Дочь куртизанки

Глава 15

– Нет дома? – удивился Даттон. – Мне отлично известно, что она дома.

Фредерикс, проявив свое американское воспитание, пожал плечами. Для дворецкого это было совершенно недостойное поведение, но казалось, что его это не волновало.

– Я подожду.

Даттон не привык, чтобы его заставляли ждать. Не было у него и привычки принимать отказы в аудиенции. Особенно когда он видел, что Анни Уоррен не сводила с него влюбленных глаз в течение месяца. Она хотела его видеть, в этом он не сомневался. Это всего лишь какое-то женское наказание за то, что он ее поцеловал, хотя он точно знал, что поцелуй ей понравился. Лорд привык, чтобы его поцелуи производили впечатление. Анни Уоррен многому стоит научиться в обращении с мужчинами, и его решимость стать ее учителем возросла.

– Боюсь, это невозможно, милорд, – сказал Фредерикс.

– Простите, как? Невозможно?

– Совершенно верно, милорд, – подтвердил Фредерикс с невыносимым американским акцентом. Складывалось впечатление, что после двадцати лет он так и не научился говорить пристойно. – Возможно, в другое время.

Ему указывали на дверь? Никогда, с тех пор как он достиг совершеннолетия и стал любимцем света, Эдвард Престон, маркиз Даттон, не знал ничего, кроме самого теплого приема. Здесь была какая-то ошибка, и он подозревал, что дело не обошлось без Эшдона.

Он видел Эшдона и Кэлборна в Гайд-парке, видел издалека, как они разговаривали с леди Каролиной и Анни Уоррен, и подумал, что Эшдон сдержит свое слово в отношении Анни. И вот вам результат! Несомненно, Эшдон все испортил. Если дело с Анни не устроится очень быстро, то Эшдон должен позабыть про жемчужное ожерелье, которое поможет уложить Каролину Тревелиан в постель.

На первый взгляд простое любовное приключение ужасно запуталось!

Ни одна женщина не способна просто лечь в постель с мужчиной, если от этого зависит ее жизнь.

– До свидания, милорд, – попрощался Фредерикс, открыв дверь.

По обе стороны двери стояли лакеи. Было видно, что Фредерикс приготовился к неприятностям. Но никогда в жизни Даттон не устраивал сцен и не собирался устраивать ничего такого по поводу обычной рыжеволосой женщины сомнительной репутации.

– Приду в другое, более удобное время, – пообещал Даттон, выходя из дома и вызывающе стуча тростью с золотой ручкой.

– Сообщу миссис Уоррен о вашем намерении, милорд, – ответил Фредерикс.

Даттон услышал насмешку в его голосе. Наглый, грубый американец. София должна взять себе другого дворецкого.

В тот момент, как дворецкий леди Дэлби закрывал дверь за лордом Даттоном, Луиза Кирклэнд стала прощаться. Три женщины во главе с леди Луизой покинули дом Дэлби, словно у них выросли крылья. То, что они узнали, стало предметом их размышлений. Но они так и не разведали больше того, что хотели.

Анни хотелось плясать от радости, и по лицу Каро было видно, что она готова составить ей компанию.

– Конечно же, они побежали искать лорда Даттона, – сказала София, глядя на улицу в окно. – Если ему повезет, они его не найдут.

– Кажется, лорду Даттону всегда везет, – произнесла Каро.

– Да, – согласилась Анни. – Ему везет. Интересно, как на него подействует то, что его прогнали.

София рассмеялась, глядя на Анни.

– Интересно? О, Анни, не верю, чтобы кому-нибудь из нас это было интересно. Нисколько не сомневаюсь, да и ты тоже, что он вне себя.

– Надеюсь, – хитро улыбнулась Анни.

– Из-за чего мы вдруг настроены против лорда Даттона? – удивилась Каро.

– Из-за его везения, сказала бы я, – ответила София, глядя на Анни.

– И его вечного ожидания удачи, – добавила Анни.

– Так ты интересуешься лордом Ставертоном? – спросила София, отойдя от окна и садясь на диван.

– Да, больше чем прежде.

София кивнула.

– Ты об этом не пожалеешь. А теперь собирайтесь. Мы должны быть у графа Гайда на ассамблее. Там будут все. Вы должны выглядеть самым лучшим образом. Вечер обещает быть чрезвычайно интересным.

Слова ее прозвучали, скорее, как предупреждение, чем как обещание.

– Вы будете сегодня у Гайда? Там должно быть интересно, – обратилась София к лорду Генри Блейксли в белой гостиной.

– Вы именно за этим пригласили меня? Чтобы убедиться, что я непременно буду на приеме у своего отца?

Было начало седьмого, и все хорошие девочки и мальчики занимались подготовкой к новому забавному вечеру. София не была хорошей девочкой и не сомневалась, что Блейксли тоже не был хорошим мальчиком. На самом деле она на это надеялась.

– Наслаждаюсь вашим обществом, лорд Генри. Хотела бы от него большего, – сообщила она, подходя к окну и глядя в густые сумерки.

Вечер был ясный, луна светила вовсю – ночь для романа, если верить, что романы возможны только в определенные вечера. У нее самой было иное мнение на этот счет.

– Неужели? – Блейксли слегка приподнял брови. – По слухам, вашим компаньоном будет Ричборо.

– Разве мне полагается только один компаньон? – засмеялась она. – Однако вы меня не поняли, лорд Генри. Я прошу не для себя.

– Для кого же вы просите, леди Дэлби?

– Только для вас, и ни для кого больше.

– Прошу прощения, но я убедился в том, что женщины о других не думают. Они слишком заняты собой.

– Вы судите по своему опыту и по опыту леди Луизы Кирклэнд, – тихо возразила она.

– Я говорю только за себя, леди Дэлби, – произнес он так же тихо, разглядывая ее, словно необычайно интересную змею.

Мудрый Блейксли знал, что ее нельзя недооценивать. Именно поэтому он нравился ей так сильно.

– Мужчина с самообладанием, – прошептала она, взглядом окинув его всего.

Высокий, стройный, хорошего телосложения, Блейксли оказался циничен, искушен и наблюдателен. И он сын герцога. Действительно, невозможно быть более совершенным.

– Мне это в мужчинах так нравится.

Блейксли вежливо поклонился ей и промолчал. Да, мужчина редкого самообладания. Он будет хорошо служить.

– Увидимся у Гайда? – снова спросила она.

Блейксли кивнул, сощурив глаза.

– Я вас пугаю, милорд? – произнесла она сквозь тихий смех.

– Давайте скажем, что, как и любой мужчина, я насторожен, когда леди София смотрит так пристально.

– Это комплимент. – Она подошла к нему, шурша юбками. – Как очаровательно.

– Это был комплимент? Не уверен. – Он едва заметно улыбнулся.

София засмеялась.

– О, вы мне нравитесь, лорд Генри, мы отлично поладим. А теперь подумайте, как лучше всего мы можем помочь друг другу.

– Могу придумать один способ, – проговорил он, взглядом блуждая по ней.

Она улыбнулась и позволила рассматривать себя. Взгляды ничего не стоили. Но она заметила, что обычно от них ее власть укреплялась.

– А мне на ум пришел другой способ, – сообщила она, усаживаясь на канапе, покрытое белым бархатом и отделанное бледно-голубой тесьмой.

– Мы с вами одного возраста, миледи.

– Но я прожила гораздо более долгую жизнь.

– Нет, вы только притворяетесь, что прожили ее.

– Притворяюсь? Вы слушали невнимательно, лорд Генри. Моя репутация основана на солидном фундаменте. Спросите кого угодно, спросите Ричборо, если сомневаетесь. Кроме того, это все лесть. Мы с вами знаем, кто подогрел ваш интерес. Мне нравится лесть, но не тогда, когда она – вульгарный вымысел.

– Леди София, в моем интересе к вам нет никакого вымысла.

– Лорд Генри, аплодирую вашему рыцарству. В будущем намерена пресекать любые слухи о вашей холодности. А теперь давайте оставим флирт и подумаем, как нам лучше помочь друг другу.

– Я внимательно слушаю, – сказал он, усаживаясь на стул напротив нее.

– Быть откровенной, да? Час поздний, и мне еще надо одеться к вечеру. Моей дочери нужно жемчужное ожерелье.

София сделала паузу. Блейксли положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула.

– Я слушаю вас, – сказал он.

– Довольно длинное ожерелье. По сути, чем длиннее и роскошнее, тем лучше.

– В этом нет ничего необычного. Женщины обычно хотят жемчужные украшения. Вопрос в том, почему я должен дать леди Каролине это ожерелье.

– Потому, лорд Генри, что это разозлит леди Луизу.

Блейксли снял ногу с ноги и откинулся на стуле, балансируя на задних ножках и пристально глядя на Софию холодными и циничными глазами.

– А мне следует злить леди Луизу?

– Мой дорогой лорд Генри, – подчеркнуто медленно произнесла София. – Если вы спрашиваете, значит, вы действительно не осведомлены. – Она вздохнула и поудобнее устроилась на канапе. – Полагаю, мне следует также упомянуть, что лорду Даттону может не понравиться, что вы преподнесли жемчуг Каро.

Они смотрели друг на друга. Молчание в комнате стало почти осязаемым, и тогда Блейксли сказал:

– Я все еще здесь, леди Дэлби.

София улыбнулась. Благослови Господь Фредерикса за его еженедельные встречи с другими дворецкими города, иначе бы ей понадобились дни вместо часов, чтобы узнать, что Даттон и Эшдон договорились между собой.

– Я знаю вас и продолжу, лорд Генри. А теперь самый важный вопрос. Сможете ли вы раздобыть жемчужное ожерелье к ассамблее у Гайда? Остается совсем немного времени.

– Да, – без колебаний ответил он.

– Длинное? Возможно, то красивое ожерелье, которое носила ваша мама?

– Но если я преподнесу вашей дочери ожерелье моей мамы, что я получу взамен?

– Ну что вы, ожерелье вы получите обратно завтра же, лорд Генри. Это не грабеж. Это ради драматичного эффекта, понимаете?

Блейксли ухмыльнулся и кивнул:

– Думаю, да. У меня будет ожерелье, но мне потребуется время. Договорились?

– Конечно. Вы человек слова. Я догадывалась, что вы знаете, как это сделать.

– Снова лесть, леди Дэлби, – проговорил он, качая головой и улыбаясь. – Ваш друг-заговорщик. Думаю, мы должны быть честными друг с другом.

– Тогда, как сообщники, за успех спектакля, – произнесла она, протянув ему руку.

Блейксли легонько поцеловал ее руку и с улыбкой сказал:

– Полагаю, мне следует отправиться домой и выучить свою роль.

– Лорд Генри, вы никогда не убедите меня в том, что не знаете своей роли наизусть, вы играете ее уже не менее десяти лет.

– Леди Дэлби, вы совершенно правы.

И он, улыбаясь, откланялся.