Допрос с пристрастием

ГЛАВА 17

— Володь, хочешь подняться на чашечку кофе?

— Кристи, давай называть вещи своими именами, — нагло усмехнулся я.

Это было наше первое свидание. До сего момента мы посмотрели фильм, содержание которого в большинстве своем прошло мимо моего сознания, поскольку меня до безумия волновала сидящая в соседнем кресле девушка. В организме все дыбом поднималось просто от того, что она находилась рядом. Пожалуй, такого гормонального взрыва я давненько не чувствовал. И чувствовал ли, вопрос? Потом мы гуляли по парку, беседуя об архитектуре. Я в ней, конечно, совершенно ничего не смыслил, но слушать и смотреть на Кристину Калашникову было приятно. Сейчас она казалась умной, нежной, воодушевленной, женственной. Практически идеальной. И вот теперь возле подъезда элитного дома, где у Кристины была своя квартира, прозвучал этот весьма заманчивый вопрос. Хорошо, что он прозвучал, потому что я все равно взял бы ее сегодня, завалил бы где-нибудь в подворотне, подъезде, на лестничной площадке. Все равно где… С ней на романтику и прочие глупости вряд ли бы хватило сил. Самец внутри просто кричал: «Бери ее, эта красотка должна быть под тобой!»

Кристи засмущалась от моего нахальства, а вот глаза... ведьма она, в общем… только они могут одним взглядом перевернуть все твои внутренности.

— Володь, быть может, ты поднимешься, чтобы продолжить вечер? — сказала Кристина и облизнула губы.

— А более конкретно? Как ты предлагаешь его продолжить?

Мне нравилось ее смущать. Девичьи щеки заалели, а в черных омутах глаз появился вызов. На губах заиграла немного ироничная и безумно соблазнительная улыбка Джоконды.

— Володь, может быть, ты хочешь подняться, чтобы заняться со мной сексом?

Хочу, еще как, кажется, сейчас взорвусь от желания! Но я упрямства ради выждал паузу.

— Ну… можно, конечно…

Хотелось помучить эту ведьму, показать — я тут главный, я хозяин положения! А может, боялся выдать свою мужскую слабость перед этим очаровательным личиком и восхитительным телом.

Кристине не понравились мои игры в равнодушие. Чернющие глазюки зло вспыхнули, она резко развернулась и пошла к дому.

Гордячка. Конечно, ей можно, с такой-то красотой, образованием и деньжищами. Пришлось побежать за ней, еще как, поскакал козлом, у которого украли целый кочан вкуснейшей капусты.

— Кристи, подожди!

— Спасибо за вечер, старший лейтенант Карпов, было очень мило, — теперь ее губы кривились в дежурной деланой улыбке.

Подъездная дверь открылась, а она собралась уйти. Нет!

— Кристи, прости!

Обернулась. Обхватил своими ручищами девичьи щеки и, не давая опомниться, прильнул к пухлым совершенным губам. Ударило током, причем не только меня. Глаза Кристины потрясенно расширились, а я, не давая опомниться, уже затащил ее в подъезд, прижал к стенке и продолжил целовать. Кристи не сопротивлялась, позволяя делать с собой все, что мне заблагорассудится, бесстыдно лапать ее красивенькое холеное тело. Везде.

— Кхе-кхе...

Вот я осел, дом элитный, и, конечно, в таких домах должен быть консьерж. Именно его деликатное покашливание вернуло меня, нас, в действительность. А ведь я Кристине уже юбку задрал и чуть ли не в трусы пальцами залез. Кожа моей спутницы начала стремительно краснеть. Забавно. Девушка сейчас и та наглая богатенькая сучка, которая без зазрения совести приставала ко мне у всех на глазах в зале дорогого увеселительного заведения, казались совершенно разными. Нет, общее у них кое-что было, они безумно меня волновали. Обе.

Кристина смущенно пробормотала что-то типа: «доброго вечера», и, взяв меня за руку, потащила к лифтам. Хорошо, что в этом направлении, ведь после моего наглого заявления вообще могла выставить вон. Когда за нами закрылись раздвижные створки лифта, я отчего-то даже оробел. Ее лицо было таким серьезным, а черные глазища словно обжигали. Впервые тогда понял, прочувствовал, — эта девушка не подходит для того, чтобы просто потрахаться, как я предполагал поначалу. Она может так зацепить, что мама не горюй, до смерти будешь помнить. Мне бы бежать тогда, но маленькое пространство лифта усиливало все эмоции и ощущения. Мое тело уже полностью перед ней капитулировало. Бежать я был в состоянии только к мягкой поверхности кровати. Лифт приехал, женские горячие пальцы снова схватили меня за руку. Девяносто пятая квартира на девятом этаже. Так вот где обычно обитают ведьмы! Ну конечно, им нужна высота, чтобы сразу на метлу и вперед — покорять всяких зазевавшихся лейтенантов милиции...

— Подъезжаем, — голос Лапугина отвлек меня от воспоминаний.

Дать бы ему в ухо, воспоминания ведь были такие сладкие, а он беспардонно прервал их на самом интересном месте.

За поворотом появилось пепелище моего имущества, в наследование которым я так недавно вступил. Тяжелый случай. Дом был деревянный, поэтому восстановлению не подлежал. Одни головешки. Млять… о черт, черт, сад тоже практически весь сгорел, а самое главное — превратилась в горстку золы большая яблоня, в расщелину которой я положил бумаги Роберта Евгеньевича. Озноб прошелся по коже. Ведь думал же их закопать. Но не сделал, поленился. Осел. Если Кристину украли из-за секретов бывшего мужа, гореть ему вечно в аду, то дело дрянь. Как мне ее вытащить, когда бумаги тю-тю.

— Да уж нехило, дотла сожгли, бензина не пожалели, — произнес Димка.

— Ага, — механически ответил я.

Паучьи нити страха внедрились в каждый нерв тела. Кристи, Кристи, прости меня, детка.

— Пошли, посмотрим поближе, поговорим с соседями.

На автопилоте вышел из машины. Нужно вспомнить, кто фигурировал в этих гребаных бумагах? Уверен, за похищением стоит один из них. Но я, спеша под бочок к своей любимой ведьме, проявил большую халатность, только лишь поверхностно ознакомился с документами.

— Карпов, ты меня вообще слышишь?

— Угу.

Вспоминай, Вовчик, думай, кто так сильно может бояться огласки, что готов пойти на любое преступление, лишь бы никто не узнал правду? Ну конечно, ответ на поверхности, скоро ведь выборы мэра. Черт!

— Володь, да что с тобой? Белый весь.

— Дим, кажется, я попал в большое дерьмо...

— Что случилось?

Ответить не успел, зазвонил мобильный, мой, который совсем недавно привезли из следственного изолятора. В душе, в животе, что-то ухнуло вниз. А пальцы, державшие телефон, даже дрогнули.

— Да.

— Карпов Владимир Константинович?

— Слушаю.

— Если хотите увидеть свою любовницу живой и невредимой, то вам нужно привезти бумаги, которые вы получили от сына Роберта Евгеньевича, в 17:00 на угол между бульваром Мира и улицей Гагарина. Вас там встретит человек.

— С кем я говорю?!

— Это неважно. И вы, надеюсь, поняли, что это частное дело, к которому не следует привлекать Следственный комитет и полицию. Или… Ну, думаю, вы знаете, что может быть в противном случае.

— Слушай, ты, не знаю, как тебя... Если с Кристиной что-нибудь случится, я тебя найду и кишки выпущу наружу! Не смейте к ней даже пальцем прикасаться!

Абонент отключился.

Черт, черт, ебучий случай! От волнения, осознания всей этой дерьмовой ситуации в теле снова появилась агрессия. Захотелось крушить эту чертову служебную машину, пинать ногами обугленные остатки дома, да накостылять наконец-то Димке, ведь именно он разлучил меня с Кристи. Не выдержал, стукнул по бетонному столбу, который когда-то держал калитку. Только столб, да покрытая копотью кирпичная кладка печи остались от всего моего «богатого» наследства.

— Вов, что тебе сказали?

«Вы, надеюсь, поняли, что это частное дело, к которому не следует привлекать Следственный комитет и полицию. Или…»

Молниеносно приблизился к Лапугину, захват, выкрутил сзади руки. Димка, конечно, парень натренированный, но на моей стороне был фактор неожиданности. Прижал его лицом к капоту машины.

— Дай мне ключи от машины!

— Вовчик, ты что творишь?!

— Ключи от машины!! — заорал я — Быстро, Дим!

— Ты вообще понимаешь, что делаешь? Подозрения насчет тебя еще не сняты! Потом проблем не оберешься!

— Дима, — начал почти уговаривать его, — мне нужно быть одному, нельзя подвергать Кристи опасности. Ну же! Ключи!! — снова заорал я.

— Как я могу их дать, ты мне руки выкрутил?

Да точно, совсем голова не варит. Все так же удерживая мужские запястья за спиной, полез в карман Лапугинских штанов. Ключики, вот они, миленькие, а потом нащупал кобуру с оружием.

— Пистолет я тоже возьму.

— Вовчик, ты совсем охренел! За это тебе и мне такого втыка дадут!

— Все равно. Я должен ее найти. И оружие мне может пригодиться.

— Карпов, блядь, не делай глупости, мы найдем Кристину, освободим! Не корчи из себя героя!

— Дима, прошу тебя, прикрой, мне нужно действовать одному.

Оттолкнул Лапугина подальше от машины, сам молниеносно нырнул в салон, мотор довольно зарычал радуясь возможности куда-то ехать, нажал по газам. Хорошо, что я частенько бывал здесь в детстве и знаю практически каждый кустик. Так… теперь мне нужен новый телефон, да и машина тоже. Я ведь не могу доверять Лапугину, один раз он уже сдал меня. Сейчас тоже, вполне возможно, станет выслуживаться, чтобы получить лишнюю звезду на погоны. Черт, а кому я могу доверять?!

— Саш, привет.

— Карпов, слышал, тебя арестовали. Что за бред творится?!

Отключил телефон. Нет, зачем я Кравцова буду подставлять. Кто может помочь? Кто? Думай, Вовчик, думай! Ну конечно. Настало время и горе-папаше исправлять свои ошибки. Только вот звонить со своего телефона опасно, скорее всего, он прослушивается. Если Лапугин на этот счет еще не успел распорядиться, то другие, более могущественные люди, вполне могли подсуетиться. Остановил машину и пешком, огородами, пошел к дому отцовой крестной, бабы Нади. Благо, она жила близко, на стыке двух деревень. Уж она-то не выдаст!

***

«— Скажи, Кристи, а какие у тебя мечты?

— Хочу создать проект, по которому построят что-нибудь по-настоящему прекрасное, необычное, не побоюсь этого слова, фундаментальное, определяющее облик нашего города. Хочу, чтобы дедушка гордился мной.

— Он тобой и так гордится. Тобой невозможно не гордиться. Что еще?

— Еще я мечтаю путешествовать, увидеть, изучить поближе, в реальности, архитектуру разных стран и народов. Знаешь, был такой архитектор Фриденсрайх Хундертвассер. Надо же, смогла произнести! У него получались поистине поющие дома, свободные, олицетворяющие то, что будет вечно — радость, сказку и дух странствования. Его здания есть в Австрии, Германии, Швейцарии, Израиле, Новой Зеландии. Вот бы хоть на несколько из них посмотреть, побывать внутри, понять, как все это спроектировано. Одно дело, нарисовать, другое — облечь свои фантазии в архитектурную конструкцию, это же настоящее искусство. Хочу съездить в Китай посмотреть на гостиницу-арку и музыкальную школу в форме черного рояля со скрипкой, а еще в Польшу — там есть такой необычный дом, его называют горбатым. В Австралии тоже мечтаю побывать, увидеть своими глазами здание Сиднейской оперы, и в Мельбурне институт молекулярных исследований. А сколько необычных зданий есть в Америке. Я была когда-то в Нью-Йорке, но там ведь в каждом штате есть свои архитектурные шедевры, чего только стоит Центральная библиотека Канзас Сити. Представляешь, здание сделано в виде стопки книг, в Аризоне есть необычное сооружение в виде перевернутой пирамиды, центр музыки в Сиэтле — это совершенно невообразимое».

А что ты хотел, Вовчик, Кристина — прекрасная жар-птица, оказавшаяся по каким-то необъяснимым причудам судьбы в твоих объятьях, желая, видимо, чтобы ты ее немного приласкал, точнее, оттрахал от души. Но не надо себе льстить Карпов, ты ведь не лучший ебарь в мире... Помнится, я расстроился после того разговора. Ее желания и планы так отличались от моих, а самое главное, в них совершенно не виделось места для скромного лейтенанта милиции Карпова. Болван! Все люди разные и мечты у всех разные. Но разве это означало, что ее мечты нельзя было совместить с моими, сделав их нашими? Ладно, хватит вспоминать и распускать нюни. Ты должен все исправить. Слава богу, баба Надя позаимствовала мне старый жигуленок внука. В нем плохо работала печка, поэтому в салоне была ужасная холодина, а окна постоянно потели, впрочем, пустяки, главное, этот ретро-авто передвигался.

С отцом Кристины мы встретились в придорожном кафе. Среди дальнобойщиков, обедающих тут, он, в своем костюмчике с иголочки, дорогом галстуке и стильных очечках, выглядел несколько нелепо, словно пришелец с другой планеты. Посмотрел Сергей Иванович на меня недобро. Считает, видимо, что я не подхожу его дочери. Плевать… Мне вот тоже хотелось, чтобы у Кристины был более любящий отец, заботящийся, прежде всего, о ней, а не о собственной шкуре. Тогда все могло бы сложиться по-другому.

— Что случилось? — нервно поинтересовался он. — К чему эта конспирация?

— Мне позвонили похитители Кристины, их интересуют бумаги Роберта Евгеньевича, которые случайно оказались у меня, успел перехватить сына вашего друга первым.

Серей Иванович заметно напрягся.

— Что было в этих бумагах?

Не стал его жалеть.

— Компромат на многих всеми уважаемых людей нашего города, на вас в том числе. Если бы эти документы попали в прокуратуру, боюсь, многие головы полетели бы с мягких насиженных кресел, да прямиком на тюремные нары.

Теперь Сергей Иванович немного побледнел.

— Вы отдадите их похитителям?

Было бы что отдавать. Губы невольно растянулись в кривой грустной ухмылке.

— За Кристину я все готов отдать. Но у меня есть одна новость, которая, думаю, вызовет у вас противоречивые чувства. Можете радоваться, Сергей Иванович, тюрьма вам больше не грозит — бумаг нет.

Брови Калашникова вопросительно поднялись.

— Это правда?

— Да, в тот день Кристину выпускали из Сизо… я спешил, да и, честно сказать, не знал, что делать с этими чертовыми бумагами, а потом, в общем, мне было не до грязного компромата вашего верного друга, поэтому засунул документы в расщелину старой яблони. Затем мой коллега, неправильно интерпретировав информацию, решил проявить бдительность и посадил меня в каталажку. Придурок! Пока я там куковал, дом сожгли, огонь перекинулся на сад.

По холеному лицу Калашникова пробежала тень облегчения. За такую реакцию который раз захотелось дать ему в челюсть. Тоже мне, папашка.

— Теперь у меня нет бумаг, но думаю, похитившие Кристину люди в это вряд ли поверят.

После моей фразы мысли о дочери пришли-таки в голову главного архитектора города, поскольку в его взгляде появилась растерянность.

— И что теперь делать?

— Слава богу, я не совсем потерял голову в объятьях вашей дочери и бегло просмотрел содержимое конвертов. Самый явный человек, которому очень нужно, чтобы документы не стали достоянием общественности — Новиков Павел Александрович.

Имя звучало на всю область. Глаза Сергея Ивановича потрясенно расширились. — Нет, он бы не стал похищать Кристину, у нас с ним приятельские отношения.

Криво усмехнулся.

— Если вы, спасая свою шкуру, отдали Кристину своему хорошему другу-садисту для услады, то другие люди ради сохранения свободы да политической карьеры могут пойти намного дальше. На приятельские отношения уж точно наплюют с высокой колокольни. И вы должны знать, с кем был связан Новиков в девяностые годы.

Щеки Сергея Ивановича побагровели, опять задел его за живое. Правде всегда тяжело смотреть в глаза.

— Я ничего не знал о том, что Роберт шантажировал Кристину. И вообще, он сам толкнул меня на эту аферу, будь она неладна, без его прикрытия я бы никогда не решился. Роберт говорил, что сразу же уничтожил все бумаги, которые имели отношение к той истории.

Эх, сказать бы ему пару ласковых... Внезапно другая мысль пришла в голову.

Остальные люди, возможно, тоже не знали о существовании компрометирующих документов. Иначе вряд ли Швец, при всей его хватке и высокой полицейской должности, прожил бы так долго живым и здоровым. Новиков не тот человек, с ним шутки плохи, он бы не стал сидеть спокойно, зная, что в любой момент нелицеприятные факты его жизни могут выплыть наружу. Ведь вычислить, где бумаги, в принципе, не составляло большого труда. Что-то тут не так. Почему только после смерти этого старого волчары все засуетились?

— Вдруг это не Павел Александрович?

Черт… Кристинкин отец отвлек меня от размышлений, а ведь показалось, что я нащупал что-то серьезное.

— Если не Новиков украл вашу дочь, то мне придется хорошенько поднапрячь мозги, вспоминая, кто еще фигурировал в тех документах. Но время... Мы упустим время...

— Чем я могу помочь? — слава богу, «любящий папочка» вспомнил о своем отцовском долге.

— Мне нужно поговорить с Новиковым.

Сергей Иванович посмотрел на золотые часы, которые украшали его запястье.

— Сейчас четырнадцать тридцать. Он скорее всего на рабочем месте в администрации.

Млять, млять, млять…

— Удостоверение Следственного комитета мне не вернули. А просто так в здание администрации вряд ли удастся попасть. Нет, пожалуй, если начать махать пистолетом на вахте, меня, может, и пропустят, но думаю, до кабинета заместителя мэра города я, скорее всего, не доберусь. Застрелят на подходе.

— Это не проблема, у меня в мэрии полно знакомых.

— Сергей Иванович, действовать надо быстро и решительно. Вам в том числе. Вы должны понимать, мы идем туда не чай пить. Оружие есть?

Калашников снова побледнел. Не лучшего напарника я себе выбрал, интеллигент хренов.

— Есть травматический пистолет...

— Годится.

Вскоре мы уже подъезжали к зданию, где работал Новиков Павел Александрович. Через турникет охраны прошли без проблем. Сергей Иванович лишь величаво кивнул в сторону меня: «Этот — со мной».

Что ж, побудем «этим». Мне абсолютно все равно, как называться, лишь бы побыстрее высвободить мою темноглазую девочку. Надеюсь, я не ошибся в своих умозаключениях и за этим похищением действительно стоит Новиков. Кабинет заместителя мэра мы отыскали довольно быстро, что неудивительно, Калашников тут бывал неоднократно. Ну да, приятельские отношения ведь.

Вошли в приемную. Удача нам сопутствовала, кресло секретарши пустовало. Но в приемной сидел здоровенный бугай и со скучающим видом что-то высматривал в своем смартфоне. На нас он обратил внимание слишком поздно. Вскочил с кресла, руки нырнули за пояс. Там, наверное, находился пистолет, но я был первым и точным ударом в солнечное сплетение отправил громилу отдыхать в угол комнаты. Получилось немного громко. Павел Александрович мог услышать. Наклонился, вытащил травматическое оружие охранника.

— Свяжите его хорошенько, закройте дверь приемной, чтобы никто не мог войти из коридора, — бросил я более чем растерянному от моих варварских методов Калашникову.

— Да что вы себе позволяете...

— Бегом, Сергей Иванович, бегом.

Черт. Все-таки мы сильно шумели, дверь кабинета заместителя мэра открылась, и появился Новиков собственной персоной.

— Сергей, что тут происхо…

Договаривать не стал, потому что вместо валяющегося в отрубе телохранителя его встретило дуло пистолета, который я позаимствовал у своего иногда слишком бдительного коллеги. Лицо Павла Александровича вытянулось. Глаза старого хитрого лиса забегали, ища выход из этой ситуации. Я быстро преодолел расстояние между нами, и теперь оружие утыкалось ему прямо в лоб.

— Без глупостей, или твои мозги еще долго будут соскребать со стен.

— Кто вы такой?!

— Капитан юстиции, Карпов Владимир Константинович.

По глазам понял — моя фамилия ему была знакома, а значит, Вовчик, в расчетах похитителей ты не ошибся.

— Вместо пяти, я решил встретиться с вами чуточку пораньше. Хотя, думаю, сами вы бы не явились на встречу, прислали бы своих холопов. Где Кристина?!! — заорал я.

— Не понимаю, о чем вы говорите?!

Поздно, мой дорогой заместитель мэра. Глаза тебя выдали, теперь в непричастность Новикова я вряд ли поверю.

— Бери телефон и звони, чтобы через час, нет, полчаса, Кристина была на улице Гоголя, возле магазина «Лента»!! Жива и невредима!

— Гаденыш, ты зря в это ввязался!

— А вы, Павел Александрович, просчитались, похитив Кристину. Думаете, только вы можете действовать методами девяностых? Звони! — грозно крикнул я и взвел курок пистолета.

В дверь кабинета приемной постучали. Млять… да млять же.

— Сергей, — позвал женский голос, — дверь отчего-то закрыта.

Видимо, секретарша вернулась…

У Калашникова дрожали руки, трусливый сукин сын. Помощник из него никудышный, такие, как он, могут только делать вид, что ничего не знают и ничего не происходит вокруг.

Слегка переместился, встал сзади чиновника, пистолет теперь упирался в затылок растерянного заместителя мэра.

— Я стреляю точно, — зашептал прямо в ухо высокопоставленного чиновника. — Давай, скажи ей, чтобы она шла прогуляться.

— Катенька, тут ко мне люди пришли, иди погуляй, золотце, а мы пока поговорим спокойно!

Надеюсь, «золотце» — шаблонная секретарша, ноги от ушей, сиськи, словно два арбуза, и умом особо не блещет. Будет худо, если она догадается... Каблучки зацокали по направлению от двери кабинета.

— Отлично, а теперь звони.