7

Хороших девочек всегда тянет к плохим мальчикам. Была ли я хорошей? Наверное, да. Был ли он плохим? Однозначно.

Фил не ответил. Ни вечером, ни с утра, ни через день, ни через неделю. Так, словно я отправила сообщение в пустоту, а оно ещё взяло и потерялось на полпути. Сперва думала, что он просто обиделся на то, что я взяла диск. Но мог ведь запретить его брать? Мог? Мог, но не стал. Вряд ли дело было в том, что Фил не хотел, чтобы его песни слышали – радио явно худший вариант для сохранения собственного творчества в тайне. И то, что через несколько дней на перемене между парами я услышала кусочек одного из его треков, поставленного на рингтон, уже было констатацией простого, как дважды два, факта – Фил ворвался в головы и захватил их с такой же лёгкостью, с которой проигнорировал мое сообщение. А потом наступило это самое потом. Обиделась уже я. На все и сразу. И на хамство, и на грубость, и на номер телефона на салфетке, и даже на то, что прочитал сообщение, но так на него и не ответил, когда я ждала. Ждала? Делала вид, что нет, а сама все равно лезла в телефон и проверяла – вдруг это простая случайность или совпадение, и именно на его ответ уведомление не пиликнуло самым противным звуком, какой только можно было найти в стандартных. Да, я поставила такой звук. Чтобы не пропустить. Ведь хороших девочек всегда тянет к плохим мальчикам, да? А плохие мальчики просто не знают, как ждут ответа хорошие девочки.

Ромка сразу заметил мое состояние – близнецы всегда чувствуют друг друга острее, чем кто-либо другой. Мягко выспрашивал все ли у меня в порядке, кивал, когда я обманывала и его, и себя. А сегодня притащил из магазина полный пакет мороженого и уселся рядом со мной на кровати. Поставил перед ней табуретку, водрузил на нее ноутбук и несколько часов смотрел со мной самые сопливые фильмы, какие только смог найти. Я хлюпала носом, привалившись к плечу брата, а он терпеливо страдал, гоняя ложкой по донышку ведёрка растаявшие остатки мороженого и подсовывая мне бумажные полотенца.

– Знаешь на кого ты похоже, мелкая? – спросил он, когда я закрыла крышку ноутбука.

– Ну?

– На панду, – Ромка зачерпнул немного жижи ложкой, но есть ее так и не решился. – Моська опухшая, а под глазами пятна.

– Ну и что.

– Ну да… Может ещё чего посмотрим?

– Не хочу больше.

– А чего хочу?

Я пожала плечами и посмотрела на свой мобильник, лежащий на краешке стола.

– Хочешь, я ему морду набью?

– А смысл?

– А в чем смысл сидеть и реветь? Мало козлов что-ли?

– Много, – согласилась я. – Даже знаю, кто у них за главного.

Ромка хмыкнул, сграбастал меня своими ручищами и вздохнул:

– Вот объясни мне, что вас так к ним тянет? Прям, как медом намазано. И ведь, чем хуже, тем сильнее. Где логика, а?

– Я не знаю, – пожала плечами я. Поджала ноги и стала дергать край растянутой футболки.

Нашла ведь самую убогую, уже давно застиранную, с почти полностью стертым рисунком, но каким-то чудом сохранившейся надписью «Feel me». Я его почувствовала, а он меня нет.

– Просто мне не везёт. Вот ты даже родился на полчаса раньше. Чем не везение?

– Дурында! – Ромка смеётся и, взъерошив мои волосы до состояния взрыва на макаронной фабрике, вздыхает. – Я, можно сказать, целых тридцать минут обстановку разведывал. Мало ли чего там снаружи. И, да, про везение – мне по жопе первому влупили! Охренительное везение.

– Так это как посмотреть! – я обхватила колени и, уперевшись подбородком в правое, посмотрела в окно. – Твоей жопе внимание раньше уделили.

– Будешь дальше переворачивать мои слова – уделю столько внимания твоей заднице, что мало не покажется! – Ромка, свернув меня буквой зю, легонько шлёпает ладонью по обозначенному месту. – Все. Харэ киснуть.

– Угу.

– Короче, я сейчас на кухню, а ты умываться! Мама торт зря оставила что-ли?

– Угу.

И хотя идти никуда не хотелось, я поплелась в ванную, открыла воду и посмотрела на свою опухшую моську в зеркале. Грустно улыбнувшись – точно, панда, – стала смывать остатки черных разводов под глазами. Коротко звякнул дверной звонок, мимо протопал Ромка, бурчащий, что лично засунет ботинок в задницу шутникам, а потом, через секунду, кто-то сдавленно то ли хэкнул, то ли выдохнул слишком резко.

«Ботинок нашел свое пристанище,» – грустно улыбнулась я, выглянула в коридор и рванула к распахнутым дверям.

– Стой! – крикнула, повиснув на, занесенной для удара, руке брата, одновременно закрывая от него едва стоящего на ногах Фила, – Рома!

– Мудила! – прошипел Ромка, стряхивая меня с руки, – Какого хрена приперся?

Фил криво ухмыльнулся, размазывая ладонью кровь, сочащуюся из разбитой губы, покачнулся и посмотрел на меня.

– Чет я запарил, что у тебя есть брат, – еле ворочая языком, произнес он и вытер ладонь о джинсы.

– Сейчас напомню ещё раз! – Ромка резко шагнул вперёд, но я заорала так, что они оба вздрогнули.

– Хватит! Не трогай!

– Бутч был прав. Ты ангел.

Прошептал Фил и медленно съехал по стене на пол.

– Ты что с ним сделал? Фил! Фил! Фил! – я склонилась над ним, не чувствуя резкий запаха алкоголя, хлопала по щекам, трясла, но парень не издал ни звука. Обернувшись, зло посмотрела на брата и стала дергать Фила за руку, чтобы поднять.

– Да отойди ты! Ещё не хватало так над ним трястись, – подхватив бесчувственное тело, как мешок картошки, Ромка посмотрел на меня, покачал головой и спросил, – И куда это упитое говно девать?

Я огляделась, и, не найдя ничего лучшего, поскакала к своей комнате. Сдвинула табуретку с ноутом в сторону, откинула край одеяла, а братик уже сопел за спиной.

– Тяжёлый, зараза.

– Клади!

– Сдался он тебе.

– Клади, говорю!

– Как скажешь. Но я бы послал его к чертям подальше.

Бросил парня на постель так, что тот едва не ударился затылком о край спинки, стянул с него ботинки и стал помогать мне его раздевать.

– Долбоящер… – зло выдал Ромка, сдергивая джинсы. – Если он тут все ублюет, клянусь – заставлю его своими же шмотками убирать!

– Рома!

– А что?

– Принеси воду и бинт лучше. Сама справлюсь! – я расстегнула молнию на куртке, но, сколько бы не дергала, никак не могла вытащить руку из рукава.

– Отойди, мелкая. Иди сама за своей водой. Ангел спасения, блин.

– Пообещай, что ничего с ним не сделаешь!

– Да ему уже больше ничего и не надо, – Ромка перевернул Фила, стянул куртку, а затем толстовку. Обернулся, – Ну и чего стоишь? Не трону я его.

Я побежала в ванную, наполнила тазик холодной водой и осторожно, чтобы не расплескать, пошла обратно, захватив из аптечки перекись и новую упаковку бинтов. К моменту моего возвращения в комнату, брат уже закончил раздевать Фила и теперь собирал вещи, которые сам же раскидал, с пола.

– Закинь джинсы в стиралку, – сказала я и потом добавила, – Пожалуйста, Ром.

– Рома то, Рома сё… Вот вы… Да ну тебя, – он махнул рукой и вышел, прекрасно понимая, что сейчас я быстрее начну злиться на него, а не на Фила.

Только сейчас мне в нос ударил сильный запах алкоголя. Осторожно вытирая кровь с лица влажным куском бинта, я разревелась. От обиды, что Фил мне не позвонил, не написал, вообще никак не отреагировал на мое сообщение, а я, как дура, простила его сразу. Стоило только увидеть. Простила только за то, что он пришел. Пьяный, небритый, но все таки пришел.

– Лаванда… – тихо прошептал Фил, не открывая глаз. Улыбнулся, а из разбитой губы снова начала выступать кровь. – Ангел… это не твоя война. Не твоя. Я сам.

Я всхлипнула и кивнула. Пусть он не ответил тогда, сразу же, но ответил сейчас.

– Спи.


Он не был красивым. Обычный, ничем не выделяющийся. Но я сидела на краю кровати, рассматривала его лицо и никак не могла найти хоть что-то, что меня так зацепило в Филе. Может быть, именно этим? Вряд-ли. Все хорошие девочки мечтают о принцах, замках и спасении из лап огнедышащего дракона. Сказки, которые все же иногда случаются. Ксю с Полуниным, хоть он и не тянул на принца, или Лиса с его Яриком. Вот тут да. Даже Ромка завидовал белой завистью нашему преподавателю по праву. Не потому, что они с Лисой, а потому, что «Вольво». А я? Я же хорошая девочка. Тихонько вздыхала на Воронцовского, прекрасно понимая, что мне ничего не светит. Таким как он можно засматриваться, даже мечтать о таком, но надеяться… Может именно поэтому, узнав, что принц не мой, я вздохнула с облегчением. Проревелась, но вздохнула. Тем более Лиса и Воронцовский смотрелись рядом друг с другом ярче любых героев с обложек романов для девочек, которые все еще верят в то, что где-то по темному лесу на белоснежном коне скачет их принц, сверкая доспехами.

Но Фил не принц. И даже не рыцарь. Да и роль галантного кавалера никогда не подойдет такому как он. Злому, жестокому, с татуировкой на всю руку. А я все равно смотрела на него и искала хотя бы одну причину, объясняющую все и сразу. Искала, но не находила. Просто плохие мальчики – магнит для хороших девочек.

– Рит, – Ромка тихонько открыл дверь, зло посмотрел на спящего в моей кровати и помотал головой. – Иди спать. Я в зале буду, а ты в моей комнате.

– Хорошо.

– Рит.

– Ну что?

– Хватит с ним сидеть. Он все равно не оценит.

– А оно надо?

– Что?

– Чтобы оценил.

– Наверное, – Ромка почесал затылок, привалился плечом к косяку и снова тихонько позвал, – Рит. Ну нахрена тебе такой?

– Не знаю.

Он вздохнул, помотал головой и выдохнул: «Дурында мелкая.» Видимо да. Именно дурында. Сижу, рассматриваю осунувшееся лицо, а внутри робко трепещет: «Ведь, если пришел, то это что-то значит, да?»

Я осторожно поправляю его руку, натыкаюсь взглядом на силуэт воющего волка на внутренней стороне предплечья и едва касаюсь его головы. Боясь, что сейчас картинка оживет и цапнет меня за палец. Ровно так же, как Фил «цапнул» меня своей не вяжущейся с ним заботой. Нарычал, заставил сунуть ноги в кастрюлю с водой, а потом ушел. И пропал. Чтобы потом объявиться без предупреждения. Зачем? Зачем ты пришел? Кто ты? Почему ты смотришь на всех волком? И в ответ молчаливая тишина и тихое дыхание. Не расскажет. Раньше вцепится острыми зубами, считая меня врагом, а потом уйдет в свой темный лес. Туда, где деревья исковерканы так, что хорошая девочка раньше переломает себе ноги, если вздумает пойти следом. Но он все равно пришел.

Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Ромка больше не стоит в дверях. У хорошей девочки колошматится сердце, но, даже остановись оно сейчас, ничего не изменится. У плохого мальчика внутри слишком сильный магнит, а губы с привкусом металла.

– Спокойной ночи, волк, – тихонько шепчу я перед тем, как закрыть за собой дверь.

Загрузка...