Дом из воска и стекла

Глава 32

— Так вот.

Речь в рассказе Лайсы шла о самых первых днях пребывания в Черном Секторе.

По ее словам, когда девочки только — только прибыли туда, они и увидели то, что назвали Неименуемым. И это самое Неименуемое существовало отдельно от логики и смысла, а может даже, и от мира Артрагон.

Сам Черный Сектор отстоял от других Секторов довольно далеко, отрезанный от них промышленными Точками, городскими свалками и аккуратной, чистой лесополосой.

Чтобы добыть палок и веток для растопки железных печей, его жителям приходилось изредка пробираться в лес тайком. Делалось это под покровом ночи — днем был выше риск нарваться на охрану и заработать арест, а то и пулю в голову.

Нет, обогреваться можно было, конечно, целлофаном, пластиком или силиконовым мусором, но дерево дает больше тепла, уюта и света.

Чтобы проникнуть в лес, минуя охрану и не попасть под всевидящие экраны камер и чувствительные лучи сигнальных установок, маргиналам приходилось действовать сообща.

Пока пара — тройка смельчаков отвлекала охранников, пара других умельцев выводила из строя следящую технику с помощью магнитов или металлической фольги, быстро накрученной на нежные датчики приборов.

Замотанные грязными серебристыми листами экраны уже "не видели" ничего, что давало возможность и время остальным навязать громадные охапки сухих сучьев, а если повезет — нарезать веток хогпановых деревьев. Древесина хогпана горела долго, жарко, а угли, остающиеся после нее, сохраняли тепло до суток, а то и больше.

Такие "операции" маргиналы проводили нечасто, были дни, когда на пост заступали либо те охранники, которые искренне жалели несчастных неудачников, либо те, которым было попросту наплевать.

К несчастью, "добрых" увольняли быстро, "наплевателей" же тоже не задерживали на работе и в остальное время приходилось сражаться с теми, кто нес службу на совесть.

В одну из ночей и была одна из таких вылазок.

Лайса и Нейта шли в четверке, вместе с Капперами, братьями — близнецами, коренастыми и сильными, но туповатыми. Набрав веток столько, сколько можно было унести быстро, уже повернули назад, как путь ребятам преградили два здоровенных охранника со "скорострелами" наперевес.

— Эй, чучело маргинальное! — рявкнул один из них, направив оружие на Лайсу (девочка стояла ближе, чем остальные) — Бросай дерево! И сюда. Прискоком.

— Лайса… — Нейта потянула уже дернувшуюся было вперед подругу за рукав грязной куртки — Не ходи! Так и так выстрелят, бежим!

Бросив добычу на землю, рванули прочь. Вслед им раздавались издевательский хохот и холостые выстрелы в воздух и по ногам… Не такие уж они оказались и холостые — пуля скользяще угодила в бедро Эмину, старшему из Капперов. Мальчишка упал набок. Однако, быстро вскочив и грязно выругавшись, рванул еще быстрее.

Петляя окольными путями, добежали до железного узкого мостика, перекинутого через небольшую искусственную речушку — далее шел поросший высокой острой травой пустырь и виднелись уже спасительные ограждения Черного Сектора.

Остановились. Отдышавшись и оглядевшись, поняли — никто и не думал преследовать их, охране просто — напросто лень было убивать время на каких — то маргиналов, которые вскоре и сками сдохнут…

— Падла! — всхлипнул Эмин, осматривая текущую кровью рану, растягивая ткань штанов, моментально намокшую кровью и прилипшую к поврежденной коже — Вот ведь, а? Больно как!

— Не ной, — отозвался младший, Вэлгар — Пойдемте, ладно. Не ссы, Эм! Щас дойдем, починим тебя.

По этой дороге, через мостик, детям ходить никогда еще не доводилось — место считалось опасным. Путь до Сектора был пересечен пустырем, на котором обитали стаи диких бродячих собак. Развалины корпусов старой заброшенной химической фабрики, да и сама речка, булькающая прокислой, вонючей водой, не располагали к приятной прогулке.

Однако же деваться было некуда, пошли. Медленно, осторожно двигались по мосту, вглядываясь в ночную муть, вслушиваясь в далекий шум города и близкое бульканье воды. Им повезло — ночь выдалась необлачной, ясной, Дилес старался вовсю, освещая путь. Света добавляли еще и ночные прожекторы — лучи, тянущиеся из Элиона широкими, мягкими шарфами ложились на пустырь и окрестности, освещая пожухлую, осеннюю траву и блестели на поверхности воды рваными, неровными островками.

Когда дети оказались уже почти на середине моста, Эмин, шедший впереди всех, неловко оступился, припав на раненую ногу. Ботинок мальчика зацепился за щербину ржавого металла, задравшуюся кверху и намертво застрял в ней.

— Твою же мать! — ругнулся несчастный, стараясь выпутать ногу из ржавых тисков — Да чтоб тебя!

Его брат и остальные дети начали уже было ворчать на нерасторопного товарища, как вдруг Нейта заметила какое — то движение в реке.

— Эй, смотрите!

Перегнувшись через хлипкие перила и посмотрев туда, куда указывала подруга, Лайса увидела… змею. Если, конечно, змея могла тянуться размером на многие метры. Или просто так казалось — ночь, неверный колышащийся свет, страх могли многое исказить.

— Это труба. — зачем — то повысив голос, сказал Вэлгар — Здесь же везде трубы! По ним раньше в реку стекала всякая дрянь с фабрики, это все знают. Русло рыли для этого и реку делали. Мне отчим рассказывал. Вы с Лайсой тут недавно, а мы давно живем… Во, глянь!

Мальчик поднял с моста обломок железа и, присвистнув, кинул его вниз, целясь в мутно и неспеша вроде как метлесящую под водой "трубу".

Лениво движущаяся лента воды, булькающая и грязная вдруг резко выстрелила вверх, поднявшись огромной, толстой струей до самого моста. Вонючими холодными брызгами обдало лица детей, а вырвавшимся потоком окатило сидевшего, свесив ноги вниз, Эмина.

— ААААА!!! — завопил парнишка, тщетно пытаясь освободиться — АААА! ЧТО ЗА ХЕРЬ?!

Существо было огромным. Оно напоминало собой и змею, и рыбу одновременно. Тело его, абсолютно белое, было покрыто толстой на вид голой, с редкими крупными чешуйками кожей. По всей длине, видимой из — под воды, шли парами острые небольшие плавники, заканчивающиеся на голове уродливым гребнем. Морда твари — тупая и плоская, не имела глаз, зато в широко распахнутом, лягушечьем рту виднелись несколько пар острых зубов.

— ХАРРРЫШШШШ! — шипнула тварь, разнося вокруг смрадное, тухлое дыхание своей утробы — ХАРРРРРШШШШАААА!

Покрутив головой, существо раздуло несколько пар… ноздрей, наверное. Отверстия находились прямо на "лице" и были закрыты тонкими перепонками, которые при шипении моментально приподнялись вверх.

Эмин, оторопевший и обалдевший, быстро был выдернут побежавшими детьми из обоих ботинок. Подхватив товарища под спину и ноги, ребята отступили прочь, стараясь не шуметь — понятно было, что существо слепо, и ориентируется только лишь на слух и, может быть еще какие — то колебания воздуха.

— ХАРШШШШШ! — жаловалась "змеерыба" отрывистыми шИпами на свою тяжелую долю — ХАРШ! ХАРШ!

Развернувшись к оторопевшим детям "лицом" и выгнув горбом "спину", резко распрямилась. Внезапно по "животу" твари пошла трещина. Белесая кожа разошлась в стороны, выпуская наружу светящиеся маревно — белым светом пучки длинных, раскручивающихся в сторону ребятишек, тонких нитеобразных щупалец…

…Досматривать дети не стали…

Моментально придя в себя, вылетев из шока, как пробка из бутылки, они уже неслись по осыпающемуся ржавчиной мосту, сопровождаемые обиженным: "ХАРШ! ХАРШ!" и ударами по нему мощных… Щупалец? Хвоста? Никто не захотел обернуться, чтобы это узнать.

… - Так вот, — сказала Лайса, уперев затылок в стену, возле которой сидела сейчас, согнув ноги и уронив руки вниз — Страшно до сих пор, Тирон. Вот что это было, ты не знаешь? Мы потом не говорили об этом… Договорились, что не будем вспоминать. И не ходили больше в то место. Только поняли, что в ту сторону, через тот мост не из за собак все боятся ходить… Кстати, когда шли к Сектору, ни одной собаки не встретили, и гавканья не слышали. Не в собаках дело, а в… Что вот это?

Ликвидатор протянул руку и погладил девушку по обнаженным коленям.

— Черный Сектор, Лайса, — заговорил он — Мы его сожгли потом. Там и внутри него самого чего только не было. В бараках, которые пустовали. Вот вы в фургонах жили, а были еще бараки. Ну и там… А уж в отдалении, на заброшенных точках… Ну вот, сама говоришь — химическая фабрика. Знаю это место. Там и пустырь, и вся река такая. Мы всю эту херню тоже сожгли. А реку хозслужбы засЫпали вскоре после санобработки щебнем. И силиконовой массой залили, быстротвердеющей.

— Так и на заброшках что — то было? И на пустыре? — Лайса прикрыла рот рукой, подавив нервный зевок — Вот тебе! Я не знала…

— Было. — кивнул Ликвидатор — Там такое было, что вы бы всем вашим Сектором обосрались, если увидели. Не зря никто из ваших маргиналов туда не совался! Ладно. Кофе будешь? И тянучки молочные?

— Ага… — девушка уткнулась лбом в колени.

— Тогда по кружке и спать. И не думай ни о чем, сладкая. Артрагон… Мир засранный и больной. Ничего не сделаешь…

…Пройдя в кухню, Дэннис машинально взглянул в окно.

Замер. Ухмыльнулся левой, здоровой стороной рта. Побарабанил по узкому подоконнику пальцами правой руки, с точечно появившимися кончиками когтей.

Серый фургон был на стоянке во дворе.

Притихший, с погашенными фарами. Побольше и помощнее, чем первый.

И поопаснее. Сэттар прямо ощущал это.

Намного. Опаснее.