Добро пожаловать во Френдзону

Я здесь ради тебя

ТОГДА

Март 2019

— Агент Гомес, это ваша комната. Здесь уже есть мебель, но вы можете купить всё, что хотите. Не стесняйтесь заменить всё, что нужно, — сказал директор Бёрнс Марте, стоя с ней в коридоре.

Он протянул ей правую руку для рукопожатия, но так как правая рука Марты всё ещё была слабой после долгого пребывания в перевязи, она протянула левую руку и пожала руку директору самым странным образом. Мужчина посмотрел на неё с жалостью, кивнул и пошёл по коридору к лифтам.

Марта приложила свою идентификационную карту к замку, увидела, как свет стал зелёным, и открыла дверь левой рукой. Всё её тело всё ещё слегка дрожало, ноги были слабы даже после нескольких недель интенсивной физиотерапии. Лежание в коме в течение двух недель сделало своё дело. Врачи и физиотерапевт были более чем довольны её восстановлением, повторяя, что она была исключительной, раз смогла ходить так рано в процессе восстановления. Она так не чувствовала. Всё, чего она хотела, — как можно скорее встать на ноги, чтобы убежать от своего прошлого. Убежать от всего, что произошло, и начать новую жизнь там, где никто не будет в опасности только из-за того, что как-то связан с ней.

Комната, в которой она стояла, была мрачной, стены выкрашены в стерильно-белый цвет, мебель излучала ту же атмосферу, словно это никогда не было чьим-то домом. Это было только временное место для большинства агентов, поэтому не было необходимости делать эту комнату уютной. Ни личных фотографий, ни растений. Комната была настолько стерильной, чтобы её было легко убирать.

Марта никогда не чувствовала себя более подавленной со дня смерти её мужа. Стоя в этой угнетающе чистой комнате, она осознала всю жестокую правду: её старая жизнь и её счастье умерли с Фрэнком и Персиком в прошлое Рождество.

Прежде чем она могла погрузиться в бурю навязчивых мыслей, раздавшийся громкий стук в дверь вернул её к реальности. Она оставила дверь приоткрытой, поэтому не было особой причины, чтобы кто-то стучал. Неужели директор Бёрнс что-то забыл?

— Входите, — сказала она тише, чем хотела, но кто бы ни стоял в коридоре, услышал её, так как свет из коридора внезапно осветил комнату.

Хотя не было темно, но она не включала свет, а облачный день снаружи не очень помогал освещению комнаты через окно.

— Привет, — услышала она мужской голос сзади, который не принадлежал директору Бёрнсу.

Она медленно повернулась, чтобы увидеть, кто стоял в её комнате, и встретилась глазами с высоким мужчиной ростом 6’2” (1.90 м), с короткими светлыми волосами, широкими плечами и широкой улыбкой на лице. Марта быстро пробежала глазами по его телу, отметив его определённые бицепсы, мускулистые бёдра, которые выделялись из тренировочных шорт, а также небрежные волосы, которые напоминали ей Фрэнка, когда тот выходил из душа.

— Привет, — ответила она, не зная, как правильно реагировать.

— Оливер МакГрин, я видел вас с Бёрнсом и пришёл представиться и узнать, не нужно ли вам что-нибудь, — протянул он правую руку в традиционном жесте приветствия.

Марта была раздражена из-за всех рукопожатий, от которых ей пришлось отказываться из-за плеча, но в этот раз она не хотела снова видеть жалостливый взгляд, поэтому собрала всю свою силу, стиснула зубы, чтобы игнорировать мучительную боль в ещё больном и закостенелом суставе, и протянула руку, чтобы пожать его.

— Марта Гомес, — прошептала она. Её странная реакция заставила Оливера нахмуриться, но он попытался это проигнорировать и начал энергично трясти её руку. В тот момент, когда из её рта вырвался громкий стон, он отпустил её руку и ошеломлённо посмотрел на неё.

— Прости, — пробормотала она, невольно возвращая руку в положение, в котором она находилась последние три месяца с перевязанной рукой.

— Извини, — повторил Оливер, не зная, что только что произошло.

Это определённо была самая странная встреча на этой неделе, несмотря на то, что Оливер уже восемь лет сталкивался с чудаковатым поведением своего лучшего друга Нейта.

— Я ранена. Моё плечо. Думала, смогу просто игнорировать это, но оказалось, что оно всё ещё ужасно болит, — попыталась объяснить Марта, увидев странную гримасу на лице Оливера. Этот мужчина явно не умел скрывать свои эмоции. Его лицо и глаза выдавали его. Ему было неловко из-за всей ситуации.

— О, мне очень жаль это слышать. Ты могла бы сказать мне, тогда бы я использовал другую руку, — улыбнулся он ей, помахав левой рукой в воздухе. Его улыбка была заразительной, хотя Марта не чувствовала желания улыбаться.

— Не хотела казаться сломленной, — пробормотала она, грусть отражалась в её медового цвета глазах.

Оливер прочистил горло, протянул левую руку и сказал:

— Привет. Я Оливер МакГрин. Приятно познакомиться.

Марта немного наклонила голову от удивления, но протянула левую руку и пожала его. Это было непривычно, так как она была правшой, но они оба старались сделать это как можно более комфортным.

— Марта Гомес, отдел по борьбе с наркоторговлей, — представилась она снова, с робкой улыбкой на губах.

— Приятно познакомиться, Марта, — сказал он, отпуская её руку и оглядывая всё ещё угнетающе тёмную комнату.

Облака снаружи потемнели за считанные секунды, и небо открылось. Дождь забарабанил по окну, и Марта удивлённо вздрогнула, так как была настолько сосредоточена на Оливере, что не заметила изменения погоды.

— Это не самое красивое место, но оно выполняет свою функцию на данный момент. Директор Бёрнс обычно об этом не говорит, но в зависимости от того, как долго ты здесь пробудешь, можно принести немного декора. Сделать его более похожим на дом, а не на стерильную больничную палату.

Его сравнение с больницей было логичным, и она задумалась, почему не подумала об этом раньше. Она провела большую часть времени в больничных палатах с декабря, но в реабилитационном центре комнаты были красочными, украшенными и полными обычных вещей. Только больничные кровати напоминали ей, что она не в отеле.

— Да, я поняла это. Здесь не хватает цвета и определённо растений. Может быть, я смогу их купить, когда почувствую себя лучше, — её голос эхом разнёсся по комнате.

Она увидела, как Оливер кивнул, с любопытством осматривая прилегающую ванную комнату и гардеробную.

— Она такая же по размеру, как моя комната, но ванная более современная. У тебя есть душевая кабина, у меня старая. Кажется, мне нужно попросить Бёрнса о ремонте. За восемь лет здесь ничего не изменилось. Пора бы уже, — сказал он, обращаясь к Марте с всё той же улыбкой на лице.

Оливер, вероятно, был самым дружелюбным человеком, которого она когда-либо встречала.

— Да, стоит. Без душевой кабины. Как они смеют.

Оливер замер и посмотрел на Марту, прежде чем разразиться смехом. Тяжесть и неловкость их первой встречи исчезли благодаря его прекрасному смеху, и сердце Марты обожгло, когда она увидела, как он закрыл глаза и наклонился вперёд. Шутка застала его врасплох, и хотя она не была особенно смешной, вся ситуация заставила его смеяться.

— Наслаждайся этим душем, пока можешь, — сказал он между короткими вдохами.

— О, я буду. У нас дома даже не было настоящего душа. Была ванна, которую можно было использовать как душ. Она подходила к нашему дому, потому что он был в винтажном стиле, но каждый раз мне не хватало настоящего душа, — вздохнула Марта.

— Так что это идеальное время, чтобы насладиться роскошью этого удивительного душа. Там, возможно, даже есть один из тех модных дождевых душей.

Он звучал как агент по недвижимости, пытающийся продать ей эту квартиру.

— Звучит замечательно, хотя такие душевые насадки занимают вдвое больше времени, чтобы вымыть шампунь из моих волос. У них просто нет той же силы, что у обычных.

— Ну, у меня такой проблемы нет. Преимущество коротких волос, — засмеялся он, проводя рукой по своим светлым волосам, которые стали ещё более растрёпанными.

— Как долго ты планируешь здесь оставаться? — добавил он.

— Эм…, — Марта избегала его взгляда, внезапно осознав, что это не временный дом.

— О, не волнуйтесь. Многие агенты не знают с самого начала. Операции изматывающие, а директор Бёрнс обычно даёт им отдохнуть перед тем, как обсуждать детали, — попытался он её успокоить, заметив, что её плечи опустились и она выглядела некомфортно.

— Нет, дело не в этом. Я… Это более постоянное пребывание, — прошептала она, едва слышно.

— О, — ответил Оливер, не зная, что будет уместно сказать сейчас.

— Жаль это слышать, — добавил он, зная, что только люди с огромной травмой живут в штаб-квартире навсегда.

Она уже сказала ему, что ранена, и Оливер задумался, что же с ней произошло, что заставило её переехать сюда навсегда, но, конечно, он не стал спрашивать. Это было бы невежливо, а его родители воспитали его быть как можно более джентльменом.

— Да.

Она отвернулась от него, вероятно, скрывая слёзы.

— Итак…, — снова начал Оливер более радостным тоном, — давай сделаем это место твоим новым домом. У тебя есть идеи по поводу цвета?

Марта повернулась к нему, следы слёз всё ещё были видны на её лице, но она смогла перестать плакать. Это был короткий всплеск печали, но она не хотела, чтобы ему было неуютно рядом с ней, а плачущая женщина никогда не вызывала чувства комфорта.

— Я думала о ягодном оттенке за кроватью. Может, малиновый? Это могло бы выглядеть замечательно с зелёными растениями и золотыми украшениями.

Её мысли переключились на образ комнаты в будущем состоянии и на то, что она хотела изменить, чтобы чувствовать себя комфортно. Она не скоро назвала бы это место домом, но это был первый шаг в правильном направлении.

— Малиновый звучит отлично. Вся комната или только одна стена?

— Только одна стена. Вся комната была бы слишком, не так ли? — Марта немного засмеялась, её печаль отступала, когда она отвлекалась на планы по ремонту.

— Это могло бы быть слишком. Если хочешь, я могу отвезти тебя и мы купим краску, растения и украшения? Помогу тебе обустроиться, — улыбнулся он.

Марта была благодарна за его предложение, так как сама не смогла бы это сделать.

— Это было бы замечательно, спасибо. Я всё ещё восстанавливаюсь после ранения, и я не могу ничего нести с этим плечом. Помощь действительно пригодится.

— Завтра? — спросил он, снова удивив её.

— Да. Да, почему бы и нет? Давай сделаем эту комнату уютной.

Ночь у Марты прошла беспокойно. Засыпать ей было сложно, и когда физическая усталость позволяла ей уснуть, сны о Фрэнке, кричащем, чтобы она его спасла, преследовали её и снова возвращали в сознание. Всё вокруг казалось странным и непривычным. Каждый раз, просыпаясь посреди ночи, она путалась, не понимая, где находится и как сюда попала. К счастью, директор Бёрнс уже показал ей, где находится общая кухня, поэтому она побрела по коридору в отчаянной попытке получить кофе. Она не спала так плохо уже несколько недель. Реабилитационная больница со временем стала для неё домом, в основном благодаря таблеткам, которые она принимала каждый вечер, блокировавшим кошмары и позволявшим ей спать спокойно, как младенец. Ей не хватало этих таблеток.

Одним нажатием кнопки она включила кофемашину и наблюдала, как коричневая жидкость наполняет кружку под ней. Она облизнула губы в ожидании, жаждая проглотить её и почувствовать, как её тело оживает. По крайней мере, настолько, насколько это возможно после бессонной ночи, трёх месяцев реабилитации и всё ещё более чем хрупкого тела.

— Доброе утро.

Голос Оливера раздался позади неё. Она быстро обернулась, слишком быстро для её мозга, и сразу же увидела звёзды. К счастью, Оливер заметил, как её глаза закатились, бросился к ней и поймал её, прежде чем у нее подкосились ноги.

— Поймал, — пробормотал он, поддерживая её за бёдра.

— Прости. Всё ещё трудно запомнить, насколько я на самом деле сломана, — вздохнула она.

Кофемашина закончила свою работу, и дрожащей рукой Марта взяла кружку и поставила её на кухонный стол рядом.

— Тебе тоже сделать? — спросила она Оливера, который отошёл, но всё ещё смотрел на неё с обеспокоенной гримасой на лице.

— Нет, спасибо. Я больше любитель чая.

— Без кофе? Это meh (прим. Не круто)

— Meh? — удивлённо спросил Оливер.

— Да, meh. Моя соседка по реабилитационной больнице была в начале двадцатых и научила меня некоторым фразам и словам, которые сейчас говорят. Одно из них — «meh», и оно должно выражать, что тебе что-то не очень нравится.

— Meh, — повторял Оливер несколько раз, пытаясь понять, стоит ли включить это слово в свой словарь или нет.

Марта слегка засмеялась, наблюдая за мужчиной перед собой, который бормотал новое слово снова и снова. Он выглядел довольно мило. Мило? Постойте. Она не использовала это слово по отношению к мужчине уже много месяцев. Последний, кого она называла милым, был Фрэнк. Говоря о Фрэнке…

— Я подумала, что мы могли бы заехать в мой старый дом, и я могла бы забрать кое-какие вещи оттуда. Когда меня выписали из реабилитации, мне не разрешили поехать, — предложила она, её голос был тихим и полным неуверенности, что Оливер не понял. Словно вся жизнь Марты была громким вздохом.

— Тебе разрешено туда ехать? — осторожно спросил Оливер.

— Я… я не знаю, — честно ответила Марта.

Оливер был прав. А что, если какие-то мафиози ждут её, пытаясь отомстить за своих убитых и арестованных коллег?

— Лучше спроси мнение директора Бёрнса. Если он согласится, мы можем заехать туда в последнюю очередь перед возвращением домой.

Дом.

Оливер назвал штаб-квартиру домом, но для неё домом был тот, где она хотела остановиться и забрать свои вещи. Дом с прекрасной белой дверью и ванной-душем. Наполненный её и Фрэнка смехом и ожиданием маленького человечка, который перевернёт их жизнь с ног на голову. Они только начали готовить детскую. Слишком рано, но они были так взволнованы. Но тот дом — её дом — никогда больше не будет наполнен смехом. Никогда не будет наполнен криками младенца. Теперь тот дом был тихим. И будет таким всегда.

— Марта? — обеспокоенно спросил Оливер, увидев, что она снова ушла в свои мысли.

Она часто делала это в их разговорах. Это тоже было не ново для него, так как он уже много лет имел дело с демонами Нэйта. Он задавался вопросом, что же произошло с ней, что она так легко отвлекалась.

— Да? Прости. Звучит хорошо.

Марта слегка потрясла головой, заставляя себя оставаться в реальности, в которой она сейчас находилась. Штаб-квартира ЦРУ, её новый дом.

— Дай мне знать, когда будешь готова. У меня есть отличное место для завтрака. Директор Бёрнс уже должен быть в своём офисе. Он ранняя пташка, — сказал он, снова включая кофемашину.

— Конечно.

Марта уже собиралась покинуть кухню, чтобы увидеть директора Бёрнса и спросить, разрешено ли ей поехать домой, когда снова повернулась.

— Думала, ты не любишь кофе?

— Это для Бутча, то есть Нэйта. Нэйт Шепард, мой коллега и друг. Люди называют его Бутч. Он тоже здесь живёт. Мы вместе работаем в антитеррористической группе. Высокий, хмурый парень. Скоро встретишь его.

— И он не может сам приготовить себе кофе?

— Нет. Сервис завтрака от Оливера МакГрина — это опыт, который каждый должен испытать хотя бы раз в жизни, и сегодня его получит Бутч Шепард.

Оливер подмигнул Марте, и она почувствовала, как смеётся. По-настоящему смеётся. Впервые за долгое время.

К счастью, директор Бёрнс дал согласие посетить её дом и забрать некоторые личные вещи, но напомнил, что слишком частые визиты могут насторожить мафию, если они всё ещё наблюдают за её домом. Официально ЦРУ объявило её мёртвой, чтобы мафиози не знали, выжила ли она после серьёзных травм. Было трудно: врачи несколько раз говорили её родителям прощаться с ней, но она каждый раз возвращалась к жизни. Она часто задумывалась, зачем. Стоила ли её жизнь чего-то без Фрэнка? Без Персика? Что осталось, чего она ждала с нетерпением? Что могло сделать её счастливой и заставить улыбаться или забыть трагедию её жизни?

Сидя в бронированном внедорожнике, предоставленном ЦРУ для поездки из штаб-квартиры, она повернула голову в сторону и смотрела на мужчину, который вёл машину через пробки Вашингтона, округ Колумбия. Она не могла отрицать, что Оливер заставлял её улыбаться, хотя они знали друг друга всего несколько часов. Он предложил свою помощь, пытался поднять ей настроение, при этом сохраняя вежливую дистанцию. Не спрашивал подробностей, не навязывал свою точку зрения. Оливер повернул голову и мельком посмотрел на неё, слегка улыбнувшись, прежде чем снова сосредоточился на дороге. Тишина между ними не была неудобной. Марта сосредоточилась на дыхании, стараясь не пережить нервный срыв, как только машина припаркуется у дома, где они жили с Фрэнком. Она много раз говорила со своим терапевтом о возвращении и каждый раз говорила, что ещё не готова. Марта не знала, что изменилось, но сейчас она чувствовала, что достаточно сильна, чтобы справиться с этим. С белой дверью с маленьким окном. Пустыми коридорами и тихими комнатами.

Она была готова. Она хотела быть сильной, и это был её первый шаг к принятию новой жизни и движению вперёд. По крайней мере, так она повторяла себе снова и снова в отчаянной попытке удержать панику на расстоянии.

— Третий дом слева, — прошептала она Оливеру, который только кивнул в ответ и медленно направил большую чёрную машину на пустую подъездную дорожку.

Марта закрыла глаза и глубоко вздохнула, но прежде чем успела открыть дверь, услышала, как Оливер открывает водительскую дверь. Она быстро открыла глаза и посмотрела на него с нахмуренными бровями.

— Подожди, куда ты? — спросила она.

— Помочь тебе вынести вещи из дома в машину. Хочу убедиться, что с тобой всё в порядке, — пробормотал он, но она видела по его лицу, что он сожалеет, что не спросил её об этом заранее.

— Это очень мило с твоей стороны, но я должна сделать это сама. Это… это что-то ментальное. Мой терапевт сказал, что я должна встретиться с демонами прошлого, чтобы исцелиться. Так что мне нужно войти туда одной.

— Понял. Но…дай мне свой телефон.

Марта не была уверена, что он задумал, но достала новый телефон из кармана, который дал ей директор Бёрнс. Оставлять старый телефон было бы слишком опасно. Ещё она думала, что подумают соседи, если случайно выглянут в окно и увидят «мёртвую» женщину на крыльце дома. Может, они подумают, что увидели призрак. Она напугает своих соседей до смерти.

Оливер набрал что-то на телефоне Марты и начал звонок между их телефонами.

— Тебе не нужно говорить со мной, но, пожалуйста, положи телефон в карман и оставь звонок открытым, чтобы я знал, если с тобой что-то случится, и пришёл на помощь. Ты не против? — он посмотрел на её прищуренные глаза, не уверен, согласна ли она с его предложением.

— Хорошо, — кивнула Марта, оценив, что этот агент заботится о ней. Он был действительно хорошим человеком. Она чувствовала это сердцем.

Увидев все свечи, написанные от руки письма, фотографии и цветы на крыльце её дома, у Марты навернулись слёзы. На многих фотографиях были изображены она, Фрэнк и друзья. Улыбающиеся и смеющиеся, с пивом в руках, на вечеринках или барбекю. Все эти счастливые воспоминания теперь стали болезненными. Больно было вспоминать свою старую жизнь. Жизнь до прошлого Рождества.

Она взяла ключ, который ей дал директор Бёрнс, и открыла дверь. ЦРУ поменяло замки после трагедии. Мафия проникла в дом, не взломав его, значит, у них был ключ. Чтобы они не вернулись, ЦРУ поменяло замки сразу после того, как Марта оказалась в больнице и команда уборщиков закончила восстанавливать дом насколько возможно. Конечно, сначала они обезопасили все улики.

Коридор выглядел точно так, как она его помнила, только немного пыльнее. Серые частицы лежали тяжёлым слоем на всей мебели, которую Марта выбирала для дома. Её взгляд упал на тумбочку рядом с дверью, и она вспомнила, как несколько месяцев назад вошла в дом и направилась к спрятанному в ней пистолету. Покачав головой, она пошла в гостиную, собрала несколько пыльных украшений, таких как вазы, свечи и другие вещи, и сложила их на деревянный журнальный столик. Над диваном висело их любимое свадебное фото на холсте, напоминавшее им о том, как они были счастливы в тот день.

Видя это фото снова, Марта улыбнулась. Они действительно были счастливы, и у неё останутся эти воспоминания навсегда. Глядя на большое фото себя и своего красивого мужа, она поняла, что хочет взять с собой фотоальбомы. Это была одна из странных идей Фрэнка — делать фотоальбом после каждого отпуска, и, конечно, у них был один и со свадьбы. Он говорил, что они могут пересматривать альбомы, вспоминая свои прошлые отпуска и прекрасные моменты, проведённые вместе. Он предпочитал это тысячам фотографий на телефоне, но, если честно, они не смотрели альбомы после отпусков.

Альбомы с отпусками были в гостиной, но Марта помнила, что свадебный альбом Фрэнк хранил в их спальне, потому что они смотрели его довольно регулярно. Иногда перед сном, обнимаясь под одним большим одеялом, они наслаждались воспоминаниями о своём первом дне как мистер и миссис Гомес.

Марта быстро поднялась по лестнице, перепрыгивая почти через каждую вторую ступеньку. Сжав губы в тонкую линию, её плечи внезапно опустились, и в груди разгорелось напряжение, Марта положила левую руку на ручку двери спальни. Она медленно открыла дверь, стараясь изо всех сил игнорировать кричащие и мучительные воспоминания, которые угрожали снова всплыть на поверхность. Она не хотела об этом думать. Тот момент, когда она нашла Фрэнка, преследовал её в кошмарах. Марта гордилась собой за то, что смогла открыть дверь и войти в комнату, которая когда-то была её любимым местом.

Пока она не превратилась в её худший кошмар.

Но вот она, стоя в дверном проёме своей собственной спальни, оглядывалась по сторонам. Она поняла, что команда уборщиков на самом деле не убиралась. Гардеробная всё ещё была в беспорядке, с разбросанной по полу одеждой: кое-что из её вещей, кое-что из вещей Фрэнка. Она видела его любимые фланелевые рубашки. Она взяла три из них и бросила на кровать. Она собиралась взять их с собой. Чтобы иметь что-то от Фрэнка в своей новой жизни. В качестве напоминания. Чтобы она никогда не забыла. Они все были чистыми, поэтому ни одна из рубашек не пахла им, но, по крайней мере, они были у неё.

Марта приложила огромное усилие, чтобы наконец опустить взгляд на место, где лежал Фрэнк, где она рухнула на пол рядом с ним. Конечно, кровь исчезла, и паркетная ёлочка больше не была окрашена в багровый цвет. Она выдохнула, чувствуя мгновенное облегчение.

Пока не увидела отблеск красного. Отблеск, который она не могла игнорировать.

Марта опустилась на колени, чтобы рассмотреть то, что привлекло её внимание. Это были щели между бежевым паркетом. Хотя команда уборщиков сделала всё возможное, чтобы избавиться от частиц крови, некоторые из них собрались между щелями в дереве, окрашивая его в слегка розоватый цвет. Ничего, что требовало бы замены всего пола, но достаточно, чтобы вернуть Марту к кошмару прошлого Рождества.

— Нет. Нет. Нет. Нет.

Она тяжело дышала, каждый взмах ресниц возвращал картину мёртвого Фрэнка, лежащего перед её коленями. Кровь, его безжизненные серые глаза, шок на его лице, а затем она снова почувствовала боль. Обжигающую, горячую, жгучую боль от выстрелов, проникающих в её тело. Проходящих сквозь ткани, мышцы и кости. Оставляющих корку из пепла и пятна крови. Всё это происходило снова.

Прямо здесь. Прямо сейчас.

Марта снова начала плакать. Её слёзы скатывались по лицу на рубашку. Она рыдала, её тело неконтролируемо тряслось. Вот он, нервный срыв.

Вдруг большая рука появилась на верхней части её спины, заставив её сжаться, пока она пыталась защититься. Она пыталась пнуть и ударить незнакомца, испугавшись, что мафия снова нашла её и пытается наконец отомстить.

— Эй, ш-ш. Шшшш. Это я. Это Оливер.

Она услышала голос, но её паникующий мозг не мог обработать слова.

Собрав всю силу своего всё ещё слабого тела, она боксировала по человеку рядом с ней. Она чувствовала, как кулак ударял его несколько раз, но он даже не пытался уйти. Он стоял на коленях рядом с ней, терпя её удары, пока её тело не слишком устало, чтобы защищаться. Адреналин спал, и вместе с ним способность Марты наносить удары. Оливер удивился, насколько её удары были болезненными, и был уверен, что у него будут синяки. Это был первый проблеск её истинной силы, той крутой агента, которой она была до того, что случилось в этом доме. Он не знал и не спрашивал. Ни её, ни директора Бёрнса. Она расскажет ему, если и когда будет готова, а если нет, то его это тоже устроит. Он уже пережил всё это со своим лучшим другом Бутчем. У него был опыт общения с людьми, которые снова переживают свои ужасы.

Когда Марта наконец успокоилась, он осторожно обнял её и притянул к себе. Возможно, он переходил черту, но у него было огромное желание помочь этой бедной женщине. Держать её и делать ей лучше. Быть рядом с ней.

Марта забралась к нему на колени, обнимая его, пока он крепко прижимал её к своей груди. Было ли это странно для двух коллег, которые знали друг друга всего день? Абсолютно.

Но в тот момент это казалось правильным.

— Тихо. Всё в порядке. Я здесь. Ты в безопасности.