Догоняя свою душу

Глава пятая. Паутина любви

– Как ты могла его упустить?! – отвесив Полине хлесткую пощечину, кричал Альберт. – Я же поручил тебе присматривать за ним, пока меня нет.

– Сеня захотел остаться на ночь у себя! Кто же знал, что он уедет, ничего никому не сказав?! – пыталась оправдаться Полина. – Что я могла сделать?

– Да, что угодно! Хоть валялась бы на пороге перед его дверью, пока он тебя не впустит! Тебе не привыкать ползать на четвереньках, жалкая сучка! – пнув ее несколько раз ногой в бок, сказал Альберт. – Лучше думай, где нам теперь его искать!

– Нечего тут думать, – сквозь слезы ответила Полина. – Сеня наверняка уехал к брату в Симферополь. Ему больше некуда податься.

Услышав это, Альберт разбушевался еще больше. Схватив трясущимися руками сигарету, он, так и не справившись с зажигалкой, отбросил ее в сторону.

– Так ты, дрянь такая, это знала с самого начала?! Знала и специально молчала, чтобы я помучился? Я же себе места не нахожу без него! Ты это знаешь и специально мучаешь меня! – разъяренно орал Альберт, вцепившись пальцами в горло Полины. – Подлая неблагодарная тварь! Полли, ты меня очень-очень разочаровала! Мне напомнить, что это значит?! Все, седьмая жизнь! Ты сама во всем виновата…

– Нет! – взмолилась Полина. – Альберт, умоляю, не надо… Только не это!

– Это не обсуждается! Ты потеряла свою седьмую жизнь! Идем в ванную! – не желая ее слышать, потребовал Альберт, пытаясь ухватить ее за короткие волосы.

Привычный легкий взмах бритвы над зажатым в тиски его руки тонким запястьем Полины, ее тихий крик и слезы, струйка крови и тугая повязка на левой руке. Притихшая Полина забилась в угол, не зная, что еще ждать от этого сумасшедшего. Рука не болела, но от ужаса ее всю колотило крупной дрожью. Животный страх перед боссом пересиливал в противоречивой душе Полины все чувства, даже любовь к Сене.

К счастью для Альберта, Сеня с самого начала был слишком откровенен, все рассказал о себе, брате и его семье. Найти в Симферополе горноспасателя по фамилии Полин для Альберта с его возможностями не составило труда. Альберт отправил к Сене Полину, разумеется, дав ей четкие инструкции.

– Не вздумай возвращаться в Москву без него! Если решишь сбежать с ним куда-нибудь, ты меня знаешь… Из-под земли достану и накажу: убью обоих! Вначале его, а потом тебя… Ха-ха! Ты будешь смотреть на то, как я его медленно убиваю… Обещаю, тебе понравится! Ха-ха!

– А если Сеня откажется возвращаться? – осмелилась спросить Полина.

– Вернется, как миленький! Куда он денется?! Ха-ха! – с кривой усмешкой произнес Альберт. – Начнет артачиться, напугай его… Ну, не знаю… Скажи, например, что я прикажу прикончить всю семью его брата, включая мелкоту. У него ведь два племянника, да?

– Да, близняшки, – поддакнула Полина.

– Ну, вот и отлично! Намекни, что с ними в горах может случайно произойти что-нибудь страшное. Ведь дети пропадают сплошь и рядом! Сеня не дурак, он все поймет и вернется, я уверен! – рассмеялся Альберт, представив, как всполошится Сеня и, позабыв о собственно гордыне, добровольно прыгнет в его объятия. – Охмуряй его сколько потребуется, но не затягивай и, разумеется, держи меня в курсе дел.

– Слушаюсь, – покорно произнесла Полина.

– Эх, повезло тебе, Полли! В Крыму уже началось лето, не то, что у нас. То ливень, то ураган! Вот бы мне туда поехать вместо тебя… – мечтательно произнес Альберт. – Итак, Полли, ты все поняла? Постарайся управиться за пару недель! Не испытывай мое терпение!

Сеня действительно решил бросить все в Москве и вернуться домой, в Крым, искренне веря, что навсегда. На душе было легко и свободно, как никогда. Ему хотелось петь, как птице, возвратившейся в родные теплые края. Середина мая. По-летнему знойная благоухающая крымская весна встретила Сеню на перроне. Едва покинув поезд, он из московской, цветущей нежными красками весны, окунулся в лето. Вместо пропахшей ароматом сирени, подгнивших от дождя сладковато-прелых березовых сережек и заботливо рассаженных по клумбам тюльпанов Москвы Сеня очутился в знакомом с детства мире поросших лесом белых гор, хвойных гигантов и ароматных трав, пестрым ковром покрывающих пока еще зеленую степь у подножия скал. Сеня даже не представлял, до какой степени он, живя в Москве, скучал по всей этой красоте, как и по своим близким.

Гришка с Зариной и близняшками ждали его на перроне.

– Дядя Сеня! – в один голос крикнули мальчишки, бросившись ему на шею. – Ты привез нам подарки?

– А как-же?! Конечно, привез! Тимур, Ренат, какие же вы стали большие! Это вам уже по пять лет? – воскликнул Сеня, обнимая и поочередно подбрасывая в воздух племяшек.

– Вот еще! Нам уже шесть лет! – обиженно сказали они, но тут же радостно взвизгнули, увидев среди чемоданов и сумок дяди Сени коробку с квадракоптером.

– А что у тебя там, дядя Сеня? Ух ты! Дядя Сеня, ты подаришь нам настоящий дрон? – восторженно воскликнул Ренат, с сияющими глазенками.

– Вам?! Нет, это вашей маме, чтобы она всегда наблюдала за вами и вы не проказничали, – совершенно серьезно ответил Сеня, изображая из себя строгого дядюшку веселых сорванцов.

– А вот и неправда! – сказал Тимур, хмуро глянув на дядю Сеню.

– Ишь, какой умный! – рассмеялся Сеня, потрепав его по голове. – Ну, ладно… Эта ваш дрон, но только если вы послушные мальчики! – сменил гнев на милость дядя Сеня.

– Мы очень хорошие, – состроив умильную рожицу, ответил Ренат.

– Ага, точно! – глянув исподлобья, сказал Тимур, пытаясь проникнуть взглядом в коробку с квадракоптером. – Дядя Сеня, а он с камерой?

– Конечно! Забирайте уже свой дрон! – ответил Сеня, протянув Ренату коробку.

– Ура!!! – оглушительно звонко крикнул Ренат. – Спасибо, дядя Сеня!

– Ага, спасибо! А долго он может летать? – со знанием дела спросил Тимур.

– Не помню. Кажется, часа два, не меньше. Вот придем домой и сами увидите, – рассмеялся Сеня, обнимая брата и с детства родную сестру Зарину. – Займитесь уже своей новой игрушкой и дайте своему дяде, наконец, пообщаться с вашими родителями.

Сеня, глядя на близнецов, со всех сторон изучающих пока-что запакованную коробку с квадракоптером, подумал, насколько внешне почти неотличимые близнецы не похожи по характеру. Импульсивный и мечтательный Ренат больше напоминал самого Сеню в детстве, а умник Тимур, которому всегда нужно было докопаться до истины, отчасти был похож на сообразительную Зарину, вот только беспечная храбрость всегда геройствующего Гриши, похоже, не передалась ни одному из двоих его сыновей.

– Не сломайте там свою новую игрушку! – крикнул им Гриша.

– Не переживай! Они сами, без всякой инструкции разберутся, что к чему. Тимур уж точно! – успокоил брата Сеня. – По-моему, он способен без инструкции собрать самолет, не то, что запустить дрон! Башковитый у тебя пацан!

– Это в маму, – рассмеялся Гриша. – Сенька, как же я рад тебя видеть!

– А я как рад! – отозвался Сеня, пытаясь в одиночку перетащить весь свой багаж в микроавтобус брата.

– Это все твои шмотки для отпуска? – спросил Гриша, помогая брату донести вещи до машины.

– Ты к нам надолго, если судить ко количеству чемоданов, – со смеющимися глазами заметила Зарина.

– Ты, как всегда, права, сестренка! Надеюсь, даже, что навсегда, – признался Сеня, окончательно решивший вырваться из тисков столицы, бросить вуз, PR-компанию одержимого маньяка Альберта и даже безвольную Лину, хотя расстаться с ней ему было тяжелее всего.

Сеню грызло неприятное чувство вины, что он уехал вот-так, молча, без объяснений, но, с другой стороны, он хорошо помнил, чем закончилось его расставание по-джентльменски с Алькой. Сеня до сих пор не мог поверить, что так легко отделался от бывшей жены, просто подписав у ее адвоката документы на развод.

Зарина с Гришей удивленно переглянулись.

– Так ты к нам не в гости, а на совсем?! – встревоженно спросил Гриша, прикидывая, как можно разместить брата с его гардеробом в их маленькой двушке.

– Да не парься, брат! Я сниму квартиру где-нибудь недалеко от вас, – с усмешкой произнес Сеня.

– Так, ничего искать тебе не надо! – решительно вмешалась в разговор Зарина. – Сенька, тебе повезло! Наша соседка снизу, тетя Марта, живет одна после того как ее дочка вышла замуж и уехала в Польшу. Она иногда сдает ее комнату знакомым. Уж тебе она точно будет рада! Сеня, ты же помнишь тетю Марту и ее дочь Светку?

– Конечно, помню! – обрадованно воскликнул Сеня. – Это просто супер-идея! Я буду рядом с вами, но не стану вас стеснять!

– Ты бы нас и так не стеснил, – выдохну в облегчением, ответил Гриша.

Зарина позвонила тете Марте, а Гриша, усадив в детские кресла сыновей, сел за руль своего микроавтобуса.

– Ну, да! Ха-ха! Зачем вам такая большая машина? – рассмеявшись, спросил Сеня, усаживаясь рядом с братом.

– На вырост! – многозначительно взглянув на жену, сказал Гриша. – Лично я дочку хочу, но согласен и на двух!

– Да что ты говоришь?! А троих тебе не родить? – как в детстве дерзко рассмеявшись, ответила Зарина. – Я и так света белого не вижу!

– Я мечтаю о большой семье и собственном доме с видом на море и, обязательно, собственным садом, – вздохнув, с улыбкой произнес Гриша. – Для меня счастье не может быть другим. А что насчет тебя, Сенька?

– Да… Тебе есть куда расти! Гришка, ты начал лысеть! Это тебя ранняя семейная жизнь довела? – ткнув брата локтем в бок, рассмеялся Сеня, ловко увильнув от ответа.

– Ты посмотри на пацанов! Разве не в них счастье? Вот, станешь отцом, поймешь! – воскликнул Гриша.

– А я, значит, уже не твое счастье?! – многозначительно улыбнувшись, с укоризной спросила мужа Зарина.

– Ты мое солнышко! – рассмеялся Гриша, повернувшись и поцеловав ее в носик. – У тебя солнечные глаза. В них как-будто прыгают солнечные зайчики. Правда, Сеня? Ты же у нас поэт?! Скажи, ведь правда у Зарины в глазах пляшет солнышко?

– Точно, – согласился Сеня, хотя было видно, что он думает о чем-то своем и семейное счастье брата его сейчас трогало меньше всего.

– Ты похудел и выглядишь уставшим. Бледный, как трава без солнца, – сказал Гриша, заводя микроавтобус. – Ну, ничего, мы тебя откормим!

– Гришка, какой же ты счастливый! – с грустью произнес Сеня, вспомнив кристально-голубые глаза Лины.

Гриша не завидовал брату, искренне радуясь за него, но он не понимал, как люди могут быть просто счастливыми, получая радость от любой мелочи.

– Почему для меня в жизни все так сложно устроено? – мысленно задавался вопросом Сеня, пока они ехали. – Вот, Гришка, светится, как бабушкин медный самовар. У него лучшая на свете жена, пара сорванцов, любимая, хотя и не простая работа… Гриша всегда знает, чего хочет, не терзает себя лишними вопросами, сомнениями, размышлениями и прочей чепухой. Вот поэтому он и счастлив! Нет, со мной точно что-то не так! Может, не все люди умеют быть счастливыми? Или все дело в том, кто рядом с тобой? Зарина нам с детства родная. Они с Гришкой, кажется, были влюблены друг в друга с детского сада. С ума сойти, жениться в шестнадцать лет!

Гриша действительно женился очень рано. Зарина являлась их дальней родственницей по материнской, татарской линии. Она и другой их кузен, Рустем, с детства дружили с Гришей и Сеней, участвуя во всех их играх и приключениях. Веселая четверка непослушных ребятишек излазила все окрестные горы и пещеры, доводя до отчаяния своих родителей. Зарина ни в чем не уступала мальчишкам, напротив, именно она являлась мозговым центром в их компании. Зарина с Гришей, всегда неразлучная парочка, за всех все решали, что злило самого старшего из них, Рустема, втайне ревновавшего кузину к Гришке. Больше всего хлопот всем доставлял, конечно же, Сенька. Он был самым младшим в их компании, но всегда ухитрялся вляпаться в какие-нибудь большие неприятности.

Детская дружба Гриши с Зариной к шестнадцати годам превратилась в пылкую юношескую любовь. Родители девушки, как и отец Гриши, не стали препятствовать чувствам детей, требуя от них, как это часто бывает, выучиться, встать на ноги, а уж затем заводить семью. Мама Зарины, Раиса, являвшаяся троюродной сестрой мамы Гриши и Сени, после ее безвременной смерти и так привыкла считать родными ее детей, тем более, отец мальчиков чуть ли не круглосуточно трудился в больнице, чтобы обеспечить детей всем необходимым. Она очень рада была видеть Гришу мужем своей единственной дочери.

Шестнадцатилетние молодожены в семнадцать лет стали счастливыми родителями двоих сыновей. Это не помешало им получить образование и стать независимыми, самодостаточными людьми. Гриша свое увлечение альпинизмом превратил в профессию, стал работать в МЧС горным спасателем, а с детства увлекавшаяся живописью и росписью керамики Зарина, окончив школу искусств, не отрываясь от семьи, с успехом пополняла семейный бюджет, изготовляя расписные тарелочки, фигурки животных и прочие народные сувениры, пользующиеся большой популярностью у туристов. Рождение близнецов стало настоящим чудом для всей семьи, особенно для отца Гриши. Он не мог нарадоваться внукам и насмотреться на них, словно предчувствовал приближающуюся вечную разлуку со всеми, кого любил.

Сеня на неопределенное время снял квартиру у тети Марты, с комфортом расположившись в предоставленной ему комнате, но, большую часть времени проводил с семьей Гриши. Радость встречи с братом, праздничное застолье, воспоминания детства и шуточки, а также безуспешные попытки Гриши вызвать Сеню на откровенность. Сеня не стал спорить с братом, что-то доказывать или врать, что у него все хорошо. Он по-обыкновению, пожелал испариться, как это делал всякий раз, когда ему от общения с людьми становилось душно. Сеня устало зевнул и, сказав, что утомился в дороге и хочет отдохнуть, пошел к тете Марте.

Сеня наслаждался теплом родного дома, солнцем и фруктами, надеясь, наконец-то, вылечить свой хронический бронхит. В последнее время его здоровье что-то совсем не радовало. У Сени от рождения были слабые легкие, а постоянные простуды в холодном для южанина столичном климате его вконец измотали. Вернувшись домой, Сеня мысленно распрощался со столичными привычками и, как выяснилось, ему совершенно не о чем было сожалеть. Сеня старался не думать о том, чем он будет заниматься и как станет жить, поэтому его раздражали вопросы брата о его планах на будущее.

– Не доставай меня, Гришка! – отмахнулся Сеня. – Мне нужно подумать и разобраться в своей жизни.

– Кто тебя так обидел в Москве? – напрямик спросил Гриша.

– Никто меня не обижал! Я что, девочка? – возмутился Сеня, с отвращением вспомнив физиономию Альберта и его «заманчивое» предложение. – Просто мне там стало холодно и тоскливо, понимаешь?

– Да разве тебя когда-нибудь можно было понять?! – в шутку воскликнул Гриша, действительно, никогда не понимавший витавшего в облаках Сеньку, но все детство спасавшего его откуда-то.

Не удивительно, что он стал горным спасателем. Сколько раз приходилось Грише вытаскивать Сеню из беды. То его младший брат залезал на высоченную сосну, а затем мяукал, как котенок, не зная, как самостоятельно спуститься вниз, то умудрялся вскарабкаться на скалистый горный уступ, а слезть с него не мог и молча ждал брата, но хуже всего было, когда Сенька заблудился в Красных пещерах. Худенький Сеня пролезал в такие щели, куда никто не смог бы залезть. Он мог, как летучая мышь, притаиться на полу-отвесной стене, а Гриша в отчаянии метался, ища своего неразумного брата, пока тот о чем-то мечтал, воображая себя сказочным существом в неведомом волшебном мире.

Если в детстве не по годам серьезный старший брат помогал Сене избегать неприятностей, теперь мальчик вырос и ему уже никто не был в состоянии помочь решить его взрослые проблемы. Гриша, конечно же, понимал, что у его младшего брата что-то пошло не так в Москве, но замкнутый, зацикленный на своих внутренних переживаниях Сеня молчал, как партизан, увиливая от прямых ответов или отшучиваясь, чем невероятно злил брата. Зарина успокаивала Гришу, советуя ему не переживать из-за брата и не дергать его своими расспросами.

– Парень приехал к нам, чтобы отдохнуть, а ты его достаешь! – мягко упрекала она мужа. – Оставь ты его в покое. Сеньку что-то гложет, я заметила, но раз он не хочет говорить об этом, не дави на него. Помнишь, как было в детстве? Если Сеньку начинали за что-то распекать, он молча выслушивал, а потом надолго куда-то исчезал, но всегда все делал молча и по-своему. Думаешь, с годами что-то изменилось?!

– Да, ты как всегда права, – вздохнув, произнес Гриша, обнимая Зарину. – Ты же моя умница!

Сеня, когда в одиночку, когда вместе с братом, бродил по знакомым с детства горным тропам, гулял по заметно преобразившемуся городу, встречался со старыми знакомыми и школьными друзьями. Нередко, напоминание о слишком счастливом, перегруженном радостными воспоминаниями детстве, раздражало Сеню, особенно, в сравнении с мрачной действительностью. Вот с кем Сене было по-настоящему легко и весело общаться, так это с племянниками.

– Смотри, мальчишки на Сеньку похожи больше, чем на своего отца! Другой муж бы всерьез забеспокоился и стал подозревать свою благоверную, – смеясь лучистыми, озорными глазами, говорила Зарина.

Тимур с Ренатом и вправду внешне являлись копией Сени. Гриша пошел в маму – темноглазый брюнет, Зарина темная шатенка с золотисто-карими глазами и оливковым тоном кожи, а их сыновья все в дядюшку: светловолосые, кудрявенькие, бело-розовые и с такими же, как у Сени, большими синими глазами. Правда, годам к пяти их волосы стали немного темнее, но брюнетами, как родители, им все равно не быть.

Подаренный Тимуру и Ренату летательный аппарат радовал большого ребенка, дядю Сеню, ничуть не меньше, чем его шестилетних племянников. Сеня вместе с детворой мотался по высокой зеленой траве, еще не сожженной безжалостным южным солнцем, плавал с ними в Симферопольском водохранилище, ловил рыбу, как это делали в детстве они с братом. Пока Гриша был занят на работе, а Зарина хлопотала по дому, Сеня словно снова вернулся в собственное счастливое детство, прошедшее среди всей этой потрясающе красивой природы, только сейчас еще у него был квадракоптер, с которым можно было наблюдать за окружающим прекрасным миром с высоты птичьего полета. Сеня давно не ощущал себя таким счастливым и свободным.

Дядя Сеня научил племянников ловить в силки птиц и белок, как он это делал в своем детстве, но потом «военнопленных», конечно же, невредимыми отпускали на волю, а вот пойманной в Аянском или Симферопольском водохранилище рыбе, в прямом смысле слова, предоставлялся выбор: либо попасть в казан с ухой, либо угодить в кипящее масло на сковороду. Дети визжали от восторга, когда выброшенная из ведра с водой трепыхавшаяся рыба отпрыгивала влево или вправо, определяя собственную участь. Сеня заметил, что, оказавшись на природе, мальчишки начинали вести себя, как маленькие хищники на охоте, такие же ловкие и осторожные. Он вспомнил, что в детстве примерно также вел себя их другой дядя – Рустем, о котором уже лет пять ничего не было слышно. Сеня спросил об их общем дальнем родственнике Зарину. Оказалось, что Рустик сумел подняться и сейчас владеет отелем в Ялте. Сеня вздохнул, в очередной раз почувствовав себя заблудившимся в жизни неудачником.

Отдохнув в родном Симферополе неделю, Сеня понял, что здесь ему, в принципе, ловить нечего. Он решил осмотреться, поездить по Крыму, навестить в Бахчисарае бабушку и, может быть, где-нибудь зацепится, найдя себе занятие по душе и, если повезет, начать новую жизнь. Не повезло!

Сеня погружал в такси сумку с вещами, для начала решив взять с собой лишь самое необходимое, а остальное оставив на хранение у тети Марты. Не задержись Сеня лишнюю минуту, прощаясь с Зариной, он бы благополучно сел в такси и разминулся с собственной Судьбой. Он уже готов был захлопнуть дверцу машины, когда его окликнул мягкий, вкрадчивый голос Полины:

– Сеня, милый, куда же ты?! Я приехала к тебе, а ты решил меня бросить? Снова?!

Полина, вроде-как, смеялась, но в ее глазах стояли слезы, не стекая вниз, словно она находилась в невесомости космоса. Сеня обреченно выдохнул.

– Вот она, Судьба! Хм… Зачем ее искать, она и сама где угодно отыщет, чтобы привести свой приговор в исполнение! – подумал он, выходя из такси.

– Лина?! Вот так сюрпризик! – воскликнул Сеня, распахивая. навстречу ей объятия. – Ты прямо как собака Баскервилей! Честное слово! Нигде от тебя не спрячешься, все равно разыщешь, да! Ха-ха! Признавайся, Лина, ты меня по запаху нашла? Или это любовь Альберта привела тебя прямиком ко мне?

Сеня пытался спрятаться за спасительной иронией, но никакие слова не могли изгнать стучащую в виски мысль: «Беги от этой шакалихи! Беги, пока можешь!»

– Сеня, любимый… Я так скучала по тебе! – уронив дорожную сумку прямо в придорожную пыль, вскрикнула Лина, бросившись в объятия Сени.

Она целовала его короткими, похожими на укусы, поцелуями норовя заглянуть вглубь его погрустневших синих глаз.

Естественно, туманные планы Сени отправиться на поиски счастья с появлением Полины начисто испарились. Он отпустил такси и с дорожной сумкой в руках вопросительно смотрел на женщину, умудрявшуюся одним лишь фактом своего появления в который уже раз круто изменять его жизнь. В какую сторону? Об этом Сеня сейчас не думал, да и какое это теперь имело значение? Полина возникла в его жизни вместе с любовью и стала неизбежна, как фатум. В то же время, Сеня в душе обрадовался Лине, но он снова почувствовал себя в ловушке, наконец, поняв, что Альберт так легко его не отпустит. Швырнув свой багаж на землю, он, скрестив на груди руки, хмуро слушал то, что сбивчиво ему пыталась объяснить Полина. Сеня даже не стал задавать ей наивный вопрос о том, каким образом она его нашла. Все и без слов было ясно. В последнее время Сене вообще стало казаться, что Альберт злой тенью следует за ним повсюду и никакое расстояние не поможет от него скрыться.

Полина убеждала Сеню вернуться в PR-компанию, уверяя его, что он все неправильно понял, никто ни к чему его принуждать не собирается и старик настроен мирно, если с ним не спорить. Она говорила на редкость громко, как на публику, глазами показав на крабом впившиеся в ее правое запястье «умные часы», шпионившие за ней круглосуточно.

– Крутые часы! Разве их носят не на левой руке? – насмешливо глядя на бледную, еще больше исхудавшую Лину, спросил Сеня. – Очередной подарок щедрого босса?

Полина кротко кивнула, опустив глаза. Помимо этого «подарка» Альберта она, как бы невзначай, показала свежий, режущий глаза краснотой, шрам на левом запястье. Сеня все сразу понял и, крепко выругавшись, с нежностью сжал Полину в своих объятиях, подумав:

– Она же живая, ей больно! Чокнутый сукин сын! Убил бы его! Как он смеет так поступать с людьми?!

– Что, уровень не пройден?! Минус одна жизнь? – стиснув зубы, пошутил Сеня, на самом деле готовый разрыдаться от отчаяния.

Полина, испуганно оглянувшись, ничего не сказала, но выразительно кивнула в ответ. Она не сомневалась, что Альберт нисколько ей не доверяет и, помимо фиксирующих все происходящее и передающих ему часов, приставил к ней «хвост», чтобы она наверняка никуда не делась.

– Понимаю, почему ты так внезапно уехал. Альберт мне все рассказал. Босс хочет… с тобой поговорить. Умоляю, поехали со мной, Сеня, – сказала Полина, блуждая по его лицу нервными глазами. – Поехали…

– Не поеду! Плевать я хотел на твоего Альберта! Так и передай ему! —гневно оттолкнув Лину, крикнул Сеня. – Не поверишь, мне и здесь хорошо!

– Могу себе представить… Здесь нереально красиво и уже настоящее лето! Если бы можно было, я переехала бы в твой чудесный цветущий Крым. Да, была бы моя воля, я осталась здесь навсегда. Мы бы жили здесь вместе, гуляли среди гор, устраивали пикники на природе, любили друг друга и были такими счастливыми… Что-то я размечталась, а нас ждет Москва, – с тоской произнесла Лина, для большей убедительности вновь «сверкнув» перед глазами Сени своим страшным свежим шрамом.

– Я не поеду, – уже мягче, но по-прежнему решительно сказал Сеня. – Мне жаль тебя, Лина. Ты так мучаешь себя! Спрашивается, ради чего?

– Ради тебя и твоих близкий, – приглушенным голосом ответила Полина. – Альберт теряет терпение, а он способен на что-угодно, когда разочарован. Он мне дал две недели на то, чтобы я вернула тебя в Москву. А иначе…

– Ага, так я и поехал! Что он мне сделает?! – с вызовом крикнул осмелевший от злости Сеня. – Будет доставать, обратимся в полицию. Разве она не должна защищать нас от таких психопатов, как твой босс?!

– Само собой, вот только правда всегда на стороне тех, кто богат. Альберт знает это и упивается своей властью. Он мне еще в самом начале пригрозил, что если я начну делать глупости или решу уйти от него, он обвинит меня в шпионаже и краже конфиденциальной информации для конкурентов, – сказала Полина, решительно сняв подслушивающие ее часы и запрятав их глубоко в сумочку, которую она отбросила в траву на несколько метров от себя. – Кстати, отличная была идея! А, между прочим, у нас в компании действительно завелся крот. Кто-то сливает инфу конкурентам, от чего Альпако уже потерял около трех десятков лямов, но это только цветочки…

– Ты серьезно?! – рассмеявшись, воскликнул Сеня, забыв о гневе. – Вот это уже прикольно! Кто-бы это мог быть?

– Я догадываюсь, кто это, но не лезу в чужие разборки. Мне-то что? – с многозначительной улыбкой ответила Полина. – Вот только когда наши свежие рекламные материалы попали в лапы конкурентов, у босса случился нервный срыв. Он разнес свой кабинет, запустил в меня чашкой с кофе, затем наглотался каких-то таблеточек и вроде-как угомонился. Вскоре он уехал отдохнуть и подлечить нервишки, как он тогда сказал. Он отсутствовал пару недель, а потом появился… Когда он такой спокойный, словно побывал в Нирване, я уже знаю, что он ездил «навестить друга» в Австрию.

– Какого друга? Что-то я ничего не понял, – удивленно взглянув на Лину, сказал Сеня. – Причем тут Австрия?

– Так что же не понятно? Не знаю, правда, где именно, но где-то в альпийских горах находится частная клиника для душевнобольных. Вот, как его накроет, Альберт и ложится в вою VIP-дурку «подлечить нервишки». Ха-ха! – злорадно рассмеялась Полина, удивив Сеню колючей злостью в глазах.

– Так он же недавно был в Австрии… – спохватился Сеня, вспомнив, что именно в это время он и познакомился с Линой.

– Точно, два месяца назад, – подтвердила Лина.

– Да-а-а… – задумчиво протянул Сеня.

– Это что, прошло всего два месяца с того вечера, нашей с ней встречи в кафе, странной ночи любви и еще более странных отношений? Всего два месяца, а кажется, что прошло больше года. Мне порой кажется, что я знаком с Линой уже много лет, но знаю ли я ее? – мысленно задался вопросом Сеня.

– Вот и я о том же! – воскликнула Полина, оторвав его от размышлений.

– Лина, родная, да плюнь ты на него! Забудь об этом старом извращенце, о его проклятой компании, о деньгах, обо всем! Оно ведь не стоит вот этого, – сказал Сеня, схватив ее за изрезанное в «воспитательных» целях запястье. – Давай вместе убежим! Он нас не найдет! Я знаю наши горы. Мы поедем в сторону Бахчисарая. Мы сможем там годами жить и никто нас не найдет. Я и так туда собирался, когда ты приехала. У меня там бабушка живет. Поехали вместе, а?

– Альберт все равно не даст нам жизни! – бесцветными губами прошептала Лина.

– Альберт! Снова Альберт! Я не желаю больше слышать это проклятое имя! Никогда, слышишь, никогда не произноси его при мне! – закричал в гневе Сеня.

– Сеня, я боюсь его… – дрожащим голосом произнесла Лина.

– Ты всего боишься, – раздраженно ответил Сеня, отвернувшись от Полины.

– Не сердись на меня, Сеня, – вновь заплакав, попросила Полина. – Он страшный человек… Я его очень боюсь, правда. Сеня, давай вернемся в Москву!

– Так ты приехала ко мне или стараешься ради босса? – резко повернувшись к ней лицом, с упреком спросил Сеня.

– Я стараюсь для всех, в том числе для тебя и твоей семьи. У твоего брата чудесные дети. Я помню, ты показывал фотки близнецов, – грустно улыбнувшись, сказала Полина. – Думаешь, Аль… Думаешь, он способен перед чем-то остановиться? Это же полный псих! Никаких тормозов. Поверь, я его знаю лучше, чем ты…

– Не сомневаюсь! Ты думаешь, он способен причинить вред моей семье? – спросил встревоженный ее словами Сеня, начав понимать подлинную суть происходящего.

– У твоего брата такие славные дети… Сеня, я не хочу пугать тебя, но Альберт способен на все, чтобы получить то, что он хочет. Ты… Нет, мы оба в ловушке, ты это понимаешь? – спросила Полина, прижавшись к его груди.

Она услышала, как громко стучит его возмущенное, растревоженное ее словами сердце. Сеня уже не спорил. Он успел кое-чему научиться у Альберта, любившего повторять, что для победы нужно всегда бить по больному. Его слабость, его больное место, – это семья, а дороже брата, Зарины и племяшек у него не было никого на свете. Себя, Лину, успех, богатство и все прочее он ставил на второй план. Полина добила его решимость «железным» аргументом. Если этот маньяк способен причинить вред детям, о чем еще можно говорить?!

– Ладно, – не уточнив, с чем именно, согласился Сеня. – Раз уж ты здесь, то заслужила немного отдыха. Забирай свои вещи. Идем, я познакомлю тебя с тетей Мартой.

– Что за тетя Марта? – спросила Полина, отыскав в траве сумочку и схватившись здоровой рукой за ручки вместительной дорожной сумки.

– Моя квартирная хозяйка, – ответил Сеня, взяв свои вещи.

– Ты разве не у брата остановился? – удивилась Полина.

– Зачем же его стеснять?! Я у нашей соседки снизу снял отличную комнатку. Идем, тебе понравится! – сказал Сеня, взяв из рук Лины ее сумку. – Открой, пожалуйста, дверь подъезда. У меня, как видишь, руки заняты.

Полина согласилась устроить себе короткий отпуск и понежиться под южным солнышком, при условии, что Сеня окажется интересным гидом и лично покажет ей все самое интересное, на что можно посмотреть в его родном городе. Ведь босс дал ей две недели! Значит, у нее появилось немного времени пожить для себя, оставшись наедине с возлюбленным.

– Ты познакомишь меня со своим братом Гришей и его семьей? – как можно беззаботнее спросила Полина у сникшего Сени, пока они поднимались по лестнице на третий этаж.

– А у меня есть выбор? – вопросом на вопрос мрачно ответил он.

К удивлению Полины, Гриша и его жена Зарина оказались очень дружелюбными, общительными и светлыми людьми, а веселые сорванцы Тимур и Ренат просто сразили ее не тронутое материнской любовью сердце.

Когда Сеня привел Лину в квартиру тети Марты, та, взглянув на нее, неодобрительно нахмурилась, а потом тихонько призналась ему, что поначалу приняла его девушку за парня и, грешным делом, подумала, что он в Москве стал одним из этих… Слово гей добропорядочная старушка не осмелилась произнести, от души развеселив Сеню, как и Лину, которой он рассказал об этом разговоре с их квартирной хозяйкой.

Они хохотали до слез, вспоминая, как нацепили умные часы Альберта с включенной видеокамерой на квадракоптер и отправили их в полет над горами. После головокружительного двухчасового полета, они все же расправились с дорогой, враждебной по отношению к ним игрушкой и утопили часы в Красных пещерах.

– Скорее всего, отсюда никакой сигнал не поступает, даже если они передавали сигнал через спутник, – предположил Сеня.

– Могу себе представить, как сейчас бесится босс! – крикнула Полина с высоты горного плато, наконец, почувствовав себя свободной.

Она знала, что это короткий период счастья, как глоток воздуха перед смертью, который неизбежно закончится, но каким он был сладким и запоминающимся! Беззаботно радуясь жизни, Полина ни на минуту не забывала о том, что неизбежно возвращение в ад. В день приезда она позвонила Альберту, сообщила о том, что они с Сеней вернутся в Москву через две недели, а также упросила его отозвать того человека, который всюду следовал за ней, мешая ей действовать так, как она считает нужным.

Альберт нехотя согласился. Ради возвращения Сени он даже «проглотил» ее дерзкую выходку с его подарком, хотя эксклюзивная модель японских умных часов обошлась ему в кругленькую сумму. Для Альберта деньги мало что значили, если речь шла о людях, души которых он желал приобрести. Ради осуществления собственной прихоти он располагал достаточными финансовыми и прочими возможностями. Ему нужен был Сеня, как живое воплощение его не сбывшейся мечты юности и, не важно, была это любовь или навязчивая идея. Альберт нервничал, переставая себя контролировать и, чтобы окончательно не сойти с ума за эти две недели ожидания, отправился к коллеге в Австрию. Альберт знал, что все произойдет именно так, как он того желает! По другому ведь и быть не может?! А Полли никуда не денется! У нее не оставалось выбора: либо она привезет к нему Сеню, либо сама пройдет все круги ада.

Восхитительная природа вокруг отвлекала Полину от мрачных мыслей. Она осталась наедине со своим возлюбленным и сейчас он принадлежал лишь ей! Сеня был неразговорчив, но очень нежен с ней. Также, как и Полина, он старался не думать о будущем, ловя счастливые моменты подаренные сегодняшним днем и стараясь отвлечься от мыслей о возвращении в Москву. Сеня вел себя, как ребенок, смеясь над Линой, неуклюже карабкающейся среди острых белых камней. Она обдирала коленки и ранила ладони, чем искренне веселила Сеню, сопровождавшего ее с неизменным флакончиком перекиси водорода в кармане. Привитая мамой-врачом привычка, когда они с братом гуляли в горах, естественно, попадая в разные переделки.

– Не все же умеют карабкаться по горам как коз… – с обиженной улыбкой сказала Полина, дуя на щипавшую от перекиси ранку на коленке.

– Какие-какие животные? – уточнил в шутку возмущенный Сеня.

– Не важно! Парнокопытные, – поддразнивая его, ответила Лина.

– За парнокопытных ты мне ответишь! – угрожающе улыбнувшись, сказал Сеня, набросившись на нее и повалив в высокую траву.

– Сенька, ты что?! – взвизгнула Полина, уворачиваясь от его жарких поцелуев. – С ума сошел?! Здесь же полно народу…

Сеня нехотя повернулся, встретившись взглядом с любопытной девчонкой лет десяти, затаив дыхание смотревшей на их недетские игры.

– Пойдем отсюда, – вставая и помогая подняться Полине, сказал Сеня. – Сейчас же вернемся в квартиру к тете Марте.

– Ага, порадуем старушку звуками жизни, – рассмеялась заметно осмелевшая в последнее время Полина, переставшая быть беззвучной, как в начале их знакомства. – Давай эти две недели сделаем незабываемыми! Уж они-то точно будут принадлежать только нам!

– У нас осталось двенадцать дней, – безжалостно напомнил Сеня, кусая губы от бессилия что-либо изменить в собственной жизни.

– Спасибо, что напомнил, – вмиг погрустнев, отозвалась Полина.

Сеня вновь почувствовал себя, как тогда, в детстве, когда он чуть не утонул в Черном море. Тогда Сеню спас папа, а кто сейчас его вытащит из несущего в бездну бурного потока жизни? Оставалось лишь безропотно плыть по течению, ловя кем-то брошенные сверху крохи счастья. Сеня тряхнул головой, словно отмахиваясь от навязчивых тоскливых теней, карауливших его на пороге завтрашнего дня.

– К черту всех! – неизвестно кому сказал Сеня, крепко прижав к себе и поцеловав в губы Полину, удивленную его резкой сменой настроения.

– Идем отсюда, пока на нас не накинулись мамаши вот тех озабоченных подростков. Видишь, как девчонка повисла на шее парня? А там две тетки бегут, шпионят за ними. Спорим, они нас обвинят в том, что мы подаем их детям дурной пример! – рассмеялась Полина.

– Подумаешь?! – фыркнул Сеня. – Гришка с Зариной в их возрасте уже пацанов ждали, а эта старая мегера хочет сгноить свою дочку старой девой! Да и девчонке смело есть восемнадцать!

– Ей меньше, поверь. Но, не важно. Идем… – настаивала Полина, дернув Сеню за руку. – Это не наше дело!

Она оказалась права. Тяжеловесная дама в длинной темной юбке и завязанным сзади платком на голове, с упреком взглянув на Лину в коротеньких шортиках и облегающем топике, само собой, надетом на голое тело, возмущенно крикнула им с Сеней:

– Бесстыжие! Шалава! Что же вы делаете?! Тут же дети! Да покарает вас Аллах!

– Вот такие и называют наш город Симфом! Никакого уважения к местной культуре и нашим традициям! – хмуро произнесла вторая женщина, невероятно похожая на первую, а затем переключилась на влюбленную парочку, за которой издали приглядывала. – А вы что тут стояли, прилипнув к камню, и смотрели на этих бесстыдников?

Сеня с Линой рассмеялись и убежали, но каждый из них подумал, что их, наверное, уже кто-то там, наверху, проклял, раз они оказались вместе в одной паутине, из которой пока не видели выхода.

То ли горный воздух и южное солнце так подействовали на Лину, то ли любовь Сени действительно пробудила в ней прятавшееся от людей женское начало, но в его объятиях она, словно по волшебству, преображалась в страстную женщину, открытую новым ощущениям и чувствам. Такой, естественной и раскрепощенной, Лина по-настоящему нравилась Сене. Она научилась не только подчиняться чужим желаниям, но и получать удовольствие, даря наслаждение себе и своему возлюбленному. Полина не представляла, что можно быть настолько счастливой, проживая сегодня, как последний день жизни, ловя каждую секунду, каждый ее миг, не заглядывая в завтра, не позволяя тягостным воспоминаниям и мрачным мыслям отравлять свое существование рядом с самым дорогим для себя человеком.

Оставшиеся дни, пропитанные любовной негой и обманчиво-сладким вкусом свободы, одинаково запомнились Сене и Лине, как лучшее время, проведенное ими наедине. Сеня постарался с разных сторон показать Лине свой родной Симферополь. Он устраивал ей экскурсии по исхоженным туристами местам, но ведь для нее все, что она видела, все, о чем он ей рассказывал, было в новинку. Это звучало дико, но Лина ни разу в жизни нигде не была. Она из Перми на поезде прямиком приехала в Москву, где и застряла почти на десять лет. Полина дальше загородной базы отдыха под Пермью никуда не ездила, никогда не была на море, не видела, как живут люди в других городах и странах. Само собой, заграницей она тоже ни разу не была. Полина сменила обреченное на убогое выживание в нищете существование дома на столичную неволю, став добровольной рабыней Альберта взамен иллюзии благополучия и комфортной сытой жизни.

Сеня с особым удовольствием водил Полину по своим любимым местам как в самом Симферополе, так и в его окрестностях. Для него с детства самым сказочным местом в городе являлись Петровские скалы, расположенные почти в самом центре города. О них ходило столько легенд, да и сам он, несмотря на запреты старших, не раз пролезал в пещеры. Сеня с вдохновением рассказывал Полине об этом необыкновенном, а для него, так просто волшебном месте.

– Вот они, Петровские скалы! Самое мистическое и легендарное место Симферополя! Знаешь, где мы сейчас находимся? – с загадочной улыбкой спросил Сеня. – Мы на территории Древней Скифии!

– Ха-ха! Звучит, как на «на территории Древней Мории», ну из «Властелина колец», – пошутила Лина.

– Ну, да! – улыбнулся Сеня и продолжил. – Именно здесь, на вершине, располагался Неаполь Скифский. Когда-то, в III веке до н.э., существовало могущественное государство, Великая Скифия, которую боялись древние греки и персы, но оно неожиданно пришло в упадок. Никто толком даже не знает, что именно произошло, но города опустели, а жители степей покинули родные места. Может, это было как-то связано с климатом или кто-то так напугал людей, что они все побросали и ушли в более безопасные места. Большая часть скифского населения сосредоточилось в Нижнем Приднестровье, Нижнем Дунае и здесь, в Крыму. Именно здесь на руинах Великой Скифии возникло «варварское государство», которое стали называть Крымская Скифия. Государство поздних скифов расцветало. Здесь велась активная торговля, строились города, а по степям, как и прежде, блуждали кочевники.

– Как ты интересно рассказываешь! – воскликнула завороженно слушавшая его Полина. – Скифы? Я что-то слышала о них, а еще, помню, как-то раз ходила в Москве на выставку «Скифское золото». Помню, там говорили о том, что скифы приносили кровавые жертвоприношения своим богам. Это правда?

– Ну, было дело… Правда здесь, в пещерах Петровских скал ничего такого никто не находил, а вот недалеко от Керчи археологи откопали кости и жертвенники, – с видом ученого произнес Сеня. – Скифы действительно приносили кровавые человеческие жертвы своим богам: девственниц, пленных воинов, детей, а также животных.

– Жуть какая! Капец, как интересно! – сказала Лина. – Сенечка, солнце, я вот слушаю тебя и не могу кое-что понять. Вот, хоть убей, я не въезжаю, какого черта ты решил стать геологом, поехал в Москву? Вот, сколько знаю тебя, задаюсь этим вопросом. Смотри, ты мне рассказываешь про Крым, про Скифию, их культуру и традиции античности. Ты заметил, как народ заслушивался твоими рассказами? Посмотри на ту парочку стариков! Видишь, стоят, слушают, аж рты разинули? А девчонка в очках?! Им интересно! Тебе на историка нужно было учиться, а не на геолога!

– Что? Почему я не историк? Да здесь каждый местный житель считает себя историком и думает, что знает намного больше каких-то там ученых специалистов! Ха-ха-ха! Лина, ты не понимаешь, о чем говоришь! – воскликнул Сеня, обняв ее. – Да здесь историков, как собак не резанных! Причем, каждый считает, что именно он знает, как все было полторы или две тысячи лет назад, как-будто лично свечку держал! А какие тут любят рассказывать байки и легенды о кровожадных скифах, приносящих в жертву людей и, даже собственных детей. Особенно ценной жертвой считалось подношение Божествам своего первенца. Ты об этом знала? Ха-ха-ха! Нет уж, гид-экскурсовод из меня бы не получился!

– Почему?! – удивилась Полина. – Ну не знаю… Если бы я родилась в таком прекрасном месте, то ни за что не уехала бы отсюда. Не понимаю, почему ты не захотел работать гидом? У тебя классно получается рассказывать, а еще у тебя так глаза горят?! Я тебя раньше таким никогда не видела! Ты здесь знаешь каждую кочку и, правда, очень интересно рассказываешь. Ну, не хочешь, так, значит, это никому и не надо! Тогда скажи лучше, что тут, в этих Петровских пещерах было интересного, если даже никого не приносили в жертвы?

– О, здесь, под нами настоящие каменные лабиринты! Я бы тебе не советовал сейчас лезть в пещеры. Там слишком многолюдно, да и ничего интересного уже не осталось, – сказал Сеня, показав на толпу туристов, собравшихся у входа в местную достопримечательность. – Тут загадочное, если хочешь, мистическое место! Прямо под нами находятся карстовые пещеры, которые неизвестно куда ведут. Говорят, что лабиринты этих пещер доходят до самого моря, но сейчас уже невозможно в это поверить, потому что многие ходы завалило. В Отечественную войну в пещерах прятались от фашистов подпольщики, а еще эти пещеры испокон веков использовали контрабандисты для хранения своего запрещенного товара. Здесь столько кладов находят… Вот, совсем недавно, мальчишки здесь наткнулись на кошелек со старинными медными татарскими монетами.

– Лучше бы они нашли золотые монеты, – рассмеялась Лина.

– Здесь можно найти что-угодно, – на полном серьезе заявил Сеня.

– Я, кажется, поняла, почему здесь живут такие интересные люди. Вы с детства как-будто немножко в сказке, ну или в истории, ну, в общем, где-то в прошлом, словно живете стразу в нескольких мирах, – не слишком успешно попыталась сформулировать свою мысль Лина, с трудом подбирая нужные слова. – Так, ты говоришь, что здесь очень странное место?

– Так весь Крым странное место! Уфологи и всякие знатоки паранормального в один голос утверждают, что здесь повсюду аномальная зона,– рассмеялся Сеня.

– А ты в это веришь? – в шутку спросила Лина, не ожидая, что Сеня так серьезно воспримет ее вопрос.

– Знаешь, верю! Не в инопланетян, конечно, хотя, кто знает?! Их я точно не видел, а вот один странный случай со мной точно произошел, – сказал Сеня, отведя Лину в сторонку, подальше от любопытных зевак. – Мне было тринадцать лет. Я какого-то черта один полез в эти пещеры. Вначале все было нормально. Я тут все ходы-выходы знаю, да и дальше сотни метров не особенно продвинешься вглубь лабиринта. Все или завалено или в любой момент может рухнуть на голову. Я полез о один туннель, где до того не раз уже бывал. Так вот, прикинь, я навернулся на ровном месте и ударился о камень головой. Помню, у меня все поплыло перед глазами, а потом я увидел, что завала впереди нет, а в конце туннеля виден свет от костра и сидят там какие-то люди. Я пополз туда, смотрю, сидят три мужика, не бритые, заросшие, но на бомжей, вроде, не похожи. Они увидели меня, обрадовались, и спрашивают: «Какие там последние новости наверху?»

– Ничего себе, ты головой приложился! – полушутя, воскликнула Полина.

– Ха-ха-ха! Наверное, не знаю! Короче, слушай, что было дальше! – сказал Сеня, возбужденно схватив ее за руку. – Прикинь, один, в тельняшке такой, спрашивает меня: «Малец, как там наши, бьют фашистов?»

– Представляешь, как я офигел? Я спрашиваю: «Каких фашистов? Их же давно прогнали!»

– А что было потом? – не переставая улыбаться, спросила Полина. – Голова сильно болела?

– Мужики эти так обрадовались, что фашистов уже нет наверху. Помню, мы вмести стали продвигаться к выходу из пещеры, но выполз я тогда один, с окровавленной головой и в рваных штанах. Ох, и влетело же мне тогда от папы, – рассмеялся Сеня. – А я все думаю, может там, в пещере, я нашел вход в другое измерение, и на какие-то минуты реально переместился в другое время… Ну, в прошлое, в военные годы…

– Нет! Не может быть! Это наверняка были инопланетяне! – с преувеличенно серьезным видом сказала Полина, погладив Сеню по голове. – Они нарочно приняли вид подпольщиков, чтобы не напугать тебя своими зелеными рожками. Сенька, я с тебя умираю, честное слово! Долбанулся ты башкой, вот тебе и привиделось черти-что! Ха-ха!

– Да… Может быть, но все казалось таким реалистичным. Ребята такое рассказывали… – неуверенно произнес Сеня, которому почему-то стало обидно от того, что Лина считает его фантазером и выдумщиком. – Некоторые, вроде как, даже попадали куда-то в древние, скифские времена.

– Да, странные вы люди! – снова рассмеялась Полина. – Может, из пещер идет какой-то ядовиты газ, от которого у вас глюки? Вот это может быть реальностью и объяснять ваши «чудеса».

– Не знаю, может быть, – отчасти согласился Сеня. – Сколько здесь живут люди, столько и слагают разные легенды, а на месте нынешнего Симферополя, всегда жили люди.

Сеня рассказал Лине еще много интересных историй и городских легенд, правдивость которых мало кто может подтвердить. Влюбленная пара, которую многие принимали за молодоженов, в обнимку гуляла по паркам и цветущим окрестностям Симферополя.

В Симферополе у Полины появилась странная для нее привычка поздно вставать и, даже если она проснулась, до полудня понежиться в постельке. Сеня, напротив, просыпался с первыми лучами солнца. Утро принадлежало ему одному. Его племянники также вскакивали, чуть свет и частенько вместе с дядей Сеней шли на прогулку за город, само-собой, прихватив любимую летающую игрушку.

В это утро Полина также проснулась поздно и, пока Сеня не вернулся с утренней прогулки, решила сходить в ближайший магазин и на рынок за продуктами, а тетя Марта, узнав об этом, попросила ее купить кое-что для приготовления обеда. У Полины отвисла челюсть, когда тетя Марта сказала, что нужно взять на рынке кило синеньких, кулек клубники, а также, головку капусты и буряк для борща. Остальное у запасливой старушки имелось под рукой. Лина, чтобы ничего не перепутать, все слово в слово записала и, прежде чем пойти за покупками, решилась побеспокоить Зарину, показав ей список неведомых продуктов. Зарина хохотала до слез, не в первый раз сталкиваясь с непониманием приезжими особенностей местного диалекта.

– Странно у вас тут говорят, – смущенно заметила Лина.

– Почему только у нас? Вот, в прошлом году я была в Ростове, так у них тоже говорят «синенькие», а не «баклажаны». Наверное, так говорят везде на юге. Да и полиэтиленовый пакет называть кульком мы точно не первыми придумали. А вот насчет бурачков, это точно украинская тема, – странно хихикнув, сказала Зарина. – Лина, мне тоже нужно кое-что купить на рынке, так что я с тобой. Подожди минутку, пока я переоденусь.

Зарина представить не могла, до какой степени Полина завидовала ее спокойной, размеренной жизни, ручейком протекавшей среди домашних хлопот. Лина знала, что ей никогда не жить вот так, просто и счастливо, с любимым мужем и чудесными детьми в одном из прекраснейших мест на земле. Почему?

– Наверное, не все достойны такого безграничного счастья, – пришла к неутешительному для себя выводу Полина. – Похоже, я при рождении вытащила не тот билет, попав в болото, увязавшееся за мной по жизни, независимо от того, куда я перееду и где буду жить. Оно меня не отпустит, никогда…

Сеня под руку с Линой, похорошевшей от южного солнца и ощущения душевного тепла, шел по старой, выложенной камнями и плитами набережной реки Салгир. Высокие бетонные берега с обеих сторон обнимали узенькую речку, препятствуя весенним паводкам. Небольшие мостики позволяли свободно переходить с одного берега на другой. Сеня обожал это место, где он в детстве так часто гулял с мамой, пока Гришка где-то носился со своими старшими приятелями, а папа, как всегда, был на работе в больнице. Много зелени, уютно пристроившиеся у воды ивы, скамеечки под деревьями.

– Здесь почти ничего не изменилось за последние пятнадцать лет, – сказал Сеня, вместе с Линой остановившись на одном из мостиков через речку, в некоторых местах такую узкую, что ее спокойно можно перепрыгнуть. – Представляешь, я как-то раз умудрился с этого самого моста свалиться в воду, а Гришка полез меня вытаскивать и насквозь промок. Была осень, холодно… Я простудился, а Гришке досталось от папы за то, что он не углядел за мной.

– В такой речке точно не утонешь, – рассмеялась Лина.

– Ну, ты не видела Салгир во время разлива. Весной это совсем не ручеек, как сейчас, поверь мне, – сказал Сеня. – Самая большая по протяженности река Крыма, в которой никак не поплаваешь, даже на лодке-плоскодонке. Смешно, правда?

– Ну, да… А до моря далеко? – спросила Лина. – Представляешь, я до недавнего времени думала, что Симферополь, как Одесса или Севастополь, находится на берегу моря!

– В Симферополе море? У тебя что было в школе по географии? Так и знал, что ты двоечница! – рассмеялся Сеня. – У нас тут есть Симферопольское водохранилище, хотя, лично мне больше нравится Аянское. Там и народу поменьше и можно на пару дней с ночевкой отправиться в поход. Мы с папой и братом часто там отдыхали, когда еще пацанами были. В городе жара летом под сорок, а у воды классно, прохладно. Пока папа на работе, мы с Гришкой бежали туда, плескались в воде, ловили рыбку, готовили уху. Как-то раз даже поймали форель, представляешь? Мы с братом не стали ее есть сами, а оттащили домой и приготовили вечером, когда пришел папа. Было так здорово!

– Правда, здорово! У тебя было счастливое детство, – с грустью заметила Полина, вспомнив нескончаемое пьянство отца, скандалы, побои и, что самое страшное, равнодушие ко всему происходящему матери, привыкшей к такой форме взаимоотношений в семье. – Мой папа, когда его накрывала «белочка», с ремнем бегал за нами, в «воспитательных» целях стегая нас по спине и жопе. Мама нас почти не защищала, да ей и самой доставлялось порядочно.

– Какой ужас! Понятно, почему с боссом ты такая покладистая, – невольно вырвалось у Сени.

Полина искоса взглянула на него, никак не прокомментировав его слова, а затем резко перевела разговор на другую тему, не терпящим возражения, капризным тоном заявив:

– На море хочу! Тут ведь недалеко до большой воды?

– До Черного моря всего 40 км., и пляж там нормальный. В детстве мы с родителями часто ездили на море, – сказал Сеня, облокотившись на высокий валун. – Поедем, раз ты так хочешь, хотя лично мне и здесь хорошо.

– Завтра же поедем! – упрямо сказала Полина.

– А, может, еще раз отправимся в Красные пещеры? – удивленно спросил Сеня, редко видевший Лину такой отчаянно-решительной и требовательной. – Пляжа там нет, но можно поплескаться в «ванночках» с чистой водой. Она такая холодная! Кайфно, особенно, в жару, как сейчас.

– Я хочу на море! – повторила свое желание Лина.

– Я так давно здесь не был. Приезжал прошлой осенью, но это совсем другое дело. Мне больше всего нравится весна, когда степь цветет и колышется на ветру, как бирюзовые волны на море. А какие здесь раскрываются тюльпаны к середине апреля?! Таких точно нигде нет! – словно не услышав ее слов, произнес Сеня.

Мечтательно полуприкрыв глаза, он окончательно ушел в страну грез, словно переместившись в свои воспоминания, снова почувствовал навсегда запомнившиеся ароматы и звуки родной весны, тепло согретых солнцем белых камей и жужжание пчел в цветущем зеленом ковре степи у подножия гор.

– Сенечка, ты сейчас где? – улыбнувшись, спросила Лина, подойдя к нему вплотную и положив голову ему на плечо. – О чем я сейчас говорила?

– О море? – неуверенно ответил вернувшийся в реальность Сеня. – Я услышал тебя, Лина. Я понял, ты хочешь на море.

– У меня нет купальника, – сказала Лина.

– Не вопрос, купим! Кстати, тебе пошло бы платье. Ни разу не видел тебя в нормальной женской одежде! – сказал Сеня, почему-то представив себе Лину в длинном полупрозрачном светлом платье и шляпке, бегущей босиком вдоль песчаного берега и наступающей на пенные края волн.

– А разве я нормальная женщина? – с сарказмом заметила Полила. – Ладно, вначале отправляемся в торговый центр, затем едем в твои холодные пещеры, а затем мчимся греться на море. Идет?

– Идет! – сказа Сеня, окончательно вынырнув на поверхность из мира собственных фантазий.

Красная пещера Кызил-Коба – пещера-источник в Крымских горах, очаровывающая как местных жителей, так и гостей, совершенно не впечатлила Лину.

– Посмотри, как здесь красиво! Какие причудливые формы у сталактитов, а сталагмиты, словно пловцы, вынырнувшие из воды, чтобы подышать свежим воздухом. Переливающиеся капельки поды, монотонно, капля за каплей, год за годом, убивают вставшие на их пути камни, – с вдохновением говорил Сеня, пытаясь передать свой восторг и Лине.

– А откуда берется вода? – спросила она.

– Это талая снеговая и дождевая вода сверху, с поверхности плато, – со знанием полупрофессионала-геолога ответил Сеня.

– А видишь там, наверху, летучих мышей? По-моему, они очень даже симпатичные, – сказал Сеня, показав на притаившихся наверху маленьких крылатых монстриков. – С детства люблю пещеры. Я исследовал здесь все закоулки и, представляешь, каждый раз надеялся обнаружить никем не замеченный лаз. Я бы туда обязательно пролез и нашел что-то, чего никто еще не видел. А может, и добрался бы до сказочного города Каменных цветов.

– Что за город Каменных цветов? – спросила Лина, совершенно не разделявшая любовь Сени к подземельям и летучим мышам.

– Я сам его придумал. Представь, что во всех горах есть тайные ходы, которые ведут в подземное гномье царство. Я даже книгу написал, но… Я потерял ее. Осталось всего несколько страниц.

– Тогда почему ты не написал ее заново? – пожала плечами Лина.

– Понимаешь, это как заново прожить вчерашний день. Ты не вспомнишь то хорошее, что было, но надолго запомнишь горечь от того осадка, который он оставил, – с философским видом изрек Сеня.

Водопад Су-Учхан. Увидев его, Сеня обрадовался, словно встретил старого друга. Прозрачная вода убегает вниз, игнорируя встречающиеся на ее пути белые камни. Хотел бы Сеня также обтекать жизненные препятствия, игнорируя ничтожных людей с их неуемной жаждой обладания чужими душами и телами, их пошленькими желаниями и неуемными амбициями. Сене было искренне жаль Лину. Он, наконец, понял, насколько она беззащитна и ранима перед этой жизнью, убедился, как Альберт мог порабощать души людей, имея в арсенале практически все доступные средства.

Как и обещал Лине, Сеня показал ей море. Она, привыкшая к тесному периметру бассейна, в вольных водах Черного моря плавала, как счастливая рыбка. Почему счастливые минуты пролетают молнией, а несчастья кажутся бесконечно долгими? Неделя на море, безграничное и никем не омраченное счастье влюбленных, а затем возвращение в Симферополь, сбор вещей, прощание с родственниками на перроне, и поезд в Москву, навстречу неизбежности.