Друг по переписке (ЛП) (Джей Ти Джессинжер) читать бесплатно онлайн полную версию книги

15

Чувствуя себя встревоженной, но в то же время храброй, потому что Джейк в доме и сейчас день, я решаю прогуляться к воде, чтобы разобраться.

Остров Бейнбридж находится всего в тридцати пяти минутах езды на пароме от Сиэтла, но кажется, что на другой планете. Большая его часть покрыта густыми кедровыми лесами или отведена под природные заповедники, но в центре города есть причудливый район с уютными кофейнями, бутиками и ресторанами. Километры тропинок, проложенных вдоль изрезанной береговой линии и холмистой местности, делают его раем для туристов. Имея восемь километров в ширину и шестьдесят в длину, с населением всего двадцать пять тысяч человек, остров невелик. Но он является идеальным местом для людей, которые работают в городе, но не хотят там жить.

Мы с Майклом поселились здесь, когда он принял должность руководителя программы PhD⁶ в Вашингтонском университете.

Кажется, это было целую вечность назад.

Тогда я была другой женщиной. Молодой, счастливой женщиной, которой жизнь еще не преподавала горьких уроков.

Как мы наивны, когда молоды. Как легко мы верим, что солнце будет продолжать восходить и заходить, согревая наши дни. И какой это ужасный удар — обнаружить, что не солнце делает вещи яркими, а люди, которые любят нас так, что, когда они уходят — все погружается во тьму.

Мое владение занимает чуть меньше гектара. Оно покрыто лесом со зрелыми вечнозелеными деревьями и отделено от кромки воды длинной полосой газона и узким каменистым пляжем. Закутавшись в тяжелое зимнее пальто и надвинув на уши вязаную шапочку, я пересекаю заднее крыльцо и спускаюсь по ступенькам на лужайку, затем иду по пешеходной дорожке к воде.

Я стараюсь не подходить к причалу и не смотреть в сторону привязанной к нему лодки.

Майкл окрестил ее «Эвридикой». Я всегда ненавидела это название. Я сказала ему, что плохая примета — называть лодку в честь нимфы из греческой мифологии, которая попала в ловушку в подземном мире, но Майкл сказал, что ему нравится это название. Он находил романтичным, что муж Эвридики, Орфей, любил ее так сильно, что последовал за ней в ад, чтобы умолять Аида освободить ее.

Когда я напомнила, что история заканчивается трагедией, Майкл просто посмеялся надо мной.

— Это всего лишь история, — сказал он и обнял меня.

Как оказалось, я была права. Греческий миф или нет, но обреченный есть обреченный.

Оглядываться назад иногда так дерьмово.

Подойдя к дереву, возле которого видела человека, я внимательно смотрю на землю. Если я смогу найти следы, я смогу сказать, куда он убежал. Земля вокруг ствола мокрая и без травы, так что на ней можно что-нибудь заметить.

Но там ничего нет.

Никаких следов. Никакой потревоженной земли. Никаких признаков человека, который стоял и смотрел на меня.

Мои волосы развеваются на холодном ветру, я поворачиваюсь и смотрю назад, на дом. Отсюда я смотрю прямо в окна своего кабинета. Дом расположен немного выше береговой линии, но окна кабинета большие, и комната ярко освещена. Мой чертежный стол обращен к двери, поэтому, когда я сижу там, свет и окно находятся у меня за спиной.

Ко мне приходит осознание, что кто-то мог бы стоять здесь и пялиться на меня, пока я работала, и я бы никогда не узнала об этом.

Я смотрю в обе стороны вдоль берега. Там пусто. Моя единственная компания — чайки, кружащие над головой, и беспокойные волны, набегающие на каменистый пляж.

Кем бы он ни был, его давно нет.

Отблеск от земли рядом с моими ботинками привлекает внимание. Я наклоняюсь и поднимаю монету из грязи. Я вытираю ее большим пальцем, и у меня перехватывает дыхание.

Это пятицентовая монета с буйволом.

Такие монеты, отчеканенные между 1913 и 1938 годами, могут стоить от тридцати пяти центов до трех миллионов долларов, в зависимости от года выпуска и состояния. Эта конкретная монета отчеканена в 1937 году. Это тип D, на котором изображен буйвол с тремя ногами вместо обычных четырех, и стоит она ровно две тысячи пятьсот шестьдесят долларов.

Я знаю это, потому что Майкл узнавал это у оценщика. Она принадлежала его деду. Он повсюду носил ее с собой и клялся, что монета принесла ему удачу.

И я нашла ее зарытой в грязи под деревом, где незнакомец шпионил за мной.

Мое сердце бьется быстрее, я сжимаю монету в кулаке и спешу обратно в дом, пытаясь убедить себя, что холодное покалывание в позвоночнике — это всего лишь ветер.

Несколько часов спустя Джейк закончил установку системы безопасности.

Эйдан все еще не вернулся.

Джейк показывает мне, как пользоваться хабом, который он установил на стене в моем кабинете рядом с выключателем света в дверном проеме. Затем он устанавливает приложение на мой iPhone, чтобы я могла просматривать видеозаписи в режиме реального времени, так что в случае, если кто-то позвонит в дверь, я смогу увидеть, кто там, не выходя из комнаты. Еще он установил широкоугольную камеру над задней дверью, чтобы можно было увидеть двор.

— Как долго идет запись? — спрашиваю я, гадая, попал ли мужчина у дерева на камеру.

— Около двадцати минут. Только что заработало. У тебя достаточно памяти в системе для записи видео на целую неделю, затем камера начнет делать новые записи поверх старых. Так что платить за дополнительную карту памяти — а она, к слову, стоит недешево, — не придется.

Значит, нет никаких записей о времени, когда я видела фигуру за деревом. Я разочарована, но с этим ничего не поделаешь. По крайней мере, с этого момента я смогу узнать, приходил ли он, даже если меня не было дома.

Джейк говорит:

— Я установил панели для ввода кода на передней и задней дверях, а еще внутри гаража рядом с дверью прачечной. Если система случайно сработает, когда сигнализация включена, у тебя есть тридцать секунд, чтобы отключить ее с помощью кода, прежде чем она автоматически уведомит службу безопасности. Если не успеешь вовремя, сообщи пароль оператору, который позвонит, и они отменят тревогу.

Он печально улыбается.

— И постарайся, чтобы этого не случилось, потому что мы берем сотню баксов каждый раз, когда срабатывает сигнализация.

— Ой.

— Да, мы работаем за деньги.

— Я думала, ты — владелец компании?

— Верно.

— То есть когда ты говоришь «мы», ты на самом деле имеешь в виду себя.

Он смеется.

— Ты говоришь как моя жена.

— Держу пари, она очень умная женщина.

Ухмыляясь, он качает головой.

— Теперь ты говоришь еще больше, как она.

— Великие умы мыслят одинаково. Из любопытства, есть ли способ получить уведомление на телефон, если камеры зафиксируют движение?

— Конечно, если ты хочешь, я настрою приложение. Некоторым людям это не нравится, потому что уведомление будет приходить каждый раз, как по лужайке пробежит белка или мимо проедет машина. Может раздражать.

— Есть ли настройка размера? Например, чтобы камера не реагировала на белку, а замечала только человека?

— Нет, но я могу уменьшить радиус так, чтобы камера по-прежнему записывала все, но выдавала уведомление только в том случае, если кто-то, скажем, пройдет в пределах полутора метров от двери.

Все это звучит немного сложнее, чем я надеялась. Я представляю, как в панике хватаюсь за свой телефон каждый раз, когда он жужжит, только для того, чтобы обнаружить грызуна, бегущего по переднему крыльцу.

— Давай пока пропустим уведомления. Я всегда могу включить их позже, верно?

— Конечно, можешь. Все, что мне сейчас от тебя нужно, это чтобы ты запрограммировала свой код доступа в хабе. Затем я покажу, как использовать кодовое поле. Тогда мы закончим.

Он знакомит меня с процессом ввода кода и демонстрирует, как работает система, что не занимает много времени. Потом собирает вещи и пожимает мне руку.

Провожая его до входной двери, я говорю:

— Я знаю, что не должна произносить слово на букву «д», но ты должен позволить мне кое-что сделать для тебя, Джейк. Ты просто превзошел мои ожидания.

— Не беспокойся об этом. Если ты оставишь то, что я сказал об Эйдане, между нами, я буду считать, что мы квиты.

Я открываю дверь и отступаю, чтобы пропустить его.

— Ладно. И спасибо тебе. Правда. Это так много значит для меня.

Джейк делает паузу, чтобы улыбнуться мне.

— Надеюсь, я увижу тебя снова, Кайла. Было бы очень здорово, если бы у Эйдана появилась девушка, с которой мы с женой могли бы встречаться. Я знаю, что иногда он чувствует себя третьим лишним.

Удивленная этим, я говорю:

— Прошло много времени с тех пор, как у него с кем-то были серьезные отношения?

Он усмехается так, что я начинаю думать, что за этим стоит долгая и запутанная история.

— Можно и так сказать. Ладно, береги себя.

Он неторопливо спускается по тропинке к подъездной дорожке и забирается в свой грузовик, машет рукой, заводя двигатель.

Я машу в ответ, захожу внутрь и запираю дверь, надеясь, что новая сигнализация не понадобится мне никогда, но не совсем веря в это.

К тому времени, как Эйдан возвращается, уже темно.

— Извини, я опоздал, — говорит он, когда я открываю дверь на его стук. — Встреча была настоящим проебом времени. Чуть не опоздал на последний паром, — он смотрит мимо меня в прихожую. — Ничего, если я войду?

— Конечно.

Я широко распахиваю дверь и отступаю назад, чтобы пропустить его. Эйдан заходит в дом и проверяет панель с кодом безопасности на стене.

— Джейк хорошо поработал?

Улыбаясь, я закрываю дверь.

— Джейк потрясающий.

Он переводит взгляд на меня.

— Да?

— Да. Он мне нравится.

— Ты говоришь так, как будто удивлена.

Я пожимаю плечами.

— Я не фанат людей в целом. Предпочитаю делать выводы по каждому случаю отдельно. Но Джейк — хороший парень.

— Так и есть, — мягко говорит Эйдан, его глаза сияют. — То же самое можно сказать и про меня. Я не фанат людей.

— Мы должны основать клуб. «Интроверты Юнайтед», отделение в Сиэтле. Ты можешь быть президентом.

— Мы не интроверты. Мы мизантропы. Большая разница.

— Пока вспомнила. Я хотела сказать, что восхищена твоим словарным запасом.

Он так пристально смотрит на меня, так, будто хочет схватить и тут же трахнуть.

— Да? — спрашивает хрипло. — Чем еще ты восхищаешься, маленькая зайка?

Услышав это прозвище, я вспоминаю нашу сексуальную погоню в его квартире. По телу бежит теплая волна.

— Я составлю тебе список.

Мгновение мы смотрим друг на друга, а потом Эйдан протягивает руку и проводит большим пальцем по моей пылающей щеке.

Он бормочет:

— Хорошо. Ты сможешь огласить его в следующий раз, когда я буду внутри тебя.

Кто-то будто поднял меня и сбросил в вулкан. Обжигающий жар окутывает мою кожу. Воздух, который я втягиваю в свои легкие, обжигает. Я бы не удивилась, если бы посмотрела вниз и обнаружила, что вся моя одежда сгорела дотла и лежит кучкой пепла у моих ног.

Когда я облизываю губы, наступает момент, когда — я готова поклясться, — Эйдан едва сдерживает желание схватить меня. Но он овладевает собой, убирает руку от моего лица и становится деловым.

— Сейчас я установлю брезент.

— Что? Сейчас? На улице темно!

— И что?

— И то, что я не хочу, чтобы ты упал с моей крыши и сломал себе шею!

Он пристально смотрит на меня, его взгляд становится пронзительным.

— Две вещи.

— О нет. Почему у меня такое чувство, что это для меня плохо кончится?

Проходя мимо меня, Эйдан говорит:

— Номер один. Я не падаю с крыш, какими бы крутыми они ни были.

Я скрещиваю руки на груди и сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— И номер два, — говорит он более мягко, — а что, если я действительно сломаю себе шею?

Я бледнею.

— Эйдан, это не смешно.

— Никто не смеется. Отвечай на вопрос.

Сейчас он очень серьезен, смотрит на меня горящим взглядом, а в его глазах странный огонек. Я не знаю почему, но мой пульс сбивается с ритма.

Я опускаю руки и говорю:

— Пожалуйста, не заставляй меня отвечать на этот вопрос.

— Почему нет?

— Потому что я не думаю, что готова к этому разговору.

— Какому разговору?

Эйдан подходит ближе. Его взгляд горит еще ярче. Мы стоим в нескольких сантиметрах друг от друга. Так близко, что я чувствую жар его тела, хоть он и не прикасается ко мне. Эйдан просто смотрит на меня сверху вниз полуприкрытыми глазами, ожидая.

Глядя в его темные глаза, я шепчу:

— К разговору о том, что я чувствую по поводу того, что происходит между нами.

— Да, — тут же говорит Эйдан, — мы поговорим об этом. Прямо сейчас. Потому что я чуть не сошел с ума, черт возьми, думая о тебе сегодня, и если тебе это не нравится, я бы предпочел узнать раньше, чем позже.

Я закрываю глаза и прерывисто выдыхаю.

— Ты так быстро забыл наш маленький разговор в душе?

— Нет. Посмотри на меня.

Я открываю глаза. Эйдан продолжает, когда я попадаю в ловушку его пристального взгляда:

— Я знаю, что тебе некомфортно находиться рядом со мной в своем доме, и я уважаю это. Иначе я бы уже раздел тебя догола. Понятно?

Черт, он такой напористый. Я нервно сглатываю и киваю.

— Хорошо. Теперь говори.

Некоторое время я молча спорю сама с собой, но Эйдан не настаивает. Он просто стоит и смотрит на меня так, словно я вот-вот раскрою какие-то мистические тайны Вселенной, которые были утеряны для человечества с тех пор, как мы были пещерными жителями.

Наконец, я говорю:

— Хорошо. Но я хотела бы попросить, чтобы после того, как я скажу то, что собираюсь сказать, ты не придавал этому большого значения.

— Что значит «большое значение»?

Я выдыхаю и качаю головой.

— Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду, Бойцовский клуб.

Слабая улыбка приподнимает уголки его губ.

— Да, я знаю. Просто хотел, чтобы ты сказала что-то еще.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты придурок?

— Да. Ты. Дважды. В тот и другой раз ты не имела этого в виду. Возвращайся к теме разговора и скажи мне то, что мне нужно услышать.

Я запускаю руки в волосы, закрываю глаза и считаю до десяти. Этот человек невозможен.

— Ты можешь стоять там, прижав руки к голове, сколько захочешь, но я все равно буду стоять прямо здесь и ждать.

— Верю, — я открываю глаза, опускаю руки по бокам и смотрю на него снизу вверх. — Хорошо, Эйдан. Вот в чем дело. Ты мне нравишься. Что, я уверена, ты уже знаешь, кстати, поэтому этот разговор — просто такой способ помучить меня. — Я делаю паузу, но он не спорит, так что я продолжаю. — Если ты упадешь с моей крыши и сломаешь шею, это серьезно испортит мне настроение.

Когда Эйдан открывает рот, чтобы прервать меня, я поднимаю руку.

— Я еще не закончила. Ты получишь шанс высказаться.

Низкое недовольное рычание вырывается из его груди, но я игнорирую его.

— Ты меня очень привлекаешь, — при воспоминании о том, как безрассудно я скакала на его члене и как сильно я кончила для него, жар на моих щеках разгорается еще сильнее. — Я думаю, мы уже установили это вне всяких сомнений. Еще с тобой я чувствую себя в безопасности. И по какой-то странной причине я инстинктивно доверяю тебе, чего со мной не случалось, особенно если говорить о мужчинах. Прошло шесть месяцев свиданий, прежде чем я позволила своему будущему мужу переступить порог моей квартиры. Поэтому то, что происходит между нами — что-то новое и непохожее на другое. Большего я сказать не смогу, и я надеюсь, что ты не будешь настаивать на большем. Потому что я склонна вести себя как загнанный в угол волк, когда меня прижимают к стене, и это, поверь мне, некрасиво.

Я замолкаю. Свирепым и немигающим взглядом Эйдан смотрит на меня.

Я смущенно добавляю:

— А еще я, хм, никогда, хм, не играла в ролевые игры или чем там мы занимались, когда ты гонялся за мной по своей квартире, и…

Эйдан практически кричит:

— И?

Я выпаливаю:

— И мне это понравилось. Я хочу сделать это снова.

Потом я стою там, дрожа от смущения и жалея, что не могу взять свои слова обратно.

После бесконечного периода, в течение которого я страдаю от молчаливого унижения, Эйдан говорит:

— Ладно.

Сбитая с толку, я моргаю.

— Что ты имеешь в виду под этим «ладно»?