Дикая вишня

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Сара согласилась провести с Адамом воскресный день. Это был их выходной, и солнце светило ярко и весело.

Сара сидела рядом с Адамом в его джипе, ветер развевал ее волосы. Адам вел машину, как большинство калифорнийцев, быстро и агрессивно.

Они свернули с автострады на наклонный петляющий спуск и попали в район магазинов конского снаряжения и неповторимых по красоте ранчо.

— Хватит, Адам. Куда мы все‑таки едем?

Он остановился на красный свет и усмехнулся.

— Взглянуть на пегую лошадку, которую я собираюсь купить.

— Ты умеешь ездить верхом? — Сара не знала, почему это так ее удивило. Адам ведь выглядел вполне подходяще для такого занятия: бронзовокожий, в соблазнительно облегающих джинсах.

— Я с самого детства езжу верхом, — сказал он. — У меня даже была лошадь, пока не начались все эти неприятности. А после что‑то переменилось.

Сара поняла и молча кивнула. Его пьянство мешало ему наслаждаться простыми радостями жизни.

— И где же ты содержал свою лошадь? — Сара знала, что Адам вырос в пригороде.

— На конюшне недалеко отсюда.

— Ты собираешься там же поместить новую?

— Ага. По крайней мере пока что. — Он свернул на улицу, которая вела к холмам. — Вообще‑то, я планирую купить собственный дом. И столько акров земли, сколько смогу себе позволить. Мне всегда хотелось иметь хозяйство, где было бы место для лошадей.

Они как раз проезжали причудливо отделанный дом с симпатичными сарайчиками, просторными площадками для выездки и для выгула. Сара удивленно выгнула брови.

— Ты же не собираешься покупать собственность в этом районе?

Ее вопрос заставил Адама рассмеяться.

— Шутишь? У меня, конечно, есть кое‑какие деньги, но я не настолько богат. — Скоро его смех затих, и голос стал серьезным. — Я унаследовал от родителей приличную сумму, но даже с учетом тех капиталовложений, которые я сделал, мне не хватит средств, чтобы купить ранчо в этом районе. Чтобы жить здесь, нужны миллионы.

Порыв теплого ветра взъерошил волосы Сары. Она откинула шаловливые пряди с лица и потянулась за бутылкой воды, которую они прихватили с собой.

— Тогда куда же ты собираешься? — Ей было из вестно, что в Калифорнии есть более доступные земельные участки, большинство из них по‑прежнему пустовало. Адам повернулся и взглянул на нее. — Я подумываю об Оклахоме.

У Сары пересохло в горле.

— Ты же там никогда раньше не был.

Джип затормозил перед большим поместьем, и Адам заглушил двигатель.

— Я знаю, но, похоже, осталось только одно место, где мне и положено быть. Сара, уже долгое время я не чувствую себя в Калифорнии как дома. Я остался здесь, потому что не знаю, куда еще податься.

— А как же насчет твоей работы?

— Я всегда смогу найти себе работу. В своем деле я специалист, и везде найдутся люди, которые занимаются комплексной медициной. В Оклахоме наверняка найдется клиника, куда я смогу устроиться.

Адам откинул голову на спинку сиденья.

— Не думаю, что сумею долго прожить в Калифорнии.

«Конечно, теперь, когда он узнал, что родился в Талеквах, он здесь не задержится», — подумала Сара. Скорее всего, его семья может быть в Оклахоме.

— Я думаю, эта поездка позволит тебе все решить.

— Да, особенно если я найду свою маму. — Адам коснулся ее руки. — Жалко, что ты не согласилась поехать со мной. Я не хочу ехать один. Ты и вправду нужна мне там.

— Я… Сейчас я не могу об этом думать.

— Ладно. — Он отвернулся к окну, его точеный профиль был преисполнен силы. — Впереди еще целый месяц. Я не буду тебя торопить.

Чтобы утихомирить свое сердце, все еще глухо стучавшее, и усмирить расшалившиеся нервы, Сара стала пить воду маленькими глотками прямо из бутылки.

— Почему мы остановились? Здесь твоя новая лошадь?

Адам кивнул.

— Я вручил ее нынешнему владельцу задаток.

— И сегодня выплачиваешь остаток?

— Ну да.

Он повернулся к Саре, и она вдруг подумала о том, найдет ли он в Оклахоме свою мать. А если так, не обнаружится ли, что его алкоголизм был наследственным?

Они вышли из машины и направились к сараю. Их поприветствовала высокая, стройная женщина с короткими светлыми волосами и аристократическим лицом; сильно загоревшая, она выглядела старше своих лет. Она казалась богатой и хорошо воспитанной. Ее звали Кэрол, она была разведена и имела двух совершеннолетних дочерей. Кэрол также явно находила Адама привлекательным, но Сару это не удивило, поскольку женщин тянуло к нему независимо от возраста и образа жизни. К несчастью, Сара и сама им восхищалась. Он стоял перед ней — высокий, широкоплечий, с гибким, крепким и мускулистым телом, и солнце играло у него в волосах, отсвечивая всеми оттенками каштана.

Лошадь, которую выбрал Адам, была пегой масти, такая же потрясающая, как и он сам. Это была кобыла. Сара ожидала увидеть жеребца, но Адам купил себе эту красавицу с ласковыми глазами.

— Мы зовем ее Кики, — сказала Кэрол. — Сокращенная кличка вместо Гордости Сиены.

— Он позаботится о ней как следует, — пообещала Сара.

Кэрол улыбнулась.

— Полагаю, что так.

Сара повернулась и увидела, что Кики тыкается мордой в шею Адама.

Через три недели котята подросли и превратились в восемь гладеньких очаровательных клубков. Некоторые развивались быстрее других, и любимчиком Сары был, конечно, самый независимый. Она назвала его Ворчун. Это был тот малыш, которого спас Адам, и от этого он еще более выделялся среди остальных котят. Сара и Адам сидели на полу в его комнате, а котята бродили вокруг, спотыкаясь об их ноги. Ворчун поплелся в другую сторону, но Камея взяла его зубами за шиворот и швырнула в общее столпотворение. Кошка‑мама следила за всеми, включая людей, которые играли с ее молодняком. Адам поднял глаза и заметил:

— Знаешь, а Ворчун ведь может оказаться девочкой.

— Ни за что. — Сара потянулась за своим любимцем. — Взгляни на его мордочку. Это определенно парень.

Мама‑кошка решила, что визит пора заканчивать, когда большинство ее отпрысков принялись тыкаться ей в живот, напоминая, что пришло время поесть. Адам и Сара собрали котят и поместили в «детскую», оставив Камею наедине с ними.

— Пошли, — сказал Адам. — Приготовим что‑нибудь перекусить.

Они вошли на кухню, и Сара облокотилась о стол.

— И что же мы приготовим?

Адам вымыл руки и посмотрел на Сару.

— Жареные хлебцы.

Сара была поражена. Она и понятия не имела о том, что Адам знает о жареных хлебцах.

— Я не знаю, как их делают, — призналась она, и это было правдой. Сама Сара никогда их не готовила. А теперь один только их запах напомнит ей о встречах знахарей из разных племен, которые так любила посещать ее мать. Но Сара не хотела пускаться по дорожке болезненных воспоминаний.

— У меня есть рецепт, — сказал Адам. — И все, что нужно, я купил еще вчера.

— Насколько мне известно, жареные хлебцы — это блюдо навахо, — заметила Сара. — Так что если ты хочешь приобщиться к культуре чироки, то выбрал не тот способ.

— В самом деле? Но я вычитал этот рецепт в газете чироки, так что для меня этого достаточно. Ладно уж, Сара. Ты же знаешь, какой из меня посредственный повар. Без тебя мне не обойтись.

Спорить было бессмысленно. Сара вымыла руки, вытерла их полотенцем, повторяя себе, что это всего лишь закуска. Не обязательно сразу вспоминать об утерянных мечтах и далеких племенных сборах. Она вполне способна отделить прошлое от будущего.

«Жареные хлебцы, — сообразила вдруг Сара, — помогают ему чувствовать себя индейцем». Адам отчаянно хотел присоединиться к ним, стать частью культуры, которая еще только готовилась принять его. Его не было в списках народа чироки. Официально он не входил ни в Восточную, ни в Западную группу. У него не было номера в списке, который связывал его с предками. Все, чем он обладал, был старый документ, удостоверяющий имя его матери и его происхождение.

— Почти готово, — сказал Адам.

Сара вернулась к своим извечным обязанностям хозяйки. Всего получилось четыре порции. Адам завернул их, чтобы подсушить, в салфетки, и Сара вдохнула аромат свежей выпечки. В чайнике с драконом заваривался чай. Он тоже чудесно пах. Мужчина, мята и жареные хлебцы — это была опьяняющая смесь. Смесь, которая, похоже, обволакивала ее сопротивляющееся сердце.

В следующее воскресенье Адам пригласил Сару на ранчо Мейсона, в конюшню, где содержалась его лошадь.

Сара вышла из джипа Адама и огляделась. Древние дубы предлагали отдохнуть под их сенью, к вершине холма вели живописные тропки. С одной стороны поместья была огороженная площадка, с другой — стойла и сеновал.

Адам вошел в денник Кики, и лошадь поприветствовала его дружеским взглядом и покачиванием головы. Сара стояла с другой стороны и наблюдала за ними.

— Она, наверно, думает, что мы собираемся на прогулку, — заметил Адам. — Я почти каждое утро брал ее к холмам.

— Ты приезжаешь сюда перед работой?

Он кивнул и оттолкнул Кики, которая тыкалась в него носом, требуя внимания.

— Увидела бы ты это место на рассвете, Сара. Здесь просто невероятно.

— Готова поспорить. — Она представила, как солнце, этот огненный шар, поднимается над хол мами. — А на обратном пути ты не попадаешь в пробки?

— Бывает. Но это того стоит. — Адам поднял недоуздок Кики и надел ей на голову. — Но времени хватает только‑только чтобы принять душ перед работой. — Застегнув недоуздок, он заговорил с кобылой глубоким, нежным голосом: — Но так не будет продолжаться вечно. Когда‑нибудь у нас будет свое собственное ранчо, так ведь, девочка?

«Где‑нибудь в Оклахоме», — поежилась Сара. Она собирается отдать Адама тому миру, который оставила позади. Отдать его? Предполагается, что он ее друг, а не человек, которого она надеется удержать рядом с собой.

— Но ты ведь пока что не переезжаешь.

— Я могу найти подходящее местечко уже этим летом. — Сосед Кики, большой гнедой жеребец, вытянул шею над оградой. Адам улыбнулся любопытному ухажеру и вывел Кики из денника. — Я уже связался с агентом по недвижимости в Оклахоме. Пока я здесь, мне покажут кое‑какие дома. — Адам замолк, глядя на Сару. — Жаль, что ты не согласилась провести этот отпуск со мной…

Сара закрыла ворота, и они отправились вперед. Адам вел Кики на поводу. Сара не хотела обсуждать эту тему. Не хотелось портить такой прекрасный день.

Они двигались по тропе, которая пролегла мимо сеновала, мимо площадки для пикника, уставленной скамейками. Сара решила, что лучше хранить молчание. Вместо того чтобы отвечать на замечание Адама, она промолчала, и в конце концов его слова о покупке дома и отпуске куда‑то улетучились.

Кики не отшатнулась от загородки, где мыли лошадей. Не выразив неудовольствия, она позволила Адаму привязать ее к столбу.

— Она в самом деле превосходная лошадь, — заметила Сара.

— Да, это точно. — Адам взялся за шланг и повернул вентиль крана, позволив воде некоторое время течь на землю. — Когда ты каталась верхом в последний раз?

— Давно. Когда была ребенком. У некоторых моих друзей были лошади.

— Ты скучаешь по этому?

Сара изучала лошадь.

— Наверное.

Ей тяжело далось это признание, но она решила быть честной. Сара прекратила ездить верхом после смерти матери, но бывали мгновения, когда она стремилась отправиться в путь по пыльной дороге.

— Адам? — послышался вдруг сзади мужской голос.

— Пейдж, это ты?

Они оба повернулись, и Адам усмехнулся.

— Привет, Дэн. Вот так сюрприз. — Он сжал ладонь подошедшего мужчины в дружеском рукопожатии. — У тебя здесь лошадь?

— Разумеется.

Дэн был худощавый блондин с карими глазами, которые прищуривались, когда он улыбался. Рядом с ним стояла молодая мексиканка, очень привлекательная, ожидавшая ребенка. Маленький мальчик со слегка смуглой кожей держался за ее руку. Сара предположила, что это семья. Дэн повернулся к женщине:

— Энджи, ты ведь помнишь Адама?

Та кивнула и улыбнулась.

— Из лиги, так?

— Да, приятно снова вас увидеть.

Как только все были представлены друг другу, Сара узнала, что шесть лет назад Адам и Дэн играли в баскетбол в одной из городских лиг. Ей также сообщили, что Дэн и Энджи женаты целую вечность и назвали сына Джорданом, потому что Дэн был страстный поклонник баскетбола.[1]

Адам присел на корточки, чтобы поприветствовать паренька.

— Привет, приятель. Ты ездишь верхом?

Джордан качнул головой, придерживая свою большую ковбойскую шляпу.

— Я езжу с папой и держу поводья.

— Здорово. И сколько тебе лет?

Ребенок поднял три пальца, но упрямо просопел:

— Четыре.

— Ему будет четыре в сентябре, — уточнила мать.

— Угу. — Шляпа Джордана снова качнулась. — И тогда я стану старшим братом. У моей мамы будет еще один мальчик. Мы знаем, потому что доктор сфотографировал его у мамы в животе. — Он состроил забавную рожицу.

Адам улыбнулся и поднял взгляд на Дэна, который ответил ему гордой улыбкой. Сара и Энджи хохотали.

— А у тебя есть лошадь? — спросил Джордан у Адама.

— Да. Она вон там. Хочешь с ней познакомиться?

— Конечно. — Трехлетний малыш протянул к Адаму ручки, словно они всю жизнь были приятелями. — А как ее зовут?

Адам легко поднял его и усадил к себе на шею.

— Кики, и она любит морковку. Мы можем ее угостить, а?

Сара могла только стоять и любоваться. Джордан уцепился за шею Адама, а родители мальчика с улыбками наблюдали за ними обоими. Джордан уже знал, как кормят лошадей, и Адам похвалил его за то, что он такой хороший ковбой. Кики усердно им помогала, осторожно беря морковку губами.

«Они так замечательно смотрятся вместе, — подумала Сара, — мужчина, ребенок и большая пегая лошадь».

Наконец Дэн сказал Джордану, что пора ехать домой. Сначала мальчик захныкал, но потом согласился с тем, что его беременной маме надо поспать. Сара подозревала, что сам он скоро тоже задремлет.

— Приезжайте к нам на барбекю как‑нибудь во время уикенда, — сказала Энджи, распространяя приглашение и на Адама, и на Сару. Прежде чем они успели ответить, вмешался Дэн:

— Да, это было бы здорово, только спорю, что Адам все еще горой стоит за здоровую пищу.

Малыш Джордан уже махал им на прощание, пока папа нес его к машине. Адам помахал ему в ответ, потом облокотился о коновязь.

— Ничего парнишка, а?

— Точно.

Сара прищурилась на солнце. Джордана уже не было видно. Он был пристегнут к заднему сиденью, и тонированные стекла скрывали его.

— Он похож на нас.

Заморгав от волнения, Сара повернулась.

— На нас? — запинаясь, спросила она.

— Словно он наш сын.

Вот такого разговора Сара хотела бы избежать. Друзья вряд ли станут загадывать, как могли бы выглядеть их дети. Так делают парочки, люди, которых связывают серьезные отношения.

— Адам…

Он коснулся ее щеки ласковыми пальцами. Все, что она собиралась сказать, она забыла. Мир замер. Она видела только Адама. И лицо темноволосого, темноглазого ребенка. Их ребенка.

— Я думаю об этом, Сара. Я думаю о том, чтобы мы с тобой завели детей.

Закрыв глаза, она боролась с этим образом. Его слова, это романтическое признание, пронзили ту ее часть, которая и так была охвачена болью, — и Сара ведь знала, что ничего не получится.

— Я думаю, время идти, — уклончиво сказала она. — Жарко, и я устала. И…

Она уже не могла говорить. Нет, только не здесь. Не под голубым небом и ярким желтым солнцем. Не среди дубов, сулящих уютную тень, и лошадей, ржанием напоминающих о себе. Это место слишком прекрасно, чтобы все испортить.

Скрывая напряженное выражение лица, Адам отступил назад. Ему следовало бы молчать, держать свои чувства при себе. Сара даже не глядит на него, и — проклятье — от этого ему стало очень больно.

— Я отведу Кики обратно в денник.

— Отлично, я подожду здесь.

Когда Адам вышел из денника, Сара стояла там, где он ее оставил. Она смотрела на небо, и Адам гадал, о чем она думает. Может, между ними все кончено?

— Поехали, — сказал Адам.

Они залезли в джип, не говоря ни слова. Шоссе было забито, и Адам сосредоточился на потоке машин, мелькавших перед ним. Вдруг автомобили спереди резко затормозили. Сара завела прядь волос за ухо.

— Наверно, впереди авария.

Они двигались со скоростью улитки, но едва добрались до причины затора, как у Адама защемило сердце. Там и вправду случилась авария, столкновение на другой стороне дороги. Он заметил огни «мигалок» и покореженный металл, кареты «скорой помощи» и чистые белые носилки.

Отвернувшись, Адам подумал об авиакатастрофе, которая унесла жизни его родителей. Он хотел дотянуться до руки Сары и крепко сжать ее. Жизнь слишком коротка, чтобы упускать то, что для тебя важно.

Адаму не хватало родителей, любящих, заботливых людей, которые воспитали его как сына. Они не рассказали ему об усыновлении, но были рядом в самый трудный период его жизни.

Он обрадовался, когда транспортный поток сдвинулся с места и они оставили аварию позади.

Квартирный комплекс, где жила Сара, раскинулся в самом центре долины. Адам въехал через охраняемые ворота и припарковался на стоянке для гостей.

— Хочешь войти? — спросила она.

Адам заколебался: он не ожидал приглашения.

— Ты уверена, что тебе нужна компания?

Она коснулась его руки:

— Нам надо поговорить, Адам.

Что‑то похожее на страх вселилось в него. «Что это будет?» — размышлял Адам. Разговор, который положит конец его шансам завоевать Сару? Или речь пойдет о том, что «нам не следует больше видеться»? «Наши взаимоотношения стали слишком запутанными»? «Я не хочу ребенка от парня, который когда‑то пил запоем»?

Они молча шагали к дверям ее квартиры, а вокруг них все было полно жизни и движения. Большая часть соседей или готовили барбекю на своих крохотных двориках перед домом, или спешили к ближайшему бассейну, увешанные полотенцами.

Когда они зашли в квартиру, Сара предложила Адаму выпить чего‑нибудь холодного. Запарившийся от возни с лошадью, он взял высокий стакан клюквенного сока и осушил его несколькими долгими глотками. Теперь Адам сидел за столом в гостиной и смиренно ждал. Сара расположилась напротив него, потягивая свой сок.

Он хотел вскочить, размять ноги, пошевелить плечами. Мускулы Адама были напряжены, тело натянуто как струна. Ему был нужен душ, целительный поток теплой воды, чтобы отключиться от происходящего.

— Итак? — сказал он, решительно поглядев на нее. Чем быстрее все это закончится, тем быстрее он сможет поехать домой, закрыть глаза и обо всем забыть.

— То, что ты сказал раньше… — Сара сделала паузу, чтобы отпить еще глоток, и кубики льда зазвенели у нее в стакане, — это было мило, Адам. Очень мило с твоей стороны.

Потрясенный, он замигал, на секунду его глаза увлажнились и он потерял Сару из виду.

— Правда? А я думал, что расстроил тебя.

— Я испугалась. И до сих пор боюсь. Мы не должны испытывать друг к другу подобных чувств. Мы не должны фантазировать о том, как могли бы выглядеть наши дети.

— Почему нет? — Адам наклонился над столом, жалея, что не может коснуться Сары. — Ты молода, здорова и одинока. Это нормально. Мужчины и женщины сходятся друг с другом, в этом и состоит жизнь.

— Но ничего не получится. — Она яростно замотала головой.

— Сара, почему ничего не получится?

Она отодвинула сок, оставив влажную полоску на стеклянной крышке стола.

— Давным‑давно я пообещала себе, что никогда не буду встречаться с алкоголиком.

— А я пообещал себе, что никогда больше не буду пить. В моей жизни это давно не проблема, и пьянство не встанет между нами.

— Ты одержим Оклахомой, — возразила Сара.

Он уступил желанию встать, потянуться и размять плечи.

— Это не одержимость. Может быть, там живет семья, в которой я родился. И я прошу тебя поехать со мной.

— Я не могу вернуться туда.

— Нет, можешь. — Адам снова сел, только на этот раз выбрал самый ближний к ней стул. — Тебе необходимо вернуться. Ради себя самой. Ради нас. Ради твоего отца.

— Моего отца?

Она содрогнулась, и Адам понял, что задел ее за живое.

— Да, ради человека, которого ты не видела больше шести лет. Пора встретиться с ним лицом к лицу, как ты считаешь? Рассказать ему, во что он превратил ваши жизни.

Сара процедила сквозь зубы:

— И что хорошего из этого получится?

— Возможно, ты обретешь хоть какое‑то душевное спокойствие. Ты винила целый народ за ошибки одного человека. Твой отец разрушил твои мечты, а теперь ты губишь наши. — Адам тяжело вздохнул. — Ты видела аварию сегодня на дороге? Проклятье, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее попусту. Твоей матери больше нет. Мои родители погибли. Кто у нас остался? — Он ответил на свой собственный вопрос, болея душой за них обоих: — Я скажу тебе. Люди, которые отдали меня в руки приемных родителей, и отец, который разочаровал тебя. Вот так. Они все, что у нас есть.

Сара не ответила. Вместо этого она просто смотрела на Адама глазами, наполненными влагой. И когда ее губы наконец шевельнулись, прозвучали слова тихие и отрывистые, как срывающийся шепот:

— Он все время шлет мне письма.

Адаму не было нужды спрашивать о том, кого она имела в виду Он был уверен, что Сара говорит о своем отце. Потянувшись, он коснулся ее руки и почувствовал, как она дрожит.

— Что в них говорится?

Ее пальцы обвили его ладонь.

— Я не знаю. Я ни разу их не открывала.

— О, Сара. — Милая, запутавшаяся Сара. — Ты должна прочитать их.

— Они, должно быть, полны лживых обещаний.

— Неважно. Тебе все равно придется их прочитать.

— Хорошо, — уступила она. — Но я не хочу читать их в одиночестве. Ты останешься со мной? Будешь здесь, когда я их распечатаю?

— Конечно, буду — Адам придвинулся ближе, вдохнув аромат ее волос. Возможно, они были одиноки, старались выжить без семьи, но сегодня у него была она, а у Сары был он.

Она закрыла глаза, и очень долго они сидели, просто держась за руки. «И пока что, — думал Адам, — этого достаточно».