Дракон, ты не узнаешь о доченьке!

Глава 42

Я высунулась по пояс, чувствуя, как от высоты кружится голова. Ветер поднял мои волосы, а я в панике всматривалась в темноту.

Опираясь руками на подоконник, я чувствовала, как меня пронзает ветер и треплет ночную рубашку.

– Мия, – прошептала я, понимая, что кричать на всю Академию я не стану.

Не видно ничего!

Отважившись, я встала ногами на подоконник, видя тонкий карниз, ведущий вдоль окон прямо к горгулье.

Мне казалось, что я от страха потеряю сознание. Все покачивалось перед глазами. Ноги, казалось, лишились костей и были мягкими и ватными. Я сглотнула, чувствуя, что сознание уже пакует чемоданы, но дочку нужно спасать!

И тут я увидела то, чего не ожидала увидеть. Маленький дракон сидел на морде у горгульи. Сначала я приняла его за часть статуи, но потом заметила, что он шевелится.

Завидев меня, дракончик зашевелился. Она в чем-то запуталась! Я видела, как она рвется, но не может освободиться.

– Тише, мама уже идет, – прошептала я, закрыв на секунду глаза и стараясь заткнуть внутренний голос, визжащий: “Ой, мамочки! Там же километр до земли! Мы упадем! Обязательно свалимся! Мы умрем! Инфа сто процентов!”.

Я вжалась спиной в стену, босыми ногами ступая по холодному камню. Шла я как японская гейша миллиметровыми шагами. Уже сделав несколько шагов, я подумала о том, чтобы позвать Бесс. Но Бесс тоже боится высоты! Высоты и пауков. Та, которая бесстрашно раздает звиздюля демонами разного размера, боится до ужаса пауков. При виде крошечного паучка она едва ли не падает в обморок, или тычет пальцем, издавая нечленораздельные звуки, словно на нее смотрит чудовище, готовое вот-вот ее сожрать.

– Тише, все в порядке, – сказала я не то себе, не то дочке.

Зубы стучали, я двигалась в час по чайной ложке, чувствуя, как на каждом шагу костенеют суставы. Ноги стали твердыми, как палки. И почти не сгибались.

– Иду, иду, – шептала я, понимая, что можно было попробовать заклинанием, но тогда я могу попасть в дочь! – Мама уже идет…

“А-а-а-а! Упадем!”, – вдруг качнулся мир, а я остановилась, делая глубокие вдохи. Еще шажок. И еще…. Я почти дошла, не представляя, как буду возвращаться в комнату.

Дракончик барахтался, а я понимала, что до горгульи осталось буквально два метра. Я взяла себя в руки, проглотила слюну и стала идти дальше, отбивая кастаньетами зубов ритм панического страха.

– Я почти… – стонала я, понимая, что заводя ребенка нужно заканчивать курсы суперменов.

Последний шаг был самым трудным. Нужно было оторвать ногу от парапета и шагнуть вперед к постаменту. Расстояние было сантиментов сорок. И если бы я, будь это дело на земле, с легкостью перепрыгнула бы его и даже не заметила. Или перешагнула, не обратив внимания, то сейчас это казалось просто нереальной пропастью.

– Просто переставь ногу! – произнесла я. – Представь, что там просто метр высота. Просто берешь ногу и переставляешь!

Я выдохнула и шагнула. Тело окостенело от страха. Руки тут же стали искать за что хвататься. Равновесие тут же покинуло меня, а ноги превратились в вату.

– Фуфх! – выдохнула я, обнимая горгулью, как родную. Никогда еще я не думала, что эта жуткая рожа с длинным выкаченным из пасти языком и выпучеными глазами покажется мне такой милой.

Я бросилась к Мие, видя, что ее держит какое-то заклинание. Она барахтается в сетях, от которых не может освободиться. Маленький дракончик был не больше котенка, а при виде меня застыл и замер.

– Тише, мама сейчас все сделает, – прошептала я. – Одну минутку! Я дернула заклинание, напряглась, как вдруг оно засветилось.

Я приложила столько магических усилий, чувствуя, как дрожат мои руки, как сотрясается тело. Я рвала нити, которые опутывали дракончика.

– Есть! – выдохнула я, чувствуя себя так, словно у меня резко упало давление. – Дуй в комнату! И прячься!

Мия ловко побежала по карнизу, а мое сердце обрывалось каждый раз, когда я представляла, как она оступается и падает вниз. И вот маленький дракончик с трудом вскарабкался на подоконник, едва ли не став причиной смерти мамы от сердечного приступа, а оттуда помахала рукой Мия. Она высунулась.

– Мама, а ты идешь?

Я только собралась идти, как вдруг поняла, что золотые нити опутывают меня. Это была ловушка!

– Да, да, иду, – прошептала я. – Ты пока прячься…

Я смотрела на свои ноги и руки, а потом вниз. Вот зря я это сделала. Я вцепилась в горгулью, пока воображение рисовало, как она срывается вниз в пропасть.

Прошла минута, другая, третья. Я понимала, что я не могу заставить себя даже шевельнуться лишний раз.

От отчаяния и поддавшись панике, я пискнула: “Помогите!”.

И тишина в ответ.

– Помогите, – прошептала я, чувствуя, как намертво вцепились руки в горгулью.

Прошло минут пятнадцать, а я поймала плечом каплю дождя.

– Что? Еще и дождь? – простонала я, чувствуя, как с неба срываются капли.

Холодные капли меня не жалели, заставляя ежится. Через пару мгновений я почувствовала, как намокла ночная рубашка. Где-то над Академией прогремел гром. Раскат грома был таким страшным, что я вжалась в холодный камень. Мокрые руки замерзли, а рубашка превратилась в сплошной холодный компресс. Заклинание держало меня, а у меня просто не было сил, чтобы его распутать. Магия, она, как бы, не сразу восстанавливается. Но даже если я распутаю его, то идти по мокрому карнизу, от которого задорно отскакивают капли дождя, я бы не рискнула.

Липкие холодные мокрые волосы превратились в шапочку. Зубы стучали от холода, а дождь меня не щадил. Молния вспышкой осветила Академию, заставив меня вздрогнуть. Молнии уже не было, но по телу все еще бежала дрожь.

Прошло минут пять, как вдруг я увидела дрозда. Он подлетел ко мне, внимательно на меня глядя. Он присел на высунутый под капли дождя язык статуи.