Дорогой Аарон (ЛП)

Вообще-то, я не должна была удивляться, учитывая то, что именно он раскладывал продукты на второй день. Может быть, он осмотрел дом, а может быть, это было то самое место, где они останавливались, когда приезжали в Сан-Блас в прошлом году. Вполне возможно все так и было.

Но я продолжила пялиться на него, когда он ответил нарочито низким голосом:

— Алло?

Может, я и не такая спортивная, как Жасмин, или умная, общительная и красивая, как моя мама и сестра, но я унаследовала от отца превосходный слух, зрение и зубы. Всякий раз, когда я шла на какой-нибудь концерт — вставляла затычки в уши, и все прекрасно слышала. Поэтому, хотя Аарон почти шептал, я слышала его. Изменился не только тон его голоса, но и выражение лица. Прямо в мгновение ока.

Накануне вечером у нас случилось недопонимание, но это было совсем не похоже на то напряжение, пронзившее его тело сейчас. И да, я знала, что он может хмуриться и быть чем-то недовольным, и выражать это недовольство кому-то, но я никогда не думала, что он может говорить вот так:

— Чего ты хочешь?

И если это не было грубостью, ну тогда я не знаю…

Его черты ничуть не изменились, когда он ответил голосу на другом конце провода:

— Я в порядке. Уверен, Колин передал тебе, что со мной все в порядке.

Кто такой Колин?

— Слушай, — почти прорычал он через мгновение. Я вплотную прильнула к стеклянной панели, отделяющую веранду от гостиной, как будто это приблизило бы меня к происходящему внутри. — Если бы я хотел увидеться с тобой, пока был дома, то увиделся бы. Извини.

Я знала, что Аарону не чужд сарказм, но сегодня он вышел на новый уровень. С кем он разговаривал? У кого вообще в наше время есть стационарные телефоны?

— Я в пляжном домике…

В пляжном домике. В каком-таком пляжном домике. Погодите-ка секунду…

— Мне пора. Если хочешь поговорить, позвони Колину или Пейдж…

Знакомое имя. Пейдж — это же имя его сестры. Значит, Колин — старший брат? Или нет…

— Я уже ухожу. Пока, — резко он закончил разговор. Он совершенно не походил на того душевного понимающего парня, которого я знала.

Он стоял там, весь такой высокий и худой, натянутой стрелой. И только когда он наклонился, и вскинул руки, чтобы переплести пальцы на затылке, я отвернулась. Мое сердце бешено стучало.

Я пытался все переварить. Телефонный звонок. Как изменился Аарон — Джекил и Хайд. Он упомянул сестру и видимо брата. Пляжный домик.

Он ведь ни разу не упоминал об аренде дома, да?

Он несколько раз говорил о том, что у него были нормальные отношения с отцом, так что это никак не мог быть он… это была женщина, которую он неоднократно называл своей «биологической матерью», которая «ушла»?

Мозг включился в работу со скоростью миля в минуту. Думай, думай, думай.

Тут мне вспомнилась его футболка, в которой он был в первый день: Холл Авто. Он никогда не упоминал, чем именно занимался его отец, только что у него были сотрудники и что его брат с сестрой работали на него.

Я прекрасно отдавала себе отчет — это не мое дело, но любопытство так и свербело мозг от не-лжи, но и не-правды Аарона, которую Аарон, возможно, скрывал от меня. Может быть, он и не скрывал, но и не был откровенен. Еще раз заглянув в дом, чтобы найти Аарона в том же положении, что и несколько мгновений назад, я открыла интернет на телефоне и забила Холл и Шреверпот.

Не прошло и двух секунд, как на экране появились пять разных результатов. Пять разных результатов для пяти разных автосалонов в штате Луизиана, все они называются некоторыми вариациями HALL AUTO. В груди сжалось сердце. Он не лгал мне и все же я ничего не могла с собой поделать. Потребовалось около минуты поиска, прежде чем я нашла раздел «о нас» на одном из веб-сайтов дилерского центра. Мне бросились в глаза такие ключевые слова, как «семейный бизнес с 1954 года» и «семейные ценности». Но именно три фото ниже вызвали столбняк всего тела.

Одно из фото было старым, годов 50-х, рядом, как бы сказали сегодня, с винтажным авто стояли мужчина и женщина. Снимок как снимок, ничего особенного.

Второе фото было сделано сравнительно недавно: мужчина лет пятидесяти стоит рядом с белым автомобилем.

На третьем снимке с датой был мужчина, стоявший между двумя молодыми людьми и маленькой девочкой. Этот же пожилой мужчина похоже был и на первом снимке, но молодой человек рядом с ним был зеркальным отражением Аарона, только более молодой версией. Девочка стояла от него на некотором расстояние. Ну и на заднем плане можно было отчетливо разглядеть хорошо знакомое лицо. Разве что оно было значительно моложе, чем сейчас.

На фото Аарону было лет семнадцать-восемнадцать, и второй юноша был определенно его братом.

Кроме того, Аарон мне сказал, что его отец всегда покупает только белые машины.

Его отец владел автосалонами. И не двумя-тремя маленькими, торгующих поддержанными автомобилями на маленьких улочках, а огромными дилерскими центрами. И этот бизнес переходил из поколения в поколение.

Разве он не говорил мне, что не хочет присоединяться к семейному бизнесу, и все думали, что он тупой? Разве он не говорил, что отец поддержал бы его материально, если бы ему что-то было нужно? Разве он не сказал мне, что с деньгами у него все в порядке? И всегда так туманно.

Но почему он просто не рассказал мне все, как есть? Неужели он считал меня охотницей за деньгами?

Но я тут же отбросила эту глупую мысль. Он бы никогда так не подумал. Наверняка у него были свои причины не рассказывать мне про семейный бизнес.

Оставался самый главный вопрос: с кем он разговаривал по телефону? Его отец владел пляжным домиком? Я знала, что смогу выяснить, по крайней мере, второй вопрос, но выяснять это за его спиной было подло.

Мне нужно доверять ему. Не нужно принимать его молчание на свой счет. Мне нужно…

— Извини, — сказал Аарон, выходя на крыльцо. Его выражение лица было каким-то натянутым. Он откашлялся и сел рядом со мной. Он улыбнулся, но я знала, что на душе у него скребли кошки. — Может сходим еще порыбачить? Что думаешь?

— Спокойной ночи, — крикнули Бриттани и Дес, когда они пошли к себе в комнату.

Все уже разошлись по своим комнатам.

Аарон, который сидел на диванчике, пока мы смотрели DVD «Мумия», которое он «нашел» в большой стопке других фильмов, поднялся и пустым взглядом посмотрел в мою сторону. И такой взгляд у него был почти весь день и вечер, с тех пор, как мы вернулись с рыбалки. Он изо всех сил старался вести себя нормально, мило, как обычно, пока мы стояли на пирсе, но я-то догадывалась, чем заняты его мысли.

— Устала?

Мы почти не разговаривали во время рыбалки, на которую с нами пошел Дес. После рыбалки, Аарон сказал, что ему нужно вздремнуть и остался дома, а я пошла с девушками на пляж. Когда мы вернулись, спустя два часа лежания под зонтиками, обнаружили, что все парни срубились. Аарон в кресле, Макс на диване, а Дес похоже у себя в комнате. Я помогла Бриттани приготовить ужин. Все проснулись, когда мы закончили.

Не было большой натяжкой сказать, что я пыталась дать ему пространство, потому что видела, с ним что-то происходило и он не хотел этим делиться. Последние часы (особенно во время фильма) я напоминала себе, что он пригласил меня, потому что хотел провести со мной время. Потому что он заботился обо мне. И мне свойственно вести себя как убитая горем дебилка, которая игнорирует его, потому что типа ранены ее чувства.

Можно было подумать, дескать, я знала, что жизнь сложная штука, но похоже таки не очень.

Итак его отец (семья) богат, и он не сказал мне об этом ни слова. И что?

Кто-то ему позвонил и этот кто-то вывел его из равновесия настолько, что все его поведение изменилось и он не хотел об этом говорить. И что?

Я покачала головой, стараясь, что выражение моего лица оставалось кристально ясным и легкомысленным, чтобы ничем не выдать как скверно у меня на душе. Не то чтобы я не знала к чему это приведет.

— Я не устала, а ты?

— И я, — ответил он, потирая ладонями шорты цвета хаки.

Я наблюдала за ним. Все его тело говорило, что с ним что-то происходило. Мне даже больно было на него смотреть. Что я могла сделать, чем помочь?

— Не хочешь прогуляться по пляжу? — спросила я, не подумав.

Надо отдать ему должное, он не колебался. Он кивнул и встал.

Мы не мешкая спустились по лестнице и вышли на улицу. Аарон по дороге прихватил из прихожей фонарик, но так и не включил его пока мы шли по дорожке залитой лунным светом. Я уже довольно здесь погуляла, чтобы точно представлять сколько пляжных зонтиков и шезлонгов нам попадется.

Я ничуть не удивилась, когда Аарон направился к тому месту, куда мы ходили смотреть на восход в то первое утро. Он уселся на песок. Единственным звуком доносившемся до меня, кроме шума волн, было его дыхание. Мне хотелось плакать. Я не хотела его таким видеть; мне плевать кто или что так его расстроило. Я просто не хотела, чтобы с ним творилось… ну вот это… что бы это ни было, подавляющее в нем все те чудесные качества, которые я в нем так любила. Но проблемы нужно решать по ходу. Я не смогла сразу же придумать стратегию, поэтому просто спросила в лоб:

— Ты в порядке? — Я уселась рядом с ним и вытянула ноги. У меня не хватило духу наказать его за скрытность. Он был моим другом, и я переживала за него.

Он кивнул, глядя на воду, но сделал он это как-то рассеянно, что вновь подтвердило — его гложет какая-то фигня.

Я была уверена, что у него были свои причины, и если он еще не понял, что может говорить со мной о чем угодно, то это либо я так дала понять, либо он был глуп, потому что уже можно было в этом разобраться.

— Хорошо проводишь время? — Я не хотела на него давить.

Аарон кивнул, и я заставила себя перестать думать о вещах, которые не имели ко мне никакого отношения.

— Я и не думал, что время так быстро будет лететь.

— Согласна, — сказала я, переводя взгляд на темную воду. — Я боюсь возвращаться домой.

Пауза, а потом:

— Серьезно?

— Ну да. Как бы мне хотелось остаться здесь на месяц другой. — Я вздохнула. — Это было бы идеально.

Он повернул голову и взглянул на меня и вдруг мне показалось, что я увидела его настоящего, человека, привыкшего прятаться у всех на виду.

— В чем дело? Стрессуешь из-за работы?

Я кивнула, не отрывая взгляда от воды.

— Типа того. Я старалась как-то забить на это, но не особо вышло. Мама прислала ссылку на вакансию на ее работе. Она пока открыта. И я задумалась, что мне делать, когда я вернусь. — Я сказала правду. Мама прислала мне ссылку со смайликом в конце, но проблема была в том, я размышляла, но размышляла о том, что твориться с ним.

— Ты ведь это не серьезно? — спросил он. Теперь он был больше похож на себя. Не совсем Рон нашего Рурона, но довольно похоже.

Я не смогла перевести на него взгляд.

— Не знаю. Наверное, к тому времени, как я вернусь от папы, они уже наймут кого-то. Но… Но в моей ситуации, долго мне без заработка не протянуть.

— Но ты же не хочешь работать в офисе, — напомнил он мне.

— Ну да, не хочу, — я сглотнула и снова сосредоточилась на полуночном заливе, не желая смотреть на него, говоря правду. — Аарон, я трусиха. Я ведь говорила. Мне так страшно, что у меня ничего не выйдет. Я ведь рассказала тебе о безумствах, что творила. И все же рыбалка была для меня шоком. Рыбалка. По-моему, хватит уже испытывать судьбу, уже несколько месяцев прошло как я ушла от тети.

— Ты не трусиха, — сказал он и как бы невзначай коснулся ногой моей ноги. Но я даже мысли не допустила, чтобы позволить сердцу затрепетать. Я и только и держала в голове, что в этом был весь мой Аарон. И опять же я не могла сказать ему, что заметила: его что-то гложет.

Короче, я просто выдала, довольно странным голосом:

— Не хочется тебя разочаровывать, но я трусиха из трусих. — Аж самой грустно.

— Нет, это не так.

— А вот и так, мы ж об этом говорили.

— Говорили, но я так не считаю.

— Аарон…

— Повторяю: ты не трусиха, — назидательно произнес он. — Чего ты боишься, что у тебя может не получится? — спросил он, повышая голос.

Я сморщила нос и, наконец, повернула голову ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом на секунду, прежде чем посмотреть вперед и пожать плечами.

— Много чего. — Может я и не хотела говорить об этом, но я не хотела, чтобы он снова возвращался к своему угрюмому, унылому дерьму.

— Например?

Пришла моя очередь вздыхать.

— Не знаю. Всякого. Прыгать с самолета. Набивть тату. — Махнула рукой на воду. — Черт, да ночью купаться и то мне страшно. Короче массу всего.

Аарон помолчал.

— Боишься купаться ночью?

— Ты же видел пару дней назад, как я сиганула на тебя, когда что-то коснулось моей ноги. И помнишь, как я чуть не разрыдалась, когда ты мне всучил первую пойманную рыбу. И вот сейчас в воде наверняка плещутся Челюсти с Лох-Несским чудовищем в обнимку, и стоит мне только войти в воду, как они меня сожрут.

Аарон хихикнул, и я поймала себя на том, что улыбаюсь ему больше, чем кому бы то ни было. Я посмотрела на него и обнаружила, что он стоит, заложив руки за спину, и смотрит на меня. Я вновь перевела взгляд на воду.

— Несси до тебя не доберется, — заявил он.

Я искоса посмотрела на него и ухмыльнулась.

— Вы с ним на короткой ноге?

— Ага, а ты нет что ли? — Он шуточно пихнул меня локтем. — Лезь в воду. Ничего тебе не угрожает.

— Нет.

— Руби.

— Аарон.

— Полезай в воду. Ты говоришь, что тебе страшно, но я-то знаю, что ты смелее, чем говоришь, так что вперед.

У меня вытянулось лицо.

— Тебе легко говорить.

— Почему?

Я моргнула.

— Наверное потому что ты почти ничего не боишься.

Он нахмурился.

— Я много чего боюсь.

Теперь была моя очередь удивляться и приподнимать брови.

— Типа?

— Я же говорил. Того, что не могу контролировать. Быть неудачником.

— Ты никогда им не будешь, и я не могу контролировать гигантских чудовищ, которые плавают тут.

Он вновь вздохнули и сделал вид, что не слышал мою тираду про неудачника.

— Несси по другую сторону океана, а Челюсти не заплывают на мелководье. С тобой все будет в порядке.

Я усмехнулся, но Аарон не издал ни звука. Он был слишком занят тем, что выжидательно смотрел на меня, как будто ждал, что я увижу причину и решу, что да, я пойду в воду, настолько темную, что никто ничего не сможет увидеть в толще воды, потому что это было логично. Но он просто продолжал смотреть.

Смотреть во все глаза.

Эдак с минуту…

— Аарон, — пробормотала я, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на небо, потому что я больше не могла выдерживать его взгляд.

Только когда он быстро поднялся на ноги и выпрямился, я наконец взглянула на него, обнаружив, что это длинное тело нависает надо мной. Его руки на мгновение потянулись к подолу футболки, прежде чем он стянул ее через голову и бросил без церемоний на песок.

Я отпрянула и жадно уставилась на его пресс на секунду другую, но потом взяла себя в руки и перевела взгляд на его лицо.

— Что это ты делаешь?

Не отрывая взгляда от моего лица, он потянулся к молнии на шортах. Продолжая наблюдать за мной, он расстегнул молнию и стряхнул их с узких бедер, на которые я бросала взгляд всякий раз, когда он был в купальных трусах. И вновь его тело, как и всегда, выглядело безупречным, даже в лунном свете, одетый в боксеры. Я чувствовала себя последней извращенкой, потому что не могла отвести взгляд от этого великолепия.

— Снимаю одежду, чтобы она не промокла, — ответил он небрежно, снимая шорты.

— А с чего это ей промокать? — нервно спросила я, ну чисто истеричка. Похоже я сама же вырыла себе эту могилу. И ежу понятно, чем это все закончится. Вот знала бы, что желание подбодрить его так дорого мне обойдется, так десять раз подумала, прежде чем кидаться ему на помощь.

— С того, что я иду в воду. — Он сложил шорты и бросил их поверх футболки. — Идешь?

И мое сердце заколотилось быстро-быстро.

— Нет.

Аарон подмигнул.

— Да.

У меня сжалось горло.

— Аарон…

— Пойдем, мы не станем заплывать на глубину. Можешь держать меня за руку.

Я закашлялась. Аж слюной брызнула. Чуть кишки не выкашляла.

— Мне бы хотелось, заходя в воду, держаться за нечто больше нежели твоя рука…

Аарон поперхнулся. Слабо сказано: поперхнулся.

— Господи, Ру, — выдохнул он.

Вот блин.

Кровь прилила к лицу.

— Ты же знаешь, что я не то имела в виду.

Его смех был таким открытым, громким и счастливым, что во мне что-то щелкнуло.

— А прозвучало пошло, да?

— Еще как!

Я и не знала, что он может так громко смеяться.

— Я пошла в дом, — пробормотала я и не шелохнулась.

Он запрокинул голову и расхохотался еще сильнее, положив руку на идеальный пресс, на который я ни в коем разе не собиралась смотреть. Наконец он закончил ржать, сделал глубокий вдох и очень довольный собой произнес:

— Ладно, ладно, я просто прикалываюсь над тобой. — Я сощурилась, когда он поднял руки, чтобы вытереть глаза. — Пойдем со мной в воду, и я больше никогда не буду поднимать эту тему. Обещаю.

Я простонала.

— Руби.

— Аарон.

— Пошли со мной в воду, — продолжал настаивать он. Правда при этом он выглядел почти нормальным.

Я уставилась на него.

— Вот уж дудки.

Он посмотрел на меня.

— Пожалеешь потом, — дразнил он.

Да блин, откуда он так чертовски хорошо меня знает?

Я фыркнула. И опять он был прав, черти его задери.

— Ну пойдем же. Только ты и я? — мягко произнес он. — Рурон навсегда.

Вот угораздило же меня, он мог сказать все, что угодно и выбрал: Рурон. Мне хотелось расцеловать его и поколотить одновременно.

— Рубик Кубик. Когда будешь входить в воду, можешь держаться за все, что хочешь. С тобой ничего не случится, я не позволю.

Он сделал меня. Порвал на британский флаг. Какая же я жалкая.

Сжав руки в кулаки, я простонала.

— Только на… две минуты. Две минуты и все.

Я бросила взгляд в сторону волн, неспешно накатывавших на берег. Спокойных и черных-пречерных. Мне совершенно не хотелось туда идти… но я знала, чего он добивается. И он знал.

Но…

Я прижала кулаки к бедрам и сказала все как есть:

— Мне страшно.

Он моргнул и в следующее мгновение он присел передо мной на корточки, так что его лицо оказалось напротив моего. Он сжал мою руку между своими ладонями. Когда он поднес мою руку к груди, его слова были мягкими и нежными:

— Я буду все время с тобой. Ты же знаешь, я тебя не брошу на произвол судьбы.

Хуже всего было то, что я знала — он говорит правду. Вот братья могли меня кинуть, но не Аарон. Ни за что. Только не он. Тем более, если знал, что я по-настоящему напугана, а я напугана, просто крындец насколько.

— Две минуты, и все. Тебе нечего бояться. В такое время они уже не кормятся…

Я перестала дышать.

— Руби. — Он издал тихий смешок. — На свете гораздо больше всякого дерьма, чем в воде, здесь речь о том, как ты сталкиваешься с такими вещами, которые не можешь контролировать, понимаешь?

Я застонала. Блин, он был прав.

— Ты же понимаешь, — ответил он на свой же вопрос, когда я промолчала. — Я не оставлю тебя. Ты храбрее, чем думаешь.

Серьезно? Это я-то? Или по крайней мере… я могла бы такой быть. Разве я сама себе это уже не доказала?

Мне больше не хотелось быть той трусливой Руби, хотя, возможно, я останусь ею навсегда. Возможно. Но мне не хотелось чего-то бояться, чтобы продолжать этого активно избегать. Мама, которой раз за разом разбивали сердце, все же не боялась влюбляться снова и снова, несмотря на то, что в прошлом у нее ничего не получалось. А вот Жасмин боялась только проигрыша на соревнованиях. Мама и Жасмин были самыми бесстрашными людьми. И я могла бы стать такой же. В конце концов, у нас была одна и та же ДНК.

Сама того не осознавая, я поднялась на ноги. Я определенно не заметила, что снимаю футболку, пока она не оказалась у меня над головой, и я бросила ее поверх кучи одежды Аарона. И только когда мои руки потянулись к резинке шорт, я поняла, что Аарон снова поднялся.

Он наблюдал за мной. Его веки были слегка прикрыты и возможно сосредоточены на каком-то объекте, но благодаря темноте, сложно было сказать наверняка. Теперь была его очередь задавать вопросы:

— Что это ты делаешь?

Я стянула шорты.

— Раздеваюсь, не хочу, чтобы одежда промокла. Не переживай, я не собираюсь обнажаться.

Несмотря на темноту, я заметила как дернулся его кадык. Но он больше не проронил ни слова, когда я положила шорты поверх остальной одежды. Нервы от предвкушения были натянуты как струна, но к черту все, я войду в гребанную воду. Две минуты. На две минуты я смогу зайти в воду.

Я нервно выдохнула.

— Уверен, что я могу держаться за что захочу?

Аарон приподнял бровь, и мне показалось, что он уже сомневался в своем смелом предложение.

— Ну хорошо, только не забудь о том, что пообещал мне, — предупредила я его, делая шаг к воде. — Давай уже покончим с этим.

Он задержал свой взгляд на мне еще на секунду, прежде чем опустил голову ровно настолько, чтобы это можно было расценить как кивок, а затем сделал шаг вперед. Я подождала, пока он окажется рядом со мной, повернулась лицом к воде и вошла в воду. Только когда вода коснулась моего колена, я вздрогнула и сделала полшага в сторону, ближе к нему.

А потом я потянулась и схватила его за предплечье.

— И это все? — спокойно спросил он, как только мои пальцы коснулись его.

Я покачала головой, глядя вниз и стараясь не волноваться, когда чернильная вода начала плескаться у моего бедра.

— Ох, нет.

— Тогда что…

Я проворно, подобно ниндзя зашла ему за спину. Мои ладони легли ему на лопатки, мысленно отмечая какая теплая у него кожа. Когда я прикоснулась к Аарону, его позвоночник покрылся мурашками. Я подняла руки выше, чтобы ухватиться за его шею. Я знала, что собираюсь сделать и знала, что друзья не совсем так себя ведут. Но он же сам предложил, не так ли? Я могу хвататься за что захочу.

— Вперед, ковбой, — сказал я за две секунды до того, как прыгнула ему на спину.

Сейчас, вспоминая об этом, конечно, я должна была предупредить его.

Потому что он был не готов.

От слова совсем.

Предупреди я его, мы бы не рухнули в воду. А я еще умудрилась перелететь с кувырком через него и головой уйти под воду. На секунду мне показалось, что я вот-вот утону, и мне потребовалось слишком много времени, чтобы подняться на ноги. Словно я и правда чуть не отдала концы.

Я услышала, как он сплевывает воду.

— Что блин это было? — кашляя произнес он.

Отплевавшись и откинув мокрые волосы, я скрестила руки на груди и сообщила:

— Тебе не отвертеться, ты прокатишь меня на спине.

— Да я бы тебя прокатил, если бы ты предупредила, — ответил он, посмеиваясь. Вот теперь он был похож на моего прежнего Аарона, поэтому я не стоило сожалеть о произошедшем. — Я стукнулся лбом о дно и пробороздил животом по песку.

Я вздрогнула.

— Прости. Дурацкая была идея. Если это не знак того, что мне нужно убираться отсюда подальше, пока меня не сожрали, тогда я не знаю, какие еще нужны доказательства.

Прежде чем я успела сделать шаг к берегу, рука Аарона опустилась на мое плечо и в следующую секунду у меня перед глазами появилась гладкая мускулистая спина.

— Мы уже промокли, чего уж теперь, залезай.

Я засомневалась, но Аарон придвинулся ближе. Подайся я чуть вперед — то прижалась бы к его коже.

Я видела его профиль в лунном свете, когда он посмотрел на меня через плечо.

— Я могу нести тебя на руках, если хочешь.

Аарон понесет меня на руках?! О да, черт возьми.

Однако, если включить здравый смысл и ради моего же душевного спокойствия, разумеется, нет. Взбрело ж ему такое в голову.

— Нет, все путем, — произнесла я, скорее всего, сбивчиво и быстро. — На этот раз ты готов?

— Я был бы готов и в прошлый раз, если бы меня предупредили…

Я не стала мешкать, опустила руки ему на плечи и запрыгнула, уперлась коленями ему в бедра и обхватила его шею так крепко, что еще чуть-чуть и задушила бы. А потом его ладони оказались у меня на заднице, и я взвизгнула, когда он приподнял меня чуть выше.

— Ру, мне нужно сделать вдох, прежде чем я потеряю сознание, и мы оба станем приманкой для акул.

Я попыталась развязать ноги и убрать их с его талии, но получила хлопок по бедру.

— Не дергайся, мы зайдем поглубже, — сказал он и усмехнулся.

— Как скажешь, — пробормотала я. — Но клянусь, что если мы после этого превратимся в статистику по нападению акул, которая цапнет меня в лицо, а пластический хирург не сможет исправить увечья, ты женишься на мне, и будешь любоваться моим лицом всю оставшуюся жизнь, и это будет напоминанием, что ты всему виной.

Он усмехнулся так тихо, что я едва услышала. Спустя считанные секунды, он уже был по грудь в воде. Я чувствовала, как он дышит, и была уверена, что он чувствует мое дыхание и чувствует, как мое сердце бьется. А оно билось так быстро, что готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.

Но я не обращала внимания, я вообще ни на что не обращала внимания, кроме огней из окон прибрежных домиков. Но только почти полная луна освещала зеркальную водную гладь. И только ощущение крепкого тела Аарона и прикосновение его рук к моей коже.

— Эээ, ты там в порядке? — спросил он шепотом, будто тоже впал в транс.

— Более чем, — согласилась я, прижавшись губами к его уху. — Я могу и привыкнуть.

— В следующий раз сама в воду войдешь?

Я фыркнула.

— Вот еще, ни за что. Но если в следующий раз предложишь свою спину, то я могу повторить эксперимент, — сказала я, ослабевая смертельную схватку ровно настолько, чтобы ущипнуть его за щеку. — Я уже поблагодарила тебя за приглашение?

— Сегодня еще нет, — задумчиво произнес он.

Вновь обняв его за шею, я прошептала:

— Тогда спасибо, что пригласил.

А Аарон сжал мои икры и произнес в ответ:

— Спасибо, что приехала, а потом, — спасибо, что писала мне столько времени.

Этот человек полностью владел моими мыслями и сердцем, но не имел об этом ни малейшего представления.

— Тебе не нужно меня благодарить.

Он чуть повернул голову, как будто мог видеть меня краем глаза.

— Почему же?

— Потому что. Поверь, ты гораздо больше помогла мне, чем я тебе.

— Не.

— Это правда.

— Неа, — принялся спорить он. — Руби, ты себе представить не можешь, как были мне нужны твои письма. — Пауза. — Даже я себе этого сначала не представлял.

Я чуть собственным языком не подавилась и мне пришлось усилием воли подавить распространения теплоты, которое начало растекаться от живота по всему телу. Я не имела права претендовать на его чувства, особенно, если учитывать, сколько всего он не мог мне рассказать.

— У тебя ведь тоже две семьи. Я знаю каково это.

Кончики пальцев коснулись моих икр, и я почувствовала, как он вздохнул подо мной.

— Нет, не знаешь, и я надеюсь, что никогда не узнаешь, — сказал он голосом, в котором звучало смирение или грусть, а может, и то и другое. — Есть так много вещей, которые ты видишь и слышишь, что никогда не сможешь забыть или выбросить из головы, как бы ты ни старался. Только после знакомства с тобой, я вновь услышал свой смех, Руби. — Этот идеальный профиль наклонился в сторону, и я увидела, как он краем глаза смотрит на меня. — Ты не знаешь, что это значит для меня.

Я шмыгнула носом, тронутая его словами, и так безумно влюбилась в этого парня, что хотела сварить зелье, которое заставило бы его влюбиться в меня, чтобы он остался со мной навсегда. Если бы я могла, то продолжала бы поить его им всю оставшуюся жизнь. Я бы сделала все для того, чтобы заполучить его.

Но к сожалению, это всего лишь пустые фантазии.

Мне оставалось только надеяться, что он примет потуги обнять его за нелепые цепляния из страха.

— Аарон, ты лучше, и вовсе не засранец, — прошептала я ему на ухо.

Если бы кто-нибудь стоял в этот час на пирсе, то наверняка услышал бы наш смех.

Глава 20

Дебилизм, конечно, но следующим утром я проснулась, чувствуя себя как-то иначе.

Хотя может «иначе» не совсем подходящее слово, но я чувствовала…

С другой стороны, хрен его знает как именно я себя чувствовала. После того, как я провела в воде куда больше двух минут, цепляясь за Аарона, как паукообразная обезьяна, что-то во мне, казалось, изменилось. Может в этом и есть разница между тем что ты думаешь и тем как оно на самом деле происходит. Ты пересиливаешь себя и совершаешь нечто, и после осознаешь, что ты не тот, кем ты всегда себя считал. Несмотря на все, что, как мне казалось, узнала накануне, я чувствовала себя счастливее, спокойнее, просто… лучше, хотя и была вымотана после пяти часов сна.

В то утро, затащив себя в ванную, я быстро приняла душ и направилась наверх, безостановочно зевая. Привычно прихватив бутылку с водой, я пробрался на балкон и попыталась очистить свой разум, насколько это было возможно. Я пыталась думать о вещах, которые делали меня счастливой, и о том, как пахнет воздух. Я старалась думать о чем угодно, только не об Аароне.

Но будто влюбленная старшеклассница все время мыслями возвращалась к нему. Думала о том, как я за него переживала, что меня разочаровало его недоверие ко мне. Как бы мне хотелось, чтобы он не нравился мне так сильно, но с этим уже ничего не поделать. Но если все же удавалось переключиться и не думать о нем, я думала о том, что буду делать, когда вернусь домой после посещения отца.

Дверь на веранду распахнулась и на пороге появился Аарон. С подносом. Под глазами виднелись синяки, но он улыбался мне еще теплее прежнего. Происходило что-то, чего я не понимала.

— Доброе утро, — сказал он.

— Доброе утро, — откликнулась я, наблюдая, как он направляется ко мне.

Он протянул мне тарелку и опустился в то же кресло, что и вчера. На белой тарелке лежали два блинчика с чем-то похожим на шоколадную крошку. И они были в форме головы Микки Мауса.

Я подняла глаза и увидела, что он выжидающе смотрит на меня и улыбается.

— Нравится? — спросил он, вытаскивая из кармана шорт две вилки и протягивая одну мне.

Я не могла перестать лыбиться.

— Как это ты сумел?

— Скиллы.

Я закатила глаза, при этом продолжая улыбаться.

— Не, правда.

Он подмигнул.

— Нашел, что в шкафу пылилось. Мне показалось, что тебе понравится.

В шкафу в пляжном домике его отца. Напомнила себе и довольно.

— Я ведь уже говорила: ты не обязан для меня готовить каждое утро. Я могу и хлопьями обойтись.

— Мне хочется, — просто, но твердо, ответил он.

И я как законченная идиотка не удержалась и спросила:

— Почему?

Опустив вилку на тарелку, он начал отрезать кусок своего простого круглого блинчика.

— Потому что я так хочу, Ру, — непринужденно ответил он. — Ешь, поторапливайся. Нам нужно идти.

— На рыбалку? — спросила я с такой надеждой в голосе, что сама себе удивилась.

Его рот расплылся в улыбке.

— Неа. За ракушками.

— За чем, прости? — прохрипела я.

— Ты не ослышалась. У тебя есть какие-нибудь резиновые тапочки с собой?

— Я похожа на последнюю идиотку, да?

— Ты не похожа на идиотку. — Аарон склонил голову набок и ухмыльнулся.

Но его улыбка говорила о другом. Я выглядела как идиотка. На улице было больше тридцати градусов жары, на голове у меня красовалась соломенная шляпа, а на шее нечто, что Аарон назвал приспособой, которая напоминала ворот водолазки.

— Я типа собиралась на дерби в Кентукки, но потом передумала, и решила покататься на лыжах, и в конце концов, решила рвануть на пляж.

Он покачал головой, но я не могла не заметить улыбку на его лице.

— У тебя шея довольно красная. Я же говорил тебе, намазать побольше крема от загара, — сказал он уже раз в пятый.

Я уже в который раз втерла себе в кожу гель алоэ вера, прежде чем Аарон подошел ко мне с приблудой и улыбнулся так мило, что я не поняла, что он надевает мне на голову, пока шляпа не оказалась у меня на голове.

— Мы могли бы проплыть дальше и нырнуть, но будем держаться берега. В прошлый раз я нашел здесь кучу таких.

В прошлый раз. И как я не догадалась. Ничего страшного, это не испортит наш день.

— Скажи, если жара совсем достанет, тогда мы закончим, — сказал он, отступая, чтобы взглянуть на меня.

Я вздохнула, на что он только сильнее разулыбался.

— Я раздражаю, да?

Раздражает ли он меня? Не, это было не так. Я ему так и ответила.

— Нет. Ты просто… — Я махнула рукой. — Ты такой милаха. — Хотя ничего мне не рассказываешь.

Его смех почти избавил меня от боли.

— А надо быть грубым с тобой?

— Вот еще, — хмыкнула я.

Он улыбнулся и повернулся ко мне спиной. Но прежде чем зайти в воду, он бросил через плечо:

— Если решишь опять прыгнуть мне на спину, предупреди, хорошо?

У меня на секунду открылся рот и закрылся. Я моргнула.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты сам знаешь кто?

Аарон остановился, запрокинул голову и расхохотался.

— Ага, но только ты единственная, кто заменила это на сам знаешь кто.

— Ха, ха. — Я пошла за ним. — Я над этим работаю.

Он опять прыснул от смеха, а потом бросил через плечо:

— Уроки с Руби с утра.

Я была рядом с ним, когда толкнула его бедром.

— Заткнись и покажи, что мы ищем.

— Нужна помощь?

Я так и застыла с задранным локтем. Я сидела на краю дивана в гостиной пляжного домика, тюбик с гелем из алоэ лежал у меня на бедре. На кресле слева от меня, на фоне звона кастрюль и сковородок, сидел Макс, откинувшись на спинку сиденья. Он улыбался. На диванчике напротив сидели Бриттани и Дес. Они, обнявшись, смотрели телик. Аарон на кухне мыл посуду, которая не влезала в посудомоечную машинку, оставшуюся после вкуснейших спагетти, которые умудрилась приготовить семнадцатилетняя девушка единственной здоровой рукой, хотя остальные ей и предлагали помощь. После она ушла к себе, чтобы поболтать по телефону.

Я пыталась снова намазаться гелем, но получалось не очень. Во-первых, я не видела, что мажу, а во-вторых, после добычи моллюсков и купания, руки мои были будто ватными.

— Эээ, — пробормотала я себе под нос, глядя на человека, который спал почти все эти дни. Мы вроде как толком и не говорили за это время, но пока вроде как все было хорошо. — Помоги, — ответила я и застенчиво улыбнулась. Почему-то мне было неудобно ему отказать. Я терпеть не могла, когда мне говорили, что нужна помощь, а когда я ее предлагала — отказывались.

Едва кивнув, этот красивый парень, про которого я знала, что ему было около тридцати и он работал в ночную смену на нефтеперерабатывающем заводе, встал и сел на подушку рядом со мной. Его колено коснулось моего, но я не придала этому значения, протягивая ему тюбик с гелем.

— Спасибо, — промямлила я, опуская подбородок, чтобы подставить шею для лечебных процедур.

Я услышала, как крышка тюбика со щелчком открылась и раздался характерный звук выходящего геля из тюбика. Через несколько секунд я почувствовала прохладное прикосновение его покрытых гелем пальцев, слегка коснувшихся моего затылка и двигающихся по кругу.

— Я думал, Аарон заставит тебя шарф накинуть или что-нибудь такое… — произнес Макс, намазывая гель.

Глядя на свои загорелые бедра, я улыбнулась.

— Он заставил. Это ожог двухдневной давности. Мне казалось, что он почти прошел.

— Ну может быть, — сказал он, продолжая водить пальцами по моей шее. — На вид не очень.

— Немного, — призналась я, поглядывая на него через плечо.

Макс улыбнулся мне так, что полгода назад я бы свалилась с дивана от счастья или, по крайней мере, написала бы кому-нибудь, дабы разнести весть, что ко мне прикасался сексапильный парень. Но теперь… теперь я не чувствовал ничего, кроме благодарности.

— Теперь все тип-топ, — сказал он, убирая руки.

— Спасибо, — сказала я, забирая у него тюбик и ставя ее на столик рядом со мной. Повернувшись, я обнаружила знакомые шорты цвета хаки, стоящие практически передо мной.

И не успела я ничего сказать, как он рухнул на диван между мной и Максом. Мне пришлось немного подвинуться, чтобы дать ему возможность сесть поудобнее, как, впрочем, и Максу, его лучшему другу. Причем Макса он потеснил довольно конкретно. Что происходит? Не было нужды смотреть по сторонам, чтобы выяснить как обстоит дело со свободными местами. Их было полно. Не то чтобы я хотела, чтобы он сидел где-то еще, но…

Я хихикнула, когда он откинулся на подушки. Ему удалось втиснуться между нами только благодаря тому, что мы с Максом прилично потеснились.

— Что это ты делаешь? — спросила я, когда он устроился поудобнее и посмотрел на меня сверху вниз.

Он перекинул руку и положил у меня за спиной на спинку дивана.

— Сажусь. — Я поморщилась, а он улыбнулся в ответ. — Шея болит?

— Не очень, — честно ответила я. — Все в порядке. Оно того стоило.

— Если хочешь, остаться в домике, чтобы дать шее отдохнуть, то не вопрос, — предложил он, передвинув ногу так, чтобы она была теперь полностью прижата к моей.

— По-моему, так будет лучше. извини. Но ты не должен торчать со мной целый день в доме, если не хочешь. Я могу телек посмотреть или типа того.

Его рука опустилась мне на бедро. Какая же я молодчинка, что сразу же, как вернулась в дом, приняла душ и побрила ноги.

— Ру, мне не…

И тут прежде, чем я успела даже сообразить что к чему, с моих губ непроизвольно сорвалось:

— Если ты хочешь позвонить своей подружке и позависать с ней, то нет проблем, я пойму.

— Подружке? — медленно проговорил он, прищуриваясь.

И чего я подняла эту тему? Кто меня за язык дернул. Теперь-то куда деваться…

— Эээ… официантка.

— Официантка?

Дерьмо.

— Из того ресторана.

И вот на тебе, со скоростью улитки, которая мчит на всех порах, выражение его лица с растерянности сменилось на некое подобие самодовольства что ли. Гмм, очень интересно.

— Руб, я конечно с ней хорошо знаком, но она мне не подружка.

Я держала рот на замке.

— Она когда-то тусовалась с моим братом. Она милая вроде. Но мы не друзья.

Гм. И что же я после этого могла выдать, кроме:

— О?!

Блондин рядом со мной ухмыльнулся слишком самодовольно.

— Она не в моем вкусе.

— Она только что засунула свои пальцы ему в задницу?

Чего? Кто? Куда? Тут же забыв про тип и нетип Аарона.

Бриттани на другом конце комнаты разразилась смехом.

— Еще как!

— Что за хрень ты там смотришь? — последовал второй вопрос Макса, когда он сел и оглядел комнату, чтобы убедиться, что его младшая сестра все еще на кухне.

Но нет. Ее там не было.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как Аарон напрягся рядом со мной. Он подался вперед, опустил ладони на колени и произнес спокойным ровным голосом:

— А можно канал переключить? Не стоит Руби с Минди смотреть эту хрень.

Чё? Ну Минди понятно, а я-то тут причем?

— Переключите куда-нибудь, — решительно сказал Аарон. С такой решительностью города берут. — Здесь вообще-то Руби.

И когда еще три пары глаз повернулись в мою сторону, я покраснела. Полностью. До самых корней волос

Несмотря на то, что мне было начхать на девицу, сующую пальцы в задницу парню — видали мы такое и не единожды — я внутренне съежился, когда Аарон сравнил меня с семнадцатилеткой. Потому что прекрасно понимала, о чем он и почему так рьяно настаивает на своем. Защитничек.

Он намекал на то, о чем я подумала. Никаких сомнений.

Ну и что мне оставалось? Только тупо улыбаться остальным. В глазах нездоровый блеск, лицо преисполненное смущением. Я уставилась на свои чистые ногти, уперев ладони в колени.

— Можете не переключать, — почти шепотом произнесла я и мне не хотелось говорить об этом, но…

Но друзья моего друга, будучи куда милее и добрее, нежели я могла себе вообразить, переключили канал. Тут же.

Они все подумали…

Ну да, они подумали, что я того, девственница. Или чиста и непорочна. Короче, девственница.

Что это вообще? На дворе шестидесятые прошлого века что ли? По-моему, порно уже давно на расстояние клика мышки, не? Или он думал, что я не смотрела ничего эдакого в инете за закрытыми дверьми поздними ночами?

Не то чтобы девственница это фу-фу-фу и бе-бе-бе, но я ж не девственница. И давно уже не в их рядах, с чего Аарон взял обратное?

Мне потребовалось какое-то время, чтобы сообразить. Я была в полном замешательстве.

Ах ну да: у меня никогда не было парня, я сохла много лет по одному и тому же парню, толком не ходила на свидания. Вот в чем дело. Супер.

Вот же ж блин.

Я не могла смотреть на него, поэтому вслепую потянулась через столик за своим гелем, но попался мой сотовый. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Аарона, когда поднесла телефон к лицу и открыла свой блокнот, набирая слова. В жизни бы не подумала такое писать, тем более Аарону. Но я не знала, как изящно, да кого там изящно, просто выйти из этого дурацкого положения. Я не могла позволить ему продолжать думать… об этом. Неудивительно, что он думал обо мне как о младшей сестре, если сравнивал меня с Минди. Это была моя вина. Абсолютно.

Ты же знаешь, насколько я в восторге от того, что ты так мил со мной? — написала я, прежде чем украдкой передала ему телефон.

Его брови поползли вверх, когда он взял у меня из рук телефон и прочитал написанное. На лице появилось выражение замешательства.

— Знаю, — ответил он, прежде чем вернуть мне телефон.

Не и как блин мне с ним объясняться теперь? Мне сроду не приходило в голову, что придется с кем-то это обсуждать. И вот я вынуждена ломать голову, по ходу придумывая правила игры. Но как ни крути, поговорить-то надо.

«Я не настолько НЕВИННА», — напечатала я.

А потом добавила: но спасибо, что приглядываешь за мной, а потом положила телефон на бедро. Он без колебаний поднял его и прочел слова.

Он вернул телефон.

Я понял… что ты в теме, — был его ответ.

Чё? В теме?.. Неужели он сейчас вынудит меня сказать это? Серьезно?

Я искоса посмотрела на него и встретилась с ним взглядом. Прочистив горло, я написала ответ, от которого у меня внутри все сжалось. Может быть, мне следовало бросить это и позволить ему продолжать верить в то, во что он верил.

Что ты подразумеваешь под «в теме»? Я видела… пенисы. Я видела… всякое в инете.

Он покраснел, пока читал мой ответ. Я еще не видела, чтобы он так краснел. Он помедлил. Сглотнул и его пальцы заметались по сенсорному экрану. Закончив, он вернул мне телефон.

ОК.

Что ж, надо сказать ему, решила я. И покончить с этим. И я написала:

Я не девственница.

Походу он не ожидал, что я напишу такое, потому что, прочитав, он резко поднял взгляд на меня, словно сверял написанное с лицом. Но потом он медленно, я бы даже сказала очень медленно, напечатал сообщение и положил телефон мне на бедро.

Я думал, ты сказала, что у тебя никогда раньше не было парня.

Серьезно? Нет, ну правда, он серьезно? Пока я печатала ответ, мое сердце бешено стучало: а у тебя был секс только с теми девушками, с которыми ты был в отношениях? Написала ли я это скорее защищаясь. Нужно ли было это писать? Да. Определенно. Но я никогда никому об этом не рассказывала, и… ну, я выбрала его. И не то чтобы мне было так уж просто в этом признаться.

Аарон секунду смотрел на экран, а потом его кадык дернулся.

Нет. Был его простой и очевидный ответ, который я знала, даже не взглянув на экран. Его внимание все еще было сосредоточено прямо перед собой, и я даже не знала что думать из-за этого.

Но что же мне было делать? Лгать? Позволить ему продолжить страдать двойными стандартами. Я конечно виновата, что не дала сразу понять что к чему, и вообще не гордилась тем, как все это вскрылось и если бы можно было вернуться назад, я бы не допустила случившиеся.

Но сказанного не воротишь.

Это было всего раз, мне было 21. Он не был моим парнем ни тогда, ни потом. Он почти сразу же пожалел об этом, и, кроме того, что извинился передо мной, мы больше никогда не говорили об этом.

Мое лицо покраснело, когда я закончила печатать правду, но я продолжала держать телефон в руке, пытаясь придумать, что еще я могла бы сказать ему.

Мне не нравилось говорить об этом, потому что тяжело вспоминать о том, что отдала тому человеку себя, а ему, как оказалось, это нафиг не сплющилось. И как бы выходило, что я его вынудила принять меня, а после он еще же меня и отверг, дав понять, что все это было огромной ошибкой. Сказав, что был, так сказать, «во власти момента». Понимаешь? Я чувствовала себя кретинкой.

Аарон медленно взял у меня телефон и прочитал сообщение, по крайней мере, три раза, судя по тому, как его глаза несколько раз скользнули по экрану. Затем медленно-медленно он напечатал сообщение и положил мой телефон обратно на бедро, чтобы я могла взять его.

Что случилось?

Нервы не давали мне покоя, когда я вспоминала об одной вещи, о которой изо всех сил старалась никогда не думать.

Сразу после того, как мне исполнился 21 год, я сказала себе, что постараюсь быть более общительной, что буду чаще добиваться того, чего хочу, понимаешь? Я попыталась выбраться из своей скорлупы. День рождения моего брата через несколько месяцев после моего, и он решил устроить вечеринку. Я пошла. Из меня паршивый выпивоха. Тем вечером я выпила слишком много маргариты, так что вела себя несколько иначе. Наверное, вела себя расковонее и общительнее. Так бы я сроду не подошла к нему и не заигрывала как ненормальная, если бы столько не выпила. В итоге мы проговорили всю ночь. Он был так добр ко мне и дружелюбен… он вел себя так, будто я ему нравлюсь, но думаю, что я все это придумала, и когда я хотела вернуться домой, он предложил взять меня с собой.

Когда он высадил меня, спросил, не хочу ли я пойти с ним на вечеринку на следующий день. Я не особо хотела, но и отказывать не хотелось. И я пошла. И в тот вечер я еще и слишком много выпила, потому что очень нервничала. Я просто хотела ему понравиться. И он был клёвым. Я так и думала.

Я прочистила горло и продолжила печатать.

По дороге домой я буквально набросилась на него. Буквально. Это было самым крышосносным до моего знакомства с тобой. Он пытался сказать мне, что это плохая идея, и мы не должны это делать… но мы не остановились. Он отвез меня к себе. Все случилось там. После этого он даже не взглянул на меня. Высадив у дома, он поцеловал меня в щеку, так ничего и не сказав больше. На следующий день он пришел ко мне и сказал, что мы не должны были этого делать. Что я для него как младшая сестра, и он надеется, что я никому ничего не скажу. Я пообещала, что буду молчать, но когда он ушел — разрыдалась. И проплакала несколько дней. Правда я надеялась, что он передумает, и однажды вернется и извинится. Но нет, больше он не поднимал эту тему, и я не стала.

Я знала, что Аарон видел, как дрожали мои руки, когда я печатала, а потом положила телефон ему на колено. Я видела, как он переводит взгляд с моего лица на телефон. Я же опустила руки на колени и ждала пока он дочитает. Наверное, он прочитал раз пять, потому что на все про все у него ушло минут десять, но потом он все-таки напечатал ответ. Я не упустила, как дрожали его руки, когда он положил мой телефон на свою ногу, а не на мою.

На экране было только три слова, но я надеялась, что он их не напишет.

Это был он?

Мы оба знали кто это «он».

Но я не могла напечатать ответ, не могла заставить себя. Но мне удалось повернуть голову и встретиться с ним взглядом. Хотя мне так этого не хотелось, я кивнула.

Аарон моргнул.

Сглотнул.

Но взгляда не отвел.

И все же дышал он напряженно.

Эти карие глаза скользнули по моему лицу, когда его руки опустились на колени. И сжались в кулаки. Раз, два.

А потом он отвернулся и сделал еще один глубокий вдох. Он будто вобрал в себя весь воздух из комнаты, чтобы наполнить легкие.

Я была такой дурой.

Я и тогда была дурой. На зачем? Зачем я это сделала? Последние три года, я тысячи раз спрашивала себя об этом, и до сих пор не нашла ответа, который помог бы обрести душевный покой. Скорее всего, я так и не смогу найти этот ответ.

Мое сердце забилось еще быстрее, и слезы навернулись на глаза, когда я посмотрела вперед, как это сделал Аарон. На секунду я подумала о том, чтобы встать и пойти в свою комнату, сказав, что у меня болит голова или что-то в этом роде. Но я больше не хотела убегать. Руки покрылись гусиной кожей, желудок свело судорогой, и меня тошнило.

Для всего мира Егоза была все еще девственницей. Я никому никогда этого не рассказывала. Даже лучшей подруге. Ни единой душе.

Только Аарону.

И именно по этой причине я хранила свой секрет.

Я подняла левую руку и, не обращая внимания на то, как она дрожит, провела ею по нижней линии ресниц, сдерживая слезы. Я пыталась оправдать свои действия, говоря себе, что была молода и глупа, но это не помогло. Единственное, что меня успокаивало, это то, что никто, кроме Хантера и меня, не знал, что произошло. Я все еще помнила улыбку на лице моей мамы, когда я вошла в дом после того, как он высадил меня — после того, как Хантер сел в свою машину и даже не потрудился проводить меня до двери. Она спросила меня выжидательно и выглядела такой счастливой:

— Как все прошло, Егоза? Тебе было весело?

И в один из редких моментов своей жизни я солгала маме и сумела не разрыдаться, хотя больше всего на свете хотелось дать волю чувствам. Я сказал ей: — Это было весело. Хантер подвез меня.

Боже, как же я рыдала в душе, в надежде, что вода смоет все это. Совсем, навсегда. Когда Хантер заявился следующим утром, сказав, что я забыла у него удостоверение личности, я преисполнилась надежд. Меня просто разрывало от чертовой надежды. Но ему понадобилось всего пару слов, чтобы я поняла верно цель его визита. Никакого недопонимания.

Остальное уже история.

Моя вина, что была достаточно глупа и держалась за слепую веру, будто в конце концов он все осознает и вернется в мою жизнь. Сама виновата, это ведь я, ни кто-то другой, отложил мою жизнь на потом в ожидании любви, которой даже не маячило на горизонте. Во всем виновата только я.

Боковым зрением я увидела, как обе руки Аарона поднялись к лицу, кончики пальцев прижались ко лбу, когда он неровно выдохнул. Я видела, как Макс хмуро наблюдал за ним, словно не понимая, в чем дело. Типа он был один не в курсе, что происходит.

— Аарон, — прошептала я, прикоснувшись ладонью к его бедру, выглядывающего из-под шорт.

Он бросил на меня взгляд, а затем поднялся, тем самым, не намерено, конечно, стряхнул мою руку. Но что так, что эдак — намерено-не намерено, все едино — результат тот же. Следом он шагнул к дверям патио, что вели на веранду и, довольно прилично хлопнув ими, исчез.

Макс, наморщив лоб, уставился на меня округлившимися глазами.

— Что это с ним?

Я не собиралась давать ему подробных объяснений, но смогла в каком-то смысле ответить, хотя и прекрасно отдавала себе отчет, что это его лучший друг и он может невзлюбить меня только за то, что я расстроила Аарона.

— По-моему, я его разозлила.

Но выражение лица Макса тут же изменилось. Он закатил глаза и фыркнул.

— Ой, да не парься. Просто он за тебя переживает, потому и злится. Я все время его раздражаю.

И что это означает? Я только вчера видела, как он разозлился на того, с кем разговаривал по телефону. Кто же это мог быть тогда?

— Дай ему минутку. Скоро он будет в порядке, — заверил меня Макс.

Я колебалась. Хотела ли я пойти туда? Не… Хотяяяя может и хотела. Разве я уже не усвоила на собственном горьком опыте, что, когда его что-то беспокоило, он замолкал и отступал, пока не приходил в себя? Моя сестра Жасмин была такой же, и даже с ней я узнала, что иногда люди, которые так себя вели не подозревали, что им кто-то нужен, кто мог бы сказать: «да на плюй».

Но последнее чего бы мне хотелось, чтобы Аарон думал, будто мне плевать на его чувства, даже при том, что мне совершенно не хочется вступать с ним в конфронтацию в вопросе, касающегося Хантера.

Я устало улыбнулась Максу, поднялась и судорожно выдохнула через рот, прежде чем направиться в сторону веранды. Я не стала стараться открыть двери бесшумно, мне хотелось, чтобы он знал, что я иду. Войдя, я закрыла за собой двери. Он стоял возле перил, оперевшись на них локтями, сцепив пальцы рук. Несмотря на то, что веранду освещал только свет из гостиной, я заметила, как напряглись его челюсти и скулы. Я чувствовала, как напряглось его тело.

Но я не собиралась позволить этому запугать меня. Не в этот раз.

— Ты в порядке? — спросила я, делая шаг к нему.

Он не смотрел на меня.

— В норме.

Все во мне кричало: «вернись внутрь». «Внутрь, живо, я не хочу этого делать. Но…»

— Уверена, что так. А я вот что-то не очень.

Он чуть наклонил голову и взглянул на меня краем глаза.

— Мы можем поговорить позже?

Трусливая Руби сразу же согласилась, но не новая Руби — та Руби, которой я хотела быть. Она не могла трястись и рыдать, поэтому новая Руби произнесла:

— Неа, я бы предпочла сейчас.

— Руби, — внезапно в его голосе послышалось раздражение. — Я не в настроение, ясно?

— Куда уж яснее. Я вообще-то тоже не в настроение, но нужно. По-моему, я заслуживаю знать, почему ты так расстроен.

Аарон покачал головой, его взгляд снова устремился в сторону пляжа.

— Ты знаешь, почему я расстроен.

— Вообще-то нет. — Мой голос почему-то дрожал.

— Ты… ты… — он хмыкнул, будто даже не понимал, из-за чего злится. — Все, что ты мне рассказал, теперь имеет смысл. Я же говорила, что не люблю чувствовать себя глупо.

Что-то внутри меня поднялось в негодовании, из уважения к себе, и я снова заняла оборонительную позицию.

— Никто не знает, Аарон. Мне это тоже не нравится.

Его челюсть шевельнулась ровно настолько, чтобы я поняла, что он снова смотрит на искоса.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты знаешь о чем я. Мне тоже не нравится, когда меня держат в неведении.

Он мог бы солгать. Он действительно мог бы это сделать. Он мог бы прикинуться дурачком. Вместо этого Аарон испустил такой глубокий вздох, что казалось, будто он сдерживал его долгие годы. Какая-то часть его, казалось, сдулась, но он тут же сделал глубокий вдох.

— Слушай, мы можем поговорить об этом завтра?

— Нет. — Откуда, черт возьми, это упорство взялось у меня, но я продолжала напирать. — Ты не можешь отталкивать меня и выбирать когда говорить на неудобные темы. Я за тебя переживаю, потому не собираюсь возвращаться в дом, чтобы ты сидел тут и глушил выпивку. Я рассказала тебе то, что никому больше не говорила. Я знаю, что поступила глупо, ясно? Тебе не нужно напоминать мне об этом. Я жила с этим последние три года.

— Ты все время подталкиваешь меня быть храбрее, хотя я всякий раз не думаю, что способна на это, и после всего ты просто уйдешь и не будешь говорить об этом? Попытаешься все исправить? Я так не думаю, сэр. Может кто-то и отпустил бы тебя, и занялся своим делом, но не я. Особенно, когда речь идет о тебе, — сказала я. Голос мой то предательски повышался, то переходил на шепот, когда эмоции захлестывали.

— Я познакомилась с тобой, и знаю, что ты еще многого мне не рассказал, и это прекрасно. Однажды, надеюсь, ты сможешь мне доверять. Я знаю, что многие люди не давали тебе повода доверять им, но я не такая. Я не одна из твоих бывших подружек или типа того. Я обещала тебе, что не буду лгать, и мне жаль, что я скрывала это от тебя, но я надеюсь, ты понимаешь, как унизительно это было. Как мне все еще больно. Я не могу притворяться, что это не так, и меня убивает, что ты можешь думать обо мне иначе из-за этого.

Аарон опустил голову, пока его лоб не коснулся рук, свисавших с карниза балкона. Я слышала, как он дышит. Я чувствовала, что его напряжение никуда не делось, и знала, знала, что сейчас он не расколется. О чем бы он ни думал и из-за чего бы ни злился, это не могло решиться прямо сейчас.

И от этой мысли у меня в горле образовался комок разочарования и смирения.

Он ничего не сказал, и у меня не осталось слов, чтобы сказать ему. И тогда я сделала единственное, на что была способна, потому что не собиралась позволять себе плакать. Ни за что. Я устроилась на одном из ближайших стульев и сидела там, а Аарон продолжал стоять, прислонившись к перилам балкона.

Никто из нас больше не произнес ни слова.

Глава 21

Я нисколько не удивилась, когда проснулась на следующее утро и поняла, что у меня уже паршивое настроение, которое не имело ничего общего с усталостью и сонливостью после нескольких часов сна.

Прошлая ночь была утомительной, поэтому удивляться было нечему. Мы с Аароном пробыли на улице больше часа, все остальные разошлись по комнатам. Лишь после того, как он наконец отошел от перил, осознал, что я все еще здесь. Его кончики пальцев коснулись моего колена, когда он проходил мимо меня к двери, но даже не взглянул на меня. Аарон открыл дверь и подождал, пока я поднялась и вошла внутрь.

Когда он начал выключать свет, я наконец спустилась вниз и направилась прямо в свою комнату. Я решила, что если он захочет поговорить, то может прийти ко мне в комнату и сказать все, что захочет. Но он этого не сделал.

Может он разочаровался во мне из-за того, что я не девственница или что была такой малолетней дурой? Или злился за то, что я держала это в секрете? А может дело совсем в другом?

Ни единой подсказки.

Но я точно знала, что чувствую себя измученной, хотя спать больше не хотелось. У меня не было сил сидеть с ним в тишине на случай, если он не будет готов говорить. Какая-то часть меня ожидала, что все так и будет. Разве мы не провели две недели без разговоров в прошлом? У меня оставалась всего пара дней, и я не хотела портить их, но и извиняться не собиралась.

Расстроенная, я отключила ноутбук от того места, где оставила его заряжаться на полу, открыла его, подключила наушники и начала стримить фильм через Нетфликс. Комнату заливало солнце, но я не обращала на это никакого внимания до самых титров. Я не колеблясь открыла дверь, чтобы пойти в ванную с одеждой, свернутой под мышкой. В доме не было слышно ни звука, но я не придала этому значения. Мне не потребовалось много времени, чтобы принять душ и одеться, и я не спеша намазала алоэ на шею у себя в комнате, обратив внимания, что кожа неплохо заживала, хотя когда горячая вода попадала на то место, было то еще удовольствие.

Окончательно осмелев, я наконец покинула свою комнату с намерением пойти в гостиную, желая просто покончить с этой неловкостью. Но не успела я сделать и шага, как услышала сверху знакомый голос, который почти шептал.

— Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, — сердито прошептал Аарон.

Когда ответа не последовала, я окончательно убедилась, что он разговаривал по телефону. По-хорошему, мне следовало бы вернуться в комнату, и не подслушивать, но я тупо застыла на месте, пока его сердитый голос разносился по всему дому.

— Тебе нужно больше денег, так?.. Не, совсем так, ты хочешь, чтобы я дал ему понять, что у тебя кончаются деньги, так, да?.. Опять? Опять на нуле… Сколько можно? Это уже который раз? Пятый? Ты уже пятый, нет шестой раз, просишь замолвить за тебя словечко? Я никак в толк не возьму с чего ты взяла, что на этот раз я передумаю? Я же сказал тебе, если что-то нужно, позвони Колину. Может он сжалится, но ни я, ни Пейдж этого делать не будем… Что?

И снова он вспомнил о Колине и Пейдж. Это была его мама? Я не могла придумать, кто бы еще это мог быть, особенно когда после «ему» и «больше денег», как будто это мог быть кто-то еще, кроме его отца.

— Это не моя проблема. Я уже говорил тебе, что не хочу с тобой разговаривать, но каждый раз, ты почему-то решаешь, что я шучу или передумаю… — Аароны почти рычал в трубку. — Этого никогда не случится. Думаешь, я забыл, как ты использовала слезы, чтобы стребовать что-нибудь с отца? Так что не утруждайся. Это уже давно не козырь.

Мне не нужно было даже слышать слово на букву «м», чтобы понять — на другом конце провода его мама, биологическая. Блииин. Неужели она просит у него денег? Да кто так делает? И что, черт возьми, случилось такого, что он так разозлился на нее?

Но вдруг я почувствовала себя немного сволочью за то, что подслушивала, прекрасная зная, насколько это было личным для Аарона, поэтому я развернулась и пошла к себе в комнату, стараясь вести себя как можно тише. Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

И что мне теперь делать?

Должно быть, я пробыла в комнате где-то с полчаса, играясь в игрушку на телефоне, прежде чем решила наконец показать нос в коридоре. Судя по тону голоса Аарона, тот разговор не мог продолжаться долго. Правда, поднимаясь по лестнице, я прислушивалась и слегка волновалась, что все-таки вышла не вовремя. Но как оказалось волновалась я напрасно. Гостиная пустовала, впрочем, как и веранда.

И все же не такой уж пустой оказалась кухня. На кухонном островке стояла тарелка, а рядом с ней нечто очень напоминавшие записку. Подойдя ближе, я увидела яичницу, печенюшку и столовую ложку с джемом. Я замерла, сердце сжалось.

И единственное, о чем я могла думать, это о том, что как бы он ни был зол, он все равно приготовил мне завтрак.

Взяв записку, я быстро прочитала написанные на ней слова и вздохнула.

«У меня болит голова. Попытаюсь поспать. Берегись солнца.

Аарон».

В какой-то момент Аарон, должно быть, решил, что снова начнет на меня смотреть.

Потому что именно это он и делал.

Он сверлил дыру во мне с того, момента, как поздно вечером поднялся по лестнице в гостиную. Выглядел он изможденным и, похоже, не только физически. Макс отважился сходить и разбудить его, так как мы сообща решили сходить куда-нибудь на ужин, чтобы не готовить. Я не знала, что Аарон собирался делать с гребешками, потому не решилась готовить их, тем более, что прежде не имела с ними дело на кухне.

Когда он не пришел к обеду, я сделала ему бутерброд с чипсами с солью и уксусом, которые ему так нравились, и маринованным огурцом, и спустилась к его комнате. Я легонько постучалась, но он не ответил, а потом я сделала то, на что бы не отважилась еще несколько месяцев назад — приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Он лежал на боку и довольно убедительно выглядел спящим. Он ни храпел, ни свистел — только вдох и выдох. Поэтому я оставила тарелку с едой на комоде перед его кроватью и на цыпочках вышла, закрыв дверь как можно тише. Весь день я смотрела телевизор, прервалась разве что только на получасовую прогулку с Минди по пляжу в огромной нелепой шляпе, которую мне днем раньше вручил Аарон.

Поэтому, когда он, наконец, поднялся по лестнице в слегка помятой одежде и пошел прямо за новой упаковкой воды в бутылках, я не сводила с него глаз. Он едва успел проглотить целую бутылку, когда взглядом обшарил комнату и остановил его на мне.

И больше он не сводил с меня глаз.

Даже по дороге в ресторан — новый, куда мы еще не ездили, — я видела, как он поглядывает на меня через зеркало заднего вида каждые несколько секунд. Сидя между Максом и Минди, я не решилась спросить у него все ли в порядке. И когда нас подвели к столу, я не знала как себя вести, но он все решил за меня: отодвинул для меня стул, а сам сел рядом. В ресторане было шумно и многолюдно, что не удивительно, потому что завтра четвертое июля. В дальнем конце ресторане имелась небольшая танцевальная площадка, на которой даже танцевало несколько пар.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Аарона, когда подвинула стул вперед, и он сделал то же самое. Случайно взглянув на него, я невольно улыбнулась, он же смотрел на меня очень пристально. Это было мне в новинку. И это было почти как… ох даже не знаю. Каждый мужчина, за которого выходила моя мама смотрел на нее именно так. Так же смотрел на моего брата и его парень.

Но Аарон-то не мог на меня так смотреть, с чего бы?

Мы все сделали заказ и поели. Макс с Десом завели разговор о спорте, о какой-то команде, о которой я сроду ничего не слышала. Я пыталась собраться с мыслями и придумать, что сказать Аарону, когда он решит снова поговорить со мной. А может мы сделаем вид, что вчера ничего не было и мы продолжим как ни в чем не бывало? — гадала я, поднося вилку ко рту. И только я успела сомкнуть губы, когда почувствовала, как чья-то рука накрыла мою правую руку. Аарон.

Это был хороший знак, верно?

Свободной рукой он подозвал официанта, который был занят тем, что забирал пустую тарелку Макса.

— Двойную порцию, пожалуйста.

— Чего? — спросил мужчина.

— На ваш вкус.

Я бросила на Аарона хмурый взгляд, когда он прерывисто выдохнул, его глаза теперь смотрели на свою собственную почти пустую тарелку. Если бы не тяжесть его руки на моей и движение большого пальца вдоль кости от мизинца к запястью, я бы спросила его, все ли с ним в порядке, но я не хотела портить момент, как бы эгоистично это не выглядело.

Но рука Аарона никуда не делась, хотя он ничего не сказал, пока официант не принес бокал, наполненный янтарной жидкостью, и он не осушил его в рекордное время, будто воду. Он даже не поперхнулся, не икнул.

Я взглянула на другой конец стола и увидела, что Бриттани и Дес наблюдают за ним с забавным выражением на лицах, а когда они перехватили мой взгляд, все, что я могла сделать, это пожать плечами, не желая брать на себя ответственность за то, что заставила Аарона выпить двойную порцию алкоголя.

Когда его рука сжала слегка мою руку, он поддался ко мне и прошептал:

— Потанцуй со мной.

Блин.

— Эээ… Я тот еще танцор…

— Мы справимся, — сказал он, уже поднимая меня на ноги, его взгляд был таким напряженным, что я почти начала волноваться.

Я кивнула и последовала за ним, пока он маневрировал между столиками, направляясь к крошечному участку в глубине зала, где танцпол был пуст, если не считать одинокой пожилой покачивающейся пары. Это была не совсем та атмосфера, в которой я обычно танцевала. В тех редких случаях, когда это случалось, обычно это происходило в переполненном зале на чьей-нибудь свадьбе или вечеринке, когда все были слишком пьяны, чтобы обращать внимание на происходящее.

На танцполе было сильно немноголюдно.

Но что удивительно, в тот момент, когда Аарон остановился почти на середине очень маленького пространства под танцы и протянул ко мне обе руки, обхватив меня за талию, я перестала думать. Перестала волноваться. Кто угодно мог сидеть там, наблюдая за мной и осуждая, и это не имело бы ни малейшего значения. Мой желудок все еще не мог успокоиться из-за его реакции на все, что было сказано и сделано за последние двадцать четыре часа, и я в равной степени нервничала и боялась находиться так близко к нему.

Но в основном нервничала, даже когда мои руки поднялись и легли ему на плечи. По какой-то причине, это казалось таким личным.

И Аарон, должно быть, это заметил, потому что он подошел ко мне ближе, так близко, что наши тела почти касались друг друга. Я танцевала с достаточным количеством мужчин в прошлом, друзьями братьев и дальними родственниками, чтобы понимать: что-то не так.

Я задержала дыхание.

— Что ты делаешь?

На одно короткое мгновение Аарон посмотрел мне прямо в глаза, а затем еще ближе прижал меня к себе, так близко, что я почувствовала его челюсть у своего виска.

Я не собиралась подвергать его чрезмерному анализу, не желая встречаться с ним взглядом и воображать, будто это больше, чем дружба.

Не собиралась.

Но делала.

Потому что, черт возьми, что происходит?

— О чем думаешь? — пыталась я спросить, не шипя, но не получилось.

Что-то колкое коснулось моего виска. Вздох — и его грудь прижалась к моей. Его голос прозвучал ниже и тягуче, чем обычно:

— Ты правда хочешь это знать?

Хочу ли я?

— Нет, если это что-то плохое, — ответила я настолько громко, чтобы меня было слышно на фоне музыки, голосов людей и звона тарелок со столовым серебром.

Он издал звук похожий на смешок на грани истерики.

— Руби, девочка моя…

Я само собой была жалкой, но только крепче прижалась к нему, уткнувшись лбом ему в плечо. Ведь я знала, что не имела на это права, потому что существовало сотня причин. И все же тем сильнее проявлялись мои собственнические чувства, тем сильнее мне хотелось прижаться к нему.

— Почему мы так близко друг к другу?

— Потому что. — Одна из рук на моей талии напряглась. — Я хочу этого.

Я замялась.

— Почему?

— Руби, — только и вымолвил он.

Может ему меня жаль? Он считает меня идиоткой? Он это делает, потому что…

Навернулись слезы. Какая же я жалкая, их так просто вызвать. И все же я произнесла:

— Не хочу, чтобы ты считал меня дурой. — Я всхлипнула и почувствовала, как слезы липнут к моим ресницам. — За эти годы я уже достаточно себя измучила. Сама знаю какой дурой я была. Я не собиралась никому про это рассказывать, потому что до сих пор не встречала никого, кому бы хотелось рассказать. До тебя.

Я почувствовала, как все его тело напряглось. Я чувствовала, как напряжение заполняет одну мышцу за другой в его невероятном теле. Я почувствовала, как он склонил голову, и почувствовала, как его дыхание защекотала мне ухо. Руки у меня на бедрах сжались сильнее, а Аарон притянул меня ближе, настолько, что не осталось никаких сомнений — так друзья не делают. Никогда. Они так не прижимаются друг к другу. Красивые друзья, в которых вы были влюблены, не шепчут тебе на ухо:

— Ты не дура. Я не считаю тебя ни дурой, ни тупицей, ни жалкой. Понимаешь? Ни на йоту.

Его пальцы еще сильнее сжали мою талию, и я была уверена, что его губы коснулись моего лба. Мы были будто островком на море танцпола.

— Ненавижу, когда ты так о себе думаешь, потому что ты не права.

А затем он будто для большей убедительности добавил:

— Ты не такая, Руби. — Он прижался ко мне еще сильнее, и на следующем вдохе он произнес: — Ты полная противоположность всему этому. Ты умна, забавна, талантлива… — Его губы вновь оказались у моего виска и замерли там, но он продолжал шептать: — Думаешь я забыл про тебя и про все это дерьмо, типа ты «всего лишь Руби»?

Я чуть не поперхнулся.

А он продолжал, будто ничего не замечая:

— Ты прекрасна, Ру. И ты милая и добрая. Ты все то, кем ты себя не считаешь… все то, кем ты считаешь всю свою семью. Я не понимал, почему ты не видишь этого в себе, но теперь я понимаю.

Со всеми этими вопросами, вертящимися у меня в голове, я могла сосредоточиться только на одном. Теперь он понял?

— Я не думал о тебе ничего такого, РК, — продолжал говорить он все там же низким голосом. — И я не злюсь на тебя. Большую часть времени я думал, как надрать задницу тому куску дерьма, при первом же удобном случае за то, что он сделал с тобой. И ничто из того, что ты сделаешь или скажешь, не сможет меня заставить передумать.

И я вновь перестала дышать.

— А я думал, что ты не в порядке, как и большинство из нас, когда была с кем-то, о ком потом пожалела, — объяснил он.

Наверное, я никогда не думала об этом так. С другой стороны, я редко позволяла себе думать об этом. Это был один из самых унизительных моментов в моей жизни.

— Но больше всего, Рубс, я хочу вернуться в прошлое и надрать задницу каждому, кто когда-либо заставлял тебя сомневаться в себе, потому что девушка, которая заставляет меня улыбаться до боли в лице даже в дерьмовый день, должна видеть это в себе. Я чувствую, что я в долгу перед тобой.

Аарон поцеловал меня в висок, и я больше не могла дышать, не могла думать, не могла заставить себя соображать.

У меня подкосились ноги.

И будто бы этого было недостаточно, он продолжил:

— Как только тебя увидел, понял, что пропал. — Аарон улыбнулся. — А может даже еще до этого.

Я собиралась грохнуться в обморок. Прямо здесь, на этом дерьмовом танцполе, я чуть не грохнулась. Но очень сомневалась, что у кого-нибудь есть с собой нюхательная соль.

И вот честно, единственное, что я могла, это просто стоять… хотя и это удавалось с трудом, потому что колени окончательно и бесповоротно превратились в желе.

Та рука, что держала меня бесчисленное количество раз за последние несколько дней, поднялась, и Аарон провел большим пальцем по моей щеке. Я услышала, как он сглотнул. Слышала, как он дышит. Я чувствовала его всем телом.

— Ты чертовски особенная, Руби. Я буду говорить тебе это каждый день, если придется.

Я не могла на него смотреть. Не могла. Я словно находилась в эпицентре стихийного бедствия, кого уж тут устоять на ногах.

— Окей. — Я сглотнула. И вдруг что-то будто щелкнуло, я смогла собраться. Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом, потом открыла и закрыла рот, но следом выдавила: — Подожди секундочку.

Он приподнял светлую бровь. Он смотрел на меня с надеждой и как-то нервно что ли. Аарон? Нервно? Что происходит?

— Я не понимаю, — медленно проговорила я, все еще обдумывая все сказанное, заставляя себя отступить на секунду.

— Чего ты не понимаешь? — с улыбкой просто спросил он.

Я сощурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— В каком смысле: что я имею в виду?

Я заморгала.

— Ты?.. — Я не могла произнести это, не могла, но это было необходимо. Румянец залил лицо, слова вылетали изо рта по слогам, потому что невозможно было поверить в реальность происходящего. — Я… те… бе нрав… люсь? Это ты пытаешься ска… зать?

Он сжал мои бедра, пристально глядя мне прямо в глаза:

— Да.

Весь мой мир заходил ходуном. Я о таком и мечтать не могла.

— Больше, чем друг?

Все черты лица Аарона смягчились и опустились, даже плечи, казалось, немного опустились, эти глаза цвета красного дерева впились прямо в мои, захватывая их и не отпуская, когда он произнес одно-единственное слово:

— Да.

Просто чудо, что я не открыла рот и не уставилась на него во все глаза.

— Гораздо больше, чем просто друг, — уточнил он, как будто «да» было недостаточно. Его голос прозвучал слабо и немного неуверенно, и это… Это добило меня.

Я чувствовала, что… все было ложью. Как будто я ничего не знала. Как будто все, что я знала, было чушью собачьей. Скептицизм, о котором я даже не подозревала, так и сочился с моих губ, когда я посмотрела на него и в замешательстве произнесла:

— Но ты… сказал… — Я нравлюсь Аарону? — Я даже не могла понять что означает слово «Аарон», не говоря уже об остальном. — Ты же говорил, что я похожа на твою сестру, — почти обвиняющим тоном произнесла я.

Он, не отводя глаз, застонал.

— Руб, совсем нет, — ответил он. — Я был тогда пьян и… — он сглотнул и покачал головой. — Мне было очень трудно отговорить себя от подобных мыслей о тебе, но это не сработало.

В тот раз, я почти уверена, что мне не удалось сдержаться и таки у меня упала нижняя челюсть.

Должно быть, так оно и было, потому что улыбка Аарона стала чуть шире, и он склонил голову больше, пока его нос не коснулся моего лба

— Сначала ты и правда была просто милой незнакомкой. Тогда ты была просто моим другом, и я только и хотел, чтобы ты была счастлива и делала то, что хотелось, — мягко произнес он. — А потом все изменилось. Следующее, что я помню, как ты рассказываешь мне о каком-то члене, целующим тебя и это выбесило меня. Прежде меня никогда так ничего не бесило.

— Но… но… но… — заикаясь, выдохнула я. Пульс будто взбесился, дышать становилось все сложнее. Я почти ничего не соображала. — Но… но… но…

Звук его смеха был таким низким.

— Ру.

Откинув голову назад, я уставилась на него, не зная, что, черт возьми, чувствую. Я ему нравилась. Я ему нравлюсь? Я не была готова к этому. Я же именно этого и хотела, но…

— Аарон, почему ты говоришь мне это?

Он на мгновение зажмурился.

— Потому что мне было нужно, чтобы ты узнала.

— Но почему?

— Потому что ты делаешь меня счастливым, Руби. Потому что больше нет никого, с кем бы я хотел быть рядом.

В любом другом случае я могла бы упасть в обморок, но я этого не сделала. Каждый кусочек моего рассудка сходил с ума, и я не могла все выстроить и привести в порядок. Особенно, когда у меня в голове вертелись тысячи вопросов и сомнений.

— Но ты же не… — пробормотала я, пытаясь понять, почему испортила этот момент, а потом вспомнила. — Это была по-настоящему дерьмовая идея.

Его веки так низко нависали над глазами, что я почти не могла их видеть.

— Почему? — медленно произнес он.

— Потому что я тоже схожу по тебе с ума, но из этого ничего не выйдет. Думаю, я предпочла бы этого не знать, — честно призналась я.

— Почему это плохая идея? Почему ничего не выйдет? — осторожно спросил он, почти шепотом.

— Потому что! — прошипела я.

— Почему?

— Потому что однажды я хочу выйти замуж, — быстро проговорила я, — а ты не хочешь жениться.

Он приподнял бровь.

— Но в основном потому, что ты по какой-то причине не хочешь мне ничего рассказывать, — ответила я почти спокойно. — Я так переживаю за тебя… Я люблю тебя, Аарон, но я не хочу, чтобы от меня отгораживались. Я же тебе вчера говорила. Каждый раз, когда я спрашиваю тебя о чем-то, на что ты не хочешь отвечать, ты не отвечаешь. — Я пожала плечами. — Я не хочу, чтобы ты был одинок. Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, даже если это просто дружба. Но я не могу любить тебя, когда ты просто размышляешь о чем-то и хоронишь это внутри себя. Я понимаю, как это происходит, я понимаю, что есть много вещей, которые ты не хочешь мне рассказывать, потому что я не пойму, но я уверена, что это не так.

Аарон смотрел на меня так долго, что я подумала, что заставила его передумать, а мне хотелось верить, что все будет в порядке, потому что я не хотела быть с кем-то, кто так много скрывал от меня. Это было бы несправедливо. Но, наконец, одна ладонь оторвалась от моей талии и обхватила затылок, мягко подталкивая меня вперед, пока моя щека не уперлась в его грудь. Аарон прижал меня к себе, его грудь сильно вздымалась. Его слова были такими нежными.

— Мне очень жаль, Ру. Ты права. Я не должен так себя вести. Я рассказал тебе почти все. Что ты хочешь знать?

Было столько всего, что мне хотелось узнать, и я была рада, что он не стал притворяться, будто я не знаю только что-то одно. Но я выбрала самый важный, который не давал мне покоя уже несколько дней:

— Кто звонил на домашний телефон и так вывел тебя из себя?

Он выдохнул.

— Моя биологическая мать.

— Что случилось?

Он снова вздохнул, рука на моем затылке скользнула вниз по позвоночнику и опустилась на талию.

— Она звонит с тех пор, как узнала, что я вернулся в Штаты, — объяснил он. — Мы не… Ладно, я не люблю говорить с ней или о ней, прости. Я уверен, что ты и сама это поняла. Она ушла, когда я был ребенком. Она изменила отцу. Я помню, как она говорила, что очень несчастна. Что это он хотел детей, а она застряла дома, воспитывая нас, в то время как он все время работал. А она не этого хотела от жизни.

— Однажды она просто встала и ушла. Следующие шесть лет, пока мне не исполнилось тринадцать, мы ничего о ней не слышали и не видели. Единственная причина, по которой она попыталась вернуться, — это попросить больше денег, чем получила при разводе. Я даже не знала, что они развелись, понимаешь?

Я зажмурилась и кивнула ему, сосредоточившись на руках по бокам.

— Около десяти лет назад она вернулась, утверждая, что снова обрела веру, и сказала, что хочет наладить общение с нами. Она уговорила Колина, но мы с Пейдж не поддались на ее уловки. Мы знаем, как оно на самом деле. Она приходит только тогда, когда ей что-то нужно от отца, в основном деньги, один раз машина. Она звонила домой… это бесит меня, Руби. У меня от этого голова идет кругом. Она сломала отца своим уходом. Она…. — Он снова выдохнул. — Но он пережил это и пошел дальше, и… но иногда, я просто…

Я знала, каково это — когда твои родители в разводе, но мой отец всегда был на расстоянии звонка. Всегда.

— Мне очень жаль, Аарон.

Он пожал плечами.

— Прости, что не сказал. Я не говорю об этом. О ней. Ну ты поняла.

— Возможно, на твоем месте, мне бы тоже не захотелось об этом рассказывать. Мне жаль, что она такая.

— Я же тебе как-то сказал, ты такая же чокнутая как я. Это у нас семейное, — произнес он, как бы пытаясь пошутить.

— Я не чокнутая и ты мне нравишься, — произнесла я типа в шутку совсем не шутку.

Аарон прижал меня еще ближе к себе и склонился к моему уху:

— Ты не чокнутая. Ты лучшая и ты заслуживаешь парня лучше меня, но я надеюсь, что тебе плевать на это.

Я не собиралась впадать в панику или тем более падать в обморок. Неа. С чего бы. Может быть, разве что позволю себе элегантно соскользнуть на пол. Не ну как элегантно… Это не сон, сказала я себе. Повторяю, это не сон. Это все наяву.

Я не хотела ему верить. Честно. Но…

— Ты думаешь, я сделаю для кого-то другого то же, что и для тебя? — спросил он, напомнив мне, что всегда мог читать мои мысли.

Но во мне нет ничего такого. Может быть, я была наивна, потому что хотела верить, что он так заботится обо мне, но мне было все равно. Мне не нужно было думать о том, как он был со мной, чтобы понять, что это было на самом деле.

Потому что я знала, каково это, когда это не по-настоящему, и это было не так. Даже близко нет. Это было настоящим, насколько это возможно.

Потому что это был Аарон.

— Уверен? — прошептала я.

Он хмыкнул мне в волосы.

— Точно-преточно?

Он издал смешок.

— Точнее некуда.

— Так, мне нужно удостовериться, что я все поняла правильно? — спросила я хрипло, и вновь хохотнул, низко и сексуально, и так, блин, уверенно, а потом кивнул. — Не смейся. Я серьезна как никогда.

— Хорошо. — Он все еще лыбился, продолжая обнимать меня за талию. — Прости, что я тебе всего не рассказываю, РК. Мне правда жаль. Ты единственный человек, которому мне захотелось открыться. — Аарон отстранился от меня ровно настолько, чтобы посмотреть на меня, а я на него. — Я знаю, что говорил тебе, что не знаю ничего о браке и подобных вещах, но… — его кадык дернулся. — Мысль о том, что ты будешь с кем-то еще… даже просто переписываться… еще до того, как я услышал твой голос и увидел твое лицо… Руб… Я не хочу, чтобы ты была с другим. Ты моя Руби, и стала ею уже довольно давно.

И тут я мысленно упала в обморок. По полной. Вот Тали бы сейчас меня ударила по лицу, а Жасмин посоветовала повзрослеть. Возможно, мне нужно было напрячь весь свой скептицизм, ну там подумать, мозгами пораскинуть, но я решила: к черту. Я знала, что чувствую. Я чувствовала то же, что и Аарон. Что еще мне было нужно?

Ничего. Совершенно ничего.

— Означает ли это, что ты хочешь меня поцеловать? — выпалила я.

Он не рассмеялся вслух, но я почувствовала вибрацию, исходящую от его груди, прежде чем он сказал, улыбаясь:

— Угу.

Он хотел поцеловать меня. Аарон хотел меня поцеловать.

— Не как друга? — уточнила я.

— Не как друг, — подтвердил он, и в его словах послышались веселые нотки.

— Ты говоришь мне это, потому что знаешь, что я уже не девственница?

Пауза. Он снова замер. И в следующее мгновение Аарон уткнулся лицом мне в шею, в волосы. И захохотал. Он смеялся и смеялся, уткнувшись так мне в шею, словно целовал ее и это сводило с ума.

— Нет, — кажется сказал он. — Я собирался тебе сказать в другое время, может быть завтра. Но ты вечно торопишь меня.

Я фыркнула. Похоже я угодила в зыбучие пески, и совершенно не представляла как действовать.

Я нравлюсь Аарону? Я? Нравлюсь? Аарону?

Наверное, были какие-то знаки, указывающие на это.

И все же…

— Что же нам теперь делать?

Его смех был успокаивающим, ладонь легла мне на поясницу, а карие глаза смотрели на меня с такой любовью и нежностью, что я не знала, что с этим делать.

— Все, что захочешь, Руби. Продолжай делать то, что мы делали. Мы разберемся с этим.

Глава 22

«Я нравлюсь Аарону», — было первой мыслью стоило мне проснуться.

А второй: может он даже любит меня.

Добравшись вечером до своего номера, я не спала еще час, перебирая в уме все, что произошло на танцполе ресторана, и все равно этого часа оказалось мало. Я не могла разобраться в своем сердце и убедить его, что Аарон Таннер Холл любил меня. Может быть он произнес не эти самые слова, но все было и без них понятно. Все, что мне нужно было сделать, это подумать о том, что он думал обо мне, как он относился ко мне, и сравнить это с тем, как каждый парень, с которым мои друзья встречались, относился к ним, и я почувствовала себя довольно уверенно.

В конце концов, разве я не таила свою любовь от него, разве я заставляла его признаваться?

Может быть, кто-то скажет, что я тороплюсь и прихожу к выводу, который вовсе не соответствовал реальности, но мое чутье подсказывало другое. Я не думала, что мне что-то мерещится. С другой стороны, если бы он был таким замечательным и не любил меня, я могла бы жить с этим вечно. Что такое любовь, если это не просто слово, которым люди пытаются описать то, что нелегко объяснить или вызвать каким-то действием или фразой?

Я выросла с пониманием, что любовь — это сложно. Но я знала каково это. И я на собственном горьком опыте убедилась, что между любовью и ненавистью существует очень тонкая грань. Сказать кому-то, что ты любишь его, не значит, что вы будете вместе. Это было просто долбанное слово.

Поэтому я не собиралась заморачиваться.

Бодрее, чем мне свойственно, я поднялась с кровати. Не менее бодро приняла душ, чувствуя себя живее, чем прежде, потому что сделала то, о чем раньше и помыслить не могла. Я сказала кому-то, что безумно влюблена, что не уверена, что мы сможем быть вместе, потому что этот человек не оправдывают моих ожиданий.

Ну и кто я блин такая? Крутышка? Я уже апгрейтелась до этого уровня или как?

Я никогда, никогда бы не подумала, что смогу это сделать. Вообще. Даже в самых смелых мечтах, но если и было что-то, что я быстро узнала о себе, так это то, что я заслуживала лучшего. Мне это было нужно. Я не собирался соглашаться на меньшее.

И вуаля.

Даже Жасмин назвала бы меня отъявленной стервой.

Солнце, казалось, светило прямо из меня, чувствуя себя обновленной и потрясающей, я закончила принимать душ, оделась и направилась вверх по лестнице, чувствуя, что могу взять на себя все, что угодно. Я действительно это сделала. Схватив бутылку воды, я вышла на веранду и вдохнула всей грудью соленный воздух, просто думая, что это удивительно.

Итак, привет солнце, и я чувствовала себя неуязвимой в целом, и именно на это я могу возложить вину за то, что случилось в следующие несколько минут.

Потому что именно в эту секунду в доме зазвонил телефон.

И когда я повернулась, чтобы заглянуть внутрь, Аарона не было на кухне, как в предыдущие два утра, когда он отвечал на звонок.

Именно во время второго звонка, когда я была слишком занята, сосредоточившись на том факте, что телефон действительно звонил, мой мозг заполонил образ сердитого и расстроенного Аарона, и виноват в этом был злосчастный звонок. А потом я будто вышла из ступора. Я практически ввалилась в дом, чувствуя себя совсем не той Руби, которой была еще какое-то время назад.

И я ответила на дурацкий телефон, стоящий в шкафу рядом с холодильником, суровым голосом:

— Алло? — Оказывается я и так умею.

На другом конце провода воцарилось молчание.

— Алло? — повторила я так же агрессивно, как и в первый раз.

— Алло? — ответил неуверенно женский голос на другом конце провода.

— Чем могу помочь?

Последовала пауза, прежде чем женщина прочистила горло и сказала очень строгим, ясным голосом:

— Могу я поговорить с Аароном?

— Могу я спросить, с кем говорю? — Я уже знала кто это был, но я довольно долго наблюдала за своей семьей, поэтому знала, как играть в эту игру.

— Это его мама, — ответила женщина стальным голосом.

— Понятно, — сказала я, вспоминая слова, что Аарон произнес накануне. — Он сейчас не может подойти к телефону.

— Могу я оставить для него сообщение?

— Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — честно ответила я.

Видимо она опешила, потому что только спустя пару секунд она произнесла:

— Не поняла…

— Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — чётко повторила я.

— А с кем я разговариваю? — спросила женщина явно раздражаясь.

— С его девушкой, — ответила я и дальше меня понесло: — Я бы предпочла, чтобы вы перестали звонить и расстраивать его.

— Что прости? — перебила она меня. — Да кто ты та…

— Послушайте, на знаю зачем вы звоните, но дважды подумайте над тем, что я вам сейчас скажу, прежде чем заговорить с ним. Вы просто сводите его с ума. Если вы и правда хотите вернуться в его жизнь, может тогда пора успокоиться и пойти другим путем. Если вы этого не сделаете… ну я даже не знаю. Короче, я не позволю испортить ему утро. Приятного вам дня, — сказала я и повесила трубку.

Не прошло и двух секунд, как меня залихорадило.

Что я только что сделала? Неужели я только что это сказала матери Аарона?

Быть не может.

Я просто не верила в это.

Да что со мной?

— Все в порядке? — раздался голос, который заставил меня подпрыгнуть на месте и захлопнуть дверцу шкафа.

Это был Аарон.

— Типа того, да, — пробормотала я. — Ммм. — Нужно ему сказать, все равно ж и так покраснела. — Это… твоя мама звонила.

И он замер на полпути в кухню. Он был уже одет в купальные шорты и белую футболку, хотя выглядел не совсем проснувшимся. Он моргнул.

— И как прошло? Нормально? — медленно проговорил он.

— Ага, — бодро попыталась отрапортовать я, но с треском провалилась. — Только не говори, что никогда ничего не делаю для тебя, ладно?

Он так долго смотрел на меня, что мне стало неуютно. Неужели я напортачила?

— Мне не хотелось, чтобы она разозлила тебя и испортила тебе день, — попытался объяснить я.

Аарон сделал шаг вперед, потом еще и еще, пока не остановился передо мной, и молниеносно его руки поднялись к моему лицу. Он обхватил мои щеки своими грубыми широкими ладонями. В какой-то момент его губы начали расплываться в улыбке. Прямо перед тем, как поцеловать каждую из моих щек своим идеальным ртом, он сказал:

— Я говорил тебе сегодня, как я счастлив, что ты здесь?

— Жасмин, жасмин, послушай меня…

— Неа.

— Я не шучу. Если твои огромные ляхи… — У нее не было ничего похожего на огромные ноги. Жасмин была тем материалом, из которого создавались мечты людей. Сильные, атлетические ноги, которые выглядели великолепно даже в трепье. Но я не собиралась делать ей комплимент, — порвут мои колготки, я остригу тебе челку, как в детстве, помнишь?

Последовала пауза. Сама она конечно не помнила, как просила меня подстричь ее, когда ей было пять лет, но мама увековечила эту феерическую стрижку в фотографии. Поэтому она прекрасно знала о чем идет речь и приняла решение:

— Рискну заполучить челку. Все, я забрала колготки. Пока, Егоза.

А потом она повесила трубку.

И все что мне осталось, это разинуть рот от удивления, хотя с другой стороны, удивляться было нечему.

— Чем это ты там занимаешься?

Я все еще улыбалась, когда повернулась на стуле и увидела, что в дверях стоял Аарон. В одной руке он держал бутылку с пивом, в другой — с водой. Потянувшись к другому стулу, в котором он обычно сидел, я похлопала по подлокотнику и ответила на его вопрос:

— Жасмин написала, спрашивала где мои капронки, поэтому я позвонила ей, и спросила зачем они ей. Ну а потом слово за слово, и я пригрозила выстричь ей челку, если она их порвет. А потом она просто сказала: Пока, Егоза, и повесила трубку.

— Это какие-то особенные капронки? Напомни-ка мне что это?

— Капроновые колготки. — Я улыбнулась. — С котиками по всей длине. Раз она спросил, значит, собралась на свидание.

Аарон кивнул, сел и протянул мне бутылку с водой. Я взяла воду.

— Кошачьи капронки, хм?

— Кошачьи капронки.

— Прикольно.

Что, простите, я должна была на это ответить?

— У меня есть еще и со слониками.

Он приподнял бровь, когда поднес бутылку к губам и сделал глоток. К губам, которые вчера прикасались к моей коже.

— Хотелось бы взглянуть.

В такие моменты мне хотелось иметь хоть какой-то опыт флирта, а не терять дар речи и не знать, что сказать.

— Надеюсь, когда-нибудь тебе представится шанс, — сказала я, не уверенная не слишком ли самонадеянно это прозвучало.

Но его улыбка показала, что все хорошо.

— Увижу, значит…

Я открыла и закрыла рот. Меня мучили вопросы, пока мы ловили гребешки, а потом когда мы их чистили под навесом с помощью столовых ложек. Вопросы не покидали меня и в душе и за обедом. А потом, когда я помогала Аарону готовить ужин, голова у меня распухла от них до такой степени, что мне казалось, она сейчас взорвется. Я отдавала себе отчет, что вела себя не очень изящно, не стильно и прямо скажем не загадаШно. По правде говоря, я была вообще не сильна в подобных вещах. Мне нравилось, когда люди были откровенны со мной в своих ожиданиях и мыслях. Я не очень хорошо улавливала намеки и совсем не умела играть с людьми. Так что я просто спросила:

— Что именно это значит? Ты и я?

Его брови поползли вверх, когда губы оторвались от края бутылки, и он задумчиво сглотнул, положив ногу на ногу.

— Это будет тем, чем тебе захочется, Ру.

Мда, из него тот еще помощничек.

— Что это значит?

Аарон улыбнулся.

— Я не хочу… правильно оценить. Есть ли в этом смысл? — неуверенно спросила я, и его слегка поблекла, а глаза сузились.

— Правильно оценить?

Ну почему этот разговор уже вызвал неприятный зуд?

— Ну может мы оба нравимся друг другу, но ты по-прежнему хочешь быть одиноким…

— Нет.

Я посмотрела на него, а потом продолжила приводить малоприятные примеры (надо было бы остановиться, но не смогла).

— Может я тебе нравлюсь, но когда мы разъедимся, каждый из нас типа пойдет своей дорогой и начнем встречаться с другими…

— Черт нет.

Я моргнула

— Нет?

Выражение его лица изменилось, и Аарон поставил пиво на один из боковых столиков.

— Мне уже не сколько месяцев не нравилось, что ты встречаешься с другими парнями. — Он выплюнул эти слова с таким отвращением, что я невольно влюбилась в него еще сильнее. — Сейчас я просто схожу с ума от одной мысли об этом, Руби, — тихо сказал он. — Я ревновал, когда не видел тебя, когда не знал, как мне нравится, когда ты рядом… когда я не слышал твоего голоса… — Он сглотнул. — Даже если бы ты не… выглядела так… я бы все равно был здесь и чувствовал бы к тебе то же самое. Это поможет тебе понять?

Это он чувствовал?!

Мое замешательство, должно быть, все еще было очевидным, потому что эти карие глаза впились в меня.

— Ты моя Рубиновая девочка. И если бы мы встретились и не продолжали это делать, то я бы чувствовал себя иначе, но я не чувствую. Это не про нас.

Я медленно покачала головой, не отрывая глаз от его лица. Я была смущена и, одновременно с этим, ошеломлена.

— Я никуда не денусь. Ни сегодня, ни завтра. Наши отношения могут развиваться в любом темпе. Вот, что я пытаюсь сказать. Мы будем двигаться вперед вместе, но только если ты этого хочешь, — объяснил он.

— Просто убедиться, что я тебя правильно поняла…

Он улыбнулся, и я улыбнулась.

— Я правильно поняла, что речь идет о сексе?

Аарон откинул голову назад и рассмеялся, прежде чем снова посмотреть на меня. Он склонил голову набок, широко улыбаясь.

— Я говорил о том, чтобы держаться за руки, целовать тебя, и о сексе тоже, наверное. — Он снова рассмеялся. — Что же мне делать? Сказать тебе нет?

Я фыркнула. Я не могла оторвать от него глаз. Ну вот, пожалуйста, мне выдали на руки «контроль над ситуацией», а я не знала, что с этим делать.

— А ты хочешь заняться со мной сексом?

Он засмеялся, поднес ладонь к лицу, и посмотрел на меня сквозь пальцы.

— Почему ты смеешься надо мной? Я хочу убедиться, что правильно поняла, — воскликнула я.

Я знаю, но мне смешно, когда ты называешь это сексом.

— Почему? А что это?

— Черт побери, Руби, — сказал он, снова смеясь. — Я думал, что этот разговор состоится через несколько месяцев.

— Почему это?

— Потому!

— Почему? — спросила я его, слишком удивленная, чтобы смутиться. — Почему ты стесняешься?

Аарон покраснел, улыбнулся и покачал головой.

— Иди сюда.

— Куда это сюда? — Я прямо вся оживилась.

Он показал.

— Сюда.

Я моргнула, от чего его улыбка стала еще шире.

— Иди сюда, и мы поговорим о сексе.

Все мое тело стало горячим и красным. Определенно красный. Честно говоря, я бы не удивилась, если бы глаза у меня вылезли из орбит, и все, что я могла сделать, это рассмеяться.

— Это похоже на те моменты, о которых моя мама предупреждала Жасмин, когда у нее появились бойфренды, и она боялась, что та забеременеет.

— А с тобой она такие разговоры не вела?

Я нахмурилась и покачала головой.

— Нет. Ни разу. Теперь, когда я это вспомнила, мне прямо вот дерьмово. Она никогда не разговаривала со мной о сексе. Мне двадцать четыре года, и я все еще жду этого разговора.

Аарон рассмеялся.

— Я тебе все расскажу.

Я застонала, и это только заставило его засмеяться еще сильнее.

— Ты ужасен. Ты делаешь это специально.

Он покачал головой, улыбаясь так широко, что ямочка на его щеке могла бы сойти за звезду.

— Ты же знаешь, что да. Я знаю, моя Рубиновая девочка. Я знаю тебя. Я никуда не уйду и это ты тому виной. Я тебя не брошу. Я был готов пойти драться с теми парнями, с которыми ты встречалась, если бы это было серьезно.

Может быть, с моей стороны было неправильно улыбнуться ему самой широкой улыбкой, на которую я была способна, но мне было все равно.

Он наклонил голову, и выражение его лица внезапно стало серьезным.

— Наши отношения не на эти выходные. Это не до конца месяца. — Выражение моего лица, должно быть, было скептическим, потому что он снова сделал мне знак подойти к нему, его лицо было серьезным. — Ты ведь не шьешь платье за один день, верно?”

У меня в горле встал ком.

— Обычно.

— На изготовление лучших из них уходят сотни часов, не так ли?

— Да. — К чему это он ведет.

— Бизнес не может стать успешным в одночасье. Ты не получишь повышение за неделю. Все требует времени. Все, что важно, хорошо и достойно, требует времени. Я не из тех, кто этого не знает. Просто глядя на тебя, я чувствую себя счастливым. Слушая тебя, я чувствую себя счастливым. Так что приходи сюда, если хочешь, но только если хочешь.

Он убивал меня. Может быть, он уже сделал это, и это было какое-то альтернативное измерение. Или небеса. Это рай, если Аарон говорил то, что говорил, и все стрелы были направлены на меня. Может быть, я была наивна. Возможно, в прошлом я была невероятно глупа.

Но не сейчас.

Поэтому я встала и подошла к нему. Сердце мое так и рвалось из груди.

А Аарон улыбнулся, придвинулся и сел прямо на стуле, его руки легли мне на талию, и он притянул меня к себе. Моя задница приземлилась на его бедра, одно плечо уперлось в его плечо.

Впервые в своей долбаной жизни я сидела на коленях у мужчины. Я думала об этом моменте дюжину раз в прошлом, но каждый раз была с кем-то, кто не был похож на того, кто был сейчас рядом со мной. Тогда я думала, что ничто не сделает меня счастливее, чем сидеть на коленях у этого мужчины и быть объектом его любви.

Именно так я и думала.

И была дурой. Клинической.

Это было как…в общем, я ждала этот момент всю жизнь. Как и все остальные, если было что-то еще, а всё прочее — бледная жалкая имитация. Капля в море, о которой я потом и не вспомню.

Но это, это было настоящим.

Так мы и сидели на веранде его пляжного домика, по небу рассыпались звезды, с пляжа доносились людские голоса… И это еще одно из моря воспоминаний об Аароне, которое я никогда не забуду.

Я много тусовалась с разными людьми, было весело, наверняка было весело, но чего-то запоминающегося не осталось. Туманная череда событий. Может именно поэтому я знала, что это другое. С Аароном все изменилось. Это было что-то особенное. Я чувствовала, что что никогда не забуду, как он улыбался мне, когда я сидела у него на коленях. Как его рука легла мне на бедро. Как его глаза смотрели на меня так, как я всегда хотела, чтобы смотрели на меня, как будто мое сердце было окружено пчелами, а моя кожа покрыта бабочками.

Я никогда, никогда не забуду этого.

— О чем думаешь?

Сжав губы, я на секунду прикусила внутреннюю сторону щеки, а потом обвела взглядом его лицо и сказала:

— О тебе.

— Да ладно? — игриво спросил он.

— Да, мистер Скромняга. Чему ты так удивляешься. — Я хихикнула. — Впервые сижу у кого-то на коленях.

Эти карие глаза блуждали по моему лицу, и рука на моем бедре сжала его.

Дрожащими пальцами я дотронулась до его красивой скулы. Но он ничего не сказал. Вместо этого он еще немного наклонился к моим пальцам.

— Эх мне похоже повезло, что ты никогда не смотрелся в зеркало…

Раздался резкий звук, который заставил меня взглянуть в лицо Аарона, прежде чем он рассмеялся и покачал головой.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— О тебе. Ты когда-нибудь благодарил родителей за свое лучшее телосложение в мире? — спросила я, проводя пальцем по его переносице.

— Нет, — хохотнул он. — Даже в голову бы не пришло.

Я перестала водить пальцами и заглянула ему в глаза.

— Серьезно?

Аарон сморщил нос и покачал головой.

— Серьезно.

Я задумчиво хмыкнула.

— Держу пари, ты много раз слышал о том, какой ты красивый.

Рука на моем бедре сжала его.

— Иногда люди видят только то, что снаружи, и не всегда переживают обо всем остальном, Руби. Внешность бывает обманчива.

Проведя пальцами по противоположной скуле, я снова взглянула на его лицо, задаваясь вопросом, что, черт возьми, случилось с ним в прошлом, чтобы сказать это. Потом я вспомнила и продолжила водить пальцами по его скуле, говоря тихим, ровным голосом.

— Ну, к счастью для меня, лучшая часть тебя находится внутри, да? — затем я остановила пальцы и внезапно обхватила его лицо обеими руками, сжимая его щеки. Намеренно не глядя ему в глаза. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть смотреть на это лицо. Как будто… ты не должен быть настоящим. Как будто я не должна быть настоящей. Как будто я не должна сидеть у тебя на коленях прямо здесь потому что…

Аарон обнял меня и обхватил длинными пальцами оба запястья, его подбородок опустился вниз.

— Привыкай видеть это, — сказал он.

А потом он поддался вперед.

Аарон поддался вперед, его пальцы все еще сжимали мое запястье, и медленно, так медленно, что я могла бы двинуться в любой момент или остановить его, кончик этого идеального носа коснулся моего. Я почти видела каждую крапинку в его глазах, так мы были близки, и, если бы у него были поры на этой безупречной коже, я могла бы увидеть их, когда он потерся кончиком своего носа о мой, заставляя меня улыбаться и чувствовать, что мир мог бы сгореть в ту секунду, и я бы умерла с улыбкой на лице.

— Я могла бы привыкнуть к эскимосским поцелуям, — прошептала я.

И в движении, за которое я никогда бы не отдала себе отчета, я склонила лицо ровно настолько, чтобы прижаться губами к его губам. Это было просто касание губ. Сухие губы на сухих губах. Это длилось всего секунду, прежде чем я отстранился всего на дюйм или два.

Тогда именно Аарон прижал рот к моему. За две секунды до того, как он отпрянул.

А потом по очереди: я на три секунды, он — на четыре, я на пять, он на шесть. Семь, восемь, девять.

После десятого поцелуя, я игриво потянула губами за его верхнюю губу, будто знала что делала. Я будто знала, что в этот раз Аарон не зайдет слишком далеко, поэтому сама решила взяться за дело. Я чуть наклонила голову и провела языком по его губам. Это моя рука легла ему на затылок, чтобы удержать на месте. Мои пальцы коснулись мягких коротких волосков на его шее.

Но это Аарон приоткрыл рот и провел кончиком языка по моему языку.

Не то чтобы я перецеловалась с кучей мужчин, но за последние несколько месяцев я довольно часто целовалась. И хотя я наслаждалась большинством этих поцелуев, это было ничто по сравнению с этим. Никто не заставлял волосы на моих руках вставать дыбом. Никто не крал дыхание из моих легких и не заставлял меня прижиматься еще ближе. Никто другой не заставлял меня чувствовать, что это было именно то, о чем я всегда мечтала.

Аарон целовал меня, целовал и целовал, обхватив рукой мое бедро, кончиками пальцев чуть ниже края моей рубашки. Он прижал меня к себе, и я могла бы поклясться, что почувствовала что-то твердое под собой. И мы продолжали целоваться. Мое лицо склонилось в одну сторону, его — в другую, а его язык медленно и нежно поглаживал мой. Я нежно посасывала его губы, и он делал то же самое со мной. Наше дыхание стало тяжелее. Мои руки глубже зарылись в его волосы. Мои соски затвердели, и я не была уверена, дрожала ли я из-за ветра или благодаря Аарону.

Но я точно знала, что это он отстранился, его нос коснулся моего, когда он прерывисто выдохнул мне в щеку с сухим смехом:

— Господи, Руби.

Я не могла не улыбнуться, чувствуя себя чертовски довольной собой.

— Это фонарик у тебя в кармане или ты думаешь, что поцелуй был так же хорош, как и я?

Он расхохотался, в груди у него все клокотало.

— Я почти уверен, что мы на одной волне насчет этого поцелуя, — пробормотал он, слегка запыхавшись.

Пришла моя очередь смеяться.

— А мы можем повторить?

Глава 23

На следующее утро я проснулась с резью в животе.

Это был наш последний полный день в Сан-Бласе и… сама мысль об этом была отвратительна. По-другому и не скажешь. Я всегда испытывала облегчение, когда возвращалась домой, после отпуска. Я скучала по своей кровати и вещам, и даже по своей привычной жизни, не всей в целом, но по каким-то ее составляющим. Но сейчас этого было недостаточно, этого было мало, чтобы излечить боль от осознания того, что это был мой последний день с Аароном.

Очевидно, я превратилась в одну из этих девушек.

И честно говоря, мне было наплевать. Совершенно.

Мне не нужно было смотреть на часы на сотовом — я и без того знала, сейчас около шести утра, судя по оттенку неба за занавеской. Мы с Аароном не спали до двух ночи: сначала смотрели кино, а потом люди начали пускать фейерверки на пляже. После особенно громкого выстрела на пляже, Аарон всякий раз очень напрягался. Но я делала вид, что ничего не замечала. Хотя не уверена, что он сам осознавал, как реагировало его тело, наверное, это у него уже было на уровне инстинктов. Народ подтянулся спустя час, вдоволь налюбовавшись фейерверками. Вся честная компания рухнула на диван, чтобы посмотреть «Звездные врата».

Когда мы наконец спустились по лестнице и направились к нашим спальням, я подумала о том, чтобы спросить Аарона, не хочет ли он спать со мной в одной комнате, но струсила и просто поцеловала его в губы, как будто это была такая рутина, которой я с удовольствием занималась каждое утро до конца своей жизни и в следующей жизни, если бы кто-нибудь дал мне выбор.

Но именно его рука, обхватившая мой затылок, когда он еще глубже впился в мой рот, заставила меня подняться на цыпочки. Так же быстро, как он наклонился, он отстранился, чмокнув напоследок меня в щеку.

Какая же я лохушка. Вот настоящая лохушка.

Голова была набита всякой фигней. Я приняла душ, побрилась и отправилась наверх, зная, что на этом все утренние дела закончены. Вместо того, чтобы выйти на веранду, как это делала почти каждое утро, я открыла холодильник и начала доставать из него продукты. Я как раз закончила выкладывать первую порцию омлета на тарелку, когда заскрипела лестница. Кто-то поднимался наверх. Конечно же, это был Аарон, который только что принял душ. Сегодня он выглядел не таким усталым, как обычно.

Но в его глазах было что-то такое, чего я раньше не замечала.

— Доброе утро.

— Утро доброе, РК, — ответил он низким хриплым голосом. — Что это ты там делаешь?

— Омлет, — сказала я. — Твоя порция почти готова. Как я поняла ты любишь омлет из двух яиц, верно?

Его взгляд метнулся к сковороде, которую я держала в руке, прежде чем он кивнул.

— Помощь нужна?

— Нет. — Я снова уставилась на плиту. — Сегодня моя очередь.

Я не собиралась грустить. Сегодня будет хороший день. Замечательный. Он не закончится моими рыданиями в подушку из-за того, что я завтра возвращаюсь домой.

Нет. Сегодня будет хороший день и точка.

— Яйца чем-то досадили тебе? — весело спросил Аарон.

Я остановилась, подняла венчик и посмотрела на взбитую яичную массу в миске.

Должно быть он уже какое-то время стоял рядом со мной, но когда его бедро коснулось моего, я перепугалась до полусмерти.

— Подвинься. Я помогу тебе, а после вместе сядем.

Значит сядем вместе.

Слезы застилали мне глаза, и я перестала моргать, чтобы они и не подумали скатиться по щекам. Следующие несколько минут пролетели быстро, но самым запоминающимся было то, что я изо всех сил избегала смотреть на Аарона, пока мы двигались вокруг друг друга, делая еще два омлета за половину того времени, которое потребовалось мне на первый.