Джунгли страсти

Глава 11

Сэм глазам своим не верил. Лолли держалась молодцом. Не скулила, не пела, но самое удивительное – не спотыкалась. Хотя, разумеется, он несколько сбавил темп теперь, когда до лагеря оставался день пути, а вокруг не было никаких следов испанцев – еще один сюрприз.

Сэм бросил взгляд через плечо. Лолли шла не отставая, внимательно смотрела, куда ступать, и поэтому не кренилась в сторону каждые пять минут, как поваленный дуб. Вместо того чтобы глазеть по сторонам и считать ворон, как раньше, она теперь смотрела себе под ноги, переступая через лианы, а когда приходилось продираться сквозь кусты, то плотно прижимала к себе заметно укороченную юбку, чтобы та не цеплялась за колючки.

Последние несколько минут они преодолевали небольшой подъем, а впереди в сотне ярдов возвышался каменистый холм. Извилистая тропинка шла вверх по крутому склону на самую вершину, где лианы с пышной листвой свисали, как зеленые шторы, с края скалы. Справа шумел маленький водопад, один из многих каскадов, падавших с высокого гранитного плато, какие часто встречались в этой местности. Вода неслась вниз по скользким камням, имевшим фиолетово-серый оттенок, на фоне которого водяная пена казалась совсем белой, а сочная зелень растений еще более яркой и живой.

Сэм наблюдал, как Лолли преодолевает подъем, медленно передвигаясь под тяжестью груза. Если они отдохнут здесь, то могут съесть один орех и облегчить ее ношу. Сэм уже совсем было решился забрать у нее орехи, но что-то в ее поведении остановило его. Ей как будто нравилось, что у нее появилось дело, за которое она отвечает. Он не хотел лишать ее этого дела, во-первых, потому что оно казалось ей очень важным, а во-вторых, благодаря этому занятию она стала управляемой и – Бог все-таки есть! – молчаливой.

– Устроим привал.

Он прислонил винтовку к дереву, отцепил нож и опустился на землю в ожидании, что она сбросит свой ореховый груз. Она так и сделала и, тяжело опустившись возле дерева, подтянула колени к груди. Сэм отрезал орех и разбил пополам. Они выпили молоко, а потом он вырезал сердцевину и передал ей большой кусок.

– Нам придется лезть на тот холм, – сказал он, откусывая от своей половины. – Подъем будет довольно сложный. Ты, наверное, захочешь облегчить свою ношу.

– Ты хочешь, чтобы я бросила орехи здесь? – Она посмотрела на Сэма так, словно он предложил, чтобы она отрезала себе руки.

– Последний раз, когда я смотрел, это был единственный груз, который ты несла, – машинально съязвил он.

Теперь он не видел необходимости в том, чтобы ставить ее на место, как раньше. Последние часы прошли довольно сносно, и они преодолели приличное расстояние, хотя, конечно, один он прошел бы больше.

Она смотрела на оставшиеся пять кокосов, словно это были ее домашние любимцы.

– Они начали оттягивать мне плечи немного, но мы только что съели один, теперь будет полегче. – Лолли улыбнулась, и тут ей пришла в голову мысль. – Ты, наверное, не захочешь...

– Нет. – Он поднялся, готовый отправиться в путь, пока она не попросила его нести эти чертовы орехи.

– Я так и думала. – Лолли громко вздохнула, потом поднялась и нацепила на плечи связку орехов.

– Мы не так уж далеко от лагеря. Там они тебе не понадобятся. Если тебе тяжело, оставь их здесь.

Ее лицо выражало решительность.

– Не в этом дело. Нести орехи – моя работа, и я намерена выполнить ее.

– Поступай как знаешь. – Сэм повернулся и быстро прошел расстояние, отделявшее их от холма.

Лолли не отставала. Следующий час они карабкались вверх, с трудом преодолевая крутые участки тропы и осторожно переползая через каменные глыбы, часто преграждавшие им путь.

Теперь Лолли едва тащилась за ним. Один раз он обернулся и заметил, что она потерла затылок, удивленно взглянула на руку, потом тряхнула головой и замерла. Очевидно, ничего не случилось, потому что она пожала плечами и взглянула ему в лицо.

– Мне показалось, что-то ползает. – Она повернулась к нему спиной. – Ничего не видишь?

Он внимательно оглядел ее.

– Ничего нет. Даже москита. – Он повернулся и ступил на высокий каменный выступ с острыми краями, протянувшийся вдоль крутого склона. В этом месте горная тропа обрывалась и начиналась снова только ярдов через сто пятьдесят.

Сэм снял ранец и протянул Лолли руку.

– Пошли, здесь я должен тебе помочь.

Он вытянул ее наверх, на узкий каменный карниз. Согнувшись над ранцем, он вынул кусок веревки и обвязал вокруг пояса, потом повернулся к Лолли.

– Другой конец нужно обвязать вокруг тебя. До земли здесь лететь футов восемьдесят. – Он кивком показал на край карниза. Пока Сэм закреплял веревку, Лолли заглянула через его плечо вниз, лицо ее вдруг стало бледным и растерянным. – Ну, вот и готово.

Он выпрямился. Она все еще не могла оторвать взгляда от склона.

– Не смотри вниз.

Она поправила ношу за плечами и боязливо взглянула на него.

– Послушай, Лоллипоп, брось эти орехи.

Она покачала головой, но таращиться в пропасть не перестала.

– Если будешь смотреть вниз, закружится голова, и тогда нам обоим несдобровать. Поняла?

– Ладно. – Она подняла глаза и крепко вцепилась ему в руку.

Понадобилось пять бесконечно долгих минут, чтобы преодолеть три четверти пути по карнизу. Все это время Сэм не переставая говорил, словно успокаивал испуганную лошадку. Голос его звучал уверенно, спокойно и даже ласково, насколько ему это удавалось.

– Прижмись к скале, Лолли, – велел он, приблизившись к самому узкому месту карниза. – Здесь будет поуже...

Лолли охнула. Он готов был откусить себе язык за то, что сказал об узком участке и, возможно, до смерти напугал ее.

– Нет, все нормально. – Он обернулся, чтобы успокоить ее и... замер как вкопанный. – Не шевелись, – приказал он, всей душой надеясь, что она послушается.

С кокосов на ее левое плечо перелез огромный, черный тарантул. Сэм увидел, как она медленно и боязливо поворачивает голову налево.

– Что бы там ни было, не шевелись!

Лолли оторопело открыла рот. Глаза ее расширились от ужаса. Она увидела тарантула. Сэм понял: сейчас последует крик.

– Не надо...

– А-а-а!

Он шагнул к ней. Лолли подпрыгивала на месте, размахивая руками, как мельница, и орала. Господи, как же она орала! Вниз полетели орехи, а вместе с ними и страшный паук в мохнатом черном клубке. Сэм потянулся, чтобы схватить ее за руки. Край карниза обломился, и она полетела вниз, все еще размахивая руками быстрее, чем вертится флюгер, когда дует знаменитый чикагский ветер.

Сэм отпрянул, согнув колени, чтобы принять неминуемый рывок, и схватил веревку. Веревка сильно дернулась и быстро поползла вниз, обдирая ладони. Сэм, не обращая внимания на боль, продолжал крепко держать веревку, пока она наконец не остановилась, врезавшись в поясницу.

Падение прекратилось. Крик – нет. Сэм глубоко вдохнул и начал наматывать веревку на кулак, но та вдруг вновь начала соскальзывать мелкими острыми рывками.

– Перестань вопить! И не дергайся, черт побери! – проорал он и тихо добавил: – Безмозглая курица.

Сэм начал подтягивать веревку содранными в кровь руками. Он почувствовал, что Лолли замерла, и продолжал вытягивать ее наверх. Чем выше она поднималась, тем громче всхлипывала. Наконец он вытащил ее и перевалил через край карниза.

– О Господи, о Господи, – стонала она, цепляясь за его руки. – Ув-в-веди м-меня отсюда.

Он прислонил ее к скале.

– Т-т-ты видел т-ту ужасную т-тварь? – еле выдавила она, задыхаясь и дрожа.

Сэм опустился на колени все еще с веревкой в руках. Он не знал, что ему делать – то ли ударить Лолли, то ли обнять ее. Лолли сама решила за него: она перекатилась к нему и заползла на руки, крепко уцепившись за его шею. Он почувствовал, что она дрожит. Их сердца колотились как бешеные, его – от напряжения и пережитой опасности, ее – от ужаса и рыданий.

– Такая страшная, черная, волосатая, – бормотала Лолли, уткнувшись носом ему в грудь.

Ее по-прежнему трясло. Сэм очень медленно поднял руки, собираясь положить ладони на вздрагивающую спинку. Лолли совсем зарылась в него лицом, словно пыталась найти утешение. Так и приникла к его груди.

Руки Сэма замерли на полпути. Он не должен касаться ее. Он вовсе и не хочет касаться ее. Он не может коснуться ее. Ничто его не заставит коснуться ее. Он сжал кулаки, потом снова разжал и медленно начал опускать их все ниже и ниже, преодолевая двухдюймовое расстояние...

Лолли отпрянула, вытерла глаза и с трудом сглотнула.

Во рту у Сэма пересохло. Он взглянул на Лолли, встряхнул поглупевшей головой, чтобы прийти в себя, и спросил:

– Ты в порядке?

Лолли засопела и кивнула.

– Отлично. Теперь я могу свернуть твою дурацкую шею.

Она посмотрела на него долгим печальным взглядом, а потом ударилась в слезы. Сэм поморщился. Он был совершенно убежден, что если умрет и попадет в ад, то там будет полно плачущих, вопящих, ноющих женщин.

– Я потеряла кокосовые орехи! – подвывая, сообщила Лолли.

Горе ее было таким искренним, что он не смог устроить ей выволочку. В ее голосе звучали стыд и обреченность, словно речь шла не о грозди орехов, где паук свил себе гнездо, а о ящике Пандоры, из которого на землю просыпались чума и несчастья.

Хотя, если вспомнить, как паук летел в пропасть, то можно, наверное, сказать, что она действительно посеяла несчастье, не говоря уже о том, что ее завывания для Сэма были хуже чумы. Он чуть было не улыбнулся от этой мысли, но продолжал молча смотреть на нее, решив дать ей выплакаться.

По первому впечатлению он решил, что она просто богатая изнеженная девчонка. Теперь в его душу закралось сомнение. Лолли Лару (он так и не смог привыкнуть к ее имени), конечно же, беспомощная девица, от которой одни неприятности, но кроме этого в ней было что-то еще – какая-то неприкаянность, неуверенность, то, что, по мнению Сэма, никак не вязалось с деньгами и знатностью.

Сэм всю жизнь был неприкаянным, только теперь ему нравилось одиночество. Он сам отвечал за себя и другой жизни не мыслил. Он тщательно отбирал друзей и мог на них рассчитывать, с одной стороны. С другой стороны, довериться кому-то было для него тяжким делом. Он предъявлял к людям такие жесткие требования, заставляя их завоевывать его доверие, что те чаще всего отступали.

На Куинси-стрит друзья оставались только до тех пор, пока он поддерживал в них небольшой страх. В противном случае они всадили бы ему нож в спину. Сэм слышал, что об этих джунглях говорили как о месте, где выживает только сильнейший. Но никакие джунгли, где он побывал, ни драки, ни даже небольшие военные заварушки не могли сравниться с той войной, которую ему пришлось вести, чтобы выжить в детстве и юности.

Да, он знал, что такое бороться за существование. Он помнил те времена, когда ему казалось, будто любой незнакомец смотрит на него как на голь перекатную, и поэтому он был заносчив и драчлив. Понадобились годы, чтобы избавиться от этой ущемленное™, но теперь, глядя на Лолли, Сэм подумал, что, наверное, в нем еще кое-что осталось от прежнего обидчивого забияки.

Всхлипывания затихли, Сэм дал ей еще одну минуту.

– Ну как, пришла в себя?

Именно в эту секунду она посмотрела ему в лицо. Вид у нее был такой, будто она одна в целом мире. Сэм не понимал ее. Поведение Лолли не укладывалось ни в какую логику. Ход ее мыслей невозможно было предугадать. Не потому ли этой глупышке удалось нарушить все его планы?

Впрочем, как бы то ни было, он не мог тратить время на долгие раздумья. Ему нужно было избавиться от нее раз и навсегда. И тогда все опять войдет в прежнюю колею.

– Нам не нужны те орехи, – заверил он Лолли, надеясь, что она закончит свой маленький концерт.

– Мне они нужны. Они были моим делом.

Обескураженно мотнув головой, он выпрямился, схватил ее за вздрагивающие плечики и поднял. Она еще немного похлюпала носом, огляделась, затем вновь посмотрела на него.

– Ненавижу пауков.

– Лоллипоп, взгляни сюда.

Он развернул ее так, чтобы она увидела другую сторону холма, и показал куда-то вниз. Лолли пришлось вытянуть шею, чтобы хоть что-то увидеть.

– Это просто еще одна река. – Она вытерла глаза.

– Нет, – возразил он. – Это пруд с пресной водой. Видишь водопад? – Он почувствовал, что она кивнула. – Хочешь выкупаться?

Она тут же обернулась и вцепилась в его грязную рубаху вроде назойливой попрошайки.

– Выкупаться? – Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

Сэм улыбнулся, отцепил от рубахи ее руки, чтобы подобрать винтовку и ранец.

– Пошли. – Он грубо взял ее за руку и повел вниз по каменистой тропе, ведущей к пруду. – Получишь свою ванну.

Лолли стояла под водопадом и терла кожу большими листьями, которые, по уверению Сэма, отмывали грязь не хуже мыла. С особым усердием она терла плечо, стараясь избавиться от ощущения, будто на нем до сих пор сидит огромный паук. С каждым прикосновением листа все больше грязи смывалось под каскадом воды. Это было блаженство.

Лолли обвела взглядом сероватую скалу, за которой укрылась. Каменная стена почти полностью окружала ее со всех сторон, если не считать небольшого открытого пространства, где падала вода. Поначалу она испытала подозрение и беспокойство, что Сэм увидит ее, и потому спросила, может ли она быть уверенной, что будет предоставлена самой себе.

Сэм ответил, что у него найдется занятие получше, чем подглядывать за ней. Лолли все равно упрямилась, и тогда он отвел ее к другому, точно такому же гроту. Оба были созданы природой на противоположных сторонах чистого, прозрачного пруда.

Гроты разделяла стена из острых камней, и чтобы увидеть Лолли, Сэму пришлось бы вскарабкаться на камни, где она сразу заметила бы его. Да, здесь она могла не бояться дерзкого мужского взгляда. К тому же ей так хотелось выкупаться, что она была готова поверить Сэму. Она могла бы поверить самому дьяволу, если это означало снова стать чистой.

Вода была чудесная. Лолли подставила под струи голову, они ласкали кожу, как мягкие пальцы, и пробегали по длинным волосам. Лолли скомкала в руке мыльный лист и натерла им волосы, получилась пена, которая пахла, как дорогие экзотические духи. Наклонившись вперед, она ополоснула волосы, поворачивая голову в разные стороны.

Сквозь шум падающей воды Лолли услышала какой-то посторонний звук. Она осторожно выглянула из-за водяной завесы, ожидая увидеть на камнях Сэма Форестера, подглядывающего за ней.

Там никого не оказалось.

Как странно, подумала Лолли. Ей показалось, что она слышала громкий мужской стон. Забеспокоившись, она собрала с маленького уступа возле водопада выстиранное и выжатое белье. Посмотрела на корсет. Эту принадлежность туалета она не собиралась надевать. Лолли натянула отделанные кружевом панталончики, которые поддерживались на талии шнурком. Не успев высохнуть, они сразу облепили ее как вторая кожа. Продев руки в рукава нижней сорочки, она неловко начала управляться с маленькими перламутровыми пуговками, то и дело поглядывая на каменную преграду.

Опять никого, подумала она, напяливая изорванную в клочья нижнюю юбку. Лолли оглядела себя. По крайней мере почти вся она прикрыта. И хоть без корсета ощущение было странным, немного свободы доставило ей удовольствие. Но еще большее удовольствие она получила оттого, что была чистой с ног до головы. Впрочем, не совсем. В зубах все еще было застрявшее мясо.

А что, если одолжить у Сэма маленький ножик, чтобы поковырять им в зубах? Лолли решительно пересекла мелкий пруд. Сэм специально оставил ее в гроте с мелкой стороны, чтобы, как заявил он, она не утонула в четырех футах воды. Лолли достигла каменной преграды и поняла, что забыла свои туфли. Она бросила взгляд назад, прикидывая расстояние, затем осмотрела несколько камней, на которые предстояло забраться. Камни были скользкие и гладкие, какими их сделала вода за тысячелетия.

Вынув ногу из воды она убедилась, насколько та пострадала за четыре дня хождения по джунглям. Вряд ли камни могли причинить ей больший вред, поэтому Лолли решила забраться на них босой. Через несколько секунд она почти долезла до верха и приподнялась на цыпочках, чтобы заглянуть через край.

Дыхание у нее перехватило, словно в горле застрял огромный камень.

– Вот это да, – прошептала она.

Лолли увидела Сэма у противоположного края пруда, в каких-то пяти футах от себя. Стоя к ней вполоборота, по пояс в воде, плескавшейся о его обнаженный торс, он брился... мачете. Выпячивал свой квадратный подбородок и проводил по нему лезвием. Она следила глазами за лезвием, царапавшим заросшую кожу. На каменном выступе был пристроен осколок зеркала. Сэм протянул руку и чуть повернул его, прежде чем снова провести ножом по своей темной бороде.

Лолли подтянулась на камнях чуть выше, чтобы лучше видеть. В эту минуту Сэм немного повернулся, и она разглядела его профиль. Длинные черные как смоль волосы были откинуты назад и открывали широкий лоб, вода стекала с волос по спине, образуя извилистые ручейки между буграми мускулов. Он поднял руку, чтобы поправить лезвие огромного ножа, и от этого движения его кожа натянулась. Под твердыми мускулами груди она увидела очертание каждого ребра и плоский, твердый живот.

Сэм Форестер совершенно не походил на ее братьев.

У Лолли пересохло во рту, она сглотнула и чуть не закашлялась – пришлось нырнуть за камень, чтобы не выдать своего присутствия. Очень медленно она вновь приподняла голову, не в силах оторваться от этого зрелища. Сэм снова поправил зеркало, и его спина блеснула от капель воды, поймавших солнечный свет. Внезапно Лолли ощутила потребность дотронуться до его кожи. Это было очень странно. Она никак не могла понять, зачем вдруг ей это понадобилось. Нахмурившись, она уставилась на свою зудящую ладошку, словно в ней лежало тридцать сребреников.

Сэм закончил бриться – Лолли продолжала подглядывать. Он взял два таких же листа, какие дал ей, и медленно натер ими грудь. Лолли стало досадно, что она не может разглядеть его грудь лучше. Тут Сэм повернулся лицом к пруду. У Лолли отвисла челюсть, она нырнула вниз, но все же продолжала пялиться из-за камней. Вся его грудь – от талии вверх или от ключицы вниз – заросла черными кудрявыми волосами. Лолли разглядывала его еще минуту и в конце концов решила, что не важно, в каком направлении растут волосы. Они были, и каждый раз, когда он проводил по ним листьями, они пружинисто топорщились.

Сэм сцепил руки над головой и потянулся. Несколько раз повернулся всем корпусом в разные стороны. От этого движения так ясно проступил каждый мускул, каждое ребро, каждая выемка на его теле, что Лолли перестала дышать. Он снова повернулся к ней спиной, вода ласково плескалась у его пояса. Сэм взглянул в зеркало на подбородок, потер его, затем пожал плечами, как бы говоря: «Сойдет и так», – повернулся и нырнул.

Лолли вскочила и перевесилась через край, чтобы хорошенько рассмотреть, как он плавает. В живот ей врезались острые камни, и стояла она на цыпочках. Его загорелое тело скользило под водой у самой поверхности. Он то всплывал, то снова погружался в воду и нырял, как форель на реке Конгари, разве что у форели не бывает мускулистых белых ягодиц.

Лолли открыла рот и закрыла глаза руками. Она слышала, как он плещется в воде, потом наступила тишина. Любопытство пересилило страх, и она медленно развела пальцы.

Сэм снова стоял по пояс в воде перед осколком зеркала, спиной к ней. Он наклонился вперед и провел загорелым пальцем по зубам. Это напомнило Лолли, зачем она пришла. Она провела языком по зубам, вспомнив, что хотела попросить ножик. Она снова посмотрела на него. А теперь он держал в руках зеркало, чтобы скорее всего устроить его поудобнее. Он чуть приподнял осколок, и его спина напряглась, а Лолли тут же забыла, о чем хотела попросить.

– Эй, Лолли! Не могла бы ты передвинуться немного вправо?

При звуке его голоса Лолли окаменела. Из осколка зеркала на нее смотрели черная кожаная повязка и веселый карий глаз. Впрочем, взгляд был прикован не к ее лицу, а гораздо ниже. Она проследила, куда он смотрит, и увидела, что ее нижняя сорочка была расстегнута до самой талии.

Охнув, Лолли прикрыла грудь руками. Большая ошибка...

Она так сильно свешивалась вниз, что от падения ее удерживали только руки. Отняв их от камня, она полетела через стену головой вниз, прямо в воду.

Перевернувшись в воздухе, она размахивала руками, словно пыталась встать. Вода обожгла ей ноздри. Рука Сэма крепко обхватила ее за талию и выдернула из воды. Первое, что она услышала, – низкий мужской смех.

Лолли закашлялась и расчихалась, прижатая к его обнаженной груди, а ее руки, коснувшись кожи, дотронуться до которой ей так сильно хотелось, почувствовали тепло.

– Развлекаешься? – насмешливо поинтересовался он.

Лицо Лолли запылало.

– Опусти меня вниз. Не здесь! – быстро исправилась она, догадавшись, что он собрался бросить ее на глубину.

Ухмыляясь, он проделал несколько шагов до камней и посадил ее на верх гряды, разделявшей пруд. Лолли в смущении начала выжимать волосы. Наконец, не в силах больше делать вид, будто ничего не случилось, она взглянула на него, не зная, что сказать. Да и говорить в общем-то было нечего, ей все равно не найти предлога, чтобы объяснить то, что знали оба: подняв шум из-за своего купания, она подглядывала за ним. Наступила одна из тех минут, когда ей хотелось, чтобы земля поглотила ее с головой и выплюнула на поверхность где-то в другом месте – все равно где.

Сэм пересек небольшой пруд и прислонился к камням возле зеркала, скрестив огромные руки на груди. На его лице играла самоуверенная мужская улыбка, а сам он лениво разглядывал ее грудь.

– Недурно. Очень-очень недурно.

Лолли чуть не умерла. Но вместо этого она обняла себя за плечи, прикрывшись локтями.

– Чем могу служить, мисс Лару? – Он повернулся и не спеша поднял руки, словно позировал перед скульптором. – Может быть, с этой стороны?

– Я пришла за ножом, – сказала Лолли, не в силах взглянуть в его веселый глаз.

– Ты пришла за ножом?

– Да.

– Странно, что-то здесь не сходится. – Он оглядел высокие скалы, окружавшие маленький пруд. – Как ни смешно, но я не вижу здесь никаких кокосовых пальм. Куда ты намерена швырнуть его на этот раз?

– В твое подлое сердце, но сомневаюсь, что нож пронзит его, – парировала Лолли, сознавая, что ей не следовало пялиться на него. – Кроме того, – добавила она, – я пришла за маленьким ножом. – Она указала на пояс с ножами, лежавший на камне недалеко от зеркала – еще один предмет, который ей захотелось позаимствовать теперь, когда она узнала о его существовании. – И зеркальце тоже, пожалуйста.

– Нет, оно тебе не нужно. – Он потянулся за ножом.

– Что значит «не нужно»? Я сама знаю, что мне нужно.

– Зеркало тебе не нужно, – повторил он с уверенностью Моисея при переходе через Красное море.

Его категоричность разозлила Лолли, которая почувствовала себя так, будто оказалась дома, где пятеро старших братьев всегда в точности указывали ей, что она должна делать, хотеть и думать.

– Как мне надоело, что мужчины вечно командуют мной!

Он взял маленький нож и, повернувшись, посмотрел на нее пристальным взглядом, в котором все еще сквозило веселье. Его самодовольная ухмылка должна была насторожить ее, однако этого не произошло. Сэм снял зеркальце с камня и побрел по воде к ней, остановившись в шаге от стены. Она не сводила глаз с его лица.

– Пожалуйста, мисс Лару. Ваше желание – для меня закон. – С насмешливым поклоном он протянул ей осколок зеркала и нож.

Лолли крепко прижала к себе оба предмета и перебралась на другую сторону стены. Она шагнула вниз и услышала позади раскатистый хохот. Это заставило ее двигаться быстрее. Гордо вздернув подбородок, Лолли спускалась по камням, стараясь не поскользнуться и не попасть в еще более неловкое положение. Она направилась вдоль песчаного края пруда к водопаду, укрывшись за которым можно было наконец вынуть из зубов жесткое мясо.

Сэм все еще наблюдал за ней. Она чувствовала это. Дойдя до скалы, она оглянулась. Сэм облокотился на каменный барьер. Он улыбнулся ей и отсалютовал, а затем начал свой адский отсчет – один, два, три... – от которого она еще больше разозлилась.

Не обращая на него внимания, Лолли взобралась на уступ и с радостью скрылась за водяной завесой.

– Семь! – прокричал он, явно стараясь перекрыть шум падающей воды.

Лолли опустилась на камень и пристроила рядом зеркальце под нужным углом.

– Двенадцать!

Лолли посмотрела в зеркальце...

– Четырнадцать!

... и завопила.

Его голос достиг маленькой пещеры.

– Обнаружила пятна, а? Всего пятнадцать секунд. Неплохо!

Сэм ждал... Ее голова появилась из-за водопада.

– О Господи! – Она прижала ладошки к щекам, которые последние два дня были покрыты яркими красными пятнами. – Сколько я уже так хожу?

– Недолго. – Он улыбнулся. – Ты уверена, что не много съела тех ягод?

– Почему ты не сказал мне?

– Я говорил.

– Нет, не говорил!

– Я говорил, не ешь слишком много.

– Но о пятнах ты ничего не сказал.

– Я предупреждал тебя.

– Только не о пятнах!

Он пожат плечами:

– Предупреждение есть предупреждение. Я считал, что совсем не обязательно вдаваться в детали.

Лолли подняла зеркальце и поморщилась, поскоблив несколько пятен пальцем.

– Когда они пройдут?

– Меня не спрашивай. Я еще не встречал никого, кто бы объелся этими ягодами.

– Но они ведь пройдут, правда?

– Вероятно.

– Что значит «вероятно»? Разве ты не знаешь?

Сэм опять пожал плечами.

– Меня предупредили об этих ягодах, и я не настолько глуп, чтобы проверять их на себе.

Голова Лолли исчезла за водопадом, и хотя Сэм не расслышал, он не сомневался, что его снова назвали проклятым янки.

– Пошевеливайся там, Лоллипоп. Заканчивай свое дело и одевайся – Нам нужно идти дальше.

Ответа не последовало.

– Ты слышала? – прокричал он.

– Да, слышала! – отозвалась она так же громко.

Сэм рассмеялся и побрел по воде к своим вещам, чувствуя, что как следует повеселился. Выбравшись из воды, он натянул штаны и рубашку. Нет, такой, как Лолли Лару, он еще не встречал. Глупая, чересчур наивная, доверчивая и упрямая, как сто старых мулов, она оказалась далеко от дома, в джунглях, где все ей было настолько чужим и незнакомым, что даже Сэм не мог бы ее бросить, если бы захотел, а он не хотел. Он намеревался получить выкуп, ведь она все еще заложница, хотя и не знает об этом и не узнает до тех пор, пока отец не выкупит ее.

Еще вчера он готов был утверждать, что последние несколько дней не могли окупиться никакими деньгами. Ни одному мужчине в здравом рассудке не нужна скулящая упрямая женщина, когда ему предстоит преодолеть много миль по джунглям, кишащим испанскими солдатами, ядовитыми змеями, партизанами-соперниками, и все они стремятся убить его. Но он солдат-наемник и привык выполнять свою работу, если платят хорошую цену. И сейчас было такое же дело, раз замешаны деньги, и наверняка неплохие деньги. Ему действительно не помешает компенсация за последние несколько дней.

Сегодня, однако, он увидел в своей спутнице что-то другое. С самого начала он решил, что перед ним заносчивая богачка, и в этом он ошибся. Вспомнить хотя бы, как она просила его дать ей какое-нибудь дело, а потом тащила те дурацкие орехи, словно они были государственной казной Соединенных Штатов. У нее было понятие о гордости – чувство, которое он понимал. То, что он поначалу принял за высокомерие и самомнение, оказалось прямо противоположным. Лолли вообще себя в грош не ставила. Комок сомнений и неуверенности.

Сэм нацепил пояс, с силой протянув его через пряжку, когда понял, что зря пустился в рассуждения о ее поступках и поведении. Это ему совсем не нужно, ведь от нее одни неприятности, да и сама она пустоголовая дамочка, не больше.

Он надел ранец, схватил винтовку и прошел по камням на сторону Лолли.

– Ты готова?

Стоя на уступе, она рассовала по карманам зеркальце, ножик, туфли и соскочила в воду у самого края пруда, где было мелко. При этом она поддерживала мокрую ободранную юбку обеими ручками, как делают женщины, когда не хотят замочить подол платья.

Сэм подавил смешок и, покачав головой, ждал, пока она присоединится к нему. Лолли надела туфли, выпрямилась, потом отдала ему осколок зеркала и ножик. Зеркало он сунул в ранец, а нож убрал в чехол на поясе.

Ее рваное платье стало чище, но почти совсем лишилось кружев. Ими Лолли завязала волосы, которые мокрыми были цвета виски, а теперь немного просохли и посветлели. Блестя чистотой, они свисали шелковыми прядями ниже плеч, покрытых розовыми пятнами. Ее лицо, шея, плечи были сплошь усеяны розовыми пятнами. Сэм высказал вслух пришедшую ему мысль:

– Твое платье как раз под цвет пятен.

Она окаменела, затем отвела назад руку, как в тот раз, когда зашвырнула его мачете к черту на кулички. Он перехватил ее кулачок и рывком прижал к своей груди, чтобы она не вздумала замахнуться еще раз.

– Прекрати!

Она сердито смотрела на него, сжав губы в тонкую линию и пылая от гнева. Внезапно его охватила потребность стереть гнев с ее лица. Он наклонил голову. До ее рта оставался какой-то дюйм. Сэм уже чувствовал ее дыхание.

Мимо них просвистела пуля.