До мазохизма...

17.1

Ева-Мария

Амина пригласила меня в баню вместе с остальными женщинами, так сказать – налаживать родственные отношения, скреплять семейные узы, пообщаться в приватной обстановке. Хотя та же Маржан перестала уподобляться Салиме, повторяя за ней, и больше не игнорирует меня, даже доверяет присмотреть за своими детьми, когда занимается домашними делами. А я, тиская малышей и играя с ними, мечтаю, чтобы пророчество быстрее сбылось.

Не раз представляла, как возьму на руки сына, прижму к себе тёплый комочек, вдохну нежный молочный аромат и поцелую сладкие щёчки… Теперь этот мальчик, с которым я ещё незнакома, но очень-очень жду встречи, снится постоянно, и он так похож на Руслана – маленькая точная копия.

Без преувеличения, этот мужчина послан кем-то свыше, как спасение и защита, как лекарство израненной искалеченной душе, как награда и утешение за все страдания, выпавшие на мою долю… Своей любовью и заботой он вернул меня к жизни.

И я снова счастлива.

Руслан звонил и сообщил новости, что всё идёт по плану, я не стала уточнять и, тем более, спрашивать о бывшем муже. Он поверил в мою «смерть» – это главное, а подробности не интересуют. Только моему мужчине ещё придётся задержаться на какое-то время, для частного расследования случившегося, ведь Косте нужна точная информация.

«Если бы не крестик, то ничего не получилось бы…» - как бы жалко ни было расставаться с дорогой сердцу вещью, но надо признать – идея сработала. Именно с этого момента могу считать себя свободной, ведь Евы-Марии больше не существует…

- Маша, чего стоишь? - Амина отвлекла меня от мыслей. - Не стесняйся.

Некомфортно предстать перед ними обнажённой...

- Хм… - Салима усмехнулась, глядя в мою сторону.

Потом с гордостью, как мне показалось, сняла с себя последний предмет одежды. И тут я заметила, что женщина беременна – крохотный животик мило выделялся, украшая фигуру. А я всё удивлялась, почему она носит многослойные наряды, в которых едва угадаешь интересное положение. Теперь ясно, зачем так делает: специально скрывает от глаз людей.

«В их семье это третий ребёнок…».

Как же мне хочется того же, узнать, что чувствуешь, когда в тебе растёт новая жизнь… А если это уже произошло? Не было бы сбоя в цикле, тогда в ближайшее время можно ждать приятных новостей. Теоретически овуляция наступила… А вот осталась ли во мне частичка Руслана? – как знать, буду надеяться.

Я тоже стала раздеваться. Почувствовав на себе изучающий пристальный взгляд, обернулась через плечо.

- Тяжело тебе придётся... С такими бёдрами не разродишься, - сказала Салима, поглаживая свой живот. - В роду Юнусовых все дети крупные, особенно мальчики.

- Замолчи! - резко оборвала её Амина.

- Прости, нана… это больше не повторится… - стыдливо опустила глаза в пол.

Проблема в том, что она права. Врач тоже предупреждала меня насчёт узкого таза, и, скорее всего, сама не смогу родить, нужна операция… Впрочем, об этом будем думать позже.

- Перед Машей извинись. Хватит к ней цепляться!

- Извини, - неохотно, но она выдавила из себя это слово.

…Как ни странно, мы хорошо провели время за неспешной беседой. Женщины рассказывали разные истории, легенды, говорили о традициях и обычаях… Слушать их было интересно. Старалась запомнить всё, ведь для меня это был своего рода урок.

Спустя час, они засобирались, а я задержалась, чтоб постирать свои вещи. Переодевшись в чистую сорочку и собрав волосы на затылке в пучок, принялась за работу.

И совсем не замечала, что за мной наблюдают…

Да у меня даже мысли не возникло, что кому-то в голову придёт идея заглянуть в баню, ведь мужчины уже были здесь, а сейчас – женское время. Подвоха не ожидала…

Как только вся одежда была тщательно прополоскана, отжата и сложена в тазик, я выпрямилась, наконец. Поясница затекла и ныла от долгого стояния в неудобной позе, согнувшись в спине – ну, не стирала раньше руками, теперь приходится быстро всему учиться, привыкать жить в новых условиях, обслуживать себя и своего мужчину самой. И мне это нравится.

Я прогнулась в пояснице, разминая её, делая наклоны в разные стороны и круговые движения, а потом, приподнявшись на цыпочках, потянулась до приятных ощущений в теле.

- Ты похожа на дегалаам*… - внезапно прозвучало сзади. Этот голос узнаю из десятка других, с недавних пор он вызывает не просто страх, а животный панический ужас (*прим. мечта).

Испуганно вздрогнув, я резко обернулась на Мансура. Он заполнил собой весь дверной проём, перегородив дорогу. Мимо него не пройдёшь. Я в ловушке…

«Только этого не хватало… И как быть?» - неужели, до него с первого раза не дошло? Если продолжает преследовать меня… и всё это в стенах родного дома, на глазах у семьи…

Женщины мне говорили, что каждый истинный вайнах* (прим. общее название чеченцев и ингушей), воспитанный в традиционной семье, имеет задатки рыцаря, джентльмена, дипломата, защитника, надёжного друга, который никогда не предаст, не подведёт, не простит обиды, не потерпит зла, лжи, насилия, двуличия, трусости и малодушия.

Иными словами – настоящий мужчина!

Но главное, среди прочих качеств и достоинств – это особое почитание женщины.

А для примера рассказали притчу:

«Однажды горец попросился на ночлег в дом на окраине села, не зная, что хозяйка была одна. Она не могла отказать путнику. Накормила и уложила его спать. Наутро гость понял: в доме нет мужчины, а женщина сидела всю ночь в прихожей у зажжённого фонаря. Умываясь, он случайно задел руку хозяйки мизинцем. И покидая дом, кинжалом отрубил себе палец…» - так беречь честь женщины может только мужчина, воспитанный в духе «нохчалла»* (прим. это свод правил, традиций и обычаев; умение строить свои отношения с людьми, не демонстрируя своего превосходства, даже будучи в привилегированном положении; это особенности характера в одном слове; уважение, вежливость, порядочность, уступчивость, взаимопомощь, поддержка друг друга).

Руслан именно такой: ни словом, ни жестом он никогда не проявлял истинного отношения ко мне, по принципу «чужая женщина» – табу. Смотреть – да, смотрел, но нарушать личное пространство не пытался, ничем не оскорбил ни разу. Терпеливо ждал более трёх лет…

И как, спрашивается, в одной семье могут быть такие разные сыновья? Или если я не мусульманка, то значит – никаких запретов? А на родного брата – тоже плевать? Готов опуститься до предательства? Вставить нож в спину?

«Что же делать?» - вопросы, одни вопросы…

Собравшись с силами, пришла к единственному решению – не показывать своего страха, не давать повода заговорить со мной и тем более – задержать.

Я, молча, взяла тазик с вещами и направилась к выходу. Взгляд опустила в пол. Мысленно молилась, чтобы Мансур пропустил, не совершал непоправимых ошибок…

Только моим надеждам не суждено было сбыться… Стоило приблизиться к нему, попыталась обойти его мощную фигуру. Но он схватил меня, обнимая сзади за талию, а чтоб не закричала – чего хотелось сделать, закрыл рот своей огромной ладонью.

- Как ты пахнешь потрясающе… м-м-м… - провёл носом вдоль шеи, вдыхая шумно и жадно, издавая дикие звуки. А руку переместил на мою грудь и сжал до боли.

Я промычала, дёрнулась, желая освободиться, да всё бесполезно. Оказать сопротивление физически крепкому мужчине – нереально. В голове сразу вспыхнули воспоминания издевательств…

- Ты ведь не жена Руслану, - прошептал в ухо, а потом поцеловал в щёку. - Слышал разговор родителей. Прячет брат тебя от кого-то… а ты ему «даёшь» в обмен на помощь…

Нет, сдаваться я не собиралась, как терпеть унижение и позволить случиться насилию. Хотя очередная попытка вырваться не увенчалась успехом. И, недолго думая, замахнулась, со всей силы ударив его металлическим тазиком, который всё ещё держала в руках.

Мансур пошатнулся, явно не ожидая отпора... Как только отпустил меня, незамедлительно закричала:

- Помогите!!! - я забилась в угол, так как путь к свободе был отрезан. - Помогите!!!

- Заткнись! - он снова стал наступать, а глаза сверкают нездоровым блеском…