Дерзкое обольщение

Глава 5

– Не вставай, Моргана! Я все сделаю!

Эгги быстрым шагом направилась через всю комнату, чтобы поднять книгу, соскользнувшую на пол с колен девушки, но вдруг остановилась, пригвожденная к месту сердитым выражением лица своей подопечной. Медленно и с трудом встав на ноги, Моргана сама подняла с пола книгу. Сделав глубокий вдох, чтобы сдержать рвущиеся с губ резкие слова, она заговорила тихим, но настойчивым голосом, глядя прямо в большие совиные глаза гувернантки:

– Эгги, мне не нравится, что со мной обращаются как с инвалидом! Прошла уже почти неделя с тех пор… с тех пор, как меня ранили, и я уже почти выздоровела. И мне приходится по полдня отдыхать только потому, что доктор Савелла и тетя Изабелла чересчур беспокоятся за меня. Я действительно чувствую себя хорошо!

– Ты чувствуешь себя хорошо только потому, что по полдня отдыхаешь, Моргана! Если бы ты вернулась к привычному образу жизни, то очень скоро выбилась бы из сил. Ты потеряла много крови, и нужно время, чтобы…

– Чепуха! – Моргана раздраженно отмахнулась от назойливой гувернантки, оборвав ее на полуслове. – Хватит уже говорить о том, как я слаба. Я не слаба! Я чувствую себя прекрасно! Я…

– Я могу с уверенностью сказать, что ты полностью выздоровела, милая!

Низкий насмешливый голос, донесшийся с порога, заставил Моргану поспешно обернуться. При виде Девона Говарда губы ее инстинктивно изогнулись в улыбке. Его суровые черты смягчились, он слегка улыбнулся в ответ, подошел к девушке, взял ее маленькие ладошки в свои и поднес к губам.

Отчаянно желая избавиться от вечного присутствия Эгги, Моргана ответила тоном, ничуть не скрывавшим ее чувств:

– Если бы я во всем слушалась Эгги и тетю Изабеллу, то проводила бы целые дни в постели, Девон. Исключительно благодаря моим настойчивым просьбам мне разрешили находиться несколько часов днем в гостиной, принимать солнечные ванны и ничего не делать. Никак не могу убедить их в том, что я абсолютно здорова.

Остро ощущая, что Девон не выпустил ее руки, а продолжал согревать ее теплом своих ладоней, Моргана заговорила умоляющим тоном:

– Посмотри на меня, Девон! Разве я так плохо выгляжу? Ты не попросишь за меня тетю Изабеллу? Мне так хочется прогуляться по саду, несмотря… – Не желая заканчивать фразу, чтобы не воскрешать в памяти мрачные события, она уклончиво проговорила: – Уверена, что спуститься по лестнице и пройти через внутренний двор не так уж трудно.

Завороженная широкой улыбкой и теплом в светлых глазах Девона, Моргана позволила ему увлечь себя поближе к окну. Девон задумчиво проговорил:

– Ну что ж, если ты хочешь услышать мое заключение, то я должен как следует тебя рассмотреть, милая. Дай-ка взглянуть…

Под пристальным взглядом Девона у Морганы перехватило дыхание. Не понимая, почему у нее внезапно ослабели колени – от слабости или от близости Девона Говарда, – она боялась пошевелиться. Несколько мгновений Девон смотрел ей в глаза, потом принялся ласкать ее нежные брови, изящно очерченные скулы и, наконец, остановился на мягких полуоткрытых губах.

– Моргана! – Бесцеремонное вмешательство Эгги смутило девушку. – Ты стояла достаточно долго. Мне кажется, тебе следует отдохнуть.

– Уверен, Моргана ценит вашу заботу, Эгги, и я тоже, – предупредил рвущиеся наружу резкие слова Морганы тихий голос Девона. – Но я думаю, что небольшая физическая нагрузка не повредит. Нельзя допустить, чтобы мышцы окончательно ослабли.

– Доктор Савелла сказал, что Моргана еще недостаточно окрепла для того, чтобы ходить по лестнице, – горячо возразила Эгги с сердитым выражением лица. Для Морганы это было последней каплей.

– Что за глупости, Эгги! Я полностью здорова! Можно подумать, что у меня пострадали ноги, а не…

– Моргана, – мягко оборвал гневную тираду девушки Девон, – быть может, доктор Савелла прав. Наверное, тебе пока не стоит ходить по лестнице…

– Девон! – Потрясенная столь явным предательством, Моргана уставилась в его посерьезневшее лицо. При виде веселых чертиков, заплясавших в глубине его синих глаз, в душу Моргане закрались первые подозрения, и она решила позволить ему закончить фразу. И в этот момент Девон неожиданно подхватил ее на руки. Прижатая к его груди, девушка оказалась в опасной близости от сводившей ее с ума ленивой улыбки, а Девон хрипло пробормотал:

– …поэтому, если ты действительно так хочешь прогуляться по саду, я отнесу тебя туда на руках.

– Madre de Dios!

Восклицание тети Изабеллы застало их врасплох. Все головы разом повернулись в сторону двери, и маленькая хрупкая женщина поспешно вбежала в комнату.

– Моргана, тебе плохо? Ты чувствуешь слабость? Быстрее, Девон, отнесите ее в спальню!

Глядя в веселые глаза Девона, Моргана протянула:

– Видишь? Ну скажи им, Девон! Они своими заботами сделали из меня инвалида.

– Но… но… – Запинающийся голос доньи Изабеллы выдал ее смущение, и, обратившись к испуганной даме со своей самой очаровательной улыбкой, Девон тепло произнес:

– Я как раз говорил Эгги, что полностью согласен с ней, донья Изабелла. Моргана, наверное, еще слаба, чтобы самостоятельно подниматься и спускаться по лестнице, но раз уж ей так хочется прогуляться по вашему прекрасному саду, то я предлагаю отнести ее туда на руках. Она сможет отдохнуть, как только захочет.

Не в силах противостоять очарованию Девона вкупе с логическими выводами, донья Изабелла, поразмыслив несколько секунд, ответила:

– Да, Девон, быть может, смена обстановки пойдет Моргане на пользу. Но вы, пожалуйста, внимательно следите за ней, и когда она начнет уставать…

– Tia Isabella, рог favor![17] Со мной все в порядке!

Ласково улыбнувшись, Изабелла Эскобар кивнула:

– Да, Моргана, я уверена, что ты чувствуешь себя хорошо, но все же намерена проследить, чтобы так продолжалось и дальше. Я чуть было не потеряла нового любимого члена семьи и не допущу, чтобы такое повторилось.

Стремясь обратить в шутку слова, которые тронули ее до глубины души, Моргана повернулась к Девону и с напускной серьезностью проговорила:

– Тетя Изабелла права, Девон. Пожалуйста, внимательно следи за мной. А теперь пойдем!

Под легкий смех тетушки Девон вынес Моргану из гостиной. Чувствуя, как поднимается настроение, она обняла Девона за шею и еле слышно прошептала ему на ухо:

– О да, Девон, ты должен внимательно следить за мной.

Наклонив голову и прикоснувшись губами к ее щеке, Девон мягко отозвался:

– Всегда к твоим услугам, милая… всегда в твоем распоряжении…

Сердце Девона бешено колотилось в груди, но только не от того, что он устал, пока нес вниз по лестнице Моргану. Он всеми силами избегал пристального взгляда темных миндалевидных глаз, прикованных к его лицу. Черт, он боялся заглянуть в эти глаза. Если он позволит себе поддаться чарам Морганы, то утратит контроль над собой. Остро ощущая собственную беззащитность, Девон поддался терзавшим его сомнениям: он сам не знал, что лучше – атмосфера враждебности, царившая между ними раньше, или те новые, открыто теплые отношения, которые установились после несчастного случая. Бросив быстрый взгляд на светящееся радостью лицо Морганы, он тяжело сглотнул. Одно стало ясно: раньше было проще, чем теперь. Он так и не успел понять, в какой момент исчезла вражда, но радовался, что это произошло. Не решаясь до конца поверить в чудо, он предпочел не думать о том, по какой причине обжигающая ненависть в прекрасных глазах Морганы вдруг превратилась в ласковое тепло, проникавшее в самую душу. Что касается его самого, то он уже устал от постоянных напоминаний внутреннего голоса о том, что он чересчур увлекся этой девушкой, что у них нет будущего. Он прекрасно понимал, что Моргана не имеет ни малейшего представления о его жизни, что она просто не сможет существовать в привычных для него условиях. Однако осознание этого не освобождало его от дразнящего видения, непрестанно являвшегося ему во сне, от воспоминаний о нежном теле, слившемся с его собственным в жарком объятии.

Как будто мало у него проблем, так он еще вынужден каждый раз, приходя к Моргане, выдерживать пристальный взгляд Эгги. Гувернантка явно не доверяла ему, и, следовало признать, имела на то все основания. Но к сожалению, его терпение было на исходе. В конце концов, отношения, установившиеся между ним и Морганой, вполне могли носить временный характер… как результат испытанного девушкой шока и потому, что он был первым, кого она увидела, очнувшись. Если так, он был благодарен судьбе за такой поворот событий, позволивший ему находиться рядом е ней, держать ее в объятиях.

Покрепче прижав Моргану к себе, Девон перевел взгляд на ее улыбающееся лицо.

Почувствовав сильное волнение при виде ответного тепла в ее глазах, он мягко пробормотал:

– Ты похожа на маленького довольного котенка, Моргана. – Не выпуская девушку из рук, он пересек внутренний дворик и вошел в сад. – И мне кажется, если я прислушаюсь, то услышу твое урчание.

– А почему бы мне и не поурчать, Девон? – Удовлетворенно вздохнув, она опустила голову ему на плечо. – Сегодня замечательный день – я чувствую себя хорошо, и наконец-то, после трех дней уговоров, мне удалось убедить тетушку выпустить меня в сад.

– Знаешь, милая, – надменно вскинув брови, Девон скептически посмотрел на нее, – я не думал, что тебе так легко доставить удовольствие, но если прогулка по саду – твоя заветная мечта, то я с радостью осуществлю ее. – Дойдя до ухоженной полянки, окруженной цветущими кустарниками и небольшими деревьями, он опустил Моргану на землю и, взяв ее за руку, отвел на освещенное солнцем место. – Так, теперь позволь хорошенько рассмотреть тебя, чтобы сделать вывод о твоем самочувствии.

Стоило только Девону приблизить к себе лицо Морганы, как он понял, насколько это было опасно. Небольшие круги под блестящими карими глазами с золотыми искорками придавали ей особенно хрупкий и беззащитный вид, который трогал Девона до глубины души. В простом белом платье из хлопка, с белой повязкой на тонкой шее, с блестящими каштановыми локонами, заколотыми за ушами красивыми гребешками, Моргана Пирс походила на хрупкую китайскую статуэтку, красивую куколку, обладать которой он так жаждал… которую мечтал сделать своей.

Подняв руку, он дотронулся до блестящих завитков, выбившихся из прически и красиво обрамлявших ее лицо. Медленным осторожным движением он обвел кончиками пальцев контуры ее щек и подбородка, задержав взгляд на мягких приоткрытых губах. Девон отчетливо помнил их сладкий медовый вкус, когда эти губы открылись, чтобы впустить его внутрь, помнил бархатную мягкость ее язычка, который он ласкал…

Завороженная видом неумолимо приближающихся губ Девона, Моргана затаив дыхание ждала, пока они прикоснутся к ней. Низкий стон, вырвавшийся из груди Девона, когда он обрушился на ее рот с нарастающей страстью, накрыл волной тепла дрожащее тело девушки. Она крепче прижалась к нему. Да… именно этого она и хотела… именно об этом мечтала с той самой минуты, когда очнулась от кошмара, который ей довелось пережить во дворе дома. Это лицо Девона указывало ей в темноте путь к свету… это его голос призывал ее вернуться… это его ласковые слова могли унять бушевавший у нее в душе страх. Каким-то образом существовавшая между ними вражда отступила перед лицом несчастья.

Тихонько вздохнув, она позволила его губам увлечь ее в водоворот ощущений, отдалась во власть его легких тающих поцелуев. Губы Девона переместились на ее щеки… прошлись по трепещущим ресницам… потом терпеливо двинулись к крошечному ушку, уступив место языку. Охваченная легким головокружением, Моргана обняла Девона за шею, позволив ему еще сильнее привлечь ее к себе. Но стоило ему сжать объятия, как ее ребра пронзила острая боль, исторгнув из груди сдавленный стон. Девон напрягся, отпустил ее и, придерживая за плечи, озабоченно спросил:

– Что такое? Что случилось, милая? Я сделал тебе больно?

– Это ребра, Девон. Я… я и не знала, что они до сих пор не зажили. Этот мужчина… когда он схватил меня…

– Забудь об этом человеке, милая. – Не желая, чтобы Моргана мысленно возвращалась в тот ужасный день и заново переживала болезненные ощущения, он тихонько прошептал: – Ты теперь здесь, со мной. – Отодвинувшись настолько, чтобы видеть ее глаза, Девон мягко продолжил: – Донья Изабелла сказала, что тебе надо часто отдыхать. Вон там есть скамейка. Пойдем, милая…

Подведя девушку к резной скамейке в глубине сада, Девон опустился на нее и посадил Моргану себе на колени. Обняв ее рукой за талию, он мягко прижал ее к груди, чувствуя, как его охватывает невыразимая нежность. Закрыв глаза и ощущая комок в горле, Девон принялся поглаживать теплые шелковистые волосы. Черт, что с ним происходит? Он же видел, как она бледна… знал, что она еще слаба, но как только она оказалась в его объятиях, он забыл обо всем на свете. Но нет, он будет осторожен… он дождется, когда она полностью выздоровеет, и тогда…

Звук шагов и приглушенные голоса во дворе отвлекли Девона от его мыслей. Он почувствовал раздражение, когда Моргана резко подняла голову и повернулась на шум. Заметив, как мгновенно напряглась девушка, пытаясь встать с его колен, Девон понял, что она тоже узнала голоса Санта-Анны и генерала Эскобара, и решил не отпускать ее.

Обратив к нему умоляющий взгляд, Моргана обеспо-коенно прошептала:

– Девон… пожалуйста… приехали дядя и Антонио… Если они войдут в сад и увидят нас вдвоем, то подумают… – Моргана осеклась, тем самым невольно распалив гнев Девона.

Попытавшись взять себя в руки, он мрачно процедил:

– Да, они подумают…

Недоумевая, что в ее словах вызвало недовольство Девона, Моргана чувствовала только, что необходимо во что бы то ни стало восстановить прежнюю теплоту между ними.

Наклонившись вперед, она легонько коснулась губами сжатых губ Девона и почувствовала, как напряжение оставляет ее, стоило ему расслабиться и ответить на ее нежный поцелуй. Она мягко прошептала:

– Не сердись, Девон, мне надо выйти поздороваться с дядей Мануэлем и его гостем.

Внезапно устыдившись своего поведения, Девон улыбнулся, запечатлел на ее губах прощальный поцелуй, потом помог ей подняться на ноги и встал сам.

– Хорошо, милая, давай вернемся. Прогуляемся в другой раз…

Согласно кивнув, Моргана направилась обратно во внутренний дворик.

Выйдя следом за девушкой, Девон успел заметить выражение недовольства, промелькнувшее на лицах обоих мужчин при виде выходящей из сада Морганы. Она по непонятной причине вдруг смутилась и, неуверенно приблизившись к гостям, тепло поприветствовала их.

От проницательного взгляда дона Мануэля не укрылись неверная походка и бледность племянницы. Он взял протянутую ему маленькую ладошку. Наклонившись так, чтобы Моргана могла поцеловать его, он тихо проговорил:

– Мне кажется, Моргана, со стороны твоей тети было крайне опрометчиво так рано выпускать тебя на улицу. Или, может, ты слишком долго была на ногах сегодня. В любом случае я советую тебе поскорее подняться к себе. Я только что рассказывал Антонио о том, как ты быстро поправляешься, и он выразил желание навестить тебя.

– Мне хотелось прогуляться по саду, дядя Мануэль, и Девон любезно отнес меня туда, чтобы мне не пришлось самой спускаться по лестнице. – Заметив, как напряглось лицо дяди при этих словах, Моргана поспешила закончить фразу, обратившись к красивому мексиканцу, стоявшему рядом с ней: – Мне очень приятно, что вы выбрали время навестить меня, Антонио. Давайте все поднимемся в гостиную. Уверена, тетя Изабелла будет очень рада видеть вас, как и я.

– А я еще больше рад тому, что вы почти пол-180 ностью выздоровели, Моргана. – Глядя на девушку исполненными чувства черными глазами, Антонио Сан-та-Анна взял ее чуть подрагивающую ладонь и поднес к губам. – Но, querida, я вынужден согласиться с вашим дядюшкой: вы нуждаетесь в отдыхе.

– Ну что ж, раз это решение обоюдное… – неожиданно раздался над ее ухом голос Девона, и в следующее мгновение он подхватил ее на руки. Взглянув в его лицо, оказавшееся вдруг так интимно близко, Моргана ощутила, как щеки заливает краска смущения. Тем временем Девон продолжил мягким самоуверенным тоном: —…то мне кажется, что всем лучше немедленно отправиться в гостиную. – С этими словами он повернулся спиной к двум нахмурившимся мужчинам и решительным шагом направился к лестнице.

Обернувшись через плечо Девона, Моргана внутренне застонала, заметив откровенное неодобрение на лице дяди и внезапно потемневший взгляд Антонио Санта-Анны. Но в этот момент Девон тихо зашептал ей на ухо, заставив забыть об окружающих:

– Да, милая, похоже, им не нравится, что я держу тебя на руках. – Рассмеявшись при виде выражения лица Морганы, которое как нельзя лучше подтверждало его предположение, Девон добавил заговорщицким тоном: – Это, по-моему, очень плохо, дорогая. Черт возьми, просто очень плохо…

Не обращая внимания на великолепие зала, в который он только что вошел, Девон испытывал нарастающее нетерпение. После того как ему пришлось преодолеть длинную анфиладу дворцовых комнат и пройти бесконечные протокольные формальности, для того чтобы получить возможность встретиться с президентом, Девон пребывал в раздраженном состоянии. С трудом сдержавшись, чтобы не наговорить резкостей в ответ на просьбу камердинера дожидаться прихода Санта-Анны, молодой человек молча кивнул.

Проследив взглядом за маленьким юрким мексиканцем, который вышел через ту же самую дверь, в которую минуту назад ввел гостя, Девон поднял руку и помассировал усталую шею. Вопреки обыкновению он ощутил странное беспокойство, когда сегодня утром был вызван во дворец. С тех пор как Девон приехал в столицу, его постоянно направляли из одной дворцовой службы в другую, каждый раз рассыпаясь в пространных извинениях и сообщая, что президент Санта-Анна пока не готов говорить с ним. А сегодня, после того как накануне они с президентом повстречались в доме генерала Эскобара, Девона пригласили обсудить тот самый вопрос, для решения которого он и приехал в Мексику. Молодой человек чувствовал, что приглашение каким-то образом связано с теми мрачными взглядами, которые бросал на него президент, когда Девон нес Моргану на руках по лестнице. При воспоминании о том, как большие голодные глаза Санта-Анны ласкали лицо девушки, он вновь испытал приступ знакомого гнева, который не давал ему заснуть прошлой ночью. Девону было совершенно очевидно, что президент хочет Моргану, и ничто не могло убедить его в обратном. Черт, разве сам он не страдал от того же недуга? Разве он не знал, как опасен взгляд ее карих с золотыми искорками глаз, очарование сладкой улыбки, нежный вкус мягких губ и ощущение податливого тела? Все больше распаляясь, Девон повторял себе, что Санта-Анна, без сомнения, наслаждался обществом Морганы и намеревался видеться с ней как можно чаще. Для такого порочного человека, как Антонио, совершенно не важно, что в Манга-де-Клаво его ждет супруга. Совсем наоборот. Донья Инесса обеспечивала ему надежную защиту, в то время как он мог всласть предаваться любым фантазиям. Волна негодования, такая сильная, что Девон едва удержался на ногах, захлестнула его. Только не с Морганой… он не позволит Санта-Анне…

Неожиданный щелчок дверного замка, раздавшийся в тишине комнаты, буквально оглушил Девона. Он резко обернулся к двойным дверям на противоположном конце комнаты, которые в этот момент как раз начали открываться.

Молодой человек воспользовался этим внезапным предупреждением, чтобы стереть с лица следы обуревавших его чувств, и встретил Санта-Анну приветливой улыбкой. Приблизившись, он протянул руку красивому, тщательно одетому президенту Мексики, не удержавшись от мысли, что Моргана, быть может, находит этого человека очаровательным и неотразимым, как и многие другие женщины до нее.

– Девон! Добро пожаловать во дворец! Мне очень жаль, друг мой, что я не смог встретиться с вами раньше, но потребовалось гораздо больше времени, чем я думал, чтобы доставить в столицу документы. Ну а потом я должен был внимательнейшим образом изучить выдвинутые против вашего соотечественника обвинения.

– Спасибо, Антонио. Но теперь, когда у вас была возможность просмотреть документы, каковы ваши заключения?

Судя по тому, как мгновенно напряглось лицо Санта-Анны, Девону следовало воздержаться от прямых нападок и позволить президенту самому задавать тон беседе. Молодой человек постарался взять себя в руки. Какого черта? Что, в конце концов, с ним происходит? Судьба достойного человека зависела от результата этих переговоров, а может быть, и судьба всей англо-американской колонии в Техасе.

– Ах, мой друг, если бы этот вопрос так легко решался, я бы давно уже вызвал вас. Боюсь, Девон, свидетельства, которые я получил из Салтильо, выставляют вашего соотечественника в весьма невыгодном свете.

– И что же это за свидетельства, Антонио?

Почувствовав в голосе Девона резкие нотки, Санта-Анна заговорил нарочито мягко:

– Давайте выпьем по бокалу вина, прежде чем перейти к делу, Девон. Мы ведь друзья, не так ли?

Игра в кошки-мышки, которую явно затеял Санта-Анна, не устраивала Девона, но, чувствуя, что выхода у него нет, молодой человек смирился и изобразил на губах улыбку. Протянув руку, он взял бокал и кивком поблагодарил президента, пристально следя за тем, как холодный и сдержанный Антонио Санта-Анна отворачивается, чтобы налить вина себе. Внимательный оценивающий взгляд президента никак не соответствовал его внешнему беспечному облику. Он жестом предложил гостю стул, а сам устроился напротив. Покончив с формальностями, спокойно проговорил:

– Вы знаете, Девон, что лично я придерживаюсь высокого мнения о полковнике Остине. Я считаю его очень умным и достойным человеком, а посему решение об его аресте я нахожу весьма прискорбным.

– Поскольку мне не удалось выяснить какие-либо подробности ареста полковника, я был бы очень признателен вам, Антонио, если бы вы выразились яснее.

– Хорошо, Девон, – спокойно отозвался Антонио, внезапно посерьезнев. – Первого октября прошлого года полковник Остин заявил исполняющему обязанности президента Фариасу, что если жалобы англоамериканцев не будут рассмотрены в самое ближайшее время, техасцы возьмут ситуацию в свои руки и, таким образом, спокойствие в штате будет жестоко нарушено. На следующий день он выслал письмо городским властям Сан-Антонио-де-Бехара, в котором сообщил, что потерял всякую надежду добиться чего-либо от практически парализованной государственной системы, и посоветовал муниципалитету, не теряя времени, связаться со всеми административными учреждениями в Техасе и убедить их представителей назначить независимое от Коауилы местное правительство, даже если центральное правительство не даст согласия на это. Такое поведение Гомес Фариас и многие другие расценивают как предательство. И я должен добавить, Девон, что эту информацию предоставили нам видные англоамериканцы, проживающие в Техасе.

Потрясенный откровенностью, с которой Санта-Анна передал выдвинутые против Остина обвинения, Девон с минуту колебался, прежде чем ответить:

– А вы беседовали с полковником Остином лично, Антонио? Не пытались узнать его мнение на этот счет? Вы же сами сказали, что это кристально честный человек. Его преданность бывшему правительству ни у кого не вызывала сомнений.

– Нет, Девон, не говорил. Признаюсь, что, хотя полковник и сидит в тюрьме в Мехико, я счел нужным внимательно изучить документы, прежде чем что-либо предпринимать. Я понимаю ваше беспокойство и сочувствую вашему стремлению освободить друга. Однако против полковника Остина выдвинуты слишком серьезные обвинения, чтобы я мог для него что-нибудь сделать.

– Но ведь он не имеет возможности защититься от этих обвинений! Он заключен под стражу… лишен возможности общаться с кем бы то ни было! Разве каждый свободный человек не имеет права на защиту? Я уверен, вы понимаете, насколько это несправедливо!

– Ничего подобного, Девон! – резко возразил Санта-Анна и тут же, почувствовав, что теряет контроль над собой, замолчал, чтобы немного успокоиться. – В то же время я не собираюсь делать вид, что не обратил внимания на вашу просьбу, и поэтому дам вам совет. Положение вашего друга усугубляется еще сообщением главного надзирателя Салтильо о том, что полковник, пребывая в заключении, позволил себе ряд подстрекательских высказываний. Чтобы доказать вам свое сочувствие, я напишу письмо генералу Непочино с приказом оказывать вам всяческое содействие в расследовании этого дела. Если вы сумеете убедить его в том, что он неправильно понял заявление полковника Остина при аресте, то для полковника это будет иметь благоприятное значение. В любом случае, когда вы вернетесь, я позволю вам посетить вашего друга, с тем чтобы вы могли разработать линию защиты для суда.

Не сомневаясь более в том, что Санта-Анна готов использовать малейший шанс, только бы оттянуть решение этого вопроса, Девон изо всех сил старался сдержать бушевавший в нем гнев.

– Завтра, Антонио? Салтильо находится по меньшей мере в двухстах милях отсюда. Мне хотелось бы иметь в запасе побольше времени на подготовку к столь длительному путешествию.

– Мои люди уезжают завтра в четыре часа утра. У них очень ответственное поручение, которое не терпит отлагательств. Я уверен, Девон, что сейчас в Мехико нет вопроса важнее, чем судьба вашего друга!

Санта-Анна смотрел на Девона вызывающе, словно подстрекая его сказать, что тот же самый вопрос почему-то не казался никому важным в течение четырех месяцев с момента ареста полковника. Молодой человек сдержался. В ожидании ответа президент продолжал рассматривать Девона, и от его внимательного взгляда не укрылось, как напрягся подбородок техасца, когда он обманчиво спокойным голосом проговорил:

– Да, вы правы, Антонио, нет ничего важнее судьбы моего друга, а посему в Мехико меня ничто не держит. Завтра утром я уеду вместе с вашими людьми.

– Отлично! – Явно обрадованный тем, что так легко достиг цели, Санта-Анна решительно поднялся со стула. – В таком случае вам сейчас лучше вернуться домой, чтобы собраться в дорогу. Поезжайте с Богом, друг мой. Как только вернетесь, сразу же свяжитесь со мной, и я устрою для вас встречу с полковником Остином.

Коротко пожав протянутую ему руку, Девон сухо проговорил:

– Будьте уверены, Антонио, я именно так и поступлю.

Чувствуя, как по телу разливается теплое чувство удовлетворения, Санта-Анна проводил глазами высокую фигуру техасца, пока за ним не закрылась дверь. Ему снова удалось провернуть дело с выгодой для себя… снова он одним выстрелом убил двух зайцев. А дело заключалось в том, чтобы убрать Девона Говарда из Мехико. При воспоминании о том, какими нежными интимными взглядами Моргана обменивалась с Девоном накануне в доме генерала Эскобара, президент переменился в лице. Да, надо было пораньше навестить Моргану, но он не делал этого из соображений приличий. Техасец нагло попытался втереться в доверие к Моргане, пока та выздоравливала. Раньше Антонио замечал, что молодые люди находятся в состоянии вражды, но не придавал этому значения. Теперь же, когда Говарда не будет в городе в течение по меньшей мере четырех недель, он получит возможность вытеснить его из мыслей девушки. Да, он давно уже решил, что ни с кем не будет делить Моргану Пирс – красивая американка должна принадлежать ему одному. И он не потерпит вмешательства в свои планы. Президента не волновало, что Говард догадался об истинной причине столь резкой перемены в деле полковника. Это лишний раз доказывало безраздельную власть Санта-Анны над всеми и всем в этой стране. Говард не осмелится противоречить из опасения повредить репутации молодой девушки. Да, Антонио Санта-Анна неуязвим. Он, как всегда, на коне.

Легкий прохладный ветерок шелестел густой листвой деревьев за окном, наполняя гостиную сладким ароматом спелых фруктов. Проникавшие сквозь ветви солнечные лучи сплели причудливый кружевной узор на блестящих каштановых локонах Морганы, придав ее красоте особое очарование. Ясные карие глаза невидящим взглядом смотрели на сидящего напротив мужчину. Не вслушиваясь в его слова, она поднесла руку к горлу. Дотронувшись до края заживающей раны, девушка поморщилась и нахмурилась. Доктор Савелл несколько дней назад разрешил ей ходить без повязки, но она до сих пор не могла привыкнуть к этому. Моргана немного смущалась тонкого шрама, тянувшегося через всю шею, но решила, что повязка слишком напоминает ей об ужасном происшествии и будет лучше, если она обойдется без нее.

– Дорогая… ваши мысли где-то далеко.

Покраснев от справедливости замечания, девушка взглянула в темные глаза Антонио Санта-Анны.

– Ох, простите, Антонио… Стоит мне дотронуться до шрама, как я вспоминаю… – Девушка осеклась, закусив губу в раскаянии за свое невежливое поведение. С тех пор как неделю назад президент впервые навестил ее, он почему-то взял за правило каждый день провожать дядю Мануэля до дома, чтобы справиться о ее здоровье.

Забота Антонио глубоко трогала девушку, и тем более ей было стыдно, что она постоянно отвлекалась. Не в силах подобрать слов, она умоляюще взглянула на президента.

Наклонившись вперед с выражением безграничной нежности на серьезном лице, Антонио погладил девушку по щеке, глубоко поразив ее интимностью этого жеста.

– Ничего страшного, querida, не волнуйтесь. Я до сих пор виню себя зато, что допустил нападение на вас в своей стране. А еще я отношусь к вам с искренней теплотой, потому и навещаю каждый день.

Остро ощущая, как гладкая мужская ладонь продолжает ласкать ее щеку, Моргана с улыбкой ответила:

– Вы слишком добры и заботливы, Антонио. Не можете же вы отвечать за поступки каждого жителя вашей прекрасной страны.

– Ах, querida, теперь вы слишком добры.

В темных глазах, скользнувших по лицу девушки, зажегся странный блеск, от которого кровь прилила у нее к щекам. Тетя Изабелла с дядей Мануэлем вышли из комнаты несколько минут назад, предоставив племяннице в одиночку развлекать именитого гостя. А она не оправдала доверия тетушки, позволив себе предаться собственным мыслям во время разговора с президентом Санта-Анной! Она в последнее время вообще была очень рассеянной…

– Я чувствую, вас что-то беспокоит, querida. Только скажите, и я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам. За те несколько недель, что мы знакомы, вы стали мне очень дороги, Моргана…

Недовольная тем, что ее мысли так легко можно прочесть по лицу, Моргана увернулась от ладони Антонио:

– Нет, все в порядке. Мне кажется, я просто начинаю уставать от безделья. Мне так хочется прокатиться верхом… прогуляться по солнцу… почувствовать, как теплый ветер овевает лицо… Хотя с моей стороны это черная неблагодарность, правда, Антонио? Я хочу сказать, что стыдно чувствовать себя обделенной, когда тетя и дядя так стараются ради меня.

– Совсем наоборот, Моргана, вы молоды, и для вас естественна тоска по более активному образу жизни, чем тот, что вы вынуждены были вести в последние несколько недель. Просто вы были больны, querida, поэтому ваши тетя с дядей решили подстраховаться. – Улыбнувшись, он мягко продолжил: – Но я попрошу донью Изабеллу поговорить с доктором и, если он позволит, завтра же пришлю вам лошадь из своей конюшни, чтобы вы могли покататься.

Тронутая его щедростью, Моргана подыскивала слова, чтобы как можно искреннее выразить свою благодарность, когда следующая реплика президента окончательно сбила ее с толку:

– Но разумеется, есть одно условие, при котором я позволю вам пользоваться моей конюшней, querida. – Внимательно следя за реакцией девушки, Антонио медленно закончил: – И оно заключается в том, что вы позволите двум офицерам из моей охраны сопровождать вас… вместе со мной…

– Антонио, мне очень лестно, что вы согласились выкроить для меня время.

Не скрывая удовольствия, он широко улыбнулся:

– Больше ничего не говорите, querida. Я считаю, что каждый день надо заниматься физическими упражнениями для поддержания формы, а что может быть приятнее, чем конная прогулка в компании прекрасной сеньориты…

Не понимая, почему удовлетворенное выражение лица Санта-Анны вызвало в душе легкое беспокойство, Моргана выдавила из себя вежливую улыбку:

– Антонио… я… я счастлива принять ваше предложение. Вы правда очень добры ко мне.

– De nada, querida[18]. – Взяв руку девушки и поднеся к губам, он неожиданно добавил: – Я с нетерпением ожидаю возможности провести время в вашем обществе.

Несколько часов спустя Моргана, сжимая пальцами ноющие виски, вспоминала собственные слова. Темнота за окнами спальни была какой-то давящей. Да, она бы с удовольствием удрала из дома завтра утром на несколько часов и прокатилась верхом. Быть может, свежий горный воздух очистит ее разум от странного смущения, которое владело им. Да, Антонио был очень добр, очень щедр по отношению к такой неблагодарной идиотке, как она. Но этот проклятый Девон! Почему он не сказал, что собирается в Салтильо? Почему только от дяди Мануэля она узнала о том, что разрешение на встречу с арестовавшим полковника Остина генералом было получено за неделю до его последнего визита? Почему он продолжал скрывать истинное содержание своей миссии после того, как они снова стали близки? Хотя, конечно, следовало признать, что поступки Девона вполне соответствовали его взбалмошному характеру. И чему ей удивляться? Почему же она должна страдать из-за его отъезда, тем более что он даже не удосужился предупредить ее о том, что покидает Мехико на неопределенный срок?

Бесшумно подойдя к высокой мягкой кровати посередине комнаты, Моргана скинула тапочки и отрешенно опустилась на край постели. Потом наклонилась и задула лампу. Потом, откинувшись на прохладные белые простыни, глубоко вздохнула и решительно закрыла глаза. Она больше не будет ни о чем думать… она постарается как можно быстрее заснуть. Однако знакомый образ вновь встал у нее перед глазами. Высокий сильный гибкий мужчина вошел в ее мысли медленной небрежной походкой, и суровое выражение словно высеченного из гранита лица смягчилось ленивой обворожительной улыбкой. Будь он проклят… будь проклят этот Девон Говард! Лучше бы она никогда с ним не встречалась!

Теплые ищущие губы прижимались к его губам, искушенное в любовных ласках мягкое женское тело извивалось под ним. Тяжелый мускусный аромат ее кожи сводил с ума своей чувственностью. Девон Говард, которого почему-то эти искусные ласки мало трогали, сознавал, что его голова работает отдельно от тела. Продолжая удовлетворять физическое желание женщины, он думал о том, что неспроста по дороге в Салтильо в одной карете с ним оказалась столь прекрасная и распутная попутчица. Тут явно не обошлось без помощи Антонио Санта-Анны.

Оторвавшись от ненасытных губ, Девон бросил быстрый взгляд на конвоиров, которые держались на почтительном расстоянии от красивой кареты, повернувшись спиной и обеспечивая пассажирам максимум уединения. Не прошло и трех дней с начала путешествия, а хорошенькая сеньора Консуэло Рамерес де Артега уже оказалась в его объятиях. Имея друзей среди высокопоставленных особ, молодая богатая женушка одного из старейших представителей аристократической мексиканской семьи вела в столице распутную жизнь. Поговаривали даже, что она какое-то время была любовницей самого Антонио Санта-Анны, и судя по тому, как фамильярно она вела себя с личной охраной президента, слухи были небеспочвенны. Надо же, как удачно вышло, что сеньора запланировала поездку, совпавшую по времени с путешествием Девона…

С трудом подавив закипавший в груди гнев на президента, так ловко устранившего его из борьбы за благосклонность Морганы, он хрипло прошептал:

– Ты красивая женщина, Консуэло. Не понимаю, как твой муж позволяет тебе путешествовать так далеко одной… в сопровождении только горничной и нескольких охранников. Будь я твоим мужем, не выпускал бы тебя из поля зрения.

Черт, это правда, подумал Девон, с трудом удержавшись от сардонической усмешки, которая могла бы придать его словам более прозрачный смысл.

– Ах, Девон, мой муж старик. Его больше интересуют поместья и деньги, чем молодая жена. А я так хочу повидать семью в Салтильо…

– А Антонио столь щедро предложил тебе воспользоваться помощью его личных охранников…

– …а еще дал мне в попутчики привлекательного мужчину, Девон…

– Ты всегда так быстро сходишься с людьми, Консуэло?

– Только если это отвечает моим намерениям, Девон.

Он медленно скользнул взглядом по гладкой коже оливкового оттенка, большим черным глазам с потяжелевшими от страсти веками. Три дня изнурительного путешествия по отвратительным дорогам никак не отразились на ее красоте.

– А какие у тебя намерения, Консуэло?

– Извлечь максимум удовольствия из длинного путешествия… забыть на несколько недель о том, что придется вернуться в постель к человеку, который мне в деды годится. – Сверкая глазами, она добавила хриплым голосом: – И провести время так, чтобы мы оба еще долго вспоминали об этом, мой прекрасный техасец.

В очередной раз взглянув на конвоиров, Девон еле слышно осведомился:

– Там охрана и твоя горничная… ты же не будешь открыто заводить временную интрижку, Консуэло?

– Моя горничная предана мне, Девон, а охранники президента, особенно эти, весьма благоразумны. Мне приходилось иметь с ними дело. Можешь быть уверен, что они сохранят все в тайне.

Осознав, что он не первый мужчина, которого Консуэло де Артега развлекала по приказу президента, Девон чуть было не оттолкнул ее от себя в порыве отвращения. Значит, эта несчастная женщина должна была послужить ему утешением за потерю Морганы! Да просто смешно думать, что эта не первой свежести шлюха может ее заменить!

– Ты злюка, Девон, – промурлыкала низким голосом Консуэло, потершись об него гибким телом. – Ты ведь умный человек, мой прекрасный техасец. Тебе не потребовалось много времени, чтобы понять, что Антонио нашел себе другую подружку, а мне вежливо предложил развлечь своего соперника. Но тебе нечего попусту гневаться, любовь моя. Антонио очень непостоянен в своих привязанностях. Ты получишь ее назад… может быть, даже очень скоро… а в это время давай сполна насладимся плодами неожиданной щедрости президента.

Сердито нахмурившись, Девон высвободился из нежных рук молодой женщины, с трудом скрывая отвращение.

– И ты позволяешь пользоваться собой, Консуэло? Ты красивая женщина из знатной семьи… ты слишком хороша для того, чтобы вот так себя растрачивать.

Нежные и такие доступные губы насмешливо изогнулись:

– Но я действительно еду к своей семье, Девон. Ты разве не заметил? У меня есть право выбора… заводить с тобой интрижку или нет, это дело вкуса. И в данном случае внутренний голос подсказывает мне, что следует познакомиться с тобой поближе. В конце концов, мне это только на руку, разве нет? Я бездетная женщина. У меня большое состояние и, учитывая мои необычные обстоятельства, я пользуюсь большой свободой. Единственное, чего мне не хватает, так это стимула к жизни, и я надеюсь, что ты поможешь мне этот стимул обрести.

– А если в отличие от тебя я не стану вступать в отношения, которые могут негативно сказаться на моей миссии, ты очень расстроишься, Консуэло?

Высокая бровь сердито приподнялась, и Консуэло вперила в молодого человека удивленный взгляд черных глаз:

– Ты меня не хочешь, Девон?

Усмехнувшись, Девон ответил, осторожно подбирая слова:

– Я мужчина, Консуэло, и я уверен, что ни один нормальный мужчина не сможет устоять против такой прекрасной женщины, как ты. Однако гнев и злоба душат желание. Я ненавижу, когда мной помыкают, и меня злит то, с какой легкостью Антонио удалось использовать нас обоих в своих целях.

Морщины на лбу молодой женщины разгладились, и Консуэло озабоченно взглянула на спутника:

– Ох, Девон, ты говоришь так красиво и убедительно, что я начинаю разделять твое мнение. Техасское правительство выбрало нужного человека для столь важной миссии.

Впервые за много дней на лице Девона появилась искренняя улыбка. Он смущенно пробормотал:

– Я знаю людей, которые могли бы с тобой не согласиться, Консуэло, причем весьма категорично…

– Но только не я, Девон. – Ловко подхватив его под руку, Консуэло приблизилась к нему. – Я, наоборот, разделяю ваши убеждения и намерена потратить оставшееся в пути время на то, чтобы изучить их поподробнее. – С этими словами она потянула Девона туда, где их уже дожидались конвоиры и горничная. – Да, Девон, все предстоящие нам дни и ночи я потрачу на то, чтобы подробно изучить твои взгляды. Но ты должен обещать… – Консуэло улыбнулась, и в ее темных зрачках появился странный блеск. – Пока я буду размышлять над твоими словами, сообщи мне, если передумаешь…

В глубине рощи было прохладнее: обжигающие лучи яркого утреннего солнца касались плеч девушки лишь изредка, проникая сквозь густые кроны деревьев. Почувствовав, как разом улучшилось настроение, Моргана пришпорила лошадь и галопом понеслась вперед. Ее радость омрачало лишь осознание того, что двое охранников, державшихся на почтительном расстоянии от нее, также ускорили шаг. Влажный лесной воздух развевал ее непослушные локоны, отбрасывая их с лица, возбуждая чувства Морганы своим мягким свежим ароматом. Впервые за последние две недели подавленное состояние, в котором она пребывала все эти дни, отступило перед великолепием этого утра.

Моргана и не надеялась, что Антонио так быстро добьется от доктора Савеллы разрешения на прогулку. Кроме того, она втайне радовалась тому, что получила возможность покататься одна, только в сопровождении охранников. Ей почему-то хотелось на время вырваться из стен дома, чтобы почувствовать себя свободной. В течение всей последней недели дядя Мануэль всячески выказывал свое неодобрение по отношению к Девону Говарду, причем делал это как-то незаметно и исподтишка. Эгги, похоже, укрепилась в своих подозрениях относительно загадочного техасца, и даже тетя Изабелла была менее, чем когда-либо, склонна защищать его. В самом деле, разве можно было придумать оправдание человеку, который исчез, не сказав ни слова, после того как все время до этого заботливо выхаживал Моргану? Хотя она, конечно, совершила ошибку, позволив себе рассчитывать на постоянное присутствие Девона и его привязанность, ошибку, которая однажды уже привела к весьма плачевным результатам. И почему она решила, что Девон изменился?

Тряхнув головой в надежде избавиться от навязчивых мыслей о техасце, ради чего она, собственно, и затеяла эту прогулку, Моргана осадила лошадь. Нехорошо в первый же день загнать лошадь Антонио, хотя девушке почему-то казалось, что прекрасной вороной кобыле такой темп нипочем. Моргана вспомнила, какой восторг испытала, впервые увидев эту сильную красавицу. Взглянув на изящную выделку седла, щедро украшенного серебром, девушка не удержалась от потрясенного возгласа. Никогда еще ей не доводилось встречать столь великолепной лошади и такого богатого седла, и девушка искренне пожалела, что рядом не оказалось Антонио, которому она могла бы выразить свою горячую благодарность.

На время отвлекшись от своих размышлений, Моргана обнаружила, что въехала на конную тропу. Очевидно, ею давно не пользовались, потому что тропинка слегка поросла травой… странно, если учесть, что слуги Антонио почти настаивали на том, чтобы она выехала из города именно в этом направлении. Правда, против красоты окружающего пейзажа ей было нечего возразить. Всего в нескольких милях от центра Мехико притаился тихий, напоенный ароматами уголок, который пусть на время, но все же восстановил гармонию в ее душе.

Ласково подбадривая кобылу, которая начала подъем на небольшой земляной холм по каменистой дороге, Моргана улыбалась, наблюдая за тем, как лошадь осторожно пробовала почву под ногами, прежде чем сделать шаг. Похлопав животное подлинной, блестящей от пота шее, Моргана наклонилась к моментально навострившимся ушам и прошептала:

– Si, muchacha! Es un tarea muy bueno! Eres muchacha muy buena![19]

– Я бесконечно счастлив, что сумел вам угодить, Моргана.

Подпрыгнув от неожиданности при звуках знакомого голоса, Моргана подняла голову и увидела Антонио Санта-Анну, восседавшего на своем любимом королевском белом жеребце. Сняв из-за невыносимый жары сюртук, президент остался в темных брюках и жилете. Белая рубашка, цвет которой резко контрастировал с глубоким оливковым оттенком кожи, подчеркивала широкие плечи и мускулистую грудь, поросшую темными волосами. Столь неожиданно простой наряд лишний раз демонстрировал мужественность Антонио, придавая ему почти юношеский облик, несказанно поразивший Моргану.

– Антонио! – Отметив краем сознания, что охранники остановились в некотором отдалении, она с искренней теплотой продолжила: – Когда сегодня утром ваши люди привели Грильо, я решила, что вы слишком заняты. Как я рада, что вы здесь!

Промелькнувшая в темных глазах вспышка смутила девушку, устыдившуюся своей несдержанности. Взяв себя в руки, Моргана проговорила уже более спокойным тоном:

– Да, это просто замечательная лошадь, Антонио, и вы проявили большую щедрость, позволив мне покататься на ней.

– Да, но просто Грильо – это единственная лошадь, которая вам подходит… единственная, достойная вашей красоты и неукротимого духа, Моргана. Я с самого начала знал, какую из моих красавиц отправлю вам. А теперь, когда я увидел вас вместе, прошу оказать мне честь, приняв Грильо в качестве подарка, потому что я уж точно не позволю никому кататься на ней после вас.

Потрясенная неожиданным заявлением президента, девушка на миг утратила дар речи:

– Антонио… я не могу принять такой подарок! Грильо – потрясающее животное… слишком ценное для того, чтобы отдать его просто так…

– Но теперь это ваша лошадь, Моргана.

Антонио произнес это решительным тоном. Попавшись в ловушку его щедрости, Моргана лихорадочно пыталась подобрать нужный слова:

– Но… но я не стану держать ее в доме дяди Мануэля. В конюшне нет места, и я не могу возложить на плечи дяди расходы по содержанию лошади. С моей стороны это было бы слишком…

Темные глаза понимающе потеплели, и Санта-Анна спокойно проговорил:

– Это не важно. Я и дальше буду заботиться о Грильо наравне с другими своими лошадьми. Но она будет принадлежать вам, querida, и вы можете делать с ней все, что захотите. Если вам захочется прокатиться, просто отправьте за ней кого-нибудь из слуг. Кроме вас, на ней никто больше не будет ездить, так что не забывайте устраивать ей хорошие тренировки. И еще я надеюсь, что вы будете время от времени навещать Грильо… так что мы с ней оба будем иметь возможность наслаждаться вашим обществом…

– Антонио, вы слишком щедры… – С трудом веря, что теперь эта красивая сильная лошадь будет принадлежать ей одной, Моргана едва сдерживала навернувшиеся на глаза слезы. Когда пришлось продать отцовские конюшни, чтобы расплатиться с долгами, она и представить себе не могла, что когда-нибудь станет хозяйкой столь великолепного скакуна.

Явно польщенный ее реакцией, Санта-Анна небрежно отмахнулся от ее изъявлений благодарности:

– Поехали, Моргана, мне хочется вам кое-что показать здесь неподалеку. Следуйте за мной.

Что-то в его голосе неуловимо переменилось. Президент обернулся и отдал короткий приказ охранникам:

– Ждите здесь! Мы с сеньоритой скоро вернемся.

Не дожидаясь ответа девушки, Санта-Анна тронул поводья и быстрым уверенным шагом потрусил вперед по заросшей тропинке. Полностью сосредоточившись на том, чтобы не отстать от него, Моргана не заметила, сколько они проехали и на какую высоту успели подняться, как вдруг Антонио резко осадил лошадь. Повернувшись в седле, он уверенно проговорил:

– Не знай я, что вы прекрасная наездница, никогда бы не решился совершить такой подъем, Моргана. Он слишком труден для обычных женщин, но вы справились с ним блестяще. Этим вы лишний раз подтвердили мою веру в вас. – При виде его удовлетворенной улыбки по спине девушки пробежал холодок. Не понимая, почему так реагирует на комплименты этого мужчины, она отвернулась и принялась разглядывать окрестности.

– Что вы хотели мне показать, Антонио?

Легко спрыгнув на землю, Санта-Анна отпустил поводья. Без малейшего усилия приподняв девушку, он, глядя ей прямо в глаза, проговорил тоном, от которого краска бросилась ей в лицо:

– Я всегда стараюсь окружить себя лучшим из того, что может предложить жизнь, querida… это ум, красота, преданность, образованность. Надеюсь, эти качества передадутся и мне… помогут мне в общении с людьми… в моей личной жизни. Такой метод никогда еще не подводил меня.

Остро чувствуя, что Антонио до сих пор не убрал руки с ее талии, Моргана испытывала странный дискомфорт. Из-за утренней жары она надела только легкую блузку и юбку от амазонки. Блузка была сделана из тончайшего батиста, и жар от пальцев Антонио ощущался так, словно его ладони касались обнаженной кожи. Силясь избежать его пристального взгляда, под которым она мигом покраснела, девушка с деланным интересом рассматривала окружающий пейзаж. Голосом, который даже ей самой показался неестественным, она осведомилась:

– Так что вы все-таки хотели мне показать, Антонио?

Не заметив веселой усмешки, скользнувшей по темному красивому лицу Санта-Анны, девушка вздохнула с облегчением, когда он убрал руки с талии и взял ее маленькие ладошки в свои.

– Пойдемте, querida, я готов удовлетворить ваше любопытство.

Осторожно проведя девушку через заросли низкого кустарника и выйдя из леса, Санта-Анна почти сразу же остановился. Впереди лежало несколько футов бесплодной земли, заканчивавшейся резким обрывом, за которым открывался самый потрясающий вид из всех, что Моргане доводилось наблюдать! Уступая в размерах величественным горным вершинам, мимо которых девушка проезжала по пути в Мехико, он во много раз превосходил их красотой. У подножия этой миниатюрной гряды бежала быстрая извилистая речушка, переливавшаяся всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца. Дикие цветы всех оттенков и ароматов окаймляли опушку леса, разбавляя зеленый ковер травы. Невооруженным глазом невозможно было различить следы человеческого жилья, а птицы, чьи красота и грация не поддавались описанию, парили в воздухе под приглушенную музыку теплого утреннего ветерка.

Завороженная этим зрелищем, Моргана разом забыла о мучивших ее минуту назад опасениях и восторженно проговорила:

– Антонио, это удивительно! Настоящее чудо…

Девушка обратила на внимательно наблюдавшего за ней президента взгляд, преисполненный искреннего восхищения.

– Спасибо, что поделились со мной этим чудом. Сама бы я никогда не поднялась на этот холм…

– Не за что, Моргана. Я сам давно мечтал показать вам эту чудесную картину. С тех пор как я впервые встретил вас в седле в Манга-де-Клаво, увидел, с каким восторгом вы любуетесь роскошной красотой, дарованной Господом моей прекрасной земле, я принял решение привести вас сюда.

Искренне тронутая его словами, Моргана с огромной теплотой посмотрела в красивое лицо Антонио:

– Вам несказанно повезло, что вы правите страной, которой можете гордиться.

– Ах, querida, дело не только в этом. – В глазах Санта-Анны появился странный блеск, и он горячо продолжил: – В глубине души я всегда знал, что рожден управлять этой страной, и именно этому я посвятил всю свою жизнь. Все в Мексике дорого мне – ее красота, ее народ, – и я не сомневаюсь, что мое предназначение в том, чтобы привести мой народ к счастливому будущему. – Вытянув вперед руки ладонями вверх и растопырив пальцы, Санта-Анна с чувством проговорил: – Судьба многих людей заключена в моих руках, querida, и осознание этого тяжким бременем лежит у меня на душе.

– Но вы ведь так замечательно справляетесь со своими обязанностями, Антонио! Люди любят вас… вам удалось вывести Фариаса на чистую воду… дядя Мануэль говорит, что, пока вы находились на лечении в Манга-де-Клаво, Фариас ввергнул страну в хаос.

– Да, querida, я достиг всего этого потому, что обладаю способностью предвидеть ход событий.

Потрясенная уверенностью, звучавшей в его словах, Моргана присела на камень на краю поляны, не отрывая глаз от лица Санта-Анны, который опустился рядом с ней.

– Город, в котором я родился, это своего рода прибежище для моего народа… прибежище, где можно укрыться от эпидемии чумы, которая каждый год в течение длительного периода времени держит в страхе жителей Веракруса. Халапа, или «вода в песках», querida, расположена высоко в горах, где ее не достают ветры. Климат там просто идеальный: зерно можно сеять каждый месяц. Кофейные, апельсиновые и банановые плантации видны с центральной площади, а манговые деревья растут повсюду. А всего в нескольких милях от города, на краю плато, зреют обильные урожаи персиков, яблок и злаков. Кроме того, Халапа – благословенный город, многоцветный и величественный. Алые и фиолетовые бугенвиллеи, азалии, георгины, герань, розы, циннии, гвоздики, бегонии и орхидеи растут прямо у дороги. Я родился в самом лучшем – городе Мексики, Моргана. Мой отец занимался недвижимостью, и мне с детства была уготована карьера купца. Но я с самого начала знал, что не могу быть продавцом. – Презрительная ухмылка, искривившая губы Антонио, ясно свидетельствовала об отношении к мещанскому занятию, которое прочили ему родители. – В четырнадцать лет я стал кадетом пехотного полка Фихо-де-Веракрус. Уже через год принимал участие в боях с индейцами в жарких пограничных районах, и с тех пор неоднократно рисковал жизнью во имя родины. Теперь мой народ попросил меня стать его лидером. Я занял то положение, для которого был рожден, querida. Я знаю это также точно, как и то, что вы находитесь рядом со мной здесь и сейчас. Я уверен в том, что живу в Мехико и являюсь президентом страны, и точно так же уверен, что ваша судьба также быть здесь, Моргана.

– Антонио… я… я не знаю, что и сказать, кроме того, что благодарна вам за то, что приняли меня в свою страну…

– Более того, querida. – Темные глаза вдруг посерьезнели, и в них зажегся огонек уверенности. Санта-Анна обхватил лицо девушки ладонями и склонился над ней. – Более того, querida, твоя судьба быть здесь… сейчас… в моих объятиях…

– Антонио!

С чувством странного недоверия Моргана позволила прикоснуться к ее губам. Сначала его губы были мягкими и нежными, но постепенно становились более настойчивыми, а руки, обвившись вокруг талии девушки, прижали ее к твердой груди. Не в силах пошевелиться, вынужденная терпеть ласки ищущих губ, Моргана ощутила прилив страха. Почувствовав ее смущение, Санта-Анна ослабил объятия и принялся нежно, успокаивающе поглаживать девушку по спине.

Оторвавшись от ее губ, Санта-Анна стал покрывать легкими поцелуями щеки девушки, страстно шепча:

– Ты разве не чувствуешь, querida, что наша встреча была предначертана самой судьбой? Разве ты не поняла с самого начала, что неизбежно окажешься в моих объятиях?

– Нет, Антонио… – Чувствуя, как нежные вкрадчивые нотки в его голосе постепенно усыпляют ее бдительность, Моргана испугалась еще больше и попыталась высвободиться. – Нет, вы не правы… это нехорошо… донья Инесса… ей было бы очень больно, если бы она увидела нас здесь…

– Querida, Инесса принадлежит другому периоду моей жизни. Здесь, в столице, она абсолютно ничего для меня не значит. Здесь я являюсь слугой народа, я совсем не тот человек, который связан с ней узами брака. И именно здесь и сейчас мне необходимо твое присутствие, Моргана, чтобы наполнить мое существование… избавить от одиночества…

Тряхнув головой, чтобы не поддаться мягкой настойчивости его убедительного голоса, Моргана с чувством возразила:

– Нет… вы женатый человек, Антонио, и ваша супруга – прекрасная женщина. Я не хочу быть частью…

– Но ты уже часть меня, querida. – Бездонные черные глаза взирали на девушку с неприкрытым восхищением, а голос Санта-Анны приобрел почти гипнотические интонации. – Ты владеешь моими мыслями в течение многих дней и безраздельно царишь в моих мечтах долгими одинокими ночами. Именно тогда мне хочется держать тебя в объятиях, как сейчас. Именно тогда я мечтаю о том, чтобы ты была рядом и дала мне успокоение, в котором я так сильно нуждаюсь, сделала мою жизнь полной и значимой.

– Антонио, пожалуйста… – Чуть не плача от отчаяния, Моргана почувствовала, что ее сопротивление неумолимо тает под натиском речей Санта-Анны. Он взывал к ней так горячо, так искренне, его сила была столь абсолютной и всеобъемлющей, в его объятиях было так спокойно…

Подняв руку и проведя ладонью по щеке девушки, Антонио хрипло прошептал:

– Ну же, querida, доверься мне. Не прячься. Дай мне показать тебе, как хорошо нам может быть вдвоем…

Не дожидаясь согласия, Санта-Анна наклонил голову и вновь завладел ее губами. На этот раз он не встретил сопротивления. Не было ничего, кроме соприкосновения губ и тел, когда Санта-Анна поднял девушку на ноги и страстно привлек к себе. Странно, почему-то горячие поцелуи Антонио не вызывали и малой толики того сладостного волнения, которое пробуждали в ней ласки Девона. Все, что она ощущала, так это парализующую силу его мощной мужественной ауры. Как будто во сне Моргана позволила ему положить ее руки себе на плечи, чувствуя на лице и шее горячие влажные поцелуи, слушая слова любви. Ладонь мужчины опустилась ей на грудь. Наклонив голову, Санта-Анна уверенно проделал тот же путь губами. Прикосновение жадных губ к тонкой ткани блузки, то, как лихорадочно они принялись отыскивать пылающую вершинку груди, вернуло Моргану к действительности.

Резко высвободившись из мужских объятий, она мягко прошептала:

– Нет… пожалуйста, Антонио… прошу вас… я не могу этого сделать! Это неправильно… донья Инесса…

– Нет, querida, не отталкивай меня! – Страстный призыв в голосе, который привык командовать армиями, мольба в темных глазах, которым с легкостью покорялись тысячи людей, почти сумели побороть сопротивление девушки. Но вдруг перед ней возникло видение: другие глаза, светлые, пронзительные, впившиеся ей в лицо, исполненные презрения… Это спустило ее с небес на землю. Мгновенно покраснев, она вспомнила, какие волнующие ощущения возбуждали в ней прикосновения Девона, как бешено начинала пульсировать кровь, стоило ей оказаться в его объятиях. Нет! Не этих объятий она жаждала! Он не поставит себя в такое положение, при котором презрение во взгляде Девона будет оправдано, тем более что оно будет отражать ее собственное презрение к самой себе.

– Нет, Антонио, прошу вас… – надломленным голосом проговорила Моргана и, дрожа всем телом, поспешно высвободилась. Неосознанно распалив его еще сильнее, она подняла исполненный сожаления взгляд на покрасневшее от страсти лицо Антонио: – При других обстоятельствах… – Внезапно осекшись, девушка с мольбой посмотрела на него.

Золотые искорки в ее влажных карих глазах разожгли в теле Антонио огонь, многократно усилив его желание. Однако его острый ум всегда умел брать верх над эмоциями. Имея за плечами многолетний опыт ведения стратегических наступлений, он понимал, что потерпит поражение, если будет продолжать настаивать.

Великим усилием воли он подавил в себе желание, взывая к терпению…

– Да, милая, сердечко мое, все, как ты пожелаешь. Ты слишком дорога мне, чтобы я мог сознательно причинить тебе боль. Пойдем… – Убрав с ее лица теплые каштановые пряди, он прошептал, глядя в ее хорошенькое личико: – Через несколько минут мы вернемся к тому месту, где оставили охранников. – С этими словами он подвел Моргану к лошади и легко поднял в седло. Взлетев в стремена одним движением, он натянул поводья, подъехал к Моргане и, протянув руку, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Querida, мне достаточно просто быть рядом с тобой…

Не отрывая глаз от нее, он закончил про себя: «Пока достаточно, Моргана, но только пока…»

– Быстрее, Моргана, донья Изабелла ждет тебя. Танцы вот-вот начнутся!

Повинуясь Эгги, Моргана поправила мантилью, вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице во двор. Заметив откровенно неодобрительное выражение лица Эгги, она через силу улыбнулась. Девушка как могла оттягивала тот момент, когда надо было ехать на бал, потому что не могла избавиться от плохого предчувствия. Ужин по случаю праздника Тела Христова считался в городе особенным событием, а в доме генерала Эскобара он неизменно отмечался с размахом, как и в других семьях, где хозяин дома был назван в честь главного святого, Мануэля. Каждый год в особняке генерала устраивалось пышное торжество, и члены семьи и друзья танцевали всю ночь напролет. Однако в этом году преследовались одновременно две цели: кроме именин генерала, это был еще и первый выход в свет его племянницы. Думая о том, что скоро ей предстоит встретиться с представителями высшего общества Мехико, девушка ощущала, как внутри у нее что-то неприятно сжимается.

Не находя себе места от беспокойства, Моргана задержалась на верхних ступенях лестницы и оглядела толпу нарядных гостей внизу. Двор был со вкусом украшен букетами ароматных цветов, расставленными повсюду, и мерцавшими в вечерних сумерках яркими разноцветными фонариками. Из угла двора доносились приглушенные трели: музыканты в цветастых костюмах дожидались сигнала, когда можно будет начать играть легкую живую музыку. И все же девушка колебалась.

Не то чтобы она была не уверена в своем внешнем виде. Совсем наоборот. Тетя Изабелла без ведома племянницы купила ей специально для праздника новое красивое платье. Чтобы подчеркнуть молодость девушки, она выбрала платье из бледно-розового хлопка, которое казалось почти прозрачным благодаря изящному покрою. Открытые плечи привлекали взгляд, а недостаток украшений на облегающем лифе компенсировался широкими летящими рукавами, мягко спускавшимися на тонкие запястья девушки. Любимый парикмахер тети Изабеллы уложил блестящие каштановые локоны в высокую прическу, которую закрепил большим испанским гребнем. Красивую головку покрывала тонкая мантилья, подаренная Антонио во время первого официального визита.

Вот эта самая мантилья и не давала девушке покоя. Скорее всего, если она появится на таком важном мероприятии в подаренной им вещи, Антонио может подумать, что она питает к нему более глубокие чувства, чем те, что она старалась выказывать в течение последних двух недель. В последнее время между ними установились сложные взаимоотношения, и Моргане не хотелось еще больше усугублять ситуацию. Разумеется, Антонио вел себя как джентльмен. Сохраняя безупречность манер, он каждый раз встречался с ней на той самой тропинке, где они увиделись в то утро, когда Моргана отправилась на свою первую прогулку верхом. Хотя взгляд его и оставался исполненным страсти, он вел себя по отношению к девушке с неизменной вежливостью, и постепенно она искренне привязалась к загадочному мексиканцу, в чьих руках находилась судьба целого народа. Тем не менее перед ее внутренним взором то и дело вставали суровое, словно высеченное из камня лицо и синие глаза, светившиеся теплой улыбкой, от которой таяло сердце. Эти воспоминания мешали девушке наслаждаться своей новой жизнью. Будь проклят этот Девон Говард! Куда он подевался? Прошло уже достаточно времени с тех пор, как он уехал в Салтильо. Мог бы уже и вернуться! До сих пор от него не пришло ни одной весточки, и Моргана со страхом думала о том, что он исчез навсегда.

С виноватым видом оглядев толпу в поисках тети Изабеллы, девушка почти сразу заметила ее хрупкую фигурку рядом с внушительным генералом Эскобаром. От души радуясь тому, что президент радушно принял девушку и явно испытывал к ней теплые чувства, тетя с дядей уговорили Моргану надеть мантилью, и она согласилась, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Она умолчала о признании, которое Антонио сделал ей в то памятное утро, понимая, что это осложнит ее положение в доме.

Поймав взгляд тети и послав ей быструю улыбку, Моргана спустилась по лестнице. Задержавшись дольше, она рисковала вызвать кривотолки, и чтобы не огорчать людей, которые радушно приняли ее в свою семью, она быстрым шагом подошла к тете с дядей.

– Моргана… querida… мы с дядей уже начали беспокоиться. – Мягкие карие глаза критично осмотрели ее с ног до головы. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, тетя Изабелла, все в порядке. Мне надо было подправить прическу, и это заняло больше времени, чем я рассчитывала. Боюсь, я настоящий нарцисс, который не в силах оторваться от зеркала!

С искренней привязанностью потрепав племянницу по щеке, Изабелла Эскобар мягко проговорила:

– Я знаю, какая ты на самом деле, Моргана. Эту хорошенькую головку нельзя назвать ни пустой, ни наполненной глупыми мыслями. Уверена, у тебя были причины для задержки. Кроме того, это твое личное дело. Не будем больше говорить об этом, mi hermosa sobrina.[20]

Посмотрев на мужа с улыбкой, при виде которой его строгие суровые черты заметно смягчились, донья Изабелла ласково произнесла:

– Можешь дать знак музыкантам, Мануэль. Наша семья в сборе.

Генерал Мануэль коротко кивнул величественной седой головой, и во дворе послышались первые аккорды легкого веселого вальса, от которого у Морганы разом улучшилось настроение.

– Мануэль, ты, разумеется, откроешь бал с племянницей…

Прервав шепот тети Изабеллы, Моргана поспешно возразила:

– Нет, я хочу, чтобы мой первый бал в Мехико открыли двое людей, которые подарили мне новую жизнь в этой прекрасной стране. Пожалуйста, тетя Изабелла, мне так хочется посмотреть, как вы танцуете.

Глаза тети Изабеллы наполнились слезами благодарности, и она согласно кивнула.

– Пойдем, Мануэль, наша благородная племянница уступила первый танец нам.

– В таком случае, querida, я настаиваю, чтобы вы оказали мне честь открыть бал вместе со мной.

Обернувшись на звук знакомого низкого голоса, Моргана увидела улыбающегося Санта-Анну. Неожиданно обрадовавшись тому, что этот высокопоставленный человек желает оказать ей поддержку, она искренне проговорила:

– С большим удовольствием, Антонио.

Выйдя на площадку под руку с президентом страны, Моргана только после первого круга обнаружила, что они танцуют одни. Остальные пары присоединились позднее. Отвечая на удивленный взгляд девушки, Антонио мягко пояснил:

– Таким образом гости выражают свое почтение, querida, и я рад, что ты разделила этот момент со мной.

Так и не сумев подобрать подходящий ответ, девушка позволила музыке увлечь себя и развеять невеселые мысли, омрачавшие ее первый бал.

Задыхаясь после быстрого танца, Моргана поднесла к губам бокал и осторожно пригубила вино. Вечер был великолепен. Все шло замечательно, и широкая улыбка на лице тети Изабеллы красноречиво свидетельствовала о том, что хозяйка дома очень довольна. Стараясь избавиться от не отпускавшей ее весь вечер тревоги, девушка обратилась к стоявшему рядом с ней молодому человеку:

– Вы так энергично танцуете, Винсенте. Боюсь, мое сердце еще не успело осознать, что ноги уже остановились!

Порозовев от удовольствия, юноша с размытыми, типично мексиканскими чертами лица тихо проговорил:

– И мне кажется, что ему сегодня так и не удастся успокоиться, судя по тому, какое впечатление вы произвели на наших молодых людей, Моргана. Сегодня вечером многие из нас превратились в рабов вашей красоты и остроумия.

В свою очередь покраснев, Моргана смущенно отозвалась:

– Винсенте, вы мне льстите. Если я не пропустила ни одного танца, то это исключительно из вежливости здешних молодых людей, посчитавших своим долгом оказать радушный прием иностранке.

– Боюсь, Моргана, ваш недавний приезд никакой роли не играет. Более того, все мы сегодня стремимся завоевать особое положение в вашем сердце.

– И вы все опоздали, мой юный друг, – раздался сзади насмешливый голос Антонио Санта-Анны. – Видите ли, я уже успел занять первое место в сердце племянницы моего друга и намерен вовсю пользоваться этим.

С этими словами он повернулся к Моргане, полностью утратив интерес к юноше, и весело произнес:

– Ты выглядишь немного усталой, Моргана. Быть может, нам стоит немного прогуляться по саду. Думаю, это единственный способ избавиться от молодых людей, которые считают минуты до того, когда я наконец отстану от тебя.

Обрадовавшись неожиданному предложению Антонио, Моргана согласно кивнула:

– Да, с удовольствием.

Она обернулась к Винсенте и, заметив обиженное выражение его лица, извиняющимся тоном проговорила:

– Я немного отдохну, Винсенте, и мы попозже обязательно станцуем еще раз.

По-хозяйски взяв девушку под локоть, Санта-Анна ловко провел ее через толпу гостей, по пути пробормотав на ушко:

– Ничего подобного не будет, пока я здесь, Моргана. Знаешь, я страшно ревную ко всем этим молокососам, которые тебя осаждают. Я не хочу ни с кем тебя делить, пусть даже речь идет исключительно о твоем приятном обществе.

Намек на то, что Антонио хотел развить отношения, отличные от существовавшей между ними платонической дружбы, не остался незамеченным для Морганы. Даже в самых банальных словах этого мужчины сквозила глубокая чувственность, и, чтобы увести разговор от щекотливой темы, девушка беззаботно проговорила:

– А я и не знала, что праздник Тела Христова так популярен в Мексике, Антонио.

– Да, я полагаю, в твоей почти варварской стране всенародное празднование святого дня может показаться странным.

– Антонио! – Задетая таким оскорбительным отношением к стране, которую втайне продолжала считать своей родиной, Моргана нахмурилась и попыталась возразить: – Конечно, Соединенные Штаты – это не католическая страна, но мы и не варвары! Кстати сказать, первые поселенцы приехали туда именно в поисках свободы вероисповедания. Просто потому…

– Querida, не стоит, прошу тебя. Я не хотел никого обидеть. Ты, в конце концов, регулярно посещаешь церковь. На тебя недостаток веры не наложил отпечатка.

Продолжая злиться, несмотря на принесенные Антонио извинения, Моргана холодно произнесла:

– Не понимаю, о чем ты, Антонио.

– Ты разве не знала, что одним из условий, по которым англоамериканцам позволили заселить земли Техаса, было то, что они будут исповедовать исключительно католичество?

– Да, мне кажется, я где-то об этом слышала, но какое это имеет отношение к…

– Дело в том, что, вместо того чтобы приобщиться к нашей святой вере, эти поселенцы не верят ни во что! Говорю тебе, это прямое оскорбление церкви – следствие их варварского характера!

– Антонио… – Потрясенная жестокостью, с которой президент обвинял техасцев в отказе принять католичество, Моргана медленно проговорила: – Если бы вам пришлось выбирать, вы смогли бы с легкостью перейти в чужую веру?

– Твое сравнение необоснованно, Моргана, ибо моя религия – настоящая. Подарив этим людям земли, мы хотели также даровать им спасение души, а они швырнули этот дар нам в лицо!

Распаляясь все больше, Санта-Анна начал задыхаться. Его лицо напряглось и превратилось в резкую злобную маску. Испуганная его поведением, Моргана попыталась сменить тему:

– Честно говоря, меня впечатлило не столько само празднование, Антонио, сколько красочные обряды, которые сопровождают церемонию. Сегодня утром мы с тетей Изабеллой прошлись по рынкам и площадям города. Повсюду мы видели мальчиков, одетых в традиционные костюмы. За плечами у них были маленькие, сплетенные из веток корзины, наполненные товарами, которыми обычно торгуют на рынке. А когда мы пришли в собор на мессу, то вид этих ребятишек, с такой гордостью восседавших на скамьях в своих костюмчиках, растрогал меня до глубины души.

– А донья Изабелла не купила тебе на рынке маленького мула из кукурузных початков? Каждый год на праздник жители Мехико делают таких мулов и нагружают им на спину цветы и сладости.

С облегчением обнаружив, что гнев Антонио исчез так же быстро, как и появился, Моргана воодушевленно проговорила:

– Да, она купила мне такого мула, а еще она купила по мулу для каждой семейной пары, которая сегодня пришла к нам на праздник. Она будет раздавать их, когда гости соберутся уходить. – Ой! – Глаза девушки резко расширились, и она с виноватым видом взглянула на Санта-Анну. – Я забыла! Тетя Изабелла хотела сделать сюрприз, а я вам его испортила! Я такая болтушка!

Исполненная искренней радости улыбка стерла с его лица следы недавнего раздражения. Санта-Анна крепко взял девушку за руку и повел в глубину сада.

– Ну что ж, Моргана, если ты простишь меня за те неосторожные слова, которые я произнес в порыве гнева несколько минут назад, то я обещаю сохранить твой маленький промах в тайне от доньи Изабеллы.

– Хорошенькая сделка, Антонио.

– Спасибо, querida. – Поднеся руку девушки к губам, он пристально посмотрел ей в глаза.

Неожиданное осознание того, что они оказались полностью скрыты от других гостей густой листвой, посеяло панику в душе Морганы. Она была готова сказать какую угодно глупость, только бы снять возникшее между ними чувственное напряжение, когда вдруг почувствовала запах сигарного дыма и услышала тихий доверительный голос мужчины, который, очевидно, находился по другую сторону живой изгороди, отделявшей их от внутреннего двора.

– …да, Адольфо, но этот человек отличается легкомыслием. Подумать только, он так страстно уверял всех в важности своей миссии по освобождению полковника Остина, а сам в это время успел закрутить интрижку с Консуэло Рамерес де Артега!

– Да уж, это самая высококлассная шлюха в Мехико…

– О да, и притом эта шлюха божественно красива… Адольфо, ты еще не настолько стар, чтобы не знать влечения плоти. Будь я на его месте, не смог бы устоять перед возможностью поехать в Салтильо, где в течение трех недель можно побыть в обществе такой горячей и страстной штучки…

– Особенно когда ее муж – старый дурак, покорно выполняющий все ее капризы…

– Ха-ха! Думаю, сеньор Говард не против, если его друг побудет в стесненных обстоятельствах немного дольше, чем ожидалось. Ему, бедняге, трудно будет оторваться от великодушной сеньоры де Артега до тех пор, пока она согласна расточать ему ласки.

– Да… да, ты прав, Адольфо. – Низкий голос превратился в смех, который постепенно растворился в праздничном шуме. – Да уж, нам надо молиться о том, чтобы полковник Остин подольше пробыл в тюрьме, если мы хотим окончательно убедиться в истинной сущности сеньора Говарда…

Все время этого секретного разговора Моргана внимательно прислушивалась, забыв обо всем на свете. Потом она подняла голову и посмотрела в непроницаемое лицо Антонио:

– Это правда?

– Querida, это не мое дело, как Девон Говард устраивает свою личную жизнь.

Воспротивившись явному нежеланию Антонио продолжать этот разговор, Моргана проговорила мягко, но настойчиво:

– Пожалуйста, Антонио. Девон был очень добр ко мне после… после того случая. Боюсь, его оклеветали. Эти мужчины сказали правду?

Санта-Анна на несколько секунд задумался, затем сжал в своих руках маленькую ладошку.

– Да, Моргана, это правда. Девон пришел ко мне и сказал, что хочет поговорить с комендантом Салтильо, где был арестован полковник Остин. Я пытался убедить его, что эта поездка не даст никаких результатов, но он возразил, что, наоборот, путешествие в Салтильо доставит ему большое удовольствие в отличие от всего того, что ему пришлось вынести с момента отъезда из Техаса.

Крепко сжав губы, чтобы не выдать дрожь, Моргана еще долго стояла неподвижно, пытаясь свыкнуться с мыслью о предательстве Девона. Оказывается, все эти нежные слова были не более чем ложью, фарсом. Но почему? Зачем он так старался пробудить в ней интерес и заручиться дружбой ее тети? Зачем все это, если он с самого начала был неискренен?

Она не заметила, как произнесла вслух:

– Зачем? Зачем он притворялся, что беспокоится обо мне, Антонио?

– Ах, querida, ты задаешь вопросы, ответы на которые причинят тебе новые страдания. Я не хочу усугублять боль от обмана Говарда.

– Но, Антонио, я не понимаю, зачем…

– А тебе не приходило в голову, что Мануэль не только мой соотечественник, но и близкий друг? Ни для кого не секрет, что его советы оказывают влияние на мои решения. Разве ты не понимаешь, что, заручившись дружбой и доверием семейства Эскобар, Девон Говард рассчитывал склонить генерала на свою сторону, а через него и меня, чтобы решить участь своего друга? А кто в доме Эскобаров самый уязвимый человек? Кто легче всего мог бы поддаться на уговоры соотечественника?

Логичные доводы Антонио больно ранили девушку. Она внезапно покраснела от гнева и глубокой обиды. Как посмел этот проклятый техасец играть с ней? Она с самого начала подозревала его в нечестности. Она чувствовала, что это ненадежный эгоистичный человек; таковым он и оказался. Если бы не несчастный случай, преисполнивший ее благодарности за проявленную заботу, в которой она нуждалась, он не смог бы усыпить ее бдительность своим притворным участием. И все-таки ему удалось… он снова обманул ее и поплатится за это. Да, при первой же возможности она заставит его заплатить…

Вскинув на Санта-Анна сверкающие новой решимостью глаза, Моргана проговорила спокойным тоном, несмотря на сжимавший горло комок:

– Антонио, вы не проводите меня обратно к гостям? Я уже отдохнула и хочу еще потанцевать.

Не скрывая сомнений, Антонио уклончиво ответил:

– Ты уверена, Моргана? Ты чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтобы танцевать?

Выдавив из себя улыбку, девушка взяла Санта-Анну под руку и потянула в сторону дома.

– Ну конечно, Антонио, разве может какой-то лживый деревенщина расстроить меня настолько, чтобы я не смогла веселиться?

– Да, если этот мужчина для тебя просто соотечественник… не больше…

– Не понимаю, о чем ты, Антонио…

Медленно скользя взглядом по зардевшемуся лицу девушки и сохраняя внешнюю невозмутимость, Антонио тем не менее медлил с ответом.

– В таком случае закончим этот разговор. Давай я провожу тебя к гостям. Уверен, они по тебе соскучились.

Мягко накрыв своей ладонью маленькую ручку, доверчиво лежавшую у него на рукаве, Санта-Анна изо всех сил старался подавить желание хорошенько встряхнуть шедшую рядом с ним девушку. Так, значит, это правда! Моргана испытывает нежные чувства к Девону Говарду! И у него не вызывало ни малейших сомнений, что именно эти чувства и мешают его собственным планам относительно девушки. Глупая маленькая американка! Не испытывай он к ней желания столь сильного, что оно причиняло почти физическую боль, Санта-Анна давно бы уже выбросил из головы эту маленькую идиотку. Конечно, в конце концов так и произойдет, но сперва он хотел взять ее. Несмотря на то что Санта-Анне пока не удалось попасть к ней в постель, он был уверен, что сегодня вечером вел себя превосходно.

Завоевание Морганы для него было чем-то вроде разработки плана военной кампании для опытного стратега. Может быть, в этом и состоял секрет ее привлекательности. А может, и не в этом, снова подумал Антонио, когда Моргана подняла к нему свое прелестное личико, озаренное зовущей улыбкой, от которой он почувствовал знакомое стеснение в чреслах. Инстинктивно сжав руку девушки, он с готовностью улыбнулся ей в ответ. Нет, еще не время демонстрировать свою власть. Когда Моргана окажется полностью у него под контролем, когда он будет до конца уверен в ее чувствах, он заставит маленькую сучку заплатить за те муки, через которые ему пришлось пройти по ее вине. А пока он будет продолжать играть роль одинокого страстного патриота, нуждающегося в ласке. Антонио Санта-Анна прекрасно удавалась эта роль, и он не сомневался, что в конце концов завоюет девушку.

Решительно взяв себя в руки, Моргана послала Антонио последнюю благодарную улыбку и вошла под своды внутреннего двора. Сколько еще продлится вечер? Известие о предательстве Девона стало последней каплей, переполнившей чашу свалившихся на нее несчастий. Моргана начисто утратила доверие. Консуэло Рамерес де Артега. Она уже слышала об этой женщине. Не далее как вчера утром Мария шепотом рассказывала о ней. Вспомнив о том, как резко осеклась Мария, стоило Моргане войти в комнату, девушка густо покраснела. Оказывается, все в доме знали, как ловко Девон морочил ей голову.

Быстро окинув взором танцевальную площадку, Моргана вдруг увидела в дверях знакомую фигуру. Девушка похолодела. Сердце бешено заколотилось в груди. Нет! Это не мог быть Девон… только не сейчас! Она не готова встретиться с ним! Но это был он! Разве могли у кого-то еще быть такие широкие плечи, стройная мускулистая фигура, медленная ленивая походка, скрывавшая молниеносную реакцию, столько раз приводившую девушку в трепет? Моргана вдруг явственно ощутила силу его рук, легко подхвативших ее и отнесших вниз по лестнице во двор, где она сейчас стояла… свежий мужественный аромат его кожи, который она ощутила, опустив голову ему на плечо… невообразимое тепло, разлившееся по телу, когда он с ласковой улыбкой заглянул ей в глаза.

Девон пока не замечал ее, но было видно, что он кого-то ищет. Находясь в темном углу двора, Моргана могла рассчитывать еще на несколько минут уединения, поэтому она поспешно отвернулась от волнующего зрелища и постаралась взять себя в руки.

– Querida…

Взглянув в непроницаемое лицо Санта-Анны, девушка неуверенно пробормотала:

– Мне очень жаль, Антонио. Я на минуту забыла… – Она уже собиралась признаться, что забыла о его присутствии, но вовремя спохватилась и, опустив ресницы, мягко прошептала: – Наверное, вы были правы, Антонио, и мне стоит подняться к себе. Я, кажется, не слишком хорошо себя чувствую и…

– Нет!

Моргана вскинула глаза и увидела перед собой разъяренное лицо президента.

– Ты не покажешь Девону Говарду, насколько ему удалось завладеть твоими чувствами! Caramba! Где твоя гордость? Он посмеется над твоим позорным бегством и будет рассказывать всем и каждому, как глупенькая племянница Мануэля Эскобара растаяла, увидев его! Ради чести твоего дяди, Моргана, я требую, чтобы ты осталась и встретилась лицом к лицу с этим человеком!

Покраснев от смущения, Моргана тяжело сглотнула душившие ее слезы. Намеренно повернувшись спиной ко входу, возле которого продолжал стоять Девон, она решительно посмотрела на президента:

– Вы, разумеется, правы, Антонио. Спасибо за напоминание о том, что мне теперь есть о ком заботиться. Я не хочу, чтобы дяде с тетей было стыдно за племянницу, особенно после всего, что они для меня сделали. – Изобразив на лице широкую улыбку, она мягко продолжила: – Буду очень признательна, если вы подарите мне этот танец, Антонио.

Без малейших колебаний сжав девушку в объятиях, Санта-Анна проговорил с нескрываемым торжеством:

– С удовольствием, querida.

Девон стоял у входа во внутренний двор усадьбы генерала Эскобара, слегка нахмурившись. Ну и повезло ему! Голова до сих пор раскалывалась после отвратительного путешествия из Салтильо. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы растянул путь обратно, вместо того чтобы вставать каждый день на рассвете и ехать до полной темноты. Проклятие! Поездка в Салтильо с самого начала оказалась сплошной головной болью! Девон потратил драгоценное время, утешая капризную Консуэло де Артега, непрестанно жаловавшуюся на утомительную дорогу, а уж прием у генерала Непочино переполнил чашу его терпения. Этот вздорный, быстро лысеющий мексиканец с первых минут проявил крайнее нежелание сотрудничать с Девоном. После того как Непочино заставил Говарда два дня дожидаться аудиенции, а потом в течение трех часов слушать гневную тираду против техасцев американского происхождения, генерал уселся на свою тощую задницу и заявил, что его заявление, сделанное на момент ареста полковника Остина, запротоколировано в официальных документах и не подлежит изменению ни при каких обстоятельствах.

Итак, его подло обманули! Убедившись в том, что, посылая его в Салтильо, президент преследовал одну-единственную цель, Девон в тот же вечер собрал все необходимое и отправился обратно к Лопесу.

Проклятие! Трудно поверить, что столь утонченный и хладнокровный человек, как Антонио Лопес де Санта-Анна, воспылал к Моргане такой страстью. Нет… Покачав головой в немом несогласии с собственными выводами, он попытался взглянуть на ситуацию с другой стороны. Девон Говард всего лишь жалкая песчинка в стране, где этот человек пользовался безграничной властью. Несмотря на подозрения Девона об истинной цели этой бесполезной командировки, ему следовало пока держать свои обвинения при себе, чтобы добиться освобождения Остина.

И надо же было вернуться в ночь праздника Тела Христова! Он хотел встретиться с Морганой наедине и объяснить причину своего внезапного отъезда. И, как ни страшно было признаваться в этом даже самому себе, он мечтал заключить девушку в объятия… прижать к себе… прикоснуться к ее коже… почувствовать вкус ее губ… Господи, он с ума сходил от желания! Он так мучился от невозможности обладать ею, что ощущал почти физическую боль.

Рука молодого человека механически потянулась к высокому вороту рубашки, и Девон поерзал в неудобном костюме. Сюртук, жилет, сорочка и узкие брюки в такую жаркую ночь были настоящей пыткой, но мода требовала, чтобы он явился на праздник в вечернем костюме. После трех недель в пути, когда приходилось довольствоваться простой рубахой и поношенными брюками, Девон не успел заново привыкнуть к официальной одежде, соответствующей его политической миссии. Черт, как же ему все это надоело! Голова болела, в горле пересохло, и он хотел увидеть Моргану… он хотел этого больше всего на свете…

– Девон!

При звуках собственного имени, произнесенного с едва заметным акцентом, Девон обернулся и увидел донью Изабеллу, пробиравшуюся сквозь толпу гостей. От резкого движения головная боль усилилась, но искренняя радость в веселых глазах доньи Изабеллы невольно вызвала у него на губах ответную улыбку.

– Девон, ну наконец-то вы в Мехико! Нам так вас не хватало. Как я рада, что вы вернулись как раз к празднику.

– Несмотря на то что я так опоздал, донья Изабелла?

– Несмотря ни на что, мой друг. – Улыбнувшись, она мягко проговорила: – Мы были потрясены известием, что вы уехали не попрощавшись. Мануэль сказал, что ваш внезапный отъезд связан с делом полковника Остина, но я, признаться, была уязвлена тем, что вы нам ничего не сказали.

– Донья Изабелла, решение было принято в последнюю минуту, и я не в силах был что-либо изменить.

Похоже, его ответ взволновал эту маленькую великодушную женщину.

– Это правда, Девон?

– Да, правда. – Боль в голове все усиливалась, и молодой человек начал терять терпение. – А как Моргана, донья Изабелла, – его взгляд снова пробежал по собравшимся во дворе гостям, – с ней все в порядке? Я ее еще не видел. Она здесь, на празднике?

– О да. – Обернувшись, донья Изабелла оглядела кружащиеся в вальсе пары. – Вон она… танцует с Антонио.

Проследив за взглядом доньи Изабеллы, Девон ощутил, как все тело пронзила острая боль. Моргана легко кружилась в объятиях президента Мексики, обратив к нему прекрасное смеющееся лицо. Головная боль превратилась в тяжелое постоянное пульсирование, и, пробормотав извинения, Девон поспешно отошел на край площадки.

Музыка никак не кончалась, и каждый новый аккорд ухудшал и без того незавидное состояние Девона. Испугавшись, как бы ревность не взяла верх над здравым смыслом, он подошел к столу с прохладительными напитками и взял полный бокал. Осушив содержимое в несколько глотков, он тут же почувствовал, что совершил ошибку: головная боль резко усилилась. В этот момент музыка стихла, и молодой человек вернулся к танцевальной площадке. Сразу же отыскав глазами маленькую хрупкую девушку, болтавшую с гостями, Девон решительно подошел к ней.

– Моргана… – Без колебаний протянув руку, он поймал маленькую ладошку.

– О, Девон… – Неохотно обернувшись, девушка подняла на него равнодушные карие глаза. – Ты вернулся в Мехико! Как хорошо, что ты успел на праздник к тете Изабелле. Она бы расстроилась, если бы ты не пришел.

– Да, Девон, добро пожаловать в Мехико. Ты хорошо съездил в Салтильо?

С трудом найдя в себе силы сдержаться при виде Санта-Анны, Девон коротко ответил:

– Не думаю, что слово «хорошо» подходит для описания моей поездки в Салтильо, Антонио. – Услышав, как снова заиграла музыка, он захотел побыстрее остаться наедине с Морганой. – Мы можем обсудить это позднее. Раз уж я опоздал на праздник, то дай мне возможность потанцевать хоть немного. – Он улыбнулся Моргане. – Могу я пригласить тебя?

– Мне очень жаль, Девон, но мои танцы расписаны до конца вечера. – Она обернулась к подошедшему к ней невысокому худенькому молодому человеку: – Да, Винсенте, я помню, что это наш танец.

Покраснев от гнева и проводив взглядом Моргану, удалившуюся под руку с довольным юношей, он пробормотал несколько слов извинений и отошел к столу с напитками, не подозревая, что темные глаза Санта-Анны следят за ним с нескрываемым удовлетворением.

Сердце девушки так сильно колотилось в груди, что она почти не слышала музыки. С натянутой улыбкой Моргана смотрела в восхищенное лицо Хулио. Трудно было поверить, что этот вечер начался всего три часа назад. С тех пор как пришел Девон, каждая минута казалась ей часом, а каждый час – вечностью. Пока ей успешно удавалось избегать прямых столкновений с техасцем, но она не знала наверняка, как долго продлится это везение. Во время танцев она может остаться без партнера, и Девон воспользуется этой возможностью. У Морганы не было ни малейшего желания говорить с ним, а уж тем более обсуждать его поездку в Салтильо. Разумеется, он будет все отрицать, и девушке не хотелось снова слушать его лживые речи.

Увлеченная собственными мыслями, Моргана не заметила, как музыка стихла. Захваченная врасплох, она посмотрела на партнера и уже собиралась поблагодарить его, как вдруг сильная мужская рука легла ей на запястье.

– Моргана, милая, я думаю, что это наш танец…

Обращенные на девушку синие глаза горели гневом, и Моргана, в свою очередь разозлившись, выдавила из себя улыбку и процедила сквозь зубы:

– Нет, Девон, боюсь, ты не прав. Я уже пообещала этот танец другому.

– Ну что ж, это очень плохо, потому что я хочу потанцевать, причем с тобой.

– Сеньорита, могу я вам помочь?

Смущенное бормотание Хулио отвлекло Моргану от яростного обмена колкостями с Девоном, и она заметила, что на них уже начали обращаться любопытные взгляды. Не желая устраивать сцен, она повернулась к обеспокоенному молодому человеку:

– Нет, Хулио, все в порядке. Боюсь, сеньор Говард все-таки прав. Я действительно обещала этот танец ему. Я перепутала.

Почувствовав, как Девон сжал ее руку, она беззаботно проговорила:

– Танец уже начался. Может, пойдем танцевать, или ты так и будешь стоять и смотреть на меня?

– Нет, Моргана, я передумал. Мне что-то больше не хочется танцевать. Я бы с удовольствием прогулялся, а поскольку сад – это единственное место, где нам никто не будет мешать, то я предлагаю завершить прогулку, которую мы начали несколько недель назад.

Покраснев при воспоминании о том дне, когда Девон своей нежностью так легко ввел ее в заблуждение, она сердито проговорила:

– Нет, Девон, пожалуй, не стоит. Я сегодня уже неоднократно бывала в саду, и я не в настроении.

– Что ж, это очень плохо!

С этими словами Девон до боли сжал ей локоть и подтолкнул вперед, по направлению к аллее. Когда они оказались на достаточном расстоянии от дома, он наконец отпустил девушку и, развернув лицом к себе, гневно прошептал:

– Итак, Моргана, что происходит? Тебе надоело иметь дело с неотесанным техасцем, и ты решила начать новую игру? Что ж, ты с пользой потратила освободившееся с моим отъездом время. Похоже, великий и ужасный Санта-Анна готов есть у тебя из рук. Ты только не забывай, милая, что Антонио женат, причем по строгим католическим законам. Если будешь продолжать в том же духе, то нарвешься на неприятности.

Не зная, радоваться ли тому, что ее поведение произвело на Девона такое впечатление, Моргана высокомерно произнесла:

– Не понимаю, какое ты имеешь ко всему этому отношение, Девон. Это мое дело, с кем общаться. Я не желаю выставлять Антонио в невыгодном свете, а посему напомню, что он близкий друг тети Изабеллы и дяди Мануэля. Он очень тепло принял меня в Мексике, и я ценю его заботу…

– Ты держишь меня за дурака, Моргана! – Неожиданная злоба, прозвучавшая в голосе Девона, испугала девушку, так что она невольно сделала шаг назад. Мгновенно отреагировав, Девон притянул ее ближе к себе. Она чувствовала, как напряжено его сильное тело, и видела то же напряжение на склоненном к ней лице. – Антонио Санта-Анна в жизни не совершил ни одного доброго и благородного поступка, не имея скрытых мотивов. И мне почему-то не верится, что ты настолько глупа, чтобы поддаться его уловкам.

Головная боль все усиливалась. Девон видел все вокруг как в тумане, и невыносимая ночная жара усугубляла его состояние. Тем не менее он вслушивался в яростную речь Морганы:

– И как ты только смеешь осуждать Антонио? Разве ты сам не совершил ту же мерзость, в которой теперь хочешь его обвинить? Объясни мне, Девон, почему ты даже не поинтересуешься, как я себя чувствую? Ты так беспокоился обо мне после несчастного случая, навещал каждый день… И куда делась эта забота, стоило Консуэло де Артега поманить тебя пальцем?

– Кто рассказал тебе про Консуэло?

– Ты даже не пытаешься ничего отрицать, Девон? Я тебе поражаюсь.

– А что мне отрицать, Моргана? Что Консуэло ехала в Салтильо в сопровождении того же конвойного отряда, что и я? Это правда. Что она красивая чувственная женщина? Это тоже правда. Что еще ты хочешь знать?

– Ничего! Абсолютно ничего! Хочешь верь, хочешь нет, но меня совершенно не волнует, как ты строишь свою личную жизнь, Девон. Меня только возмущает, что ты водил меня за нос… пытался втереться ко мне в доверие, чтобы я использовала свое влияния на дядю для освобождения полковника Остина. Просто чтоб ты знал, Девон, мне наплевать на этого человека, пусть он хоть сгниет в тюрьме! Насколько мне известно, его посадили за предательство и он вполне заслужил это наказание!

– Маленькая эгоистичная дурочка! – Голос Девона превратился в шипящий свист, покрасневшее лицо исказилось гневом, губы искривились в презрительной усмешке, а в глазах появился странный огонек. Он вдруг зашатался, но голос продолжал звучать так же твердо: – Ты когда-нибудь думала о ком-либо, кроме себя? Ты ничем не отличаешься от богатых и ветреных светских барышень, с которыми выросла… ты такая же пустая, ленивая и ни на что не годная. Ты всего лишь красивое украшение для мужской постели. И ты еще смеешь критиковать Консуэло де Артега! Она по крайней мере ведет себя честно и никогда не притворяется, а предлагает только то, что согласна отдать!

– А тебе, конечно, понравилось то, что она предложила, Девон? Должно быть, она весьма поднаторела в таких делах, учитывая, сколько у нее было учителей…

– Ах вот что тебя на самом деле интересует, Моргана? Хочешь узнать, насколько ты лучше или хуже Консуэло? Ну что ж, давай посмотрим…

Резко прижав ее к груди, Девон скользнул рукой под мантилью и, запутавшись пальцами в густых локонах, пробормотал:

– Будь ты проклята, маленькая ведьма!

С этими словами он обрушился на ее губы, безжалостно раздвинул их, почти причинив боль, и глубоко погрузился в мягкий бархат ее рта. От неожиданности Моргана больно прикусила губу и почувствовала вкус крови в тот момент, когда язык Девона яростно проник в нее. Девон сжал объятия, притягивая девушку все ближе к себе, пока у нее не осталось ни сил, ни желания сопротивляться.

Пытаясь справиться с охватившими ее чувствами, Моргана изо всех сил цеплялась за гнев и ненависть к человеку, столь жестоко обманувшему ее. Но постепенно по ее телу разлилось сладкое томление, разбуженное прикосновениями Девона. Мысли о Консуэло де Артега оставили девушку, а им на смену пришло чистое упоение от поцелуев Девона. Так и не поняв, в какой момент ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, она услышала только его удовлетворенный стон, когда ее губы полностью раскрылись ему навстречу, с радостью приняв вторжение его языка.

Оторвавшись от губ девушки, тяжело дыша от сдерживаемых эмоций, Девон отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть в затуманенные любовью глаза Морганы. Проведя жадными губами по опушенным густыми ресницами векам, он заставил ее глаза закрыться под его поцелуями, затем попробовал на вкус нежную кожу ее щеки и, наконец, хрипло прошептал:

– Я мечтал об этом все время, Моргана. Боже, как я не хотел уезжать… я сходил с ума от желания держать тебя в объятиях, ласкать… – Скользнув губами подлинной белоснежной шее, он легонько поцеловал едва заметный шрам. Чувствуя, как биения их сердец слились в едином ритме, он ревниво пробормотал: – Я не хотел, чтобы кто-то другой обнимал тебя, заботился о тебе так, как я… Я хотел быть с тобой, пока ты поправляешься, наблюдать за тем, как к тебе каждый день возвращаются силы… Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке, но мне пришлось уехать, милая… у меня не было выбора. Санта-Анна сказал, что единственный способ освободить Остина – это заставить арестовавшего его коменданта отозвать свое обвинение. Я должен был уехать на следующее же утро. У меня не было времени, чтобы попрощаться с тобой, чтобы сказать, как мне не хочется покидать тебя…

Медленно, но неумолимо слова Девона вернули Моргану к реальности. Ложь! Он продолжал лгать! Даже сейчас, когда держал ее в объятиях, он чередовал ложь с поцелуями! Возненавидев саму себя за слабость, Моргана резко толкнула его в грудь и, взяв себя в руки, холодно проговорила:

– Ну что, Девон, я выдержала сравнение? – Поскольку он удивленно молчал, девушка продолжила: – Или поцелуи Консуэло возбуждают тебя больше, чем мои? Тебе было приятнее обнимать ее, чем меня? Ну же, Девон, скажи. Я дала тебе достаточно времени на размышления.

– Сука! – прошептал он сквозь стиснутые зубы и тяжело сглотнул. Ласковый свет в его синих глазах уступил место горечи, и он резко проговорил: – Сравнение неполное, Моргана. Ты дала мне отведать всего кусочек, в то время как Консуэло предложила целый пирог. Но если тебе все же хочется, чтобы я сделал вывод, то придется нам отыскать более уединенное место для того, чтобы завершить эксперимент.

– Этого никогда не будет, Девон! – Охваченная острой болью от собственного разочарования, Моргана не заметила, как Девон вдруг прижал пальцы к виску и как пошатнулась его высокая мощная фигура, когда он молча вслушивался в ее слова. Резко развернувшись, девушка быстро зашагала к дому. Ей было неприятно, что Девон остался стоять на месте, и, ненавидя себя за это, она с вымученной улыбкой ступила во внутренний двор.