Добрый ангел

Глава 11

Руки Джоанны тряслись, и сейчас она могла думать только о том, чтобы точно прицелиться и убить ублюдков, совершивших это злое дело.

Габриэль был в ярости. Его рука потянулась к мечу. Ему не верилось, что нагорец может опозорить себя подобным поступком. Но свидетельство этого валялось на земле у его ног.

Теперь лаэрд Мак-Иннс выглядел самодовольно. Габриэль решил, что убьет его первого.

— Это вы приказали избить эту женщину до смерти?! — проревел он.

Вождь макиннсов нахмурился.

— Она не умерла. Она еще дышит.

— Вы приказали избить ее? — снова проревел Габриэль.

— Я! — крикнул в ответ лаэрд. — Разумеется, я! Казалось, он хвастает этим. Габриэль потащил меч из ножен. Лаэрд Мак-Иннс заметил его движение и мгновенно осознал ненадежность своего положения. И поспешил объяснить, почему так поступил с этой женщиной.

— Клэр Мак-Кей привез в мой дом ее отец! — крикнул он. — Она была сосватана за моего старшего сына, Роберта. — Он остановился и кивнул в сторону солдата, стоящего рядом с его конем, а затем продолжал: — Я собирался соединить два наших клана и обрести власть, с которой нельзя не считаться, но это сучка была опозорена еще три месяца назад одним из ваших людей, Мак-Бейн. Отрицать правду бесполезно, поскольку ваш плед был замечен тремя моими людьми. Клэр Мак-Кей провела с ним целую ночь. Сначала она лгала и заявляла, что всю ночь была со своими кузинами. Я был так глуп, что поверил ей. Но однажды она призналась, что понесла, да еще и нагло хвастала своим грехом. Не это ли причина всему, Роберт?

— Да, — прорычал его сын. — Я не женюсь на потаскухе. Если макбейнец опозорил ее, пусть макбейнец ее и берет.

Сделав это заявление, он перевел глаза на женщину и плюнул на землю возле нее, а затем шагнул вперед и навис над несчастной, уперев руки в бока, со злобной усмешкой на лице. Он уже занес сапог, чтобы со всего размаху пнуть ногой свою жертву, но не успел. Его остановила стрела, угодившая ему в зад. Роберт испустил вопль, его руки скользнули вниз. Все еще вопя, он обернулся посмотреть, кто же его ранил.

Джоанна стояла на верхней ступеньке башенной лестницы. Ее глаза были устремлены прямо на солдата. Она вкладывала другую стрелу в тетиву лука, не выпуская объект из виду.

Она ждала момента, чтобы убить его.

Теперь ее увидели все. Когда Роберт занес ногу над женщиной для удара, Габриэль подался вперед, чтобы помешать ему, но стрела опередила его. Он обернулся, увидел выражение лица своей жены и тут же рванулся к ней.

Все остальные застыли в неподвижности. Маклоринцы были поражены происшедшим. Макбейнцы были потрясены не меньше.

Раненный Джоанной солдат снова приблизился к избитой женщине. Джоанна решила, что он снова хочет ударить ее.

— Только попробуйте тронуть ее, и, клянусь Богом, я пущу стрелу прямо в ваше черное сердце! — Ярость, прозвучавшая в ее голосе, ошеломила макиннсовских солдат. Роберт попятился назад.

— Что за полоумная? — пробормотал он.

Священник поспешил к лежащей без сознания женщине и, опустившись на колени рядом с ней, перекрестился, шепча благословения.

Солдаты Габриэля расслышали высказывание Роберта. Трое макбейнцев тут же шагнули вперед. Заметив это, Колум махнул рукой, требуя, чтобы они отступили.

— Милорд сам решит, что нужно делать.

Но Кит встал рядом с Колумом — он не мог сдержаться.

— Миледи не полоумная, — прорычал он. — Но будьте уверены, наш лаэрд узнает ваше мнение о своей жене!

— Мой сын никого не хотел оскорбить, — вступился лаэрд Мак-Иннс. — Он просто сказал правду. Посмотрите на ее глаза. Она ведет себя как безумная А из-за чего, я вас спрашиваю? Из-за потаскухи, которая валяется на земле.

Габриэль не обращал никакого внимания на этот разговор — сейчас он думал только о жене. Он взбежал по лестнице, но не дотронулся до нее. Он просто подошел и встал с нею рядом.

Джоанна не замечала мужа. Она медленно повернулась так, чтобы лаэрд Мак-Иннс попал в поле ее зрения, и с удовлетворением заметила, что его безобразное лицо совершенно побелело.

— Который из вас избивал эту женщину?

Лаэрд не ответил ей. Он тревожно огляделся вокруг. Было похоже, что он высматривает путь для отступления.

— Вы не можете убить его.

Габриэль произнес этот приказ шепотом так, чтобы только она могла его расслышать. Отвечая мужу, она все еще не выпускала лаэрда из поля своего зрения.

— Так вы полагаете, что с женщиной можно поступать гак, как с этой несчастной? Вы тоже считаете, что скудоумные волы куда важнее нее?

— Чем задавать мне такие вопросы, — возразил он, — отдайте мне лучше ваш лук и стрелы.

— Нет.

— Джоанна…

— Посмотрите, что они сделали! — крикнула она. Боль, прозвучавшая в ее голосе, стоном отдавалась в его сердце. Его жена явно теряла самообладание.

— Не позволяйте им видеть ваше отчаяние, — приказал он — Они сочтут это своей победой.

— Да, — прошептала она. Ее руки уже дрожали, она всхлипывала.

— Чем дольше мы здесь простоим, тем дольше эта несчастная останется без помощи. Отдайте мне ваше оружие.

Но она не выпускала лука из рук:

— Я не могу позволить им и дальше издеваться над ней. Не могу. Разве вы не видите? Я должна помочь ей. Когда-то я молилась, чтобы кто-нибудь помог мне. И никто не пришел. Но к ней пришла я. Я могу помочь, я должна…

— Я тоже не позволю им обижать ее, — обещал он. Она снова покачала головой. Тогда Габриэль решил изменить тактику. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он поднялся к ней на лестницу, хотя он знал, что он стоит здесь всего несколько минут. Но время не волновало его. Он готов стоять рядом с Джоанной столько, сколько потребуется, чтобы она взяла себя в руки и начала контролировать свои действия. Конечно, он мог попросту отобрать у нее оружие, но он хотел, чтобы она сама отдала ему лук и стрелы.

— Ну что ж, очень хорошо, — сказал он. — Я прикажу моим людям убить всех прибывших сюда макиннцев. Ведь именно этого вы хотите?

— Да.

Он не смог скрыть своего удивления. Однако, вздохнув, он повернулся, чтобы отдать приказ. Он не обманывал ее. Если она желает, чтобы он прикончил их всех, он так и сделает. Проклятье! Потом он как-нибудь объяснит это себе. Да и желание его жены — это для него достаточный резон.

— Колум! — крикнул он.

— Да, милорд.

— Нет! — закричала Джоанна. Габриэль повернулся к ней:

— Нет?

Ее глаза были полны слез.

— Нет, мы не можем их всех убить.

— Почему же? Можем! Она покачала головой:

— Мы будем ничем не лучше них, если позволим себе действовать в гневе. Велите им убираться вон. От них у меня все внутри переворачивается.

Ее голос вновь обрел прежнюю силу. Габриэль удовлетворенно кивнул.

— Но сначала отдайте мне ваши лук и стрелы.

Она медленно опустила руки И в тот же миг Габриэль выхватил оружие из ее рук, встал в полоборота, прицелился и пустил стрелу с невероятной скоростью и точностью.

Мишенью Габриэля оказалось плечо того самого макиннца, которого уже ранила Джоанна. Роберт, сын лаэрда Мак-Иннса, отцепив от пояса кинжал, уже собирался метнуть его, и в тот самый миг Габриэль заметил его движение. Ни Колум, ни Кит не успели бы его предостеречь. И теперь Роберт выл от боли.

Лаэрд Мак-Иннс впал в страшный гнев из-за того, что его сыну нанесли раны. Но ярость Габриэля была во много раз сильнее Он заслонил Джоанну своей спиной, бросил лук на землю и взялся за меч.

— Убирайтесь вон с моей земли, Мак-Иннс, или я убью вас!

Макиннсовские солдаты не стали терять время попусту и исчезли. Габриэль не позволил Джоанне сделать ни шагу, пока двор не очистился.

— Кит, отправьте маклоринцев, чтобы проследить за ними до границы, — велел он.

В ту же минуту, как муж отошел в сторону, Джоанна обежала его кругом и бросилась по ступенькам вниз. Она пересекла двор, развязывая на ходу кожаные шнурки пледа. Прежде чем опуститься рядом с избитой женщиной, она скинула плед и прикрыла им бедняжку. Положив руку ей на шею, Джоанна почувствовала бьющийся пульс и чуть не расплакалась от облегчения.

Отец Мак-Кечни опустил руку Джоанне на плечо.

— Будет лучше, если мы внесем ее в дом, — прошептал он.

Колум опустился на одно колено и нагнулся, чтобы поднять женщину.

— Не прикасайтесь к ней! — крикнула Джоанна.

— Но ей нельзя оставаться здесь, миледи, — возразил Колум, пытаясь образумить свою обезумевшую госпожу. — Позвольте мне внести ее в дом.

— Ее внесет Габриэль, — решила Джоанна. Она перевела дыхание, стараясь успокоиться. — Я не хотела кричать на вас, Колум. Пожалуйста, простите меня. Вам все равно нельзя поднимать ее. Вы повредите свои швы.

Колум кивнул в знак согласия. Он был удивлен и обрадован тем, что его госпожа принесла ему извинения.

— Неужто она умерла? — спросил Кит. Джоанна покачала головой. Габриэль поставил жену на ноги, а затем наклонился, чтобы взять Клэр Мак-Кей на руки.

— Будьте осторожны с нею, — прошептала Джоанна.

— Где же вы хотите поместить ее? — спросил Габриэль. Он распрямился, осторожно держа на руках женщину.

— Отнесите ее в мою комнату, — предложил отец Мак-Кечни. — Я найду себе на ночь другой приют.

— Вы думаете, что она выживет? — спросил Колум, следуя за своим лаэрдом через двор.

— Как, черт возьми, я могу знать об этом? — буркнул Габриэль.

— Она выживет, — произнесла Джоанна, моля Бога, чтобы так и случилось.

Колум побежал вперед, чтобы открыть двери. Джоанна вошла вслед за мужем. Как раз в этот момент Хильда появилась из коридора, ведущего к задней двери Заметив свою хозяйку, она окликнула ее:

— Нельзя ли мне, миледи, перемолвиться с вами словечком о сегодняшнем обеде для ваших гостей? |

— У нас не будет гостей, — ответила Джоанна. — Я бы скорее разделила трапезу с самим дьяволом или с королем Джоном, чем съела кусок хлеба в компании макиннсов.

У Хильды округлились глаза. Джоанна остановилась.

— Кажется, я сегодня на всех набрасываюсь, Хильда. Пожалуйста, простите меня. Я сегодня не в себе.

Не дождавшись, пока Хильда отреагирует на ее извинения, она поспешила наверх. Несколько минут спустя их гостья была уложена в постель. Габриэль стоял рядом с женой, пока она проверяла, не сломали ли истязатели какие-нибудь кости этой несчастной.

— Кажется, все цело, — прошептала Джоанна. — Меня тревожат только ушибы на голове. Взгляните, как вздулись у нее жилы на висках, Габриэль. Я не знаю, насколько это серьезно. Возможно, она больше никогда не очнется.

Джоанна плакала сама того не замечая, покуда муж не велел ей успокоиться.

— Что хорошего, если вы лишитесь чувств. Ей нужна ваша помощь, а не ваши слезы.

Конечно, он был прав. Джоанна ладонью смахнула влагу со своих щек.

— Зачем они так обрезали ей волосы?

Она наклонилась и осторожно дотронулась до головы Клэр. Густые темно-каштановые пряди едва прикрывали ей уши. Макиннсы определенно стригли их не ножницами, а кинжалами.

«Унижение», — решила Джоанна. Да, они хотели страшно унизить ее, когда издевались над женщиной.

— Чудо, что она еще дышит, — сказал Габриэль. — Сделайте все, что можете, Джоанна. Я хочу, чтобы сейчас сюда пришел отец Мак-Кечни — пусть совершит над ней последние обряды.

Джоанна готова была закричать в знак протеста. Таинство последнего причастия совершается лишь над теми, чьи души уже подошли к порогу смерти. Разумом она понимала, что, конечно, следовало совершить его сейчас же, но ведь эта женщина еще дышала, а Джоанне так хотелось надеяться, что Клэр выживет.

— Это простая предосторожность, — настойчиво сказал Габриэль, добиваясь ее согласия.

— Да, — прошептала она, — это простая предосторожность. — Она выпрямилась. — Я собираюсь более удобно устроить ее здесь.

Она пересекла комнату, чтобы взять кувшин воды и достать чашу из сундука. Габриэль предупредительно передвинул поближе к постели сундук, чтобы она поставила их на него. Он собрался уходить, а Джоанна еще раз торопливо пересекала комнату, чтобы собрать кипу льняных платков. Габриэль дотронулся до щеколды, но вдруг остановился и обернулся поглядеть на свою жену. Теперь она не обращала на него никакого внимания. Поспешно вернувшись к постели, она присела на край и сунула один из платков в чашу, куда перед тем налила холодной воды.

— Ответьте мне на один вопрос, — приказал он.

— Да?

— Вас когда-нибудь били так, как эту женщину? Джоанна, не глядя на мужа, произнесла:

— Нет.

Ожидая ее ответа, он, сам того не сознавая, затаил дыхание. Услышав ее слова, он перевел дух. Тут она уточнила:

— Рольф редко бил меня по лицу или по голове. Хотя однажды он забыл об осторожности.

— А тело?

— Синяки на нем скрывало платье, — ответила она. Она не подозревала, как больно его задели эти слова.

Габриэль был потрясен. Удивительно, как это она решилась вторично выйти замуж. Проклятье! А он еще сразу потребовал, чтобы она доверяла ему! Теперь он чувствовал себя совершенным дураком. Окажись он на ее месте, он с абсолютной уверенностью мог бы сказать себе, что никогда и никому больше не станет доверять.

— У нее не будет шрамов, — шептала Джоанна. — Почти вся эта кровь на лице вытекла из носа. Странно, что он остался цел. А ведь она прехорошенькая, не так лн, Габриэль?

— Ее лицо слишком распухло, чтобы судить об этом, — ответил он.

— Они не должны были обрезать ей волосы! Казалось, что ее больше всего волнует именно это.

— То, что они обрезали ей волосы, было наименьшим злом из всего ими сделанного, Джоанна. Прежде всего они не должны были избивать ее. С собаками и то отходятся лучше.

«И с волами», — подумала она.

— Габриэль?

— Да?

— Я рада, что вышла замуж за вас.

Она была слишком смущена, чтобы смотреть на мужа, делая это признание, и поэтому притворилась чрезвычайно занятой выжиманием из своего платка всех капель воды, до последней.

Он улыбнулся:

— Я знаю это, Джоанна.

Как он, однако, высокомерен, совсем отбился от рук! Но его слова согрели ее сердце. Она покачала головой и с усердием и осторожностью начала смывать кровь с лица Клэр Мак-Кей. При этом она шептала слова утешения. Вряд ли Клэр могла слышать ее, но Джоанне доставляло радость снова и снова повторять ей, что теперь она в безопасности. И еще она обещала женщине, что никто и никогда больше не причинит ей вреда.

Габриэль распахнул дверь настежь и увидел, что весь коридор забит женщинами в макбейновских пледах.

Впереди всех стояла Хильда.

— Мы бы хотели предложить свою помощь в уходе за этой женщиной, — сказала она.

— Отец Мак-Кечни должен совершить над ней последние обряды, прежде чем туда допустят вас, — распорядился Габриэль.

Священник ждал, стоя позади толпы. Услышав заявление лаэрда, он тут же пробился вперед, извиняясь направо и налево. Войдя в комнату, он поспешил к постели больной и извлек из своей сумки епитрахиль — полоску пурпурной материи — и, поцеловав украшенные бахромою концы и шепча молитвы, надел ее на шею.

Габриэль плотно прикрыл дверь и спустился вниз, Колум и Кит ждали его у лестницы.

Вслед за своим лаэрдом они вошли в большой зал.

На полу перед камином Габриэль заметил плед. Его пес отсутствовал.

— Куда, черт возьми, запропастился Дамфрис?

— Бродит где-то во дворе, — предположил Колум.

— Он ушел сегодня рано утром, — прибавил Кит.

Габриэль покачал головой. Джоанна поднимет переполох, если заметит отсутствие собаки. Она беспокоится о том, как заживают ее раны.

Он вернул свои мысли к более важным вещам.

— Колум, созовите всех макбейнцев, — приказал он. — Я хочу, чтобы каждый сообщил мне, что он не трогал Клэр Мак-Кей.

— И вы полагаете…

Кит оборвал себя на полуслове, заметив, как нахмурился его лаэрд.

— Никто из моих воинов не станет лгать мне, Кит! — рявкнул Мак-Бейн.

— А если кто-нибудь признает, что провел ночь с этой женщиной? Что вы сделаете тогда?

— А это уже не ваше дело, Кит. Я хочу, чтобы вы отправились к лаэрду Мак-Кею и рассказали ему обо всем, что здесь произошло.

— Должен ли я сказать ему, что его дочь при смерти, или мне смягчить правду?

— Скажите ему, что над ней совершили отходную.

— И должен ли я сказать ему, что макбейнец…

— Передайте ему в точности то, в чем обвинял нас лаэрд Мак-Иннс, — приказал Габриэль нетерпеливо. — Проклятье! Я хотел бы уничтожить этих ублюдков при первом же удобном случае.

— Если вы так поступите, это будет означать объявление войны, милорд, — заметил Кит.

— Война уже объявлена. Или вы полагаете, что я легко забуду тот факт, что сын лаэрда пытался убить мою жену? — Последние слова Габриэль уже прокричал.

Маклоринский воин покачал головой.

— Нет, милорд. Вы не забудете, и в этом случае я встану рядом с вами.

— И правильно сделаете, — прорычал Габриэль. Колум вдруг шагнул вперед:

— Маккейцы тоже могут вступить с нами в войну, если их уверят, что какой-то макбейнец скомпрометировал Клэр Мак-Кей.

— Никто из моих людей не совершал такого бесчестья, — стоял на своем Габриэль.

Колум кивнул в знак согласия. Однако Кит не был в этом убежден:

— Но Мак-Иннс говорил, будто ваш плед был замечен его людьми, — напомнил он лаэрду.

— Значит, он солгал нам, — заявил Колум.

— Но лаэрд Мак-Иннс также говорил, будто Клэр Мак-Кей признала, что провела ночь именно с макбейнцем, — добавил Кит.

— Значит, и она лжет, — отозвался Колум. Габриэль повернулся спиной к своим солдатам:

— Я дал поручения вам обоим. Идите и выполняйте. Оба тут же покинули зал. А Мак-Бейн долго стоял у очага.

Он должен был решить поистине дьявольскую проблему. Он знал, и знал совершенно точно, что никто из его людей не был виновен в позоре Клэр Мак-Кей.

И все же там был замечен именно макбейновский плед… Три месяца тому назад…

— Дьявол! — пробормотал Габриэль. Если лаэрд Мак-Иннс сказал правду, на этот вопрос может быть только один ответ, и только один человек виновен во всей этой чертовой неприятности.

Николас.