Дракон. Второй шанс (СИ)

«Шайс»

Мягкий золотистый свет наполнял помещение уютным полумраком, создавая обманчивое впечатление, будто лучи заходящего солнца падают сквозь широкие окна.

Ящерице магический свет подходил идеально — прятаться в тенях было проще всего. Она шустро проскользнула вдоль стены и нырнула в небольшую щель. Туда, где короткий проход коридора сливался с главной залой.

Это место Шайс присмотрел давно, пробуя свои возможности в шкуре крошечной ипостаси.

Как ни удивительно, но мать, братья и сестра уже очень скоро научились примечать присутствие ящерки там, где ей быть не полагалось. Тогда игра стала ещё занимательней и Шайс принялся отыскивать способы оставаться незамеченным, сохраняя возможность тайно наблюдать за посторонними.

Следить за родственниками не было нужды, но вот научиться быть осторожным даже в такой неприметной шкуре стоило, на случай, если в будущем ему действительно пригодится эта способность — быть пойманным за хвост не хотелось, мало ли какие цели он будет преследовать.

Шайс и представить не мог, что навыки пригодятся в настоящей слежке за собственной матерью и её непростым другом!

Стоило затаиться в укрытии, как Шайс навострил уши, ловя каждое слово кипевшего диалога.

— … и что ты будешь делать, когда он уйдёт? — требовала Ганеш.

Драконица застыла перед Иврисом, сложив на груди руки и взглядом требуя ответа. Регент тяжело облокотился на стол, перед ним вытягивался тонкий бокал вина, и молчал.

— Отправишься следом? — язвительно вопрошала она.

Иврис продолжал глядеть в сторону, не отвечая.

Изящно всколыхнувшись, драконица в мгновение ока очутилась рядом с костяным драконом.

— Я знаю, как он важен для тебя и что ты боишься всё испортить, но, поверь, этого не случится. Вы Пара, вам суждено быть вместе! — пылко убеждала Ганеш. — Когда Шайс узнает, что вы две половины единого целого, он не станет покидать Нагорий, а дальше решится и остальное. Главное, чтобы он выкинул из головы своё глупое решение. Ты же сам понимаешь, что однажды тебе всё равно придётся сказать ему правду!

— Я з-снаю, — устало прошипел Иврис. — Не было ни д-ня, ч-штобы я не думал об этом. Но как ты с-себе это пред-ставляеш-шь? Я прос-сто долж-жен подойти и сказ-зать: Шайс-с, я твоя Пара…

В обеденной повисло молчание.

Услышав просьбу Шайса в тронном зале, Алияс обрадовался, что маска скрывает всё то, что отразилось на его лице.

Но, несмотря на то, что Алияс никогда бы не догадался, почему дракон вдруг решил покинуть Нагорья, такая вероятность, тем не менее, приходила ему на ум.

Прокручивая в голове события прошлого в надежде подобрать заветный ключик к сердцу дракона, ключик, способный вернуть ему Пару, эльф задумывался и о том, что непредсказуемое время, возможно, отобрало у него не всё. Каждое существо, так или иначе, всё же остаётся собой, и потому, вполне возможно, некоторые черты и поступки чёрного дракона могут остаться прежними.

Эта мысль согревала, давая надежду на то, что в новой жизни Шайса есть место и для него. А когда характер дракона не изменился и его безрассудные проделки заставили Нагорья вздрогнуть точно так же, как когда-то в прошлом, надежда на то, что он рано или поздно повторит свою судьбу и вернётся в его объятья, окрепла.

Ганеш, тоже неустанно твердила, что это всё та же ящерка. Никто не понимал, о чём именно толковала драконица. Никто, кроме Алияса.

Но какая часть из собственной жизни должна остаться прежней, а какая измениться безвозвратно? Почему решение уйти всё равно пришло к Шайсу? Алиясу почему-то казалось, что необходимость покидать родные земли безвозвратно канет в реке времён, ведь судьба Шайса — его наречённый теперь здесь. Рядом… Но дракон всё равно хотел улететь.

За все эти годы чувства Алияса только окрепли. Тоска и одиночество отшлифовали каждую грань, каждый изгиб замысловатого рисунка пропавшего цветка — именно так он ощущал свою любовь, где-то глубоко внутри. Огненный цветок испарился с кожи, оставив после себя чувство утраты, но расцвёл внутри, наливаясь новыми красками и заполняя все уголки души эльфа.

Магию, помноженную на время, сложно понять. Жизнь Шайса совершила новый виток и нить, связывавшая двоих воедино, растворилась вместе с меткой истинности.

Когда Алияс удержал жизнь Пары по эту сторону реальности, она ещё горела лунным серебром между двумя душами, но стоило покинуть чертог Духов и отправиться на поиски дракона, попавшего в беду, как нить исчезла.

Иногда Алиясу чудилось, будто краем глаза он ловит заветную паутинку, повисшую между ним и драконом. Точно такую же, как и та, что он разглядел между Саюли и Асабой, и многими-многими другими парами, которым однажды суждено было встретиться. Но стоило обернуться и попытаться отыскать драгоценность, как она исчезала, словно и не было, оставляя Алияса блуждать в неопределённости и страхе, что всё это ему только казалось.

Могла ли их с Шайсом судьба измениться? Остаётся ли Алияс Парой чёрного или всё это призраки прошлого?

Своими страшными мыслями Алияс боялся поделиться даже с Ганеш. И эта была другая, глухая причина, не дававшая Алиясу вымолвить и слова. Если судьба действительно выбрала дракону другого или другую, он этого просто не переживёт. Так не лучше ли продлить томительную агонию, всё ещё нашёптывающую о призрачной искорке счастье?

Приходилось кивать на слова драконицы о том, что Шайс остался прежним и вскоре наверняка должен почувствовать Алияса.

Другой страх цеплялся острыми крючьями когтей, шепча: «как скоро?». Может, Шайс неспроста прожил более двух тысяч лет до того, как дорога привела его в Омут… может, Алиясу предстояло ждать. Но как долго? Время эльфов достаточно долгое по меркам низших рас, но даже оно несоизмеримо с вечностью.

Алиясу было около пяти сотен, а значит, в запасе оставалось ещё три четверти жизни.

«Много это или мало?» — размышлял он всё чаще об отведённых ему годах.

Но даже если всему виной было время, то чем дракону не подошло место? Почему он всё же решил покинуть землю, где они были рядом?

Стоило ему услышать просьбу дракона, обращённую к регенту, как Алияс был готов мчаться к Ганеш в поисках ответов, но и драконица не имела ни малейшего понятия, куда так внезапно собрался сын.

Множество зубов терзали сердце Алияса, и длилось это так же долго, как и новая жизнь чёрного дракона.

Алияс прекрасно понимал Ганеш, желавшую счастья для сына, но заговорить о страшной тайне, об узах, связывавших их когда-то, было выше его сил. Всё, что он мог, это привлечь взгляд юноши в образе учителя. Увы, пока что его попытки неминуемо проваливались, добавляя в сокровищницу разочарований Алияса новые монеты.

— Скажи ему, — продолжала уговаривать эльфа Ганеш. Тяжело вздохнув, Алияс выпрямился.

— Я подумаю над-т этим. У нас-с ес-сть ещ-шё немного времени.

С этими словами Алияс встал. Нехотя поднялась и хозяйка пещер — она была недовольна разговором, но ей ничего не оставалось как принять выбор светлого. Она была обязана ему жизнью сына.

Низкий подол одеяния регента прошелестел о тысячелетние плиты. За ним зазвенели тонкие змеи-цепки Ганеш, обильно украшавшей любимые платья золотом.

Ещё миг, и зала опустела.

Проходя мимо, ни Ганеш, ни её спутник, не заметили, что в одной из тёмных щелей замерла словно мёртвая, маленькая чёрная ящерица.

Дух существ, занимавших комнату, давно простыл, а она всё не шевелилась, словно погруженная в анабиоз. Наконец время продолжило ход и плутовка выбралась из укрытия. Не спеша заскользила по коридору, но не стала оборачиваться в двуногую ипостась и натягивать оставленные впопыхах вещи.

Вместо этого она замерла напротив кучи тряпья. Несколько мгновений, и одежда вспыхнула магическим огнём, испаряясь в единый миг.

Убедившись, что следов не осталось, ящерка двинулась дальше, покидая внутренние переходы. Очутившись в общем зале, она внимательно огляделась, желая удостовериться, что вокруг нет ни души, и только после этого, не издавая ни единого шороха, она зазмеилась вдоль стен текучей каплей чёрной воды.

Вон из пещер. Подальше от родного дома.