла сознание. Нет! Я не дам своего согласия, сеньор Говард, и прошу вас немедленно покинуть мой дом!

Девон оставался непреклонен. Он с решительным видом стоял напротив генерала Эскобара, одетый в строгий вечерний костюм и белоснежную рубашку, оттенявшую его бронзовый загар.

– Вы согласитесь, генерал. У вас нет выбора. В декабре Моргана родит моего ребенка.

Взглянув на племянницу, Мануэль осведомился безжизненным тоном:

– Это правда, Моргана? Ты беременна от этого человека?

Неожиданно преисполнившись гнева, Моргана решительно поднялась на ноги. Стоя прямо, несмотря на дрожь в коленях, она спокойно произнесла:

– Я действительно беременна, но не от сеньора Говарда!

Услышав его сдавленный стон, Моргана почувствовала удовлетворение. Нет, она не станет женой Девона на таких условиях! Он приехал сюда исключительно из чувства долга… он даже не уверен, что ребенок действительно его! Она не сможет каждый день быть рядом с этим мужчиной, сходить с ума от любви к нему и знать, что взаимности ждать не приходится. Она не переживет одиноких ночей, когда он не будет приходить домой, а она начнет мучиться, представляя в его объятиях Хелену Трент или другую женщину, которую он любит и уважает! Нет, она не может выйти замуж за этого человека!

Лицо молодого человека превратилось в застывшую маску, когда вдруг сзади раздался тихий голос:

– Моргана носит ребенка мистера Говарда. Я слышала это из ее собственных уст и послала ему письмо, в котором сообщила о ее беременности.

Резко развернувшись, Моргана недоуменно уставилась на Эгги.

– Он отец твоего ребенка, Моргана. Он обязан поддерживать тебя и его, и он имеет право знать, что станет отцом. У тебя нет другого выбора, кроме как принять его предложение, Моргана!

– То есть как это нет выбора? Я не хочу выходить за него замуж!

И тут раздался тихий голос генерала Эскобара, моментально заставивший девушку замолчать:

– Это правда, Моргана? Я повторяю свой вопрос и хочу получить на него честный ответ. Это ребенок сеньора Говарда?

Понимая, что глупо отрицать очевидное, Моргана вскинула подбородок и четко произнесла:

– Да, его.

Увидев боль в дядиных глазах, она вся внутренне сжалась и стала со страхом ждать, что будет дальше.

– В таком случае, милая, тебе не остается ничего иного, кроме как выйти за него замуж.

– Нет, я никогда этого не сделаю!

– Да, Моргана, ты станешь его женой! – решительно проговорил генерал Эскобар, глядя в глаза племяннице. – Когда ты вернулась, мы с тетей Изабеллой не задавали тебе никаких вопросов. Мы видели, как ты страдаешь, но теперь нам стало ясно, что все это время ты находилась с сеньором Говардом и либо сбежала от него, либо просто разочаровалась в нем.

– Нет, дядя Мануэль, я не по собственной воле пошла с ним.

– Теперь это не имеет значения, Моргана. Ты признаешь, что ждешь от него ребенка. Мужчина несет ответственность за своего ребенка и его мать. Я не хочу, чтобы твой малыш стал незаконнорожденным, и не позволю тебе сломать ему жизнь. – Поколебавшись некоторое время, генерал Эскобар продолжил уже более мягким тоном: – Завтра ты станешь женой этого человека, Моргана. Если ты этого не сделаешь, то не сможешь больше оставаться в моем доме. Я не буду содержать ни тебя, ни твоего ребенка. Решай сама.

После этих слов в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только всхлипываниями доньи Изабеллы. Моргане было очень больно, тем более что дядя говорил совершенно спокойно, а значит, осознанно. Медленно повернувшись к Девону, она встретила его тяжелый немигающий взгляд.

– Меня лишили права выбора, Девон. – По ее губам скользнула легкая улыбка. – Хорошо, я рассмотрела предложенные мне варианты и приняла решение. – Пристально вглядевшись в его суровое лицо, она произнесла бесцветным голосом: – Я выйду за тебя замуж.

Единственной реакцией Девона на ее слова было подергивание мышцы на щеке. Он молча кивнул и долго смотрел ей вслед, когда она вышла из комнаты.

Карета тронулась с места, и утренняя улица огласилась стуком копыт. Собор находился неподалеку. Моргана выпрямилась на сиденье, и этим резким движением привлекла внимание остальных пассажиров. Не в силах выдавить из себя улыбку, она постаралась как можно спокойнее отнестись к их пристальным взглядам.

– Моргана, с тобой все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? – Тоненький взволнованный голосок тети Изабеллы разбился о ледяную холодность, которую напустила на себя девушка, чтобы не дать волю слезам.

– Все в порядке, тетя.

Ощущая на себя взгляд генерала Эскобара, Моргана отвернулась к окну и сделала вид, что рассматривает городской пейзаж. Она боялась, как бы озабоченные выражения их лиц не поколебали с таким трудом давшееся спокойствие.

Моргана покорилась воле судьбы только ради того, чтобы обеспечить будущее малышу, которого ждала. По иронии судьбы именно вчера она впервые почувствовала, как ребенок шевелится внутри ее, и это ощущение было таким упоительным, что она забыла о своих тревогах. Да, она готова на все ради этого ребенка, пусть даже ей всю жизнь предстоит мучиться от того, что любимый человек презирает ее.

Воспоминание о мимолетной радости, испытанной вчера при виде высокой стройной фигуры Девона, стоявшего в дверях бального зала, вернулось и снова стало мучить девушку. Когда он посмотрел на нее, в его взгляде читалась не любовь, а ненависть. Ей бы хватило одного прикосновения, одного взгляда, чтобы отчаяние при мысли о предстоящей свадьбе сменилось искренним счастьем. Но нет, Девон ни капли не радовался, не ждал с нетерпением новой жизни, которую они вот-вот должны были начать вместе. Он женился исключительно из чувства долга. Она не злилась на Эгги за то, что та сообщила Девону о ребенке. Старая шотландка действовала вполне разумно: с ее точки зрения, при таких обстоятельствах не следовало думать о любви.

К свадьбе девушку готовили по всем правилам. Утром в ее спальню пришла тетя Изабелла и со слезами на глазах протянула племяннице великолепное кружевное платье.

– Это мое свадебное платье, querida. Я бережно хранила его все эти годы, хотя у меня и не было дочери, которой я могла бы его передать. Думаю, судьба сжалилась надо мной и послала тебя, чтобы ты надела это платье на свою свадьбу.

Моргане почему-то не хотелось надевать это платье, символ искренней любви, соединявшей тетю с дядей. Девушка пробормотала смущенно:

– Ты намного стройнее меня, тетя. Боюсь, платье мне не подойдет…

– Его подогнали специально под тебя, дорогая. Видишь, на подоле добавили кружев, чтобы оно не было тебе коротко, а пуговицы слегка расставили. Оно будет отлично на тебе сидеть.

– А… дядя Мануэль не будет возражать?

Проглотив слезы, донья Изабелла прошептала хрипло:

– Дядя Мануэль с любовью посылает его тебе.

Окинув взглядом прекрасное кружевное платье, Моргана вспомнила, какое чувство испытала, увидев себя в зеркале. Облегающий лиф закрывал плечи и грудь, ворот был отделан тонким белым кружевом, а длинные пышные рукава сужались у запястья. Платье было сшито очень просто, без всяких украшений. Оно красиво очерчивало грудь, сужаясь к поясу, охваченному широким атласным бантом, от которого до самого пола спускалась многослойная юбка в форме колокола. Блестящие каштановые локоны девушки были уложены в высокую прическу, заколоты испанским гребнем и покрыты мантильей из тончайшего кружева. Слезы на глазах тети Изабеллы и изумление на обычно непроницаемом лице Эгги свидетельствовали о том, что Моргана выглядела идеально для своей роли – роли взволнованной счастливой невесты.

При виде приближающегося собора девушка содрогнулась. Не в силах смотреть на это величественное здание, она отвернулась и крепко сцепила на коленях руки. Карета остановилась. Генерал Эскобар помог племяннице выйти и стал вместе с ней подниматься по ступенькам. Утреннее солнце приятно согревало, и благодаря раннему часу на улице не было зевак. Внутри церкви было темно, единственным источником света служили свечи у алтаря. Ослепленная ярким солнцем, Моргана не сразу смогла различить в темноте очертания предметов и людей. Внезапно с хоров раздался звук органа, испугавший девушку. Широкая рука накрыла ее ладонь. Подняв глаза, девушка увидела перед собой дядю Мануэля, который взял ее под руку и повел к алтарю.

Взгляд Морганы задержался на высоком стройном мужчине, стоявшем рядом со священником в конце прохода. Синие глаза были, как всегда, серьезны и непроницаемы. Девушка невольно покраснела. Ее лицо оставалось спокойным, а сердце так и рвалось к нему. О, Девон, если бы только все могла быть по-другому… если бы ты сказал, что любишь меня.

Когда девушка остановилась рядом с Девоном, священник занял свое место и начал церемонию. До Морганы откуда-то издалека доносился четкий громкий голос Девона и собственное невнятное бормотание. Наконец все закончилось. Обеты были произнесены. Они стали мужем и женой.

Девон не стал брать ее за руку, а просто развернулся к генералу Эскобару и донье Изабелле, которые бросились целовать племянницу. Краем глаза Моргана заметила, как Девон с серьезным видом пожал протянутую ему Мануэлем руку и принял поцелуй от доньи Изабеллы. Единственный проблеск чувства промелькнул у него на лице, когда Эгги взяла его ладони в свои.

Наконец Девон подхватил молодую жену под руку и повел к выходу. Выйдя на террасу, они остановились, чтобы привыкнуть к яркому солнцу. Внезапно Девон сделал ей знак, и, обернувшись, она успела заметить удаляющуюся мужскую фигуру на белом жеребце. Девон хмуро посмотрел на жену и медленно повел к карете.

Солнце приятно согревало спину. В течение нескольких часов они ехали молча. Вокруг расстилался знакомый пейзаж, навевавший воспоминания. Правда, на этот раз они путешествовали с большим багажом. Два вьючных мула, которых накануне нагрузили слуги генерала Эскобара, везли вещи девушки и съестные припасы, рассчитанные на весь долгий путь до Техаса. Моргану, конечно, не спросили, как именно она предпочитает ехать, но и выбора-то не было. Девону, похоже, не терпелось уехать. Моргане казалось, что он жалеет о содеянном, но для них обоих было уже слишком поздно.

Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Моргана посмотрела на Девона и была потрясена серьезным выражением его лица. Смутившись, она невольно прижала руку к легкой белой блузке и с сожалением покосилась на тяжелую бязевую юбку. Вместо широкополого сомбреро Моргана надела очаровательную маленькую шляпку с опущенными полями, подаренную тетей Изабеллой. Странно, но она почему-то скучала по мексиканской блузке и юбке, в которых впервые ехала в Техас. С этой одеждой, которую она сначала так ненавидела, было связано много счастливых воспоминаний.

– Становится слишком жарко. Давай остановимся на часок вон в той рощице. – Девон не спрашивал, а утверждал, поэтому Моргана не стала спорить.

Они медленно въехали под сень деревьев, и девушка облегченно вздохнула, почувствовав приятную прохладу.

Быстро спешившись, Девон помог Моргане спуститься с лошади. Прикосновение его пальцев обожгло ее сквозь тонкую ткань блузки. Смутившись от собственной реакции на его руки, Моргана отвела глаза и отстранилась. Пока Девон привязывал лошадей, она подошла к маленькому ручейку, струившемуся меж деревьев, и набрала в рот немного воды. Прохладная струйка скатилась по подбородку, и девушка с наслаждением запрокинула голову, прижимая влажные ладони к шее. Почувствовав вдруг непреодолимое искушение, она уселась на траву, сняла ботинки и чулки и опустила ноги в воду.

У нее за спиной Девон занимался устройством временного лагеря. Они не стали праздновать бракосочетание. После церемонии в церкви они вернулись в дом Эскобаров и позавтракали в семейном кругу. Сразу после этого Моргана поднялась к себе в комнату переодеться, а когда спустилась, лошади уже были готовы. Она очень сдержанно попрощалась с родственниками, постоянно ощущая на себе пристальный взгляд Девона. С самого начала путешествия они не перекинулись и парой слов, но ей, по правде сказать, говорить сейчас совсем не хотелось. У нее было такое ощущение, что между ними все уже было сказано.

– Моргана, – раздался позади нее голос Девона. Слегка улыбнувшись, он посмотрел на ее маленькие ступни в прохладной воде ручья. – Сегодня очень жарко. Надеюсь, так тебе стало полегче.

Моргана кивнула и взглянула на Девона.

– Моргана, я должен тебе кое-что сказать… мне кажется, нам надо многое прояснить…

Внезапно нахмурившись, девушка произнесла натянуто:

– Нам нечего сказать друг другу, Девон. Мы уже обо всем поговорили.

– Нет, не обо всем. Пойдем со мной, прошу тебя.

В его голосе неожиданно прозвучали новые мягкие нотки. Девон протянул девушке руку, и она медленно поднялась на ноги, словно завороженная его пронзительным синим взглядом. Они уже почти поравнялись с тем местом, где были привязаны лошади, когда Девон вдруг неожиданно развернулся и схватил ее за плечи. Заметив, как вздрогнула девушка от его прикосновения, он поспешно проговорил:

– Прости, Моргана. Мне жаль, что все так вышло. Это напряжение… которое возникло с самого начала, неминуемо должно было закончиться скандалом. Не знаю даже, как нам удалось сдержаться. Но я хочу, чтобы ты знала: я не думал, что так получится, я не хотел, чтобы ты ненавидела меня… и я не хотел причинять тебе боль…

– Прошу тебя, Девон. – Не в силах вынести воспоминаний, нахлынувших на нее при этих словах, Моргана отвернулась. – Все кончено. Что сделано, то сделано.

– Моргана, пожалуйста, выслушай меня. – В его голосе зазвучали какие-то странные непривычные интонации. Взглянув на Девона, она увидела в его глазах отчаяние. – Ты теперь моя жена, Моргана, и я хочу, чтобы между нами хотя бы не было тайн.

Девушка внутренне содрогнулась от дурного предчувствия, но продолжала смотреть на него.

– Когда я оправился от ран и обрел возможность мыслить связно, я был уже дома в Техасе. Раулю с Джоном каким-то образом удалось перевезти меня, хотя я совершенно ничего не помню. Единственное, что осталось в моей памяти, это как ты стояла возле моей постели, а Санта-Анна обнимал тебя за талию. Он целовал тебя и радовался, что ты наконец вернулась. Я отчетливо помню, что ты так и не подошла ко мне, так и не дотронулась до меня, хотя я так просил…

– Девон, пожалуйста, не продолжай. Какой во всем этом смысл…

– Дай мне закончить, Моргана, – взмолился Девон, внезапно потемнев лицом. – Я помню, как ты приоткрыла губы, чтобы он мог как следует поцеловать тебя. В тот момент я ощутил физическую боль. Я ненавидел тебя. Я думал, что ты решила во что бы то ни стало вернуться к Санта-Анне и уговорила Джона помочь тебе бежать. Мне казалось, что все ночи любви, которые мы провели вместе, ничего… ничего для тебя не значили…

– Они ничего не значили для тебя, Девон. Ты ясно дал мне это понять.

При этих словах Девон нахмурился и помолчал немного, прежде чем продолжить:

– Джон и Рауль пытались поговорить со мной, но все без толку. А потом я получил письмо от Эгги, в котором сообщалось, что ты ждешь от меня ребенка. Но ты любила Санта-Анну. Я не сомневался, что ты снова стала его любовницей, но Эгги утверждала, что ребенок действительно мой. Я не хотел ехать в Мехико, Моргана, я пытался найти в себе силы отпустить тебя. Я и так причинил тебе достаточно страданий, и мне ненавистна была сама мысль о том, что своим вмешательством я могу омрачить ваше с Антонио счастье, но письмо Эгги мучило меня. Я мог думать лишь о том, что ты беременна от меня, а значит, у меня есть право вернуться, снова увидеть тебя, забрать тебя с собой… хоть ты и не любишь меня.

Блаженство медленными волнами накатывало на девушку, пока Девон продолжал говорить:

– На следующее утро я уже был в дороге. В голове у меня не было никакого плана, Моргана. Я просто знал, что готов пойти на что угодно, лишь бы ты была рядом со мной. Оказавшись в Мехико, я сразу же отправился в церковь и сделал необходимые для свадьбы приготовления, хотя до самого конца не был уверен, что мне удастся вырвать тебя из объятий Санта-Анны. Он ведь ненавидит меня и ревнует к тебе, так что я вполне мог оказаться в тюрьме. А потом я увидел тебя на балу, возвращающейся из сада вместе с ним. У тебя губы распухли от поцелуев. – Девон больно сжал ее плечи, но Моргана даже не дрогнула. – В тот момент я потерял над собой контроль, Моргана, и выпалил правду… о том, что ты ждешь от меня ребенка и что я планирую жениться на тебе и забрать в Техас. Я очень обрадовался, когда он стал кричать на тебя, поняв, что между вами все кончено. Но радость моя длилась только до тех пор, пока я не увидел выражения твоего лица. Ты любила его, а я снова отобрал у тебя любимого, и я ненавижу себя за это.

– Девон, ноя не…

Прижав пальцы к губам девушки, Девон не дал ей продолжать.

– Позволь мне договорить, Моргана. Я еще не все сказал, что хотел.

Молча кивнув, потому что слезы мешали ей говорить, Моргана слушала, как он с мукой в голосе рассказывал дальше:

– Когда ты сегодня утром шла к алтарю, Моргана… ты была такая красивая… самая красивая женщина из всех, что я видел, и я понял, что только и мечтал о том, чтобы ты навсегда стала моей. Я хотел броситься к твоим ногам, умолять тебя принять мою любовь, но когда мы вышли из церкви… там опять был Санта-Анна. Он снова захотел тебя, Моргана. Несмотря на то что он сказал, его желание не ослабело. И я почувствовал, что, если ты подойдешь к нему, он тебя увезет. И в тот момент я решил, что расскажу тебе всю правду. Ты носишь моего ребенка, Моргана, и я жду не дождусь, чтобы он родился. Ты моя жена, пока смерть не разлучит нас. Санта-Анна никогда не будет твоим. Он женат, и с ним ты никогда не смогла бы жить полной жизнью. Вы не созданы друг для друга, милая. Если бы вам было суждено быть вместе, вы встретились бы раньше, когда в его жизни не было еще доньи Инессы. Ты создана для меня… только для меня. Волею судьбы мы оказались на борту одного корабля, плывшего в Мексику: ты собиралась начать здесь новую жизнь, а я – выполнить политическую миссию и вернуться домой. Судьба распорядилась так, что я влюбился в тебя настолько сильно, что не мог уехать из Мехико без ощущения того, что оставил позади часть самого себя. Поначалу я ненавидел тебя, Моргана, ненавидел за то, что по твоей вине я чувствовал себя недочеловеком, а ты во всем предпочитала мне Санта-Анну. – Суровые черты Девона смягчились, и его синие глаза потеплели. Проведя ладонью по щеке девушки, он почти прошептал: – Но теперь я готов признать свою ошибку, милая. Я готов признать, что люблю тебя, даже если никогда не услышу от тебя ответных слов.

– Но, Девон, я…

– И я хочу пообещать тебе, милая, что стану хорошим мужем. Я отвезу тебя домой, и мы будем вместе воспитывать нашего ребенка, и я сделаю все, чтобы загладить свою вину перед тобой… за то, что причинил тебе страдания, лишив тебя возможности видеться с любимым.

Сглотнув комок в горле, он проговорил хрипло:

– Я люблю тебя, Моргана, люблю так сильно, что ощущаю почти физическую невыносимую боль. И я обещаю сделать тебя счастливой, милая. Я сдержу слово.

Дрожащими руками Девон обнял жену за плечи и пристально вгляделся в ее лицо в поисках ответа. Моргана не в силах была вымолвить ни слова от переполнявшего ее счастья.

– Моргана, милая, скажи что-нибудь. Скажи, что не ненавидишь меня.

– Девон, я тебя не ненавижу. Я люблю тебя, Девон, я люблю тебя, и это все, что я хотел а услышать от тебя… только эти же слова.

Изумленно поглядев на девушку, Девон осторожно поинтересовался:

– А как же Санта-Анна? Ты разве не его любишь?

– Я никогда не любила его, Девон! Ты сам это придумал! Я долгое время восхищалась им, но после Сакатекаса… я увидела его истинное лицо. Он именно такой, как ты говорил: эгоистичный, амбициозный, жадный…

– А я… какой я, Моргана? – Продолжая недоверчиво смотреть на девушку, Девон медленно приблизился к ее лицу. – Какой я?

– Ты мужчина, которого я люблю, Девон. Единственный мужчина, которого я когда-либо любила.

– Моргана, милая, – простонал Девон, касаясь ее губ, – больше мне ничего не надо.

Этот глубокий обжигающий поцелуй всколыхнул в душе девушки так долго сдерживаемую страсть. Обвив руками шею мужа, она прижалась к нему всем телом и чуть не задохнулась в его объятиях. Внезапно Девон подхватил ее на руки и прошептал, глядя в глаза:

– Я так долго любил тебя, милая, сначала неосознанно, а потом боясь признаться в этом даже самому себе. Но я никогда не переставал хотеть тебя, Моргана, ни на минуту.

– И я никогда не переставала хотеть тебя, Девон. Даже когда ненавидела, я хотела тебя.

Прижимая ее к груди, Девон вышел на поросшую мягкой травой поляну. Осторожно опустив ее на землю, он лег рядом и притянул к себе. Жадно обнимая жену, он хрипло прошептал ей на ухо:

– Ты знаешь, что теперь ты моя навеки, милая?

– Да, Девон, пока смерть не разлучит нас.

– Пока смерть не разлучит нас.

Их губы соприкоснулись, и слова стали уже не нужны.