Глава 17

Ближе к полудню Корделия прошла через сад к канцелярии вице-королевства. Оливера она отправила в госпиталь на базу: показаться специалисту по ожогам, переодеться, забрать с собой из квартиры немного вещей и вернуться, ни в коем случае не заходя на службу. С ним она послала Рыкова, строго наказав ему присмотреть за выполнением всех пунктов инструкции. Может, она сумеет уговорить Оливера держать здесь смену одежды для их обоюдного удобства? Кстати о публичном объявлении неких приватных вопросов.

Прошлым вечером он вернулся из сада совершенно вымотанным – что, впрочем, неудивительно, Майлз гарантированно способен довести до изнеможения того, кто и так просто устал. Что же они друг другу сказали? Наскоро плеснув в лицо водой, Оливер со стоном повалился в постель. Где, слава чудесам военной фармацевтики, смог уснуть, а не метаться в бессонных мучениях от ожогов. Сегодня утром он приходил в себя… медленно. Не то, чтобы шевелился, точно зомби – для зомби его сонная улыбка была чересчур довольной, – но все же Корделия надеялась, что к возвращению он будет двигаться чуть поживее.

И Блез, и Иви грандиозно провели время на вчерашнем пикнике: он – по работе, а она пригласила всю свою семью, кого только смогла собрать. Прекрасное времяпрепровождение без каких-либо серьезных травм. Впрочем, что бы ни случилось вчера, сегодня утром оба уже ждали ее с повесткой дня.

– У меня есть предварительная редакция официальной съемки с пикника. На ваше одобрение, – доложил Блез. – В планетарной сети сегодня утром уже циркулирует множество частных записей, э-э, этого прискорбного инцидента с возгоранием. Я думаю, будет разумно добавить к ним нашу съемку, с более, так сказать, контролируемым углом зрения.

– У нас есть собственная запись?

– Да, мне посчастливилось оказаться рядом, я как раз снимал в реальном времени плац-парад и подготовку к фейерверку. И заснял происшедшее с очень удачного ракурса.

«Вот уж не думала, что из него может выйти что-то вроде военного корреспондента!»

– Не думаю, что Оливер будет так уж счастив.

– О, как раз адмирал Джоул вышел просто прекрасно! Я провел некоторые изыскания, так вот, снимки, где видно, как он прикрыл ваших внуков, сегодня утром в сети пользуются наибольшей популярностью.

– Да, они весьма хороши, – прощебетала Иви. – Самые лучшие я сохранила себе в файл на память.

– Дай посмотреть! – не сумела удержаться Корделия.

Еще бы: обнаженный по пояс Оливер, во всей красе своего быстрого соображения и героизма, смотрелся очень даже. Корделия внимательно поглядела на снимки.

– А ты ведь замужем, Иви, – заметила она наконец.

– Эй, смотреть-то мне никто не запрещает!

– Ага. Сделай мне копию этого файла, хорошо?

Иви радостно улыбнулась:

– Конечно, ваше превосходительство.

Выражение лица Блеза стало еще более сконфуженным. Женщины, которым он обеим в сыновья годился, переглянулись и не стали его просвещать.

– Добавь эти снимки, – распорядилась Корделия Блезу, – но акцент сделай на расчете взрывотехников и той отличной работе, которую они проделали, чтобы нейтрализовать критическую ситуацию и взять все под контроль. «Боеготовность сергиярских войск, да, она как всегда на высоте!» – ну и все в том же духе.

– Но ведь ни один из тлеющих фрагментов не упал к ним на подмостки.

– И слава богу. Пошевеливайся, Блез.

Он усмехнулся и сделал нужные заметки.

– А когда у тебя будет время, – добавила Корделия, – собери все, какие сможешь, необработанные снимки облака шаров – до, во время и после инцидента – и отошли их доктору Гамелину в Университет. Он вчера от меня просто не отставал – они совершенно точно раньше не наблюдали подобный феномен. И он был очень взволнован. У него есть какая-то теория касательно того, почему во время грозы шары всегда прибиваются к земле, и он прикидывает, нельзя ли их использовать для предсказания атмосферных явлений. Не такой он человек, чтобы упустить возможность естественного эксперимента, – с одобрением признала она.

Вот на эскобарских студентов, которых профессор привел с собой, это событие произвело куда более сильное впечатление, и их пришлось убеждать, что такое на Сергияре случается отнюдь не каждый день. «Видели бы они наши землетрясения! Экосистема Сергияра – не для слабаков».

Хотя самым опасным видом животной жизни на планете был некий агрессивный подвид шимпанзе. И это явно стоит подчеркнуть.

Корделия уселась за стол разбирать накопившуюся утреннюю корреспонденцию. Прочитав три письма, на четвертом она почувствовала, как настроение портится: «Плас-Дан» с бесхитростной надеждой, что его предложение не завернут, настаивал на ответе. «Эй, народ, неужели никто из вас не знаком с теорией игр?» Провалившись на Дилемме заключенного, иными словами, надув своего партнера, можно рассчитывать на выигрыш, только если в твоей игре всего один раунд. А жизнь вообще не делится на отдельные раунды, это непрерывный процесс. И тут не получится оправдаться, что, мол, это для них слишком сложные материи, ведь производственный процесс на их же собственном заводе организован по тому же принципу. Увы, Корделия имела дело с управляющими компании, а не с ее инженерами.

Но Гридграду необходимы строительные материалы… поэтому Корделия позволила себе слегка зарычать, отложила письмо в сторону, чтобы хоть немного спустить пар. Правда слишком надолго она его откладывать все равно не сможет.

Неожиданно и очень кстати ее работу прервал звонок Иви из приемной – сопровождаемый условным сигналом, обозначавшим, что выбор остается за Корделией:

– Миледи вице-королева? Здесь атташе гем Сорен из цетагандийского консульства, он хочет вас видеть. Ему не назначено, но, кажется, он считает, что дело срочное.

Хм. Пожалуй, это скорее некстати. Она пока не знала, какой именно кризис разразился в цетагандийском консульстве после вчерашнего арт-скандала: до сих пор от них не было слышно ни звука. Но, пожалуй, будет полезно это выяснить.

– Скажи ему, пусть заходит.

Гем Сорен был умыт и одет в чистое, однако похоже, что сегодня ночью поспать ему не удалось. Нос у него распух, лицо было покрыто синяками и, что любопытно, на нем отсутствовала цветная клановая наклейка. Перед письменным столом Корделии он вытянулся в струнку с сокрушенным видом провинившегося солдата, ожидающего дисциплинарного взыскания.

– Вице-королева Форкосиган, я здесь, чтобы просить… нет, чтобы умолять вас предоставить мне политическое убежище на Сергияре.

Корделии заморгала и осторожно уточнила:

– И… по какой же причине?

– Мой консул очень на меня сердит. Он настаивает, что не давал разрешения на установку моего Парка ощущений. Хотя, по сути, он мне его не запрещал. Теперь меня должны следующим же рейсом отослать домой, а там – почти наверняка уволить из дипкорпуса. У меня не будет больше никакого будущего, не считая участия в нашем семейном бизнесе. – Судя по его тону, эта судьба выглядела горше если не смерти, то серьезных травм с госпитализацией. – Все, что меня ждет – это бесчестье!

Корделии, прожившей на свете намного дольше этого мальчика, пришлось напрячь память. Ну да, когда в молодости жизнь огорошивает тебя первой неудачей, та кажется огромной. Но, пережив с десяток бед, ты просто отправляешь очередное несчастье взять номерок и встать в очередь. Однако она подозревала, что в своем нынешнем расстроенном состоянии гем Сорен этой мысли не оценит.

– Убежище – это крайняя мера. Начнем с того, что вам придется отказаться от гражданства. Разве вы не можете просто добиться статуса иммигранта по обычным каналам?

– Я понимаю обязательства, налагаемые законом, вице-королева. Но меня должны отправить с Сергияра сегодня же вечером. И я уже не смогу вернуться. Семья никогда не даст мне на это денег.

Неужели его семья – нищие гемы, которые зубами выгрызли себе статус, подобно тому, как это делают некоторые форы без гроша? Пожертвовали ли они всем, чтобы дать своему сыну шанс вновь заставить засиять семейное имя?

– А чем занимается ваша семья?

Он покраснел, прокашлялся, отвел глаза. И пробормотал:

– У моего отца и дяди на Сигме Кита большая компания по поставке и монтажу сантехнических коммуникаций.

Корделия сделала мысленную поправку к своим предположениям. Звучало больше похоже на то, что старшее поколение, не добившись успеха на стандартных ролях, предписанных их касте, в один голос сказало: «К черту эти гемские игры, будем зарабатывать деньги». В таком случае Микос оказался среди них ретроградом, а героем культурного прогресса назначил себя сам. Она прекрасно понимала, почему ему не хочется возвращаться навстречу единодушному семейному упреку: «Мы же говорили!»

– Я сначала попробовал другой путь, – признался гем Сорен. – Я попросил Кайю Фориннис вступить со мной в брак, что дало бы мне кровное право остаться здесь. Но она ответила «нет».

«А я еще думала, что исчерпала лимит своего изумления на это утро…»

– И насколько выразительным было это «нет»?

Он снова откашлялся:

– О… очень выразительным, ваше превосходительство.

«Молодец, Кайя».

– Лейтенант Фориннис, кажется, в данный момент своей жизни все силы посвящает карьере.

– Она… именно это и подчеркнула.

«И объяснила тебе, что цетагандийский муж-ренегат чертовски затормозит ее продвижение по службе, да?» Поэтому он обратился к следующей по порядку женщине, способной помочь ему с его проблемой? «Пора бы тебе самому устраивать свою жизнь, паренек. Цетагандиец ты или нет, но тебе уже тридцать».

Подал сигнал комм-пульт – звонок, который Иви переадресовала к ней из приемной, а, значит, это нечто более важное, чем разговор с цетагандийцем.

– Да, Иви?

– Видеовызов, вице-королева. Уверена, что вы захотите ответить. Это Карин Куделка.

Корделия распрямилась, внезапно ощутив прилив энергии. «Моя любимая почти-невестка здесь, вот как?». Семья в этом месяце расщедрилась на внезапные визиты. Неужели все они дружно забыли, как пользоваться прямым лучом? Впрочем, это не письмо по лучу…

– Откуда она звонит?

– С орбиты, с борта корабля. Пассажирский рейс с Эскобара только что прибыл.

– Переключи ее сюда. – Корделия повернулась к гем Сорену. – А вы… – «Можете возвращаться к себе на Сигму Кита?». Если она планировала когда-нибудь сыграть роль злой королевы, какой ее представляли всякие злобные клеветники, следовало заранее потренироваться в умении пинать щенят, – …можете подождать в приемной.

Он побрел в приемную, и, едва за ним закрылась дверь, над видеопластиной показалось улыбающееся лицо Карин. Отрадная перемена для глаз. Привычно блондинистая, голубоглазая и решительная, как и ее сестры из боевой команды Куделок. «Порой, мой милый Марк, Вселенная дарит нам утешение за наши страдания». Впрочем, это он и так знает.

– Карин! Как я рада тебя видеть! Марк с тобой?

– Скоро будет. – Она расплылась в улыбке. – Он отправил меня вперед выяснить, где именно вы хотите построить ваш завод.

Корделия в изумлении открыла рот.

– Он отыскал еще одно предложение на тендер? Где? Я думала, что в своих поисках перевернула вверх дном все контакты на Барраяре и Комарре. У него действительно кто-то есть на примете?

– Не просто на примете – в руках. Это эскобарская компания, специализирующаяся на промышленном строительстве.

– Эскобар! Там я и не думала искать... о боже! Что ж, значит, их консульство порадуется вместе с ними.

– Это хорошо, потому что они нам потребуются для пересылки документации. Итак, если то предложение участка земли в Гридграде по-прежнему действительно, со мной их прораб, он может провести первичные изыскания.

– Замечательно! И как быстро они смогут нам все представить?

– У них дизайн блочного типа. Большую часть они строят на своих собственных заводах, а потом вроде как спускают с орбиты по частям. И собирают, словно кубики для очень больших детишек. Как только будет выровнена площадка и подведены коммуникации, базовую структуру они могут установить за неделю, а запустить производство – через две. Зависит от того, как быстро они получат доступ к местным исходным материалам.

А она-то имела в виду, как быстро эскобарцы пришлют свое коммерческое предложение…

– Скажи им, что со стороны моей канцелярии они могут рассчитывать на полное содействие. Подключить к процессу остальные ведомства, как обычно, потребует усилий. Но, боже мой, они просто взяли и взорвали самый главный затор на нашем пути!

Карин радостно кивнула.

Насчет остального вероятность была невелика, но отчего бы не спросить:

– А ты не могла бы выяснить, не найдут ли они применения небольшой горе пластбетонной смеси?

Брови Карин поползли на лоб:

– Зачем? У вас есть лишняя гора пластбетона?

– Не самого бетона, а смеси, из которой его делают. Высокотехнологичная разработка для ударопрочных конструкций. Таких, как посадочная площадка в военном космопорте. В общем, долго рассказывать.

Карин наморщила лоб, обдумывая новую для себя идею.

– Я не уверена. Похоже, у вас патентованная смесь, тогда она может оказаться несовместима с нашим оборудованием. Перешли мне копию технических спецификаций, я дам их посмотреть инженерам.

Корделия со вздохом кивнула. Пони она уже получила, а надеяться, что он прибудет еще и под расшитым седлом, было бы нереалистично. Все больше похоже, что этой долбаной смеси суждено стать мешками с песком, с помощью которой будут преграждать путь потокам лавы.

– Давай. Присылай своего прораба в Гридград, пусть найдет там городского архитектора – я сейчас перешлю все его контакты. Он будет просто счастлив вашему визиту! Особенно прорабу. А от тебя я прошу и требую явиться в вице-королевский дворец сегодня на ужин. Майлз и Катерина с детьми здесь, ты уже знаешь?

– Марк упоминал. Не уверена, от кого он это услышал – то ли от самого Майлза, то ли от Айвена, то ли от тети Элис.

– Ты едва не разминулась с ними – они завтра уезжают. И есть еще кое-кто… ну, с Оливером Джоулом ты уже знакома.

На лице Карин отобразилась крайняя заинтересованность:

– Кое-что я и об этом слышала. И мне было бы любопытно сравнить, как соотносятся с фактами семейные слухи.

– А-а. И мне любопытно. С другой стороны.

– Ни за что не пропущу. А теперь мне надо бежать, у нас скоро высадка.

– Позвони мне, как только сядете в гражданском космопорте. Я пришлю за тобой Рыкова.

– Хорошо, люблю-целую, тетя Ко! Пока. – Подкрепляя слова делом, Карин послала ей воздушный поцелуй и выключила комм.

Корделия шумно выдохнула. «Порой барраярский непотизм работает в твою пользу». Она откинулась в кресле, греясь в теплых лучах изобретательной будущей мести и мысленно уже составляя ответ, в котором со всей вежливостью пошлет к черту этих ублюдков из «Плас-Дан». Оливер будет так доволен …

С осторожным трепетом приоткрыв дверь ее кабинета, туда сунул голову гем Сорен.

– Э-э, госпожа вице-королева? Мое убежище?..

Она нетерпеливым жестом подозвала его к себе, глядя уже с большей благосклонностью, чем несколько минут назад. Возможно…

– Вы вообще работали когда-нибудь в вашем семейном бизнесе? – уточнила она наконец.

– Немного. В молодости.

– Хотите послужить Сергияру в этом качестве? Поскольку нам, конечно, понадобятся художники в будущем, но инженеры-сантехники нужны уже сейчас.

Он выпучил глаза в сложной смеси смятения и надежды:

– Э-э… да?

– Отлично! – Она хлопнула ладонью по столешнице комм-пульта, и цетагандиец дернулся. – Вы прошли проверку вице-королевы Форкосиган на решительность в движении к цели и гибкость в использовании методов. Вы нужны Сергияру. Сюда.

Пролетев мимо него в приемную, она объявила:

– Иви, возьми этого молодого человека в оборот и уладь его дело, составив самое безобидное прошение о политическом убежище, какое сочтешь правдоподобным. – Поскольку ей, несомненно, придется иметь дело с его начальством уже завтра.

Хотя, похоже, с этим пунктом цетагандийцы заранее смирились. Отлично. В противном случае она сумеет поставить их на место мнимым обвинением в заговоре, включавшим нападение посредством биологического оружия на адмирала планетарного флота и семью вице-королевы. Зная сергиярцев, Корделия не сомневалась, что такие слухи уже ходят по сети, наряду с заявлением «Под озером Серена – зона инверсии диоксида углерода, а правительство это скрывает!». И десятками еще более экзотических фантазий, столь часто превращающих ее утренние совещания в попытку «еще до завтрака поверить в невозможное».

«Колония Хаос. Нам не пришлось специально выдумывать это название».

Она добралась до конца списка своих задач на утро, отмеренных Иви, и начала придумывать, как бы сбежать из офиса вовремя, когда по шуму из приемной поняла, что там объявился еще один нежданный гость. О черт. Но ее раздражение обернулось радостью, едва она разобрала звучный голос Оливера и ответ Иви: «Для вас она всегда свободна. Входите».

Когда он закрыл за собой дверь, она была уже на ногах, чтобы улучить приветственный поцелуй, однако благоразумно воздержаться от объятий. За свою утреннюю поездку Оливер успел умыться и переодеться в просторную гражданскую рубашку и старые брюки от рабочей формы, в которых выглядел именно так «внеслужебно», как она распорядилась. Его окутывал медицинский запах мази от ожогов и отдушка от свежей рубашки, и он все еще двигался скованно, но с лица пропало напряжение, а глаза улыбались.

– У нас есть бетонный завод! – выпалила Корделия и возбужденно изложила Оливеру подробности разговора с Карин, пока он нащупал стул, развернул и оседлал его задом наперед. А сама Корделия присела на край стола на расстоянии меньше вытянутой руки от него.

Оливер усмехнулся:

– Знаешь, от женщины как-то ждешь, что она сойдет с ума от радости, получая в подарок… ну, не знаю, наряды и драгоценности.

– Чушь, свидания со мною тебе обойдутся значительно дороже! Я предупредила. Но, что еще лучше, Карин приедет сюда на ужин.

– О, отлично, она мне всегда нравилась.

– Она всем нравится. Похоже, это ее личная супер-способность. К счастью, Карин пользуется ею во имя добра.

Он скрестил руки на спинке стула.

– У меня тоже новости. Что касается арестованных вчера…

– Уф! А я и забыла про них в суматохе сегодняшнего утра, и, надо сказать, я…

Он остановил ее поднятой рукой.

– Фредди Хейнс получила суровую лекцию, обязательный курс самозащиты у скучающих десантников с базы и разрешение на ношение парализатора.

– Ну… что ж, одно компенсирует другое, но…

– А бывшая команда пешего поло имела дело с Федором. Я не знаю, в каком качестве он выступил в первую очередь – разгневанного отца или опозоренного их действиями командира – но на их месте я бы боялся первого куда больше.

– А-а. – Она улыбнулась. Наверняка такую улыбку не назовешь милой. Вот подходящей для Красной Королевы – это запросто.

– Можно считать, что дальнейшие действия он эффективно делегировал вниз по цепочке.

Корделия кивнула, и прибавила уже менее уверенно:

– Ну, а как, э-э, вы договорились с Майлзом вчера вечером? Утром он ничего особо не рассказывал.

На его лицо снова вернулось расслабленное выражение.

– Тебе знакомо чувство, когда твое судно – под парусом или в космосе – швартуется чисто и крепко, захваты щелкают, и ты понимаешь, что привел его в безопасную гавань? И можешь наконец-то встать и идти?

– Что, все до такой степени хорошо?

– Думаю, да. – Он поерзал на стуле, пошевелил плечами, чуть поморщился. – Я рассказал ему про мальчиков. Что неизбежно повлекло рассказ обо всем остальном.

Корделия и не ожидала, что ее облегчение окажется насколько глубоко.

– О, спасибо !

Оливер всмотрелся в нее, и на его отразилась нежность:

– Ты ведь тоже несла эту ношу молчания. И не склонилась под ней.

Она отмахнулась неопределенным жестом:

– С работой такому неизбежно учишься.

Оливер поглядел на нее внимательно и, казалось, хотел что-то ответить, но сказал только:

– Я сам не знаю, говорил ли я с Майлзом-старым барраярцем или Майлзом-инопланетником, но, к счастью, вчера вечером он определенно встал на свою бетанскую сторону.

– У меня была припасена пара палок, чтобы вставить ему в колеса, если он заговорит голосом старого Петра. – «Начиная с пары моих собственных пра-прабабушек… – интересно, ему вообще кто-нибудь про них рассказывал?»

– А с ним такое бывает?

– Время от времени. Графский титул порой ударяет в голову. Укрепление культурных связей, ну, ты понимаешь. – Она смолкла, спокойно ожидая его следующей новости. И та не заставила себя ждать.

– Когда я заходил к себе, то отправил по сжатому лучу сообщение Десплену. Передал ему мою благодарность и сожаление, что я не могу согласиться.

– Ты точно уверен? – тихо переспросила она.

Он коротко кивнул:

– Я понял это в ту же секунду, как нажал «отправить». Нельзя сказать, что я сбросил с плеч груз, поскольку никто меня им не обременял. Скорее я испытал ощущение простора. Как будто мой мир развернулся, раскрылся, и я стою посреди него в полном изумлении. Очень странное ощущение, и вряд ли это эффект от обезболивающих. – Он внимательно поглядел на Корделию. – А ты не удивлена. Откуда ты все знала заранее, если даже я сам не знал?

– Я и не знала. Но, пожалуй, получила достаточно прозрачный намек, когда ты распорядился об оплодотворении, а не просто заморозил гаметы. Словно ты сам создавал себе условия, мешающие выйти из игры. Может, неосознанно.

Он обдумал справедливость ее слов.

– В древние времена тебя, пожалуй, сожгли бы как ведьму.

– Ой, глупости, – довольно отозвалась она.

На следующий день Майлз отбывал – не как обычно, специальным кораблем-курьером, предоставленным в полное распоряжение лорда Аудитора, а регулярным пассажирским рейсом, уходящим от причала по расписанию. Катерина, дирижирующая всем этим исходом, казалось, больше мужа беспокоилась о том, чтобы попасть на корабль вовремя, однако в нужное время все отъезжающие, их помощники и багаж выстроились перед главным входом, чтобы загрузиться в вереницу машин. Отдельным удовольствием Корделии на сегодняшний день стало послушать, как Майлз торгуется со своими детьми насчет веса камней – научных сувениров, которые им разрешалось увезти с собой. Что ж, ее сын может себе позволить заплатить пошлину за груз.

Оливер уже попрощался с ними за завтраком и отбыл, чтобы не опоздать на очередной прием к своему полковнику, спецу по лечению ожогов. Карин убежала, чтобы попасть на самый ранний из трех ежедневных рейсов катера до Гридграда – где, в чем Корделия не сомневалась, инженеры вскоре будут ходить за ней по пятам и заглядывать в рот. Ничего также не свалилось на Иви и не выпрыгнуло из ее комма, претендуя на бесценное, отведенное на проводы время вице-королевы. «Жизнь прекрасна».

Майлз догнал Корделию на подъездной дорожке перед домом, слегка запыхавшись, и обозрел собравшихся. Хаос, но хаос организованный.

– Знаю, что я уже давно не единственный ребенок в семье, но, мама… девять братьев и сестер?

– Не забудь посчитать Марка, – отозвалась она. – Хотя это еще спорный вопрос, брат ты ему или родитель.

– Брат, – твердо ответил Майлз. – Мы решили это определенно. Это законно и все такое.

– Итак, из единственного ребенка ты становишься одним из одиннадцати. Поздновато, но я сделала что могла. Жизнь полна таких сюрпризов.

– Обычно – все же не таких.

Она с иронией приподняла бровь:

– А когда это ты стремился быть обычным?

Он пожал плечами. «Шах и мат».

– Есть и светлая сторона: при нынешнем раскладе тебе не придется делиться с ними своими игрушками.

Катерина, как раз проходящая мимо с полными руками вещей, уловила последние слова и вставила:

– По крайней мере, пока они не вырастут.

– Это даже звучит бессмысленно, – пожаловался Майлз себе под нос. Он повернулся, глядя в ясное сергиярское утро. – Я все время спрашиваю себя, что бы подумал об этом папа.

– Не был бы уверен насчет методов, зато ему понравился бы результат, я так думаю, – ответила Корделия. – Гипотетически ходя по кругу. – Или даже входя в этих рассуждениях в «штопор». – Если бы тысяча вещей сложились по-другому, если бы я смогла вытащить его голову из Периода Изоляции целиком, а не только наполовину, если бы на него никогда не легла тяжесть регентства или, если на то пошло, графства, если бы мы жили где-нибудь тихой и частной семейной жизнью, если, если… Едва начинаешь рассуждать в этом направлении, и предположениям нет конца.

Майлз хмыкнул и переступил с ноги на ногу, опираясь на трость. Может, предложить ему сесть, а не заставлять стоять на ногах? Но через минуту ему бы все равно пришлось вставать. «Руки прочь». Или за твою заботу он тебя укусит в ответ. Окажутся ли его сводные братья такими же маниакально независимыми, как был в детстве он, и не стоит ли предупредить об этом Оливера? «Уже слишком поздно».

– Мне нравится Оливер, – признался он через минуту. – Всегда нравился. Хотя, как выяснилось, я знал его далеко не настолько хорошо, как думал. Я… не возражаю исправить это положение дел, если будет возможность.

– Я буду рада, – ответила она тихо, и Майлз на мгновение склонил голову.

А потом добавил:

– Только не обижай бедолагу. Он полностью у тебя под каблуком, и я думаю, ты это понимаешь. – В его голосе смешивалась обида за мужской род и самодовольная гордость за свою мать, и второе, кажется, побеждало.

Мимо снова прошла Катерина, возвращающаяся обратно. Майлз поглядел ей вслед.

– Ты должен кое-что в этом понимать. Оно того стоит?

– О, да! – выдохнул он. – Он бы встал под пули за тебя, не задумываясь, это ясно как день.

– Самый расточительный способ потратить впустую его таланты, какой я только могу себе представить. – Она поморщилась. «Давайте на сей раз обойдемся без этого». – У меня на уме множество гораздо более интересных вещей, которые он мог бы для меня сделать.

– Бесспорно. – И Майлз добавил тихо: – Надеюсь, вы будете счастливы.

– У Оливера талант делать других счастливыми. – В сравнении с неким средним Форкосиганом, если такое выражение само по себе не нонсенс. Возможно, это было одной из самых трудноуловимых причин, почему Эйрел так привязался к нему. У Эйрела было такое прошлое, что он почти боялся счастья, словно осмелиться его добиваться означало искушать некое садистское барраярское божество. Зато он мог в полной безопасности наслаждаться счастьем опосредованно, делегировав эту задачу, как и положено опытному старшему офицеру. Все это было бы слишком тяжело объяснить прямо сейчас, на пороге. Корделия сказала лишь:

– Что такое любовь, как не наслаждение другим человеческим существом? А это Оливер дарит мне ежедневно.

– Тогда все в порядке, – и он коротко кивнул.

Рядом остановилась Катерина.

– Я пришлю вам окончательный проект шести городских садов и нового дворцового сада после того, как вернусь к себе и пропущу свои наработки через свою программу. Вернее, у меня уже есть окончательный вариант для базовых схем, но нужно еще много копаться, чтобы отобрать, что именно туда высадить. Я все еще не сильна в сергиярской ботанике, особенно в новой экосистеме Гридграда, но не хочу упускать ни единой возможности добавить в сад столько местных растений, сколько смогу.

– В сергиярской ботанике пока никто не силен, – заверила ее Корделия. – Но мы над этим работаем.

– Наверное, мне придется приехать сюда как минимум еще один раз, прежде чем передать сады в ведение местных дизайнеров, – предупредила Катерина.

– Приезжай, как только захочешь, – Корделия обняла ее. – И так часто, как захочешь.

– Боюсь, им придется меня клонировать, – посетовала Катерина.

Майлз в эту минуту явно подумал о Марке, но прикусил язык вместе с напрашивающейся колкостью. Определенно, он повзрослел и врос в свою новую роль – когда не забывал о ней. Но просить его сбавить темп было бесполезно даже сейчас. Как и всегда.

Хлопанье дверей, голоса, прощальные объятия – некоторые из них оказались на удивление сентиментальными, и неизбежно многие в последнюю минуту полезли в карман за носовыми платками. Некий плотный и надежно упакованный альбом был увезен под личным присмотром лорда-наследника. Люди, большие и маленькие, грузились по машинам, вылезали оттуда, пересаживались.

– До свидания! – произнесла Корделия. – Хорошей дороги! И помните, что сжатый луч – не только на случай чего-то экстраординарного! – Она помахала Катерине: – Пришли мне еще детских снимков, на разном фоне!

В последний раз они помахали друг другу рукой, и караван тронулся. Когда он свернул на проспект, в глазах у Корделии слегка расплывалось. Но она смотрела вслед машинам, пока те не скрылись из виду, и потом еще какое-то время.

«Да обрящете вы радость друг в друге, дорогие.

Сколько сможете».

Загрузка...