Духовная связь

"У семьи Лиссы всегда были деньги," заметила я

Он не мог залезть в такой большой долг.

"И зачем кому-то воровать эту информацию?"

Адриан вскинул руки.

"Я не знаю.

Это все, что я получила, по крайней мере, этим ранним утром.

У меня не хватает мозгов для интриг.

И всё же, я действительно не могу кого-нибудь представить, кто мог бы быть угрозой для Лиссы.

Я кивнула, разочарованная.

"Ладно.

Спасибо.

Он продолжил свой путь, а я наблюдала, как он уходит.

Лисса жила рядом с ним, но я не хочу, чтобы он думал, что я пошла за ним.

Когда было достаточное расстояние между нами, я вышла на улицу, и пошла в том же направлении.

Слабый звук колокола заставил привел меня в тупик.

Я колебалась вдруг не зная, куда идти.

Я хотел поговорить с Лиссой и рассказать ей, что Сидни рассказала мне

К тому же Лисса была одна; это была прекрасная возможность.

И все же.

Колокола.

Было утро воскресенья.

Служба вот-вот начнется в церкви Суда.

У меня была догадка кое о чем, и несмотря на все что случилось — включая и с Адрианом — я должна была узнать, была ли я права.

Поэтому я направилась к церкви, уходя в противоположном направлении от здания Лиссы.

Двери были заперты, когда я добрался до места назначения, но еще несколько опоздавших пытались тихо проскользнуться

Я проскочила вместе с ними, сделав паузу, чтобы вернуть самообладание.

Облака ладана парили в воздухе, и моим глазам потребовалась минута, чтобы после солнечного света привыкнуть к искусственному освещению.

Так как эта церковь была больше часовни в Святом Владимире,

то она вмещала намного большее количество людей, чем я привыкла видеть.

Большинство мест было занято.

Но не все.

Моя догадка была верна.

Дмитрий сидел на одной из задних скамеек.

Конечно, рядом с ним сидело несколько стражей, но он был здесь.

Даже в переполненной церкви, никто больше не присоединился к нему на скамье.

Рис вчера попросил Дмитрия чтобы он сделал шаг в церковь, а Дмитрий ушел на один шаг дальше, сказав, что даже пойдет на воскресную службу.

Священник уже начал говорить, и я подошла к скамье Димитрия так тихо, как только могла.

В моём тихом приземлении на скамью не было смысла, так как я всё равно привлекла немало внимания со стороны близседящих людей, которые с удивлением смотрели на меня, сидящую с возвращённым из Стригоев дампиром.

На меня устремились взгляды и вспыхнуло несколько приглушенных бесед.

Стражи оставили некоторое место рядом с Дмитрием, и когда я села около него, взгляд на его лице показал, что он был и удивлен и не удивлен этим.

— Не надо, — сказал он тихим голосом. –

Не начинай — только не здесь.

"Не мечтай об этом, товарищ," пробормотала я.

"Просто пришла для блага моей души, вот и все."

Ему не нужно было говорить ни слова, чтобы передать мне, что он сомневаемтся в моем присутствии здесь по любым духовным причинам.

Однако, я оставалась тихой всю службу.

Даже я соблюдала некоторые границы.

Через несколько минут, напряжение в теле Димитрия немного ослабло.

Он стал осторожным, когда я присоединился к нему, но, должно быть, в конечном счете решил, что я вела себя хорошо.

Его внимание переместилось от меня и было посвящено песне и молитвам, и я сделала все возможное, чтобы смотреть на него незаметно.

Дмитрий ходил к школьную часовню, потому что она принесла ему покой.

Он всегда говорил, что, хотя убийствами он уничтожал зло в мире, он все еще чувствовал необходимость прийти думать о своей жизни и просить прощения за свои грехи.

Наблюдая за ним теперь, я поняла это в большей степени, чем когда либо.

Выражение его лица было восхитительным

Я так привыкла видеть его скрытые эмоции, что это было немного поразительно для него вдруг стать их хозяином.

Он был погружен в слова священника, его великолепное лицо было полностью сосредоточено.

И я понял, что он принимает все лично, что священник говорил о грехе.

Дмитрий вспоминал все ужасные вещи, которые он совершил как Стригой.

От отчаяния на его лице можно было подумать, что сам Дмитрий был ответственен за все грехи мира, о которых говорил священник.

На мгновение, я подумала, что увидела надежду на лице Димитри, лишь ее искру, смешанную с виной и горем.

Но я тут же поняла, что ошиблась.

Не надежда.

Надежда означает, что вы думаете, что есть шанс на что-то.

То, что я видела в Димитрий было тоской.

Грусть.

Дмитрий хотел, что, будучи здесь, в этом святом месте и слушая молитвы, он мог бы найти спасение за то, что он сделал.

Тем не менее.

в то же время было ясно, что он не считает, что это было возможно.

Он хотел этого, но никогда не мог иметь это, настолько, насколько он был заинтересован.

Видеть это в нем было больно для меня.

Я не знаю, как реагировать на такие мрачные отношения.

Он думал, что для него нет надежды.

Я? Я же не представляла жизнь без нее.

Я также никогда не предполагала бы, что я укажу на церковный урок, но когда остальная часть толпы встала, чтобы принять причастие, я сказала Дмитрию: "разве ты не думаешь, что, если Бог может возможно простить тебя, то это отчасти эгоцентрично, чтобы не простить себя?"

"Как долго ты ждала, чтобы использовать это на мне?" он спросил.

"На самом деле, это просто пришло ко мне.

Неплохо, да? Уверен, вы думали, что я не обращала внимания."

"Нет.

Ты никогда.

Ты смотрела на меня.

Интересно.

Чтобы знать, что я наблюдаю за ним, должен ли был Дмитрий, смотреть на меня, смотрящую на него? Это взорвало мой мозг.

Ты не ответил на мой вопрос.

Он не спускал своих глаз с линии общины, составляя его ответ.

"Это не имеет значения.

Я не прощу себя, даже если Бог простит.

И я не уверен, что он сделает это.

"Этот священник только что сказал, что Бог должен.

Он говорил, что Бог прощает все.

Ты называешь священника лжецом? А вот это уже кощунство.

Дмитрий застонал.

Я никогда не думала, что буду рада мучить его, но разочарование на его лице не было из-за своего личного горя.

Это было из-за моей дерзости.

Я видел это выражение 100 раз на нем, и дружественные отношения его нагревали меня, столь же сумасшедше, как это звучит.

Роза, ты одна кощунствуешь.

Ты используешь веру этих людей в своих собственных целях.

Ты никогда в это не верила.

И сейчас не веришь.

"Я верю, что мертвые могут вернуться к жизни.," сказала я серьезно.

Доказательство сидит рядом со мной.

Если это правда, то я думаю, ты должен простить себя.

Его взгляд ожесточился, и если он молился, то он ускорил процес, что бы убраться отсюда и от меня.

Мы оба знали, он должен был ждать конца этого богослужения.

Если он убежит, это сделает его похожим на Стригоя.

"Ты не знаешь о чем говоришь", сказал он.

"Я не знаю?" прошипела я наклонившись.

Я сделала это чтоб доказать свою точку зрения, но все это было (для меня, по крайней мере) чтобы лучше видеть его, как свечи сияли в его волосах и каким длинным и худым было его тело.

Кто-то видимо решил, что ему можно доверить побриться, лицо его стало гладким, демонстрируя свои прекрасные, совершенные линии.

"Я точно знаю, что я говорю", продолжала я, стараясь не замечать, как его присутствие повлияло на меня.

"Я знаю, что ты прошел через многое.

Я знаю, ты совершал ужасные вещи — я их видела.

Но это в прошлом.

Это было выше твоего контроля.

Не похоже, что ты собираешься сделать это снова.

Странный, часто посещаемый взгляд пересек его лицо.

Откуда ты знаешь? Может монстр не покинул меня.

Может быть, что-то от Стригоя всё еще таится во мне."

Тогда ты должен победить это, идя дальше своей жизнью! И не только с рыцарским обещанием защитить Лиссу.

Ты должен жить снова.

Ты должен открыть себя, для людей, которые любят тебя.

Стригой этого не сделает.

Так ты сохранишь себя."

"Я не могу быть с людьми, которые любят меня," прорычал он.

"Я не способен любить кого-то в ответ."

"Может тебе стоит попробовать, а не чувствовать жалость к себе!"

"Это не так просто."

"Да…"-Я едва удержалась от ругани в церкви.

"Ничего, что мы когда либо делали, не казалось простым! Наша жизни и раньше, раньше до нападения была не проста, и мы прошли через это! Мы сможем пройти через это так же.

Мы сможем пройти через что угодно вместе.

Это не имеет значения, если ты оставил свою веру в этом месте.

Мне всё равно.

Важно то, что ты веришь в нас."

"Не существует нас.

Я уже говорил тебе об этом."

"Ты знаешь, что я не очень хороший слушатель."

Мы говорили тихо, но я думаю, что наш язык тела ясно указал аргумент.

Другие прихожане были слишком отвлечены, чтобы заметить это, но Стражи Дмитрия следили за нами внимательно.

Опять же, я напомнила себе о том, что мне сказали Лисса и Михаил.

Если Дмитрий разозлится на публике, это не сделает ему чести.

Проблема была, но я еще не говорила ничего, такого что не рассердит его.

"Я хочу, чтобы ты не приходила сюда," сказал он наконец.

"Для нас действительно лучше держаться в стороне."

"Это смешно, потому что могу поклясться, ты говорил, что мы должны быть вместе."

"Я хочу, чтобы ты держалась от меня подальше," сказал он, игнорируя мои замечания.

"Я не хочу, что бы ты пыталась удержать те чувства, которые прошли.

Это в прошлом.

Всего этого не случится снова.

Никогда.

Лучше для нас, если мы будем вести себя как чужие.

Лучше для тебя."

Чувство любви и сострадания шевельнулось во мне нагревая — до белого каления.

"Если ты мне говоришь о том, что я могу и не могу," прохрипела я низким голосом, как я могла, "тогда по крайней мере имей мужество, чтобы сказать это мне в лицо!"

Он завертелся так быстро, что он мог бы действительно быть Стригоем.

Его лицо было наполненно…

что? Не то, чтобы ранней депрессией.

Не ярости, или хотя бы немного гнева.

Было что-то большее…

смешанное отчаянье, разочарование и, возможно, даже страх.

Упоминание всего этого отражалось болью на его лице, как будто он страдал от ужасной муки.

"Я не хочу, что бы ты была здесь," сказал он, сверкнув глазами.

Его слова ранили, но кое-что во всем этом взволновало меня, так же, как раньше я видела его одобрение, когда я легкомысленно высказывалась.

Это был не холодный и расчётливый Стригой.

Это был не побеждённый человек в клетке.

Это был мой старый инструктор, мой возлюбленный, это был тот, кто атаковал мою жизнь с интенсивностью и страстью.

"Сколько раз я должен говорить тебе это? Ты должна держаться подальше от меня."

"Но ты не сделаешь мне больно.

Я знаю это"

"Я уже делаю тебе больно.

Почему ты не можешь этого понять? Сколько раз я должен это говорить?"

"Ты сказал мне.

ты сказал мне, прежде чем уйти, что ты любил меня."

Мой голос дрожал.

"Как ты можешь это допускать?"

"Потому что слишком поздно! И это легче, чем напоминать, что я сделал для тебя" — Его контроль сломался, и голос его эхом разнёсся в задней части церкви.

Священник и те, кто всёещё был в церкви, не замечали нас, но мы определенно привлекли внимание тех, кто находился в задней части церкви.

Некоторые из опекунов застыли, и снова, я должна была повторять предупреждение самой себе.

Независимо от того, как зла я была на Дмитрия, как бы не обманывала себя, я чувствовала, он отвернулся от меня.

Я не могла допустить, чтобы другие подумали, что он опасен.

Дмитрий, конечно, не собирался хватать чью — то шею, но он был явно расстроен, и можно было бы перепутать его расстройство и боль кое для чего более зловещего.

Я отвернулась от него, стараясь успокоить свои смешанные чувства.

Когда я посмотрела назад, наши глаза встретились, сила и электричество, прошло между нами.

Дмитрий может игнорировать всё, что хочет, но эта связь, что была глубоко с нами, всё еще там.

Я хотела прикоснуться к нему, не только задевать мою ногу, но и целиком.

Я хотела обнять его своими руками, прижать к себе, заверяя его, что мы могли бы сделать что-нибудь вместе.

Даже не подозревая об этом, я приблизилась к нему, нуждаясь в том прикосновении.

Он вскочил, как будто я змея, и все его стражи выступили вперед, готовясь к тому, что он может сделать.

Но он ничего не делал.

Ничего, только смотрел на меня с таким видом, что у меня в жилах застыла кровь.

Как если бы я была странной и плохой

"Роза

Пожалуйста остановись.

Пожалуйста оставайся в стороне"

Он прилагал все усилия, чтобы оставаться спокойным.

Я вскочила такая же злая и разочарованная, как он.

У меня было ощущение, что если я останусь, то мы оба схватились бы.

В пол голоса, я проговорила,"Это еще не конец.

Я не буду отказываться от тебя."

"Я отказался от тебя," сказал он отступая, мягким голосом.

Любовь проходит

Моя прошла

Я смотрела на него с недоверием.

За всё это время, он не разу не выражался так.

Его пртест всегда был для каког-то блага, он чувствовал раскаянье за жизнь монстра, и шрамы от любви.

Я отказался от тебя.

Любовь исчезает.

Моя исчезла.

Я пошатнулась, острая боль от этих слов поразила меня, как если бы он ударил меня.

Что-то изменилось в его взгляде, как будто он знал, на сколько мне больно.

Я не осталась смотреть.

Вместо этого, я продвигалась к выходу и выбежала из задней двери, опасаясь, что если останусь дольше, все в церкви увидят мои слёзы.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Я никого не хотела видеть после этого.

Я шла в мою комнату так быстро, как только могла, не замечая на своём пути ни препятствий, ни людей.

Снова и снова слова Дмитрия звучали у меня в голове: "Любовь исчезает.

Моя исчезла."

Каким-то образом это было худшим из всего, что он сказал.

Не поймите меня неправильно: остальное тоже было не из приятного.

Его слова о том, что он собирается уничтожить меня, игнорируя наши прошлые отношения, заставляли меня чувствовать себя просто ужасно.

Тем не менее, как бы всё это не было больно, оставался крошечный лучик надежды, что все еще остался маленький огонёк любви между нами.

Что он до сих пор любит меня.

Но…

любовь исчезает.

Это было нечто совершенно другое.

Это означало что мы умерли бы, тускнея, пока это не осыпется и не улетит прочь, как высохшие листья на ветру.

Размышления об этом вызывали у меня боль в груди и в животе, и я свернулась на кровати, обняв себя руками, как будто это могло уменьшить боль.

Я не могла принять то, что он говорил.

Я не могла принять то, что, каким-то образом, после всех тяжелых испытаний его любовь ко мне ушла.

Мне хотелось оставаться в своей комнате весь день, свернувшись калачиком в окутывающей меня темноте.

Я забыла о разговоре с Сидни и о моем интересе к отцу Лиссы.

Я даже забыла о самой Лиссе.

У нее было несколько дел сегодня, но, как всегда, через связь ко мне пришло сообщение: Присоединишься ко мне?

Когда я с ней не связалась, в ней начало расти беспокойство.

Внезапно я испугалась, что она или кто-нибудь другой может прийти искать меня в моей комнате,

так что я решила уйти.

У меня не было конкретной цели, я просто продолжала идти.

Я гуляла вокруг Суда, разведывая местность, которую никогда раньше не видела.

Там было статуй и фонтанов больше, чем я могла себе представить

Их красота терялась во мне и когда я вернулась в свою комнату спустя часы я была просто обессилена прогулкой.

Ну ладно.

По крайней мере я избежала разговоров с кем-либо.

Избежала ли? Уже было поздно, позже, чем я обычно ложусь спать, когда кто-то постучал в мою дверь.

Я не решалась ответить.

Кто мог прийти так поздно? Хочу ли я отвлечься или продолжать сидеть в одиночестве? Я понятия не имела, кто это, разве что знала, что это точно не Лисса.

Господи.

Насколько я знала, это мог быть Ганс, требующий ответа, почему я не предоставила отчет о проделанной работе.

После напряженных раздумий (и долгого настойчивого стука в дверь), я решила открыть.

Это был Адриан.

"Маленькая дампирка," — произнес он, с небольшой усталой улыбкой.

"Ты выглядишь так, как будто приведение увидела"

Не приведение, это точно.

Поверьте мне, я узнаю призрака, когда его увижу.

"Я просто…

Я просто не ожидала тебя увидеть после сегодняшнего утра…"

Он вошел и уселся на мою кровать, и я была рада видеть что он стал чище, чем был во время нашего более раннего разговора.

Он надел свежую одежду, его волосы вернулись к нормальному для них совершенству.

Я чувствовала пряный запах гвоздики, но после того, через что я заставила его пройти он имел право на проявление своих пороков.

"Да, вобщем, я сам не ожидал что приду", — признался он.

"Но ты…

в общем…

ты заставила меня задуматься о некоторых вещах."

Я села рядом с ним, сохраняя некоторую дистанцию.

"О нас?"

"Нет.

О Лиссе."

"Оу."

Я обвиняла Дмитрия в эгоизме, а сама всё время думала, что все, управлявшее Адрианом — это любовь ко мне.

Его зеленые глаза казались испытывающими.

"Я продолжал думать о том, что ты сказала — про её отца.

И ты была права — права про все эти азартные штуки.

У него было достаточно денег, чтобы погасить любой долг.

Он не держал это в секрете.

Так что я пошел и спросил свою мать."

"Что?" — воскликнула я.

"Никто не должен был об этом знать.."

"Да, да, я в курсе, что твоя информация это мега-секрет.

Не волнуйся.

Я сказал ей, что когда мы были в Вегасе, мы слышали, как какие-то люди говорили об этом — что у отца Лиссы были тайные счета".

"Что она сказала?"

"То же, что и я.

На самом деле, сначала она меня отчитала.

Сказала, что Эрик Драгомир был хорошим человеком и что я не должен сплетничать о нём после его смерти.

Она предположила, что он мог иметь проблемы с азартными играми, но даже если и так, сюди не должны зацикливаться на этом, ведь он сделал так много замечательных вещей.

После Смертельных Часов я думаю, что она боится меня, вызывая больше общественных сцен.

"Она права.

Насчет Эрика," — сказала я.

Может кто-то украл эту запись чтобы использовать для того чтоб опорочить его репутацию.

Следует признать, что распространение слухов о смерти было бессмысленно, но, возможно, кто-то хочет очернить Драгомир и избавиться от шанса на голосование закон настоящее время изменен, Лиза? Я хотел было сказать то же самое с Адрианом, когда он прервал с чем-то еще более шокирующим.

"И тогда, до этого молча слушавший нас отец, выдал следующее, 'Верояно он содержал любовницу.

Ты права — он был хорошим человеком.

Но он любил флиртовать.

И он был любителем женщин'."

Адриан закатил глаза.

"Вот ключевая фраза: 'Он любит женщин'.

Мой отец просто задница.

Он звучит вдвое старше.

Я сжала руку Адриана, сама того не осознавая.

"Что он сказал после этого?"

Адриан вздрогнул, но оставил мою руку на месте.

"Ничего.

Моя мать рассердилась и сказала ему тоже, что сказала до этого и мне, что бессердечно распространять слухи, которые никто не может подтвердить."

"Ты думаешь это правда? Думаешь у отца Лиссы была любовница? Думаешь он тратил те деньги, на ее содержание?"

"Не знаю, маленькая дампирка.

Честно? Мой отец, не из того типа людей, которые верят всем слухам.

Или может из того.

Я имею в виду, мы все знаем, отец Лиссы любил веселиться.

От сюда легко сделать соответствующие выводы.

Наверняка, у него были свои "скелеты в шкафу".

Черт, да они у всех есть.

Возможно, тот, кто украл эти файлы, просто хотел их использовать."

Я рассказала ему о своей теориии, о том, что они могут быть использованы против Лиссы.

"Оу," — сказала я, пересматривая, "возможно, кто-то, кто поддерживает ее, взял их.

Так, чтобы это не всплыло."

Адриан кивнул.

"В любом случае я недумаю, что Лисса в смерельной опасности".

Он начал пониматься с кровати, и я потянула его обратно.

"Адриан, подожди…

Я…

Я сглотнула.

Я хочу извиниться.

"То как я к тебе относилась, то что я делала…

было не справедливо по отношению к тебе.

Прости."

Он отвел от меня глаза, и его взгляд уперя в пол.

"Ты не можешь изменить то, что чувствуешь."

"Дело в том, что…

Я не знаю, что чувствую.

Это звучит глупо, но это правда.

Я беспокоюсь о Дмитрии.

И с моей стороны было глупо предполагать, что он вернется прежним.

Но сейчас я понимаю …."

Любовь проходит.

Моя прошла.

"Теперь я понимаю, что у нас с ним все кончено.

Я не говорю, что легко отпустить прошлое.

На это потребуется время, и я бы обманула нас обоих, если бы стала это отрицать."

"Это имеет смысл," сказал Адриан.

"Имеет?"

Он взглянул на меня, и задорная вспышка промелькнула в его глазах.

"Да, маленькая дампирка.

Иногда имеет смысл.

Продолжай."

"Я…

хорошо, как я и сказала…

Я должна исцелиться от него

Но ты мне не безразличен…

Я думаю, что даже немного люблю тебя."

Это вызвало маленькую улыбку.

"Я хочу попробовать снова.

На самом деле хочу.

Мне нравится что ты присутствуешь в моей жизни, но возможно я поторопилась с нашими отношениями, до конца не разобравшись с предыдущими.

У тебя нет ни малейшей причины хотеть меня после всего, во что я втянула тебя, но если ты хочешь, чтобы мы были вместе снова, то и я этого хочу."

Он долго разглядывал меня, и у меня перехватило дыхание.

Я подразумевала то, что сейчас сказала, но он имел право отказаться.

и все же, мысль, что он мог бы, испугала меня.

Наконец, он потянул меня на него и откинулся на кровати.

"Роза, есть много всяких причин, по которым я хочу быть с тобой

Я не смог остаться в стороне от тебя, после того, как я увидел тебя на лыжной базе."

Я ближе придвинулась к Адриану и прижала свою голову к его груди.

" Мы можем поработать на этим.

Я знаю, мы можем.

И если я все испорчу, ты можешь уйти."

"Если бы все было так просто," засмеялся он.

"Ты забываешь: я зависимая личность.

Я пристрастился к тебе.

Каким-то образом, я думаю, что ты можешь проделать со мной все виды грязных штучек, но я по-прежнему буду возвращаться к тебе.

Просто не обманывай меня, ладно? Говори мне, что ты чувствуешь

Если ты чувствуешь к Дмитрию что-то, что смущает тебя, скажи мне.

Мы поработаем над этим."

Я хотела сказать ему, что, даже не смотря на мои чувства, ему незачем беспокоиться о Дмитрии, так как сам Дмитрий сейчас отверг меня в который раз.

Я могла бы и дальше гоняться за Дмитрием, но из этого ничего хорошего не выйдет.

Любовь проходит.

Эти слова все еще жгли меня, и я не смогла бы найти слов, чтобы выразить эту боль.

Но пока Адриан обнимал меня, я подумала, о том, что он прав насчет, того что "любовь проходит", и раненая часть меня признала, что также верно и обратное, что: Любовь растет.

Я бы хотела попробовать с ним.

Я действительно хотела.

Я вздохнула.

"Ты не должен быть таким мудрым

Ты должен быть безрассудным и поверхностным и…

и…

Он поцеловал меня в лоб.

"И?"

"Ммм…

смешным."

"Я могу стать смешным.

И все остальное…

но только в особенных случаях.

Сейчас мы близко прижимались друг к другу, и я отклонила голову, чтобы рассмотреть его: высокие скулы и творческий беспорядок на голове делали его поистине великолепным.

Мне вспомнились слова его матери, что не зависимо от нашего желания, нам с ним в конечном счете придется расстаться.

Возможно, так оно и будет.

Я всегда теряю мужчин, которых люблю.

Я начала целовать его с такой силой, что даже застала врасплох.

И если я что и выучила о любви и жизни, так это то, что они были теми вещами, что могли закончится в любой момент.

Предостережение было существенным, но не стоило того, чтобы растрачивать впустую твою жизнь.

Я решила, что не собираюсь тратить сейчас.

Мои руки уже стаскивали рубашку с Адриана прежде, чем та мысль была полностью сформирована.

Он не стал задавать лишних вопросов или колебаться в том, чтобы стягивать мою одежду в ответ.

В какие-то моменты он мог быть глубоким и понимающим, но он все еще был…

нууу, Адрианом.

Адриан жил настоящим, совершая поступки он шел на поводу у своих желаний, не утруждая себя лишними раздумиями.

Он уже слишком давно хотел меня.

Он также был очень хорош в этом деле, и именно поэтому моя одежда была снята быстрее, чем его.

Его горячие и нетерпеливые губы были на моем горле, но он был осторожен, чтобы ни на мгновение не позволить своим клыкам прикоснуться к моей коже.

Я была немного менее нежной, удивив саму себя, когда я впилась своими ногтями в обнаженную кожу его спины.

Его губы спустились ниже, прослеживая линию моей ключицы, в то время, как он ловко стаскивал мой лифчик одной рукой.

Я была немного удивлена реакцией моего тела, когда мы оба боролись, чтобы получить джинсы другого первым.

Я убедила себя, что я никогда не захочу секса еще раз после Дмитрия, но именно сейчас? О, я хотела этого.

Может быть, это некоторые психологические реакции на отказ Димитрия.

Может быть, это импульс жить на данный момент.

Может быть, это была любовь к Адриану.

Или, может быть, это просто похоть.

Как бы то ни было, я была бессильна, казалось, он намерен изучить каждую часть моего тела.

Единственный раз, когда он остановился, когда снимал с себя всю одежду, пока я лежала рядом с ним голой.

Он тоже был почти голым, но я пока еще не была готова избавиться от его боксеров.

(Они были шелковые, потому что, честно говоря, что еще Адриан мог носить?).

Он обхватил мое лицо своими руками, его глаза были переполнены напряжением и желанием… и немного удивлением.

"Что же ты такое, Роза Хезевей? Ты реальна? Ты наваждение среди наваждений.

Я боюсь коснуться тебя, так как это может заставить меня проснуться.

И ты исчезнешь."

Я признавала небольшой поэтический транс, в который он иногда впадал, созерцание этого заставило меня задаваться вопросом, не был ли он немного во власти безумия, порожденного духом.

"Прикоснись ко мне, и выясни", сказала я, притягивая его к себе

Он больше не колебался.

Последняя деталь его одежды была отброшена, и все мое тело воспламенилось от ощущения его кожи и рук, исследующих меня.

Мои физические потребности растоптали всю логику и причины.

Не было никакой мысли, только мы, и жестокая безотлагательность, примиряющая нас.

Я была всей его острой необходимостью и желанием и сенсацией и-

"О, дерьмо"

Это вышло как вид бормотания, так как мы целовались, наши губы, нетерпеливо искали других.

С рефлексами, присущими Стражам, мне едва удалось отстраниться именно тогда, когда наши бедра начали сливаться друг с другом.

Потеря чувствовать его было шокирующим для меня, тем более для него.

Он был поражен, он просто смотрел на меня с удивлением, как я вывернулся от него и, села на кровать.

"Что?.

Что не так? Ты передумала?

Для начала нам нужно предохраниться," сказала я.

"У тебя есть презервативы?"

Он задумался на нескольких секунд, а затем вздохнул.

"Только ты можешь выбрать такой момент, чтобы вспомнить об этом"

"Это было честное замечание.

Мой выбор времени был неудачным.

Тем не менее, лучше вспомнить сейчас, чем об этом вспомнить потом

Несмотря на необузданное желание моего тела — и это было все еще там, верить мне — у меня внезапно было потрясение, яркое изображение сестры Димитрия Каролины.

Я с ней познакомилась в Сибири, у неё был ребёнок, которому было около 6 месяцев

Ребенок был восхитителен, поскольку младенцы часто прекрасны, но ей-Богу, это было такой большой работой.

Каролина работала официанткой, и как только она приходила домой, все её внимание она уделяла ребенку

Когда она была на работе, мать Дмитрия приглядывала за ребенком.

И ребенок всегда нуждался в чём-нибудь: еде, смене подгузников, и в других потребностях

Его сестра Соня также была на последних сроках беременности, а с учётом тех вещей, которые я узнала о его самой младшей сестре Виктории, я не удивлюсь, если узнаю, что она не так давно забеременела.

Огромные жизненные перемены часто происходят от маленького неосторожного действия.

Так что я была уверена, я не хочу ребенка в моей жизни прямо сейчас.

С Дмитрием, не было проблемой, благодаря бесплодию дампира.

А с Адрианом? Это был вопрос… как и тот факт, что, хотя болезнь редко встречается среди обеих наших расс, я былa не первая девушка у Адриана и не вторая. и даже не третья.

"Так они у тебя есть?" спросила я с нетерпением.

Я слишком волновалась из-за этого, но это не значило, что я не хотела парня.

"Да" Сказал Андриан, сидя на своем месте

В моей спальне.

Мы уставились друг на друга.

Его спальня была далеко, в конце секции Моройского Суда.

Он скользнул ближе, обнял меня, и начал покусывать мочку моего уха.

"Шансы, что что-нибудь случиться довольно маленькие.

Я закрыла свои глаза и слегка наклонила мою голову назад против него.

Он обернул свои руки вокруг моих бедер и погладил мою кожу.

"Ты что, доктор?" — спросила я.

Он мягко рассмеялся, продолжая целовать меня за мочкой уха.

Нет

Но я согласен взять на себя весь риск.

И не говори мне, что ты не хочешь того же.

Я открыла глаза и отодвинулась, чтобы я могла смотреть на него напрямую.

Он был прав.

Я хотела, чтобы это произошло.

Очень, очень сильно.

И часть меня — которая была в значительной степени всей мной — горела с жаждой, пыталась выиграть меня.

Разногласия вероятно были низки, правильно? Не были ли люди, которые постоянно попытались стать беременными, и не могли? Мое желание имело хороший аргумент, таким образом это было добро из удивления, когда моя логика победила.

"Я не могу рисковать," сказалая.

Адриан посмотрел на меня, и наконец, он кивнул.

Хорошо".

Тогда в другой раз.

Может быть вечером.

ответственность.

"Это — все, что ты собирался сказать?"

Он хмурился.

— Ну а что мне надо сказать? Ты сказала нет.

— Но ты…

Ты мог бы использовать ко мне принуждение.

Теперь он был по-настоящему удивлен.

— Ты хочешь, чтобы я использовал принуждение к тебе?

— Нет.

Конечно, нет.

Просто это натолкнуло меня на мысль, что.

ну, что ты мог бы.

Адриан обхватил мое лицо своими руками.

— Роза, я жульничаю в картах и покупаю спиртное несовершеннолетним.

Но я никогда не заставлю тебе делать что-то, чего ты не хочешь.

Определенно только не это…

Его слова оборвались потому что я прижала его к себе и снова начала целовать.

Удивление удержало его от того, чтобы сразу как-то среагировать, но позже, он оттолкнул меня от себя с такой силой, что это напомнило мне магнитное сопротивление.

— Маленькая дампирка, — сухо сказал он, — если ты хочешь оставаться ответственной, то это — не самый лучший способ достичь желаемого.

— Нам совсем не надо этому препятствовать.

И мы вполне можем быть ответственными.

— Вся эта история…

Он внезапно замолчал, когда я откинула свои волосы назад, подставляя ему свою шею.

Мне пришлось немного повернуться к нему, чтобы я смогла видеть его глаза, но я ничего не сказала.

Да мне и не надо было.

Приглашение было очевидным.

"Роза.

. — сказал он неуверенно, хотя я уже могла видеть расцветающее сильное желание, которое уже брало над ним вверх.

Пить кровь было не тем же самым, что секс, но это было одним из самых сильных желаний, которые были у вампиров, и делать это одновременно … это будоражило — так я слышала — и было интересным опытом.

Это также было под запретом и подвергалось осуждению.

Так возникло название "кровавые шлюхи". Название для дампиров, которые давали свою кровь во время секса.

Идея о дампирах, дающих свою кровь была позором для каждого, кто так поступал. Но я уже делала это раньше: с Лиссой, когда ей надо было питаться, и с Дмитрием, когда тот был стригоем.

И это было восхитительно.

Он попробовал снова, а его голос зазвучал уверенней.

— Роза, ты точно понимаешь, о чем просишь?

— Да, — твердо ответила я.

Я нежно коснулась кончиками пальцев его губ, а затем дотронулась до клыков.

Я повторила ему его же слова.

— Ты не можешь сказать, что не хочешь этого.

Он этого хотел.

Один удар сердца и его рот оказался у моей шеи, и клыки прокусили кожу.

От неожиданной боли я заплакала, но этот звук вскоре превратился в стон, как только эндорфины, выделяемые при укусе вампира, попали в мою кровь.

Потрясающее блаженство почти уничтожило меня.

Он притянул меня напротив него, чтобы было удобнее пить, почти на его колени, прижимая мою спину к его груди.

Я отдаленно понимала, что делали его руки, но я чувствовала только его губы.

Главным образом то, что я знала, растворялось в восторженной сладости.

Абсолютный экстаз.

Когда он отрвался от меня, это было похоже на то, словно я потеряла часть себя.

Словно быть незавершенной (уязвимой)

Это путало, я хотела его назад и потянулась к нему.

Он нежно убрал мою руку, улыбаясь, по мере того, как он облизывал губы.

— Осторожней, маленькая дампирка.

Я пил дольше, чем следовало.

Возможно, у тебя вырастут крылья и ты улетишь отсюда прямо сейчас.

В целом, идея совсем не звучала плохой.

Еще через несколько мгновений, сумашедшая часть меня успокоилась и вернулась на место.

Я все еще чувствовала себя замечательно и головокружительно; эндорфины накормили желание моего тела.

Мое рассуждение медленно возвращалось мне, позволяя правильным мыслям проникнуть через тот счастливый туман.

Когда Адриан убедился, что я протрезвела, он опустился на кровать.

Я присоединилась к нему мгновение спустя, сворачиваясь рядом с ним.

Он казался сдержанным.

"Что ж," размышлял он, "Это был лучший не-секс, что был когда-либо"

Мой единственный ответ был сонной улыбкой.

Это было поздно, и чем больше я потерпела краха вниз от порыва эндорфинов, тем более сонливой я себя чувствовала.

Некоторая крошечная часть меня сказала, что даже при том, что я хотела этого и заботилась об Андриане, целый акт был неправильным.

Я не сделала этого по правильным причинам, вместо этого позволяя мне непосредственно быть унесенной моим собственным горем и беспорядком.

Остальная часть меня решила, что это не было верно, и ворчащий голос скоро исчез в истощение.

Я заснул рядом с Андрианом, получая лучшую ночь сна, которую я имела в долгое время.

Я не был полностью удивлена, что я потом была в состоянии встать с кровати, умыться, одеться, и даже высушить феном мои волосы не разбудив при этом Андриана.

Мои друзья и я провели много времени, пытаясь вытянуть его из кровати в прошлом.

Пьяный или трезвый, он любил поспать

Я наконец смогла поколдовать над своей прической, ведь раньше времени у меня не было.

Контрольная марка укуса вампира была новой на моей шее.

Таким обрзом я старалась уложить волосы так, чтобы они полностью закрыли этот укус.

Удовлетворенная тем, что у меня это получилось, я задумалась, что мне делать дальше.

Приблизительно через один час, Совет собирался слушать аргументы от фракций с переменными идеями относительно нового декрета возраста, борьбы мороев, и голосования Драгомир.

Если они позволят мне присутствовать, у меня не было никакого намерения пропустить дебаты по поводу самой горячей проблемы в нашем мире.

Но я все же не хотела будть Андриана.

Он запутался в моем белье и спал спокойно.

Если бы я разбудила его, то я чувствовала бы себя обязанной слоняться поблизости, в то время как он подготовился.

Через связь, я почувствовал, что Лисса сидела одна в кафе

Я хотела увидеть ее и пзавтакать, я решила, что Андриан справится сам.

Я оставила ему записку о том, где меня можно было найти и попросила закрыть дверь.

Когда я была уже на полпути к кафе, я ощутила кое-что, что разрушило мои планы о завтраке.

Кристиан сел с Лиссой.

— Так-так… — пробормотала я.

Со всеми моими проблемами я не обращала много внимания на личную жизнь Лиссы.

После того, что случилось на складе, я не была удивлена, увидев их вместе, хотя ее чувства сказали мне, что не было никакого романтичного согласия.

пока.

Это было небольшой попыткой дружбы, шанс всё наладить, вместо их постоянной ревности и недоверия.

Лучше держаться пока подальше, ведь смотреть на их счастье болезненно.

Я знала другое место возле здания стражей, что там тоже есть кофе и пончики.

Это стало бы возможно, при условии, что никто меня там не помнил, так как я фактически все еще была наказана за сцену в суде.

Разногласия не были хороши.

Однако, я решила дать им шанс, тревожно глядя на пасмурное небо.

Дождь не помог бы моему настроению.

Когда я добралась до кафе, я обнаружила, что я не должна была волноваться, на меня никто не обращал внимания.

Была другая причина: Дмитрий.

Он присутствовал со своей личной охраной, и даже при том, что я был рада, что у него была некоторая свобода, отношение, что он должен был закрыть наблюдение все еще, возмущало меня.

По крайней мере, не было гигантской толпы сегодня.

Люди, которые вошли на завтрак, не могли не смотреть, но немногие задерживались.

На этот раз с ним было пять опекунов, что является значительным сокращением.

Это было хорошим знаком.

Он сидел один за столом, кофе и полусъеденный пончик лежали перед ним.

Он читал роман книги в мягкой обложке, я готова поспорить, что это был Вестерн.

Никто не сидел с ним.

Его эскорт просто сохранял кольцо защиты, пара вблизи стенок, один у входа, и два у близлежащих столов.

Безопасность казалась бессмысленной

Дмитрий был полностью погружен в свои книги, не обращая внимания на охранников и случайных зрителей — или он просто делал вид что все хорошо

Он выглядел вполне безобидно, но мне вспомнились слова Адриана.

Там какая-нибудь часть Стригоя осталась в нем? Некоторая темная часть? Сам Дмитрийi утверждал, что он все еще нес часть, которая предотвратила его от когда-либо действительно любви любого.

У него и у меня всегда было разное понимание друг друга

В переполненном зале, я всегда могла найти его.

И несмотря на его озабоченность книгой, он повернулся, когда я шла к прилавку кафе

Наши глаза встретились на долю секунды.

Его лицо не выражало никаких эмоций…

и все же, у меня было ощущение, что он чего-то ждал.

Меня, вдруг до меня дошло.

Несмотря на все, что произошло, несмотря на нашу ссору в церкви…

он все еще думал, что я буду преследовать его со своей любвью.

Но почему? Он ожидал этого от меня потому, что считал меня безрассудной? Или возможно это было потому, что…

действительно ли было возможным, что он хотел, чтобы я подошла к нему?

Ладно, какая бы ни была причина, я решила, что все равно не подойду к нему.

Он слишком сильно ранил мои чувства.

Он сказал мне держаться подальше, и если это была просто игра на моих чувствах… в любом случае, я не собиралась ему подыгрывать.

Я бросила на него надменный взгляд и резко развернувшись, подошла к стойке с едой.

Я заказала чай и шоколадный эклер.

После секундного размышления, я заказала второй эклер.

У меня было чувство, что это собиралось быть одним из тех плохих дней.

Мой план состоял в том, чтобы поесть снаружи, но поскольку я поглядела в окно я мог только только разобрать образец капель дождя, поражающих стекла.

Черт.

Я быстро рассмотрела вариант борьбы с погодой и возможность куда-нибудь пойти со своей едой, но я не собиралась позволить Дмитрию запугать меня.

Приглядев столик подальше от него, я вознамерилась занять его, поддерживая свое намерение не смотреть и не признавать его.

"Эй Роза.

Ты пойдешь сегодня на Совет?"

Я остановилась.

Один из стражей Дмития заговорил со мной и дружественно улыбнулся.

Я не могла вспомнить имя парня, но он казался хорошим всякий раз, когда мы видели друг друга.

Я не хотела быть грубой, и так, неохотно, было огрызаться — даже при том, что это означало оставаться около Дмитрия

"Ага, сказал я, убедившись, что мое внимание направленно только на стража.

Прежде чем ответить, я укусила эклер.

"А они позволят тебе там присутствовать?" спросил другой стражник.

Он тоже улыбался.

На секунду мне показалось, что они подкалывают меня, из-за моей прошлой вспышкой 'праведного гнева' перед Советом.

Но нет…

это было не так.

Их лица выражали одобрение.

"Это отличный вопрос," призналась я.

Я укусила свой эклер.

— Но я должна хотя бы попробовать.

И буду стараться там прилично себя вести."

Стражник, задавший этот вопрос, усмехнулся.

"Очень надеюсь, что не будешь.

Эта кучка снобов заслужила трепку, которую ты им тогда задала, из-за этого глупомого 'закона о возрасте'."

Другие стражники соглашаясь с ним, кивнули.

"Что за "закон о возрасте"?" спросил Дмитрий.

Скрепя сердце, я все же взглянула на него.

Как и всегда, он лишил меня возможночти нормально дышать.

Останови это, Роза. Я выругалась на себя.

Ты зла на него, помнишь? И ты выбрала Адриана.

"Закон королевских Мороев, которые считаю, что посылать шестнадцатилетних дампиров сражаться со Стригоями — то же самое, что и восемнадцатилетних," — сказала я.

Я сделала еще один укус

Дмитрий так быстро поднял голову, что я чуть не подавилась едой

Что шестнадцать летних посылают бороться с Стригоями? "Его стражи напряглись, но не делали ничего иного.

Это позволило мне уловить момент и снова откусить эклер.

Когла я наконец смогла говорить, я была почти испуганна.

"Это и есть закон.

Теперь Дампиры заканчивают образование, когда им исполняется 16."

"Когда это случилось?" потребовал он.

"Всего день назад.

Никто не сказал тебе?" я оглянулась на стражей за ним.

Один из них пожал плечами.

У меня сложилось впечатление, что возможно они и верили в то, что Дмитрий снова дампир, но они не были еще готовы с ним общаться.

Все его общественные контакты ограничивались общением с Лиссой и следователями.

"Нет."

На лбу у Дмитрия появились морщинки, так как он обдумывал услышанные новости.

Я ела свой эклер в молчании, надеясь, что это заставит его заговорить.

Так оно и произошло.

"Это глупо," сказал он.

"Даже исключая нравственную сторону, они к этому не готовы, они слишком молоды.

Это самоубийство."

"Я знаю.

Таша представила по-настоящему хорошие аргументы против этого.

И я тоже."

Дмитрий одарил мне подозрительным взглядом, в частности когда некоторые его стражи улыбнулись.

"Это было закрытое голосование?" спросил он.

Он говорил со мной серьезно и сосредоточенно, в том стиле, который определял его как стража.

И я решила, что это намного лучше, чем его депрессия.

Это было так же намного лучше чем то, когда он прогонял меня.

"Очень близко.

Если бы у Лиссы было право голоса, этот закон никогда бы не прошел."

Ах," сказал он, играя с краями своей чашки

"Кворум."

"Ты знаешь об этом?" удивилась я.

"Старый Моройский закон."

— Я слышала тоже самое.

"Что оппозиция пытается сделать? Заставите Совет изменить решение или получите для Лиссы право голосования за Драгомиров?"

"Все.

И многое другое."

Он покачал головой, пряча некоторые волосы за ухом.

"Они не могут сделать это."

Они должны выбрать одну причину и бросить их вес позади этого

Лисса — самый умный выбор

Совет нуждается в Драгомирах, и я видел способ, которым люди смотрят на нее, когда они демонстрируют меня.

Только немного горечи было в его словах, указав, что он чувствовал из-за этого.

Затем он вернулся к делу.

!Не было бы трудно получить поддержку того — если они не делят свои усилия.!"

Я начала есть второй эклер, забыв о своей предыдущей резолюции игнорировать его.

Я не хотела отвлекать его от темы.

Это была первая вещь, которая возвратила старый огонь его глазам, единственная вещь, он казался действительно заинтересованным — хорошо, кроме заверения пожизненной преданности Лиссе и сообщению мне уйти из его жизни.

Мне нравился такой Дмитрий.

Это был тот же Дмитрий, как раньше, ожесточенный, который был готов рисковать своей жизнью за то, что было правильно.

Я почти желала, чтобы он возвратился к тому, чтобы быть раздражающим, другим Дмитрием, тем, кто сказал мне его избегать.

Наблюдение за ним сейчас возвращало слишком много воспоминаний — чтобы не упомянуть его привлекательность. Я была разбита.

Сейчас, со всей этой страстью вокруг него, он выглядел сексуальнее, чем когда-либо.

Он излучал такую же энергию, когда мы сражались вместе.

Даже когда у нас был секс.

Дмитрий был таким же как раньше: сильным и ответственным.

Я была рада, и все же…

Наблюдая за ним таким, которого я любила, на сердце стало только хуже.

Он был потерян для меня.

Если Дмитрий и догадался о моих чувствах, он никак не выдал этого.

Он смотрел прямо на меня, и, как всегда, власть того пристального взгляда, возвращалась.

"В следующий раз, когда ты увидишь Ташу, ты пошлешь ее ко мне? Мы должны поговорить об этом.

"Таким образом, Таша может быть твоим другом, но не я? Резко сказала я, прежде чем подумала

Я вспыхнула, его смутило это, я истерила перед другими стражами.

Дмитрий, вероятно, тоже не хотел слушателей.

Он посмотрел на одного стража, который первоначально обратился ко мне.

"Есть ли возможность побыть нам наедине?"

Охранники переглянулись, а потом, почти как один, отступили

Это было не большое расстояние, и они по-прежнему поддерживают кольцо вокруг Димитрия.

Тем не менее, этого было достаточно, чтобы все наши разговоры не были бы услышаны.

Дмитрий повернулся ко мне.

Я села.

"У вас с Ташей, совершенно разные ситуации.

Она может находиться в моей жизни и быть в безопасности.

Ты — нет."

"И все же," сказал я, сердито отбросив свои волосы, "мое присутствие в твоей жизни нормально, когда тебе это удобно — например когда тебе, нужно, чтобы я куда-то сбегала и кому— то передала твое сообщение."

"В действительности мне не кажется, что мое присутствие в твоей жизни так уж и нужно," сухо отметил он, слегка склонив свою голову к моему правому плечу.

Мне потребовался момент, чтобы понять, что случилось.

Я встряхнула волосы, что бы ни кто не смог увидеть моего укуса.

Я старалась не покраснеть, я чувствовала себя неловко.

Я вернула волосы назад.

"Это не твое дело", прошипела я, надеясь, что другие стражи не заметили.

"Именно так."

Торжественно сказал он.

"Потому что ты должна жить своей собственной жизнью, подальше от меня."

"О, ради Бога," воскликнула я

"Может ты, наконец, прекратишь —"

Я подняла взгляд от его лица, потому что нас внезапно обступила войско стражей.

Ну, ладно, это было не совсем войско, но стражей было много.

Секунду назад были только Дмитрий, я и его охрана, а затем комнату заполонила стражи.

И не просто стражи.

Они были одеты в черно-белую одежду стражей, которую часто одевали на официальных мероприятиях, но небольшая красная кнопка на воротниках указывала на то что они были стражами при охране королевы.

Там было 20 стражей

Они были смертоносные, лучшие из лучших.

Всюду по истории убийцы, которые напали на монархов, оказались быстро снятыми королевской охраной.

Они шли на смерть — и все они собирались вокруг нас.

Мы с Дмитрием оба вскочили, не зная, что происходит, но уверенные в том, что угроза нависла именно над нами.

Его стол и стулья были между нами, но мы все равно сразу же попали в стандартную позицию борьбы в окружении врагов: Назад-назад.

Охрана Димитрия была одета в обычную одежду, и казалась немного удивилась, увидев своих собратьев, но опереативно быстро, эскорт присоединился к королевскому конвою.

Больше не было ни улыбок, ни шуток.

Я хотела броситься перед Дмитрием, но в данной ситуации, это было трудно.

"Вы должны идти с нами прямо сейчас", сказал один из охранников королевы.

"Если ты будешь сопротивляться, мы возьмем тебя силой.

"Оставьте его в покое!" закричала я, глядя на них.

Темная агрессия взорвалась во мне.

Как они могут ему до сих пор не верить? За чем они снова пришли за ним? "Он ничего не сделал! Почему вы парни, наконец не признаете, что он снова стал дампиром?"

Заговоривший стражник, выгнул бровь.

"Я говорил не о нем."

"Вы…

вы здесь из-за меня? " Спросила я.

Я попыталась вспомнить о проступках, которые возможно я недавно совершила.

По моему мнению, безумная идея, что королева узнала о том что я провел ночь с Адрианом

Этого было едва ли достаточно, чтобы отправить дворцовую стражу за мной, хотя….

или это было? Неужели я зашла слишком далеко со своими выходками?

"Зачем?" потребовал Димитрий.

То высокое, замечательное тело его — тот, который мог иногда быть настолько чувственным — было заполнено напряженностью и угрозой теперь.

Мужчина продолжал смотреть на меня, не обращая внимания Димитрия

"Не заставляй меня повторять тебе: Пойдем с нами, тихо, и мы не сделаем тебе больно.

В его руках промелькнули наручники.

Мои глаза расширились от ужаса.

"Это безумие, я никуда не пойду, пока вы не скажите мне, как это ад —"

Это видимо была точка, в которой они, видимо, решил, что я не пойду спокойно

Двое из королевских стражей внезапно набросились на меня, и даже при том, что мы технически работали на одну сторону, мои инстинкты сработали.

Я ничего не понимала из происходящего здесь за исключением того, что я не позволю себя выволочь как какого то отпетого преступника.

Я оттолкнула стул на котором, только что сидела, к одному из стражников и нацелилась нанести удар другому.

Это было не точное, плохо выполненное нападение, потому, что противник был выше меня ростом.

Эта разница в росте позволила мне увернуться от его захвата и тогда я нанесла сокрушающий удар по его ногам, небольшое ворчанье подсказало мне, что ударила я совсем не плохо.

Я слышал, некоторые разрозненные крики.

Люди, работающие в кафе, ныряли позади их прилавка так, они ожидали, что стржи достанут оружие.

Другие посетители, которые завтракали, поспешно выскочили из-за столов, грубо посбивав блюда и посуду.

Они побежали к выходу — выходы, которые были заблокированы стражами.

Это вызвало еще крики, даже несмотря на то что выходы были отрезаны из-за меня.

Тем временем, другие стражи вступили в бой.

Хотя я сделала несколько хороших ударов, я знала, что числа были слишком подавляющими.

Один страж схватил меня за руку и начал пытаться одеть на меня наручники.

Он замолчал, когда другая пара рук схватила меня с другой стороны, и дернула в сторону.

Дмитрий.

Не трогай ее, прорычал он.

Было примечание его голосом, который испугал бы меня, если бы это было направлено ко мне.

Он толкнул меня назад, подставив свое тело защитой перед моим, спиной к столу

Стражи наступали на нас со всех сторон, и Дмитрий начал отбиваться от них с той же смертельной грацией, которая когда-то позволила людям называть его богом.

Он не убивал ни одного из тех, он боролся, но он удостоверился, что они были невредимы.

Если кто-то думал, что его испытания в качестве Стригоя или того что он сидел взаперти, снизилась его боевые возможности, они страшно ошибаются.

Дмитрий был силой природы, он даже успевал взять и остановить меня каждый раз, когда я пыталась присоединиться к борьбе

Охранники королевы, возможно, были лучшие из лучших, но Димитрий…

чтож, мой бывший любимый, и инструктор относился к его собственной категории.

Его боевые навыки выходят за рамки обычного, и он использовал их все в защиту меня

"Стой сзади" — он приказал мне.

"Они не тронут тебя"

Сначала я была поражена, тем как он меня оберегает, хотя я неневидела оставать в стороне

Наблюдение за сражающимся Дмитрием также очаровывало.

Он выглядел красивым и смертоносным в то же время

Он был индивидуальной армией, видом воина, который защитил его любимых и принес террор его врагам-

И это — то, когда ужасное открытие поражало меня

Стоп!" Я вдруг закричал.

— Я пойду, я пойду с вами!

Но никто не слышал меня

Они были слишком увлечены сражением.

Стражи пытались прокрасться позади Дмитрия, но он, казалось, ощущал их и толкал стулья или что-либо еще, чем мог запустить в них — в то время, как умудрялся наносить удар за ударом в тех, кто наступал на нас лоб в лоб.

Кто знал? Возможно, он и вправду мог противостоять армии в одиночку.

Но я не позволю ему.

Я дернула Дмитрия за руку.

— Остановитесь! — повторила я.

Не деритесь больше.

— Роза…

— Остановись!

Я была стопроцентно уверена, что еще ни разу в жизни не кричала так громко.

Это звучало на всю комнату.

Насколько я могла судить, это прогремело на весь двор.

Они не остановились, но замедлились.

Несколько из сжимающихся рабочих кафе смотрели через прилавок на нас.

Дмитрий был еще в движении, по-прежнему готов принять все на себя, и я практически бросилась на него, чтобы он заметил меня.

Стоп.

На этот раз я говорила шепотом.

Настало неловкое молчание

Не дерись больше с ними

Я пойду с ними.

Нет.

Я не позволю им забрать тебя.

"Ты должен", я настаивала

Он тяжело дышал, каждая его часть была напряжена и готова к нападению

Мы захватили пристальные взгляды, и тысяча сообщений, казалось, текло между нами, поскольку старое электричество потрескивало в воздухе.

Я только надеялась, что он получил правильное сообщение.

Один из стражей неуверенно шагнул вперед — ему пришлось обойти бесчувственное тело своего коллеги — и напряженность Дмитрия лопнула.

Он начал блокировать стража и защищать меня снова, но я вместо этого помеала встав между ними, сжимая руку Димитрия и все еще изучая его глаза.

Его кожа была теплой, и прикосновение к ней казалось таким правильным.

Ну, пожалуйста.

Больше не надо."

Я увидел то, что он наконец понял, что я пытаюсь сказать.

Люди все еще боялись его.

Никто не знал кем он стал.

Лисса сказала, что его спокойное и нормальное поведение смягчит страхи.

Но это? Его борьба с армией стражей? Это никак не придавало ему очков в пользу хорошего поведения.

Насколько я знала, было уже слишком поздно, после всего этого, но я должна была попытаться восстановить контроль.

Я не мог позволить им запереть его снова — не из-за меня.

То как он посмотрел на меня, казалось, он посылал мне сообщение, что он будет по-прежнему бороться за меня, что он будет бороться, пока не падет, чтобы они не забрали меня.

Я отрицательно покачала головой и сжала его руку на прощание.

Его пальцы были точно такими, как я запомнила: длинные, изящные, загрубевшие за долгие годы тренировок.

Я отпустила его руку и повернулась к парню, который говорил со мной изначально.

Я предполагал, что он был своего рода лидером.

Я протянул руку и медленно шагнул вперед.

Я пойду спокойно

Но, пожалуйста.

не запирайте его снова.

Он просто думал.

Он просто подумал, что у меня проблемы.

Дело в том, что как только наручники были закреплены на моем запястье, я начала думать, что тоже попала в беду.

Как только стражи помогли друг другу подняться, их лидер сделал глубокий вдох и произнес то, что он пытался сделать, когда они вошли.

Я сглотнула, ожидая услышать имя Виктора.

— Роза Хезевей, вы арестованы за измену.

Этого я никак не ожидала.

Надеюсь мое предложение заработало мне замечание, я спросила: "Что это за государственная измена?"

"Убийство Ее Королевского Величества Королевы Татьяны.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

ВОЗМОЖНО ЭТО БЫЛО ЧЬЕ — ТО нездоровое чувство юмора, но в итоге я оказалась в камере, из которой недавно освободили Дмитрия.

Я спокойно пришла после того, как тот страж предъявил мне обвинения.

Фактически, я впала в некую кому, потому что слишком многое из того, что он сказал, было невозможно понять.

Я в самом деле не могла добраться даже до части обо мне.

Я не чувствовала негодования и возмущения по поводу обвинений, потому что я все еще застряла на части, о смерти Татьяны.

Не просто мертва.

Убита.

Убита?

Как это могло случиться? Как это могло случиться здесь? Этот Королевский Двор был одним из самых защищенных мест в мире, и Татьяна в особенности постоянно охранялась — теми же несколькими группами, которые захватили Дмитрия и меня так быстро.

Если только она не покинула Двор — в чем я действительно сомневаюсь — значит ее убили не Стригои.

С учетом постоянных угроз мы столкнулись, убийства среди дампиров и Морев было почти неслыханными.

В действительности, это случилось.

Это было неизбежно в любом обществе, но с тем, как наши охотились, у нас в самом деле не было времени на серьезные конфликты друг с другом (крики на заседании Совета не в счет).

Это было причиной того, что Виктора настолько строго осудили.

Его преступления были столь же плохи, как и вещи.

До сих пор.

Как только я закончила обдумывать невозможную идею о Татьяне, которая была мертва, я стала в состоянии задать бесспорный вопрос. Почему именно я? Почему они обвиняют меня? Я не юрист, но я была достаточно уверена, что какая-то вызванная лицемерная сука не является неопровержимых доказательством в судебном разбирательстве.

Я попыталась узнать побольше от стражи снаружи моей камеры, но они оставались молчаливыми с каменными лицами.

После того, как сорвала голос криками, я шлепнулась на кровать и попала в разуи Лиссы, где точно получу больше информации.

Лисса была в неистовстве, пытаясь найти ответы ото всех, кого она могла.

Кристиан все еще был с нею, и они стояли в фойе одного из административных зданий, которое было наполнено шквалом активности.

Дампиры и Морои одинаково сновали повсюду, кто-то боялся этой новой правительственной нестабильности, а остальные надеялись получить от этого преимущество.

Лисса и Кристиан находились посреди всего этого, как листья в налетевшем яростном шторме.

Хотя Лисса сейчас технически взрослая, она всегда была под крылом более старших во Дворе — обычно Присцила Вода, изредка даже Татьяна.

Никто из них не был доступен сейчас по понятным причинам.

Хотя многие королевские семьи уважали ее, Лисса не имела никакого реального источника к которому можно было бы обратиться.

Увидев ее волнение, Кристиан сжал ее руки.

Тетя Таша узнает, что происходит", сказал он.

Она появится рано или поздно.

Ты знаешь, что она не допустит, чтобы что-нибудь случилось с Розой.

Лисса заметила небольшую неуверенность в его словах, но решила не обращать на это внимания.

Таша не бы хотела, чтобы что-нибудь случилось со мной, но она, конечно, не была всесильной.

Лисса!»

Голос Адриана заставил Лиссу и Кристиана обернуться.

Адриан только что вошел вместе со своей матерью.

Адриан выглядел так, будто пришел туда прямо из моей спальни.

Он носил вчерашнюю одежду, немного приведенную в порядок и его волосы не были разбросаны в беспорядке, как он обычно делал.

В сравнении, Даниэлла выглядела идеально, прекрасная картина деловой женщины, которая не потеряла при этом своей женственности.

Наконец-то! Здесь были люди, которые могли бы иметь ответы.

Лисса помчалась к ним с благодарностью.

"Слава Богу", сказал Лисса.

"Никто не говорит нам, что случилось.

кроме того, что королева мертва, а Розу арестовали.

Лисса умоляюще посмотрела в лицо Даниэллы.

"Скажи мне, что тут какая-то ошибка."

Даниэлла гладила плечо Лиссы и успокаивающе смотрела на нее, поскольку она могла справиться, учитывая обстоятельства.

"Я боюсь, что нет.

Татьяна была убита прошлой ночью и Роза главная подозреваемая."

"Но она никогда не зделала бы этого!" воскликнула Лисса.

Кристиан присоединился к её праведному гневу.

"Её крики на Совете в тот день — этого не достаточно, чтобы осудить за убийство".

"Ах, Кристиан и и у меня была такая же аргументация."

Это было жутко.

"Никто не нарушает Смертельные Часы."

"Ты прав.

Этого недостаточно," согласилась Даниела.

"Но это не добавляет ничего хорошего.

И очевидно, они имеют другое доказательство, которое как они говорят, доказывает ее вину.

"Какое доказательство?" Потребовала Лисса.

Даниэлла примирительно обернулась.

"Я не знаю.

Это — все еще часть расследования.

У них будет слушание, чтобы представить доказательства и подвергнуть сомнению ее местонахождение, возможные побуждения…

Такая вещь.

Она посмотрела на спешащих вокруг людей.

"Если они еще не зашли так далеко.

Такого рода вещи.

такое не случалось годами.

Совет приобретает абсолютный контроль, пока не будет избран новый монарх, но по-прежнему будет хаос.

Люди испуганы.

Я не удивлюсь, если суд идет по законам военного времени.

Кристиан повернулся к Лиссе. Надежда отражалась на его лице.

"Ты виделa Роуз прошлой ночью? Была ли она с тобой? — Лиза нахмурилась.

"Нет.

Думаю, она была в своей комнате.

Последний раз я видела ее позавчера."

Это совсем не обрадовало Даниэллу.

"Это не поможет.

Если она была одна, тогда у нее нет алиби."

"Она была не одна."

Три пары глаз повернулись к Адриану.

Он впервые заговорил, после того как окликнул Лиссу.

Лисса долго не могла сосредоточиться на нем, словно не веря.

Она только видела как он зашел в комнату, но сейчас она смогла узнать и детали.

Волнение и беспокойство оставили на нем свой след, заставляя его выглядеть старше своих лет.

Когда онанастроилась на его ауру, она увидела обычное золотое сияние пользователя духа, но она была немнго загрязнена темнотой.

Так же там было мерцание, что означало, что пользователь духа сейчас очень неустойчив.

Все произошло слишком быстро для него, и я подозреваю, что он набросится на сигареты и ликер, как только ему предоставится удобный случай.

Это было то, как Адриан справлялся с подобными ситуациями.

"Что ты сказал? "резко спросила Даниэлла

Адриан пожал плечами.

"Она была не одна.

Я был с ней всю ночь."

Лиссе и Кристиану отлично удалось скрыть свои эмоции, но лицо Даниэллы выражало потрясение, которое возникает у родителей, когда они услышат подробности интимной жизни своих детей.

Адриан тоже заметил ее реакцию.

"Оставь это при себе," предупредил он.

"Твоя мораль, твое мнение…

ничего из это не имеет сейчас значения.

"Он указал на группу в панике бегущих людей, кричащих о том, что Виктор Дашков должно быть обязательно прибудет во Двор, чтобы убить их всех.

Адриан покачал головой и повернулся к своей матери.

"Я был с Розой

Это доказывает, что она не делала этого.

Мы будем иметь дело с твоим материнским неодобрением о моей личной жизни позже.

"Это не то, что меня беспокоит! Если у них есть убедительные доказательства, и ты впутаешься в это, ты тоже можешь быть под подозрением."

Самообладание, с которым вступила Даниэла, начинало раскалываться.

"Она была моей тетей," скептически крикнул Адриан.

"С какой стати Розе, и мне ее убивать?"

"Потому что она не одобряла ваши отношения".

И потому что Роза, была расстроена принятием 'закона о возрасте'."

Это сказал Кристиан.

Лисса сверкнула глазами, но он только пожал плечами.

"Что? Я только заявляю очевидное.

Кто-то другой, если бы не я сделал это.

И все мы слышали истории, что сочиняли люди, которые несусветны даже для Розы."

Сильный комментарий в самом деле.

"Когда?" Даниэлла спросила, сжимая рукав Адриана.

"Когда вы были с Розой? Когда ты туда пришел?"

"Не знаю.

Я не помню," сказал он.

Она сжала крепче.

"Адриан! Отнесись к этому серьезно!

Это имеет огромное значение, и рает дальнейшую судьбу.

Если вы были там прежде, чем Татьяна была убита, то вы не будете привязаны к этому.

Если бы вы были с Розой потом —»

"Тогда она имеет алиби, " он прервал.

И нет проблем.

"Я надеюсь, что это правда", пробормотала Даниэлла.

Ее глаза больше не были сосредоточены на моих друзьях.

Колесики в ее голове вращались, ее мысли, подскакивали вперед, поскольку она попыталась думать, как лучше всего защитить ее сына.

Я была неудачным случаем для нее.

Это все являлось для нее ужаснейшей ситуацией.

"Мы все еще оказываемся перед необходимостью нанять адвоката.

Я поговорю с Дэймоном.

Я найду его перед слушанием сегодня вечером.

И Руфус тоже должен об этом знать.

Черт."

Адриан выгнул бровь.

У меня сложилось впечатление, что леди Ивашкова не ругалась так часто.

"Нам надо вычислить время, когда вы были там."

Андриан все еще очень волновался и смотрел, как если бы он мог бы упасть, если бы он скоро не получил никотина или алкоголя.

Я ненавидела, когда он выглядел так. Особенно из-за меня.

Внутри него существовали силы, однозначно, но его природа, — и поверхностный эффект духа — сделал сложными попытки справиться с этим. все же, несмотря на его волнение, ему удалось напрячь память, чтобы помочь его безумной матери.

"Был кто-то в вестибюле здания, когда я вошел.

швейцар или кто-то в этом роде, я думаю.

Никто в приемном отделении, хотя…

Большинство зданий обычно имело в наличии сотрудника для услуг консьержа или чрезвычайных ситуаций.

Лицо Даниэллы озарилось

"Вот и все.

Вот что нам нужно.

Дэймон узнает время, когда вы были там так, чтобы мы могли освободить вас от подозрений.

"И таким образом он может защитить меня, если вещи стали плохими?"

"Конечно," ответила она стремительно.

"Что относительно Розы?"

"Что относительно нее?"

Адриан все еще выглядел готовым упасть, но была серьезность и сосредоточенность в его зеленых глазах.

"Если Вы узнаете, что Тетя Татьяна была убита прежде, чем я был там. Дэймон будет ее адвокатом?"

Его мать колебалась.

"Ну, хорошо, милый…

Дэймон в самом деле не обязан заниматься вещами такого рода.

"Он будет, если ты попросишь его," сказал серьезно Адриан.

"Адриан," сказала она устало, "ты не знаешь о чем говоришь.

Они говорят, что доказательств против нее много.

А наша семья показная, поддерживаемая."

"Это не походит, мы поддерживаем убийство! Вы встретитесь с Розой.

Она тебе нравилась.

Можешь ли ты посмотреть мне в глаза и сказать, что это хорошо для нее, выступить с какой бы то ни было непродуманной защитой, которую они для нее раскопают? Можешь ли ты?»

Даниэлла побледнела, и, клянусь, она фактически съежилась от страха.

Я не думаю, что она привыкла к такой яростной решимости от нее безрассудного сына.

И хотя его слова были вполне разумными, было своего рода сумасшедшее отчаяние в голосе, и отношения, которое было немного страшнее

Было ли это вызвано духом или только его собственные эмоции, я не могла сказать.

"Я.

"Я поговорю с Деймоном," сказала на последок Даниэлла.

Она сглотнула несколько раз прежде, чем произнести слова.

Адриан сделал глубокий вдох, и тем самы выпустил часть ярости.

"Спасибо."

Она плавно влилась в толпу, оставив Адриана с Кристианом и Лиссой

Они выглядели только чуть менее ошеломленными, чем Даниэла совсем недавно.

"Деймон Тарус?" переспросила Лисса.

Адриан кивнул.

"Кто это?" спросил Кристиан.

"Двоюродный брат моей матери," сказал Адриан.

"Семейный юрист.

Настоящая акула.

В некотором роде скользкий тип, но он вполне может вытащить кого угодно из любой ситуации."

"Полагаю, в этом что-то есть", задумчивп произнес Кристиан.

"Но действительно ли он достаточно хорош, чтобы бороться с этим так называемым веским доказательством?"

"Я не знаю.

Я правда не знаю."

Адриан рассеянно потянулся за карман, обычное месте для сигарет, но сегодня не было ни одной.

Он вздохнул.

"Я не знаю, что у них за доказательства или даже то, как тетя Татьяна умерла.

Все, что я слышал, что они нашли ее мертвой утром."

Лисса и Кристиан обменялись взглядами.

Кристиан пожал плечами, и Лисса повернулась к Адриану, взяв на себя роль вестника.

"Кол", сказала Лисса.

"Они нашли ее в постели с серебряным колом в сердце."

Адриан ничего не сказал, и его выражение лица ни как не изменилось.

Лисса, которой пришло в голову, что во всем этом разговоре о невиновности, свидетельстве, и адвокатах, все отчасти пропустили факт, что Татьяна была двоюродной бабушкой Адриана.

Он не одобрял некоторые из ее решений, и отпускал много шуток за ее спиной.

Но она была частью его семьи, она была тем, кого он знал всю свою жизнь.

Поэтому он должен был чувствовать боль от ее смерти в добавление ко всему остальному.

Даже я ощущала небольшое противоречие.

Я ненавидела ее за то, что она сделала для меня, но я никогда не хотела, чтобы она умерла.

И я не могла не помнить, что она иногда говорила со мной как, с реальным человеком.

Может быть, это было поддельным, но я была уверена, что она была искренней той ночью, когда ее остановили Ивашковы.

Она была усталая и задумчивая, как правило, просто обеспокоена установлением мира своего народа.

Лисса наблюдала за Андрианом, волна симпатии и неутешного горя прошла сквозь нее.

Кристиан нежно подхватил ее под руку.

"Пойдем", сказал он.

"Мы выяснили, что нам нужно знать.

Мы как раз на верном пути.

Чувствуя себя беспомощной, Лисса позволила ему вести себя подальше от сюда, избегая более испуганных толп.

Оранжевый свет низко нависшего солнца придал каждому листку и дереву золотого оттенка и теплоты.

Было множество людей снаружи, когда мы вернулись со склада с Дмитрием, но это ничто по сравнению с этим.

Люди гудели от страха, торопясь передать новости.

Некоторые из них уже были в трауре, одетые в черное, со слезами на лицах.

Я задалась вопросом, кто из них по настоящему скорбел по ней.

Даже в разгар трагедии и преступления, королевские семьи будут драться за власть.

И каждый раз, когда она слышала мою фамилию, Лисса все больше и больше сердилась.

Это был плохой гнев, такой же, который казался черным дымом в нашей связи и часто заставлял ее выйти из себя.

Это было проклятием духа.

"Я не могу в это поверить!" она воскликнула к Кристиану.

Я заметила, даже если она нет, что он поспешно повел ее туда, где не было людей.

Как любой мог думать, что это Роза? Это — подстроено.

Должно быть это так.

"Я знаю, я знаю, сказал он.

Он знал опасность духа, и пытался ее успокоить.

Они присели на траву, в тени большого орехового дерева.

"Мы знаем, что она не делала этого.

Вот и все, что нужно сделать.

Мы должны доказать это.

Она не может быть наказан за то, чего она не совершала.

"Ты не знаешь эту группу," ворчала Лисса.

"Если они хотят чего-то добиться, то они сделат все возможное."

Я попыталась вытянуть часть ее темноты в себя, пытаясь тем самым успокоить ее.

К сожалению, это сделало меня только более сердитой.

Кристиан рассмеялся.

Ты забываешь

Я рос в их кругу.

Я пошел в школу с детьми этой группы.

Я знаю их, — но мы не будем паниковать, пока не узнаем больше, ладно?

Лисса выдохнула, чувствуя себя гораздо лучше.

Если я буду не осторожна, то возьму слишком много темноты.

Она одарила Кристиана небольшой робкой улыбкой.

" Я не понмю, чтобы ты раньше был таким разумным.

Это потому, что каждый человек имеет различные определения разумного.

Мое просто неправильно понято, вот и все.

Его голос был высоким.

"Мне кажется тебя часто неправильно понимают," она рассмеялась.

Его взгляд встретился с ее, и улыбка на его лице превратилась во что-то более теплое и мягкое.

"Чтож, я надеюсь это будет правильно понято.

В противном случае, я мог бы быть побитым."

Нагнувшись, он припал к ее губам.

Лисса ответила без колебаний, теряя себя в сладости поцелуя.

К сожалению, я полетела с ней.

Когда они отстранилась, Лисса почувствовала, что ее сердцебиение увеличилось и ее щеки стали краснеть.

"Что именно ты этим хотел сказать?" спросила она, все еще ощущая его губы.

Это означает, Мне очень жаль," сказал он.

Она отвела взгляд и стала нервно теребить траву.

Наконец, со вздохом, она поглядела вверх.

"Кристиан было ли что-нибудь… было ли что-нибудь между вами с Джилл? Или Мией"?

Он посмотрел на неё с удивлением.

"Что? Как ты могла такое подумать?"

"Ты проводил так много времени с ними.

"Существует только один человек, которого я когда-либо хотел", сказал он.

Твердость его взгляда, эти кристально чистые глаза, не оставили ни одного вопроса о том, кто был этим человеком.

"Никто не был когда-либо мне так близок.

Несмотря ни на что, даже с Эйвери —»

"Кристиан, мне очень жаль за это —" "ты не должна —"

"Я —"

"Черт возьми, сказал он.

"Ты позволишь мне закончить —"

"Нет," прервала его Лисса

И она прильнула к нему и поцеловала, это был сильный и мощный поцелуй, который жаром пронесся сквозь ее тело, такой, который сказал ей, что для нее также нет больше никого на свете, кроме него.

Ну.

Видимо Таша была права: я была единственным, кто мог бы свести их опять вместе.

Я просто как-то не ожидала моего ареста, чтобы сыграть свою роль.

Я вырвалась из ее головы, чтобы дать им побыть наедине и уберечь себя от наблюдения за тем, как они целуются.

Я не обижалась на них за этом момент.

Они ничего не могли поделать для меня в данный момент, и они заслужили свое воссоединение.

Единственное, что они могли сейчас делать, так это ждать получения дополнительной информации, и действительно, то, как они убивали время, было намного полезнее для здоровья, чем то, что Адриан, вероятно, сейчас делал.

Я легла на кровать и смотрела в потолок.

Существовал только простой металл и нейтральные цвета вокруг меня.

Он сводил меня с ума

Мне нечего было смотреть, нечего читать.

Я чувствовала, себя как зверь в клетке. комната, казалась, все меньше и меньше.

Все, что я могла сделать, это повторить то, что я узнала через Лиссу, анализируя каждое слово, что было сказано.

Конечно у меня было множество вопросов касательно всего происходящего, но единственной вещью, что застряла у меня в голове, было упоминание Даниэлой слушания.

Мне нужно знать больше об этом.

Я наконец получила ответ… несколькими часами позже.

Я впала в некоторого рода немое оцепенение тогда, и почти не узнала Михаила, стоящего прямо перед дверью моей камеры.

Я вскочил с постели, и увидела, что он отпирает дверь.

Надежда хлынула через меня.

"Что происходит? Спросил я.

"Они меня освобождают?"

"Боюсь, что нет", сказал он.

Доказательством его слов было то, что как только он открыл дверь, он тут же одел мне на руки наручники.

Я не сопротивлялась.

"Я здесь, чтобы доставить тебя на слушание."

Входя в зал, я увидела что собрались и другие стражи.

Мой собственный конвой.

Зеркальное отражение конвоя Дмитрия.

Прекрасно.

Мы с Михаилом шли вместе, и к счастью, он говорил по пути вместо того, чтобы поддерживать это ужасное молчание, которое казалось было обычным обращением с заключенными.

"Что за слушание? Судебное?"

"Нет, нет.

Еще слишком рано для судебного разбирательства.

На слушание решат, предстанешь ты перед судом или нет."

"Это звучит вроде, как пустая трата времени," сказала я.

Мы вышли из здания стражей, и этот свежий, влажный воздух был самым сладким из всего, что я когда-либо пробовала.

"Еще большая трата времени будет, тогда, когда ты предстанешь перед судом, и они вдруг обнаружат, что в этом не было необходимости.

В ходе слушания, будут изложены все имеющиеся доказательства, и судья — или ну, тот кто выступает в качестве судьи — будет решать, будет ли судебное разбирательство.

Суд делает это официальным.

На нем они вынесут вердикт и огласят наказание.

"Зачем они так долго ждали слушания? Зачем они заставили меня ждать в этой камере весь день?

Он засмеялся, но не потому, что он думал, что это смешно.

"Это быстро, Роуз.

Очень быстро.

Это может занять несколько дней или недель, чтобы получить слушание, и все это время тебе пришлось бы оставаться взаперти."

Я сглотнула.

"Будет ли оно таким же быстрым как это?"

"Не знаю.

Ни один из монархов не был убит на протяжение уже почти ста лет.

Люди обезумели от случившегося, и Совет хочет навести порядок.

Они уже строят грандиозные планы на похороны королевы — гигантский спектакль, который будет отвлекать всех.

Твое слушание является также попыткой навести порядок.

"Что? Как?"

"Чем скорее они осудят убийцу, тем безопаснее все будут себя чувствовать.

На этот раз они очень солидарны против вас и хотят поспешить с вынесением приговора.

Они хотят сделать тебя виновной.

Они хотят похоронить ее, зная что убийца движется в сторону справедливости, так что каждый может спать спокойно, когда новый король или королева будет избран

"Но я этого не делала — " начала я возражать.

Это было бессмысленно.

Перед нами появилось здание, где располагался зал заседания.

Казалось запрещающий первый раз я была здесь на суде Виктора, но это было из-за боязни воспоминания, которые он вызвал во мне.

Сейчас.

Теперь это было мое собственное будущее на горизонте.

И, по-видимому, не только мое собственное будущее — мир Мороев наблюдал и ждал, надеясь, что я негодяй, которого можно смело убрать навсегда.

Сглотнув, я нервно посмотрела на Михаила.

"Ты думаешь… ты думаешь, они отправят меня на судебное разбирательство?"

Он не ответил.

Один из охранников держал дверь открытой для нас.

"Михаил?" Я настаивала.

"Они действительно осудят меня за убийство?"

"Да," сочувственно сказал он.

"Я уверен, они это сделают."

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Прогулка по королевскому двору была самым сюрреалестичным опытом в моей жизни-и не только потому что меня обвиняли здесь.

Я помнила суд над Виктором и мысль, что я нахожусь сейчас на его месте показалась мне странной.

В комнату вместе со стражами вошла группа людей и все они смотрели на меня, но мне не было стыдно.

Я шла уверенно, с гордо поднятой головой.

И меня опять настигло жуткое воспоминание о Викторе.

Он тоже шёл вызывающей походкой и меня удивляло, что кто-то совершивший преступление, мог вести себя подобным образом.

Что люди думают обо мне?

На помосте сидела женщина которую я никак не могла узнать.

У Мороев, судья, как правило, адвокат, который назначается специально для каждого слушанья.

Сами судебные разбирательства — по крайней мере такие большие, как у Виктора — были под председательством королевы.

Она определяла конечный вердикт.

Здесь же, члены Совета будут теми, кто решат попаду ли я вообще на следующую ступень судопроизводства.

Суд сделает его действительным.

Это там где вынесенный вердикт преобразится в наказание.

Конвоиры повели меня к первому ряду, проведя через барьер, разделявший ключевых участников заседания от остальной аудитории, и указали мне на место рядом с Мороем среднего возраста в очень строгом, дизайнерском черном костюме.

Костюм как бы кричал, я скорблю о смерти королевы, но даже в своем горе я буде выглядеть модно.

Его волосы были светлыми, слегка пронизанными первыми признаками серебра

Каким-то образом, он также выглядел довольно хорошо

Я предположила, что это был Дэймон Тарус, мой адвокат, но он не сказал мне ни слова

Михаил сидел рядом со мной, и также, как и я был рад, что они выбрали, чтобы он не сидел один, который буквально не отходил от меня

Оглянувшись, я увидела, Даниэллу и Натана Ивашковых сидящих с другими высокопоставленными королевскими персонами и членами их семей.

Адриан предпочел не присоединяться к ним.

Он сел дальше с Лиссой, Кристианом и Эдди.

Их лица отражали беспокойство.

Судья — пожилая, седовласая Морой, не смотря на ее возраст, создавалось впечатление, что она сможет надрать кому угодно задницу — призвала присутствующих к порядку, и я тоже развернулась к ней лицом.

Вошли члены Совета, и она объявила каждого из них.

Им были отведены специальные скамьи, выставленные в два ряда, с шестью местами на каждой скамье, но так же было еще одно тринадцатое место.

Конечно же, заняты были только одиннадцать мест, и я с трудом попыталась не хмуриться.

Лисса должна была сидеть среди них.

Когда Совет был представлен, судья повернулась к остальным, и заговорила таким голосом, что он прозвонил по всей комнате

"Это судебное заседание в настоящее время порядка, в котором мы будем определять, существует ли достаточно доказательств, чтобы —»

Волнение у двери прервало ее, и публика стала вытягивать шеи, чтобы увидеть, происходящее.

"Что это за нарушения?" Возмутилась Судья.

Один из опекунов взглянул, чтобы посмотреть кто находился в холле

И затем выпрямился обратно

"Адвокат обвиняемого здесь, Ваше Честь."

Судья окинула взглядом меня и Дэймона, а затем нахмурившись взглянула на стражника.

"У неё уже есть адвокат."

Страж в недоумении пожал плечами.

Если бы ему сказали выгнать стригоев, он бы знал что делать.

А это бесцеремонное прерывание протокола было вне его компетенции.

Судья вздохнула.

"Прекрасно.

Впустите его, кто бы это ни был, и давайте с этим быстрее покончим."

Вошел Эйб.

"О, Господи," сказала я вслух.

Мне не пришлось ругать себя за несдержанность, так как мои слова, утонули во все общем перешептывании в комнате.

Думаю половина людей были в ужасе потому что знали репутацию Эйба.

Вторая половина была просто застыла от его появления.

Он был одет в серый кашемировый костюм, который был значительно светлее, того мрачного черного костюма, что был на Даймоне.

Под костюмом была рубашка, такого яркого белого цвета, что казалось, что она светится, — особенно на фоне ярко-алого шелкового галстука.

На его одежде, также были и другие яркие пятна — красный платок в кармане и рубиновые запонки.

И естественно, все это было на высшем уровне, как и дорогая одежда Деймона.

Но, было заметно, что Эйб, не был в трауре.

Он даже не был подобающе одет для судебного слушания.

Больше походило, на то что его отвлекли на пол-пути на вечеринку.

И, конечно же, он как обычно был в своих золотых серьгах— кольцах, и с привычной для него короткой черной бородкой.

Пока он подходил к ней, судья, движением руки призвала всех к порядку.

"Ибрагим Мазур", сказала она, качая головой.

Удивление и неодобрение, в равных частях, звучало в её голосе.

"Это… неожиданно."

Эйб галантно поклонился ей.

"Так приятно снова тебя видеть, Паула.

Ты не постарела ни на день."

"Мы не в загородном клубе, мистер

Мазур," проинформировала она его.

"Здесь вы будете обращаться ко мне по моему титулу."

"Ах.

Правильно."

Он подмигнул.

"Прошу прощения, Ваша Честь.

Обернувшись, он посмотрел вокруг, пока его глаза не остановились на мне.

"Вот она где.

Простите, что задержался.

Давайте начнем."

Дэймон встал.

"Что это значит? Кто вы такой? Я ее адвокат."

Эйб покачал головой.

"Здесь должна быть какая то ошибка.

Мне понадобилось время, чтобы прилететь сюда, и поэтому я понимаю, почему вы назначили общественного адвоката для ее защиты.

"Общественный адвокат!" Лицо Дамиена покраснело от возмущения.

"Я один из самых знаменитых адвокатов среди американских Мороев."

"Знаменитый, но все же общественный."

Эйб пожал плечами и стараясь сгладить грубость добавил.

"Я не осуждаю.

Без каламбура."

"Мистер

Мазур," прервала его судья, "вы адвокат?"

"У меня много талантов, Паула — Ваша Честь.

Кроме того, какое это имеет значение? Ей просто нужен представитель, который говорил бы от ее лица."

"И у нее он есть," воскликнул Дэймон.

"Я."

"Уже нет," сказал Эйб, поведение, которого все еще было очень учтивым.

Он не прекращал улыбаться, но кажется я видела опасный блеск его глаз, который пугал многих его врагов.

Он был сама невозмутимость, в то время как Дэймон, выглядел так будто его сейчас арестовывают.

"Ваша Честь-"

"Достаточно!" сказала она громогласно.

"Позволим девушке самой выбрать."

Она впилась в меня своими карими глазами.

"Кого вы хотите видеть своим представителем?"

"Я…

У меня отвисла челюсть от того, как внезапно внимание перешло на меня.

Я наблюдала драму между двумя мужчинами, как теннисный матч, и теперь мяч ударил меня по голове.

"Роза."

Вздрогнув, я слегка развернулась.

Оказалось, Даниэлла Ивашкова перебралась в следующий за мной ряд.

"Роза," снова прошептала она, "ты понятия не имеешь, что за человек этот Мазур.

Ох, так уж и не знаю? "Ты не захотела бы иметь с ним ничего общего.

Дэймон один из лучших.

Его было не так легко заполучить."

Она вернулась на свое место, а я разглядывала лица двоих своих потенциальных адвокатов.

Я поняла, что имела ввиду Даниэлла.

Адриан уговорили ее заполучить Дэймон для меня, а когда она поговорила с Дэймоном, он сделал для нее это одолжение.

Отвергнуть его будет оскорбление для нее, и учитывая что она одна из немногих королевских Мороев, кто был мил ко мне в отношении Адриана, я конечно не хочу заслужить ее неудовольствие.

Кроме того, если это установка одной из королевских семей, иметь одну из них на своей стороне, вероятно, мой лучший шанс выбраться из всего этого.

И все же… это был Эйб, смотревший на меня с той умной, понимающей улыбкой.

Конечно он легко добивается того, чего хочет, но часто это результат насилия от его присутствия и репутации

Если бы на самом деле доказательство против меня было абсурдным, то положение Эйба не было бы достаточным, чтобы заставить его уйти.

Конечно, он тоже был хитрым.

Змей.

Он мог сделать невозможное возможным; он мог потянуть за множество ниточек для меня.

Все это не изменяло того факта, что он не адвокат.

С другой стороны, он был моим отцом.

Он был моим отцом, и хотя мы до сих пор не очень хорошо знали друг друга, он преодолел огромное расстояние, чтобы оказаться здесь в своем сером костюме и защищать меня.

Была ли это отеческая любовь? Хороший ли он адвокат? И на конец, правда ли, что кровь бежит толще чем вода? Я не знала. мне на самом деле не нравилось это высказывание.

Возможно это работает для людей, но не имеет смысла для вампиров.

В любом случае, Эйб всматривался в меня своими темно карими глазами почти идентичными моим.

Поверьте, мне казалось они (глаза) говорили.

Но могу ли? Могу я верить своей семье? Я бы поверила матери— если бы она была здесь, и я знаю она верит Эйбу.

Я вздохнула и указала на него.

"Я выбираю его."

"В вполголоса, я добавила: " Не подведи меня, Змей.

Улыбка Эйба стала еще шире, когда потрясенные возгласы заполнили аудиторию, а Дэймон запротестовал в негодовании.

Вероятно до этого, Даниэлле пришлось уговаривать его взяться за мое дело, но теперь этот случай стал вопросом его чести.

Я могла запятнать его репутацию, пренебрегая им сейчас.

Но я сделал свой выбор, и раздраженная судья больше не слышала его доводов.

Она попросила Дэймона освободить место, и Эйб скользнул в его кресло.

Заседание началось с вступительной речи, объясняющей для чего мы тут все собрались, и т.д. и т.д.

Пока она говорила, я склонилась к Эйбу.

"Во что ты меня втянул?" прошипела я ему.

"Я? Во что ты сама себя втянула? Почему я не могу просто забрать тебя из полицейского участка за распитие спиртных напитков, как делают большинство отцов?"

Я начинала понимать, почему люди раздражались, когда я начинала отпускать шуточки в опасных ситуациях.

"Мое гребанное будущее на кону! Они собираются привлечь меня к уголовной ответственности и осудить меня!"

Всякая тень юмора или веселости исчезла с его лица.

Выражение его лица стало жестоким, убийственно серьезным.

Холодок пробежал по моей спине.

"Это," сказал он тихим, ровным голосом, "то, что я тебе клянусь никогда, никогда не случится.

Судья привлекла наше внимание и внимание обвинителя, женщине по имени Ирис Кейн, обратно к себе.

Не королевское имя, но она по-прежнему выглядела довольно злостной.

Может быть, она была такой, просто потому что она обвинитель.

Прежде чем было выдвинуто доказательство против меня, убийство королевы было описано во всех ужасных подробностях.

Как она была найдена утром в постели, серебряным колом в сердце и глубоким выражением ужаса и шока на лице

Кровь была повсюду: на ее ночной рубашки, простыни, ее коже картины были показаны всем присутствующим в комнате, что вызывало множество реакций.

Вздохи удивления.

Страха и паники. и… кто— то плакал.

Некоторые из этих слез несомненно были из ужасной ситуации в целом, но я думаю, многие из них плакали, потому что они любили Татьяну или из-за того, что она им нравилась.

Иногда она была холодна и жестока, но в большей части ее правление было мирным и целостным.

После показа убийства, они вызвали меня.

Слушание не проходило, как нормальное судебное разбирательство.

Не было формальных переговоров адвокатов, таких как допрос свидетелей.

Любой, кто хотел задать вопрос делал это, и судья отвечала на эти вопросы.

"Мисс Хезевей" начала Ирис, игнорируя мой титул.

"В котором часу вы вернулись к себе в комнату прошлой ночью?"

"Я не знаю точного время.

Я старалась смотреть на неё и на Эйба, а не на другие лица в зале.

"Где-то приблизительно 5 м

, я думаю.

Может 6."

"Кто-то ещё был с вами?"

"Нет, ну…. да.

Позже."

О, Боже.

Сейчас начнется.

"Хм, Адриан Ивашков заходил ко мне."

"Во сколько он пришел?" спросил Эйб.

"Я точно не уверена.

Менее, чем через час после моего возвращения, я полагаю."

Эйб повернулся с очаровательной улыбкой к Ирис, которая шелестя перебирала какие-то бумаги.

"Убийство королевы, как было точно установлено, произошло между 7 и 8 часами.

Роза была не одна — конечно, нам понадобится, чтобы мистер

Ивашков дал свои показания."

Я пробежалась взглядом по аудитории.

Даниэлла побледнела.

Ее ночной кошмар стал явью: Адриан оказался во все это вовлечен.

Взглянув на самого Адриана, я заметила, что он абсолютно спокоен.

Я очень надеялась, что он не был пьян.

Ирис торжественно подняла лист бумаги.

"У нас есть показания подписанное швейцаром, который заявляет, что мистер

Ивашков вошел в здание в котором проживает ответчик, приблизительно в 9:20."

"Это довольно спорно," сказал Эйб.

Он казался удивленным, как будто она сказал что-то милое.

"Там есть дежурная стража, которые могли подтвердить это точно?"

"Нет," — сказала Ирис ледяным тоном голоса.

"Но и этого достаточно.

Швейцар помнит это, потому что у него скоро должен был быть перерыв.

Мисс Хезевей была одна, когда произошло убийство

У нее нет алиби.

"Ну", сказал Эйб, "по крайней мере по мнению некоторых сомнительных" фактов.

Но больше ничего не было сказано о времени.

Свидетельство записали в о официальных документах, и я глубоко вздохнула.

Мне не нравилась эта линия опроса, но я ожидала этого, основываясь на разговорах, которые я услышала до этого через нашу связь с Лиссой.

Отсутствие алиби не было хорошо, но я, в общем-то, разделяла чутьё Эйба.

Все что у них было на меня, пока не казалось весомым доказательством, чтобы отправить меня в суд.

Плюс, они больше ничего не расспрашивали об Адриане.

"Следующая улика," — сказала Ирис.

На ее лице сияло самодовольство.

Она знала, что это было сомнительным, но независимо от того, что произойдет, она считала это золотой наживой.

Вообще-то, это было серебро.

Серебряный кол.

Так помоги мне, у нее был кусок серебра в чистом пластмассовом контейнере.

Он мерцал в сверкающем отражении, за исключением его наконечника.

Там было темно.

С кровью.

"Это кол, которым была убита королева",объявила Ирис.

"Кол мисс Хезевей"

Эйб действительно рассмеялся.

"Ох, да ладно.

Стражам постоянно выдаются колья.

Они все идентичны.

Ирис проигнорировав его, посмотрела на меня.

"Где ваш кол сейчас?"

Я нахмурилась.

"В моей комнате."

Она развернулась, и посмотрела на толпу.

"Стражник Стоун?"

Высокий дампир с густыми черными усами, поднялся из толпы.

"Да."

"Вы проводили обыск комнаты и вещей мисс Хезевей, правильно?"

У меня открылся рот от изумления.

"Вы обыскивали мою-"

Острый взгляд от Эйба заставил меня замолкнуть.

"Правильно", сказал страж.

"А вы нашли серебряный кол?" спросила Ирис.

"Нет."

Она повернулась спиной к нам, по-прежнему самодовольным, но Эйбу, казалось, нашел эту новую информацию, даже смешнее, чем последнюю

"Это ничего не доказывает.

Она могла бы потерять кол не осознавая этого.

"Потеряли в сердце королевы?"

"Мисс Кейн," предупредила судья.

"Прошу прощенья, Ваша Честь", сказала Ирис плавно

Она повернулась ко мне.

"Мисс Хезевей, есть ли какие-нибудь особенности в вашем коле? Что-нибудь, что отличало бы его от остальных?"

"Д-да."

"Вы можете его описать?"

Я сглотнула.

У меня было нехорошее предчувствие по этому поводу.

"На нем был рисунок, выгравированный на его рукоятке.

В виде геометрической фигуры."

Стражники иногда гравировали свои колы.

Этот кол я нашла в Сибири, и оставила его себе.

Ну, на самом деле, Дмитрий прислал его мне, вытащив из своей груди, которую я им и проткнула.

Ирис подошла к Совету и продемонстрировала контейнер, так чтобы каждый из них мог оценить его.

Она развернулась ко мне, настала моя очередь.

"Это тот самый рисунок? Это ваш кол?"

Я посмотрела.

Это был действительно он.

Я открыла рот, готовая дать утвердительный ответ, но затем поймала взгляд Эйба.

Ясно, он не мог говорить непосредственно мне, но он послал много сообщений в том пристальном взгляде

Нужно быть осторожной, хитрой.

Что это получается за человек, если поступать как Эйб?

"Это выглядит довольно похожим на мой." сказала я наконец.

"Но я не могу сказать наверняка, что этот кол мой"

"Улыбка Эйба сказала мне, что я ответила правильно.

"Конечно Вы не можете," сказала Айрис, словно она и ожидала такого ответа.

Она передала контейнер одному из секретарей суда

"Но теперь, когда Совет видел, что предмет соответствует ее описанию и походит почти на ее собственность, я хотела бы указать, что тестирование показало" — она достала больше бумаг, победа осветила ее лицо — "что ее отпечатки пальцев находятся на этом.

Там это было.

Большой счет

"Веское доказательство"

"Любые другие отпечатки пальцев"? спросил судья.

Нет, ваша честь.

Только ее.

"Это ничего не значит", сказал Эйб, пожимая плечами.

У меня было чувство, что, если бы я встала и внезапно призналась в убийстве, он все еще утверждал бы, что это было сомнительное свидетельство.

Кто-то выкрал ее кол и надел перчатки.

Ее отпечатки пальцев были бы на этом, потому что это ее.

"Это становится отчасти замысловатым, вам не кажется?" спросила Айрис

"Там еще много недомолвок" — выступил он.

"Это — то, что является замысловатым.

Как она, возможно, вошла в спальню королевы? Как она, возможно, прошла через охранников?"

"Хорошо," размышляла Айрис, "Это будут вопросы, лучше всего исследуемыми в испытании, но рассмотрении обширный отчет мисс Хезевей вторжения и из мест, так же как бесчисленных других дисциплинарных марок, которые она имеет, я не сомневаюсь, что она, возможно, нашла любое число способов проникнуть внутрь.

"У вас нет доказательств", сказал Эйб.

"Нет мотива"

"Мы в этом не нуждаемся", сказала Айрис.

"Не в этом пункте.

У нас есть более чем достаточно, чтобы направиться в суд, не так ли? Я подразумеваю, мы даже не добрались до части, где бесчисленные свидетели услышали, что мисс Хезевей сказала королеве, что ей не нравится новый закон о стражах.

Я могу найти расшифровку стенограммы, если Вам не хочется … упоминать сообщения другого выразительного комментария, мисс Хезевей сделала это публично.

В памяти всплыло, как стоя снаружи с Деналли, во время разговора— я наблюдала за другими, — о том, что королева не смогла подкупить меня с назначением.

Не хорошее решение относительно моей части.

Не одни не возразил, в этот Смертельный Час или пожаловался, на королеву, вставшую на защиту, когда захватили Лиссу.

Я дала Айрис слишком много материала.

"Ах, да", — продолжила Айрис

"У нас также есть счета королевы, объявляющие ее чрезвычайное неодобрение связи мисс Хезевей с Андрианом Ивашковым, особенно когда эти два убежали, чтобы тайно уехать."

Я открыла рот, чтобы высказаться, но Эйб остановил меня.

"Есть и другие отчеты Ее Величества и мисс Хезевей, которые подтверждают, что они часто препирались публично.

Действительно ли вы хотите увидеть эти бумаги, или уже достаточно, чтобы перейти к голосованию?"

Это было сказано судье.

У меня не было никакого юридического фона, но свидетельство было довольно заслуживающим осуждения.

Я сказала бы, что была определенная причина считать меня сейчас виновной, кроме.

"Ваша Честь?", спросила я

Я думаю, что она собиралась дать свою декларацию.

"Могу ли я сказать что-нибудь?

Судья думал об этом, а затем пожал плечами.

Я не вижу причин возражать.

Мы собираем доказательства.

О, к моим делам Эйб не имел никакого дела.

Он шагал к стенду, желая остановить меня его мудрым советом, но он оказался не достаточно быстр.

"Хорошо," сказала я, надеясь, что я казалась разумной и не собиралась выходить из себя.

"Вы подняли много подозрительного материала здесь.

Я могла видеть это.

Эйб посмотрел с болью

Это не то выражение лица, которое я видела до сих пор

Он редко терял контроль над ситуацией

Но эта вещь

Это подозрительно.

Если бы я собиралась убить кого-нибудь, я бы не поступила так глупо.

Вы думаете, что я оставила бы свой кол торчащим из груди? Или вы думаете, я бы не одела перчатки?

Это оскорбительно!

Если я являюсь настолько хитрой, как говорит ваш отчет, то почему я поступила так? Я подразумеваю, серьезно? Если бы я сделала это, то сделала бы лучше.

Вы даже не привязали бы меня как подозреваемого.

Это действительно оскорбляет мои умения.

"Роза-" начал Эйб и опасная нотка мелькнула в его голосе.

Я продолжала идти.

Все это свидетельство, которое Вы имеете, настолько крайне очевидно.

Черт, кто бы ни настраивал, это, возможно, также нарисовало стрелку прямо на меня — и кто-то действительно подставил меня. но вы видимо слишком глупы, чтобы увидеть это. тон моего голоса начал подниматься, и я, сознательно, опустила его до нормального уровня.

"Вы хотите легкого объяснения.

Быстрый ответ

И вы хотите, чтобы это был кто-то без связей, чтобы никакая сильная семья не смогла защитить его.

Я неуверенно заколебалась, думая сказать о Эйбе.

" Поскольку так всегда.

Это — то, как это было с тем законом о возрасте

Никто не был в состоянии поддержать дампиров также, потому что эта проклятая система не будет позволять это

Тогда мне пришло в голову, что довольно далеко отклонилась не в ту сторону и выглядела более виноватой, отмахнувшись от возрастного ограничения.

Я заставила себя отступить.

"Гм, так или иначе, Ваша Честь. что я пытаюсь сказать, что эти доказательства не должны быть достаточно, чтобы обвинить меня или посылать меня в суд.

Я бы не спланировала убийство так плохо

"Спасибо Вам, Мисс Хезевей", сказала судья

"Это было очень… познавательно.

Ты можешь сесть пока суд выносит решение.

Эйб и я вернулись к нашей скамье.

О чем ты только думала? — прошептал он.

"Я говорю все как есть.

Я защищала саму себя.

Я бы не стал заходить так далеко.

Ты не адвокат.

Я одарила его косым взглядом.

— Ты тоже, старик.

Судья попросил, чтобы Совет голосовал по тому, полагали ли они, что было достаточно свидетельства, чтобы сделать меня подозреваемым и послать меня в испытание.

Они сделали.

Вверх поднялись одиннадцать рук.

И так, все было кончено

Через нашу связь, я почувствовала тревогу Лиссы

Поскольку Эйб и я поднялись, чтобы уехать, я смотрела на аудиторию, которая начинала расформировываться и гудела, обсуждая то, что случилось сейчас.

Ее светло-зеленые глаза были широкими от ужаса, ее лицо, было необычно бледным.

Около нее сидел Андриан, он также выглядел несчастным, но поскольку он уставился на меня, я могла видеть его несчастье и любовь.

И за ними, позади их обоих

Дмитрий…

Я даже не знала, что он был там.

Его глаза смотрели на меня, тёмные и пустые.

Только я могла понять, что он чувствовал.

Его лицо не выражало никаких эмоций, но что-то было в его глазах.

Что-то сильное и пугающее.

Представление его уложившим группу стражей крутилось в моём мозгу, и что-то подсказывало, что стоит мне только попросить и он сделает это опять.

Он бы ввязался в драку в зале суда и сделал бы всё чтобы освободить меня.

Освобождение моей руки отвлекло меня от него.

Эйб и я начали выходить, но проход перед нами был забит людьми, не позволяя нам пробиться.

Я почувствовала как что то прикасается к моей руке, это был небольшой клочок бумаги, кто то сунул его мне между пальцами.

Взглянув, я увидела Эмброуза, он сидел у прохода, и смотрел прямо перед собой

Я хотела спросить что мне делать, но инстинкт заставил меня замолчать

Посмотрев, что никто не сдвинулся, я немедленно открыла бумажку, но так чтобы ее не увидел Эйб.

Бумага была крошечной, ее изящный курсив, почти невозможно было прочитать.

Роза,

Если ты читаешь это, значит произошло что-то ужасное.

Вероятно ты ненавидишь меня и я не виню тебя.

Я могу только предположить, что ты полагаешь, что то, что я сделал с декретом возраста, было лучше для Ваших людей чем, что запланировали другие.

Есть некоторые Морои которые хотят заставить дампиров быть прислугой в независимости от их желания используя принуждение.

Декрет возраста замедлил ту фракцию

Однако, я пишу тебе с тайной, ты должна ее сохранить, и эту — тайну, ты должна разделить только с самыми близкими.

Василиса должна потребовать место в Совете, и её должны принять

Она не последняя из Драгомиров.

Другой живой-незаконно рождённый ребёнок Эрика Драгомира.

Это всё что я знаю, но если ты сможешь найти этого ребёнка ты дашь Василисе силу, которую та заслуживает.

Учитывая твой характер, ты единственная кому я могу поручить это задание.

Нельзя терять время, выполни это.

— Татьяна Ивашкова

Я уставилась на этот кусок бумаги, и написанное крутилось передо мной, но это письмо взорало мой мозг.

Она не последняя Драгомир.

В живых есть и другие.

Если это правда, то у Лисы был единокровный брат или сестра…

Это изменило бы все.

Она получила бы право голоса на Совете.

Она больше не была бы одинока.

Если бы это было правдой.

Если оно было от Татьяны.

Любой мог написать ее имя на листке бумаги.

Это не делало это реальным.

Тем не менее, я вздрогнула, встревоженная мыслью получения писем от мертвой женщины.

Если бы я позволил себе видеть призраков вокруг нас, Татьяна бы была там, беспокойная и мстительная? Я не могла заставить себя спустить мои стены и посмотреть

Пока ещё нет.

Должны были быть другие ответы.

Амброузов дал мне указание.

Я должна была спросить его. мы двигались по проходу вниз

Страж подталкивал меня вперед.

"От кого это?" спросил всегда настороженный и подозрительный Эйб.

Я поспешно свернул записку.

"Ни от кого."

Он бросил на меня взгляд, который ясно дал понять, что он мне не поверил.

Я задумалась, должна ли я рассказать ему обо всем.

Этот секрет, из той категории, о котором должно знать как можно меньше народу.

Если он и был одним из этих немногих, то это было не подходящее место для его посвящения в него.

Я попыталась отвлечь его от этого, и встряхнула себя, чтобы не выдать все взглядом.

Эта записка была большой проблемой — но не столь большой, как одна прямо напротив меня.

"Ты говорил, что я не предстану перед судом," сказала я Эйбу.

Моя досада стала возвращаться.

"Я рисковал с тобой!"

"Это не было большим шансом."

Тарус тоже ничем не смог бы тебе помочь."

Легкомысленное отношение Эйба, взбесило меня еще больше.

"Хочешь сказать, ты с самого начала знал, что проиграешь слушание?" Тоже самое, мне говорил и Михаил.

Так приятно когда все в тебя так верят.

"Это слушание не было важным," сказал уклончиво Эйб.

"Что случится позже."

А что же это именно?

Он одарил меня темным, хитрым взглядом снова

"Ничего такого, о чем тебе пока стоит волноваться."

Один из опекунов положил руку мне на руку, и сказал, что надо двигаться дальше

Я сопротивлялся ему и наклонилась к Эйбу

"Черта с два, не надо! Мы говорим о моей жизни," воскликнула я.

Я знала, что будет дальше.

Заключение под стражу до суда.

А затем, тюремное заключение на еще больший срок, если меня признают виновной.

Это серьёзно! Я не хочу в тюрьму! Я не хочу проводить остаток моей жизне в таком месте как Tarasov.

Охранник потянул сильнее, толкает нас вперед, и Эйб устремил на меня пронизывающим взглядом, что у меня кровь стынет в жилах

"Ты не предстанешь перед судом.

Ты не отправишься в тюрьму," он говорил шепотом, из-за подслушивающих охранников.

"Я не позволю этому произойти.

Ты это понимаешь?"

Я покачала головой, совсем запутавшись и не понимая, что мне со всем этим делать.

"Даже у тебя есть пределы, старик."

На его лицо вернулась улыбка.

"Ты будешь удивлена.

Кроме того, они даже не сажают королевских предателей в тюрьму, Роза.

Все знают это.

Я усмехнулась.

"Ты в своем уме? Конечно же сажают…

Что еще ты, думаешь они с ними делают? Освобождают их и предлагают продолжать в том же духе?"

"Нет," сказал Эйб, до того как развернуться и уйти.

"Они казнят предателей."