Дракон по обмену

Глава 44. Чем нереальнее представляется опасность, тем страшнее, когда с ней встретишься

Родерик

Все было плохо. Очень плохо. Сердце болело за Лиззи так, что судорогой сводило тело, а дракон бесился, рвался обернуться, и успокоить его никак не удавалось. Я его понимал, и чувствовал то же самое – инстинкты зверя заставляли думать только о своей женщине, и ничто другое не было важно, кроме нее.

Но человек во мне помнил о долге, поэтому я подавлял жгучее желание бросить все и вернуться к своей девочке, чтобы каждую секунду находиться рядом, не спуская с нее глаз, и быть уверенным в ее безопасности.

Долг, долг перед моей страной, моим народом и моим королем, которому я давал клятву…

Поэтому, надеясь, что добраться до Лиззи в ее мире не сможет никто, я открыл портал сразу на территорию академии, чтобы тут-же очутиться на площади перед воротами, где в окружении десятка розово-зеленых псевдо-драконов, с мечами в руках стояли кузен Стен и мой отец…

Лиза

Родерик ушел только утром – ну не могла я его отпустить, и все тут! Что-то во мне противилось этому, и дело даже не в моих к нему чувствах, просто внутренний голос, и поддакивающая ему интуиция твердили, что не надо отпускать моего дракона. Не надо…

Вот я и цеплялась за него всеми силами. А когда он все-же ушел, стиснув и поцеловав меня на прощание так, что я опять чуть не начала всхлипывать, то ли от счастья, то ли от ощущения приближающейся беды, то свалилась на кровать, еще хранящую память нашей с ним ночи, и бездумно уставилась в потолок. Долго лежала и пыталась понять, почему меня не отпускает ощущение, что теперь я не скоро его увижу.

Примерно к обеду я встала, кое-как оделась, и взяв деньги, оставленные мне сестрой, вышла из квартиры: надо было съездить в университет и попытаться по загранпаспорту поучить в банке хоть немного денег. Все остальные мои документы, вместе с кредитными картами, остались там, в моем рюкзачке в общежитии.

На лестничной площадке я остановилась возле двери соседки, Генриетты Теодоровны. Постояла в сомнениях, а потом решилась и нажала на кнопку звонка. Из глубины квартиры послышались быстрые шаги и дверь распахнулась.

Оторопев, я стояла, и смотрела на… Делайю, мою ведьмочку, мою подругу…

– Это ты? – прохрипела я.

Молодая девушка в свободной футболке и коротеньких шортах близоруко прищурила темно-синие, необычные глаза и неуверенно произнесла:

– Мы знакомы?

– Н-нет, извини, просто ты очень похожа на одну мою знакомую. – забормотала я, уже понимая, что ошиблась. – А Гентриетта Теодоровна…?

– Она умерла месяц назад. – погрустнев, произнесла девушка. – А ты Лиза? Бабушка про тебя рассказывала… Зайди, пожалуйста, она просила передать тебе кое-что.

Почему-то робея, я шагнула в знакомый коридорчик квартиры и огляделась: привычная обстановка, но что-то все равно изменилось. Может быть запах, или звуки… было понятно, что Генриетты здесь больше нет.

– А Тучка? – решилась я спросить. – Где собачка твоей бабушки?

– Не знаю, – рассеянно ответила девушка, копаясь в ящике стоявшего в коридоре потрепанного комодика. – Когда я вернулась, ее не было, да я и не вспомнила про нее – не до собаки мне было.

Девушка, наконец, вынула из ящика маленькую шкатулочку и протянула мне:

– Вот, бабуля просила передать тебе, – и добавила, глядя с какой-то отчаянной надеждой – Хочешь, угощу тебя чаем?

– Давай, – неожиданно для себя согласилась я. И грустно добавила. – У нас все пьют чай.

– Меня зовут как бабушку, Генриетта. Но с таким именем, сама понимаешь, жить невозможно. Поэтому, просто Генри. – представилась внучка соседки, когда мы расположились с ней в маленькой опрятной кухне с желтыми солнечными занавесками на окнах.

– Я не знала, что у Генриетты Теодоровны есть родственники. – призналась я, с интересом рассматривая девчонку.

Она грустно усмехнулась:

– Ничего удивительного, – бабуля не из тех, кто рассказывает про личную жизнь. К тому же, я жила в другой стране с мамой и отчимом. А недавно мама погибла, и я сразу поехала жить к бабуле.

– Только здесь узнала, что она … что ей недолго осталось. Она ведь всегда изображала, что счастлива, здорова и всем довольна. Не желала стать обузой мне или маме… – из синих глаз начали капать слезы. – Теперь у меня вообще никого не осталось: отец до моего рождения исчез, словно и не было его, мама с бабушкой умерли одна за другой…

– А дедушка? – с волнением спросила я.

– Дедушка…? Про него ничего не известно, один портрет и остался, в гостиной висит.

– Дедушка, значит… – проговорила я и принялась вертеть в руках шкатулку, соображая, как ее открыть.

– Кровью капнуть надо, или слюной. – подсказала Генри, видя, что я никак не соображу. И пояснила: – Ведьминская шкатулка, заговорена на тебя.

Я вскинула на нее глаза:

– Так ты знала, что Генриетта…?

– Она перед смертью мне кое-что успела рассказать, но немного. – мрачно отозвалась девчонка. – Непонятно, почему она столько лет молчала…

И добавила:

– Попробуй просто плюнуть на крышку, если не поможет, тогда придется кровью.

Не раздумывая, я от души поделилась со шкатулкой своей слюной, и крышка с сухим щелчком откинулась, открыв белое бархатное нутро. На нем кулон в форме неправильного красного треугольника с синим камнем по центру. Под ним лежала записка.

Дрожащими руками я развернула ее и прочитала:

«Лиза, спасибо тебе за все. Ты необычная девушка: несмотря на свой строгий характер и внешнюю сухость у тебя добрая и сочувствующая душа. Уверена, мироздание будет милостиво к тебе. И знай, моя Тульчия присмотрит за тобой в твоем новом мире.

У меня есть просьба – найди дракона по имени Зорвил Бран и отдай ему этот кулон. И если он еще помнит меня, сообщи, что на Земле у него есть внучка.

Береги себя, Лиза, и всегда слушай сердце.

PS: Камень в центре кулона особенный – не нажимай на него, если не хочешь очутиться очень далеко от Земли…»

Свернув записку, я осторожно достала кулон, подержала его в ладони и повесила на шею:

– Твоя бабушка попросила передать это твоему деду. – пояснила с любопытством глядящей на меня Генри.

– Он что, жив? – напряженным голосом спросила девушка.

– Жив, и по-прежнему любит твою бабушку. Любит и надеется, что она вернется к нему.

– Уже не вернется… – эхом прозвучал ее расстроенные голос.

– Мне пора. – я встала.

– Спасибо, Лиза, что помогала бабуле. – поблагодарила меня девушка, пока я обувалась в прихожей.

Я вышла на лестничную площадку, и махнув новой соседке рукой, шагнула к лестнице. И в этот момент, словно из воздуха, рядом со мной выросли два здоровых мужика и начали скручивать мне руки.

От неожиданности я истошно завопила. И пока один из нападающих пытался заткнуть мне рот, а второй продолжал меня удерживать, на площадку выскочила Генри с молотком в руках, и не задумываясь шарахнула по голове ломающего меня мужика.

Тот громко хэкнул и начал сползать на пол, прямо на глазах превращаясь из не очень привлекательного, но все же человека, в нечто серо-склизкое и бесформенное, шевелящее короткими щупальцами в количестве, примерно, как у осьминога.

– Эт-та что?! – в ужасе глядя на скользкую массу проорала Генри и размахнувшись, вдарила по этому «нечто» своим молотком.

«Нечто» заверещало тонким мерзким голоском, и тот, что продолжал зажимать мне рот, выпустил меня и кинулся к своему сотоварищу, тоже начиная превращаться в это самое нечто…

Мы с Генри не сговариваясь, дружно ломанулись в приоткрытую дверь ее квартиры и в четыре руки принялись закрывать замки, навешивать дверную цепочку и задвигать щеколду, благодаря Генриетту Теодоровну, которая заботилась о безопасности своего жилища…

– Это что такое? – возмущенно уставилась на меня Генри, и потрясла своим молотком.

– Если бы знала, непременно поделилась бы информацией. – пропыхтела я. – Спасибо тебе, подруга. Откуда молоток?

Она тяжело вздохнула:

– Без мужика живу, самой приходится каждый гвоздь забивать. Вчера вот вешалку поправляла, да и оставила его здесь, возле двери. – она кивнула на чуть покосившуюся деревянную дощечку с парой крючков на стене возле овального зеркала.

– Услышала, что ты орешь, подумала наркоман какой-нибудь напугал. Ну и выскочила вместе с молотком…

– Наркоманы у нас тут отродясь не водились. – задумчива проговорила я, прислушиваясь к странному шебуршанию за дверью.

– Ага, я заметила. У вас тут не наркоманы, у вас что похуже…

«Кряк», – личинка верхнего замка с хрустом вывернулась из дверного полотна, с громким «здиньк» брякнулась на пол, и в образовавшееся отверстие полезло склизкое тонкое щупальце.

«Хрук», – вывернулась личинка нижнего замка, и вслед за «здиньк» в отверстие полезло еще одно щупальце.

– Они ведь не смогут открыть щеколду. – дрожащим голосом то ли спросила, то ли обнадежила Генри, расширенными глазами глядя, как щупальца, все удлиняясь и удлиняясь, шарят по двери, явно что-то выискивая.

– Не уверена, – проговорила я и схватила Генри за руку:

– Бежать надо.

– Куда? – взвыла она отчаянно, тыкая пальцем в щупальца, уже добравшиеся до щеколды.

– К моему мужу пойдем. И к деду твоему, – твердо произнесла я, наблюдая, как щеколда начинает поддаваться мерзким отросткам.

– А…о… Да куда угодно, только подальше от сюда, – глубокомысленно выдала Генри и пронзительно завизжала, когда щеколда, подцепленная щупальцем, плавно поползла в сторону.

– Обнимай меня! – крикнула я, сама схватила ее одной рукой за талию, а второй со всей силы нажала на камень в центре висящего на моей шее кулона.

В ушах засвистело, словно ветер в горах, и нас с Генри, сцепившихся, как два клеща в брачный период, понесло по узкому, наполненному вязким серым туманом, тоннелю.

Мы летели, дружно орали, и судорожно цеплялись друг за друга, боясь, что оторвемся, разлетимся в разные стороны, и потеряемся в этом бесконечном коридоре.

А потом тоннель резко оборвался, и мы смачно шлепнулись на твердый пол, все так же не отлепляясь друг от друга.

Пока я приходила в себя и пыталась унять тошноту, головокружение и потереть отбитую об пол задницу, Генри успела очухаться, оглядеться и даже восхититься:

– Нифигасе, это куда мы попали?!

Придерживая гудящую голову я, наконец, села и огляделась. Потом еще раз огляделась, и поняла, что мы попали куда надо. А если точнее, то в спальню Родерика во дворце его величества.

Все правильно, куда еще могла угодить верная жена, стремящаяся к своему мужу? Конечно, прямиком в спальню. Жаль, самого Родерика тут не было.

Зато царил какой-то подозрительный бардак и разруха. В углу, кверху ножками, валялось кресло, балдахин с кровати сдернут, и почему-то разбито зеркало на стене.

– Это мы где? – подала голос Генри, и принялась бродить по комнате, трогая мебель, гобелены на стенах и задирая голову на расписной потолок.

– Это моего мужа комната. – прокряхтела я, поднимаясь на ноги – все-таки, копчиком я приложилась знатно.

– А муж где? – полюбопытствовала моя компаньонка и решительно двинулась к окну, завешенному плотными гардинами.

– Нет! – завопила я, почему-то понимая, что нельзя трогать шторы, но было поздно – Генри прихватила край ткани и с силой дернула ее в сторону, открывая высокое стрельчатое окно.

– Ух ты! – воскликнула она, выглянув наружу и повернулась ко мне:

– Лиза, иди сюда!

Это ее и спасло. Едва Генри отвернулась от окна, стекло с резким взвизгом лопнуло, разлетаясь на сотни крупных кусков, и в паре сантиметров от ее головы пролетело… Не знаю что именно, похожее на огромный, с длинными зубьями диск от пилы-болгарки.

Это самое со свистом пронеслось по комнате и с силой врезалось в стену напротив окна, накрепко застряв в ней.

– Отходи! – заорала я.

Генри четко, как солдат, обвалилась на пол и гусиным шагом кинулась ко мне, тоже отползающей к выходу.

Мы выпали за дверь, захлопнули, и привалились спинами, сидя прямо на полу и отдуваясь.

– Это что было? – посмотрев друг на друга, в один голос воскликнули мы.

– Так-то похоже на сякэн. Только странный какой-то. – задумчиво проговорила Генри.

– Оружие ниндзя. Я в свое время увлекалась всякими такими штуками. Изучала их, даже метать научилась. – пояснила мне. И, оглядев пустой коридор, деловито поинтересовалась:

– Куда пойдем?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Тут что-то странное творится. Это место, вообще-то, королевский дворец. Я тут целых два дня жила, и здесь было не протолкнуться. А сейчас будто вымерли все.

– Пошли отсюда. В любой непонятной ситуации надо к людям идти. Нас в скаутском лагере так учили. – поднялась на ноги Генри.

– Ага, – буркнула я, – только с людьми тут немного напряженка. Это драконье королевство.

– Что-о? – затормозила Генри и вытаращилась на меня с подозрением и недоверием. – Подруга, ты бредишь, или как?

– Генри, твоя бабушка ведьма, ты не считаешь это бредом?

– Ведьмы реально существуют, а вот драконы – это выдумка. – уверенно заявила моя новая подруга.

В этот момент ее лицо застыло, рот округлился, а глаза начали все шире распахиваться, изумленно рассматривая что-то за моей спиной.

Чувствуя. как на голове начинают шевелиться волосы, я медленно повернулась, и охнула – по коридору в нашу сторону неспеша шли два розово-зеленых ящера.

Но не это меня ужаснуло, а то, что между ними, совершенно спокойно шла хорошо знакомая мне персона…