Досье на любовника

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Волна холодного ужаса окатила Саскию:

— Ты прав. Господь миловал.

— Впереди официальная часть, после которой мы уедем, — тихо проговорил Алекс.

— Так скоро? А я думала, веселье только начинается.

Девушка холодно кивнула ему и скрылась в дамской комнате. Он отправился разыскивать главного распорядителя вечера, только так можно было спастись от внезапно накатившего смущения и презрения к самому себе.

Уборная оказалась столь же восхитительной, как и бальная зала: обитые темным бархатом стены, роскошные драпировки, удобные антикварные кресла. Она скорее напоминала гостиную в богатом доме.

Саския застыла над раковиной, приложив к лицу освежающую салфетку. Она слышала, как открылась дверь, и в уборную кто-то вошел. Отняв салфетку, девушка увидела Кармен. У этой ведьмы замечательное чутье на чужие несчастья!

— Что случилось? Между вами будто кошка пробежала, — сделанным сочувствием проговорила Кармен.

— С чего ты взяла, просто мне в глаз что-то попало. Не могла бы ты посмотреть? Хотя нет, благодарю, кажется, уже все прошло. Как тебе этот бал? Алекс сказал, сейчас будет официальная часть. Надо спешить, он просил присоединиться к нему до начала.

— Тебе не победить, Саския, — холодно проговорила Кармен. — Эта должность будет моей.

— Ты очень самонадеянна, Кармен. Гораздо больше, чем этого требует здравый смысл. Но я все равно желаю тебе удачи, — улыбнулась Саския.

— Как ты этого добилась? — с ненавистью прошипела соперница.

— Добилась чего, Кармен?

— Как тебе удалось раскрутить Котофидеса на помолвку? Если не ошибаюсь, именно он разорил твоего отца восемь лет назад и прибрал к рукам его компанию?

— Откуда ты узнала об этом? Как ты посмела рыться в моем прошлом?

Кармен ликовала, ей наконец-то удалось вывести Саскию из себя.

— Сбор информации — моя работа. А ты думала, почему тебе для исследования достался именно Александр Котофидес? Мне достаточно было намекнуть, кому следует…

— То есть ты хочешь сказать, что все члены правления танцуют под твою дудку? Не слишком правдоподобно.

— Ты больше никого не обманешь своим амплуа простушки. Знаешь, даже я сначала забеспокоилась, прослышав о вашей с Алексом помолвке, но, как оказалось, зря. Теперь-то я вижу, что и это мне на руку. Интересно, как Правление отнесется к твоей возможной беременности и временной нетрудоспособности? К тому же замужняя женщина вряд ли может позволить себе сверхурочную работу и частые командировки.

Их гневные взгляды встретились.

— Ой, Саския, ты стала такой чувствительной, вот-вот разрыдаешься! Может быть, ты уже беременна от этого дикаря?

— Твоя интуиция тебе изменяет, Кармен. Мы с Алексом вместе меньше недели, — парировала Саския.

— Кто знает… Да, обручиться вы успели вовремя. Если не секрет, каков он в постели? Драго, например, хорош только на словах.

— С чего ты взяла, что я с ним сплю?

— Не смеши меня, Саския. Не хочешь же ты сказать, будто он готов жениться, даже ни разу не переспав с тобой?

— Кармен, неужели ты еще не поняла, нет никакой помолвки, и свадьбы никакой не будет. Ты прочла о них в светской хронике, вот и относись к этому соответственно. Ведь это я простушка, а не ты.

— Если это правда, то совсем скоро ты останешься и без работы, и без мужчины.

— Кармен, ты по долгу службы так подличаешь или по зову сердца?

— Если я чего-то не сумела добиться, никто не поинтересуется, насколько честно я поступала, да и мне мое благородство будет плохим утешением. Зато всем издавна известно, что победителей не судят.

— Как бы тебе жалеть об этом не пришлось.

— Жалеть буду не я, — отмахнулась Кармен. — Не боишься пропустить речь своего суженого?

Алекс заботливо накинул плащ на плечи Саскии, она чуть слышно прошептала слова благодарности. Он решил, что девушка до сих пор на него сердится. На самом деле Саския вспоминала о недавней стычке с Кармен.

Уже в фойе они встретили Драго, он энергично замахал руками, подзывая их к себе.

— Пошли скорее, — Алекс потянул Саскию к выходу.

— Но Драго… — попыталась объяснить она, полагая, что Алекс его просто не заметил.

— Я вижу, — процедил он, подталкивая девушку к двери.

— Ты не слишком-то любишь его. Почему?

— Тебе показалось. Просто я устал и хочу поскорее отсюда уйти.

— Странно, у вас должно быть много общего. Оба успешные, оба скрытные… И давно знаете, друг друга, — удивилась Саския.

— Мы можем поступать одинаково, можем казаться похожими, но мотивация у нас при этом совершенно разная, — ответил Алекс.

— Ты намекаешь на то, что Драго не отличается особой честностью?

— Мое мнение о нем касается только меня. Хочу я того или нет, но мне приходится иметь с ним дело. Впрочем, если тебе интересно, наше сотрудничество я вряд ли могу назвать приятным.

— Мне трудно поверить, Драго Майоло сумел обойти в коварстве самого Алекса Котофидеса! — усмехнулась девушка.

— Я бы на твоем месте радовался, что не тебе приходится писать о нем этот материал, — сказал Алекс, когда они заняли свои места на заднем сиденье лимузина.

— И что же ты за человек? — после долгого молчания проговорила Саския. Она внимательно смотрела на Алекса.

Не выдержав ее взгляда, он отвернулся и уставился в окно:

— Ты о чем?

— Какова твоя мотивация? Ты ведешь отшельнический образ жизни из-за тяги к тишине и покою или из-за желания что-то скрыть?

— А ты сама, что об этом думаешь?

— Ну, застенчивым тебя никак не назовешь. За примером не надо далеко ходить, с журналистами ты ведешь себя более чем агрессивно, поэтому я склоняюсь к нелестному о тебе мнению.

— Не забывай, еще есть Марла. В мои обязанности входит заботиться о сестре.

— Очень благородно, но это только отговорка. Что ты скрываешь, Алекс?

Ее вопрос остался без ответа. Остаток дороги они провели в тишине. На подъезде к отелю Алекс объявил:

— Я буду сотрудничать с тобой. Постараюсь быть максимально откровенным. Приложу все усилия, чтобы ты победила в этой дурацкой схватке, если ты считаешь победу своей последней надеждой. Но и ты должна мне кое-что пообещать.

— Что именно?

— Мне нужна гарантия безопасности Марлы. Наше с тобой сотрудничество ни в коей мере не должно ее затронуть. Никаких упоминаний о ней, никаких вопросов. Поняла?

Саския уже собиралась дать ему утвердительный ответ, но вдруг вспомнила о рукописях, лежащих на дне ее чемодана, и о своем обещании их прочитать.

— Я ни словом не обмолвлюсь о Марле, я буду писать только о тебе.

— И ты сдержишь свое обещание. В противном случае тебе сильно не поздоровится.

Утром следующего дня Саскии предстояло приступить к осуществлению своей основной задачи. Она должна была начать работу над досье мистера Александра Котофидеса, всемирно известного бизнесмена, отличительной чертой которого является абсолютная закрытость его личной жизни от посторонних глаз. Мотив такого поведения все еще оставался для девушки загадкой.

Вернувшись вчера вечером в гостиничный номер, Саския устало скинула платье и прошествовала в ванную. Часом позже она, завернутая в белый махровый халат, лежала на широкой кровати и пыталась заснуть. Но сон никак не желал посещать девушку, в голову лезли воспоминания о прошедшем бале и многочисленных, далеко не самых приятных разговорах. Проворочавшись, некоторое время, Саския поднялась, зажгла свет и достала со дна чемодана рукопись, которую дала ей Марла.

На титульном листе стояло название: «Изнутри». Должно быть, ощущение собственной никчемности и бессмысленности — самое страшное ощущение, которое может настичь человека, подумала Саския. Для Марлы, а девушка ни минуты не сомневалась, что автором рассказов является именно она, а не какая-то мифическая подруга, период отчаяния начался очень давно. И вот сестра Алекса сделала попытку вырваться, изменить себя и свою жизнь — отдала Саскии свою рукопись. Саския понимала, тем самым. Марла доверила ей часть своей души, может быть наиболее ранимую, и уязвимую.

Исписанные листы вводили читателя в мир богатой девушки, перед которой были открыты все пути и возможности. Эта девушка вела абсолютно беспечную жизнь, но вседозволенность заставила ее слишком рано повзрослеть. С ее глаз упала пелена, жизнь предстала перед ней во всей своей жестокой сущности.

Пожар на яхте в открытом море сделал из пятнадцатилетней девушки сироту. Вскоре ей пришлось выйти замуж за престарелого ловеласа. Их брак оказался очень несчастливым и вскоре распался. Девушка осталась один на один с целым миром и решила проверить его на прочность. Она ни во что не верила и не задумывалась над поступками, которые совершала, просто плыла по течению. Порой ею овладевал азарт, и она будто спрашивала себя: «Выпутаюсь ли на этот раз?» Девушка слишком хорошо уяснила, случайным людям не стоит дарить свое сердце и открывать перед ними душу, а боль легко заливается алкоголем. А наркотики — это отдельный мир, путешествие в который бывает всегда невероятно ярким и насыщенным.

А когда накатывало разочарование и не оставалось сил двигаться вперед, девушка ложилась в клинику, где с ней беседовали многочисленные доктора и, как могли, восстанавливали ее здоровье. Там она общалась с такими же, как она сама, богатыми бедолагами, на счетах которых лежали миллионы, но чьи жизни были пусты и никчемны. В какой-то момент девушка поняла, что пора взрослеть, взглянула на себя в зеркало и увидела в уголках глаз мелкие морщинки. Тогда она поняла, жизнь прошла мимо нее и этого уже ничем не исправишь.

Саския смеялась и плакала, читая рукопись Марлы. Она забыла о своей миссии объективного критика, так сильно ее захватило повествование. Девушка уже видела, как лучше скомпоновать главы, где нужно немного подправить авторский слог. Временами ей казалось, будто она держит в руках уже готовую, только что изданную книгу. Эта книга будет иметь невероятный успех, станет бестселлером, лидером продаж, потому что она правдива и искренна.

Не глядя на часы, Саския продолжала и продолжала перелистывать страницы рукописи. Она отложила книгу, лишь, когда ее глаза перестали различать буквы. Засыпая, девушка благодарила судьбу за встречу с Марлой — удивительной, невероятно талантливой и очень несчастной женщиной. Саския решила, она сделает все от нее зависящее, чтобы ей помочь. Рукопись Марлы должна увидеть свет. Девушка вспомнила, ее бывшая коллега по редакции ныне работает в одном нью-йоркском издательстве и живет недалеко отсюда. Все складывается очень удачно, подумала Саския и погрузилась в сон.

Поднявшись на свой этаж, Саския застала Алекса, колотящего в запертую дверь ее номера. Она подошла к нему и объявила:

— Я здесь.

— Где ты, черт возьми, шляешься? Я уже несколько часов тебя разыскиваю! — гневно прокричал он.

— Что, мне и прогуляться нельзя? — улыбнулась девушка.

— Через десять минут за нами приедет машина.

— Хорошо. Десяти минут мне вполне хватит, я как раз успею собраться.

Войдя в номер, Саския нетерпеливо скинула жакет. Она сильно вспотела, когда спешно возвращалась с затянувшейся утренней прогулки.

— Куда ты так торопишься? — спросил Алекс, увидев, что Саския побежала с сумкой в ванную комнату собирать свои туалетные принадлежности.

— Но ты сам сказал, что уже через десять минут подадут машину!

— Время еще есть. Лучше объясни мне, почему ты такая красная?

Утренняя отлучка Саскии была вызвана желанием как можно скорее показать знакомой из издательства рукопись Марлы. Прочитав первую главу, женщина восторженно заявила, что книгу надо издать, во что бы то ни стало. Таким образом, ее мнение полностью совпало с мнением Саскии.

— Бежала несколько кварталов, вот и запыхалась, — ответила Саския. Знал бы Алекс, как ей не терпится вернуться на озеро Тахо!

— Посиди, отдышись.

— Спасибо… Хорошо… Ты прав… Нет, надо собираться.

Девушка вновь вскочила и принялась запихивать вещи в сумку.

— Все! Я готова!

Саския еще раз прошлась по комнате отеля, проверяя, не осталось ли где-нибудь неубранных вещей, затем взглянула на Алекса и случайно встретилась с ним взглядом. Ее сердце болезненно сжалось, перед глазами предстала картинка со вчерашнего бала. Девушка помнила, как бережно Алекс держал ее в объятиях, когда они скользили в танце по залу.

— Прежде чем уехать отсюда, нам нужно кое-что выяснить, — начал он. — Вчера я предлагал тебе деньги. Я помню, что ты отказалась, но у тебя было время подумать. Еще не поздно принять мое предложение. Скажи мне, если ты передумаешь.

— Не передумаю, Алекс. Тебе не стоило снова поднимать эту тему. Пусть все остается как есть, мне не нужны твои деньги.

— Я настаиваю, чтобы ты серьезно обдумала мое предложение. Забудь ситуацию, в которой оно впервые прозвучало, абстрагируйся и просто подумай. А теперь нам пора, идем, — он предложил ей руку.

— Не трогай меня! — испуганно вскрикнула Саския.

— Ты никогда меня не простишь и не забудешь все, что было между нами восемь лет назад? — губы Алекса тронула грустная улыбка.

— Не в этом дело. У меня есть другая причина.

— Но я никогда о ней не узнаю, верно?

— Не стоит и пытаться.

Марла с тревожным нетерпением ожидала новостей. Она уже давно стояла на берегу озера и успела изрядно продрогнуть на холодном ветру.

Саския стремительно шла к пирсу, она издалека заметила хрупкую маленькую фигурку, замершую на его краю. Девушка тепло оделась, на ней был толстый свитер и джинсы. Ветер то и дело бросал ей на глаза непослушные волосы. Торопясь на встречу, она забыла собрать их в хвост.

— Понравилось на балу? — желая скрыть свое нетерпение, непринужденно поинтересовалась Марла.

— Это было впечатляюще.

— Отлично.

— Марла, по поводу работы твоей подруги…

— Да?

— Я знаю, книгу написала ты, поэтому буду говорить без обиняков, — начала Саския.

— Прости за эту детскую ложь, я никого не способна ввести в заблуждение, просто хотелось, чтобы ты сначала составила свое профессиональное мнение. Да и было как-то неловко признаваться, что я пишу.

— Я прочитала твою книгу. Но должна сразу предупредить, порой люди долгие годы обивают пороги издательств, прежде чем добиться публикации. Чего только им не приходится за это время выслушать! Хочу, чтобы ты это знала заранее.

— Иначе говоря, она не стоит того, чтобы начинать всю эту канитель, — робко предположила Марла.

— Как раз наоборот. Книга потрясающая, и она должна увидеть свет.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Мне незачем тебя обманывать.

— Это дорогого стоит. Так значит…

— У меня есть знакомый редактор в Нью-Йорке. Мне удалось познакомить ее с твоей работой, но не возлагай слишком больших надежд.

— Она уже читала? Это невероятно!

— Рукопись ей понравилась, но, возможно, этого недостаточно.

— Я не знаю, что для меня важнее: опубликовать книгу или просто быть понятой. Спасибо, Саския. Для меня твое участие очень много значит.

— Я надеюсь, ты не станешь отчаиваться, если нас постигнет неудача. В любом случае шанс у нас есть, и довольно неплохой. В мире много издательств, которые могут заинтересоваться твоей рукописью.

— Саския, до этого момента я даже и не надеялась, что это возможно. Спасибо тебе!

Они отправились прогуляться вдоль берега, ветер дул им в лицо. Саския то и дело поправляла растрепавшиеся волосы.

— Моя грива сводит меня с ума.

— А мне нравится. Кудри смотрятся очень живо, и цвет приятный. Давно собираюсь перекраситься во что-нибудь светлое. Как думаешь, такой цвет, как у тебя, мне пойдет?

— Почему нет? С твоей золотистой кожей медовые волосы будут смотреться просто великолепно.

— Тогда точно надо рискнуть.

— Желаю удачи.

Они бродили и болтали о всяких глупостях, пока Марла не услышала, что ее зовут.

— Это Джейк. Он ищет меня. Просто невыносимо! — она поцеловала Саскию в щеку и быстро пошла к большому дому.

Саскии действительно выдалась возможность приобщиться к деловым будням своего героя. Ей дозволено было посетить кабинет Алекса и удивиться невероятной технической оснащенности его рабочего места:

— Ух, ты! Чего тут только нет!

— Ну, может быть, чего-то и нет, — улыбнулся Алекс. — Но, скорее всего, я не являюсь обладателем только тех технических нововведений, которые были изобретены в течение прошедших выходных.

Алекс разбирал документы, сидя за массивным дубовым столом, а Саския бродила по кабинету, разглядывая развешенные по стенам фотографии. Она надолго задержалась перед снимком, на котором было запечатлено все семейство Алекса. Фотография была сделана как минимум лет двадцать назад. Саския невольно улыбнулась, вглядываясь в лица людей. Алекс казался настоящим великаном рядом с маленькой хрупкой сестрой, ее изящество и грация были какими-то нездешними, сказочными. Она доверчиво держала брата за руку. Саския впервые видела родителей Алекса. От мощной фигуры его отца веяло силой и уверенностью в себе. Он нежно обнимал красивую грациозную женщину — мать Алекса. Саския сразу поняла, эти люди всю жизнь преданно любили друг друга. Снимок был сделан на той самой яхте, на которой их настигла чудовищная смерть.

— Наши родители, — сдержанно прокомментировал Алекс, заметив, что Саския замерла перед фотографией. Он встал из-за стола и снял раму со стены.

— Сколько им было лет, когда они погибли?

— По пятьдесят.

— А я совсем не помню свою маму. Ее не стало, когда я была еще младенцем. В юности я сильно страдала из-за ее отсутствия. Мне казалось, что мамы способны сделать для своих детей все на свете, лишь бы те были счастливы, а я лишена этой невероятной любви.

— А что случилось с твоей матерью? — Алекс оторвал взгляд от лежащей теперь на его столе фотографии.

— Рак груди. Сейчас это не редкость, но в те времена ее не сумели спасти. Доктора сказали, что она слишком поздно обратилась за врачебной помощью. Но я ничего не помню, я тогда была слишком мала. Наверно, если бы была старше, мне было бы вдвойне тяжелее пережить ее болезнь и смерть.

— Ты знаешь, как погибли мои родители?

— Когда-то давно я где-то читала, так что в общих чертах знаю.

— Они тогда были очень сильно подавлены. Тяжело переживали потерю нашего бизнеса. Ты понимаешь, что я имею в виду. Можешь написать об этом в своем досье.

Работа, о которой так долго мечтала Саския, наконец-то началась. Когда время медленно приближалось к обеду, на столе Алекса заволновался один из телефонов.

— Это тебя. Из Лондона. Родни Крейг, — сообщил Алекс, передавая Саскии трубку.

— Сэр Родни. Не ожидала услышать вас так скоро.

— Саския, деточка, ну как справляешься? — подозрительно ласковым тоном поинтересовался он.

— Отлично. Работа продвигается. Мистер Котофидес решил предоставить мне нужную информацию и содействовать во всем. Планирую закончить материал к концу этой недели.

— Да, да. Именно об этом мне бы и хотелось с тобой поговорить.

— Что-то не так? Возникли какие-то проблемы? — заволновалась Саския.

Удобно откинувшись на спинку кресла, Алекс с любопытством следил за девушкой, стараясь по меняющемуся выражению ее лица уловить суть разговора.

— У правления определились кое-какие мнения на твой счет.

— Я не совсем вас понимаю, сэр Родни, — пробормотала она.

— Дело в том, что стали распространяться слухи, будто ты собираешься досрочно сойти с дистанции.

— Вы ведь не воспринимаете это всерьез? Я продолжаю свою работу, и никаких других планов у меня нет. С какой стати мне отказываться от борьбы?

— Я рассматриваю подобную возможность лишь потому, что пост, на который ты претендуешь, требует всецелой и долгосрочной отдачи. И это вряд ли совместимо с решением личных проблем и налаживанием частной жизни. Я надеюсь, ты до конца понимаешь, на что можешь себя обречь, упорствуя в этой борьбе. Никто не вправе ставить перед тобой какие-либо условия и ограничения, но, если у тебя есть хоть малейшее сомнение по поводу собственных возможностей, разреши его прежде, чем перед тобой остро встанет этот вопрос.

— Сэр Родни, я по-прежнему ничего не понимаю. У меня такое впечатление, что вы пытаетесь эту неуверенность мне внушить! Я ведь все уже объясняла, и не раз. Помолвка — фикция, досадное недоразумение. Следовательно, брака не будет. У Алекса был свой резон пустить этот слух, я его не одобряю, но изменить ничего не могу. В ваших силах разубедить Правление, сэр Родии.

— Боюсь, это как раз не в моих силах. Кармен видела вас с мистером Котофидесом на благотворительном балу, она расписала эту встречу в самых ярких красках и убедила, кого следует в том, что ваши отношения весьма серьезны. К тому же она добавила пару пикантных подробностей. Я не в силах это остановить.

Саския похолодела. Стремительность Кармен просто поражала. Девушка даже представить себе не могла, в каких эпитетах коварная соперница обрисовала руководству их встречу на благотворительном вечере фонда Бакстера.

— Значит, Кармен распустила все эти слухи? Тогда неудивительно. Она открытым текстом заявила мне, что в борьбе за пост не остановится ни перед чем. Это же так очевидно, сэр Родни!

— А если версия Кармен только подтверждает подозрения членов Правления?

— Но эти подозрения совершенно необоснованны, — Саския теряла терпение.

— Прости, Саския. Но для всех, и я тут не исключение, становится весьма хлопотным занятием отслеживать перипетии твоей личной жизни и противостояния с Кармен, особенно учитывая то, что у нас нет уверенности в положительном результате твоей нынешней командировки. Даже если материал будет сделан в соответствии со всеми требованиями, трудно спрогнозировать отношение к нему читателей. Мало кто поверит тебе после всей этой путаницы с помолвкой. Сама знаешь, наша редакция делает ставку на объективность, твой же новый статус этому противоречит. Если ты сможешь разрешить это противоречие в пользу своей публикации, я на твоей стороне. Если нет, то не обессудь. Потом, откуда взялся слушок о твоей предполагаемой беременности?

— Что?! Ну, это уж совершенно бесстыдная ложь.

— Учти, Кармен уже переслала в редакцию предварительную версию своего досье. Кто читал, тот остался доволен. Многие решительно склоняются в пользу ее кандидатуры. Саския…

— Да, сэр Родни.

— Я убедительно прошу тебя проявить дальновидность и не утруждать себя и других бесполезными разговорами и тщетными надеждами.

Они сухо распрощались. Заметно побледневшая Саския передала трубку Алексу. Он положил ее на рычаг телефонного аппарата. Как всего лишь один телефонный разговор может изменить настроение человека, подумала девушка. Ее последний шанс практически изжил себя. Все это время она усердно трудилась, совершая подчас невозможное, упрямо двигалась к поставленной цели — заветному посту главного редактора «Альфа-Бизнес» и новому уютному коттеджу, который она купит для отца. Но получается, все зря? У Саскии не было ничего, кроме этой мечты, в одно мгновение вся ее жизнь превратилась в прах. Чужая зависть и ненависть оказались сильнее ее честности и трудолюбия.

— Что-то не так? Что стряслось? — спросил Алекс.

Если бы Саския пожелала ответить на его вопрос, ей бы пришлось с самого начала рассказать ему всю свою жизнь, все последние восемь лет, начиная с того момента, когда он велел ей одеваться и уходить. Не проблемы с работой тяготили сейчас девушку, а те последствия, которые они сулят. И во всем этом виноват один-единственный человек, и зовут его вовсе не Кармен Риверс.

— Ты — ублюдок, вот ты кто. Если бы не твоя гнусная ложь, у Кармен не было ни одного козыря в руках. Ей ни за что не удалось бы настроить членов правления против меня.

— Эй, не пори горячку! Объясни все толком!

— Меня почти списали со счетов. Мое начальство уверено, что я вью гнездо и даже уже высиживаю птенцов вместо того, чтобы выполнять свою работу.

— Им мало твоего уверения в том, что они ошибаются?

— Мои уверения против информации в прессе, кольца с огромным бриллиантом и нашего совместного появления на балу? Кто станет мне верить после этого? Даже если мой материал напечатают, ты думаешь, читатели будут воспринимать его не как мнение твоей бывшей любовницы? Ты похоронил мой последний шанс.

— Саския, они просто запугивают тебя. Хотят таким образом добиться высококачественной статьи. Им хорошо известно, как ответственно ты ко всему относишься, поэтому они специально загоняют тебя в эти жесткие рамки. К тому же у них нет правовых оснований запрещать, кому бы то ни было из сотрудников вступать в брак.

— Но они могут просто отвергнуть мою кандидатуру, если посчитают ее менее подходящей, чем кандидатура Кармен.

— Им же хуже будет, мне так кажется. Потому что дураку понятно, ты лучшая, — проговорил Алекс и, подойдя к Саскии сзади, положил руки ей на плечи.

— Чушь! По-твоему, мне нужно их признание? Да плевать я на него хотела! Мне нужна эта работа, — пост главного редактора и все привилегии, которые он дает. — Девушка вывернулась из рук Алекса и неожиданно для самой себя зло ударила его в грудь: — Ненавижу! Знал бы ты, как я тебя ненавижу!

Саския силилась не расплакаться при Алексе, но и без слез выглядела довольно жалкой и несчастной. Он снова обнял ее и крепко прижал к себе. Алекс не шелохнулся и не разомкнул объятий, пока она билась в его руках. Когда девушка, окончательно обессилев, перестала сопротивляться, он прижался губами к ее холодному лбу, ее дыхание обожгло ему шею. Алекс осторожно приподнял подбородок Саскии и заглянул в ее растерянные изумрудные глаза. Он тяжело вздохнул и пробормотал:

— Черт с тобой, — затем поднял девушку на руки и понес прочь из кабинета.

— Что происходит? Куда ты меня тащишь? Зачем? — пыталась понять его намерения Саския.

— Хочу закончить одно неоправданно затянувшееся дело, — Алекс поцеловал ее в щеку.