Дом с видом на закат

Глава 1

Кимберли Джессика Вентворт заправила выбившуюся прядь волос под ленту, переступила с ноги на ногу и подровняла стопку книг, которые были у нее с собой. Сокращенное имя Ким подходило ей намного лучше, чем неуклюжее Кимберли, выбранное родителями.

— Здравствуйте! То есть я хотела сказать — простите. — Она старалась говорить вежливо, хотя это обращение звучало уже в третий раз. На первые два человек никак не отреагировал.

Мужчина низко нагнулся над небольшой клумбой и прикапывал корни только что посаженных растений. Несмотря на важность этой деликатной задачи, он все же соизволил чуть приподнять голову.

Сначала он увидел туфли. Белые туфли с голубыми каблуками и ремешком, очевидно, новые. Девушке польстило внимание, которого удостоилась ее обувь, потому что эти туфли были единственным и последним модным предметом ее гардероба, за исключением, пожалуй, очень короткой юбки. Но такие носили все.

Пронзительный взгляд мужчины скользнул мимо туфель, переместился на стройные, загорелые ноги, гладкие колени и простую юбку кремового цвета. Затем он устремил глаза на ее хитренькое, чуть смущенное личико. Он заметил широко поставленные серые глаза и копну темных волос, перехваченных широкой лентой.

Любой другой мужчина подумал бы, что девушка очень мила.

Однако у этого были более важные дела. По крайней мере, выражение его лица не оставляло никакого сомнения на сей счет.

Казалось, что он не замечает очарования наивных серых глаз и довольно забавного выражения лица юной особы.

Его зрачки превратились в две точки, потому что он только глянул на девушку через плечо, на самом же деле не отрывал взгляда от восходящего солнца.

— Вы что-то сказали? — холодно спросил он.

— Первый раз я сказала «доброе утро», — терпеливо объяснила Ким. — Второй раз — «здравствуйте». А в третий, то есть минуту назад, — «простите». Или что-то в этом роде.

Она взяла книги в левую руку и опять переступила с ноги на ногу.

— Если вам нужен ботанический отдел — по некоторым дням он открыт для посещений, — то он в четырехстах ярдах по правую руку. Вы не читали объявление? — холодно поинтересовался мужчина.

— Я уже там была. Мне нужен доктор Эндрюс. Он ботаник и работает в этом институте. Мне сказали, что он где-то поблизости. Может, даже здесь, — вздохнула Ким. — Кроме вас, мне не к кому обратиться. Не подскажете, где его найти?

— Доктор Эндрюс не будет встречаться с посетителями по чьей-то прихоти. — Вид у мужчины был отчужденный. — Советую вам уйти и вернуться на день открытых дверей.

Ким слегка наклонила голову набок и мягко спросила:

— Вы охранник? А я думала, что вы главный садовник или что-то в этом роде.

Мужчина отряхнул руки от земли и выпрямился. Теперь он стоял, возвышаясь над Ким. Она опустила глаза и заметила, что на нем очень грязные рабочие ботинки. Они уже давно требовали основательной чистки.

— А что вы имеете против садовников? — спросил мужчина.

— Ничего. А вы что подумали? Самая лучшая работа у садовника. Он работает с дикими цветами в этом отделе.

— Думаю, вам лучше перейти к делу, юная леди, иначе я кое-кого позову и вас выставят отсюда. Это частная собственность. За вашей спиной табличка.

Ким пропустила последние слова мимо ушей и перешла к главному.

— Я хочу видеть доктора Эндрюса, — объяснила она, пожалуй, даже с излишней вежливостью. — В субботней газете было объявление. Им нужен ассистент ботаника. Вот оно. «Необходимо знание машинописи, опыт работы в данной области желателен, но не обязателен. Выбранный кандидат тут же зачисляется в двенадцатинедельную экспедицию для сбора растений в отдаленных районах. Просьба обращаться к директору или доктору Эндрюсу». — Ким произнесла все на одном дыхании.

— Похоже, вы выучили его наизусть?

— Да, я знаю человека, которого очень интересует эта работа.

— Тогда попросите вашего человека написать письмо или явиться лично в главный офис. А теперь извините.

Мужчина вернулся к своей работе, опустившись на корточки. Он начал вытаскивать саженец из коробки для рассады.

— В ботаническом саду в Кроли растения не сажают так плотно, — заметила Ким, заглядывая ему через плечо.

На этот раз мужчина был не просто раздражен, а взбешен. Он вскочил, во взгляде его темно-синих глаз мелькнули ледяные колючки.

— Вы студентка? — требовательно спросил он. — Мне следовало догадаться. Школьница?

— Я не студентка, но знаю о ботаническом саде в Кроли… — начала Ким.

— Ах да! Раз в году они проводят день открытых дверей для старших школьников. Знаю. Сколько вам лет? Шестнадцать?

— Девятнадцать, — вежливо поправила его Ким. Она знала, что он ей не поверит, как и многие другие.

Ким выглядела моложе своих лет, и это доставляло ей много хлопот. Все считали ее слишком молодой из-за причуд капризной природы. Ей надоело, что ее мать, отец, две старшие сестры и брат Джефф относились к ней как к ребенку. А теперь еще этот мужчина!

Она хотела сбежать от них всех. Прямо сейчас. И предпочтительнее всего туда, где можно ухаживать за растениями. Ей нравилась такая работа в оранжереях ботанического сада в Кроли. Правда, взяли ее туда на должность машинистки. Потом выяснилось, что она умела аккуратно подписывать названия растений и у нее разборчивый и красивый почерк. Ральф Синклер, один из молодых ученых, попросил ее рисовать растения. Так открылся настоящий талант Ким. Теперь большую часть времени она проводила с карандашом в руке.

Конечно, нагрузка оказалась слишком большой, но работа ей нравилась. У девушки был слишком мягкий характер, чтобы отказывать, когда кто-нибудь просил сделать зарисовку. Особенно Ральф Синклер. Он безраздельно завладел ее временем, хвалил ее рисунки, давал ей все больше и больше работы, но никогда не заглядывался на нее. Он был так занят написанием своей докторской диссертации, что видел в Ким всего лишь надежную помощницу и любительницу диких растений и цветов.

Ральф принимал ее как должное. Поэтому Ким захотелось сбежать и от него.

Эта работа, предложенная Управлением по исследованию органической химии, — то, что надо. Двенадцать недель в экспедиции в отдаленных районах в роли технического ассистента главного ботаника! Поиск растений. Какое блаженство! Кроме того, если ее рисунки на самом деле так хороши, как она считает, то Управление может взять ее на постоянную работу на должность технического ассистента, даже отправить на стажировку в Государственный ботанический сад. Разве нельзя помечтать?

Ким ничего так не хотелось, как заполучить эту работу.

— В объявлении говорилось: «Обращайтесь к доктору Эндрюсу», — повторила она.

— Так и скажите своему другу. Лучше всего письменно. Вам известно, что доктор Эндрюс предпочитает не брать в экспедицию девушек?

То, как мужчина произнес слово «девушек», уязвило Ким, но она не подала и виду.

Вместо этого она отрицательно покачала головой.

— Если бы не девушка, вас бы здесь не было, — как можно мягче заметила она.

— Простите?

— Ведь ваша мать тоже когда-то была девушкой.

Ким решила, что мужчине за тридцать. Он был бы очень симпатичным, если бы его волосы не были всклокочены, а на высоком, внушительном лбу не было следов земли. Но и без того он выглядел очень внушительно, хотя Ким ни за что в этом себе не призналась бы.

— Прошу вас немедленно покинуть это место. Посетителям сюда нельзя, — приказал мужчина. — У меня очень много дел. — Он развернулся, склонился над грядкой и принялся отряхивать землю с корней саженца. Весь его вид говорил о том, что девушка для него просто не существует.

— Это растение проживет у вас не больше двух лет. В почве слишком много минералов, — заметила Ким.

Мужчина оставил свое занятие и медленно повернулся к ней.

— Здесь у нас насыпан трехфутовый слой почвы со дна реки Дарлинг, — ответил он таким голосом, словно разговаривал с маленькой девочкой. — Не возражаете, если я займусь своими делами? А вы идите куда шли.

— Каждый садовник знает, что нельзя задержать влагу, просачивающуюся в почву. В этом-то вся и беда. Ваше растение погибнет. Если только у вас не руки волшебника.

Мужчина не ответил, и девушка повернулась к нему спиной.

— Я сама найду доктора Эндрюса, — бросила она на прощание.

Ким откинула назад волосы и стала взбираться по крутому склону к дороге. Рядом была зеленая лужайка, а за ней деревья, скрывающие здание гербария ботанического сада от вульгарных взглядов посетителей.

Когда Ким подошла к деревьям, то отказалась от решения немедленно встретиться с доктором Эндрюсом. Если он не любит брать в экспедицию девушек, то ему лучше не знать, что она девушка, пока работа не будет у нее в кармане. Тогда, если что, она даже может подать на него в суд. В правительственных учреждениях дискриминация запрещена.

Не зря же ее назвали Кимберли Джессика Вентворт. У ее дедушки Кимберли был железный характер. Ее сокращенное имя было Ким, и часто, посылая открытку с заказом на бумагу и карандаши, она получала ответ, адресованный мистеру Киму Вентворту. Теперь этот «мистер Ким» может ей помочь.

Погруженная в свои мысли, Ким направилась домой, вместо того чтобы искать загадочного доктора Эндрюса. В своей маленькой комнатке она сочинила блестящее письмо с просьбой зачислить себя на работу в должности технического ассистента и подписалась «Ким Вентворт». К письму она приложила карандашные и чернильные зарисовки растений, выполненные для Ральфа Синклера, аккуратно подписав каждую часть.

Час спустя, после трех чашек чая, выпитых исключительно для храбрости, Ким отправилась в университет, дождалась, пока Ральф Синклер войдет в свое самое рассеянное состояние, и попросила его продиктовать рекомендательное письмо.

— Напиши сама. Видишь я тут вожусь с этим микроскопом…

Именно такого ответа Ким и ждала и сама написала отличное рекомендательное письмо. Оно бы поразило даже Ральфа, будь у него хоть чуточку свободного времени. Он с отсутствующим видом подписал и вдруг до него дошло, что Ким собирается оставить работу.

— Что я буду без тебя делать? — Ральф чуть не заламывал руки. Он бы так и сделал, если бы они были свободны от прелестных серых и алых цветов. — Кто будет рисовать?

— Придется тебе самому, — с сожалением произнесла Ким. — Хотя есть еще Майри Болтон. Она уже получила степень бакалавра. Рисовать она умеет, а вот насчет того, чтобы печатать на машинке…

— Майри Болтон? У которой диплом с отличием? С кудряшками на голове? Местная красавица? Ах да, конечно! Ким, милая, пожалуйста, найди ее. Она должна немедленно приступить к работе.

Это «милая» больно уязвило Ким особенно потому, что Ральф опять прильнул к микроскопу. Он был так рад, что с ним будет работать первая красавица университета. Он уже успел позабыть, что с Ким они больше не увидятся.

Ким решила, что он сам может найти Майри Болтон, направилась к двери, но на пороге оглянулась. По ее юному лицу скользнула мимолетная тень печали. Она так старалась, работая у Ральфа, чуточку даже была влюблена в него, а теперь он только и думает, что о своих цветах и золотых кудрях Майри Болтон!

— Что ж! Такова, видно, моя судьба.

В кабинете машинистки Ким вытащила из шкафа конверт и положила туда свое письмо вместе с блестящей рекомендацией, наклеила марку, написала адрес и опустила письмо в почтовый ящик рядом с университетом. В конце концов, университетский штемпель на конверте придаст письму еще больший вес. Если доктор Эндрюс отличается внимательностью, то сразу же заметит, что это письмо особенное. Ким распирало от самодовольства. Она получит эту работу любыми способами.

Через полчаса Ким распахнула железные ворота у своего дома. Она обратила взор на яблочный гибискус и буйно разросшуюся цветущую боронию у ограды.

Она обошла вокруг дома и взглянула на бочку, которую притащил послушный Джефф для сбора дождевой воды, обильно стекавшей с крыши гаража. Цветы Ким выжили, а у других нет. Это потому, что она поливала их только дождевой водой.

Ким открыла дверь гаража. Фургон был на месте. Ее фургон. Правда, ни один из членов семьи не хотел этого признавать. Они успели позабыть его историю. Особенно Селия, у которой всегда была короткая память, если дело касалось чего-то неприятного для нее.

Все члены семьи Кимберли Джессики Вентворт были связаны с лесом. Ее отец работал в лесном хозяйстве к югу от реки. Брат Джефф был консультантом по вопросам леса на юге. Селия и Диана работали экспертами в ботанических садах. В семье не было денег, чтобы дать Ким образование, поэтому ей пришлось выучиться на машинистку.

— Она ведь еще ребенок, — заявила Селия. — Она не отличает одно растение от другого и никогда не отличит. Только и будет их рисовать. А это не то, что выращивать или брать пробы грунта…

— Может, ей поучиться прикладному искусству? — предложил Джефф, которого немного расстроило, что у его младшей сестры, единственной из всей семьи, не будет профессионального образования.

— Чтобы писать объявления и рекламу зубной пасты? Должно быть, это доходно. — Диана, самая рассудительная из всей семьи, согласилась. Как и Селию, ее сводила с ума нехватка денег, чтобы покупать модную одежду и машину, хотя она старалась этого не показывать. Все в семье нуждались в деньгах — так уж получилось.

Ким подслушала семейный разговор, но решила, что писать рекламу зубной пасты не ее призвание. Вместо этого она стала машинисткой. Лесничим и ботаникам было не обойтись без услуг машинисток, и университет в Кроли не стал исключением. Возможно, если она станет профессионалом, то ей повезет, и она будет работать с людьми, занимающимися ботаникой.

Два года назад, когда Ким было семнадцать, умерла ее крестная, оставив ей четыреста долларов. Семья была вне себя от радости. За четыре сотни можно купить отличную подержанную машину. И только Джеффу было неловко отбирать деньги у младшей сестры.

— Мы не можем этого сделать. Деньги должны храниться, пока ей не исполнится двадцать один год, — твердил он.

— Мы возьмем их взаймы, — беззаботно заметила Селия.

— Будем все откладывать понемногу, — добавила Диана. Доверительным собственником денег становилась их простодушная мамаша, так что отнять их не составит труда!

Все родственники смотрели на семнадцатилетнюю девчонку как на врага. Почему именно ей одной досталось такое богатство? Что она сделала, чтобы заработать четыреста долларов? И потом, она ведь тоже будет ездить на этой машине. Кого волнует такая дурацкая вещь, как закон о доверительной собственности?

— Можно на эти деньги дать ей университетское образование, — несмело предложил Джефф.

— На четыреста долларов? Не смеши! — отрезала Селия. — Она на них и года не проучится.

— Нам тоже нужны удобства, — холодно заметила Диана. — У всех есть машина…

Джефф переменил мнение, но не желал полностью сдаваться.

— Тогда давайте купим фургон с окнами и спальными сиденьями. Я могу сделать в нем рабочий стол, поставим маленький холодильник и газовую плитку. Тогда все, в том числе и Ким, смогут им пользоваться. Можно будет по выходным ездить в лес. — Он улыбнулся своей молчаливой младшей сестре, которая оказалась намного смелее, чем подозревали ее близкие.

— Мне бы хотелось фургон, — наконец произнесла Ким после долгих раздумий. Пока шло обсуждение, она успела произвести кое-какие подсчеты.

«Через год мне будет восемнадцать. Я получу права. И тогда покажу им, чей это фургон».

С тех пор прошло два года и два месяца. Фургон был уже не новый, но ездил исправно, в основном благодаря заботе Ким и дружелюбного механика с соседней улицы.

За это время Ким успела выучиться на машинистку, получить работу в университете и скопить денег. По крайней мере, ей это удалось, она не выглядела слишком уж жалко. Но только не в глазах сестер.

— Эта девочка носит такие платья, которые уже давно пора выбросить, — жаловалась Селия матери. — Ради бога, держи ее подальше, когда приходят мои друзья.

Они все называли Ким «эта девочка», словно она так и не выросла. Зато Ким давно решила, что ее сестры слишком старые, чтобы обращать на них внимание. Самый старший из детей, Джефф, был другим.

— Придет день, когда ты вырастешь, станешь самостоятельной и прославишься своими бессмертными рисунками, — говорил он.

Через два месяца после девятнадцатого дня рождения Ким отперла дверь гаража и села в фургон. Внутри все было в порядке: холодильник работал исправно, в баллоне оставалось немного газа для плиты, спальные мешки были засунуты под скамьи, а сверху лежали свернутые коврики. Занавески следовало бы постирать, но пока придется подождать. Стопку книг и сумку Ким положила на заднее сиденье и отыскала в своем кошельке брелок с ключами от входной двери, работы и машины. Полюбовалась новенькой чековой книжкой — такой у нее никогда не было. Два года она копила деньги и теперь вот открыла собственный счет.

Если вдруг доктор Эндрюс откажется брать ее с собой, она может работать поваром или гувернанткой. Она все равно уедет в глубинку с экспедицией или без нее. Уедет, как ей давно советовал Джефф. Теперь у нее есть фургон. Есть где жить. Кто не рискует, тот не выигрывает!

Ким вывела фургон на дорожку, свернула направо и чуть не сбила Селию, которая пыталась ей помешать. Ким не стала слушать, потому что она не собиралась объяснять сестре, зачем ей нужен ее собственный фургон. Припарковавшись перед воротами ботанического сада, Ким поднялась вверх по дороге и по лужайке подошла к тропинке, ведущей к оранжереям и главному офису.

Перерыв на обед уже закончился, так что самое время для атаки! Ким распахнула дверь и столкнулась взглядом с темно-голубыми глазами мужчины, которого уже видела утром в саду. На его лице застыло выражение, с каким смотрят на надоедливого ребенка. От этого температура у Ким подскочила сразу на пять градусов.

— Не знала, что садовникам разрешают входить в главный офис, — заметила она, по-своему отомстив за этот взгляд.

Пока он закуривал, Ким успела заметить, что его руки выпачканы в земле. Ботинки на все сезоны, как обычно, были покрыты толстым слоем пыли и грязи. Если не считать этого, мужчина обладал весьма приятной наружностью, но Ким старалась не думать об этом.

Две молодые женщины в белых халатах оторвались от подноса с семенами и с изумлением уставились на нарушительницу спокойствия. Не отставал от них и мужчина, сидевший за столом в дальнем конце залитой солнцем комнаты.

Они все глядели на нее.

Впервые в жизни Ким было все равно. По крайней мере, так ей казалось. Она обдумает это позже. Возможно, когда окажется далеко-далеко, или сегодня ночью, когда опустит голову на подушку, и вдруг ей захотелось плакать, потому что все на нее так смотрели. Но она никогда не плакала — из принципа.

Конечно, она грубо разговаривала с этим мужчиной. Ей очень жаль, и она бы хотела забрать свои слова обратно, но теперь уже поздно. И кроме того, это снисходительное выражение на его лице! От этого холодного взгляда легко превратиться в лед.

Он чуть иронично оглядел комнату, переводя взгляд с лица одного работника на другого.

— Разве сегодня четверг — день для посетителей? — уточнил он. — Школьники должны приходить группами. И только по понедельникам и четвергам, — добавил он после паузы.

— Я не школьница, — с достоинством ответила Ким. — Мне уже девятнадцать. Я отправила письмо доктору Эндрюсу.

Женщины и мужчина за столом с удивлением уставились сначала на Ким, а потом на ее собеседника. Кажется, будет гроза.

— Пожалуйста, скажите доктору Эндрюсу, что он получит письмо от очень примечательного человека на должность технического ассистента. Оно придет завтра утром. В объявлении говорилось, что экспедиция отправится из Манутарры. Это ведь на севере? Этот человек будет там, когда прибудет доктор Эндрюс и его люди. У него естьфургон, и он будет полностью готов к экспедиции. — Ким подумала, что ее речь похожа на рекламное объявление, но именно на это она и рассчитывала.

У самого старшего в комнате было такое непроницаемое лицо, какого Ким никогда в жизни не видела.

— Почему вы считаете, что доктор Эндрюс одобрит вашу кандидатуру? — наконец спросил он. — Мы пока еще не получили других писем.

Казалось, что две девушки в халатах молча над чем-то потешаются.

— А вы больше и не получите достойных писем, — заметила Ким с вежливым сожалением в голосе. — Понимаете, — продолжала она с мягкой убедительностью, — только студенты согласятся на временную работу с выездом. А сейчас как раз у всех, кроме дипломников, начинаются выпускные экзамены. Их несколько, я имею в виду дипломников. И им нужно работать над своими темами. У них нет времени ехать за четыре сотни миль в Манутарру.

Наступила тишина, и Ким с легким сожалением подумала о Майри Болтон, златокудрой красавице, которая теперь будет делать зарисовки для Ральфа Синклера. У нее-то уж нашлось бы время поехать куда угодно, потому что у нее есть деньги.

Высокий худощавый человек в запыленных ботинках не проронил ни слова. Он курил и смотрел сквозь стеклянную дверь, словно Ким и вовсе не существовало.

— А она ведь права, — заметил мужчина за столом. — В это время года можно получить только безработного болвана. Никогда не слышал, чтобы эти типы умели печатать на машинке, сажать растения и вести сложные записи, не говоря уж о том, чтобы добраться до места отправления.

— И кто же эта замечательная личность, о которой вы говорите? — скептически спросил мужчина, вновь обращая свой взгляд на Ким.

— Это уж забота доктора Эндрюса, — с достоинством ответила она, высоко подняв голову. — Полагаю, он ответственный. — Девушка была счастлива, что удалось наказать этого высокомерного сноба за то, что он обошелся с ней как с глупой школьницей. — Будьте так добры, передайте доктору Эндрюсу, что это очень подходящая кандидатура, можно сказать, идеальная. Боюсь, мне пора идти. Нужно еще пробежаться по магазинам.

В комнате воцарилась такая напряженная тишина, что на мгновение смелость Ким улетучилась. Враг в упор глядел на нее. Впервые в жизни она растерялась.

— Похоже, вы много знаете об этом человеке.

— Да. Я ведь печатала его письмо. Я машинистка.

Она собрала всю свою уверенность, несколько раз кивнула в подтверждение своих слов, а потом развернулась и толкнула стеклянную дверь.

«Как жаль, что он такой симпатичный. Если бы Селия его увидела, то сразу бы на него бросилась», — подумала Ким.

Выйдя на улицу, она услышала за спиной удивленное «Ух ты!». А потом раздался смех. Они смеялись над ней. На какое-то мгновение девушка почувствовала себя глубоко уязвленной, но не заплакала.

Она не видела теней от эвкалиптов, которые, словно изящное черное кружево, лежали на дорожке перед воротами. Не видела переливающихся алмазными искорками синих вод реки, дремлющих в полуденной тишине у подножия горы. Не чувствовала лимонного запаха магнолий. Она слышала только смех.

Подняв голову, Ким увидела припаркованный у ворот фургон, и на душе стало легче. В глуши она будет носить рабочий комбинезон с широким карманом на груди, какой носят мужчины, работающие в поле. Она немедленно отправится в город и купит себе такой же комбинезон, как у Джеффа. Если она не получит работу в Манутарре, то найдет ее в Джеральдтоне, в трехстах милях от родного дома. Все равно она уедет далеко. И от Ральфа Синклера тоже, потому что он никогда так и не взглянул на нее по-настоящему. И потом ей всегда хотелось уехать в глушь.

Ким уселась на водительское сиденье, включила мотор, развернулась и на огромной скорости помчалась в город. «Две пары рабочих комбинезонов цвета хаки с длинными брючинами и две пары с короткими, два баллона бутана, аптечка, две упаковки предметов первой необходимости для жизни в буше, ах да, еще отправить телеграмму в придорожную гостиницу в Манутарре, а Ральфу Синклеру ничего не посылать, — мысленно перечисляла Ким. — Не забыть шляпу!»

Ким упрямо вздернула голову. Мысль о шляпе как будто положила начало ее новой жизни. Она будет носить ее небрежно сдвинув на один глаз.

В этой дурацкой шляпе она будет выглядеть как надо. Если не эта работа, так другая!