Дом на холмах Тосканы

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Появление мужчин положило конец разговору, и Джесс была за это им благодарна, потому что чувствовала себя так, словно ей нанесли смертельный удар. Она молча накинула жакет, подала Лоренцо багаж и поцеловала Изабеллу и Андреа. Потом обняла мальчишек и села в машину, которая должна была отвезти ее в Лукку, откуда ей предстояло путешествие домой.

– Ты что-то притихла, carissima. – Лоренцо скользнул по ней взглядом и успокаивающе погладил ее по руке.

Джесс молча кивнула, подавляя желание отдернуть руку.

К счастью, Лоренцо решил, что это мысли о скорой разлуке повергли ее в такое состояние. Он умолял ее быть осторожной, а она на его слова только молча кивала головой, потом объявили посадку на ее рейс, и Лоренцо прижал ее к себе с такой силой, что чуть не сломал ей ребра.

– Позвони мне в отель, как только приедешь, – попросил он, поцеловал ее в холодные губы, потом отвел в сторону и спросил: – Что с тобой? Тебе плохо, amore?

Она кивнула.

– Это все нервы, – выдавила она, отчаявшись избавиться от него. – Мне пора идти. До свидания, Лоренцо.

Джесс ушла, не оглядываясь, потому что знала, что последний взгляд на Лоренцо Форли сокрушит остатки ее самообладания. В салоне она заняла свое место у иллюминатора и погрузилась в тоску, так что не заметила, как самолет тронулся с места и начал медленно подниматься. Всю дорогу она просидела, уставившись в голубое небо над пеленой облаков.

В Лондоне было почти так же жарко, как в Италии. Дома Джесс побросала вещи, включила в ванной нагреватель воды и позвонила в отель Лоренцо.

Он подошел сразу, и в его голосе явно почувствовалось облегчение, когда она сообщила о своем приезде.

– Как ты себя чувствуешь, Джессами? – тревожно спросил он. – Я с ума сошел от волнения. Ты выглядела такой больной, когда уезжала...

– Ты же знаешь, что я ненавижу летать, – перебила она. – Мне все еще очень плохо, так что сейчас я не могу разговаривать, Лоренцо.

– Poverina! Я перезвоню позже.

– Пожалуйста, позвони завтра, – неожиданно взмолилась она, – а сейчас я пойду спать.

Положив трубку, она вдруг увидела, что на ней все еще кольцо Лоренцо. Издав возглас отвращения, она сорвала его с трясущейся руки и швырнула через всю комнату. Потом поставила чайник и приготовила себе чашку черного кофе, пока звонила во Фрайерз-Вуд. К телефону подошла мама, которая всегда очень четко улавливала малейшие изменения в голосах детей. Она сразу же осведомилась, что произошло. Джесс сослалась на усталость, сказала, что Эмили идет на поправку, и пообещала позвонить завтра после возвращения из агентства.

– Зачем же идти завтра на работу, если ты плохо себя чувствуешь, милая?

По мнению Джесс, это было определенно лучше, чем сверлить взглядом стены в гостиной.

– Все хорошо, мама, – твердо сказала она, – мне правда уже больше нельзя отдыхать. – Она спросила, как дела у брата и сестер, передала привет отцу, после чего сразу положила трубку, потому что уже чуть было не разрыдалась и не выложила чуткой матери свою печальную историю.

Приняв душ, Джесс забралась в постель и уставилась на потолок своей маленькой удобной спальни. Наконец оцепенение спало, и Джесс окатила волна гнева и разочарования.

Когда иссяк поток слез, Джесс высморкалась и попыталась взглянуть правде в глаза. Лоренцо Форли использовал все имеющиеся у него средства, чтобы затащить ее в постель. Следовало признать, что его методы были неординарны: не только сказочные признания в любви с первого взгляда, но и бесстыдная ложь об отношениях с Ренатой. Новая вариация на тему «Моя жена меня не понимает». При этой мысли Джесс заскрипела зубами от негодования. Она была такой доверчивой, так сочувствовала Лоренцо, когда он рассказал о своем браке без любви. Она с ответной болью внимала его словам о том, что он никогда больше не прикоснулся к Ренате после первой брачной ночи. Но правда вышла наружу: ведь, чтобы умереть в родах, Рената должна была сначала забеременеть. Видимо, в конце концов либо Лоренцо силой взял жену, либо сама Рената передумала и соблазнила его.

От этой мысли Джесс затошнило, и она стремглав бросилась в ванную. Потом она долго лежала, дрожа от обиды при воспоминании о том, как Роберто и Изабелла вдвоем умоляли ее не причинять Лоренцо боли. Джесс уткнулась лицом в подушку. В конце концов, это ей причинили боль, а не их драгоценному братцу. А что было хуже всего, так это сознание, что она по-прежнему любит Лоренцо и мечтает, чтобы он оказался сейчас в одной постели с ней. Она в отчаянии застонала, проклиная собственную слабость. Она всегда презрительно относилась к подружкам, которые за одну ночь превращались в рабынь мужчин, и поклялась, что с Джесс Дисарт такого не произойдет никогда. И вот именно она оказалась безнадежно влюбленной дурочкой, безоговорочно поверила мужчине, показавшему ей, какой волшебной может быть любовь. А он оказался вовсе не таким замечательным. Необыкновенный Лоренцо Форли умел так же лгать ради собственной выгоды, как и все прочие смертные.

Ночью Джесс забылась тревожным сном, а наутро рано проснулась, выползла из постели и принялась искать кольцо. Потом уселась сочинять холодное, сдержанное письмо Лоренцо, в котором сообщала, что их краткий страстный роман был ошибкой, слишком жарким чувством, чтобы неизбежно не остыть, и все такое. Она не остыла. Одной мысли о руках и губах Лоренцо было достаточно, чтобы доказать это самой себе. Джесс гневно выругалась и в который раз отправилась в душ, чтобы смыть с себя это наваждение.

Первый день на работе стал для Джесс тяжелым испытанием. Она надеялась, что, уйдя с головой в работу, сможет излечить раненое сердце, но, к своему разочарованию, обнаружила, что потеряла всякую охоту работать. Дело, которое она недавно считала очень интересным, стало вдруг рутинным и скучным, а маленькая одинокая квартирка напоминала душную тюремную камеру.

Джесс допоздна засиделась на работе в этот первый бесконечно длинный день. Придя домой, она обнаружила на автоответчике несколько сообщений от Лоренцо, требовавшего немедленно ему позвонить. Решив не увеличивать телефонный счет, который они оплачивали пополам с Эмили, Джесс сделала себе бутерброд с колбасой, которую купила по дороге, и уселась перед телефоном в ожидании.

Она не успела расправиться и с половиной бутерброда, как раздался звонок.

– Ты дома! – облегченно завопил Лоренцо, когда услышал ее голос. – Я так волновался, amore. Где ты была?

– Работала. Мне надо было решить кучу проблем.

– Ужасно, что тебе приходится так много работать. Тебе лучше? – осведомился он.

– Зависит от того, что ты понимаешь под словом «лучше».

– Уверен, ты уже скучаешь по мне, – сказал он, и торжествующие нотки в его голосе подействовали на ее гнев, как порыв ветра на огонь. – Carissima, я знаю, что ты чувствуешь. Я уже так соскучился, что...

– Боюсь, – холодно произнесла она, – я тебя удивлю, Лоренцо. И ты не представляешь, что я чувствую.

– Cosa?[22] – недоуменно переспросил он. Потом помолчал. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – намеренно жестоко отчеканила Джесс, – что я более не собираюсь с тобой встречаться.

– Что за чушь! – грубо воскликнул он. – Ты хочешь сказать, что больше не хочешь меня?

Если бы она ответила утвердительно, она бы солгала. Джесс стиснула зубы.

– Скажем так, я больше не хочу выходить за тебя замуж. Это была глупая затея. Я написала тебе письмо, ты его должен скоро получить.

– Джессами, – тревожно проговорил он, – что произошло? Что заставило тебя изменить свое решение? Я не могу поверить, что ты говоришь это всерьез, после такой радости, которую мы разделили с тобой...

– Ты говоришь о сексе, – с упреком сказала она. – Не беспокойся, Лоренцо, ты найдешь такую же доверчивую женщину, как я, которая с радостью будет тебя обслуживать. Прощай!

Джесс положила трубку и с рыданиями бросилась на кровать. Как она и предполагала, скоро телефон зазвонил снова, и Джесс, зажав рот рукой, слушала гневный голос Лоренцо, требовавшего, чтобы она подняла трубку. Поняв, наконец, что Джесс не собирается этого делать, он отсоединился. Через некоторое время раздался еще один телефонный звонок, и Френсис Дисарт начала наговаривать сообщение. Джесс поспешила взять трубку, чтобы заверить мать, что с ней все в порядке, несмотря на нелегкий первый день на работе.

– Судя по твоему голосу, тебе нисколько не лучше. Ты приедешь в этот уикенд? – спросила Френсис. – Мы хотим услышать все подробности о доме Лоренцо и твоем путешествии. Он очень понравился твоему отцу. А вы с ним скоро встретитесь опять?

– Нет, – без выражения произнесла Джесс, – я не собираюсь этого делать.

Воцарилось молчание.

– Что-то произошло?

– Да нет. – Джесс выдавила из себя смешок. – Лоренцо, конечно, очарователен, но он не в моем вкусе.

– Ну, если ты так считаешь...

– Да. Наши молодожены не звонили?

Френсис сообщила новости о Лео и Джоне, которые скоро должны были вернуться; о Кейт, которая сдала экзамены; об Адаме, которому все еще не были известны результаты его экзаменов, и о Фенелле, которая поссорилась с лучшей подружкой. Джесс, отвлекшись от грустных мыслей, пообещала приехать во Фрайерз-Вуд в следующие выходные и решила наконец доесть свой бутерброд. Однако, посмотрев на него с отвращением, она выбросила недоеденный сэндвич, приготовила себе чай, потом включила телевизор. С таким же успехом телеведущий мог бы говорить на санскрите – Джесс не слушала его, а все глядела на телефон в надежде, что он зазвонит.

Когда это наконец произошло, Джесс рассчитывала, что услышит гневный голос Лоренцо, требовавшего объяснений. Но это оказалась Эмили – она была так расстроена, что Джесс немедленно схватила трубку.

– Что с тобой, дорогая? – запыхавшись, выкрикнула она.

– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась Эмили. – Какого черта, что ты затеяла, Джесс?

– Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду! Недавно приезжал Лоренцо и допытывался, не разговаривала ли я с тобой. Он был в ужасном состоянии. Когда я сказала, что не слышала о тебе с момента твоего отъезда, он извинился за беспокойство и уехал. Что случилось?

– Я сказала, что больше не хочу его видеть.

– Что? – Эмили выразилась так, что стало ясно, что ее матери рядом не было. – Ты свихнулась! Что случилось с твоим глубоким, безумным чувством?

Джесс тяжело вздохнула.

– Я кое-что узнала о его прошлом. Кое-что, с чем не могу смириться.

– Ты уверена? Может, тот, кто тебе это сказал, ошибся?

– Вряд ли, это была Изабелла.

Эмили втянула в себя воздух, потом закашлялась и только через несколько минут вновь обрела способность говорить.

– Прости. Слушай, нам надо заканчивать разговор. Это стоит целое состояние, а Лоренцо уже и так на нас потратился. На нас обеих, – добавила она. – Послушай, Джесс, ты уверена, что все поняла правильно?

– Абсолютно, – обреченно сказала Джесс. – Я была бы счастлива, если бы ошиблась.

В течение недели Лоренцо больше не звонил, и это стало для Джесс досадным откровением. Она обнаружила, что день ото дня все больше теряет в весе. Сама мысль о еде вызывала у нее теперь отвращение. И в этом был виноват Лоренцо Форли, гневно рассуждала Джесс. Она уже рассталась с надеждой, что он снова позвонит, но все равно сердце каждый раз сжималось от волнения, когда звонил телефон. Один раз это был Саймон Холлистер, который приглашал ее на ужин. «Почему бы и нет?» – вяло подумала Джесс.

С Саймоном было очень весело, но, когда он предложил встретиться снова, она уклончиво ответила, что позвонит при удобном случае. Саймон был очень милым, но он не был Лоренцо. Никто им не был. И не мог быть.

Недоедание, недосыпание и нежелание жить сказались на Джесс. В конце недели она выглядела как выжатый лимон. После неприятного инцидента с одной моделью, которой в голову ударил успех, она вернулась домой в пятницу вечером очень поздно и совершенно без сил. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, Джесс недовольно застонала – ей не хотелось никого видеть.

– К вам мистер и миссис Сэвэдж, Джесс, – раздался по домофону голос ее сестры.

Леони ворвалась в распахнутую дверь, расцеловала сестру, потом сделала шаг назад, с ужасом вглядываясь в ее лицо.

– Господи, Джесс, что ты с собой сотворила?

– Спасибо! – сухо ответила Джесс, оказавшись в объятиях Джона. – А ты что скажешь? – отступив, обратилась она к нему. – Добей меня, я знаю, что выгляжу ужасно.

В глазах Джона Сэвэджа появилось беспокойство.

– Не так уж ужасно, – заверил он ее, – но с тобой явно что-то происходит. Что случилось, Джесс? Твоя мама поручила нам навестить тебя, как только мы будем в Лондоне.

Леони бросила на мужа выразительный взгляд.

– Пойди купи бутылочку вина, дорогой. Думаю, нам надо выпить.

– У меня есть вино, – запротестовала Джесс.

– Моя любимая женушка хочет, чтобы я убрался на некоторое время, – с улыбкой заметил Джон. – Хотя, глядя на твою сестру, Лео, я думаю, что лучше купить рыбы с картошкой, а не вина.

Джесс вздрогнула, зажала рот рукой и пулей бросилась в ванную. Когда она вернулась, бледная и дрожащая, Джон уже исчез, а его молодая супруга готовила чай.

– Тебе лучше? – спросила Леони. – Иди, садись сюда. Мама мне рассказала о твоей поездке во Флоренцию к Эмили вдвоем с Лоренцо и о твоем визите на Villa Fortuna. Мама не может понять, почему ты больше не хочешь его видеть. Что произошло?

– О, Лео, ты же знаешь, как у меня с мужчинами, – уныло ответила Джесс. – У меня всегда все не так.

– Гмм. – Леони добавила молока в дымящиеся чашки и подала одну Джесс. – Кейт уверила меня, что вы жутко влюблены друг в друга.

Джесс нахмурилась.

– Мы слишком мало знаем друг друга.

– Какая разница? Я поняла, что влюбилась в Джона, как только увидела его.

– Это другое.

– Почему?

– Джон честный человек.

– А Лоренцо разве нет? – Леони нахмурилась. – Странно. Роберто, а он не позволит никому дурачить себя, очень его уважает.

– Я не хочу говорить об этом, – грустно сказала Джесс, потом снова стремительно вылетела из комнаты. Какое это было мучение на пустой желудок. Когда она вернулась в комнату, Леони вопросительно посмотрела на нее своими темными глазами.

– Слушай, дорогуша, ты случайно не в том же положении, что и я?

Джесс вспыхнула.

– Нет, – удрученно сказала она и разрыдалась.

Леони обняла ее и дала ей возможность выплакаться. Наконец Джесс взяла себя в руки и села, яростно вытирая глаза.

– Скажу тебе по секрету, я думала, что беременна, – неохотно сообщила она, – но сегодня обнаружила, что это не так.

– Но ты бы этого хотела!

– Даже если бы это было так, – закричала Джесс, – я бы ему не сказала.

– «Он» – это, конечно, Лоренцо Форли?

– Конечно.

– Вот и разгадка. Тебя тошнит, потому что у тебя разбито сердце.

– Точно. – Джесс состроила гримасу. – Я не могу есть, не могу спать, ненавижу свою работу. Если это любовь, то будь она проклята!

Леони сочувственно улыбнулась.

– Я знаю, что ты чувствуешь. Я сама прошла через это. Так что же он натворил, что повергло тебя в такое состояние?

– Он мне солгал, Лео.

Леони уставилась на нее в недоумении.

– И это все? А ты разве никогда никому не врала?

– Ни разу о таких серьезных вещах, как он.

Леони вздохнула, потом поднялась, услышав дверной звонок.

– Это Джон.

К облегчению Джесс, Джон не выполнил своей угрозы и не купил рыбы с картошкой. Вместо этого он принес упаковку минеральной воды и уговорил ее съесть что-нибудь, прежде чем ее снова вырвет. Потом Лео, понимая, что сестра хочет побыть одна, начала прощаться.

– Джесс, мы сегодня ужинаем с моими родителями, – сказал Джон на прощание, – но мы едем во Фрайерз-Вуд завтра вечером.

– Тогда увидимся завтра, – сказала Джесс, храбро улыбаясь.

Леони обняла сестру, потом отбросила влажную прядь у нее со лба.

– Подумай над моими словами, – сказала она и кивнула в сторону телефона, – позвони ему.

– Кому это? – спросил Джон.

– Расскажу по дороге домой, – пообещала Леони, потом улыбнулась сестре. – А завтра мы тебе расскажем про Францию.

Джесс закусила губу.

– Прости! Я забыла спросить, как вы провели медовый месяц. – Она попыталась улыбнуться. – Хотя и так видно – вы оба прекрасно выглядите.

Оставшись одна, Джесс уставилась на телефон, размышляя, стоит ли ей последовать совету Леони. Но звонок раздался прежде, чем она приняла решение. К ее разочарованию, это оказалась Эмили, которая сообщила, что утром возвращается в Англию и останется у матери, пока доктор не позволит ей вернуться на работу.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Джесс.

– Все еще слаба, но уже гораздо лучше. Я безмерно благодарна Лоренцо, – добавила Эмили нарочно, – за то, что он привез меня лечиться в такое замечательное место. И за то, что он пригласил мою маму. Для нее это был чудесный подарок.

Джесс попыталась бороться с собой, но у нее ничего не вышло.

– Ты видела его? – спросила она сиплым голосом.

– Конечно, видела. Он выглядит ужасно.

– Понятно, на чьей ты стороне, – горько сказала Джесс.

– О каких сторонах ты говоришь? Я просто хочу видеть вас обоих счастливыми, как раньше. Во всяком случае, – быстро продолжила Эмили, – ради бога, не сиди все выходные в четырех стенах с кислой миной на лице, Джесс.

– Конечно, не буду! Утром я уезжаю домой во Фрайерз-Вуд.

После разговора с Эмили Джесс решила позвонить Лоренцо и объясниться. Приняв такое мудрое решение, она немедленно захотела есть. Поджарив себе несколько тостов, Джесс улеглась в постель с чашкой чая – не звонить же на пустой желудок. Перекусив, она сразу заснула. На следующее утро Джесс проснулась так поздно, что ей надо было немедленно мчаться в Стейвли, если она рассчитывала успеть во Фрайерз-Вуд к ланчу. Звонок Лоренцо пришлось отложить.

Погода окончательно испортилась. Пока она мчалась по шоссе, то и дело принимался дождь, что значительно замедляло продвижение.

Дверь дома распахнулась в ту минуту, как Джесс подъехала к террасе, и все четверо Дисартов выбежали с громкими криками ей навстречу. За ними мчалась собака. Джесс почувствовала, что оживает.

– Адам все еще в Эдинбурге, – сообщила миссис Дисарт за ланчем. – Миссис Бриггс придет позже, чтобы убраться в ванных комнатах и помочь с ужином. Ты можешь отдохнуть пока в спальне Адама над конюшней, Джесс!

– Отличная мысль! – весело улыбнулась Джесс. Она положила себе на тарелку небольшую порцию куриного салата.

– Ты похудела, – посетовал отец, который уже успел хорошенько ее рассмотреть. – Ты что, ничего не ела в Италии?

– Конечно, ела. Еда там была замечательной, но я была очень занята на работе с тех пор, как приехала. – Джесс приклеила к лицу улыбку. – Мне удалось сбросить лишние килограммы.

– Ты перестаралась, – с непосредственной прямотой проговорила Кейт.

– Как тебе понравилось дома у Лоренцо? – возбужденно спросила Фенни.

– Очень понравилось, – ровным тоном ответила Джесс, нарушая внезапно воцарившуюся неловкую тишину. – Там очень красиво. Дом находится за городом. Эмили, оказавшись в этом месте, сразу пошла на поправку.

– Как Эмили? – быстро спросила Френсис, чтобы Фенни больше не задавала лишних вопросов.

– Ей гораздо лучше. Сейчас она уже должна быть дома, сегодня утром они с мамой прилетели.

После напряжения ланча, во время которого Джесс постоянно приходилось изображать веселость, она с радостью уединилась в комнате над конюшней.

Комната Адама была обставлена по его вкусу: медная кровать и золотисто-оранжевые стены. Все это показалось сейчас Джесс чуть ли не раем. Провожавшая ее Кейт поставила сумку Джесс на пол и вытащила оттуда домашнюю одежду.

– Раздевайся и быстро ложись в постель, – сказала она. – Я возьму твою сумку и повешу вещи в твоей комнате. Мама поставила в холодильник внизу молоко и кое-какую еду, так что можешь взять себе что-нибудь, когда встанешь. А мы постараемся быть тактичными и не будем расспрашивать, почему ты выглядишь так...

– Отвратительно?

– Я хотела сказать, такой хрупкой, – сказала Кейт с озабоченным видом.

– Это уже лучше. Раньше меня никто не называл хрупкой, – с усмешкой добавила Джесс. – Как ты сдала экзамены?

– Думаю, что нормально.

– Что на самом деле означает блестяще, мисс Гениальность.

Кейт скривилась и скрестила пальцы.

– Пожалуйста, не сглазь!

Оставшись одна, Джесс решила позвонить Лоренцо позже и растянулась на большой кровати.

Когда она проснулась, в окна хлестал дождь. С некоторых пор момент пробуждения был для нее мучительным. Джесс продолжала лежать, мучаясь и подбирая слова, которые она скажет Лоренцо, когда позвонит ему. Если она ему позвонит.

Джесс внезапно прислушалась. В доме кто-то был.

– Это ты, Кейт? – позвала она. Она выбралась из кровати и, облачившись в банный халат Адама, стала спускаться вниз, зевая. – Сделай мне чашечку кофе. – Она перегнулась через перила на лестничной площадке и долгое мгновение не могла оторвать взгляда от осунувшегося, изможденного лица Лоренцо. Волосы у него были влажными, а глаза пронзали ее насквозь.

– Прости, если разбудил тебя, Джессами. Кейт настаивала, чтобы я подождал, пока ты проснешься, – сказал он. На сей раз в его речи отчетливее, чем обычно, звучал акцент.

– Но... как ты здесь оказался? – с трудом выговорила Джесс.

– Я прилетел в Англию вчера вечером и остановился в Честертоне. – Лоренцо запустил руку в мокрую шевелюру, его потухшие покрасневшие глаза не отрывались от ее лица. – Пожалуйста, оденься и спустись вниз. Я хочу поговорить с тобой, Джессами. А потом... – он остановился, и его губы скривились, – потом, если ты не захочешь оставаться в моей компании, я вернусь во Флоренцию.

Джесс долго смотрела на него, потом кивнула.

– Дай мне пять минут.

– Grazie, – безразлично сказал он и отвернулся.

Джесс молниеносно облачилась в блеклую розовую футболку и мягкие после многочисленных стирок джинсы и спустилась в гостиную. Лоренцо стоял перед камином. Он был одет очень просто – в голубую рубашку и почти такие же, как у нее, джинсы, хотя, конечно, они были куплены в гораздо более дорогом магазине. Как обычно, на нем были красивые кожаные туфли, а на спинке стула висел мокрый пиджак.

– Ты выглядишь усталой, Джессами, – спокойно сказал он.

– И ты тоже.

Он кивнул.

– Я почти не спал с тех пор, как ты уехала. А уж после того, как получил твое письмо, и подавно.

Она отвернулась, все еще не в силах сказать ему правду.

– Ты, наверное, замерз. Приготовить тебе кофе?

– Grazie.

Джесс пошла на кухню, налила воды в чайник, Лоренцо вошел за ней и молча наблюдал, как она кладет растворимый кофе в чашки и добавляет молоко и сахар.

– Откуда ты узнал, что я во Фрайерз-Вуд? – тихо спросила она.

– Я позвонил твоим родителям, когда приехал.

Она удивленно взглянула на него.

– Они мне ничего не сказали!

Он согласно кивнул.

– Я просил их об этом. Я боялся, что если ты узнаешь, то не захочешь со мной разговаривать. – Он прервал свою речь, но Джесс продолжала молча смотреть на него. – Джессами, – сказал он наконец, – я не мог понять, почему ты так переменилась ко мне, но теперь я узнал причину.

Ну вот! Уже не было необходимости ни в чем его обвинять. Да ей и не хотелось делать это теперь, когда они встретились.

– Что именно ты узнал? – резко спросила Джесс.

– Я узнал, что моя сестра рассказала тебе, при каких обстоятельствах умерла Рената, – пояснил Лоренцо.

Джесс протянула ему кофе, потом прошла обратно в комнату. Лоренцо последовал за ней, подождал, пока Джесс забьется в угол дивана, и сел на другой его конец, уставившись в пустой камин. Молчание между ними стало таким напряженным, что Джесс больше не могла этого выносить.

– Если бы все шло своим чередом и Изабелла мне ничего бы не говорила, – осторожно начала она, – ты вообще собирался когда-нибудь сказать мне правду?

– Да, хотя на самом деле это не мой секрет. – Лоренцо поставил чашку на маленький столик рядом с диваном. – Я никогда не лгал тебе, Джессами.

– Что значит «никогда не лгал»? – осведомилась она. – Ты сказал, что никогда не был Ренате настоящим мужем, но она умерла в родах.

Лоренцо стиснул зубы.

– Это правда. Мне все сочувствовали, все соболезновали. Меня от этого начало тошнить.

Глаза у Джесс сузились.

– Было бы странно, если бы при таких обстоятельствах тебе никто не посочувствовал бы. Разве не так?

– Ни Роберто, ни Изабелла не знают правды. Я до сих пор никому об этом не рассказывал. – Он встретился с ней взглядом. – Я не был отцом ребенка Ренаты.

– Лоренцо! – Джесс в ужасе уставилась на него и схватила его за руку. – Ты хочешь сказать, что у нее был любовник?

Лоренцо взглянул на ее руку, сжимавшую его ладонь.

– Я думал, что ты больше никогда не прикоснешься ко мне, – неуверенно сказал он.

Хваленое самообладание Джесс, которое ей с трудом удавалось поддерживать после возвращения из Италии, покинуло ее. Слезы заструились у нее по лицу. Лоренцо обнял ее и прижал к себе.

– Piagni![23] – приказал он, опуская ее голову себе на плечо, и Джесс подчинилась, позволив горячим соленым слезам смыть горечь разлуки.

– Прости, – прошептала она. – За последнюю неделю я плакала больше, чем за всю жизнь. – Она улыбнулась ему и снова начала плакать, заметив слезинку на густых ресницах Лоренцо.

– Со мной творилось нечто ужасное, – резко сказал он. – Я даже начал жалеть о том, что мы встретились.

Джесс попыталась улыбнуться.

– До этого я не доходила, но...

– Но что, amore? – прошептал он.

– Но если бы мы никогда больше не встретились, я никогда бы не пожалела, что провела с тобой ночь, Лоренцо.

– Слышать это от тебя... – Он резко выдохнул. – Ты же знаешь, что мне стоит только раз дотронуться до тебя, как я снова захочу заняться с тобой любовью. Но я здесь не для этого.

– Если ты не хочешь рассказывать мне о Ренате, то не надо, – быстро сказала Джесс. – Теперь, когда я знаю правду, мы можем никогда не говорить об этом.

Лоренцо энергично покачал головой.

– Я поклялся ей, что никому не выдам ее тайну, но мне очень нужно поговорить с тобой, Джессами. Между нами не должно быть секретов, carissima. -Он глубоко вздохнул. – Когда Рената была вынуждена мне все рассказать, она с ума сходила от стыда и говорила совершенно бессвязно.

– Я понимаю. – Внезапно чего-то испугавшись, Джесс вскинула на него глаза. – Только не говори, что ее изнасиловали.

– Боже мой, нет, – быстро сказал Лоренцо, – все было не так. – Его губы скривились. – Хотя я думаю, что она предпочла бы изнасилование, чтобы не чувствовать себя виноватой.

Он начал свой рассказ. Рената часто подолгу оставалась в доме своих родителей возле Перуджи. Лоренцо был ей благодарен за возможность побыть одному в Олтарно, а Рената месяцами с удовольствием жила дома с овдовевшей матерью. Когда мать умерла, Рената унаследовала дом и стала проводить там еще больше времени.

Как-то летом, когда домработница была в отпуске, Рената осталась в доме одна. Началась гроза, которой Рената всегда боялась. Садовник только что ушел, и поэтому, когда в дверь позвонили, она подумала, что он вернулся переждать дождь. Она открыла дверь, но на пороге стоял промокший молодой человек с рюкзаком, он попросился переждать шторм.

– В этом месте истерика Ренаты достигла предела, – без выражения сказал Лоренцо. – В конце концов я узнал, что это был иностранный турист, молодой и очень красивый, с золотыми, как у ангела, волосами. К счастью, он немного говорил по-итальянски. Рената лингвистом не была, но они вполне смогли общаться. Шторм усилился, и он остался ночевать. Она принесла ему еды и вина. – Губы у Лоренцо скривились. – Она даже дала ему сухую одежду, которую я однажды оставил там. – Лоренцо пожал плечами. – Кроме того, Рената сказала, что в тот раз ее впервые физически потянуло к мужчине...

– Странно, если учесть, что она была замужем за тобой, – горячо сказала Джесс, сжимая его руку. – Она была просто дурой!

– Спасибо, carissima, ты тешишь мое самолюбие. – Лоренцо одарил ее лукавой улыбкой. – Так вот, в ту ночь молния ударила в дерево в саду. Рената закричала, незнакомец побежал проверить, в чем дело, ну а об остальном можно догадаться.

– Как ты все это пережил, когда она тебе рассказала? – сочувственно спросила Джесс.

Лоренцо картинно передернул плечами.

– Я не настолько хорошо знаю английский, чтобы описать это. Мне было все равно, что она завела любовника, но я проклинал мужчину, наутро спокойно продолжившего свой путь, даже не думая о женщине, которая практически всю последующую жизнь провела на коленях в покаянии. Рената восприняла беременность как наказание за грех. Это должно звучать драматично, но она была очень верующей. Она чувствовала себя такой виноватой, что потеряла всякое желание жить. – Рука Лоренцо напряглась. – Она не ела, не пила и все дни проводила в молитве. Конец был неизбежен. Роды начались намного раньше срока, она умерла вместе с ребенком.

Джесс содрогнулась и прижалась к Лоренцо.

– Я вела себя очень глупо, – горько сказала она.

Он поднял к себе ее лицо.

– Глупо, но почему?

– Потому что я не доверилась тебе. – Глаза у нее сверкали из-под влажных ресниц. – Мне надо было сразу спросить у тебя. – Она робко улыбнулась. – Я была так разочарована, Лоренцо. Ты для меня был особенным, не только потому, что я безумно люблю тебя, но и потому, что ты вел себя как святой в отношении Ренаты...

– Я никогда не был святым, – горячо сказал он и ближе притянул ее к себе. – Но я никогда не лгал тебе, Джессами. И никогда не буду. Sempre la verita, я пообещал, и я сдержу свое слово.

Джесс обвила руками его шею и страстно поцеловала. В ответ Лоренцо сделал то, о чем она мечтала все эти долгие невыносимые дни разлуки с ним. Наконец он слегка отодвинул ее от себя, тяжело дыша.

– Когда ты оставила меня, я страдал еще по одной причине.

– Почему?

Лоренцо взял в ладони ее лицо.

– Я так хотел тебя, что не принял меры предосторожности. Я боялся, что ты можешь ждать моего ребенка и не сказать мне об этом.

Она покачала головой.

– Это не так.

Он тяжело вздохнул.

– Я очень надеялся, что это окажется так.

Джесс слегка улыбнулась.

– Я тоже.

Ответная улыбка Лоренцо так преобразила его лицо, что Джесс была потрясена.

– Ты имеешь в виду?..

Она кивнула.

– Когда у меня было время подумать, я поняла, что, даже если бы ты не был принцем из моей сказки, а простым смертным, я бы все равно любила тебя, Лоренцо. Как и все женщины семейства Дисарт, я однолюбка. – Ее улыбка поблекла. – Я расстроилась, когда узнала, что не беременна.

На этот раз английский подвел Лоренцо. Слова, которые он наговорил Джесс, смог бы объяснить только переводчик. Наконец оба с неохотой согласились, что пора возвращаться в дом.

– Прежде всего, – сказал Лоренцо, – я хочу обратиться к твоим родителям. Как ты думаешь, они согласятся выдать свою дочь за меня?

Вечером приехали молодожены, и Леони восхищенно зааплодировала, увидев Лоренцо рядом с Джесс. Семья собралась за столом, чтобы отведать ужин, который Кейт помогала матери готовить целый день.

Фенни в своем волшебном платье подружки невесты, которой разрешили остаться на ужин, засыпала Лоренцо вопросами о его доме. Потом она перекинулась на Джона и стала расспрашивать, когда должен родиться ребенок.

– Фенелла! – в смятении воскликнула Френсис.

– У людей всегда рождаются дети, когда они женятся, – невинно заметила Фенни. – Мне так сказала моя подруга Лора.

– Тогда, конечно, это правда, – сказал Том Дисарт, посмеиваясь, и с извиняющимся видом улыбнулся Джону. – Прости.

– Ничего, – сказала Леони, обменявшись взглядом со своей веселой сестричкой. – Вообще-то, мы подумываем преподнести вам такой подарок к Рождеству.

Джесс почувствовала, как Лоренцо сжал ей руку под столом, и улыбнулась своим мыслям.

Кейт удивленно взглянула на вспыхнувшую невесту.

– На какое Рождество? – осведомилась она.

– На это, – самодовольно сказал Джон.

Фенни разочарованно нахмурилась.

– Как долго ждать.

Все засмеялись.

– Ты знала? – спросил Лоренцо у Джесс.

Она кивнула.

– Ты тоже должен быть за это благодарен.

– Я? – удивился он.

– Если бы Лео не призналась мне во всем, я бы не помчалась в тот вечер в Пеннингтон, чтобы забрать ее сережки.

– Тогда ты права, – с жаром сказал Лоренцо, – я очень ей благодарен.

После ужина, когда все сидели за столом с чашками кофе, Том Дисарт открыл две бутылки шампанского, и они с Джоном наполнили бокалы. Глава семейства поднял руку, призывая к тишине, и улыбнулся, глядя на обращенные к нему вопросительные взгляды.

– Мне кажется, что сегодня вечер объявлений! Думаю, все обрадуются, узнав, что сегодня днем Лоренцо попросил у меня руки Джесс. Конечно, они и без нас все решили, но нам с Френсис было приятно дать им свое благословение. – Он поднял свой бокал. – За Джесс и Лоренцо.

После череды поцелуев и поздравлений Лоренцо Форли произнес ответную речь. Его лицо светилось таким счастьем и гордостью, что Джесс ощутила прилив нежной любви.

Позже, когда все собрались в гостиной, Лео, поцеловав Джона, уселась рядом с Джесс и Лоренцо на диван.

– Я единственный человек в семье, кто знает о твоем прошлом, Лоренцо, – вполголоса проговорила она, – и уверена, что на этот раз ты будешь счастлив.

– Я не мог ошибиться в Джессами, – уверенно сказал он. – Когда я встретил твою сестру, моя жизнь изменилась.

– К лучшему, надеюсь, – с улыбкой поддразнила его Джесс.

Лоренцо поцеловал ее, не обращая внимания на устремленные на них взгляды.

– Как я не раз говорил тебе, ты моя награда!