Девушки Мечты

10

Слуга открыл бутылку шампанского и наполнил бокал Дины, пока Кертис с упоением рассказывал про «Клеопатру» слушавшей вполуха жене. Это была не та роль, о которой она мечтала, но Дина не могла подобрать нужные слова и сообщить мужу, что сегодня, после бесчисленных тайных встреч и переговоров с Уолшем и Райтом, подписала контракт, согласившись исполнить главную роль в «Последней игре». Она знала, что Кертис придет в ярость, ведь он столько времени и энергии угрохал в этот фильм, что почти забросил музыку. Он надеялся, что новое направление лейбла – диско – принесет свои плоды и станет настолько успешным, что заработанных денег хватит не только на финансирование фильма, но и на запись новых альбомов. Кертис хотел подписать контракт с кем-то из молодых талантливых исполнителей, чтобы продержаться на плаву, потому что поп-чарты пестрели разнообразными песнями в стиле диско. Дина все это отлично знала, поскольку начала активнее интересоваться своим будущим и наводила справки, чтобы понять, что же именно планирует муж для лейбла, а значит, и для нее. Несколько дней назад она проскользнула в его кабинет и стала нервно рыться в бумагах в столе и папках. Она сама толком не знала, что ищет, но устала оттого, что Кертис использует ее втемную, устала чувствовать себя его вещью, которая не имеет права знать, каков будет ее следующий шаг, пока Кертис не поделится планами. Ей нужна была информация. Ей хотелось власти. Хотелось свободы. И она знала – все это можно найти в кабинете мужа. Дрожащими пальцами Дина листала записи Кертиса, касавшиеся ближайшего турне группы, приуроченного к выходу нового альбома, и очень обрадовалась, обнаружив, что помимо турне ничего больше не предполагалось. Кроме того, роясь во всевозможных старых счетах, фотографиях, билетах и записках, сохранившихся со времен зарождения лейбла, она обнаружила несколько шокирующих документов, но ничего, связанного с их сегодняшним разговором. Однако Дине не хотелось говорить о прошлом, ей хотелось говорить о будущем. Она готова была признаться, что подписала контракт, и пыталась найти слова, чтобы сообщить мужу, который полностью распоряжался ее судьбой с семнадцати лет, что самостоятельно приняла решение о своей будущей карьере. Дина осмотрела столовую. Изысканный резной стол на двенадцать персон, элегантный фарфоровый сервиз, на котором им подали мастерски сервированную жареную утку с картофельным пюре. Ее взгляд задержался на их с Кертисом портрете, висевшем над дорогим вишневым буфетом: Кертис сидит в кресле в стиле Людовика XIV, а Дина, как верноподданная, стоит позади, положив руку на плечо своему королю. Слуга. Марионетка. Не так-то просто будет сказать, что она порвала ниточки.

– …и в конце концов Сесил Озборн согласился, – услышала она голос мужа, когда наконец сосредоточила внимание на его словах. – Он затребовал у меня миллион баксов, но это того стоит, парень умеет поладить с актерами. Это твой первый фильм, милая, и с тобой будут работать самые лучшие профессионалы. – Слуга наполнил бокал Кертиса и незаметно удалился. Дина нервно мяла салфетку. – Что такое?

– Ничего, Кертис, я просто не думала, что это случится.

Кертис улыбнулся:

– Это случится благодаря тебе, детка. – Он вонзил нож в мясо птицы. – Ты королева диско.

– Может, я просто устала. – начала Дина.

– Конечно, ты устала, такое сумасшедшее время. Интервью, фотосессия для «Вог», да еще все эти встречи у бассейна.

Дина в шоке подняла голову. «Господи, как он догадался?» – хотелось крикнуть ей.

– А ты думаешь, я совсем тупой? – спросил Кертис, спокойно поднося бокал к губам и приподняв брови. Он отпил шампанское. – Когда ты собиралась мне сообщить?

– Прости, Кертис, мне стоило поговорить с тобой раньше, просто. это замечательная роль, именно в таком фильме я хотела бы сняться. – Кертис молчал. – Никто не знает музыку, как ты, – с жаром заговорила Дина, пытаясь подсластить пилюлю в надежде, что муж, судя по виду расстроенный, успокоится. – Музыка у тебя в крови, но кино – это совсем другой бизнес.

– Ты знаешь, почему я выбрал тебя солисткой? – спросил Кертис, пропустив мимо ушей слова жены. – Твой голос лишен индивидуальности. Лишен глубины. Индивидуальность и глубину добавил я. – У Дины сердце перевернулось, когда до нее дошел смысл сказанного. Он хотел обидеть, и ему удалось. – Никто не понимает тебя так, как я.

Дина задумалась над подтекстом – муж прямо в лицо заявил, что она себя не понимает, а так не пойдет. Теперь уже Дина рассвирепела.

– Мне предложили роль, и я согласилась.

– Да что ты? Перечитай-ка свой контракт. Детка, да ты даже в туалет не можешь сходить без моего разрешения, – тихо заметил он.

– Я найму адвоката. – Ее голос прозвучал твердо, хотя в душе она не чувствовала уверенности.

– Ты что, думаешь, белые будут сидеть и ждать, когда ты приволочешь меня в суд? Забудь, Дина. Все кончено. – Кертис резко отодвинул стул и поднялся из-за стола. – Прости, дорогая, но я не позволю этим людям руководить тобой. Они просто не справятся. Не волнуйся. Я тебя прощаю.

Дина в отчаянии опустила взгляд в тарелку. Кертис ушел. Она слышала, как закрылась дверь в его кабинет, и резкий звук вывел ее из транса. И тут же само пришло решение.

– Я не понимаю, зачем тебе это делать, – умоляющим тоном сказала мама, когда Дина позвонила ей из гримерки по личной линии.

– Мама, если ты до сих пор не поняла, то никогда не поймешь. Этот человек раздавит меня, если я не уйду прямо сейчас.

– Но ведь ты можешь разрушить все, что вы вместе построили. Ни много ни мало, а целую звукозаписывающую империю, – настаивала Мэй. – Я просто не понимаю, почему вы не можете прийти к соглашению.

– Потому что Кертис не соглашается ни с кем, кроме себя, – резко ответила Дина.

– Но ты же его жена.

– Я наемный работник. Мне четко было сказано во время ужина, – тихо возразила Дина, пытаясь втолковать маме, в чем дело. – Мне придется это сделать, мам, другого выхода нет.

– Просто подумай о том, что ты делаешь.

– Я уже подумала, теперь пора действовать, – сказала Дина и повесила трубку.

Горячие слезы капали на смятый, пожелтевший от времени листок бумаги, который она хранила в шкатулке с драгоценностями под отделением для ожерелья. На нем был адрес и телефонный номер Эффи. Дина написала адрес на желтом конверте, запихнула внутрь документы и заклеила. Потом вытерла слезы, надела плащ и по дороге на кухню на ходу застегнула пуговицы. Можно было бы попросить водителя отвезти на почту конверт с компрометирующими документами, но ее мучили подозрения, что именно от него Кертис и узнал о встречах в «Парамаунт». Нет, эту миссию Дина должна довести до конца сама.

Эффи сразу же узнала почерк и выгнула бровь, увидев на конверте имя Дины.

– После стольких лет… – проворчала она, крутя письмо в руках. Ее так и подмывало поднести зажигалку, настолько неинтересно было, что хочет сказать Дина, даже если внутри несколько страниц душещипательных душевных излияний. Но именно это и разжигало любопытство – что же Дина напихала в такой большой конверт?

Эффи с трудом поднялась по лестнице в свою квартиру, где они с СиСи работали над новой песней.

– Ты не поверишь, что я тут получила. – сказала Эффи, разрывая конверт.

Пальцы СиСи прилипли к клавишам, и он оторвался от инструмента только тогда, когда сестра сунула конверт под нос. В другой руке Эффи держала письмо и стопку пожелтевших бумажек.

В письме говорилось: «Дорогая Эффи, это твой билет к славе. Дина».

Эффи быстро зашелестела бумажками, не понимая до конца, что это такое, пока не наткнулась на таблицу с именами диджеев, названиями радиостанций, адресами и какими-то цифрами, очевидно денежными суммами. Наверху чьей-то рукой нацарапано: «Кертис, с этими станциями вопрос решен. Попроси СиСи принести еще одну пачку, и я начну обрабатывать следующих по списку». И подпись: «Ники».

– СиСи, тут твое имя. Не понимаю, что это, – сказала Эффи, наклоняясь к брату и поднося бумажку ему к лицу. – А кто такой Ники?

СиСи перестал играть и сосредоточился на документах. Когда он понял, что это – список диджеев, которым заплатили, чтобы продвинуть «Рэйнбоу Рекордс» в чарте, то выхватил документы из рук сестры и быстро пролистал, впитывая каждое слово. Потом улыбнулся, а после громко рассмеялся:

– Черт возьми, наконец-то старушка Дина показала зубки!

– Что такое, СиСи? – спросила Эффи, тоже улыбнувшись, хотя и не понимая почему. – О чем ты?

– Это твой билет на сцену, сестренка. – СиСи поднялся из-за инструмента и чмокнул Эффи в щеку. – Пора за дело!

Адвокат, с которым СиСи, Эффи и Марти, не откладывая дела в долгий ящик, встретились на следующий день, согласился.

– Без сомнения, эти документы могут уничтожить «Рэйнбоу Рекордс», – сказал Дэвид Беннетт. – Ясно как божий день, что Кертис Тейлор и его ребята попали на радиостанции и в чарты путем подкупа. Это дело может войти в историю, сотни диджеев и радиостанций по всей стране подадут заявления о факте рэкета. Откаты незаконны, и если обвинения будут доказаны, то мистеру Тейлору грозят крупные неприятности.

– Крупнее не придумаешь. – Эффи захлопала в ладоши. – Не знаю, что он такого сделал Дине, но она ему здорово насолила.

Марти положил руку Эффи на плечо, призывая успокоиться.

– Но есть еще кое-что, – сказал он. – В бумагах упоминается имя СиСи, он принимал в этом участие. Есть ли какой-то способ защитить его?

Беннетт полистал документы и поерзал на стуле:

– Послушайте, мистер Уайт, я не могу вас обманывать. Если дело дойдет до суда, то вы попадете на скамью подсудимых. Ваше имя несколько раз упомянуто в самых компрометирующих документах.

СиСи понуро опустил голову. Днем раньше они с Марти обсуждали, что будет, если выдвинуть против Кертиса обвинения в том, что он нечестными методами сделал «Рэйнбоу Рекордс» одним из самых влиятельных лейблов в мире. Сомнений не оставалось: если сядет Кертис, то следом за ним в тюрьму отправится и СиСи. Сначала СиСи не особенно расстроился, настолько ему хотелось засадить Кертиса. Но Эффи умоляла брата оставить все как есть, чтобы не оказаться вовлеченным в преступные схемы Кертиса.

– Я не позволю моему братику сесть в тюрьму из-за этого подонка! – практически орала Эффи, как только Марти и СиСи выяснили, что СиСи тоже может отправиться за решетку. – Он уже достаточно нам навредил, я не позволю ему отнять тебя!

– Ты что, не понимаешь, Эффи? Именно поэтому я и должен его наказать, – тихо ответил СиСи, подойдя к Эффи и положив ей руки на плечи. – Я твой брат, я должен был защищать тебя, но вместо этого позволил Кертису загипнотизировать меня и заставить поверить во все это – в то, что ради первых строчек чартов нужно подкупать диджеев, вышвырнуть тебя из группы. Но больше я не дам Кертису Тейлору собой манипулировать, Эффи, с меня хватит. И если можно заставить его платить, только расплачиваясь самому, я готов, и так оно и будет.

– Да ладно тебе, парень, – встрял в разговор Марти. – Не думаю, что Кертис просто соберет вещички и отправится в тюрьму. У меня такое чувство, что он как миленький пойдет на наши условия, чтобы прикрыть свой зад. Не волнуйтесь и позвольте мне все уладить, – сказал Марти, обнимая Эффи и СиСи.

– Мистер Беннетт, – откашлявшись, обратился Марти к адвокату. – У меня есть предложение. Если вы возьметесь за это дело и поможете нам убедить мистера Тейлора, что ему лучше согласиться на условия мистера и мисс Уайт, то мы вас щедро отблагодарим.

– Продолжайте, – сказал Беннетт.

– Дело в том, что мистер Уайт – всемирно известный композитор, который до недавнего времени работал с самыми успешными группами в мире.

– Да, я знаю, – улыбнулся Беннетт. – Я большой поклонник Дины Джонс и трио «Мечты», братьев Кэмпбелл и Джимми Эрли. То, что с ним случилось, просто ужасно.

На Марти тут же нахлынули воспоминания о похоронах Джимми, и у него задрожала нижняя губа, но он быстро взял себя в руки:

– Мы хотим открыть новую звукозаписывающую компанию под руководством мистера Уайта, но необходимо убедить «Рэйнбоу Рекордс» расторгнуть с ним контракт. И если вы сможете помочь нам, то мы хотели бы нанять вас своим представителем. Полагаю, ваше начальство вспомнит об этой сделке, когда придет время выбирать нового партнера, а?

Беннетт задумался над словами Марти. Он уже пять лет работал на адвокатское бюро «Уайтстоун, Бергер и Инглиш» и имел внушительный послужной список, но ни один из его клиентов и рядом не стоял с такой звездой, как СиСи. Беннетт понимал, что вариант беспроигрышный. Если он поможет возбудить дело против Кертиса, то прославится как блестящий адвокат, выбивший почву из-под ног у самого известного и уважаемого лейбла в истории шоу-бизнеса. Если он поможет Марти воплотить его план в жизнь и СиСи откроет свою звукозаписывающую компанию, то «Уайтстоун, Бергер и Инглиш» превратятся в «Уайтстоун, Бергер, Инглиш и Беннетт».

– По рукам. Мы едем в Лос-Анджелес… э-э-э… в следующий вторник, идет?

– Отлично, – сказал Марти. – Просто отлично.

Свет в студии приглушили, но Дина все равно закрыла глаза. Ей нужно было мысленно видеть слова, чувствовать их в душе. Она выплескивала в каждом слове такую энергию, какой Кертис у нее никогда и не слышал.

Я шла за голосом, что дал мне ты, Но теперь должна найти свой…

Голос Дины парил над музыкой, гремел, когда она пела «Я буду жить дальше!», совсем как когда она разучивала текст в студии. Она читала слова, сосредоточившись на буквах, впитывая подлинный смысл того, о чем собиралась петь. Такое впечатление, будто автор знал, что она натворила – предала мужчину, которого всю жизнь любила, мужчину, который создал ее из ничего. Но сейчас ей нужно выстоять, выйти из-за спины Кертиса и пойти дальше на своих двоих. Наконец Дина ощутила то, что давным-давно почувствовали Эффи и Лоррелл, – она стала взрослой женщиной. И вся полнота этого чувства звенела в каждой ноте, срывавшейся с ее алых губ, и наполняла сердце эмоциями, которые Дина с трудом сдерживала, – печалью, восторгом, страхом.

Кертис был очарован и тронут ее пением. Он сразу же решил, что такое исполнение стоит приберечь для лучших времен, и нужно попросить Дину спеть ту же песню, принесенную ему вчера братьями Пулли, но в духе поп-музыки. Кертис покрутил ручки на панели и сел послушать Дину, но тут в аппаратную зашел Уэйн, наклонился и прошептал на ухо Кертису:

– Там пришли СиСи и Марти с каким-то белым парнем, просят о встрече.

– Вели им убираться, – сказал Кертис, приглушая голос Дины.

– Не уверен, что это хорошая идея.

– Что ты имеешь в виду, приятель? Я вообще-то работаю. Скажи, чтобы договорились о встрече с секретаршей.

– На самом деле, Кертис, думаю, тебе придется пойти и встретиться с ними. У них какие-то бумаги с именем Ники Кассаро.

Кертис со злостью встал и вышел из аппаратной, ни слова не сказав Дине, которая прекратила петь, увидев, что муж куда-то уходит.

СиСи, Марти и Беннетт сидели в конференц-зале и о чем-то тихонько переговаривались, когда туда влетел Кертис:

– Марти, сколько лет, сколько зим!

– Да, Кертис, а ты все такой же второсортный мошенник! – Марти не смог справиться с гневом, несмотря на просьбу Беннетта сохранять спокойствие и позволить ему вести переговоры.

Кертис сел, положил ноги на соседний стул и усмехнулся:

– Джентльмены, дайте мне отдышаться.

– А ты, Кертис, дал Эффи отдышаться? Я готов тебя убить за то, что ты с ней сделал! – рявкнул СиСи.

– Полагаю, вы притащились сюда по какому-то делу, а не просто оскорблять меня?

Беннетт выпрямился и взял слово:

– Мистер Тейлор, мы собираемся обратиться к властям.

– А это что еще за хрен с горы?

– Я Дэвид Беннетт.

– Наш адвокат, – пояснил СиСи.

– Да, мы хотим рассказать федералам о том, как ты потопил песню Эффи. С помощью взяток.

Кертис слушал с терпеливой улыбкой.

– Запомни, Кертис, я все видел своими глазами. Всю нечестную игру от и до, когда ты двигал на радио песню «Я стану плохим».

– Не городи чепухи, малыш, – спокойно сказал Кертис; его глаза превратились в узкие щелки. – Да кто тебя послушает? Еще один неудачник, который рассердился из-за того, что его уволили.

Беннетт открыл кейс и начал выкладывать на стол копии документов, присланных Диной.

– У нас есть доказательства, мистер Тейлор, – самоуверенно заявил он. – Фальшивые накладные, чтобы скрыть от инвесторов часть прибыли. Списание нормального товара под видом брака для сокрытия мошенничества.

Кертис и Уэйн переглянулись, пока Беннетт продолжил доставать документы.

– Отмывание денег. И взятки, которые вы начали раздавать одиннадцать лет назад.

Кертис взял бумаги, взглянул на них и тут же опознал документы из личного архива.

– Кто вам их дал?

– Тебе дорога в тюрьму, – сказал СиСи.

– Ну, я не один там окажусь, – заметил Кертис; его злость начала выплескиваться наружу.

– Ты не понимаешь, Кертис, – рассвирепел СиСи. – Я не возражаю, если это будет означать, что ты сядешь надолго.

Кертис листал документы, приходя все в большее и большее возбуждение:

– Как вы. это личные бумаги. К ним имели доступ только я и моя.

Выражение ужаса застыло на лице Кертиса, когда кусочки головоломки сложились воедино и он понял, откуда у Марти и СиСи появился компромат. Дина предала его. Но когда? И как она узнала, что нужно искать?

Пока Кертис выслушивал и обдумывал план, изложенный ему Марти и СиСи, Эффи была в студии с Диной. Она расхохоталась:

– Тебе не хотелось бы увидеть, как вытянется сейчас его морда?

Дина улыбнулась, но радости особой не испытывала. Ей непросто далось решение отправить бумаги Эффи, а уж как непросто было бродить по дому и притворяться, что все нормально, хотя ей становилось тошно, даже когда муж просто касался ее во сне. Дина волновалась, ей хотелось знать, как Эффи распорядится полученной информацией и что Кертис сделает, когда выяснит, как бумаги попали к Эффи. Как повернется ее жизнь и ее карьера.

И вот она стояла перед Эффи и про себя молилась, чтобы ее поступок искупил ту грязь, которую она непреднамеренно помогла Кертису вылить на эту женщину, любившую Дину еще в те далекие времена, когда она была тощей большеглазой тихоней-отличницей, только и умевшей, что подпевать подругам.

Дина взяла Эффи за руку:

– Я столько раз хотела встретиться с тобой. И все время думала – как она там? Как ты, Эффи? Все в порядке?

– Я счастлива, Дина. У меня дочка, которая меня любит.

– У тебя малышка? – Дина была приятно удивлена.

– Ну, Мэджик не такая уж малышка, ей почти восемь.

Слова Эффи прозвучали словно пощечина. Дина подсчитала, когда же родилась девочка, и тут же поняла, что единственный подарок, о котором она мечтала всю жизнь, но который муж отказывался ей сделать, он подарил Эффи.

– Я хотела сказать тебе. Правда. – Эффи потупилась.

Тут дверь распахнулась, и вошел Кертис.

– Дина, он ничего не знает, – успела шепнуть Эффи подруге, которая стояла с красными от злости и горя глазами.

– Что ж, Эффи, от тебя, как всегда, одни проблемы, – сказал Кертис.

– Привет, Кертис. Ты тоже не особо изменился, – парировала Эффи, оглядев его с ног до головы. – Хотя нет, беру свои слова обратно. Ты выглядишь немного грузным, детка. Неплохо было бы похудеть, – с этими словами Эффи вышла из комнаты.

Кертис пошел следом, бросив Дине:

– А с тобой поговорим позже.

Эффи вышла в коридор, где ее ждали СиСи, Марти и Беннетт. Сразу за ней появился Кертис.

– Ну как? – улыбнулась Эффи.

– Мистер Тейлор согласился, что в интересах обеих сторон будет обойтись без правовых средств, – ответил Беннетт.

– А теперь скажи нормальным языком, – скривилась Эффи.

– Это означает согласие на распространение твоей версии «Одной лишь ночи», – сказал СиСи и широко улыбнулся.

– Под нашим собственным лейблом, – добавил Марти.

– За счет мистера Тейлора, – вставил Беннетт.

– Хм, а что, мне нравится! – засмеялась Эффи.

– И запомни, Кертис. Если переговоры сорвутся, ты отправишься прямиком в тюрьму, – сказал на прощание СиСи.

– Да, Кертис, ты один раз остановил меня, но больше не выйдет, потому что в этот раз Эффи Уайт победит. – Эффи повернулась на каблуках и с победным видом удалилась, а за ней Марти, СиСи и Беннетт.

Кертис даже не стал смотреть им вслед, ему не терпелось вернуться в студию и поговорить с Диной. Он с порога начал выкрикивать ее имя, но, увы, комната была пуста – Дина уехала. Кертис рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях. На него нахлынули воспоминания: рождение лейбла в его старом магазинчике; вот он с СиСи посреди ночи сочиняет песни просто из любви к музыке; выступления по клубам, потрепанный автобус, где он играл в карты, выпивал и смеялся с музыкантами, а потом устраивался поудобнее на вытертых сиденьях, чтобы немного вздремнуть. Кертис вытащил всех их из многоэтажек Детройта и сделал звездами. Благодаря ему люди во всем мире узнали их имена и полюбили их музыку.

– И это вместо благодарности. – сказал Кертис вслух. – Вместо благодарности…