Дуэль сердец

ГЛАВА 5

Лакей распахнул большую дубовую дверь, и Каролина вошла в замок.

— Я пришла к ее милости, — уверенно сказала она, и старый дворецкий с достоинством папы римского вышел вперед и поклонился.

— Конечно, мадам. Как мне доложить?

— Мисс Каролина Фрай, — ответила Каролина и с удивлением заметила, что на его лице мелькнуло странное выражение.

Она не сразу сообразила, в чем дело, но вот он выпрямился, отвернулся с пренебрежительным видом, пухлой рукой сделал жест лакею в великолепной фиолетовой с алым ливрее и резко сказал:

— Проводите мисс Фрай наверх.

Каролина вдруг поняла, что, как простая претендентка на место служащей в замке, не имеет права рассчитывать на обходительность или внимание, которые полагались бы ей, если бы слуги знали, кто она такая на самом деле. Она не знала, сердиться ей на поведение дворецкого или смеяться над ним, но лакей не дал ей времени на раздумье.

— Прошу сюда, мисс, — сказал он несколько развязным тоном, оглядывая ее, как показалось Каролине, слишком дерзко.

Они начали подниматься по парадной лестнице. Каролина успела заметить великолепие большого холла, украшенного резьбой и колоннами, но ее подавляла темная и мрачная обстановка. От пола до потолка стены были обшиты панелями и увешаны старинным оружием. У основания лестницы и на каждом ее повороте стояли рыцарские доспехи — безжизненные стражи, вызывавшие мрачное и неприятное чувство: словно за тобой кто-то следит.

Едва они поднялись на второй этаж, как из тени выступила пожилая женщина. Она была ширококостной, с худым некрасивым лицом. Но лицо не было неприятным, несмотря на выражение осторожной сдержанности. На ней был шелковый передник, и Каролина решила, что она занимает достаточно высокое положение в служебной иерархии.

— Ее милость примет мисс Фрай, — сказала она лакею.

— Извините, мисс Доркас, — ответил тот, — но миссис Миллер велела сначала привести эту девушку к ней.

Служанка фыркнула, по-видимому, так выражая презрение и нетерпение.

— Ее милость ждет, — сказала она ледяным тоном, — и я вышла, чтобы провести мисс Фрай к ней.

Не обращая внимания на Каролину, слуги сердито смотрели друг на друга.

— Слушайте, мисс Доркас, — сказал лакей, настолько забывшись, что даже позволил себе подбочениться, — вы не хуже меня знаете, что здесь распоряжается миссис Миллер. Она сказала мне: «Джеймс, когда появится эта молодая особа, ведите ее прямо ко мне», — и кто я такой, чтобы спорить? Слишком дорого обойдется.

— Миссис Миллер не имеет никакого отношения к компаньонке ее милости, — отрезала мисс Доркас.

— Это вздор, вы и сами знаете, — ответил лакей. — Лично я не жажду потерять работу, так что она идет к миссис Миллер, и точка!

Лакей пересек лестничную площадку и подошел к двери, находившейся почти напротив того места, где стояли Каролина и мисс Доркас. Он широко распахнул дверь, явно намереваясь церемонно ввести Каролину в комнату, и уже раскрыл рот, чтобы объявить ее имя. Но слова замерли у него на губах, ибо всем троим стало ясно, что миссис Миллер не готова принять никого.

Она сидела, откинувшись в удобном кресле перед камином, поставив ноги на скамеечку с вышитым верхом и опустив голову на шелковую подушечку. Рот ее слегка приоткрылся, глаза же были плотно закрыты; все встали, уставившись на нее, а миссис Миллер издавала громкий и не приличествующий леди храп.

Каролина успела заметить, что миссис Миллер хороша собой. Темные волосы под тюрбаном из полосатого газа были завиты в модные локоны, а платье с очень низким декольте не скрывало пышные прелести. На маленьком столике Каролина заметила почти пустой графин с портвейном. Перехватив взгляд, которым обменялись Доркас с лакеем, она догадалась, что видеть миссис Миллер в таком состоянии им случалось не так уж редко. Лакей бесшумно закрыл дверь.

— Ваших рук дело, мисс Доркас, — усмехнулся он. — Но, когда проснется ее величество, достанется мне, если она узнает, что мы застали ее в эдаком виде.

— Я не из тех, кто болтает, Джеймс, — сурово ответила Доркас.

Лакей улыбнулся, но глаза его были устремлены на Каролину.

— Удачи вам, мисс, — сказал он ей. — Держите язык за зубами.

Каролина улыбнулась ему в ответ. Она чувствовала, что ей ничего другого не остается, и последовала по коридору за Доркас.

— Не обращайте внимания на этого дерзкого мальчишку, — сказала Доркас. — Не его вина в том, что здесь творится.

— Кто такая миссис Миллер? — спросила Каролина уже в конце коридора.

— Сами скоро узнаете, — бросила Доркас, — если останетесь здесь.

Тон, которым это было сказано, дал Каролине понять, что неразумно расспрашивать дальше, и она молча прошла за служанкой еще один коридор, после чего они оказались перед двойной дверью красного дерева. Доркас постучала, и мягкий голос пригласил их войти.

Доркас открыла двери. На мгновение Каролину ослепил яркий свет. После слабо освещенного коридора, после угнетающего сумрака холла и парадной лестницы комната казалась очень светлой и красивой. Солнечные лучи струились сквозь два огромных окна; повсюду стояли цветы — большие букеты тепличных цветов в вазах, благоухание которых наполняло воздух. Вначале Каролина уловила аромат цветов и услышала щебет, трепыхание крыльев, неожиданные пронзительные птичьи крики и трели певчих птиц. Затем у окна она разглядела две большие клетки и в них — не меньше дюжины чудесных синих и зеленых попугайчиков, раскачивающихся на жердочках или порхающих за тонкой серебряной решеткой, которая не давала им разлететься.

Каролину так захватило это зрелище, что лишь через несколько мгновений она поняла, что в дальнем углу комнаты на кровати, наполовину уходящей в альков и задрапированной бледно-розовыми занавесями, лежала женщина.

— К вам мисс Фрай, миледи, — объявила Доркас и, выдвинув тяжелый стул, поставила его у кровати.

— Нет, Доркас, не этот, — мягко сказала леди Брикон. — Он неудобный, ты же знаешь. Принеси маленький, с мягкой обивкой. Вот так лучше. Прошу вас, садитесь, мисс Фрай, — обратилась она к Каролине, и та низко присела в реверансе и тихо произнесла:

— Благодарю за то, что вы согласились принять меня, мадам.

— Благодарю за то, что вы написали мне, — ответила леди Брикон. — К сожалению, мисс Холл вчера уехала, иначе она бы обязательно вас встретила. Она передала мне письмо, которое ей прислала миссис Эджмонт, и одновременно с этим я получила ваше письмо, мисс Фрай. Вы написали, что остановились здесь в доме священника. Вы знакомы с мисс Уонтидж?

— Мы с Харриет вместе учились в пансионе, мадам, — пояснила Каролина.

— Ах, вот как. И вы там подружились?

— Да, — ответила Каролина. — Мне очень нравится Харриет.

— Она славная девушка, — заметила леди Брикон. — Кстати, вы мне напомнили, что я давно ее не видела. Но дни словно ускользают куда-то. Я читаю, наблюдаю за птицами и забываю об окружающем мире. Это нехорошо с моей стороны.

— Вовсе нет, мадам, если вы счастливы.

— Счастлива? — задумчиво произнесла леди Брикон. — Много лет прошло с тех пор, как я была счастлива; пожалуй, лучше сказать, что я довольна. Я выбрала такую жизнь.

— Но, мадам, вам, должно быть, очень скучно, — сказала Каролина. — Вам еще не так много лет, и можно найти столько интересного для себя — делать, слышать, видеть.

Леди Брикон засмеялась.

— Хотите сманить меня с избранного пути? Большинство компаньонок предпочитает хозяйку, прикованную к постели, — она не будет надоедать им хождениями то туда, то сюда, не будет выискивать промахи. Но я забыла: вы очень молоды. Быть может, вам здесь покажется слишком тихо.

— Нет, нет, мадам. Больше всего на свете мне хочется остаться в Бриконском замке, если я подхожу вашей милости.

— Миссис Эджмонт очень хорошо отзывается о вас, — сказала леди Брикон, — но, правду сказать, рекомендации меня мало интересуют. Мне будет приятно смотреть на ваше очаровательное личико, я люблю все красивое. Вот почему в этой комнате много цветов и моих любимых птичек. Не правда ли, они хорошенькие?

— Они прелестны, мадам! — воскликнула Каролина. — Когда-то у моей матери была пара таких же…

Неожиданно раздался резкий стук в дверь. Доркас, стоявшая в дальнем конце комнаты, направилась к дверям, но прежде чем она подошла, двери распахнулись, и в комнату вошла миссис Миллер.

Она быстро двигалась, ее платье колыхалось и шуршало, а шарф с кистями, накинутый на плечи, раскачивался в такт ее торопливым шагам. Как заметила Каролина, она была чрезвычайно хороша собой, гораздо выше и внушительнее, чем казалось, когда она спала в кресле. Теперь глаза ее были открыты, и стало видно, что они черные, словно уголь, и сверкают от гнева.

— Вы должны извинить меня, мэм, — обратилась миссис Миллер к леди Брикон резким, высоким голосом, — но эта молодая особа умудрилась пройти сюда, несмотря на мои указания. Я велела одному из лакеев привести ее ко мне, прежде чем беспокоить вас, мэм. Но мое приказание оставили без внимания самым непростительным образом.

— Никто не причинял мне беспокойства, — тихо сказала леди Брикон. — Я хотела встретиться с мисс Фрай, и Доркас привела ее ко мне.

— Не в этом дело, — ответила миссис Миллер. — Я нанимаю слуг для этого дома, и мисс Фрай должна была вначале обратиться ко мне.

Леди Брикон вздохнула.

— Миссис Миллер, едва ли моя компаньонка относится к слугам. Впрочем, я не очень хорошо себя чувствую, чтобы спорить с вами. Я наняла мисс Фрай, и она немедленно приступает к своим обязанностям.

— Но, мэм… — сердито начала миссис Миллер. Леди Брикон закрыла глаза.

— Доркас, мою нюхательную соль, — сказала она слабым голосом.

Доркас устремилась к хозяйке и нечаянно толкнула миссис Миллер. Та бросила на Каролину убийственный взгляд, повернулась и вышла из комнаты.

Каролина поднялась со стула и стояла у кровати в нерешительности и беспокойстве. Что теперь будет? Однако, к ее удивлению, стоило двери закрыться, как Доркас закупорила бутылочку с нюхательной солью и сказала:

— Она ушла, миледи.

— Вот уж действительно облегчение, — произнесла леди Брикон совершенно спокойным голосом и улыбнулась, глядя на Каролину. — Садитесь, дитя мое. Вам может показаться, что это странный дом. Так оно и есть. Когда вы к нему немного привыкнете, то поймете, почему я предпочитаю оставаться в собственной комнате. Впрочем, у меня и без того достаточно к тому причин. Я так и не оправилась после рождения последнего ребенка и не могу много двигаться.

Каролина уже собралась спросить, есть ли у нее еще дети, кроме лорда Брикона, но осеклась, поймав взгляд Доркас. Служанка стояла так, что леди Брикон не видела ее; как только Каролина открыла рот, Доркас предостерегающе покачала головой и приложила палец к губам.

— Мне отвратительны всякого рода скандалы, — продолжала леди Брикон. — Я прошу лишь оставить меня в покое наедине с моими мыслями. Но что же вы стоите, мисс Фрай? Снимите шляпку и почитайте мне, пожалуйста. Вот здесь лежит сборник стихов, которые я считаю чрезвычайно успокаивающими.

Каролина положила шляпку на кресло, взяла со столика у кровати книгу и, перелистывая страницы, наткнулась на одно из своих любимых стихотворений. Она знала, что хорошо читает, так как ее гувернантка придавала большое значение правильной и выразительной речи. Когда она закончила читать, леди Брикон тихо сказала:

— Чудесно! Почитайте мне еще.

Каролина читала другое стихотворение, когда опять раздался стук в дверь. Доркас подошла, переговорила с кем-то и с мрачным видом прошла через комнату.

— Его милость просит засвидетельствовать вам свое почтение, а мисс Фрай приглашает спуститься в библиотеку.

У Каролины екнуло сердце. Итак, ей предстоит встреча с лордом Бриконом. Что он ей скажет? Она закрыла книгу и взглянула на леди Брикон.

— Уж, конечно, эта расстаралась, — проворчала Доркас. Незачем было спрашивать, кто такая «эта», — и так было понятно, о ком шла речь.

— Пройдите, пожалуйста, к моему сыну, — сказала Каролине леди Брикон. — И скажите ему, что я взяла вас к себе компаньонкой с жалованьем двадцать фунтов в год. Я хочу, чтобы вы сразу же приступили к своим обязанностям. Доркас позаботится о том, чтобы ваши вещи доставили из дома викария. Все решено.

На мгновение она прикрыла глаза, словно принятие решения потребовало от нее слишком больших усилий. Потом вновь открыла глаза и добавила:

— Отчего-то я чувствую, дитя мое, что вас запугать не так-то просто. Бедная мисс Холл страшно боялась, но вы не такая.

— Надеюсь, что это так, — мягко ответила Каролина. — Благодарю вас, мадам. Я с удовольствием останусь здесь в качестве вашей компаньонки.

За дверью ее ждал лакей, чтобы проводить вниз. Это был не Джеймс, а другой — бледнолицый молодой человек, явно испуганный и не пытавшийся заговорить, так что Каролина молча шла за ним следом.

Ей очень хотелось выяснить, где Мария, но она сочла разумным не спрашивать ни о чем, по крайней мере, до тех пор, пока не выяснит, от кого здесь можно ждать дружелюбного отношения, от кого — нет. Прежде всего, нужно узнать, какое именно положение занимает миссис Миллер и насколько с ней придется считаться, если дело дойдет до выяснения, чья воля сильнее.

Лакей отворил дверь в библиотеку. Ею оказалась еще одна темная комната, заполненная книгами и занавешенная тяжелыми камчатными занавесями, которые не пропустили бы и лучика солнца в царящий здесь мрак.

Но Каролине не было дела до комнаты. Возле камина стоял лорд Брикон — точно такой, каким она его помнила, разве что еще мрачнее, если только это было возможно.

Он был изысканно одет, но отнюдь не выглядел изнеженным щеголем. Он был слишком крепким, слишком широким в плечах; даже его руки — пусть белые и хорошо ухоженные — были сильными, словно иногда он занимался тяжелой работой.

Он стоял и хмурился, слушая миссис Миллер, стоявшую рядом. Ее карминный рот злобно кривился, глаза щурились.

Когда вошла Каролина, она повернулась к дверям и заметила:

— Милорд, вот та особа, которую я прошу вас уволить.

Каролина медленно прошла в комнату. Голова ее была высоко поднята, сердце часто билось… Каролина понятия не имела, насколько воздушной и утонченной смотрелась она на темном фоне.

Она ничего не говорила, только медленно двигалась вперед, устремив взгляд огромных глаз на лорда Брикона. Какое-то мгновение он пристально глядел на нее в изумлении, затем сдвинутые брови распрямились, и он порывисто шагнул к ней и протянул руки.

— Значит, это моя мисс Фрай! — воскликнул он. — У меня мелькнула мысль, что не могут две дамы зваться одинаково, но все равно трудно было поверить, что вы можете оказаться здесь, в моем доме. Это замечательно, и я действительно рад приветствовать вас здесь.

Трудно было оторвать взгляд от довольного лица лорда Брикона, но Каролина посмотрела на миссис Миллер.

— Так, значит, вы знаете эту… эту особу, — зашипела она.

— Мы действительно хорошо знакомы, не правда ли, мисс Фрай? — спросил лорд Брикон. — Честно говоря, мисс Фрай однажды оказала мне неоценимую услугу, но думаю, что лучше всего не раскрывать нашу тайну. Что вы скажете, мисс Фрай?

— Как вам будет угодно, милорд, — ответила Каролина, но ее глаза сверкнули, а на щеке показалась ямочка.

— А теперь расскажите, как вы здесь оказались, — сказал он, увлекая ее в глубь комнаты и церемонно усаживая в кресло. После этого он повернулся к миссис Миллер, по-прежнему стоявшей у камина и яростно кусавшей нижнюю губу.

— Думаю, что мы не будем вас больше беспокоить, — вежливо сказал он. — Я уверен, что матушка пожелает оставить мисс Фрай у себя. Предоставьте мне все устроить. Благодарю вас, миссис Миллер.

Он удалял ее из комнаты, и женщина это понимала. Она надменно вскинула голову и без всякого почтения едва присела в реверансе.

— Искренне надеюсь, милорд, что вы поступаете правильно, — сказала она и устремилась из комнаты так быстро, что открыла двери и вышла, прежде чем лорд Брикон успел дойти до них. Он удостоверился, что двери закрыты, повернулся и взглянул на Каролину.

— Я думал о вас, — сказал он, — и вот вы появляетесь здесь, словно по волшебству. Я почти убежден в том, что вы — только видение и можете исчезнуть так же быстро, как и появились. Вы действительно здесь?

— Да, я здесь, — мягко ответила Каролина.

— Почему?

Задавая вопрос, он шагнул ближе и остановился в ожидании ответа, глядя ей в лицо.

— Потому что я хотела видеть вас, милорд, — искренне ответила Каролина. Уже произнося эту фразу, она сообразила, как ее можно истолковать, и почувствовала, что кровь приливает к щекам. Она опустила глаза и торопливо добавила: — Видите ли, я хочу сообщить вашей милости нечто чрезвычайно важное, о чем не решилась написать.

Лорд Брикон помолчал немного и спросил:

— Судя по вашему тону, это связано с тем, что произошло в тот вечер? Вы, несомненно, слышали вердикт: «Убит неизвестными».

— Да, слышала, — сказала Каролина, — как и то, что у вашей милости было бесспорное алиби.

— Совершенно бесспорное, — подтвердил лорд Брикон. — Адам и Зара твердо стояли на своем, несмотря на то, что главный судья допрашивал их весьма сурово. Мы встретились с ним на следующий день после официального расследования, ибо я счел разумным не появляться в суде, когда допрашивали других. Хотя это и маловероятно, но кто-то мог видеть меня недалеко от того места. Однако все прошло благополучно. А теперь скажите, о чем вы собирались мне сообщить.

Каролина встала.

— Видите ли, милорд, — горячо заговорила она, стискивая руки, — я узнала — только прошу вас, не спрашивайте как, — что вашей жизни угрожает опасность со стороны человека, который вам завидует и жаждет заполучить ваши титул и состояние.

— Вот как! Продолжайте. Каролина на мгновение запнулась.

— Говорить с вами, оказывается, труднее, чем я думала, в конце концов, вы меня не знаете, у нас всего лишь мимолетное знакомство.

— Напротив, я считаю, что время мало что значит, — ответил лорд Брикон. — Вместе нам довелось пережить столько, сколько некоторым не удается за целую жизнь; у нас же на это ушло несколько часов. Если это не сделало нас друзьями… что же еще?

— Это верно, — согласилась Каролина. — В таком случае, милорд, простите, если я покажусь вам дерзкой, возможно вы сочтете, что я самонадеянно злоупотребила нашей… нашей дружбой.

В ответ лорд Брикон наклонился и взял ее за руку:

— Мисс Фрай, что бы вы мне ни сказали, я не сочту это ни дерзостью, ни самонадеянностью.

То, как он крепко сжал ее пальцы и произнес эти слова, вновь заставило Каролину покраснеть. Однако она решительно отмела в сторону свои собственные переживания и продолжала:

— Что же, милорд, если мне позволительно говорить прямо: я узнала, что этот человек — ваш близкий родственник. Ему выгодна ваша смерть, и он может представлять для вас большую опасность.

Лорд Брикон отпустил руку Каролины и через всю комнату прошел к окну.

— Вы, конечно, говорите о моем кузене Джервасе Уорлингеме. Не скрою, временами я и сам подозреваю, что он мне завидует. Всегда он без денег, всегда уговаривает меня уплатить его долги, но не проявляет почти никакой благодарности, если я это делаю. И все же я не могу поверить, что он может желать моей смерти.

— Милорд, вы к нему очень привязаны? — спросила Каролина.

Лорд Брикон пожал плечами.

— Не особенно. Раньше мы виделись редко. Джервас учился в Хэрроу11, потом отец купил ему патент в гвардию. Наши пути почти не пересекаются.

— Тем не менее, теперь вы часто видитесь? — настаивала Каролина.

— Вовсе нет, — ответил лорд Брикон. — Я не видел Джерваса последние два года, пока в феврале не вернулся домой. Он прибыл сюда поздравить меня с возвращением, пробыл здесь несколько недель, и потом я встретил его раза два в Уайтсе12. Вот и все.

— Он не заезжал к вам на прошлой неделе? — спросила Каролина.

— Нет. Почему вы об этом спрашиваете?

Но Каролина не ответила. Она вспомнила, что сказал ей Гидеон. Значит, мистер Джервас Уорлингем был в Какхерсте, встречался с Джейсоном Фейкеном, но в замок не заехал. Это выглядело странно, но ей хотелось все точно выяснить, прежде чем утверждать что-либо. В ее распоряжении были только подозрения, да и Гидеон — всего лишь мальчишка из цирка, он мог и ошибиться. Ей не хотелось, чтобы лорд Брикон думал, будто она обсуждает его дела неизвестно с кем.

Лорд Брикон отвернулся от окна и вновь подошел к ней.

— Мисс Фрай, я вам очень признателен за то, что вы рассказали, но думаю, ваши подозрения в отношении Джерваса совершенно неверны. Может быть, он слишком легкомысленно обращается с деньгами — с моими деньгами, если уж на то пошло, — но клянусь, он — не убийца. Нет, мисс Фрай, вас неверно информировали. Я благодарен вам за участие, но прошу верить, когда я говорю, что узы крови сильнее алчности, а ведь Джервас мне доводится двоюродным братом.

— Я молю небо о том, чтобы вы оказались правы, милорд, — ответила Каролина. — Но пообещайте, что вы будете остерегаться.

— Чего? — спросил лорд Брикон. — Смерти? Дорогая мисс Фрай, я уже говорил вам при первой встрече, что не дорожу жизнью. Я предпочел бы скорее лишиться ее, чем за нее держаться.

При этих словах его лицо омрачилось, а глаза странно потемнели. Он говорил с трудом, словно человек, который услышал свой смертный приговор и утратил всякую надежду, у которого нет будущего. Впечатление было странное, но ошибиться было невозможно. Какое-то время она лишь смотрела на него, чувствуя, что он ушел в себя и думает о какой-то ужасной тайне, которой она не знает, и что говорит он искренне, без преувеличения.

Неожиданно у нее возникло ощущение опасности. Она понимала: все, о чем она интуитивно догадывалась, — лишь часть страшной правды. Словно лорду Брикону угрожало что-то зловещее, подбирающееся все ближе и ближе, а она бессильна его спасти.

Должно быть, на лице Каролины отразился испытанный ею ужас, ибо лорд Брикон неожиданно улыбнулся, и мрак исчез из его глаз.

— Но я не должен тревожить вас, — сказал он. — Да, мисс Фрай, я буду остерегаться, если вы того желаете.

Он говорил беспечно, и Каролина понимала, что обещание дано только для того, чтобы ее успокоить, он не собирается его выполнять.

Отбросив условности, она протянула руку и тронула его за рукав:

— Прошу вас, скажите мне правду!

Он взглянул ей в глаза и прекрасно понял, что она хотела сказать. Какое-то мгновение он стоял, словно зачарованный, колеблясь, и уже готов был открыться. Серые глаза его посветлели, и Каролине на мгновение приоткрылся образ беззаботного счастливого человека, каким он, должно быть, был раньше. Затем маска вновь опустилась, и он невесело засмеялся — смех этот странным образом напоминал его смех в лесу, где они встретились.

— Боже мой, мисс Фрай, вы решили устроить мне допрос? — спросил он. — Увы, мне нечего сказать. Вы просили меня поберечься — я вам это обещаю.

Каролина отвернулась. Она знала, что надеяться не на что. Ей не удалось узнать правду, и ничего тут не поделаешь.

— В таком случае, милорд, прошу меня извинить, — сказала она. — Я пойду к вашей матушке.

Она не глядела на него, и в голосе ее слышалось разочарование. Но только она шагнула к двери, как он вновь оказался рядом и взял ее за руку.

— Мисс Фрай, вы останетесь? — спросил он. — Вы не покинете замок? Мне хочется, чтобы вы остались.

Каролина все еще не смотрела на него, и он добавил:

— Но, ей-богу, мне следовало бы просить вас уехать.

Слова эти, казалось, сорвались с его губ, сильные пальцы сжали ее руку; Каролина почувствовала, как он взволнован, и замерла. Между ними возникло какое-то магическое притяжение; у Каролины участилось дыхание, и она затрепетала. Весь мир словно исчез, они остались вдвоем — мужчина и женщина, глядящие друг на друга сквозь вечность.

На каминную решетку упал уголек, разрушив связывавшие их чары. Каролина опустила глаза и, охваченная застенчивостью, какой еще никогда не испытывала, повернулась и безмолвно вышла из комнаты.

Она слышала, как за ней закрылась дверь библиотеки — с негромким вызывающим стуком, — но уже бежала по коридору, через холл и вверх по лестнице.

Она не оглядывалась по сторонам, желая лишь одного — поскорее очутиться вновь в освещенных солнцем покоях леди Брикон. Она еще спешила по коридору, когда в дальнем его конце появилась Доркас.

— Мисс Фрай, ее милость заснула. Я провожу вас в вашу комнату и дам знать, когда она проснется.

Доркас пошла по коридору; Каролина следовала за ней. Мысли и чувства Каролины были слишком хаотичны и беспорядочны; в этот момент она думала лишь о лице лорда Брикона, каким его только что видела в библиотеке.

— Вот ваша комната, мисс Фрай. Она недалеко от спальни ее милости на случай, если вы ей понадобитесь.

Доркас отворила дверь в небольшую комнатку. Помещение было безрадостным и довольно холодным, вероятно, им не пользовались, но Каролина не обратила на это внимание, она видела лишь одно — Марию, скромно стоящую у туалетного столика.

Доркас строго взглянула на Марию.

— Помогите мисс Фрай найти все необходимое, пока не прибыл ее багаж. После этого помогите ей распаковаться.

— Хорошо, мисс Доркас, — Мария слегка присела в реверансе.

Когда дверь закрылась, она взглянула на хозяйку и широкая улыбка преобразила ее круглое лицо. Каролина предостерегающе прижала палец к губам.

— Подожди, — прошептала она, осторожно подошла к дверям, прислушалась и с облегчением вздохнула.

— Все в порядке, миледи, — сказала Мария. — Ее вам можно не опасаться. Мисс Доркас, хотя и глядит сурово, но человек порядочный. Ни о ком другом здесь этого не скажешь.

— Мария! — воскликнула Каролина. — Я так рада тебя видеть! Рассказывай все, что удалось узнать.

— Да уж немало, миледи. А лучше сказать, столько, что и не знаю, с чего начать. Такого хозяйства мне никогда видеть не доводилось, все шиворот-навыворот! У меня здесь глаза открылись, уж это точно, миледи: после того, как поживешь в Мандрейке, увидеть в эдаком доме ссоры да перебранки… А уж сколько добра здесь пропадает! Ох, миледи, вы бы ни за что не поверили!

— Я хочу знать все, — сказала Каролина. — Но сначала скажи мне, кто такая миссис Миллер?

— Да, уж, это вопрос в самую точку, миледи, — ответила Мария. — Я сама себя об этом спрашивала, потому как нанимала меня миссис Миллер. Сначала меня провели к экономке — пустое место, да и только, смертельно боится миссис Миллер. По счастью, как раз на этой неделе ушли две горничных. Одну уволили за дерзость, а вторая сама ушла, потому что не могла стерпеть обращения миссис Миллер.

— Но кто же она? — опять спросила Каролина.

— Ну, как я поняла, — ответила Мария, — она доводится родней по мужу тетке его милости, леди Августе Уорлингем.

— А леди Августа тоже живет здесь? — спросила Каролина.

— Это уж точно, живет. Страннее дамы не встретите никогда. Уж как было трудно удержаться от смеха, когда мне пришлось прислуживать ей в спальне…

— Ладно, ладно, рассказывай дальше о миссис Миллер, — перебила ее Каролина, зная, как легко Мария отвлекается от сути повествования.

— Оказывается, — продолжала Мария, — леди Августа обожает своего племянника, мистера Джерваса Уорлингема, того самого джентльмена, о котором ваша милость просила меня разузнать.

— А он-то здесь при чем?

— Муж миссис Миллер служил в армии с мистером Уорлингемом и погиб, как я поняла, в сражении при Ватерлоо. Миссис Миллер осталась с крошечной пенсией и упросила мистера Уорлингема устроить ее здесь, когда его милость был в Европе. Тогда в доме распоряжалась леди Августа, но она не любит заниматься хозяйством и поэтому передала все в руки миссис Миллер. Так что когда его милость вернулся, она уже здесь обжилась, начала важничать и изображать из себя знатную даму.

— Ясно, — сказала Каролина. — Значит, она — друг мистера Джерваса Уорлингема?

— Больше чем друг, как говорят некоторые, — ответила Мария и торопливо добавила: — Не следовало бы мне повторять вашей милости такие неприличные сплетни, вы уж меня простите. Ох, миледи, слишком вы молоды для того, чтобы впутываться в подобную историю. Ну что ваш батюшка и ее милость скажут? Ваша милость, давайте вернемся домой, уедем отсюда! Не нужно было мне соглашаться на такое предприятие; чувствую я, что может случиться худое!

— О чем ты говоришь? — воскликнула Каролина. — Что такое может случиться?

— Не знаю, ваша милость, — жалобно ответила Мария. — Просто нутром чую — прямо мурашки бегают, а объяснить не могу. Знаю только, что хочу вернуться в Мандрейк и вас, миледи, увезти туда.

— Тогда, Мария, мне придется тебя разочаровать, — сказала Каролина, — ибо я намерена остаться здесь. Я хочу докопаться до всех тайн этого дома.

С этими словами она решительно вскинула голову, голос ее зазвенел, а на лице появилось воинственное выражение, типичное, как говорил отец Каролины, для Фэев всех столетий. Мария понимала, что спорить бесполезно, но продолжала твердить, что нюхом чует беду.

Ко времени обеда прибыли сундуки Каролины. Мария их распаковала и помогла хозяйке надеть платье из узорчатого голубого газа, красиво задрапированного поверх нижней юбки из синего плотного шелка, расшитого серебряными блестками. Для скромной компаньонки платье было чересчур изысканным, но Каролина, воодушевленная идеей Харриет, что это — поношенные наряды, отданные ей леди Каролиной Фэй, желала выглядеть красивой и модно одетой, а не простенькой и незаметной.

Каролину ничуть не смутило выражение лица миссис Миллер, когда она вошла в гостиную, где все собирались перед обедом. Миссис Миллер тоже была одета по моде, но ее желто-шафранное полосатое платье было из дешевой материи. Расчет делался скорее на чары белоснежных плеч и полной груди, чем на то, как сшито и как сидит платье.

Взглянув на эту женщину, на ее крашеные губы и причудливо уложенные волосы, Каролина утвердилась в мысли, что миссис Миллер — вовсе не почтенная вдова, за какую себя выдавала. Она достаточно часто видела подобных женщин в Лондоне и слышала от своей крестной откровенное мнение о них. Больная леди Брикон, лежа в своей комнате, могла этого и не осознавать, но миссис Миллер была из тех, кого не следовало приглашать в знатный дом и тем более ей нельзя доверять управление им. В этом Каролина была уверена.

Когда Каролина вошла в гостиную, миссис Миллер разговаривала со старой женщиной, выглядевшей столь невероятно, что Каролина сразу решила: это и есть леди Августа Уорлингем. На ней был ярко-рыжий парик, тщательно завитый и закрученный, украшенный пучком малиновых перьев, которые удерживались огромной брошью и изумрудом и бриллиантами. Бесценное ожерелье из таких же изумрудов висело вокруг желтой шеи. Ее худое морщинистое лицо было сильно нарумянено; старые близорукие глаза подкрашены. Пальцем руки, напоминавшей когтистую лапу, она указала на Каролину и трескуче засмеялась:

— Это та самая девушка, верно? Подойдите сюда, дитя мое, дайте взглянуть на вас.

Каролина послушно подошла, сделала реверанс и встала возле старой женщины, ожидая позволения отойти.

Леди Августа взглянула на нее, поднесла к глазам монокль и засмеялась хриплым квохчущим смехом — почему-то Каролине она понравилась, невзирая на необычный внешний вид.

— Да вы хорошенькая, — сказала она. — Думаю, даже слишком хорошенькая для собственного спокойствия, как и для спокойствия других женщин. Неудивительно, что Хестер хочет от вас избавиться. Так ведь, Хестер? — обратилась она к миссис Миллер. — Слишком, слишком хороша, и Джервас это сразу заметит, а?

Каролину позабавило, что миссис Миллер раздосадована и чувствует себя неловко.

— Я думала лишь о леди Брикон, — натянуто сказала она.

— Чушь и ерунда! Как всегда, ты думала лишь о своих собственных чувствах. Да, она хороша, слишком хороша на твой взгляд, Хестер. Тебе следует от нее избавиться — если сможешь.

Она опять заквохтала; в этот момент в комнате появился лорд Брикон, и дворецкий объявил, что кушать подано.

Лорд Брикон всегда был прекрасно одет, но в вечернем наряде он показался Каролине великолепным. Его темно-синий атласный фрак украшали сапфировые пуговицы, а складки белоснежного жабо были тщательно уложены по самой последней моде. Он подал леди Августе руку; они медленно двинулись в столовую. За ними следовали миссис Миллер и Каролина.

— Сегодня нас совсем мало, — заметила леди Августа.

— Завтра прибывают мои друзья, — ответил лорд Брикон, — так что вам не придется жаловаться, тетя Августа.

— Жаловаться? Разве я жалуюсь? Наконец-то можно отдохнуть от трескотни вульгарных глупцов, которые не говорят ни о чем, кроме как о карточной игре и скачках.

— О, завтра вы вновь их услышите, — сказал лорд Брикон. Голос его звучал необычайно устало, словно одна мысль о завтрашнем дне бесконечно утомляла его. Он лишь мельком взглянул на Каролину, но она столь остро ощущала его присутствие, что не могла есть; ей казалось, что она может подавиться от одного глотка. Такого с ней не случалось никогда в жизни. Она всегда была уверена в себе, всегда знала, что делает, но сейчас ее переполняли противоречивые чувства. Она пылала и трепетала от возбуждения и в то же время дрожала от страха.

«Что со мной?» — спрашивала она себя, но знала только, что обед показался ей нескончаемо долгим и в то же время — до смешного коротким: долгим — потому что блюда шли одно за другим, их было слишком много, чтобы запомнить; коротким — потому что здесь присутствовал лорд Брикон, и ей хотелось слушать его голос, видеть его лицо.

Когда обед закончился, и дамы из столовой направились в гостиную, миссис Миллер сказала Каролине:

— Мисс Фрай, я хочу поговорить с вами.

Леди Августа впереди них прошла в гостиную, но миссис Миллер открыла другую дверь. Вслед за ней Каролина вошла в небольшую комнату. Она отметила, что камин забит неубранной золой, а шторы на окнах все еще не задернуты, хотя уже стемнело.

«Плохая экономка», — подумала Каролина и стала ждать, что же скажет миссис Миллер.

— Мисс Фрай, позвольте вам заметить, — начала миссис Миллер, — что незачем по вечерам разгуливать в нарядах вроде того, который на вас сейчас надет. Он не соответствует вашему положению; это дерзко с вашей стороны — воспользоваться отсутствием леди Брикон, чтобы порисоваться перед обитателями замка! Как вам известно, здесь распоряжаюсь я, и, пока вы не найдете себе платья, приличествующего вашему скромному положению, я распоряжусь, чтобы служанка приносила поднос с едой вам в комнату. Во многих домах компаньонки не пользуются привилегией есть вместе с хозяевами, но леди Брикон позволяет это делать, как я считаю, с излишним великодушием. Если вы желаете находиться среди тех, кто выше вас по положению в обществе, вы должны одеваться соответственно. Вам ясно?

Нападение миссис Миллер могло перепугать любую девушку. Тем более столь юную, как Каролина, если бы она действительно боялась потерять работу. Но у Каролины не было причин бояться этой вульгарной женщины.

Она взглянула ей прямо в глаза:

— Мне жаль, мэм, если мои платья вам не нравятся, но мне их отдала леди Каролина Фэй, вкус которой считается безупречным. К сожалению, других у меня нет. Тем не менее, я поговорю с ее милостью завтра утром или, если вам угодно, сегодня вечером и попрошу увеличить мое жалованье, чтобы я смогла купить одеяние, которое вас устроит. Миссис Миллер онемела от изумления, но быстро оправилась.

— Да как вы смеете разговаривать со мной таким тоном! — воскликнула она. — Если вы воображаете, будто можете дерзить мне в этом доме, то очень ошибаетесь!

— Вот как? — откликнулась Каролина. — А мне казалось, что наняла меня леди Брикон, и что ее сын — его милость — не возражает. Так ли уж мне необходимо на самом деле ваше одобрение?

Миссис Миллер побелела от ярости. Изо рта у нее вырвались какие-то бессвязные звуки, и она шагнула к Каролине, как если бы намеревалась дать ей пощечину. Но спокойный взгляд Каролины и чувство собственного достоинства, с которым она держалась, заставили женщину сдержаться. Вместо этого она прошествовала к дверям. Дойдя до них, она остановилась и обернулась:

— Вы пожалеете об этом, — сказала она в бешенстве, — очень пожалеете, когда окажетесь за воротами без рекомендации и без надежды получить работу. Когда я стану здесь хозяйкой, вы запоете по-другому, моя милая, и ждать этого вам придется недолго.

Она вышла и хлопнула дверью. Каролина хмыкнула, но затем постояла, обдумывая слова миссис Миллер.

«Так, значит, она намерена стать хозяйкой этого дома, — размышляла Каролина. — Неужели она и впрямь рассчитывает выйти замуж за лорда Брикона?»

Это было возможно, но маловероятно, ибо Каролина сердцем чувствовала: лорда Брикона миссис Миллер не интересовала.