Другая Ева. Жизнь без сожалений

Глава 6

— Где ты была? — с порога вскричала Инга. — Телефон отключен, машины нет! И что это значит: «Я у Теда. Вернусь, расскажу»?!

Подруга потрясала перед моим носом кокетливым розовым стикером, приклеенным мною у ее кровати. Устало прислонившись к двери, я без особого трепета наблюдала за тем, как рыжеволосая бестия мечет молнии.

— То и значит: я была у Теда, — скинув туфли, принадлежащие Инге, я побрела на кухню.

— Рассказывай, — сменив гнев на милость, подруга устроилась напротив, выжидающе глядя на меня.

— Он убийца, — выводя узоры на полированной поверхности стола, сказала я.

Вот, я сказала это. Всю дорогу до дома я повторяла эти слова, пытаясь поверить в них. Не могла я связать образ того Тешена, которого знала, с монстром, описанным Тадеушем. Разговор с вампиром не задался. Увидев отнюдь не ту реакцию, на которую, видимо, рассчитывал, шотландец замкнулся, отвечал на вопросы неохотно, и никаких подробностей не поведал.

— Кто? — встрепенулась Инга.

— Тешен, — отчего-то меня злил тот факт, что именно его имя я назвала сейчас. — Тешен Чеслав хладнокровный убийца. Монстр даже по меркам бессмертных! Чертов ублюдок!

Вскипела я, смахнув со стола изящную вазочку с печеньем. Звук разлетевшегося стекла несколько отрезвил меня, заставив устыдиться собственной несдержанности. Глядя на осколки, рассыпавшиеся по полу, я внезапно поймала себя на мысли, что вот-вот расплачусь. Часто моргая в попытке сдержать злые слезы, я посмотрела на Ингу.

— Ты влюбилась в него, правда? — прикрыв рот ладонью, едва слышно прошептала она.

— Любовь — это роскошь, которую мы не можем себе позволить, — истерично посмеиваясь, выдавила я. — Тем более в такой ситуации.

Подруга промолчала, опустив глаза. Я дословно повторила те слова, которые она же сказала мне около трех лет назад. Та история и по сей день будоражит наше окружение. Молодой вампир по имени Джозеф вскружил голову девушке, закрутив бурный, сумасшедший роман. Все рухнуло в один момент — ему отказали на прошение об обращении Инги. Отказали категорично, без права обсуждения. Подруга едва перенесла разлуку: Джозефа сослали куда-то в Южную Америку, наложив строжайший запрет на их встречи. С тех пор прошло достаточно времени, но даже сейчас я иногда ловлю ее задумчиво-мечтательный взгляд, обращенный в пустоту.

— Что думаешь делать? — наконец спросила она.

— А что я должна делать? — усмехнулась я, ползая по полу в поисках осколков вазочки.

— Поговори с ним, — предложила Инга, возясь у плиты. — Здесь явно какая-то ошибка. Не похож он на маньяка-убийцу.

— Как ты себе это представляешь? — разозлилась я. — «Привет! Как жизнь? Ты, случаем, не крошишь в капусту людей на досуге?», примерно так?

— Я просто предложила, — насупилась подруга. — И вообще, что это за бред? Его должны были казнить, если он убийца!

— Вот и я об этом, — задумчиво проговорила я. — «Закон един для всех!» — так любит говорить Вероника, и она свято в это верит. Сомневаюсь, что можно подкупить их судей, договориться с их свидетелями.

— Странно все это, — хмуро констатировала Инга, набирая воду в чайник.

Подруга выглядела совершенно здоровой, словно не была при смерти меньше суток назад. Воспоминание о недавнем состоянии Инги услужливо подкинуло другую картину: Тешен сосредоточено рассматривает лежащую на кушетку девушку, делится кровью со смертной. Нет, он не мог убивать ради забавы, просто не мог.

Неожиданно зазвонил телефон, заставив меня вздрогнуть. «Я позвоню» — пообещал он тогда. Кинувшись к сумке, я втайне надеялась, что звонит Тешен, одновременно отчаянно не желая его звонка. Звонил Денис.

— Черт! — выругалась я. — Совсем забыла про него.

— Кто там? — обернулась Инга.

— Новенький. Вероника повесила на меня, — проворчала я. — Ставь чайник на троих.

Денис приехал через час. Расплывшись в улыбке, парень торжественно презентовал нам тортик. Извинившись не менее десяти раз за поздний визит, он явно неуютно чувствовал себя в нашей компании.

— Чего не спишь-то? — напустив в глаза суровости, спросила Инга.

— Так ведь на новый график перехожу, — сконфужено ответил он.

— Значит, окончательно решился? — спросила я, разрезая торт.

— Да, — посерьезнел Денис. — Окончательно.

— Ника уже пробовала? — полюбопытствовала Инга.

— Что? — не понял парень.

— Вероника тебя кусала? — пояснила я.

— Ах, да, — отогнув ворот рубашки, кивнул он. Два едва заметных пятна являлись неоспоримым свидетельством того, что в наших рядах одним безумцем стало больше.

— Ну и как? — не унималась подруга, решив, видимо, замучить новичка вопросами. — Понравились ощущения?

— Не особо, — замявшись на миг, честно признался Денис.

— Ну, тогда готовься, — зловеще предостерегла Инга. — Вероника — сама нежность и сострадание по сравнению с теми фуриями, к которым ты попадешь на стол в качестве основного блюда.

Если подруга ожидала увидеть на лице парня страх, после своих слов, то она явно просчиталась. Усмехнувшись каким-то своим мыслям, Денис враз переменился: взгляд его стал серьезным, если не сказать суровым, юношеская непосредственность улетучилась без следа.

— Если они хоть вполовину такие же ядовитые, как ты, то мне действительно крупно не повезло, — глядя на девушку исподлобья, отчеканил он.

— Теперь я понимаю, почему Вероника тебя выбрала, — хохоча от души, вымолвила я, на что Инга презрительно фыркнула, вернувшись к приготовлению чая.

После этого инцидента беседа потекла легко и непринужденно, словно взрыв негодования со стороны Дениса разрушил все существующие между нами барьеры. Он много говорил о себе, рассказывал о семье, о племяшке, которая в этом году пошла в первый класс. Инга неожиданно активно включилась в беседу, то и дело подначивая гостя. Я большей частью молчала, погруженная в собственные мысли, на редкие вопросы в свою сторону отвечала невпопад, чем скоро заслужила почетное право участия в разговоре не принимать.

В третьем часу ночи Денис деликатно засобирался восвояси, обещавшись непременно отзвониться. Провожала парня Инга, не переставая отпускать в его сторону язвительные реплики. Я усмехнулась: давно подруга не была настолько в ударе.

— Понравился? — хохотнула я, едва за Денисом закрылась дверь.

— Не смеши меня! — нарочито категорично фыркнула подруга, из чего я заключила, что ответ на мой вопрос, скорее всего, положительный.

— Скажи лучше, что надумала со своим красавцем делать, — незамедлительно сменила тему она.

— Ничего я не собираюсь с ним делать, — вздохнула я. — Я лишь короткий миг в бесконечности его жизни. Кто он, и что делает — это его выбор, не мне судить того, кто за время своего существования пережил сотни таких как я.

— Я аж заслушалась, — театрально пропела подруга. — Так я не поняла, что делать-то собираешься?

— Да ну тебя! — хмуро отмахнулась я, направляясь в ванную. Когда с водными процедурами было покончено, Инга уже спала, избавив меня от необходимости отвечать на вопросы, ответов на которые попросту не было.

Меня разбудил звонок. Ненавистная уже мелодия раскатами грома тренькала на ухо, безжалостно выдергивая меня из сна.

— Это начинает раздражать, — недовольно проворчала я, нажимая кнопку приема. — Слушаю.

— Доброе утро, — бодро начала Вероника. — Солнце встало, день начался!

— Что случилось? — перешла я к делу, не желая выслушивать очередную лекцию о здоровом образе жизни.

— Чего хмурая такая? — пожурила Ника.

— Чего веселая такая? — передразнила я.

— Заказ намечается, я хотела Ингу подписать, — пояснила вампирша. — Но сначала с тобой решила посоветоваться. Как она?

— Не надо ее подписывать, — категорично возразила я. — Я с ней не разговаривала на эту тему, но на заказ ей однозначно рано.

— Я понимаю, — согласилась Ника. — Что тогда?

— Меня подпиши, — решилась я.

— Будешь так работать, скоро кони двинешь, — заявила Вероника. — А ты мне еще живая нужна.

— Подписывай меня, — настаивала я. — Отработаю, и в отпуск на месяц поеду. В теплые края.

— Как знаешь, — капитулировала вампирша.

— Ника, разговор к тебе есть.

— Хорошо, — согласилась она. — Вечером заедешь за заказом, там и поговорим. До скорого.

— Не скучай, — подавив зевок, попрощалась я.

День прошел на редкость спокойно, словно все враз сговорились оставить нас в покое. Телефон молчал, на пороге никто не топтался, блаженное безделье захлестнуло нас с подругой. Чередуя сладкий сон с короткими часами бодрствования, мы бесцельно слонялись по квартире, натыкаясь друг на друга. Говорить ни о чем не хотелось. Ближе к вечеру я засобиралась домой, на что Инга демонстративно надула губы, мотивируя это тем, что я бросаю умирающую на произвол судьбы. Я возразила, она ответила — ругались мы недолго.

— Не разговариваю с тобой! — отвернувшись, заявила подруга.

— Созвонимся, — примирительно сказала я, выходя на лестничную клетку, на что Инга ответить не пожелала.

В пустой квартире на меня разом налились все тяжелые мысли, прятавшиеся доселе в глубинах сознания. Разговор, который я так и не решилась начать с Ингой, тяготил более всего. Внешне подруга не давала поводов для волнения, но что творилось у нее внутри, оставалось загадкой. Насилие — всегда стресс, всегда боль и унижение. Наблюдая за подругой весь день, я тщетно выискивала в ее поведении хоть какой-то намек на пережитое. Я малодушно надеялась на то, что Инга сама сделает первый шаг. Держать боль в себе очень сложно, только по-настоящему сильные натуры способны не сломаться от сумасшедшего бешеного напряжения. Дав себе слово непременно поговорить с ней, я несколько успокоилась.

Неторопливые сборы прервал тот, о ком я старалась не думать. Тешен позвонил через час после заката.

— Вечер добрый, — прозвучало обычное приветствие, но для меня оно разнеслось раскатом весеннего грома.

— Здравствуй, — стараясь не выдавать волнения, ответила я.

— Ты сегодня свободна?

— Нет, я занята, — мысленно поблагодарила Веронику за заказ.

— Позволь спросить, чем? — появились первые нотки раздражения в голосе.

— Прости, у меня давно запланированные дела, — соврала я, неизвестно почему извинившись.

— Что-то случилось? — после непродолжительного молчания спросил Тешен.

— Все по-старому, — возразила я, моля о том, чтобы нервная дрожь не отразилась в голосе. — Просто дела.

— Хорошо, — нехотя согласился он. — Тогда созвонимся?

— Да, конечно, — подавив вздох облегчения, легко согласилась я.

Вампир отключился, не сказав более ни слова. Отругав себя за трусость, я запретила себе впредь избегать его. Решив, что мне он приятен таким, каков он есть, я, тем не менее, больше не испытывала того душевного подъема при мысли о нем, что был до разговора с Тадеушем.

— Трусиха! — презрительно бросила я своему отражению, кивнув в подтверждение.

Всю дорогу до агентства, я места себе не находила, мысленно прокручивая разговор с Вероникой. Очень многое зависело от того, что она скажет, от того, что предпочтет умолчать. Строя предположения, делая преждевременные выводы, я не могла не поразиться тому, насколько одержимой стала. От апатии не осталось и следа, что неизменно вело к весьма вероятной потере самоконтроля. В моей работе управление своими эмоциями — это залог сохранения рассудка. Страх — наш главный враг — при наличии контроля перерастает в возбуждение, неконтролируемый страх — это паника. Стоит на миг поддаться панике, и на душевном здоровье смело можно ставить крест. Страх сожрет свою жертву.

Вампир по сути своей — хищник, идеальный убийца, природный враг человека. Покажи хищнику свой страх, и это может стать началом конца. Вошедший в раж вампир неконтролируем, непредсказуем, крайне опасен. Бороться со зверем, превосходящим тебя по силе, ловкости, выносливости и скорости — затея гиблая. Поэтому эмоции с некоторых пор стали для меня более помехой, нежели чем-то насущным, неотделимым.

Попросив водителя остановиться, я закрыла глаза, представляя безмятежную гладь озера. Несколько раз глубоко вздохнув, мысленно изгоняя из себя тревогу, я постепенно успокоилась, практически вернув себе прежнее душевное равновесие. Многие лекарства запрещены для нас, успокоительные препараты едва ли не на первом месте в этом списке. Поэтому приводить в порядок мысли приходится иным способом. Мне помогает озеро, Инга предпочитает колосящееся пшеничное поле. Для каждого уголок релаксации индивидуален, неповторим, и максимально действенен.

Мысли о Тешене были отодвинуты на задворки разума, проблемы Инги временно притупились — я была спокойна, думая только о предстоящем заказе, сосредоточившись исключительно на работе. Так правильно, так должно быть, это необходимо.

Вероника сидела за огромным дубовым столом, монолитом возвышавшимся в центре просторного кабинета. Строгий деловой костюм необычайно шел ей, впрочем, вампирам шло все: от робы до туалетов из самых дорогих материалов. Что-то эмоционально объясняя по телефону неведомому собеседнику, она знаком указала мне на кресло для посетителей.

— За что я тебе деньги плачу, дурак безмозглый?! — буквально прокричала она в трубку. — Времени у тебя до утра. Не знаю, как! Выкручивайся, как хочешь!

— Что-то случилось? — пряча улыбку, участливо спросила я.

— Нет, ты видела такого идиота? — не сдерживая эмоций, воскликнула вампирша. — У него заказ на завтра, а он пироженок захотел!

— И что? — сладкое, конечно, нам не рекомендовалось в большом количестве, но не настолько уж все было плохо.

— А то! Пирожное «Лесная сказка», даже исходя из названия, предполагает наличие в составе как минимум одного орешка! — взревела Ника. — А у него аллергия на арахис!

— Ой, не могу! — я уже откровенно хохотала, едва сдерживая слезы.

— Тебе смешно, а у меня заказ горит, — уже спокойнее продолжила Вероника. — А мой донор лежит под капельницей. Подписать больше некого.

— Кто клиент? — полюбопытствовала я.

— Жозефина, будь она неладна! — расстроилась вампирша.

— Нормальная она, немного с приветом, но без крайностей, — немного подумав, я предложила решение: — Подпиши новенького. Кажется, он готов.

— Думаешь? — с сомнением спросила Ника.

— Мы с Ингой можем его сопровождать, — последний довод явно попал в цель, так как Вероника согласно кивнула.

— Ладно, с этим более менее ясно. Теперь с тобой решим.

— Кого ты приготовила мне на сегодня?

— Твой старый знакомец — Винчур, — будничным тоном назвала клиента Ника. — И не надо делать такое лицо. Клиенты разные, деньги все платят одинаковые, так что доставай-ка из кармана свой профессионализм, и вперед — на баррикады!

— Он меня раздражает, — уныло пожаловалась я. — Похож на крысеныша.

— Отставить неуважительные отзывы о клиентах! — грозно скомандовала вампирша.

— Так точно, мой генерал! — шутливо отсалютовала я.

— Это есть, — отложила она еще один вопрос в стопку решенных дел. — Ты хотела поговорить о чем-то. Внимательно слушаю.

Выудив из вороха вопрос самый, как мне казалось, безобидный, я приготовилась к длительной осаде. Если уж Тадеуш отказался отвечать на мои вопросы, боюсь, что и Ника станет отмалчиваться, и кроме нее обратиться мне больше не к кому.

— Ты часто говоришь, что закон един для всех вампиров. Это на самом деле так?

— Безусловно, — осторожно ответила Ника, с возрастающим подозрением глядя на меня.

— Что может стать оправданием для вампира, убившего большое количество людей?

— Ничто не может стать оправданием. Это исключено! — пылко заявила Ника.

— Значит, это какая-то ошибка, — не веря самой себе, пробормотала я.

— Только если дело не касается Древнего, — внимательно глядя на меня, добавила она. — Выкладывай!

— Почему им делают поблажки? — слова Тадеуша безжалостно подтверждались Вероникой.

— Кровь, Ева, все дело в их крови, — пояснила вампирша. — Древних осталось мало, очень мало. Если их не станет, наш вид потеряет очень многое. Знания, сила, умения — все это тщательно оберегается в нашем мире. Древние — средоточие всего, во что мы верим.

— Значит, они могут резать людей абсолютно безнаказанно, — горько констатировала я.

— Примерно так, — неохотно согласилась она. — Но это редкость, уверяю тебя. Древние — нечто вроде примера подражания для нас. Если Древний идет на открытое преступление, тут же возникает ударная волна — молодняк делает тоже самое. Если суды над Древними и совершаются, то нам о них ничего не известно. Я, по крайней мере, не слышала ни об одном.

— Да уж, секретность полная, — усмехнулась я, получив исчерпывающий ответ на свои вопросы, сделав соответствующие выводы.

— Да что случилось? — не выдержала Вероника. — Это касается Древних, которые так неровно дышат к тебе?

— О чем ты? — не совсем поняла я.

— Да ни о чем! — поняв, что сболтнула лишнее, насупилась Ника.

— Рассказывай, — спокойно сказала я.

— Связной обрывает телефон, достал уже.

— Связной Тешена, надо полагать? — высказала догадку я.

— И его тоже, — не глядя на меня, добавила она.

— Ника, что ты говоришь? — поразилась я осенившей меня догадке.

— Успокойся! — отрезала вампирша, враз посерьезнев. — Я не настолько глупа, чтобы отправить тебя к Лорду. Зная тебя, могу предположить, что живой ты оттуда не выйдешь. Так что по этому поводу не переживай.

— Каков подонок! — пораженно воскликнула я, не веря своим ушам.

— Держи себя в руках, — напутствовала Ника. — У тебя заказ, не забывай об этом.

— Да, хорошо, — рассеяно согласилась я, тщетно пытаясь успокоить разбегающиеся мысли.

— Ева! — одернула меня вампирша.

— Я в порядке, — с нажимом заверила я, направляясь к двери.

— Надеюсь, — проворчала Вероника. — Поедешь с Сашей, координаты уже у него. Не наломай дров, прошу тебя.

— Очень постараюсь, — пробормотала я, закрывая дверь.

До места назначения добирались мы более часа, на протяжении которых я пыталась взять себя в руки. Ярость буквально душила меня, мешая сосредоточиться. Только при приближении к комфортабельной загородной вилле я, наконец, смогла более-менее уравновесить свое душевное состояние. Решив непременно сделать кому-нибудь больно позже, я с вполне спокойной душой шагнула в освещенный вестибюль.

— Прекрасная Ева, — пропел Винчур. — Как всегда пунктуальна. Мои приветствия королеве этого вечера.

— Винчур, — нацепив маску подобострастного обожания, пропела я. — Безумно рада встрече.

Этот тонкий, субтильный вампир неизменно вызывал у меня презрение, скрываемое за привычной маской раболепия. Своими вкрадчивыми манерами, умением дипломатично замять практически любой скандал Винчур заслужил репутацию прекрасного адвоката в мире бессмертных. Многие считали его крайне обаятельным, мне же он неизменно напоминал крысу, вызывая порой неконтролируемую дрожь отвращения. Благо, встречаться часто нам не приходилось: Инга отлично ладила с ним, потому и подписывалась на него именно она. Сегодняшний день — исключение, крайне неприятное, но терпеть придется.

— Публика собралась пестрая, поэтому скучать не придется, — неизвестно чему радуясь, вещал вампир.

Обняв за талию, Винчур ввел меня в большой зал, освещенный ярче, чем улица в июльский полдень. На миг зажмурившись, я мысленно прокляла тягу бессмертных к недостижимому для них солнечному свету.

— Подожди, хочу представить тебя хозяевам вечера, — выискивая кого-то в толпе, сказал он.

— Это лишнее, дорогой, — притворно сладко пропела я.

— Почему же? — раздался за спиной голос, заставивший меня похолодеть. — Я просто жажду познакомиться с Вами.

Моля бога о чуде, о самом маленьком чуде я медленно, с опаской оглянулась. Чуда не произошло. В паре шагов от нас стоял Тешен, через пару мгновений к нему присоединился Лорд.

— Марк! Тешен! Прекрасный вечер! — тут же заголосил Винчур, вытягиваясь по струнке перед Древними. — Позвольте представить вам мою очаровательную спутницу. Господа, это Ева — самый желанный цветок в нашем саду.

Явно наслаждаясь этой нелепой ситуацией, Марк откровенно веселился. Дабы сконфузить меня еще больше, он грациозно склонился в поклоне, прикладываясь к моей руке.

— Рад знакомству, ослепительная Ева, — усмехнувшись в ответ на мой ненавидящий взгляд, он отступил в ожидании продолжения представления.

— Это Марк, — представил Винчур. — Самый уважаемый…

— Самый бестактный вампир в мире, — прошептала я, не обращая внимания на щебетание спутника.

— Это Тешен Чеслав, — продолжал тем временем Винчур. — Кстати, он родом из этих краев, если я не ошибаюсь. Я прав?

Тешен молчал, не обращая внимания на обратившегося к нему вампира. Все это время я опасалась смотреть в его сторону. Наконец, отругав себя за трусость, я подняла глаза. Сложив на груди руки, великолепный в своем темном костюме, стоял белокурый красавец-вампир, замерев мраморной статуей. В бирюзовых глазах бушевало пламя, казалось, он едва сдерживает себя от сиюминутного превращения. Если бы не мертвая хватка, с которой в меня вцепился Винчур, меня наверняка отбросило бы через половину зала волной ярости, исходившей от него. Скривив красивый рот в презрительной усмешке, Тешен шагнул мне навстречу, в приглашающем жесте протягивая открытую ладонь. Я медлила, отказываясь участвовать в этом фарсе.

— Ну что же Вы, милая леди, — ровным, лишенным каких-либо эмоций, голосом подначил он. — Так скоро позабыли о манерах?

Винчур отчетливо вздрогнул, машинально стараясь отодвинуться от меня. Марк не выдержал, заливисто расхохотавшись в голос. Казалось, на нас были обращены взгляды всех присутствующих в зале. Только Тешен оставался внешне спокоен, рассматривая меня чужим, оценивающим взглядом.

— Как жаль, — наигранно разочаровано проговорил он. — Такие хорошие данные, и такая ужасающая бестактность. С этими словами Тешен ушел, оставив меня одну, обнаженную под десятками недоумевающих взглядов. Марк бросил в мою сторону скучающий взгляд, словно с приступом веселья испарился и весь его интерес ко мне. Винчур поспешил ретироваться, решив, видимо, переждать неловкий момент на расстоянии. От моего самообладания не осталось и следа, его смела ярость, закипавшая в груди. Да, я определенно была в ярости.