Девушка испорченная интернетом и есть Призванный Герой?!

Глава 12. Заключительная сделка!

Император настаивает на продолжении своих объяснений, через какое-то время это превращается, скорее, в обзор состояния Империи. Но наступает вечер, и я возвращаюсь в свою спальню.

Сомневаюсь, что мне удастся заснуть. Вчера я была настолько измождена, что смогла уснуть несмотря на Дьявола, молчаливо стоящего у кровати. Сегодня же мне, видимо, предстоит долго ворочаться в кровати…

Нет, это же просто глупо, ведь Дьявол — над грехом Лени. Никакая бессонница в этом мире не устоит перед могущественными силами Лени.

Я начинаю снимать с себя одежду, готовясь надеть пижаму, и осознавая, что Дьявол наблюдает за мной, впрочем, как и Ангел.

Было бы преуменьшением сказать, что я чувствую себя недостойной выпавшей мне судьбы. Я знаю так мало, что это приводит меня в ужас. Другие люди с Земли смотрелись бы на моём месте куда лучше.

Думаю, я знаю, что пошло не так.

Если задуматься, Императору следовало поставить условием для передачи трона Призванному получение большего объёма чужеземных знаний. Но у людей этого мира не было понимания, как много надо просить. Если у Призванного Героя есть некоторые представления о научном подходе, но она еле-еле сдала курс алгебры — это много знаний или мало? Да никто здесь и не поймёт разницы! Коли уж для местного дьяволизма овладеть душой Дьявола — это верх свершений.

И если Заклинание Призыва уже нашло человека, выполняющего его условия на 100 %, то оно и не станет искать какого-то получше, так ведь?

А может быть, если б сюда была призвана извращённая девственница с более глубокими научными знаниями, у неё бы хватило ума не вызывать Сатану лишь по какой-то прихоти. Её осведомлённость в науке не впечатлила бы Императора больше, чем мои знания, ведь меня бы здесь не было и ему просто не с чем было бы сравнивать. В итоге, общее впечатление Императора оказалось бы менее восторженным, и вероятность успеха этой девушки была бы немного меньше.

Да уж, не повезло. Но теперь уже поздно что-то менять. В смысле, раз уж я здесь, бесполезно воображать, что я могу заставить Заклинание Призыва перенести сюда другого человека.

Ну и вообще, если б я была человеком того сорта, кто посмотрел бы на всё это, и отказался от трона, то Заклинание призвало бы кого-то другого. Но погодите, если сейчас я всё-таки тут, и пытаюсь принять решение, то, получается, я где-то ошибаюсь? Как я вообще могу что-то решать, если очутиться тут — равнозначно моему согласию?

Это всё равно что стать героем истории про путешествие во времени, где существует только один вариант развития событий, и пытаться изменить будущее. Может произойдёт какая-то катастрофа, которая и вернёт всё на круги своя?

У меня от таких головоломок голова болит. Я могла бы сказать, что даже земная наука не в курсе этих дел, но я слишком мало знаю, чтобы заявлять такое. Если и существует гениальная теория, способная всё это объяснить, не думаю, что смогу сама её изобрести.

В конце концов, я сделаю то, что считаю правильным, и не важно, что тут замешаны пророчества и Заклинание Призыва: я не откажусь помогать лишь из-за того, что кто-то, кого здесь нет, смог бы помочь лучше меня.

Одев пижаму, я усаживаюсь на кровать и внимательно смотрю в лицо Дьяволу, снова вставшему за моей спиной. Судя по всему, он решил помалкивать, возможно, болтовня для него унизительна. Его красота по-прежнему вызывает похотливые желания.

Очень может быть, что трон Империи — наименьшая из моих проблем.

— Эй, Сатана, — говорю я. — Нам с тобой нужно найти какое-то взаимопонимание.

В его древнем взгляде мелькает насмешка.

— Дьявол всегда готов пойти на сделку, но цена, возможно, тебе не понравится.

— Ну-ка, кто чьей душой тут владеет?

Улыбка исчезает с его лица.

— Ты заносчива. Это не только грех, но и недостаток.

— Отлично, я заносчива. Ты тоже слегка заносчив, потому и оказался в этой ситуации. Мы оба заносчивы, но ты тут не главный. А теперь мы можем поговорить о том, как сделать нашу совместную жизнь менее неприятной?

— Я слушаю, смертная.

— Ангел, я хочу, чтобы ты тоже послушал.

Маленькая крылатая фигурка поворачивает ко мне своё лицо.

— Небеса всегда слышат тебя, Югано Юки, даже если не всегда отвечают…

— Отлично! Прежде всего, как я понимаю, конец жизни смертного не меняет того факта, что его душа принадлежит Демону. Права ли я, что и после моей смерти я всё ещё буду владеть душой Дьявола?

Дьявол молчит. Как и Ангел. Думаю, это уже говорит само за себя. Если бы я не владела его душой до конца времён, то, думаю, Дьявол бы меня поправил.

— Значит, Дьявол и Югано Юки будут вместе вечно.

Снова молчание.

— Сатана, напомни мне как-нибудь в следующий миллион лет рассказать тебе про “Дилемму заключённого”. Ты наверняка можешь сделать мою жизнь неприятной, но за предстоящую вечность я смогу сделать твою жизнь ещё более неприятной. Вместо этого каждый из нас может спросить себя, как бы сделать жизнь другого лучше. Но нам придётся сделать это вместе. Я не протяну тебе руку, если ты отказываешься протянуть руку мне.

Дьявол смотрит на меня. Не могу расшифровать его взгляд.

— Мы можем быть друзьями, Сатана. Мы ведь можем быть просто менее враждебными.

Дьявол молчит. Быть может, предложенный мной стиль мышления слишком чужд Дьяволу, или он слишком стар, чтобы выбрать другой путь, или есть какое-то правило, что лишь смертные способны менять свою природу. Если говорить с ним достаточно долго, обнаружу ли я личность за идеей Дьявола? Или эта идея — всё, что он из себя представляет?

Я вздыхаю.

— Сатана, если хочешь быть дружелюбнее, тебе нужно почаще говорить. Это не угроза, это просто часть того, как ведут себя друзья.

Когда Дьявол заговорил, его слова звучали медленнее, чем всё что я слышала от него раньше.

— Тогда… что ты хочешь от меня услышать?

— Почаще говори со мной о том, что происходит. Думаю, ты ничего не потеряешь, если позволишь мне узнать о вещах, которые я всё равно рано или поздно узнаю. Например, грозит ли тебе потерять свой ранг в Аду из-за того, что произошло?

— Это невозможно. Я — Дьявол над семью грехами.

— В таком случае, кто я, в рамках этой иерархии?

Вновь Дьявол медленно роняет слова.

— Ты… противоречие для этой иерархии. Ты достойна называться Югано Юки над грехом Похоти, но не более того. Невозможно назвать тебя Югано Юки над семью грехами.

— Думаю, у меня есть некоторые достижения в Лени. “Югано Юки над грехом Похоти” — звучит отлично, так что я не чужда и Гордыне. Вполне могу представить себя развлекающейся с Чревоугодием, если вместо “еды, что не наполняет твой живот” у меня будет “шоколад без калорий”… — я останавливаюсь, видя, что сказанное не впечатляет Дьявола. Ну, конечно, мой уровень в этих грехах ниже, чем в Похоти.

— Югано Юки, Грехи — это не то, что следует развивать, прилагая старание. — говорит Ангел. — Грехи — это слабости смертного духа, а не навыки.

Я вздыхаю.

— Я уже какое-то время думала на эту тему, не озвучивая… в моём родном мире похоть вообще не является грехом. Вы можете делать самые странные вещи в погоне за сексуальным удовлетворением, но что-то подобное можно сказать и о любой человеческой мотивации, включая любовь или благотворительность.

Ангел смотрит на меня с жалостью.

— Тебе не приходило в голову, что твой мир не совсем праведный?

Я опускаю взгляд на свои руки. Мне нечего на это ответить. Пропасть между тем, как размышляю я, и как размышляет Ангел слишком велика.

Интересно, есть ли такая точка зрения, с которой и остальные шесть грехов становятся не такими уж и злыми? Например, грех Алчности… девочке с Земли сразу приходит в голову “кодекс честного капиталиста, который пытается богатеть лишь на сделках, которые приносят выгоду обеим сторонам”, или, может быть, что-то типа “хвататься за любые возможности”.

Но если принять во внимание, как извращения интернета воплощают самые тёмные глубины Похоти, которые этот мир считает ужасающими, даже такие аспекты, как желание испытать недобровольный секс… даже тогда, стоит вам моргнуть, и вы уже не видите ничего такого уж страшного, когда какая-нибудь женщина мучает своего целомудренного мужа, изменяя ему у него на глазах, пока это остаётся для всех без последствий. Вы можете погрузиться глубоко в пучины этого греха, как его обычно понимают, в то же время избегая реального вреда. Если это верно и для других грехов, то не потребуется оттирать их добела или превращать в какую-то абстракцию. В тех аспектах, которые я способна понять, понятие “греха” этого мира в нашей культуре сильно пересекается с понятием “вполне нормально”.

Через некоторое время я покачиваю головой.

— Давайте пока оставим эту тему, потому что у этой Югано Юки над не-совсем-грехом Похоти есть одна проблемка. Дьявол, Ангел, одному из вас нужно подумать о том, как бы разрядить моё созревшее юное тело. Вы знаете, мне всё тяжелее сдерживаться. И мне становится только хуже от мыслей о том, что мне нельзя этого делать. У вас есть наверное дня три, прежде чем я сломаюсь, это произойдёт даже если Дьявол завернётся в одеяло и наденет на голову бумажный мешок.

Лицо Ангела печально.

— Ангелы никогда не идут на сделки, Югано Юки. Думаю, будет лучше, если я останусь рядом и продолжу приглядывать за тобой, но лишь ты можешь сделать этот выбор.

— Пожалуйста, — шепчет Дьявол, снова как будто придушенно.

Нет уж, я не собираюсь вот так провести всю свою смертную жизнь.

— Я прошу одного из вас подумать просто о какой-нибудь лазейке! Например, тот маг в золотой мантии сказал, что я не должна осквернять себя прикосновением мужчины — значит ли это, что Дьявол может превратиться в женщину и отделать меня огурцом?

Ангел в ужасе издаёт сдавленный звук.

— Это… но ведь это по-прежнему…

— Тогда как на счёт бесполого чудовища с щупальцами?

— Югано Юки, соглашение требует от тебя оставаться девственницей с неосквернённой плотью…

— А что если Дьявол приснится мне и сделает это со мной во сне?

Ангел закутывается в крылья.

— Но… но ведь я должен защищать твои сны от искушений…

— Что ты должен делать?! Это МОИ сны, копание в них без моего разрешения — это то, что мой мир считает неправедным. Ты видишь моё искреннее возмущение, Ангел?

— Да…

— Ты будешь пытаться сдерживать мои сны после того, как я выразила своё несогласие?

— Мне это запрещено, — маленький Ангел выглядит обеспокоенным. — Но ты принимаешь не мудрое решение, Югано Юки! Дьявол связан с твоей душой. Кто знает, какие ужасные видения он может наслать на тебя?

— Полагаю, если он нашлёт видения СЛИШКОМ ужасные, мы снова обсудим вопрос защиты моих снов. Но, вообще, я могу справится с изрядным количеством ужасного.

Глаза Ангела расширяются.

— Будучи девственницей Ангелов, ты не можешь согласиться на…

— А никто не говорит о согласии. В моих снах Дьявол свяжет меня, и всё, что мне останется — это вырываться, пока он, в обличье чудовища с щупальцами, будет делать со мной такое, что даже я не стану просить по своей воле, но чего подсознательно желаю. Я не СОГЛАШАЮСЬ, чтобы Дьявол делал это со мной. Я просто ПРЕДВИЖУ, что ужасная участь ждёт меня теперь, когда я отказалась от ангельской защиты снов. Итак, если эта по-прежнему не тронутая дева беззащитно мечтает о том, чтобы оказаться осквернённой чем-то, что точно не является прикосновением мужчины, нарушит ли это нашу связь?

Ангел выглядит парализованным. Будем считать это одобрением.

…погодите, что я только что сказала?

Дьявол усмехается.

— Ах, смертные души такие творческие. Полагаю, вполне возможно, что мы как-нибудь поладим, Югано Юки над грехом Похоти.

Я киваю Дьяволу.

— И ты согласишься днём добровольно делать то, что я скажу, зная, что сможешь ночью наказать меня за дерзость?

— Я не соглашусь, чтобы наша договорённость стала контрактом, но возможно сочту не слишком неприятным вести себя в таком духе.

Нет, правда, что я там сказала?!

Ладно, лучше об этом не думать. Не могу допустить, чтобы моя самая бесценная ночь отменилась СНОВА.

Я ложусь в постель и поворачиваюсь на бок, чтобы не видеть наблюдающего за мной Дьявола, и закутываюсь в простыню.

— В таком состоянии ожидания я просто не смогу уснуть, так что можешь использовать на мне свои силы Лени, — я сворачиваюсь калачиком среди одеял, сопротивляясь желанию прижать ткань между ног. — Чтобы избежать возможного недоразумения, спрошу прямо: правильно ли я понимаю, что раз я над Дьяволом, то рано или поздно займу высший пост в Аду?

— Если ты станешь более злой, чем я, тогда не будет никакого противоречия в иерархии.

Честно говоря, это откровение кажется мне…

…необыкновенно офигенским! Но я воздерживаюсь от того, чтобы сказать это вслух, на тот случай, если это может задеть чувства Дьявола.

Интересно, а обладание чужой душой влияет на любовную притягательность в том или ином направлении? Если уж моя жизнь всё равно пошла наперекосяк, я не против зайти ещё дальше.

Может быть, утром мне стоит собрать больше информации об этой возможности.

— Спокойной ночи, Ангел.

— Не думаю, что она будет спокойной, — голос Ангела печален.

— Спокойной ночи, Сатана Люцифуг Асмодей Ахриман Молох Мелькор Левиафан.

— Спокойной ночи, Югано Юки. Сладких снов.