Джентльмен Джоул и Красная Королева

Глава 9

Ужин на террасе ресторана и последовавшее за ним конфиденциальное совещание в вице-королевском дворце на прошлой неделе были настолько прекрасны, что они с Корделией решились повторить еще раз на неделе. «Снова сработало», – подумал Джоул, выплывая из дремы после бурной ночи и глядя на теплую обнаженную Корделию, приткнувшуюся у него под рукой. Он поднял голову и увидел ее приоткрытые глаза, серебристо-серые в предутренней мгле – она уже не спала, но явно никуда прямо сейчас не собиралась. Он прищурился сквозь ее волосы, щекочущие ему нос, посмотрел поверх нее на хроно рядом с кроватью и издал тихий недовольный стон.

— М-м? – спросила Корделия, все еще не двигаясь.

— Надо вставать и идти. Не хочу.

— Так не вставай, – она прижалась к его спине плотнее.

— М-м… – он вздохнул при мысли о пустой кровати в своей квартире на базе и о том, какой тесной и холодной она стала в последнее время. – Я должен.

— Вот тебе, кстати, еще одно преимущество отношений, о которых всем известно. Мог бы остаться на ночь, выспаться по-человечески и идти на службу с утра бодрым и свежим.

— Искусительница. Знаешь ведь мужские слабости.

Корделия сонно улыбнулась.

— Только своих мужчин.

Он усмехнулся, уткнувшись лицом в ее волосы, и поцеловал в макушку.

— Озеро Серена на этих выходных, снова?

Она задумалась, поджав губы.

— До моего сведения донесли, что нам, возможно, стоит пересмотреть нашу привычку. Кажется, наши периодические поездки туда дали повод для домыслов, причем совершенно не того толка, какие я могла предположить. По всей видимости, ни один человек в возрасте до тридцати не думает, что в возрасте за пятьдесят можно заниматься сексом. Так что объяснения, хоть они и получаются крайне изобретательными, вводят людей в заблуждение.

— А-а, – разочарованно протянул он. Уже само наличие привычки казалось ему переменой к лучшему. Он был уверен, что такая привычка наскучила бы ему очень не скоро. Несколько месяцев, самое меньшее, а, может, и лет. Регулярный график, о котором никому не придется волноваться. И всё же…

— Нам в любом случае придется разнообразить наши встречи. Со следующей недели я работаю наверху.

Обычный плановый вылет с инспекцией космических станций, охраняющих выходы из двух П-В туннелей, потенциально не ведущих никуда. С повторением инспекции из интересных стали скучными, но всё же не такими тоскливыми, как сами работы по поддержанию станций в исправном состоянии. Короткое, искусственно вызванное личное внимание командования сектора служило единственной оценкой, которую получал персонал, обслуживающий боевые станции на выходах из П-В туннелей, но, хотя скука на станциях была благом, учитывая возможные альтернативы, при этом возникали проблемы с боевым духом. Очень редко, но Джоул все же вскрывал там действительно серьезную проблему, предварительно убедившись, что никто на станции не сдох от скуки в буквальном смысле. Так что такие проверки были ценны в нескольких смыслах, и прежде Джоул ничего против них не имел.

Теперь настала очередь Корделии разочарованно бурчать.

— А, ну да, — она перевернулась на другой бок.

Джоул послушно повернулся на спину, позволив ей устроиться поудобнее, положив голову ему на плечо и собственнически перекинув руку через его грудь.

— Ну, тогда секс по видео отменяется. Не представляю, как это сработало бы с задержкой по времени в несколько световых часов.

Джоул хихикнул.

— Нет уж. Но не подумай, что мне бы не хотелось это увидеть.

— Тебе, СБ, а также любому на маршруте сжатого луча, кто имеет полномочия подключаться к этому каналу…

— Именно так я и подумал. Не хочу делиться. — Он обнял ее той рукой, на которой она лежала. — Но, по крайней мере, в этот раз, если с тобой что-то случится, пока я буду там, я смогу сам отдать приказ о возвращении.

— М-м? — она посмотрела удивленно.

— Я просто вспомнил весь тот кошмар во время своего второго вылета с сопровождением торгового флота.

Он тогда получил повышение, был переведен старпомом на «Новые Афины», новейший по тем временам корабль, и считал это престижным назначением.

— Мы находились на полпути от Земли, возле туннеля перед самым длинным скачком на нашем маршруте, когда пришли новости о сердечном приступе у премьер-министра. И я ничего не мог поделать, застряв там. Даже поговорить было не с кем. Разумеется, тут же возникло море толков и политических сплетен, и, разумеется, все знали, что я много лет работал с Эйрелом, поэтому каждый расспрашивал меня. Это было настоящей пыткой, хоть несколько человек и понимали, что Эйрел был для меня не просто политической фигурой, но и другом. У меня не было никакой возможности попросить об отпуске по семейным обстоятельствам, никакого способа добраться до дома, иначе как вместе со всем флотом… Никогда я не был так близок к тому, чтобы дезертировать.

Корделия вздохнула.

— Извини, что мои тогдашние сообщения были такими короткими. В Форбарр-Султане всё было ужасно, все эти медицинские вопросы, Майлз пропал без вести, Марк вернулся домой… Нельзя сказать, что оказалось хуже, чем во время мятежа Фордариана, но тоже оставило не лучшие воспоминания.

Он обнял ее крепче.

— По-моему, твои послания спасли мне жизнь. Я пересматривал их раз за разом. Пытался читать между строк, потом пытался не читать между строк… В том последнем, после того, как Эйрелу поставили сердечный имплант, ты выглядела такой измученной, но твое лицо светилось как солнце. — Он улыбнулся. — А следующее пришло уже от него, и все стало хорошо.

На ту минуту, по крайней мере. Но незваное напоминание о смертности, утратах и беспомощности стало одной из причин поворота его карьеры в сторону Сергияра, едва он смог это устроить.

Корделия знала тогда, что он хотел услышать, и что ему нужно было услышать. Первое приватное сообщение по сжатому лучу она отправила, как Оливер сумел разобрать, прямо в день несчастья, не успев даже лечь спать. Несмотря на все косвенные и прямые заверения, полученные от нее раньше, только благодаря этим сообщениям до него окончательно дошло, что он — не случайная прихоть ее мужа, с которой по-бетански толерантно мирятся, но равный партнер, достойный доверия. Он всегда был немного влюблен в нее, да и какой мужчина в окружении Эйрела не был? Не то чтобы после этого он влюбился в нее еще сильнее. Однако ее сообщения поселили в нем глубочайшую уверенность, которая дала ему новую опору в жизни, когда они трое встретились вновь. А из этого… проистекло и все остальное. Вся его жизнь.

«Когда я был одинок и напуган, ты утешила меня». Он поцеловал Корделию за это, крепко и как следует, хоть с опозданием почти на полтора десятка лет. Она выглядела довольной, хоть и немного смущенной. Он не стал ничего объяснять.

Когда они снова заговорили о планах на неделю, он одевался. Она повернулась на бок, взяла с прикроватной тумбочки комм, вызвала на нем календарь дел и озадаченно нахмурилась.

— Ага, этого я и боялась. У меня две встречи во второй половине дня. Из-за них из города не уедешь. И назначены давным-давно. Надо сказать Иви на будущее не загружать мои выходные.

Он сел на кровать рядом с ней с собственным коммом в руках, и они сравнили свои расписания. Результаты оказались неутешительны.

— Тогда ужин и совещание здесь вот этим вечером? — предложила наконец Корделия, показывая ему на дату. — Мы сможем поужинать прямо здесь. В саду Катерины, будет очень здорово, пока мы никому не скажем, где нас искать. По крайней мере, дадим погостить у Пенни другим его клиентам.

Корделия чувствовала себя слегка виноватой, когда узнала, что они оказались у Пенни в выходные совсем одни не случайно, а в результате компромисса с безопасностью, который выторговал Джоул. И контраргумент, что на выручке Пенни это не сказалось, потому что Джоул оплатил аренду всех хижин, посетителей которых Пенни и его жене не пришлось обслуживать, утешал слабо.

— Допоздна остаться не смогу. Отбываю на орбиту очень рано.

Она понимающе кивнула и забронировала вечер, оставив записку для персонала на кухне. Мысленное перечисление задач, намеченных Джоулом на утро, никак не мотивировало его, не утешало и не способствовало тому, чтобы срываться с места и бежать по делам, но героическим усилием, которому бы все равно никто не посочувствовал, даже если бы ему было кому пожаловаться, он встал и вышел в каринбургскую ночь.

Еще и недели не прошло, как Оливер отбыл на орбиту, а Корделия уже недоумевала, почему ей скучно. Скучно и беспокойно. Барабаня пальцами по черному стеклу комм-пульта в своем кабинете, она смотрела в окно на сад дождливым вечером. Приглушенные разноцветные огоньки среди растений и дорожек странно веселым образом расцвечивали темную муть.

Не то, чтобы ей было нечем заняться. Когда она разгребала верхний слой неотложных дел на этот день, под ним всегда был еще один слой, глубже и более детализированный. А под ним – третий. Неужели единственный благовидный предлог, чтобы избежать работы – это еще больше работы? Она задумалась над этим парадоксом и со всей прямотой признала, что стремилась избежать лишь одного дела. Одного-единственного, хоть и с подзадачами. Пропади оно пропадом, как сказала бы ее восхитительная невестка. Она думала над ним месяцы и годы. Десятилетия, в каком-то смысле. Нет причины, чтобы сейчас, в момент достижения цели, это вдруг создавало сложности.

Она вызвала защищенную программу записи сообщений по сжатому лучу и тверже уселась в кресле, распрямив плечи и зафиксировав на физиономии утешительную улыбку.

— Здравствуй, Грегор. Это сообщение не о кризисе. Я поставила на нем метку «только для императорских глаз», потому что речь пойдет о личных вопросах. Кроме того, я хочу убедиться в том, что ты получишь его как можно скорее.

Потому что следующее сообщение отправится к Майлзу, и в том весьма вероятном случае, если ее родной и приемный сыновья их сравнят, Грегор не должен оказаться в неудобном положении.

— Первое, что тебе следует знать: я планирую сложить с себя полномочия вице-королевы Сергияра через год или около того. Так что тебе придется подыскать мне возможную замену. Или рассмотреть несколько разных вариантов замены, поскольку список желающих занять этот пост должен быть пересечением списков способных на это и пригодных для такой должности.

Она приостановила запись, чтобы мысленно перебрать свой собственный перечень наиболее желательных качеств, которыми должны обладать те лучшие из лучших, кому достанется ответственность за ее планету. Люди, которые не запорют ее начинания и те дела, что уже начаты — определенно, ничто на Сергияре пока не было закончено. И не является ли частью передачи дел передача выбора дальнейшей стратегии в чужие руки? Начиная с передачи власти Грегору, стартовавшей почти три десятка лет назад, когда Эйрел сложил с себя полномочия Регента, последствия в целом были благоприятными, хоть и принесли некоторые проблемы реорганизации. Эти проблемы она предпочитала не вспоминать и не винить в них Грегора, как его приемная мать и просто по-человечески. Жуткий кошмар с мерзким планом Фордрозды и Хессмана в конце концов разрешился. Не говоря уже о грозящей катастрофе в Ступице Хеджена, которой они избежали чудом, о черт. Делами давно минувших дней те события могут показаться разве что Грегору, но не ей самой.

Она с сомнением покачала головой, набросала список задач, к счастью, на сегодняшний день куда более мирных, и зачеркнула половину. Затем она вычеркнула еще несколько, пока в списке не осталось три основных по важности дела. Время обсудить детали найдется и потом. Она возобновила запись и перечислила их, коротко и по существу, как навострилась за десятилетия составления докладов. Прервалась снова. И опять возобновила запись:

— Что подводит меня к причинам моей отставки. С моим здоровьем, кстати, всё отлично, — поспешно добавила она, предвосхищая и, если повезет, предотвращая возможную тревогу ее императора по этому поводу. Она с трудом припоминала, что тогда сказала Грегору, отправляя ему первое послание о смерти Эйрела три года назад. Наверное, она могла бы найти его в старых файлах и освежить в памяти. Но если бы стоял выбор: поднять эти старые файлы или сунуть руку в костер — она с благодарностью выбрала бы костер. «Сосредоточься, женщина». — А раз так, то я решила воплотить одно желание, которое прежде все откладывала в долгий ящик.

Почти в тех же самых терминах, что она использовала для самых первых разъяснений Оливеру, Корделия рассказала об извлеченных гаметах, их юридическом статусе, путешествии на Сергияр в ее багаже и техническом зачатии Аурелии и ее пяти ныне замороженных сестричек. Сейчас Аурелии было шесть недель, и Корделия снова навещала ее в репликаторном центре вчера вечером. Миновало две недели с той даты, когда она пообещала себе объявить об этом счастливом событии. Как она поняла, по традиции стандартное время для объявления подобных новостей составляло три месяца с момента зачатия. Отчасти потому, что многие преждевременные надежды разбиваются выкидышами на ранних сроках, а отчасти – потому что первое шевеление плода – как там его называют, а, оживление – служило весомым доказательством развития эмбриона в далекие темные времена до изобретения надежных тестов для определения беременности. Она до сих пор помнила тот слабый трепет внизу живота от Майлза, хотя прошло, бог ты мой, сорок четыре года. Вот уж когда слово «оживленный» оказалось слишком пророческим. Она едва заметно улыбнулась, затем приостановила запись, размышляя, стоит ли упоминать в докладе возможных сыновей Оливера, которые технически приходились Майлзу наполовину братьями.

Как много людей, которых это не касается! Если и существовал короткий список тех, кому следовало бы знать, то его, как обычно, должен был возглавлять Грегор. Она вздохнула и начала снова.

— Тут есть еще кое-что, что сейчас должно остаться строго между нами. — Она объяснила насчет оставшихся клеток без ядра и своей блестящей идеи предложить их Оливеру. Она также подчеркнула, что по барраярским законам отцы имеют право на опеку над сыновьями, как матери – над дочерьми. — Юридически это совершенно не касается Майлза, хотя, думаю, мы уведомим его об этом в свое время, как члена семьи. Однако относительно будущего выбора Оливера и времени, когда он его сделает, все пока слишком неопределенно и рано что-либо говорить.

Итак, теперь все понятно и насчет следующего послания.

— И в завершение, на этой личной и, надеюсь, счастливой ноте, мне стоит упомянуть, что мы с Оливером начали… э… встречаться, — она с усмешкой вспомнила их спор по поводу лучшего термина, но уверенности, что этой шуткой стоит делиться с Грегором, у нее не было. Чувство юмора у него имелось, где-то в далеких недосягаемых глубинах, но ответственность за империю давила тяжким грузом, не позволяя его оттуда извлечь… бедный мальчик.— Мы оба не имеем ни малейшего понятия, куда в конечном итоге придем, так что спрашивать пока бесполезно, но… приятно знать, что после всего пережитого мы снова немного ожили.

«И всюду среди смерти тянуться к жизни. Непокорно». Катерина предложила бы парочку прелестных метафор о ростках, проклюнувшихся посреди пепелища. Чувства Корделии, свежезародившиеся, нежные и ранимые, и в самом деле чем-то их напоминали. Она надеялась, что улыбка, которой она завершила запись, выглядела счастливой, а не просто глупой. Не зная, что еще добавить к сказанному, она попрощалась.

Она пересмотрела послание еще раз, но всё выглядело нормальным. Правдиво и исключительно по делу. Последняя улыбка и в самом деле выглядела глуповатой, но если ее переписать, смотреться будет натянуто, что еще хуже. Все, что Грегор захочет знать, он сможет спросить сам. Набрав защитный код высшего уровня, она отправила послание, мысленно прослеживая путь пакета данных: из дворца вице-короля к орбитальной станции-ретранслятору, оттуда к точке П-В скачка в направлении Комарры, и дальше, скачок за скачком на световой скорости, минуя Комарру, в тупик к самому Барраяру, его правительственной орбитальной коммуникационной станции, в императорскую резиденцию, на комм-пульт Грегора в его новом современном кабинете с окнами, тоже выходящими в сад. Интересно, оно придет днем или ночью? Она сейчас слишком устала, чтобы мысленно вычислить разницу во времени.

А теперь – сообщение следующему по краткому списку адресату. Пожалуй, хорошо, что она потренировалась на сообщении Грегору. Хорошенько подумав, она решительно отвергла радостное вступление вроде «Отличные новости, Майлз! У тебя будет маленькая сестренка!» С одной стороны, это покажется ему не столько радостью, сколько шоком, с другой — всех проблем, обычно неизбежно возникающих в отношениях между братьями и сестрами, удастся избежать за счет разницы в возрасте в целое поколение. Фактически Майлз будет выступать больше в роли дальнего дядюшки, а его дети — в роли кузенов и кузин «тети Аурелии», чуть старше ее самой. Она задумалась, как часто будут встречаться вживую две части ее семьи, разделенные временем и пространством. С тех пор, как на его плечи легли обязанности графа в родном округе, Майлз стал все реже и реже покидать планету. А как часто сама сможет прилетать на Барраяр, когда отпадет необходимость предоставлять ежегодный вице-королевский доклад, не говоря уже о предоставляемой империей скачковой шлюпке? Что ж, время покажет, а если не захочет, то можно его и допросить под фаст-пентой. Она начала следующую запись, снова бросившись в пучину:

— Здравствуй, Майлз. Здравствуй, Катерина, если ты слушаешь. В любом случае, Майлз должен будет тебе проиграть тебе это сообщение. Прежде всего, не волнуйтесь, что послание защищено: причина не в каком-то кризисе, а в том, что оно сугубо личное. С моим здоровьем, кстати, всё в порядке. Однако, в течение года я намерена сложить с себя полномочия вице-королевы Сергияра. Причина этого… — она помедлила и вернулась к началу последнего предложения. — Для начала немного истории…

Историю с гаметами с каждым разом рассказывать было проще. Корделия подумала, что так будет естественнее подойти к объявлению об Аурелии. Поскольку это имело отношение к делам округа, Корделия в деталях описала схему использования своей доли имущества как вдовствующей графини для содержания своих девочек, пока те не вырастут.

— Подобные меры обычно не учитывают галактических стандартов продолжительности жизни. Но, учитывая, что я никогда не получала и десяти грошей оплаты всей ожидаемой и неожиданной работы в качестве леди, а потом и графини Форкосиган, пенсия кажется мне разумной компенсацией. Кстати, тебе будет, что подбросить Совету Графов, если думаешь о каком-нибудь новом проекте. Жалование для их жен. Думаю, дебаты по этому вопросу будут захватывающими.

Она приглушила кривую усмешку, которая, кажется, вышла довольно хищной.

В этом сообщении упоминать про эмбрионы Оливера не стоит. Часть под названием «Мы с Оливером встречаемся» тоже может подождать. Она не стыдилась их отношений – Оливер был, черт возьми, прекрасной партией по любым меркам ,– но, кажется… стеснялась. Позволено ли вице-королевам стесняться? Ей было гораздо легче представить, как она обсуждает свою новую личную жизнь с Катериной, нежели с Майлзом. Позже.

Закончив послание несколькими короткими забавными анекдотами о бедламе, творящемся ныне на Колонии Хаос, она закрыла файл.

Послание Марку, брату-клону Майлза, и его партнерше Карин Куделке было короче и, как ни странно, легче. Марк, безусловно, больше знал о сложностях создания нестандартной семьи. Она старалась не дать просочиться намеку «Ну, а когда вы двое соберетесь обзавестись детьми?» Хотя и сделала акцент на: «Сохранив свои гаметы на будущее, вы потом сможете порадоваться, что поступили правильно». Она не знала, где на этой неделе находятся Марк и Карин – в Империи или за ее пределами, ведь их бизнес охватывал самые разные места и планеты, – но точно знала, что его служба переадресации сообщений надежна, и послание они получат.

В списке оставались Саймон Иллиан и Элис Форпатрил, самые давние и близкие ее и Эйрела друзья на Барраяре. Для обоих адресатов один и тот же уровень безопасности, адрес и текст послания.

Новости о будущей отставке, история с гаметами, и сообщение об Аурелии прозвучали так же, как и в предыдущих посланиях, только на слух Корделии — более плавно и уверенно благодаря повторению. Она не знала, как Элис и Саймон истолкуют подтекст. Когда-то она предполагала, что для их пары еще не поздно стать родителями, но с тех пор прошли годы, у Айвена, сына Элис, появилась жена Теж, а у Элис в перспективе — долгожданные внуки. Саймон же десятилетиями был женат на работе. Было ли у него хоть когда-то потаенное желание передать свои гены потомству? Корделия никогда не была в этом уверена. Она предпочитала не комментировать до поры свой собственный сработавший пример. Если же Оливер захочет поделиться своими новостями сам, это его выбор, ведь они и его друзья.

Корделия снова нажала на паузу. Тут ее рациональность дала сбой. Она действительно хотела поболтать с Элис об Оливере. Но совершенно не хотела обсуждать его с Саймоном. Саймон ценил Оливера как по-человечески, так и в профессиональном плане, но нельзя отрицать, что годы проблем с безопасностью, возникших из-за того, что «дополнительные» отношения Эйрела зародились и продолжались на виду у Саймона, оставили свой болезненный след. Однако Саймон абсолютно точно заметит тот крошечный разрыв в записи, когда Корделия нажала паузу, чтобы тщательно все обдумать. Она расстроенно вздохнула.

В конце концов, она продолжила.

— И еще одна хорошая новость. Мы с Оливером начали встречаться. Это как глоток воды посреди пустыни. Думаю, для нас обоих.

Из всех входивших в ее список близких людей Элис и Саймон, наверное, лучше всего поймут, сколько сложностей скрывается за этой простотой. Так она и оставила.

К концу своей вахты наверху Джоул успел решить, что эти восемь недель были самыми долгими в его жизни, включая даже то время, что он в возрасте двадцати с лишним лет провел в госпитале. Нельзя сказать, что ему было нечем заняться, проверяя все военные скачковые станции на отрезке между Сергияром и Нигде. Впрочем, нашлось и полезное развлечение — устраивать внеплановые учебные тревоги на каждой станции по маршруту следования, в случайном порядке пропуская одну из них, что заставляло принимающую сторону напряженно гадать, какую именно.

Фориннис сопровождала его в качестве помощника и секретаря, поскольку вся его кабинетная работа последовала за ним по сжатому лучу. А то, что эта командировка засчитывалась за службу в космосе, ее очень обрадовало. К великому удовольствию Джоула, с ее содействием у него получалось очень ловко утаивать, на какой именно станции будут внеплановые учения.

— Мы не только проверяем готовность или просто осматриваем механизмы и ищем способы их усовершенствования, — пояснил он ей во время очередных таких учений. — На этом уровне меня также интересует, как каждый из старших офицеров командует своими людьми. Особенно когда что-нибудь идет не так. Так мы, хм, отмечаем кандидатов на повышение в звании.

— А не окажется ли это слишком сурово по отношению к офицеру, у которого в подчинении разгильдяи? — осведомилась она. — Я имею в виду, что ошибки могут произойти не обязательно по его вине.

— Мы стараемся отсеивать разгильдяев заранее и ставить их исполнять обязанности на планете, они не так критичны. Что несправедливо по отношению к Федору, — признался он. — Однако любой офицер может произвести благоприятное впечатление благодаря удачному подбору личного состава. Добиться же от своих людей великолепного результата, когда тебе не так повезло — это наилучшее испытание.

Как там давным-давно прозвали корабль, которым командовал Эйрел? А, «колония прокаженных Форкосигана». Конечно, «прокаженные» Эйрела в то непростое время состояли наполовину из неудачников по политическим причинам и наполовину – из тех, кому не давалась военная служба.

Она вскинула брови, обдумывая.

— Итак, насчет этой отметки. Как вы… научились принимать решения? Не просто по отличным баллам, набранным на учениях?

— Опыт, — вздохнул он. — Постоянное наблюдение. Кажется, Эйрелу подсказывало верные решения что-то вроде врожденного форского инстинкта. Это как дышать. Но, думаю, он просто набрал свой опыт задолго до встречи со мной.

Джоул все еще принимал свои решения, обдумывая, а не инстинктивно, но, по крайней мере, сейчас он это делал намного быстрее.

Все его общение с вице-королевой сводилось к редким, кратким, публичным и удручающе деловым сообщениям. Он попросил ее переслать по сжатому лучу еще одну популярную книгу по сергиярской биологии, когда закончил читать те две, что захватил с собой, и был немало удивлен, узнав, что больше изданий нет. Взамен ей удалось добыть для него архив выпусков сугубо технического журнала местного университета, который тоже оказался единственным опубликованным источником по теме. Подборка номеров всего-то за десять лет обещала на некоторое время скрасить его тоскливые будни.

Мысль о трех замороженных эмбрионах в каринбургской клинике зудела в крошечном уголке сознания, которого он намеренно не хотел касаться. Но каким-то образом в архиве выпусков журнала его внимание привлекали в первую очередь статьи по репродуктивной биологии. Стратегии размножения сергиярской фауны — и флоры, в тех случаях, когда вторую можно с уверенностью отличить от первой, — были странными. Он предполагал, что они позволят взглянуть под иным углом на то, что он делал, собирался делать или не собирался вовсе.

Наконец до завершения вахты оставались считанные минуты, пусть даже по ощущениям они растянулись в часы. Он уже специально считал их. Он не предлагал задержаться – даже ему после таких вахт полагалось несколько выходных, хотя он редко брал их целиком. Его планы изменились, когда он узнал, что вице-королева отправилась с Хейнсом в Гридград выбивать у местных жителей инфраструктуру или, как выразилась сама Корделия, когда он явился туда прямо с орбиты, выжимать не просто кровь из камня – но наоборот.

Не считая полученного от Корделии быстрого рукопожатия и выразительного взгляда, Джоулу пришлось весь остаток дня делить ее общество с разными комитетами. Зато он узнал о продвижении строительства базы в Гридграде из первых рук, а не из докладов, которые, правда, все равно придется прочесть для сопоставления. Суборбитальный катер, на котором они прыгнули обратно в Каринбург, был набит людьми Федора и сотрудниками вице-королевы: первых они оставили на базе, зато вторые сопровождали их почти до самого дворца. Там Корделия решительно распустила их по домам. И лишь когда проклятая парадная дверь закрылась за ними, Джоул смог получить от Корделии настоящий поцелуй в знак своего возвращения домой. Он очень старался и протанцевал, не отрываясь от ее губ, через весь широкий вестибюль.

— Наконец-то одни, — прошептал он.

— Наконец-то! — выдохнула она ему в губы.

— Сначала обед, — уточнила она, с большим удовольствием взъерошив ему волосы пальцами. — Или совещание?

— Совещание, — он проложил по ее лбу дорожку коротких поцелуев. — Скажи Рыкову принести обед сюда.

— Восхищаюсь вашей сноровкой, адмирал!

Он заключил ее в объятия на несколько долгих секунд, подхватил одной рукой под ягодицы и притиснул ее бедра к своим, и она, целуя его, усмехнулась, ощутив его скрытое, но весьма откровенное, обещание. Он гладил ее и чувствовал, как ее покидает копившееся с самого утра напряжение. Увы, идея подхватить ее на руки и унести наверх была совершенно непрактичной: так они скорее попали бы в травматологию, а не в спальню. Вместо этого они медленно протанцевали к лестнице.

И тут счастливый задыхающийся детский голосок завопил:

— Бабуля!

Корделия посмотрела через его плечо, и глаза ее стали огромными. «Вот зараза!» — выдохнула она, но это услышал только Джоул. Они стремительно отскочили друг от друга.

Он обернулся и был вынужден поддержать Корделию, когда два маленьких существа вылетели из-под арки и врезались в нее, собственнически обхватив ее за талию и не оставив там места для его рук.

Атака радостно визжащей детворы шла двумя волнами. Двое детишек – поменьше и совсем мелкий – проскакали галопом через весь коридор, чтоб сразиться со старшими за возможность покататься на бабушке. За ними последовала парочка совсем карапузов, не до конца еще понимающих, из-за чего вся эта суматоха, и кто эти здоровенные взрослые, но явно не намеренных оставаться в стороне.

Джоул уже три года не видел юных Форкосиганов вживую (когда их отряд был поменьше, а он сам – сосредоточен на ином, мрачном поводе), так что пришел в некоторое замешательство, но, поскольку Корделия показывала ему видео-письма, разобрать, кто есть кто, не составило труда. Алексу и Хелен, темноволосому мальчику и темно-рыжей девочке, было по одиннадцать; не близнецы, а просто двойняшки, которых одновременно достали из репликаторов. У восьмилетней Элизабет и пятилетней Тауры была более естественная, или, по крайней мере, традиционная разница в возрасте. Зелигу и Симоне, еще одной паре двойняшек, было около двух; последние из запланированных детей, как понял Джоул, они были зачаты почти сразу после похорон Эйрела. Как предположила Корделия, их отец Майлз почувствовал дыхание смерти у себя на затылке, или что-то в этом роде. Глаза у всех были разных оттенков от серого до голубого. Очевидно, в этом отношении их родители решили руководствоваться естественными генетическими законами. Мысли Джоула метнулись к трем замороженным эмбрионам в клинике в центре города, но он резко их оборвал.

— И где же ваши мама с папой? — спросила Корделия у всей толпы детишек. — Когда вы прилетели?

Хелен решила выступить в качестве малолетнего спикера.

— Пару часов назад. Па сказал, что мы должны сделать сюрприз. Бабуля, у нас получился сюрприз?

Корделия быстро пришла в себя и приняла вызов.

— Прямо как Зимнепраздник посреди лета! — ответила она, одной рукой ласково взъерошив волосы девочке, а другой — ее брату. — А вот и Папаша Мороз пожаловал, да?

Джоул посмотрел в ту же сторону, что и она, и увидел, как из-под сводчатой арки выходит слегка сутулящийся, опирающийся на трость низенький темноволосый мужчина сорока с лишним, а с ним — высокая темноволосая женщина тех же лет.

— Мы думали, тебе понравится, — тепло сказал Майлз, но виноватое выражение лица Катерины, которое он из-за разницы в росте видеть не мог, заставляло усомниться в его правдивости.

— Здравствуй, мама, — продолжил Майлз, приблизившись к Корделии.

Любая их попытка обняться по-семейному была бы пресечена буянящими детьми, которые уже повисли у нее на руках, по одному ребенку на каждую. Да и сама Корделия, улыбнувшаяся очень натянуто, была явно не в настроении для крепких семейных объятий.

Настроение. О да, романтическому настроению на этот вечер теперь можно помахать ручкой. «Безнадежное дело», так, кажется, говорят о бое, заранее обреченном на поражение? Когда кровь постепенно вернулась к мозгу из областей, предположительно более востребованных нынче вечером, Джоул задумался о характере этого сюрприза. Не проводил ли порой лорд Аудитор Форкосиган тайных проверок от лица своего государя императора? Вряд ли Майлза послали на Сергияр вести какое-то опасное расследование, иначе бы он не взял с собой всю свою семью. Если только не намеревался оставить их здесь, а самому направиться дальше. Вот только если бы они прилетели на официальном, пусть и не указанном в расписании правительственном курьерском корабле, черт побери, Джоул получил бы доклад об этом ровно в ту секунду, как корабль вошел бы в космическое пространство Сергияра. Однако он был не в курсе их прибытия. Может, этот сюрприз предназначен специально для него? Джоул до сих пор помнил ту раскрытую несколько лет назад цепочку военных краж, будь она трижды проклята.

— Э… здравствуйте, граф Форкосиган. Графиня, — ему удалось изобразить вежливый кивок и улыбку. — Надеюсь, вы долетели без приключений. Как добрались?

— Прилетели регулярным коммерческим пассажирским рейсом, — ответила Катерина. — Ради разнообразия, ведь это семейный визит, а не рабочий, и было бы неправильно беспокоить Имперскую Службу, чтобы добраться сюда. — Ее улыбка выглядела более естественной, чем у ее супруга.— Детям, кажется, очень понравилось — гораздо больше, чем лететь взаперти на курьере. Среди будущих колонистов, которых они встретили, оказалось множество интересных людей.

— Замучили их своими вопросами до полусмерти, — подтвердил Майлз. — Наверное, стоит одолжить эту команду СБ.

— Ну па-ап, — протянула Хелен и закатила глаза. Алекс лишь слегка поджал губы.

Ага, они уже в том возрасте, когда могут сказать: «Ну па-ап». А еще несколько лет назад старшие двойняшки безоговорочно верили, что папа луну и звезды с неба достанет. Переходный возраст надвигался неотвратимо.

Слегка ехидная улыбка исчезла с лица Джоула, когда он понял, что значит фраза «всего лишь семейный визит» для Корделии, матери самого влиятельного графа на Барраяре и приемной матери барраярского императора. Не мог ли император Грегор отправить лорда Аудитора Форкосигана проверить, не сошла ли с ума вице-королева Сергияра?

«Да не сошла она с ума, — запротестовал мысленно Джоул. — Она просто бетанка!»

Однако было благоразумней придержать этот аргумент при себе.

— Никки тоже с вами? — вежливо поинтересовался он у Катерины.

Ее сын от первого брака, которому сейчас… почти двадцать? Даже больше.

Она отрицательно покачала головой.

— Говорит, слишком занят учебой, чтобы поехать с нами. Она становится все сложнее, у него скоро выпуск.

— Уже? — удивился Джоул.

— Да, я знаю, — ответила она с кривой усмешкой, чуть пошатнувшись, когда малыши врезались ей в колени. Она подняла одного из них на руки, второй вцепился в ее брючину и с подозрением уставился на Джоула.

— Ну что ж, пожалуй, этим вечером мое присутствие здесь будет лишним, — сказал он извиняющимся тоном. — Приятно вам провести время с семьей, Корделия.

Она натянуто улыбнулась ему, в глазах на мгновение мелькнуло страдание.

— Придется перенести наше совещание. Я свяжусь с вами позже.

Она дала указания оруженосцу Рыкову, ненавязчиво маячившему рядом, найти машину и водителя, чтобы отвезти Джоула обратно на базу. Никто даже не попытался попросить его остаться.

Под предлогом проводить его Корделии удалось ненадолго улизнуть от семьи, закрыв дверь за спиной.

— Ты не выглядишь особо удивленной их визитом, — заметил он.

— Какое удивление. Один ужас. — Она поморщилась. — Не думала, что они вот так возьмут и заявятся. Мне так жаль.

Он прочитал в ее словах скорее констатацию факта, чем извинение, и с сожалением кивнул.

— Видишь ли, я отправила им видео-письмо еще в первую неделю твоей работы наверху. Рассказала Майлзу о его сестрах. Было уже пора.

Джоул быстро прикинул в голове расчеты по времени, расстоянию и скорости для того, чтобы собрать в поездку жену, шестерых детей и персонал. Похоже, перед ними пример быстрой реакции в критических обстоятельствах.

— А что… э… насчет его братьев?

Она покачала головой.

— Пока нет. Я сказала только Грегору. И строго между нами.

— И еще не сказала Майлзу?

— В отличие от девочек, это не только моя тайна. Ты разрешаешь мне о них рассказывать? Или расскажешь попозже сам? Или… что?

Он поколебался, борясь с малодушным соблазном доверить ей признание.

— Что-то я сомневаюсь, что вам удастся поговорить сегодня вечером наедине, когда рядом скачет орава детишек. Давай подождем немного. — И добавил, немного погодя: — Сложно рассказывать о мальчиках, не рассказав… больше, чем ему счел нужным рассказать Эйрел.

— А если бы мы с самого начала не таились, — сказала она довольно жестко, — сейчас это не стало бы проблемой вовсе.

Он утешительно приложил палец к ее губам.

— Тогда у нас, без сомнения, возникли бы другие проблемы.

Она криво улыбнулась.

— Сохранение скорби и траура?

— Закон природы на твоей стороне.

Идея объяснять Майлзу, как так вышло, что Джоул намерен стать генетическим отцом трем его сводным братьям, не так пугала, пока тот находился на расстоянии нескольких П-В скачков.

— Не позволяй им тебя измотать. У тебя сегодня был долгий день.

— Твой был дольше.

Он смог только пожать плечами в знак согласия. Хотя полчаса назад он действительно совсем не чувствовал себя уставшим. Вот же зараза, как изволила красноречиво выразиться вице-королева.

Затем прибыл автомобиль, и он лишился шанса даже поцеловать Корделию на ночь. Просто слегка сжал ее руку и удалился прочь.