ГЛАВА 6

Каролина открыла глаза и потянулась.

— Боже, до чего неудобная постель, — сказала она Марии, отдергивающей полог.

— Если бы в этом доме неудобной была только кровать, — отозвалась та. — Ох, миледи, вот уж никогда не думала, что доведется увидеть этаких слуг! Даже у старшей горничной хватило наглости сказать, что мне нечего беспокоиться и носить вам шоколад по утрам. «Мисс Фрай, — всего лишь компаньонка, — говорит она, — и особые услуги ей не положены». Особые услуги! Еще чего! Я в нее чуть не вцепилась. Но это все миссис Миллер распоряжается.

Каролина села.

— Ради Бога, Мария, не выказывай уж слишком явно свою привязанность, иначе они могут догадаться, что я не та, за кого себя выдаю.

— Если б у них голова была на плечах, они бы давно догадались, — возразила Мария, — потому что ваша милость ну никак не похожа на бедную компаньонку.

— Да, наверное, ты права, — ответила Каролина. — Ведь все приняли меня за компаньонку, даже леди Брикон и… его милость.

На последних словах голос ее чуть дрогнул. Ее несколько задело, что лорд Брикон ни на минуту не усомнился в ее рассказе. Это еще можно было понять в первый раз, когда он увидел ее, испачканную и ободранную после блуждания по лесу в темноте. Сейчас же, несмотря на опасность, Каролине хотелось, чтобы он хоть немного засомневался или даже удивился, что она нуждается в работе.

Что бы сказали ее родители, если бы узнали, что их единственная дочь, которую они считали ровней любой знатной леди, не только выбрала для себя столь низкую должность, но и принята в этом качестве без всяких сомнений?

— Мария, достань-ка мне платье покрасивее, — неожиданно приказала она с вызовом.

Но более осторожная Мария выбрала простой наряд из муслина, отделанный только лентами.

— Завтрак накрывают внизу, миледи, — сказала она, — но мне кажется, что вы там будете одна, потому что миссис Миллер велела свой завтрак принести в спальню, а его милость уже отправился куда-то верхом.

— Кстати, Мария, я вспомнила… — начала Каролина, вставая с постели и походя к окну. Тело ее высветилось сквозь тонкую ночную рубашку, и она казалась прелестной греческой богиней.

— О чем вспомнили, миледи? — спросила Мария, так как Каролина не закончила предложение, а молча смотрела на зеленый парк, пытаясь разглядеть, не мелькнет ли всадник.

— О чем же я говорила? — очнулась Каролина. — А, ну конечно! Я хочу, чтобы ты разузнала, кто приедет сегодня вечером. Думаю, у экономки есть список приглашенных, чтобы приготовить им комнаты. Постарайся его увидеть и запомнить: нужно выяснить, не будет ли среди гостей его милости тех, кто может меня узнать.

— Какой ужас, миледи! Я об этом и не подумала! — воскликнула в тревоге Мария.

— Зачем пугаться раньше времени? — отозвалась Каролина и стала одеваться.

Выяснилось, что ее утренние обязанности не очень обременительны. Леди Брикон проснулась поздно, и до одиннадцати ей требовались лишь услуги Доркас. Затем ее милость попросила свою компаньонку почитать ей статью из утренней газеты и продиктовала два письма, после чего сказала, что та свободна до тех пор, пока она не проснется после дневного отдыха.

В восторге оттого, что у нее есть свободное время, Каролина поспешила в дом священника. Здесь она нашла Харриет и спросила, не было ли почты. Ее ждало письмо от миссис Эджмонт. Каролина передала для отправки свое письмо, где сообщала, что очень довольна пребыванием в Какхерсте и намерена пробыть здесь, по крайней мере, еще несколько дней.

Завершив дела, Каролина медленно пошла обратно к замку. Хотя само здание выглядело мрачным, окружающие его парк и цветник были великолепны. Широкая подъездная аллея, вдоль которой росли дубы, кончалась у стальных ворот, ведущих в парк. Пройдя через них, Каролина оказалась на широком травяном газоне. В дальнем его конце, у пруда, заросшего кувшинками, стоял маленький павильон в виде древнегреческого храма.

Она направилась туда, негромко напевая, — пригревающее солнце прогнало все тревоги и наполнило ее ощущением беззаботного счастья. Подойдя ближе, она увидела, что храм порос жимолостью и вьющейся розой. К входу вели три ступени из серого камня. Каролина сорвала веточку жимолости, вдохнула ее сладковатый аромат и, усевшись на верхней ступени, сняла шляпу и прислонилась к прохладной мраморной колонне.

Здесь было тихо и спокойно; ласточки пикировали к пруду с кувшинками; из-за кустов появился павлин, тщеславно распустил хвост и важно прошествовал дальше по газону. Повсюду слышалась музыка птичьих голосов и ровное жужжание пчел, летавших среди цветов.

Каролина сидела в полудреме и вздрогнула, когда кто-то рядом произнес:

— Вы необычайно серьезны, мисс Фрай.

Она подняла голову и увидела рядом с собой лорда Брикона. Он стоял в начищенных до блеска сапогах для верховой езды, с кнутом в руках.

— О, милорд, как вы меня напугали! — воскликнула Каролина.

— Простите, что нарушил ваше уединение. Я объезжал поместье и решил проверить состояние парка. Видимо, я сделал правильно. Похоже, что здесь много работы, а мои садовники за последние месяцы чудовищно разленились.

— Пока вы отыскивали недостатки, я, напротив, восхищалась парком вашей милости, — сказала Каролина.

— Это правда? — спросил лорд Брикон. — Вы позволите мне сесть рядом и выслушать ваше мнение?

— Конечно, — ответила Каролина и приглашающим жестом указала на каменные ступени. Тут же у нее мелькнула мысль: а не следовало ли ей, простой компаньонке, встать и поклониться лорду Брикону, когда он появился? Впрочем, теперь было поздно. Стараясь загладить впечатление, она чарующе улыбнулась, когда он усаживался рядом с ней на ступени.

Лорд Брикон снял шляпу, бросил ее на траву и прислонился к другой колонне, повернувшись лицом к Каролине. Его пристальный взгляд смущал ее, и через мгновение она повернула голову к пруду с кувшинками. Ее тревожило наступившее молчание, но Каролина не могла ничего придумать, чтобы прервать его.

— Вы странная девушка, Каролина, — сказал, наконец, лорд Брикон.

— Странная? — повторила Каролина, слегка приподняв брови.

— Очень странная, — подтвердил лорд Брикон. — Я знаю многих женщин, но среди них нет ни одной, с кем вас можно было бы сравнить.

— Я должна радоваться или огорчаться? — парировала Каролина.

Лорд Брикон засмеялся, откинув голову.

— Нет, у вас отличная реакция, — сказал он. — Помню, как я был поражен в первые минуты нашего знакомства, когда вы поняли ситуацию гораздо лучше меня.

— Вы мне льстите, милорд, — скромно сказала Каролина.

— Вам нравится такая лесть? — спросил лорд Брикон. — Или мне сказать, что вы поразительно красивы — ибо это правда?

Каролина почувствовала, что краснеет.

— Вы очень добры, милорд, если так думаете.

— К сожалению, то же самое вам, должно быть, говорили многие.

— К сожалению? — переспросила Каролина.

— Моему! Мне хочется быть первым.

Взгляд Каролины был устремлен на веточку жимолости, лежавшую у нее на коленях. Она взяла ее в руки и стала перебирать пальцами, словно это было очень важно.

— Просто необычайно хороша, — вздохнул лорд Брикон.

— Жимолость? — спросила Каролина.

— Конечно, — серьезно ответил он. Она взглянула на него и засмеялась.

— Милорд, вы заставляете меня краснеть.

— Это восхитительно! А вы знаете, какие длинные у вас ресницы, когда они опущены?

— Вы ведь не ждете, что я отвечу на этот вопрос, милорд?

— Тогда ответьте мне на другой, — попросил лорд Брикон.

— Если смогу, — сказала Каролина, чувствуя, что тон его голоса изменился.

— Скажите мне, — мягко заговорил он, — почему вы на самом деле приехали сюда, ко мне домой?

— Но я уже говорила вам, — ответила Каролина. — Через мисс Холл, которая была до этого компаньонкой вашей матушки, я узнала, что это место освобождается. Мисс Холл очень горячо отзывалась о доброте леди Брикон, так что я не опасалась встретить здесь еще одну жестокую и привередливую хозяйку.

— Да-да, это мне известно, — с некоторым нетерпением отозвался лорд Брикон, — но только ли эта причина привела вас в Бриконский замок?

— Есть еще одна причина, милорд, — сказала Каролина, — о которой я также вам говорила. Я хотела вас предупредить.

— Да, и вы это сделали. С вашей стороны, мисс Фрай, это большая смелость проявить такое участие к незнакомцу, которому вы однажды случайно оказали услугу.

— Я была рада помочь вам, милорд, — сказала Каролина.

Слова обоих звучали чрезвычайно вежливо, но за ними так много скрывалось. Каролина просто ощущала настойчивость, с которой лорд Брикон пытался вызвать ее на откровенность, хотя не совсем понимала, что именно он хочет услышать. Однако между ними было столь сильное скрытое течение чувств, что слова мало что значили. Глаза неотрывно смотрели в глаза, дыхание участилось; каждый чувствовал, как в нем разгорается пламя, и знал, что то же происходит и с другим. Неожиданно Каролина испугалась. Она испытывала и робость, и страх, и вместе с тем — ликование. Вскочив на ноги, она вышла из прохладной тени храма на солнечный свет.

— Милорд, мне кажется, — сказала она несколько невпопад, — что уже, наверное, приближается время, когда ваша матушка должна проснуться и послать за мной. Я должна вернуться.

Лорд Брикон не шевельнулся. По-прежнему глядя на Каролину, он очень тихо произнес:

— Значит, вы убегаете от меня?

Каролина вскинула голову, словно услышала оскорбление.

— Я никогда не убегаю, милорд, но иногда разумнее не накликать опасность.

— Значит, вы считаете меня опасным?

— Я этого не говорила, милорд.

Каролина улыбнулась. Она стояла, повернувшись к нему лицом, невероятно прекрасная — солнце превратило ее волосы в сияющий нимб, а легкое платье от дуновения ветерка прильнуло к телу и обрисовало прекрасную линию груди и бедер.

Лорд Брикон вскочил на ноги.

— Вы правы. Опасаться нужно не меня, а вас.

Он подошел и встал так близко, что почти касался ее. Он стоял и смотрел ей в лицо, а когда заговорил вновь, голос его звучал хрипло:

— Кто вы? Откуда? Почему вы здесь?

Вопросы сыпались один за другим, но Каролина знала, что он жаждал услышать из ее уст вовсе не изложение родословной, а другие, более сокровенные слова, которые нарушили бы молчание, лежавшее между ними.

Какое-то мгновение Каролина была не в силах ни шевельнуться, ни заговорить. Лорд Брикон удерживал ее рядом так же надежно, как если бы крепко обнял. В тот самый миг, когда она почувствовала, что должна что-то сказать, чтобы избавиться от его чар, раздался голос:

— Молодые люди, чем это вы так поглощены?

Они резко повернулись, немало пораженные, ибо в тот момент жили в своем собственном мире, куда посторонним входа не было.

Перед ними стояла леди Августа в огромной шляпе с перьями, надетой на рыжий парик. Пальцы ее, унизанные кольцами, словно когти, удерживали трость с кистями. Она казалась фантастическим существом, а лицо ее, густо набеленное, с яркими пятнами румян, на солнце выглядело гротескно.

— Добрый день, тетя Августа, — откликнулся лорд Брикон, приходя в себя.

— Добрый день, миледи, — следом за ним повторила Каролина и присела в реверансе, неожиданно чувствуя себя виноватой.

— Вы удивлены, что я здесь, — сказала леди Августа, — и не очень-то довольны, а? Вас можно понять. Молодые тянутся к молодым во всем мире.

— Я проходил мимо и увидел, что мисс Фрай любуется парком, — довольно сухо объяснил лорд Брикон.

— Поэтому ты остановился, чтобы полюбоваться ею, а? — сказала леди Августа со смешком. — Ты совершенно прав, мой мальчик; будь я молодой и веселой, я ждала бы от тебя того же. Говорят, нынче все девицы стали большими скромницами, не то, что мы в молодости, но я не верю этому. Меняется мода, но женские чувства и тела все те же и под оборками, и под складками, уверяю тебя.

Старая дама искоса взглянула на племянника; в каркающем голосе ее звучало что-то коварное и непристойное. Неожиданно Каролина почувствовала себя так, словно ее испачкали грязью.

— Простите, ваша милость, — тихо сказала она, — мне нужно вернуться в замок. Я могу понадобиться леди Брикон.

— Я вас прощаю, — откликнулась леди Августа, — да и его милость тоже, хотя уверена, что он жалеет о вашем уходе. Примите мой совет, мисс Фрай: остерегайтесь поступать на службу в дом, хозяин которого холостяк. Это очень опасно для хорошенькой девушки, потому что хотя такие люди любят с большим йclat13, но редко всерьез.

— Тетя Августа? — сердито запротестовал лорд Брикон, а Каролина, краснея от смущения, повернулась и быстро побежала к замку.

Лорд Брикон поглядел ей вслед и сжал губы; серые глаза его потемнели от гнева. Когда он наклонился, чтобы взять шляпу и кнут, леди Августа протянула к нему руку и сказала:

— Подай мне руку, Вейн и, пожалуйста, не смотри на меня так надменно. Я — старая женщина и не люблю, когда на меня сердятся. Я поступила вполне разумно, предупредив девочку. Она хорошенькая, не спорю, и, если я хоть что-то понимаю, сердечко у нее начинает колотиться всякий раз, когда она видит твое красивое лицо. Это не доведет ее до добра. Вейн, она всего лишь компаньонка, а ты должен помнить о своем положении в обществе.

— Едва ли я забуду о нем, тетя Августа, — с горечью сказал лорд Брикон.

— Ну, конечно, нет. Только женщины принимают все близко к сердцу. Так что будь благоразумным мальчиком, иначе пожалеешь об этом.

Лорд Брикон ничего не ответил. Рука об руку, очень медленно они двинулись по ровному травяному газону. Перед ними стоял замок. Его огромные каменные башни, словно не замечали солнечного света, оставаясь мрачными и темными даже в такой яркий день.

Лорд Брикон смотрел на замок с непроницаемым выражением лица. И лишь когда они дошли до входных дверей, он заговорил вновь.

— Как вы сказали, дорогая тетя Августа, я буду благоразумным.

В тиши своей спальни Каролина подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Щеки ее пылали, но губы сжались, а глаза сердито засверкали при мысли о намеках леди Августы. Однако сердце стучало по-прежнему от чувств, которые в ней вызвал лорд Брикон. Никогда еще она не испытывала таких странных ощущений.

Каролина медленно подняла руки и приложила ладони к пылающим щекам, потом вдруг села и закрыла лицо руками. Что с ней происходит? Еще никогда она не чувствовала себя так; никогда не была так взволнованна; никогда не была в таком смятении. Все ее существо напряженно стремилось к некоей цели, которую она смутно осознавала, но все еще слишком робела, чтобы выразить ее словами.

Долго сидела Каролина, закрыв руками лицо, забыв обо всем, кроме глаз стального цвета, глядевших ей в глаза, твердых губ, произносивших слова с глубоким смыслом, и лица, которое и сейчас стояло у нее перед глазами, заставляя забыть обо всем, что случилось с ней в прошлом, не думать о том, что может случиться в будущем. Она помнила лишь его лицо.

Мысли Каролины прервала Мария, которая принесла выглаженные кружева и носовые платки.

— Ох, простите, миледи! — воскликнула Мария. — Вот уж не думала, что вы здесь.

— Я только что вернулась от Харриет, — ответила Каролина, несколько отступая от истины. — Я заходила узнать, нет ли для меня писем. Пришло письмо от миссис Эджмонт. Она сообщает, что ничего особенного не случилось и в Мандрейке все благополучно.

Мария вздохнула.

— Миледи, мне кажется, будто минула целая вечность с тех пор, как мы уехали. Когда мы вернемся?

— Не знаю, Мария, а гадать не буду. Мы еще не исполнили то, ради чего приехали.

— Спасти его милость? — спросила Мария. — Иногда сдается мне, миледи, что вы ошибаетесь.

— Ты ничего не слышала о мистере Джервасе Уорлингеме? — поинтересовалась Каролина.

— Ничего особенного, ваша милость. Когда мы ели, я сидела рядом с одной из горничных. Она глупа, но служит здесь уже пять лет. Я ее спросила: «Что, мистер Уорлингем — человек приятный? Я слыхала, что он хорош собой». Она захихикала и говорит: «Есть тут в замке одна особа, которая так считает». «А кто это?» — спрашиваю, но она так и не ответила. Только захихикала опять и сказала, что дорожит местом и лучше помолчит. А потом добавила: «Да ты и сама узнаешь, как только он сюда прибудет». Я спрашиваю: «А когда же это случится?» Она пожала плечами и ответила: «Может — сегодня; может — завтра или послезавтра. Мистер Джервас приезжает и уезжает, когда ему вздумается. Почему бы и нет, если в один прекрасный день все это станет его собственным?» Я возразила: «Это еще неизвестно. Уж такого крепкого человека, как милорд, еще поискать надо. Если у него будет сын, где тогда окажется твой драгоценный мистер Джервас?» Но она только захихикала снова, и больше я ничего от нее не добилась.

Каролина встала и медленно прошлась по комнате.

— То, что она сказала, очень странно. Неожиданно она остановилась. Ей вспомнились слова, сказанные миссис Миллер накануне вечером: «Когда я стану здесь хозяйкой».

Да, постепенно все вставало на свои места, словно в детской игре, где из кусочков нужно составить целую картинку.

Мистер Джервас Уорлингем и миссис Миллер. Не оставалось никаких сомнений в том, что лорд Брикон был в опасности, страшной опасности. Но теперь, по крайней мере, было ясно, откуда ее ждать.

Пока она размышляла, Мария выскользнула из комнаты достать платье, висевшее в комнате горничных. Каролина все еще была в глубокой задумчивости, когда спустя мгновение горничная вернулась, запыхавшись, в комнату и плотно закрыла за собой дверь.

— Быстрее, миледи, — сказала она, вытаскивая из большого кармана передника какой-то лист бумаги.

— Что это? — спросила Каролина.

— Список гостей лежал на столе, а в комнате никого не было, — объяснила Мария. — Смотрите быстрее, мне нужно вернуть его на место. Если узнают, что я брала его, могут тут же уволить.

Каролина взяла у нее список. Написан он был неаккуратным вычурным почерком, — миссис Миллер, инстинктивно догадалась она. Рядом с фамилией каждого гостя стоял номер предназначенной ему спальни. Каролина заметила, что большинство приглашенных — мужчины. Пока она просматривала список, беспокойство ее улеглось. Ей не встретилось ни одного имени из тех, с кем она могла встретиться во время пребывания в Лондоне. У большинства были незнакомые фамилии — у нее сложилось впечатление, что люди эти не относятся к beau-monde14.

Только одно имя ей показалось знакомым — достопочтенный Томас Страттон. Но Каролина была почти уверена, что никогда не встречалась с ним.

— Все, прочитала, — сказала она, наконец, и вернула список нервничающей Марии. — Мы в безопасности. Здесь нет никого из моих знакомых.

На этот раз Мария не задержалась поболтать. Каролина слышала, как она пробежала по коридору; затем взглянула на часы: было почти половина четвертого. Она пригладила волосы и отправилась к леди Брикон.

Та встретила Каролину с улыбкой и, протянув сборник стихов, попросила почитать вслух. Каролина взяла книгу, и послеполуденное время прошло за этим приятным занятием. Они беседовали за чашкой чая, когда раздался стук в дверь, и Доркас объявила о приходе лорда Брикона.

— Попроси его войти, — сказала леди Брикон и, когда Каролина начала вставать, добавила: — Прошу вас, дорогая, останьтесь. В это время Вейн обычно заходит ко мне, но, если только он не хочет сообщить что-то конфиденциальное, вам незачем уходить.

— Благодарю вас, мадам, — вымолвила Каролина. Когда вошел лорд Брикон, она опустила голову, но чувствовала, что взгляд его обращен на нее, и покраснела.

— Вейн, милый, как прекрасно ты выглядишь, — произнесла леди Брикон, когда сын подошел к кровати и наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Я ездил верхом, — ответил он. — Сегодня чудесный день. Мне так хочется, чтобы ты позволила мне распорядиться вынести тебя в парк.

Леди Брикон покачала головой.

— Мой дорогой мальчик, мне и здесь хорошо. Если я хоть раз покину комнату, то могу оказаться втянутой в беспокойные хлопоты твоего большого хозяйства, а этого мне совершенно не хочется.

— Знаю, знаю и не буду тебя уговаривать. Мисс Фрай, могу я попросить у вас чашку чая?

— Да, конечно, милорд, — тихо ответила Каролина, чувствуя, что не может поднять глаз и взглянуть на него. Когда она наливала чай из серебряного чайника, руки ее дрожали.

— Мисс Фрай читала мне, — заметила леди Брикон. — У нее прекрасный голос. Выяснилось, что нам обеим очень нравятся стихи этого скандального лорда Байрона.

Лорд Брикон засмеялся.

— Да, Джордж пишет прекрасно. Если бы он только этим и занимался! Я встречался с ним, когда был в Италии.

— И как он? — спросила леди Брикон.

— Очень хорош собой. Я слышал, что женщины находят его печальную бледность неотразимой. Но кто знает, что может нравиться женщине? Что вы скажете, мисс Фрай?

Каролина понимала, что он намеренно втягивает ее в разговор, но в этот момент, хоть убей, не могла найти подходящего ответа. Она пробормотала что-то неразборчивое и встала, чтобы подать леди Брикон тарелку с сандвичами.

— Спасибо, дорогая, мне больше не нужно, — ответила та. — Мисс Фрай замечательно за мной ухаживает. Я очень рада, что милая Фанни Холл рекомендовала ей приехать ко мне.

— Нам действительно повезло, — улыбнулся лорд Брикон, — хотя боюсь, что Хестер Миллер не согласится с нами.

Леди Брикон вздохнула.

— Вейн, дорогой, не говори мне об этом. Я не желаю слушать. Но боюсь, что, пожалуй, мы ошиблись, предоставив миссис Миллер такую большую власть, пока тебя не было.

— Что ж, всегда можно вежливо сообщить ей, чтобы она поискала себе другое место, — заметил лорд Брикон.

Он смотрел на Каролину и словно не думал о том, что говорил.

— Тут могут возникнуть неприятности, Вейн, поскольку твоя тетя Августа очень настаивала на ее назначении. Нет, боюсь, что единственный выход — уволить ее, когда ты женишься.

Леди Брикон говорила легким тоном, но эти слова странно подействовали на ее сына. Руки лорда Брикона судорожно обхватили подлокотники кресла, так что пальцы побелели. Мгновение он сидел, глядя в пространство с таким напряжением, что Каролине показалось: вот-вот с его губ сорвутся какие-то слова. Но секунда проходила за секундой, а он не отвечал матери, которая продолжала пить чай, так ничего и не заметив. Лишь Каролина сидела, не дыша, пока леди Брикон с улыбкой не протянула ей чашку.

— Спасибо, дорогая. Поставьте, пожалуйста, мою чашку. Каролина исполнила просьбу, а когда повернулась к лорду Брикону, он уже спокойно откинулся в кресле. У Каролины создалось впечатление, что в лице его еще сохранялась напряженность, но он не взглянул в ее сторону. Вместо этого он несколько принужденно встал, словно действие это требовало усилий.

— Мне нужно идти, мама, — сказал он. — Мои гости, должно быть, уже начали съезжаться.

— Я рада за тебя, милый, — ответила леди Брикон. — Если сможешь, зайди пожелать мне спокойной ночи. Но если ты задержишься, я не обижусь.

Лорд Брикон направился к двери. Он уже дошел до нее, когда мать спросила:

— Ты желаешь, чтобы мисс Фрай присоединилась к вам за обедом? Или там и без того будет много дам?

— Нет, разумеется, нам будет приятно видеть мисс Фрай, — ответил лорд Брикон.

Он говорил, как показалось Каролине, с намеренным безразличием, таким холодным тоном, что у нее было ощущение, будто ей дали пощечину. Он вышел из комнаты, и дверь за ним закрылась.

Больше всего на свете ей хотелось понять, что произошло. Почему простое упоминание о женитьбе так сильно взволновало и огорчило его? Какую тайну — об этом она всегда подозревала, — он скрывает? Может, у него где-то есть жена? Что еще могло вызвать такой взрыв чувств? Она ничего не понимала, но ей некогда было раздумывать о его поведении, так как нужно было внимать леди Брикон, которая заговорила с ней.

— Я так счастлива, что мой сын вернулся. По-моему, я вам говорила, мисс Фрай, что он был за границей почти два года. Я по нему страшно скучала, но вскоре после того, как ему исполнилось двадцать пять, он как будто заболел или, по крайней мере, был не совсем здоров. Никто не знал, что с ним такое, и, конечно, он отказался обратиться к врачу. Вы же знаете, как мужчины стесняются, когда дело касается их собственного здоровья. В конце концов, я убедила его отправиться путешествовать за границу. Молодые люди должны увидеть мир.

— А что случилось после его двадцатипятилетия, что могло вывести его из душевного равновесия? — задала вопрос Каролина.

— Не припоминаю ничего особенного, что могло бы его расстроить, — рассеянно ответила леди Брикон. — Он просто исхудал, выглядел подавленным и нездоровым. Это было так не похоже на Вейна; он всегда оставался жизнерадостным и веселым. В детстве он был прелестным младенцем и очаровательным малышом. — Леди Брикон взглянула на Каролину и улыбнулась: — Вам, наверное, смешно слышать материнские похвалы, но, кроме него, у меня никого нет, поэтому боюсь, что для меня он — самый большой, а можно сказать и единственный, интерес в жизни.

— Я понимаю вас, мадам, — мягко откликнулась Каролина.

— Как вы отзывчивы, мисс Фрай, — улыбнулась леди Брикон. — Когда-нибудь у вас тоже будет сын, и вы почувствуете то же самое. Как и я, вы пойдете на все, лишь бы ваш ребенок был счастлив.

На мгновение наступила тишина, а потом, поскольку Каролина молчала, леди Брикон произнесла почти умоляюще:

— Вы ведь считаете, что Вейн счастлив, правда? Он владеет этим прекрасным замком, обширными поместьями и большим состоянием.

— Его милость, должно быть, счастлив, — уклончиво ответила Каролина. — Как вы сказали, мадам, он столь многим владеет.

— Да, столь многим, — повторила леди Брикон и вздохнула, — столь многим.

В комнату вошла Доркас и взяла поднос с чайными приборами. Она зорко взглянула на хозяйку, и Каролине показалось, что она почувствовала: леди Брикон говорила на личные темы.

— Вы устали, миледи, — сказала Доркас. — Мне кажется, мисс Фрай лучше уйти, а вашей милости вздремнуть перед обедом. Это вам пойдет на пользу.

— Хорошо, Доркас, — согласилась леди Брикон и улыбнулась Каролине. — Перед тем, как вы спуститесь к обеду, дорогая, зайдите ко мне. И наденьте красивое платье. Юность проходит быстро — пользуйтесь ею.

— Я постараюсь, мадам, — ответила Каролина. — Ради вас я надену что-нибудь покрасивее.

В своей комнате Каролина наконец-то могла предаться размышлениям, но как она ни ломала себе голову, не могла объяснить поведение лорда Брикона за чаем. Она перебрала десятки возможных ответов, но отмела их один за другим. Она решительно отклонила мысль о том, что в юности лорд Брикон тайно заключил губительный для себя брак и теперь не мог избавиться от последствий своей ошибки. И все же, пока она одевалась, сведя брови в раздумье и растерянности, эта мысль возвращалась к ней вновь и вновь.

Она хотела надеть одно из своих самых изысканных бальных платьев, но Мария запротестовала: это вызовет подозрение если не среди обитателей замка, то, по крайней мере, среди гостей. В конце концов, чтобы ее успокоить, Каролина выбрала более простое платье из тюля с вышивкой. На корсаже был прикреплен нежный букетик роз; дополнял платье вышитый шарф.

Платье было прелестное, очень ей шло, и Каролина вошла в гостиную, где собирались к обеду, с полным сознанием своей красоты. Несмотря на то, что Каролина тщательно проверила список, она по-прежнему немного беспокоилась и, войдя, внимательно осмотрела прибывших. К своему облегчению, она обнаружила, что никогда не видела их раньше. Более того, было совершенно ясно, что они не вращались в обществе, признаваемом ее крестной матерью.

В большинстве своем джентльмены были старше лорда Брикона.

Судя по явной вульгарности их одеяния и поведения, они не относились к bon ton15.

По их разговору было понятно, что их интересуют лишь азартные игры. Они говорили о кулачных боях, скачках и петушиных боях, словно это были их повседневные занятия. Каролину не удивило то, что в комнате для карт уже были зажжены свечи и расставлены столы.

Особо интересных женщин тоже не было. Здесь присутствовало несколько кокетливых вдов, а также две-три дамы, прибывшие вместе с мужьями. Среди всех выделялась миссис Кларенс Пиггот-Роу — дама среднего роста с почти мужской внешностью, но ясным умом и, как Каролина узнала позднее, с репутацией самой лихой в ближайших трех графствах наездницы на охоте с собаками.

За обедом было съедено и выпито невероятно много, но Каролина почти не ела. Джентльмен, сидевший за столом слева от нее, не дал ей скучать. Это был достопочтенный Томас Страттон, имя которого ей показалось знакомым.

Мистер Страттон был одет в высшей степени модно. Плечи его фрака были подбиты настолько, что выглядели нелепо широкими; уголки воротника поднимались так высоко, что он едва поворачивал голову. На нем был полосатый жилет и фрак из очень хорошей материи ошеломляюще яркого синего цвета, украшенный рубиновыми и бриллиантовыми пуговицами. Говорил он так, как было принято у франтов: со скучающим видом, растягивая слова, но Каролина заметила, как часто глаза его загорались смехом, и поняла, что его манера держаться лишь поза и что в действительности он вовсе не такой blasй16, каким хотел казаться.

Меланхолично взглянув на Каролину сквозь монокль, мистер Страттон почти не разговаривал до тех пор, пока не возымело действие превосходное вино лорда Брикона. После этого он разоткровенничался. Его история оказалась не совсем обычной.

— Как шестой сын обедневшего дворянина, — рассказывал он, — я уже примирился с мыслью, что придется стать священником или отправиться на поиски счастья в колонии, но, когда мой дядюшка умер, он оставил мне свое состояние. Человек он был чертовски неуживчивый и разругался со всеми моими братьями. Ей-богу, он бы и со мной поссорился, если б я не держался от него подальше. Теперь я счастлив оттого, что богат, и несчастен оттого, что не знаю, чем занять себя. С детства меня приучили держаться в тени, быть смиренным и благодарным за малые подарки судьбы. Уверяю вас, они были весьма малыми! Ныне я так богат, что могу выполнить любой свой каприз, но, к сожалению, капризов у меня немного. Теперь, когда я могу принимать любые приглашения и сам приглашать кого угодно, светские приемы потеряли свою привлекательность. Когда невозможное становится возможным, пропадает всякий интерес. По правде говоря, я пресытился светским обществом прежде, чем успел им насладиться. Черт побери, я в ужасном положении, но никто не может дать мне совет, хотя я прошу об этом каждого. Каролина засмеялась:

— А вы испробовали развлечения Лондона, сэр?

— Ну конечно! Я провел так около года, но едва не умер от скуки. Когда я был бедным, мне приходилось быть приятным собеседником, чтобы так оплатить свой ужин, но среди богатых никто не пытается быть приятным ради других. Они просто богаты и дьявольски скучны!

— О, сэр, честное слово, вы слишком суровы, — запротестовала Каролина.

— Возьмите молодых девушек высшего света, — продолжал мистер Страттон, сделав глоток вина из вновь наполненного бокала и явно увлекаясь начатым разговором. — Да уже того, как они на тебя смотрят и строят глазки, достаточно, чтобы зарыдать от тоски. Чтобы не отстать от других, я, разумеется, объявил себя рабом первой красавицы сезона и поклялся, что если она не примет мое предложение, то умру от горя. Конечно, она не идет ни в какое сравнение, но она единственная, а других — множество.

— И кто же эта удивительная леди? — поинтересовалась Каролина, и лорд Брикон, который, как ни странно, оказывается, прислушивался к разговору, хотя и сидел через трех человек, наклонился вперед и спросил:

— Действительно, Томас, кто же, наконец, покорил твое ледяное сердце? Могу поклясться, я считал, что ты никогда не падешь жертвой прекрасного пола.

— Другие недостойны даже упоминаться вместе с Несравненной! — заявил мистер Страттон. — Я открою вам ее имя и выпью за нее. Итак, за прекраснейшую из прекраснейших — за леди Каролину Фэй.

И он поднял бокал.

Каролина неотрывно смотрела на него, чувствуя, как кровь отливает от ее лица.

— Леди Каролина Фэй… — задумчиво повторил лорд Брикон. — По-моему, я слышал о ней.

— Черт побери, конечно, слышал! — воскликнул мистер Страттон. — Одно то, что ты сомневаешься, Брикон, показывает, что ты за деревенщина. Весь Лондон говорит об этой леди.

— Это верно, — подтвердила миссис Пиггот-Роу, сидевшая справа от лорда Брикона, — и говорят разное.

— На что вы, мадам, намекаете? — высокомерно спросил мистер Страттон.

— Не хочу омрачать твое романтическое настроение, милый Томас, — ответила она. — Как и Вейн, я очень рада, что твое сердце наконец-то покорено. Я уже готова была биться об заклад, что ты родился без этого важного органа. Но до меня дошли очень неприятные слухи о твоей леди Каролине. Ее имя связывают не с кем иным, как с нашим старым врагом Монтегю Риверсби!

— О Господи! Этот проклятущий! — воскликнул мистер Страттон, стукнув кулаком по столу. — Вульгарнее человека свет не видывал! Если в моем присутствии он посмеет хотя бы упомянуть имя леди Каролины, я пристрелю его, черт меня побери!

— Томас, не выставляй себя на посмешище, — вмешался лорд Брикон. — Ты же знаешь, что никогда не ладил с пистолетами.

— Леди Каролина и Монтегю Риверсби! — произнес мистер Страттон, задыхаясь. — Это ложь, что бы там ни говорили!

— Ладно, ладно, Томми, — примирительно сказала миссис Пиггот-Роу. — Незачем тебе людей смешить. Все эти светские девицы одинаковы. Ничего ты не добьешься, если начнешь безумствовать.

— Риверсби уйдет у меня на тот свет, не успев состариться, если не поостережется, — пробурчал мистер Страттон.

Внимание лорда Брикона отвлекла дама, сидевшая слева от него. Каролина, обрадовавшись, что он больше не участвует в разговоре, голосом, дрожащим от удивления и испуга, тихо спросила:

— А как выглядит леди Каролина?

Мистер Страттон выпил большой бокал вина и поставил его на стол. Каролина заметила, что он слегка опьянел. Однако глаза его смотрели на нее удивительно искренне и простодушно.

— Вам я признаюсь откровенно, — медленно прошептал он, — потому что вы мне нравитесь и потому что, ей-богу, вы — самая хорошенькая из всех девушек, которых мне довелось встретить. Черт побери, я открою вам тайну: я никогда ее не видел.

Каролина засмеялась:

— Тогда зачем вы притворяетесь, что в таком восторге от нее?

— Потому что приятели вечно подтрунивают надо мной из-за того, что я не верчусь вокруг какой-нибудь жеманной девицы. Черт возьми, они и смотреть на меня не желали, когда я был бедным, и будь я проклят, если они завладеют моим кошельком теперь, когда я богат!

Каролина смеялась, но при этом испытывала к мистеру Страттону некоторое сочувствие. Она знала, как назойливо ведут себя мамаши, у которых дочки на выданье, если появляется выгодный жених, и как ловко они могут осадить и унизить человека, которого не назовешь хорошей партией с финансовой точки зрения, каким бы замечательным он ни был в других отношениях.

Но Каролина была слишком потрясена и встревожена тем, что случилось за обедом, и не могла полностью сосредоточиться на горестях мистера Страттона.

Когда дамы удалились в гостиную, она там немного посидела и поболтала, а затем отправилась наверх узнать, нужна ли она леди Брикон. Та уже была готова ко сну, но, поскольку ей часто не спалось, рядом с ее постелью лежала стопка книг.

— Мадам, если вам не спится, то, может быть, вы хотите, чтобы я вам почитала? — спросила Каролина.

— Спасибо, дорогая, не нужно, — ответила леди Брикон. — Я немного почитаю сама, потом подремлю, потом опять почитаю. Доркас приходит ночью несколько раз, чтобы заменить свечи. Ей тоже не спится, и если мне что-нибудь понадобится, она все сделает. Идите к себе и спите спокойно — в молодости это необходимо.

— Неужели я ничего не могу для вас сделать? — настаивала Каролина.

— Конечно, можете! — воскликнула леди Брикон. — Я как раз вспомнила. Доркас сказала, что экономка не забрала корм, приготовленный для попугайчиков, клетка с которыми стоит в библиотеке. Боюсь, это означает, что они сегодня не кормлены. Наша экономка — женщина рассеянная: придется завтра попросить миссис Миллер поговорить с ней. Так что, если вы, милая мисс Фрай, любезно согласитесь отнести корм и насыпать птицам в клетку, я буду вам очень признательна. Мне невыносима мысль, что бедняжки останутся голодными.

— Мне тоже, — призналась Каролина. — Где корм?

— Он на столике у окна, — ответила леди Брикон. — Пожалуйста, насыпьте его в фарфоровую мисочку и проверьте, есть ли у них вода. Там в клетке две пары попугайчиков — я выбрала самых лучших, самых красивых в подарок сыну, когда он вернулся домой. Это самое ценное, что у меня есть.

— Я уверена, что он это знает, — мягко сказала Каролина. — Прошу вас, не беспокойтесь. Я позабочусь о том, чтобы птицы не остались голодными.

Она взяла пакетик с кормом и тихо спустилась вниз. Дверь в гостиную была открыта. Оттуда и из комнаты для карт слышался смех, доносились мужские и женские голоса. Джентльмены уже присоединились к дамам.

Дверь библиотеки открывалась не в холл; туда можно было попасть только из коридора. От Марии Каролина знала, что здесь был рабочий кабинет лорда Брикона и гостей сюда не водили. Поэтому она спокойно открыла дверь. Как она и предполагала, в комнате никого не было. В большом камине пылал огонь; в двух подсвечниках, стоявших на каминной полке, горели свечи; но этого было недостаточно, чтобы осветить всю комнату. Углы оставались темными и мрачными. Каролине было не по себе, когда она прошла к птичьей клетке, стоявшей у задернутых окон.

Птицы уже спали на жердочках. В клетке не оказалось корма, и было очень мало воды. Когда она подошла, попугайчики слабо защебетали, но не испугались. Каролина смотрела на их прелестное голубое оперение и думала: не одиноко ли им здесь? Не чувствуют ли они себя здесь, внизу, неуютно после теплой и светлой спальни леди Брикон?

— Бедняжки! — произнесла она вслух. — Вас отправили в изгнание…

Она насыпала птицам корм и положила пакетик на стол, где его легко смогут найти утром. Потом Каролина решила налить им свежей воды и впредь следить за тем, чтобы о них не забывали. Кончиком пальца она гладила крошечные создания, когда услышала, как отворилась дверь. Затем дверь захлопнулась с решительным стуком.

Медленно повернувшись, Каролина увидела, как лорд Брикон через всю комнату направился к камину. Голова его была опущена; чувствовалось, что он удручен и подавлен. В мерцающем свете свечей волосы его стали золотыми.

Секунду-другую Каролина наблюдала за ним. Лица его было не видно, но она знала, что мысли его были обращены к мрачной тайне, которая, видимо, лишала его покоя. Неожиданно ее охватило безумное желание подойти, обнять, притянуть его голову к себе и утешить.

Он не был счастливым. Каролина знала это так же твердо, как если бы он сам сказал ей об этом. Загадочная тайна висела на нем тяжким грузом, губя его молодость, сокрушая всякую возможность счастья. Она страдала за него; всей душой она стремилась к нему в этот момент, словно он был ей сыном — маленьким мальчиком, попавшим в беду.

Должно быть, она слегка шевельнулась или, может быть, шестое чувство подсказало лорду Брикону, что он не один, и он резко повернулся. Какое-то мгновение он в удивлении смотрел на Каролину, а затем, когда она медленно стала приближаться, не отрывая от него глаз, с выражением мягкой нежности, сделал два больших шага и очутился рядом с ней.

— Каролина! — сказал он охрипшим голосом. — Каролина, я думал о вас.

Слова его сокрушили последний барьер, разделявший их. Каролина забыла обо всем, кроме того, что лорд Брикон смотрит на нее, что она нужна ему так же, как и он ей.

Куда-то исчезли мысли, отступили воспоминания, осталась лишь пламенная, ошеломляющая потребность друг в друге.

Не нужны были ни слова, ни объяснения. Охватившую их бурю чувств можно было выразить лишь единственным способом. Прежде, чем Каролина поняла, как это случилось, прежде чем осознала, что движется к нему, она оказалась в объятиях лорда Брикона. Она почувствовала, с какой сокрушительной силой он прижал ее к себе, и вдруг ощутила, как в ней разгорается пламя любви, и ее охватывает радость. Так они стояли, обнявшись и позабыв обо всем на свете.

Загрузка...