Дублер

ГЛАВА 4, 76й день съемок

Она очнулась мгновенно и сразу бодрой, но не подала вида, потому что лежать было очень удобно. Точнее, полулежать — частично на холодной земле, частично на груди Стивена. Его рука плотно прижимала ее к нему, а во второй он, судя по всему, держал телефон. И орал так, как будто тут кто-то умирает:

— Ты идиот? Она без сознания. Откуда я знаю, вы, мать вашу, гребаные маги, не знаете, а я должен знать?

Стефани сдержала желание открыть глаза и посмотреть на его лицо, попыталась прислушаться, чтобы разобрать, что ему ответит собеседник.

— Ты хочешь, чтобы она умерла? Это самый быстрый и эффективный способ.

— А других способов нет? — вызверился Стив. — Может, ты поднимешь задницу и попробуешь сделать что-нибудь другое?

— Я хотел помочь, ты мне не дал. Теперь это твоя проблема, я тебя предупреждал, ты не захотел меня слушать. Если она умрет у тебя на руках, это будет на твоей совести.

— Льюис, твою мать.

— Все, я тебе больше ничем не помогу. Успехов.

— Урод, — Стивен зашелестел одеждой, потом обнял Стеф двумя руками, прижимая к себе и покачивая из стороны в сторону, тихо сказал: — Стефани, черт… зачем ты так? Я с тобой за год поседею, за два облиняю, а за три скопычусь.

Она не отреагировала, это было несложно — все тело как будто онемело, даже лицо совершенно не двигалось. Хорошо подумав, она решила, что скорее всего, просто замерзла. Очень сильно замерзла…

— Стеф, — прошептал Стивен, провел рукой по ее лицу, — ну очнись, а? Скоро взойдет твое гребаное солнце, ты посидишь пофотосинтезируешь и все будет как было, да? Стеф… черт.

Он замолчал, она чувствовала плечом частые удары его сердца, слышала его дыхание и шелест одежды, когда он гладил ее плечи. Где-то рядом завывал ветер, шумели листья деревьев, а потом раздался тихий, робкий посвист самой первой птички.

"Мы над перевалом. Я не могу расслабляться, мне же надо…"

Она чуть-чуть приоткрыла глаза, это было так тяжело, как будто веки весили по тонне. Увидела почти не различимое в темноте лицо Стивена, и опять закрыла глаза, она слишком устала от первой попытки.

"Так, надо собраться с силами и подняться. Иначе я опять превращусь в полутруп, а мне нельзя."

Птичка свистнула еще раз, смелее и громче, отчетливо напомнив, как Стивен играл ее мелодию на площадке для Стеф. Он тихо, горько рассмеялся и глубоко вздохнул, наклонился, она почувствовала, как на лицо упали его волосы, холодные и влажные от утреннего тумана. Сердце забилось чуть быстрее, несмело, как будто с трудом вспоминало, как это делается, она ощутила на губах его горячее дыхание…

"Опять из жалости? Не вздумай, гад, укушу"

…и приложив бешеное усилие, чуть-чуть повернула голову, чтобы его губы коснулись щеки у самого уголка рта. Он на миг замер, потом отодвинулся и тихо рассмеялся, шепотом сказал: — Стефани… черт, некоторые вещи никогда не меняются.

Прижал ее к себе крепче, отодвинулся и заглянул в глаза:

— Ты как? Вставать будешь?

Она опять приоткрыла глаза и чуть качнула ресницами, он приподнял ее, усадив лицом на восток, как в прошлый раз.

— Нормально? Или надо как-то по-особенному?

У нее не было сил отвечать, так что она промолчала, опять расслабляясь и пытаясь вспомнить, что и как надо делать.

"Вроде бы, сидеть молча, дышать тихо и благодарить всех подряд."

Мысли путались, в голове мелькали какие-то кадры, надерганные памятью непонятно откуда — концерт, репетиции, тренажерный зал, столовка, парк… Что-то вспоминать и кого-то благодарить не было сил, так что она отпустила мысли, бессистемно рванувшиеся во все стороны сразу и потерявшиеся в темноте.

Вокруг шелестел ветер, к первой птичке присоединялось все больше разных голосов, Стивен гладил ее по плечам, прижимая к себе. Она сидела как кукла, совершенно не чувствуя мышц, как будто их вообще не было. Ноги лежали на траве в явно неудобном положении, она представила, как больно потом будет вставать, и попыталась не думать об этом. Стивен как будто прочитал ее мысли, приподнялся и усадил удобнее, опять сел, уложив ее спиной на свою грудь. Стефани прекрасно понимала, что сидит ровно только благодаря ему, спина была такая же вялая и непослушная, как и все остальное тело.

"Интересно, он нашел меня посреди коридора? А потом додумался привезти сюда и даже развернуть лицом к солнцу, как в тот раз."

Чуть-чуть улыбнулась и поняла, кого нужно в этот раз благодарить первым.

"А вторым, наверное, Криса. Как он дверь ломал, это надо… как он узнал? Хотя, что тут гадать — Стивен позвонил ему и рассказал, как я летала по парку с пузырем воды над плечом. И Крис сразу понял, что я творю что-то плохое, примчался… Бедняжка, он ведь до сих пор меня любит. Без причины, без сомнений и так самоотверженно, как могут только заколдованные люди. А может быть, не только. Надеюсь, я когда-нибудь это узнаю.

Господи, как же мне его жаль. Я еще прекрасно помню это состояние, когда не понимаешь, почему не владеешь своими чувствами, когда пытаешься сопротивляться, но не можешь, и это сводит с ума, заставляя себя ненавидеть.

И я чуть было не сделала со Стивеном то же самое.

Как хорошо, что меня остановили."

Она ужаснулась, только представив, как он на нее посмотрит, если узнает, какой именно ритуал она проводила сегодня ночью.

"Нет, я не сделала бы этого в любом случае. Даже если бы меня не остановили, я бы остановилась сама. Надеюсь. "

Птицы запели громче. Она глубоко вдохнула, предчувствуя волшебный момент, когда пронзившие атмосферу фотоны наконец коснутся ее кожи… и улыбнулась, чувствуя на лице знакомое сухое тепло. Попыталась приподнять руки, чтобы как в тот раз, обнять первые лучи и приветствовать их.

Руки дернулись и упали обратно на колени. Она сцепила зубы и попыталась еще раз. Не получилось. Стивен чуть сдвинулся, устраиваясь удобнее, и взял ее за запястья, сам поднимая ее руки, тихо шепнул у самого уха:

— Так? Все правильно?

"Мне же нельзя говорить…"

Она кивнула и улыбнулась, хотя и знала, что он не видит ее лица. Горячие солнечные лучи коснулись ладоней, потекли по рукам, вливаясь в сердце и наполняя ее, как ливень иссушенную землю, растрескавшуюся и мертвую. Это тепло волнами распространялось по телу, пульсируя и качая, стало легко и хорошо, как будто сам воздух вокруг стал пушистым одеялом, ласкающим кожу.

С усилием приоткрыв глаза, она рассмотрела сквозь завесу ресниц приплюснутый шар солнца, уже оторвавшийся от горизонта. Опустила руки, с радостью чувствуя, что они перестали быть неподъемными и вообще в теле появилась сила, пока очень маленькая, но она хотя бы не упадет при попытке встать. Повернув голову, наконец смогла рассмотреть окружающую картину — сиреневое небо, залитые золотым светом горы, придерживающие ее за талию и плечи руки Стивена. Он сидел на земле, опираясь спиной о машину Криса, и внимательно смотрел на Стеф.

— Очнулась?

Она кивнула, секунду посмотрела в его усталые и покрасневшие глаза, опустила взгляд на его плечо.

"Футболка. Как он додумался ехать в горы перед рассветом в одной футболке? Ему должно быть зверски холодно."

Она закрыла глаза и представила, как его окутывает теплый пушистый свет, этого света вокруг море, нужно только правильно его направить…

Стивен прерывисто глубоко вдохнул, замер на секунду, а потом шепотом выматерился, длинно и восторженно, в конце монолога так же шепотом спросив:

— Ты когда-нибудь перестанешь это делать?

Она улыбнулась и промолчала. Он откинулся на крыло машины и медленно выдохнул, они посидели молча еще пару минут, ей было так хорошо, что двигаться не хотелось совершенно.

— Стеф, — тихо позвал Стивен, — ты сама сидеть сможешь? — Она покачала головой, не открывая глаз, он ухмыльнулся: — Врешь, — но с места не сдвинулся.

Еще через пару минут зазвонил его телефон, он взял трубку:

— Что хотел?

— Узнать, жив ли ты еще, — чуть насмешливо фыркнул Крис.

— Жив, — усмехнулся Стивен. — Не ожидал?

— Ну, пятьдесят на пятьдесят… а Стеф?

— И Стеф жива. Тоже не ожидал?

Крис вздохнул с облегчением, помолчал, потом с насмешкой спросил:

— Ты с ней спал?

— Не твое собачье дело, — съязвил Стив.

— А если серьезно?

— Я с ней сидел на солнышке, — еще ядовитее ответил Эванс. — И я тебе повторяю, добывать вашу гребаную силу можно не только сованием всего подряд куда зря.

— Значит, ты ничего никуда не совал? — усмехнулся Крис, со значением протянул: — Все с вами ясно.

— Что тебе ясно? — рыкнул Стивен, Крис покровительственно вздохнул:

— Эванс, я говорил тебе уже, что секс — самый простой и быстрый способ передачи энергии. Но не единственный. И если ты не воспользовался этим способом, а Стефани каким-то образом осталась жива, это значит только одно — ты ее любишь с такой нереальной силой, что ее хватило на то, чтобы Стеф дотянула до рассвета. Если бы тебя там не было, это была бы ее последняя выходка.

Стеф почувствовала, как рука Стивена на талии прижала ее крепче, в спину сильнее застучало его сердце. Она открыла глаза и запрокинула голову, пытаясь заглянуть ему в глаза, но парень смотрел куда-то в горизонт, со своей обычной каменной физиономией. Прохладным голосом спросил:

— Хочешь с ней поговорить?

— Давай.

Он молча прижал трубку к ее уху, Стефани слабым голосом прошептала:

— Привет.

— Как ты, малыш? — нежно спросил он, она вздохнула, не зная, что ему сказать. И спросила:

— Крис, почему когда я становлюсь невидимой и никто меня не замечает, то Стивен все равно видит?

— Он не один такой, — хмуро ответил Крис, — в мире полно людей с повышенной восприимчивостью и склонностью к магии, они видят призраков, духов, следы заклинаний и всю остальную потустороннюю фигню. Такие чувствительные, как твой Эванс, встречаются редко, где-то один из десяти тысяч. Гораздо больше тех, кто просто что-то чувствует, но конкретно не видит, где-то один-два на сотню. — Он недовольно усмехнулся и язвительно добавил: — И твои вчерашние пируэты над парком видело человек пять, так что ты добавила себе популярности, детка. Ко всему тому, что о тебе болтают на данный момент, теперь добавится еще и легкий мистический налет, поздравляю.

— Черт, — тихо вздохнула она, зажмурилась и добавила: — Спасибо.

— Обращайся, малыш, только прошу тебя, больше не делай такого, ладно? — его голос горьковато дрогнул, потом стал насмешливым: — Если этот урод тебя расстроит, не протягивай больше туннелей между мирами. Просто звони мне, я найду, как поднять тебе настроение, окей?

— Спасибо, Крис, — повторила она. — Пока.

Он положил трубку, Стефани подняла глаза на Эванса, тихо сказала:

— Тебе тоже спасибо.

— Мне-то за что? — бесцветным голосом ответил он, пряча телефон и опять обнимая ее освободившейся рукой.

— За то, что подобрал меня в коридоре и привез сюда.

— Я не подбирал тебя в коридоре, — криво улыбнулся Стив, — я догнал тебя на трассе, между школой и подъемом на эту площадку. Ты летела с закрытыми глазами и ни на что не реагировала.

— Правда? — округлила глаза она. — Последнее, что я помню, это коридор к заднему входу.

Он вздохнул и промолчал, потом тихо сказал:

— Слушай, давай, правда, договоримся больше так не делать.

— Как?

— Так, — мрачно фыркнул он. — Не злить друг друга и не заставлять ревновать. Попробуем прикинуться друзьями до конца съемок, тут осталось — видеть нечего… но если мы продолжим в том же духе, то нам этого времени хватит, чтобы окончательно друг друга добить.

— А потом? — тихо спросила Стефани. — Ну закончатся съемки, что дальше?

— Дальше — каждый своей дорогой, — хмуро ответил он, глядя в горизонт.

— Не получится, — качнула головой Стеф, — ты любишь меня, я люблю тебя. Мы нужны друг другу.

— Не знаю, кто нужен тебе, — решительно ответил он, — но мне ты точно не нужна. Вставай.

Она с трудом отодвинулась от него и села на траву рядом, поняла, почему он без куртки — его куртка была на ней. Улыбнулась и заглянула в его лицо, такое напряженное и злое, что если бы она его не знала так хорошо, то могла бы поверить, что он действительно злится.

— Стив, не ври себе. Мы оба прекрасно знаем, что ты меня любишь.

— А я и не говорил, что не люблю, — двинул плечами он, — я сказал, что ты мне не нужна. Стеф, я боюсь тебя. И я не хочу видеть рядом с собой женщину, которая себя не контролирует, и способна разнести вдребезги полмира, если случайно выйдет из себя.

— А сам? — горько вздохнула Стеф. — Ты же точно такой же, ты точно так же творишь беспредел, если разозлишься, а потом тебе стыдно за это. И если бы у тебя были магические способности, твой беспредел не ограничивался бы порезанными песнями, избитым Крисом и снятыми на один вечер девочками, уж поверь, я знаю. Ты контролируешь себя еще меньше, чем я.

— Вообще-то, я очень хорошо себя контролирую, — потер лицо он, — обычно. Но этим летом со мной творится полная фигня, я не похож на себя в обычном состоянии.

— Меня тоже до этого лета никто не называл бесхребетной, — фыркнула она. — Любовь меняет людей. Особенно… магическая.

— Меня задолбала твоя магия, — рыкнул он, — я не хочу о ней слышать. И не хочу, чтобы она была в моей жизни. Ты, блин, представляешь себе свою жизнь с такими наклонностями? А вдруг ты однажды разозлишься из-за того, что я разбрасываю по комнате носки, и спалишь к чертям полгорода?

Стефани прыснула, представив себе магический армагеддон из-за носков, хихикнула:

— А ты не разбрасывай, — заметила его перекошенную мину и опять хихикнула.

— Вообще не смешно, — ответил он. — И вообще-то, мы говорили о другом.

— О перемирии до конца съемок? — вздохнула она. — Это ерунда, Стив, это перемирие — мертвому припарка.

— Не ерунда. Если мы не будем давать друг другу поводов для злости, то не будем портить друг другу жизнь и сможем нормально закончить съемки.

Она фыркнула:

— Тут такой интересный вопрос… это ты, друг мой, специально водишь фанаток мимо моего окна, с целью меня позлить, а я ничего такого не делаю, ты умудряешься беситься просто так, без всякого повода и усилий с моей стороны.

— Да конечно, — с сарказмом процедил он, сделал тонкий голос и стал перекривлять ее: — "Да, мама, мы отлично погуляли, у меня давно не было такого классного вечера". — Стефани сдержала смех, он скривился еще злее: — Ты ездишь гулять неизвестно с кем, звонишь Эр Джею "поболтать", выспрашиваешь про кастинг этого клоуна туриста и носишь на шее чей-то сраный медиатор. Это не поводы, нет?

— Это не специально, — усмехнулась Стеф, — ну, кроме медиатора, мне его правда подарили и он правда принадлежал офигенному музыканту, но надевала я его… да, с целью тебя позлить, ты прав. Но все остальное не имеет к тебе никакого отношения, честно.

— Тогда давай договоримся, что не будем до конца съемок делать что-то с целью позлить друг друга, ладно? — холодно процедил он, Стеф вздохнула:

— Офигеть… обычно люди находят себе друзей для секса и договариваются о свободных отношениях, для удовольствия и без претензий. А ты решил соригинальничать и устроить все с точностью до наоборот — с кучей претензий и без капли удовольствия. Тебе самому не смешно?

— Ни капли, — поморщился он, — это не я, вообще-то, вчера летал над парком и вызывал демонов.

— Да, — с сарказмом фыркнула Стефани, — ты у нас обычно обкуриваешься до дерева или напиваешься до больницы и раздариваешь свои вещи. А в остальных случаях под настроение — можешь порезать мой подарок или у меня на глазах снять девку. Ничего так, ага? Может, это мне стоит тебя бояться? Вдруг ты однажды увидишь, как я улыбаюсь разносчику пиццы, и от злости порежешь его на куски?

Он криво ухмыльнулся и бросил на нее короткий взгляд, тихо спросил:

— И нафиг я тебе нужен тогда? Мы друг другу не подходим, нам правда лучше держаться друг от друга подальше, но пока это невозможно, так что лучше просто потерпеть пару недель и обойтись без глупостей.

— А если я откажусь? — криво улыбнулась Стеф.

Стивен медленно поднял на нее глаза, в которых опасно сверкнула сталь, холодная, как его голос:

— Тогда я подключу фантазию и разозлю тебя так, чтобы ты все-таки сотворила нечто такое, после чего станешь сама себя бояться.

— А если я сделаю то же самое? — опасно улыбнулась она.

— Тогда посмотрим, кто кого.

Они несколько секунд померились упертыми взглядами, потом Стефани опустила глаза и качнула головой:

— Это тупиковый путь, так нельзя.

— Как нельзя? — высокомерно фыркнул он. — Офигенная женская логика — стремиться воевать на равных, а как только становится понятно, что сил не хватает, сразу заявлять, что вся война изначально была нечестной и вообще, давайте установим правила.

— Ты неправ…

— Почему? — ухмыльнулся он. — В любви и на войне все средства хороши, а у нас тут явно оба случая.

— Знаешь, что еще общего у любви и войны? — тихо ответила Стеф, — когда ты победишь, она закончится.

— Война?

— И любовь, — грустно улыбнулась Стефани. — Эти бесконечные войны за независимость в результате ни к чему не приведут. Когда ты абсолютно и окончательно победишь — война кончится. И когда ты загонишь в угол любимого человека и растопчешь его, бесконечно доказывая ему свою правоту, то поймешь, что любовь испарилась где-то по пути.

— Сомнительная философия, — дернул щекой Стив, — и смысл тогда воевать?

— Никакого смысла, — улыбнулась Стефани.

— Но если не воевать, то как победить?

— В любви нельзя победить воюя. Единственный способ победить в любви — понять бессмысленность войны и сдаться.

— Я никогда не сдаюсь, — сложил руки на груди Стивен.

— Я тоже, — мягко улыбнулась Стеф, — нам надо остановиться, пока мы не уничтожили друг друга окончательно.

— Я это и предлагаю, — поморщился он, — если мы перестанем…

— Выделываться перестань, — нервно простонала Стефани. — Смирись с тем, что любая привязанность — это уязвимость, просто взвесь все положительные моменты, которые это дает, пойми, что их больше, и смирись с риском. Ты сам говорил, что любовь это джек-пот, что от нее нельзя отказываться, что изменилось с тех пор?

— Много чего, — тихо ответил Стивен. — Я не хочу ни с чем смиряться и никому сдаваться. Даже самую сильную любовь можно убить, я знаю, я это уже делал. И сделаю еще раз. А тебя я просто прошу перестать меня бесить, и обещаю, что перестану бесить тебя.

Стефани смотрела на него неверящим взглядом, медленно покачала головой, вопросила пространство:

— Неужели я тоже когда-то так думала?

Стив посмотрел на нее с косой ухмылкой и перекривил ее тон:

— Неужели я тоже когда-то вел себя так же глупо и упрямо?

— Да, именно так, — фыркнула Стеф, — и ты добился того, чего хотел, так что у меня тоже есть шанс. А пока, раз уж тебе так хочется этого "перемирия", я согласна на него. Пообещаем друг другу обойтись без активных боевых действий и будем дружить, как раньше. — Она ухмыльнулась в его удивленное лицо и протянула руку: — Будет у нас дружба по твоей любимой формуле.

Он покачал головой и пожал ее руку:

— У нас будет очень, очень, очень далекая дружба.

— Посмотрим, — улыбнулась она.

— Посмотрим, — кивнул он. — Садись в машину, нам давно пора.

На завтрак он не пришел. Прибежал сразу на площадку, отработал до обеда и опять смылся в неизвестном направлении. Стефани попыталась выяснить у Мари, куда запропастился Стив, но рыжая тоже была не в курсе. Тогда на ужине Стефани набралась решимости и подошла к тете Тили, которая охотно рассказала, что Эванс с сегодняшнего дня попросил готовить ему контейнеры, вроде тех, которые собирает Дэн для своих подопечных, потому что у него очень много работы и ему некогда прохлаждаться в столовой.

После ужина он тоже нигде не мелькнул, Стеф даже в спортзал ходила проверять, и смотрела на студию глазами мистера Рэйгана — Стива там не было. Она стала с маниакальной настойчивостью перебирать всех подряд — всех его девочек, Алекса, звукарей… дубль пусто. Тогда она решилась и настроилась на него самого.

Стивен лежал на полу на втором этаже своего фургона и молча смотрел в потолок. Долго лежал. Потом с тонной сарказма произнес:

— Добрый вечер, моя паранойя. Ты что-то хотела? Если нет, избавь меня от своего общества, мы, по-моему, уже договаривались, что ты не будешь за мной шпионить. И вообще, нормальные люди в таких случаях пользуются мобильниками, попробуй, вдруг понравится… это было не приглашение поболтать по телефону, если ты вдруг так фатально ошиблась. Не обольщайся. Я же сказал, у нас будет самая далекая дружба в мире.

Стефани хмуро открыла глаза в своей комнате и вернулась к своим бесконечным бумажкам, убеждая себя, что это обычная блажь и она завтра пройдет. Мари сегодня опять умотала к парню, так что комната была полностью в распоряжении Стеф, и еще пару часов помучившись с бумажками, она решила лечь пораньше.

Уснуть не получалось, она в который раз прокручивала в голове их разговор, в который раз ругала себя, что вчера пошла в спортзал — Дэн запрещал заниматься два дня подряд, значит сегодня нельзя.

"Стивен… зря ты так, дружище. Надеюсь, завтра это пройдет."