Досье на любовника

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Саския нежилась в теплой ароматной воде, ее тело окутывала легкая пена. Девушка включила джакузи, откинулась на бортик ванны, подложила под голову маленькую подушечку и расслабилась. Она прислушивалась к своим ощущениям, водяные струйки нежно массировали ее тело. Девушка ждала Алекса. Она то замирала, в предвкушении, то почти погружалась в сон. Саския чувствовала себя его послушной ученицей. Ей нравилась эта игра, по правилам которой днем они абсолютно чужие люди, связанные только работой, а ночью — страстные любовники.

Дверь открылась, сквозь дрему Саския услышала, как Алекс вошел в ванную. Она приподняла веки и взглянула на него. Девушка ожидала увидеть его голым, но ее постигло разочарование. Алекс успел надеть брюки. Его глаза искрились гневом.

— Алекс? — удивленно проговорила Саския.

— Дрянь! Все-таки провела меня, мерзавка!

— О чем ты? Я тебя не понимаю! — она приподнялась из воды навстречу ему. Тонкие струйки стекали по ее атласной коже.

— Ты умоляла меня поверить тебе. Вот я, дурак, и поверил. Лживая тварь! Обыграла-таки меня! И как умело ты это проделала! Наверно, долго тренировалась на таких же, как я, идиотах! Кармен, соперничество, пост главного редактора… А я принял все это за чистую монету!

— Да в чем, в конце концов, дело? Можешь толком объяснить? — Саския вылезла из ванны и обернулась полотенцем.

— О Марле! О публикации ее воспоминаний, вот о чем я говорю! — прокричал Алекс.

Саския вздрогнула от неожиданности. По ее влажной спине внезапно прокралась струйка холодного воздуха. Алекс заметил ее дрожь и усмехнулся.

— Как ты узнал? — спросила она.

— Хорошо, что ты не отрицаешь, это все заметно облегчает.

Саския постаралась взять себя в руки. Она понимала, ей нечего стыдиться, в ее силах устранить это маленькое недопонимание.

— Я и не собиралась ничего от тебя скрывать. Это была не моя идея. Марла попросила меня помочь ей, а я не сумела отказать.

— Ложь! Ты опять мне лжешь, дрянь! Ты охотилась за ней, и только за ней, а меня использовала попутно.

— Ты очень плохо меня знаешь, Алекс. А свою родную сестру, видимо, еще хуже. Эти воспоминания были написаны задолго до нашего с ней знакомства. Я лишь помогла Марле осуществить ее мечту, только прочитала и оценила ее рукопись, ну, и снабдила ее рекомендацией. Не более.

— Я просил тебя держаться от нее подальше. Ты обещала мне! Помнишь?!

— Да, ты прав. Это единственное обещание, которое я нарушила. Прости. Но, поверь мне, я не искала этого общения.

— Чушь! Не верю ни единому твоему слову!

— В таком случае ты не веришь правде. Но ты не можешь винить меня в том, что насильно загнал нас с Марлой в условия, где мы не могли не встретиться и не начать общаться. Так что вини себя.

— Ты мне обещала, что не будешь искать с ней встреч, не станешь разговаривать.

— Нет. Я обещала не упоминать о ней в статье и выполню свое обещание. А ей я дала слово помочь с публикацией и помогла.

— Втихаря! Втайне от меня! Если все так безобидно, как ты пытаешься это мне представить, почему ты не посвятила меня в подробности ваших отношений?

— А что, разве должна была? Ты из всех пытаешься сделать своих рабов? Кажется, Марла тоже решила скрыть от тебя тот факт, что она пишет книгу. Спрашивается, чего боится твоя сестра, если ты такой заботливый и любящий брат? Что между вами произошло? — пошла в наступление Саския.

Нагота стала смущать девушку, хотелось прикрыться чем-то посущественнее банного полотенца. Она прошла мимо Алекса в гардеробную. Он молчал.

— Что, разговаривал с ней по телефону?

— Она оставила тебе сообщение на автоответчике, — ответил Алекс. Он проследовал за Саскией. — Очень радостная и довольная тем, что какое-то второсортное издательство решило опубликовать ее сомнительные воспоминания. Конечно, кто откажется напечатать такой горячий материал?!

Алекс грозно навис над девушкой, надеясь с помощью страха одержать над ней верх.

— А я рада за Марлу. Для нее это отличная возможность проявить себя.

— Да неужели? Рада? Очень интересно. Ты хоть на минутку задумалась о последствиях подобной публикации? О том, в каком виде предстанет моя сестра, когда все начнут смаковать подробности ее биографии?!

— Послушать тебя, так это непременно должна быть какая-то скабрезность. Ты действительно очень плохо знаешь свою сестру. Сдается мне, Алекс, ты вообще дурного мнения о Марле. Для меня остается настоящей загадкой, как это сочетается с братской любовью и заботой. Хочется верить, что, прочтя эту книгу, ты будешь понимать свою сестру немного лучше. Возможно, даже начнешь уважать. Но если этого и не произойдет, публикация станет ее личным успехом. И наверняка книга будет признана одной из лучших.

— Это точно, порок нынче в цене! — усмехнулся он.

— Да как ты смеешь так говорить?! Эту книгу писала твоя сестра, она вложила в нее всю свою душу. Как ты можешь судить о достоинствах и недостатках рукописи, даже не прочитав ее? Постыдился бы говорить такое! Если бы ты удосужился узнать свою сестру получше, понял бы, каково ей пришлось, и не осуждал бы. Кроме того, я могу говорить об этом с абсолютной уверенностью, у Марлы настоящий писательский талант. Конечно, на нынешнем этапе ее книгу сложно назвать безукоризненной, но это лишь начало, и начало многообещающее, чего не скажешь о нашем с тобой сотрудничестве.

Саския видела, как ходят желваки на скулах Алекса, но он молча слушал ее, стараясь не перебивать.

— У Марлы отличный слог. Сам убедишься, если, конечно, удосужишься прочитать ее книгу. Твоей сестре представилась уникальная возможность проявить себя, раскрыться. Ты не вправе мешать ей, во всяком случае, если не хочешь лишить ее, последнего шанса изменить жизнь.

Алекс молчал, он следил за девушкой, гневно расхаживающей по комнате.

— Неужели ты не видишь всей глубины отчаяния Марлы? Она же тебе не чужая! Пойми, в таком состоянии человек становится опасен сам для себя. Не от того ты пытаешься ее защитить! Пойми, твоя сестра давно уже не ребенок.

— Я даю ей всю необходимую заботу.

— Лучше предоставь ей свободу. Забота тюремщика низко ценится.

— У нее было предостаточно свободы. Она не смогла ею распорядиться прежде, не сумеет и сейчас. А то, в чем ты ей помогаешь, — весьма сомнительно.

— Я понимаю, каким-то своим поступком Марла тебя разочаровала, но, прошу, перестань ее судить и оценивать каждый ее шаг, просто люби ее такой, какая она есть. И тогда твоей сестре не придется делать что-либо вопреки твоим желаниям.

— И позволить ей трепать наше имя в прессе?

— Алекс, послушай меня.

— Марла была вполне адекватна, пока были живы наши родители. Ты знаешь, как и когда они погибли. Конечно, можно сказать, что это был несчастный случай, но мы с тобой отлично знаем, что это не так. Если бы мой отец не лишился своей компании, этого бы никогда не произошло. И ты прекрасно знаешь, кто во всем виноват.

— Я тебя отлично поняла. Гордыня твоего отца помешала смириться со случившимся. Но у него не было ни одной объективной причины уходить из жизни таким чудовищным образом. Ты, как всегда, преувеличиваешь, Алекс. Это был именно несчастный случай, который ты до сих пор очень болезненно переживаешь. Но не пора ли примирить прошлое с настоящим? Мы и так слишком часто оборачиваемся назад, а значит, не можем полноценно двигаться вперед.

— Я не намерен это с тобой обсуждать.

— Тогда в чем дело?

— Давай поговорим об изнасиловании.

Саския недоуменно посмотрела на Алекса.

— Точнее, поговорим о том, как твой отец воспользовался моей сестрой.

Девушка побледнела и отшатнулась. Обвинение было поистине шокирующим. Может быть, Алекс блефует, подумала она. Но он уверенно смотрел на нее.

— Не веришь? Думаешь, твой папочка не способен на такую низость, не так ли?

— Это клевета. Ты знаешь это не хуже меня, — прошептала Саския.

— Это факт. Эпизод биографии, которую тебе так не терпится увидеть напечатанной. Марла что, не написала об этом? А ведь именно он стал ее первым мужчиной.

— Гнусная ложь!

— Нет! Гнусный поступок гнусного человека, каким всегда был твой отец. Ты думаешь, он не знал, что она совсем еще невинное дитя? Знал!

— Но ей было только пятнадцать!

— Вот именно.

Саскии еще никогда не было настолько плохо. Она не верила Алексу, но в глубине души чувствовала, он не врет. Ей было мучительно стыдно и больно. Девушка никак не могла смириться с тем, что ее отец — чудовище. Для нее он всегда был добрым и заботливым, самым любящим и любимым отцом на свете. Она пыталась сопоставить свои воспоминания о нем с только что полученной от Алекса информацией. Перед ее мысленным взором стояла Марла — девочка со старой семейной фотографии, маленькая, трогательная и хрупкая. Как, должно быть, Алекс его ненавидит!

К горлу Саскии подступили слезы и тошнота. Она влетела в ванную, но забыла закрыть за собой дверь. Алекс вошел вслед за ней.

— Да-да, знаю. Я реагировал приблизительно так же, когда узнал об этом, — проговорил он.

— Я никогда в это не поверю, — прошептала девушка.

— Достаточно того, что ты знаешь. А веришь или нет — не моя забота. Вы с Марлой вообще никогда не должны были встретиться. У тебя был шанс остаться в неведении, ты им не воспользовалась. Думаешь, из-за чего я не хотел вашего общения?

— Ты надеялся уберечь меня от этой информации?

— Ты слишком самонадеянна. Совсем наоборот. Я хотел защитить свою сестру, она не должна узнать, чья ты дочь.

— Так значит, Марла этого еще не знает?

— Слава создателю, нет. Не думаешь же, ты, что она связалась бы с тобой, будь иначе.

— Не знаю. Нет, наверное, — прошептала Саския и спрятала лицо в полотенце.

— Поэтому сделай одолжение, не встречайся с ней больше. Мы с тобой могли бы сделать вид, что прошлое забыто, если бы, конечно, ты не оказалась такой стервой. Я почти не вспоминал, чья ты дочь, когда занимался с тобой любовью, — усмехнулся Алекс, — но яблоко от яблони недалеко падает. Еще час назад я был уверен, это я соблазнил тебя, а не наоборот.

Саския замерла, внутри у нее что-то оборвалось. Она понимала, надо остановить Алекса, но не находила в себе сил. Девушка слышала, как он говорит о чем-то по телефону с портье, одевается, собирает вещи. Она смотрела на свое отражение в зеркале и не узнавала себя. Алекс прошествовал мимо нее с чемоданом в руках. Саския разлепила губы и спросила вдогонку:

— Ты уходишь?

— Я переночую в другом номере. Вылечу в Нью-Йорк утром первым же рейсом.

— А как же завтрашняя встреча?

— Ты что, издеваешься? Ты и без меня прекрасно справишься. У меня была возможность убедиться, что ты способна добиться всего, чего только ни пожелаешь. А я должен успеть получить обратно рукопись Марлы. И не надо меня уверять в своих благородных намерениях по отношению к моей сестре. Больше я тебе никогда не поверю.

Девушке на секунду показалось, что в глазах Алекса пробежала тень сожаления.

— Значит, завтра ты навещаешь отца?

— Да.

— В таком случае передай, ему посчастливилось стать единственным человеком, которого мне хочется прикончить собственными руками. Пусть считает, что легко отделался.

Саския услышала стук закрывшейся двери и затихающий отзвук шагов по коридору. Девушка медленно осела на пол. Алекс второй раз бросил ее, но теперь она не могла ни в чем его винить. От осознания этого становилось только хуже.