Дракон по обмену

Глава 31. Героиня, кажется, начинает понимать смысл выражения «башню снесло»

– Лиззи, девочка, просыпайся. – прозвучал тихий шепот. На щеку легла теплая ладонь и нежно погладила.

Я не спешила приходить в себя, уютно лежала на чем-то мягком, чувствуя, как меня обволакивает знакомым запахом. Виска коснулись горячие пальцы, нежно погладили, спустились по щеке к подбородку, очертили его.

Нет, не буду открывать глаза – мне слишком хорошо, чтобы вот так взять, и все испортить.

Пальцы прогладили шею, задержались в ямке у основания и снова скользнули к подбородку. К уголку глаза прикоснулись теплые губы.

Постояли, словно прислушиваясь, тронули веки, прошлись по бровям и спустились к щеке, поглаживая и осторожно прихватывая кожу.

«Поцелуй меня» – заныла душа, вдруг остро захотев то, чего в моей жизни почти не было.

Словно услышав, мужские губы тронули мой рот. Легко, невесомым приближением губ к губам. Огладили дразнящим движением, почти без касания, лишь дыханием на двоих.

«Пусть поцелует по-настоящему!» – мелькнула шальная мысль, и губы мужчины захватили мои ждущие, приоткрывшиеся навстречу губы.

Втянули их нежно и властно, словно только и ждали момента подтвердить свое право ими владеть.

И отпустили, чтобы тут же раздвинуть языком, по-хозяйски ворваться внутрь. Гладя мой рот, касаясь нёба, зубов, исследуя обратную сторону губ и заставляя меня стонать и цепляться за его плечи судорожными пальцами.

– Лиззи, моя красавица. – жаркий шепот опалил не губы, а кажется само сердце, заставив часто задышать – о, боги, как же это было правильно и хорошо.

Я давно забыла, что должна притворяться спящей, потянула его к себе и снова распахнула губы, приглашая и предлагая…

– Крикуха, с ума сошла? Ты с кем лижешься, дурында? Неужто передумала за ректора выходить? – шарахнул по ушам противный голос.

Почему, ну почему все хорошее в моей жизни обязательно заканчивается какой-то дрянью?

Я замерла и с трудом выпутавшись из своих чувств, попыталась выбраться из рук наглого гада, который так упоительно целуется.

– Родерик, нам нельзя. – я сколько могла, отодвинулась от него и повернулась в сторону, откуда звучал противный голос.

Краснорожий демон вольготно раскинулся в мягком кресле напротив кровати, на которой я, собственно, и лежала в обнимку с Родериком Сторвиллом.

На коленях у винторогого сидела моя Тучка, и блаженствовала, пока когтистый палец почесывал ей спинку. Точно спелись, парочка нечисти.

– Лиззи, все в порядке? – Родерик приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. – Ты так резко отстранилась…

А что еще мне оставалось: не буду же я целоваться на глазах у изумленной публики.

– Прости, Родерик, это была ошибка. Больше такое не повторится. – твердо пообещала не знаю кому. То ли ему, то ли себе…

Мужчина кивнул:

– Конечно, ты еще совсем слабенькая после обморока, а поцелуи требуют силы. Ничего, мы с тобой все наверстаем. – уверил меня этот несносный человек. Человек?

– Родерик, ты что, дракон? – вспомнив свою недавнюю догадку я решила сразу расставить все точки в нужных местах.

Со стороны кресла послышалось веселое хмыканье – вот ведь, совсем про зрителя забыла.

Очевидно, видеть демона могла только я, потому что Родерик никак не показал, что заметил эту красную глумливую физиономию и слышал его слова.

Я подхватила с кровати тяжелую подушку и бросила в морду демонюке. Хотела еще «кыш» сказать и ногой топнуть.

Жаль, винторогий не стал дожидаться подлета моего снаряда, и испарился. Причем, вместе с этой мелкой предательницей, моей собакой.

Проследив за полетом моего снаряда, Родерик удивленно поднял бровь:

– Неужели подушка такая неудобная, что ты решила убить ее о кресло? Если хочешь, я порублю ее на куски и принесу тебе сто новых подушек.

Я нахмурила брови и сурово потребовала у веселящегося Родерика:

– Ты не отвлекайся, а отвечай на вопросы. Так ты дракон, или кто?

– Ну конечно, я дракон. Что тебя так удивляет? – Родерик пожал широченными плечами под свободной рубашкой.

Захотелось ответить, что все удивляет. Все двадцать девять лет своей жизни я была уверена, что дракон – это знак зодиака по китайском календарю.

Что я и представить не могла, что буду с одним из них запросто валяться на широкой кровати, да еще и целоваться при этом…

Естественно, промолчала. А вспомнив про поцелуи, вообще, покраснела, как невинная девица на первом свидании. Отвернулась и начала подниматься с этого ложа порока и разврата.

Крепкая рука бесцеремонно дернула меня обратно, опрокинув на широкую грудь продолжавшего спокойно лежать… нечеловека.

Я шлепнулась на него, очутилась лицом к лицу и чересчур близко к карим глазам в густых ресницах, тут же уставившимся на мои губы.

Родерик поправил прядь волос, лезущую мне на глаза, погладил большим пальцем щеку и сообщил, как само собой разумеющееся:

– Лиззи, пока ты останешься в моей комнате – целитель сказал, что у тебя физическое истощение. Видимо, поэтому ты и потеряла сознание. По его мнению, ты плохо питаешься, мало спишь и много беспокоишься. Позже мы поговорим с тобой об этом.

Он подхватил меня за бока и подтянул, так что теперь я вся целиком лежала на нем.

– Сейчас тебе готовят восстанавливающее снадобье. Выпьешь, целитель осмотрит тебя и, если даст разрешение вставать, я перенесу тебя обратно в академию. А пока лежи. – припечатал нахал, пресекая все мои попытки вырваться.

После этого наглые руки совсем обнаглели. Принялись гулять по моей спине, поглаживая, сжимая, тиская, и разгоняя по телу сладкую истому.

Да так активно обнаглели, что я тут же растеряла всю свою решительность, и чуть не замурлыкала от удовольствия.

А уж когда его пальцы зарылись в волосы на затылке и принялись их нежно трогать и перебирать, я бесстыдно, почти в полный голос сладко застонала – у меня ведь истощение, совсем не могу себя контролировать.

И раз у меня такая серьезная проблема, можно я еще немного так полежу?

В общем, как-то получилось, что вскоре я оказалась спиной на покрывале. Сверху меня прижимало тяжелое горячее тело, а наглые драконьи губы и лапы активно шарили по моему истощенному организму, самым благотворным образом влияя на его самочувствие.

Наверное, это драконья лечебная магия, потому что с каждой секундой мне становилось все лучше и лучше. Я просто чувствовала, как слабость отступает… Точно, магия какая-то.

И неизвестно, к чему бы такое лечение привело, но, на мое счастье, в дверь громко постучали. Следом в комнате появился пузатый дедок в серой мантии, держа в руках исходящим паром кувшинчик.

Разглядев на кровати нашу с Родериком композицию, дедуля громко откашлялся, и ничуть не смутившись сообщил:

– Я рад, что пациентке стало лучше. Но все же, зелье ей стоит выпить, мой дизраэл.

Родерик неохотно выпустил меня из своих лап, усадил на кровати и обратился к дедуле:

– Мэтр Цимс, займитесь пока пациенткой, я скоро вернусь. – и с этими словами исчез за дверью.

Насмешливо поглядев ему вслед, мэтр повернулся ко мне и прищурившись сообщил:

– Ну-с, юная дама, давайте посмотрим, как у вас дела. Хотя, и так вижу, что вам гораздо лучше – щеки горят, глаза блестят. Чудесно!

Целитель перелил жидкость из кувшинчика в кружку и протянул мне:

– Пейте не спеша, маленькими глотками, а я вас осмотрю.

Пока я пила горьковатый, пахнувший травами отвар, лекарь принялся водить руками перед моим лицом и над плечами.

Вскоре вернулся Родерик, отвел целителя в сторону и принялся с ним шептаться. Я же завертела головой, оглядывая комнату, в которой, не помню, как очутилась.

Помещение было немалым – наверное метров сто – сто двадцать, – и очень богатым. Стены сверху донизу затянуты шелковыми гобеленами явно ручной работы. Тяжелая мебель с позолотой и вензелями. На полу ковер, тоже шелковый, ручной работы.

На Земле такие ковры стоят целое состояние, я точно знаю. Марина недавно купила похожий себе в спальню, только меньше раза в четыре. Отдала она за него … Даже вспоминать тошно, во сколько ей обошелся этот пылесборник.

А тут не просто ковер, а коврище, ковровищще. Мне на такой нужно года три в своем университете с утра до ночи пахать, и все равно не хватит.

Кровать, на которой я сидела, была под стать комнате и ковру – большой, дорогой и вычурной, под голубым балдахином с кистями. В тон ему шторы на окнах и обивка стульев и кресел.

В общем, не комната, а Версаль, Петергоф и прочие музеи нашего мира. Богатый и немного варварский интерьер.

– Что это за место? – поинтересовалась я, как только Родерик отпустил целителя и вернулся ко мне.

– Это моя комната в доме отчима. – отмахнулся тот. – Но я здесь редко бываю.

– А кто у нас отчим? – не унималась я.

– Муж моей матери. – сообщил этот гений конспирации.

Подхватил меня на руки, уселся в кресло и обнял, уткнувшись в мою макушку губами:

– Лиззи… – замолчал и замер, просто баюкая меня в своих объятиях.

Ну а я уткнулась носом в широкое плечо, дышала его запахом и старалась навсегда запомнить эту минуту.

– Целитель назвал тебя «мой дизраэл». – решилась нарушить молчание. – Что это значит?

– Это просто один из моих титулов. – нехотя проговорил Родерик и чуть крепче меня прижал.

– Так ты большой аристократ? А ректор Стенфил? Я слышала, что его тоже так называли. Думала, это имя…

– Нет, просто титул. Держись от него подальше, Лиззи. – холодным голосом проговорил Родерик.

– От титула или от Стенфила? – фыркнула в ключицу, виднеющуюся в расстегнутом вороте рубахи, и торопливо спросила: – Что за браслет ты мне надел и для чего?

– Охранный браслет, наполненный моей магией. По нему я всегда смогу тебя отыскать, и в случае беды он сможет тебя защитить.

– Какая со мной может случиться беда? – насторожилась я. Что он вообще может обо мне знать?

– И почему ты сделал это без моего разрешения? – этот момент возмущал меня больше всего.

– Для этого мне не нужно разрешение – я твой опекун и имею право делать все, что сочту нужным для твоей безопасности.

Вот так, несколько слов, сказанных равнодушным голосом, и все мои теплые чувства к нему мгновенно растаяли.

Я зарычала, вырвалась из его рук и трясясь от накатившей ярости, зашипела:

– Ты… ты гад чешуйчатый. Я тебя ненавижу, Родерик. – размахнулась и ударила по отвратительно-невозмутимому лицу…