Дорога на закат

Глава 10

В доме было душно от жара очага и развешанных сушиться вещей.

В очаге тлели красные угли, и от того комната напоминала больше хорошо протопленную баньку.

Тем не менее, Онри, словно не замечал этой удушливой жары, сидел над жаром и даже протягивал ладони, словно пытался их отогреть.

— Ты не устал? — осторожно спросила я и он вздрогнул, словно и не замечал меня до этого времени.

Повернулся и как-то рассеянно на меня взглянул, будто мысли его все еще витали где-то очень далеко. и только теперь я заметила мерцающий на его шее амулет. Небольшой и продолговатый. Ничего особенного, если бы на нас, не дай боги, напали грабители, то вряд ли покусились на такую безделушку. Но я чувствовала внутри него очень мощную магию.

Она отдавалась легким звоном в ушах.

— Да, пора, наверное, нам укладываться спать, — кивнул, наконец, маг.

И тут же резко поднялся с табуретки, сбросил сапоги и, не раздеваясь улегся на кровать.

Я расправила постель и легла, укутавшись в тонкое одеяло.

— И как он спит на этом убожестве? — вздыхал, ворочаясь, Онри. — Сколько лет уже… мог бы и поприличней что-то придумать.

Я не сильно понимала, что такого убогого было в обычной кровати, но смолчала. А вот мысль о том, что они заняли обе кровати обеспокоила.

— А где будет спать Вилент?

— Наверное, со своей собакой. Он никогда не разлучался с ней раньше.

Почему-то, это меня не удивило. Скорее удивило бы, будь это не так.

— А как давно ты его знаешь? — наконец, решилась спросить я.

Все ж интересно было, жуть.

Улыбка тут же сползла с лица Онри. Он отвернулся к стенке, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

Я снова попыталась уснуть, но любопытство скреблось в груди точно мышка стянувшая сухарик, доводя до нервной чесотки.

— Онри! — попыталась я снова разговорить мага. — А как вы познакомились с Вилентом? Я думала маги не очень хорошо относятся к людям.

— Глупости. Все зависит от человека. Или мага, — не поворачиваясь пробубнил Лосс.

— Онри! Расскажи. Я же не смогу уснуть… — начала клянчить я.

Дядя перевернулся на спину и тяжело вздохнул:

— Не думаю, что это хорошая история на ночь. И не думаю, что она тебе понравится. Но ладно. Сама просила.

Я даже села на кровати и приготовилась внимать рассказу.

— Ты, должно быть, слышала о том, что дети от смешанных связей не имеют магии или каких-либо нестандартных сил. Это так, но Вилент, как бы это выразиться, исключение.

Я был молодым магом, едва получившим звание магистра, некие полномочия Имперского посыльного и был еще по юношески уверен, что способен изменить мир. Из-за моих способностей, контролировать сознание человека, я быстро добился места тайного советника Императора и доверенного лица его высочества. Должность требовала некой осторожности и даже тайности. И потому по делам Империи я чаще перемещался инкогнито, а подписанные бумаги с печатью Императорской семьи, открывали передо мной любую дверь.

Стоит ли говорить, что я чувствовал себя всесильным, а все вокруг, было незначительным, мелким и пустым.

В городе… неважно, как он назвался. На севере Империи, я оказался, по личному делу крон-принца. Должен был прибыть туда тайно и нигде не засветиться. Но не тут то было. Скитаясь несколько дней по городу, ожидая аудиенции у особы, связанной напрямую с моим заданием, я и познакомился с маленьким Вилентом.

Знаешь, чем отличаются большие города? Там есть судьи и палачи. Это не деревня, где два соседа, за межу своей делянки, просто огреют друг друга оглоблей и проблема решена. Там все идут в суд. Платят деньги и получают справедливость. И, знаешь, какая их основная задача? Не справедливый суд, нет. Они просто чистили улицы от бродяг, мелких воришек, нищих… более важные особы низшего мира, с легкостью запугивали, подкупали или просто убивали заартачившихся власть имущих. Это устраивало обе стороны, как ты понимаешь. Но видимость создавать приходилось. И на плахе оказывались оголодавшие дети, не платящие налоги шлюхи, карманщики и рыночные попрошайки.

В тот день на городской площади, я увидел, как секут ребенка лет восьми-девяти. Толпа гудела и улюлюкала. Паренек извивался под плетью, но привязанный за руки и ноги кожаными ремнями, он лишь стонал и рвался, как раненый зверь.

Казалось бы, что тут особенного? Но я не мог пошевелиться, не мог отвернуться, и уйти тоже не мог. Впервые мой дар разрывал меня на части и туманил разум.

Обида. Злость. Гнев. Непонимание… Жуткая какофония чужих чувств накрыла меня с головой, практически не оставив от меня лично — ничего.

Это жуткая особенность Видящих. Хорошо, что тебе не придется ее испытать на себе.

Казалось, меня вынесло в иную реальность, из которой я смотрел на все совершенно под особым углом. Со стороны жертвы.

Я даже не успел заметить, как путы порвались и мальчишка с такой силой набросился на городского палача, что почти сразу вышиб из него дух. Когда я опомнился, толпа уже с ревом бросилась на парня и, казалось, вот-вот разорвет его куски. Мне пришлось задействовать всю свою магию, чтобы принудить беснующуюся толпу отступить.

У меня получилось, но я едва мог держаться на ногах, когда забирал мальчика с возвышения и пробирался сквозь одурманенную толпу к трактиру, где остановился несколько дней назад.

На пределе собственных сил, я дотащил его, или он меня, до своей комнаты на постоялом дворе и рухнул без сил.

Когда сознание вернулось, первым делом, конечно, я вспомнил о мальчике. Вообще, он, по моим представлениям о нормальности, должен был испугаться и сбежать. Но Вилент сидел возле кровати. Молчаливый, серьезный и хмурый…

Сюда я его привез сразу же после того, как выполнил задание Императора и отчитался о нем верховному видящему. Единственное, что он пожелал взять с собой — щенок. Маленький черный бродячий пес, с которым он делился своей едой и спал с ним в обнимку. Дрог очень дорог Виленту.

Мне пришлось держать ответ перед самим Императором, и доказывать невиновность мальчика перед магистратом. Потом выплачивать неустойку за смерть палача, который скончался через несколько дней, после памятных событий. Краснеть перед матерью, которая решительно не понимала — зачем оно мне все было нужно…

И кто знает, чем бы это все могло закончиться, если бы не личное расположение Императора и высокая родословная…

Но оно того стоило, Нарри.

Позже, я разыскал его мать. Ею оказалась молодая девушка из городской нищеты. Она не больно жаловала мальчика, и, кажется, даже обрадовалась тому, что возможно больше никогда его не увидит. Она рассказала о том, что отец его был заезжий маг из стихийников. Я хотел было узнать его имя, но видимо он представился выдуманным и разыскать его не удалось. Да и не думаю, что это было бы хорошей затеей. Маги не очень-то рады своим бастардам.

Я начал наблюдать за ним год за годом. С возрастом он становился все сильнее. Его слух, нюх и зрение стали почти звериными. И даже подумал, что наследил в небольшом городке — оборотень.

Но — нет! Он давно достиг возраста зрелости, но еще ни разу не оборачивался. Потому не понятно, что с ним не так…

И я начал учить его охоте на нежить и нечисть. Так он и стал нелюдимым Охотником, Нарри.

Вилент — непонятное явление и ему не следует попадаться в руки магам. Его просто замучат или, того гляди, вообще — убьют. Знаешь ли, одаренные не очень любят такие отклонения.

Думаю, не стоит говорить о том, что и Вилент знает, чем грозит ему близкое знакомство с другими магами. При последней и единственной встрече, нам удалось скрыть его способности, но вряд ли удастся проделать это же еще раз.

Я едва смогла сдержать слезы, проникнувшись несчастной судьбой мальчика. Сложно было представить мне, принимавшей заботу матери, как что-то само собой разумеющееся, как это — быть никому не нужным существом. Презираемым всеми и отвергнутым собственной матерью. Я тихо возблагодарила всех богов и попросила сил и здоровья для Брианны Ардне.

— Он для меня гораздо больше, чем просто ученик или даже друг. Он — моя семья.

Ну а вот это уже неправдоподобно даже.

— Неужели бабушка не соизволила устроить для тебя выгодный династический брак?

— Почему же? Она, конечно, пыталась, но ее дети увы не отличаются послушанием. Ни я, ни твой отец… а уж моя сестра… дорогая племянница, это долгая история и я не хочу говорить об этом на ночь глядя. Доброй ночи.

— Доброй ночи! — отозвалась я, давая понять своим тоном, что разочарована внезапно прервавшимся разговором.

Я долго ворочалась в постели, но и сама не заметила, как меня сморил сон.