Люба не обманула, привела Катю в относительный порядок еще с утра. Волосы они решили стянуть в незамысловатый хвост, шрам на лбу все равно требовал серьезной маскировки, которой в наличии не было. По доброте душевной, кроме расчески, девушка принесла и одежду, которая может и была простовата, зато села на Катю, как влитая. Это было приятно, забота, по которой Катя скучала. Поклявшись, что все вернет и позвонит, как только появится возможность, девушка попрощалась с новоявленной подругой и как на иголках в ожидании ерзала по койке.
За полчаса до назначенного времени, с порывом ветра, в комнату ворвался знакомый аромат дорогого парфюма и его обладатель.
Лицо мужчины напоминало маску, черты заострились, он был бледен. Кате от этого стало еще горче.
«Прекрасно, ты таки меня рассмотрел и ужаснулся».
– Я говорил с врачом…– он на секунду замолчал, голос был очень встревожен,– он сказал, что у тебя частичная амнезия, – он снова остановился, в глазах отразилась такая боль, что Кате стало неуютно,– ты правда совсем меня не помнишь?– тихо закончил он, буравя ее взглядом.
«Эмм…какие мы сообразительные…ну вот сейчас он услышит желаемое и снова исчезнет…а жаль…такой красавчик..», ей стало как-то неуемно грустно. Даже злорадствовать не хотелось, хотелось тихо забиться в угол и разреветься, от чувства собственного бессилия и отсутствия хоть какого-то контроля над ситуацией, однако, именно этого она сейчас не могла себе позволить. Собрав всю свою волю в кулак, она пыталась остановить наворачивающиеся на глаза слезы. Медленно повернула голову, по направлению к окну, так, чтобы предательские слезинки , сию минуту норовившие скатиться по щекам, не показались ему.
– Странно правда…только с утра было солнце, а теперь идет дождь… – отрешенно протянула девушка.
– Ты действительно меня не помнишь? – медленно, но четко повторил мужчина.
«Ясно…от ответа мне не уйти…»
Катя устало вздохнула, и, продолжая смотреть на плачущее небо, тихо выдавила из себя такое ранящее, такой обидой отдающееся в ее сердце слово:
– Прости, но нет.
Он подскочил к ней и, прижав к груди, начал гладить ее волосы.
– Боже, не переживай…мы все исправим… – зашептал он ей в макушку, мы вернем тебе воспоминания…вернем их вместе,– в голосе звенели нотки отчаяния и безудержная нежность.
« ВМЕСТЕ!!! ДАААААА!!! На сегодня самоубийство отменяется».
В душу ворвалась, сметая все на своем пути, радость.
– Прости… – еще раз пролепетала девушка.
– Что за бред! За что ты извиняешься? Думаешь, я на тебя за это злюсь? Я этих горе-врачей убить готов, еще хотели, чтобы ты тут лишний месяц мариновалась, проморгали амнезию, не сообщили, когда в себя пришла, – его глаза заискрились, – И вообще, это я виноват, если бы не…– он не закончил свою фразу, будто одергивая себя, – в общем, не важно. Ты жива – это главное!
«Так, а рыцарь-то…кажется, чего то не договаривает и, видимо, не такой уж рыцарь», пронеслось в ее голове, «ладно, это мы отложим, есть тысяча более важных вопросов».
Пока она размышляла, он подхватил ее на руки и, бережно обнимая, вынес из палаты.
– Твои вещи, документы и необходимые лекарства уже в машине, – пояснил мужчина, быстро покрывая с Катей на руках расстояние до выхода на стоянку.
Он настолько обворожительно улыбнулся, что если бы Катя стояла, у нее бы подкосились ноги. В его глазах загорелись озорные огоньки:
– Придется влюблять тебя в себя заново!!! Понеслись!!!
Он рванул по больничному коридору, настолько быстро, что она решила зажмуриться, вцепившись изо всех сил в его шею. Романтичный трепет сменили холодные щупальца страха.
«Господи…о боже…только не урони…спаси и сохрани…Черт…ну почему я не помню ни одной молитвы …»