Два дня в Венеции

Эпилог

Прошли годы.

На лестнице террасы, ведущей в сад, сидела большая белая собака. Она зевала и жмурилась на солнце. Потом, услышав что-то, вскочила и, радостно завиляв хвостом, быстро побежала в дом. Через некоторое время оттуда вышел Грегорио, неся на руках двух смеющихся детей. Они толкали друг друга, стараясь одновременно не упасть. Вокруг с лаем прыгала собака, пробуя лизнуть хоть одну из детских ножек. Поднялся невообразимый шум.

– Ну все, хватит. Вы меня совсем оглушили. Собирайтесь, зовите маму. Едем в кафе. Эрнесто залез на стул и закричал:

– Мама! Мама! Иди скорей! Папа повезет нас завтракать в детское кафе.

На террасу вышла Арона, няня маленькой Франчески, и позвала девочку, которая все это время дергала за хвост бедного терпеливого Барда. Лабрадор повизгивал и старался спрятаться под стол. Арона, заметив такое безобразие, взяла девочку на руки и, что-то объясняя строгим голосом, унесла в дом.

Сегодня было воскресенье. Манфреди мог весь день провести со своей семьей. Ему не часто удавалось это делать.

– Дорогой, забери, пожалуйста. Барда, а то он совсем расшалился. – Паула подошла к мужу, ведя за руку маленькую, пухленькую Франческу с большим ярким бантом на кудрявых черных локонах. Собака крутилась вокруг них волчком.

– Иди сюда, моя маленькая принцесса. А Барда мы посадим в вольер.

– Нет, папа, не надо. – Франческа смешно надула губки. – Он будет там плакать.

Паула смотрела на мужа со смехом в глазах. Грегорио не мог устоять ни перед одной просьбой этой малышки, которую он просто боготворил.

Паула думала, что рождение второго ребенка немного отвлечет Грегорио от сына, которого он тоже очень любил. Но вышло наоборот. Теперь с сыном у него складывались чисто мужские отношения. Они вместе занимались спортом, ездили на конюшню. Грегорио учил Эрнесто всему, что знал и умел, общаясь с ним на равных. А дочь… С ней он превращался в безропотного покорного раба, потворствуя всем ее капризам и прихотям. По ночам у них с Паулой часто возникали споры из-за этого, но жена ничего не могла изменить. Ее Грегорио был неисправим. И разве можно было за это на него сердиться?

Как и многие годы назад, Паула любила его беззаветно, и он продолжал платить ей тем же.

– Папа, когда мы поедем есть мороженое? – Франческа забралась к отцу на колени и зажала его лицо розовыми ладошками.

Как они похожи! – Паула любовалась, глядя на дочь и мужа, не в силах оторвать глаз от этой парочки.

– Дорогой, ты помнишь, как однажды мы ездили с тобой в Венецию?

– Я помню каждый день, прожитый с тобой, любовь моя.

– Папочка, а Барда мы будем угощать мороженым?

– Собакам есть мороженое нельзя, У них от этого болит горлышко.

Эрнесто тихо рассмеялся. Он подошел к матери и взял ее за руку.

– Мама, разве Франческа не знает, что у собак не болит горло?

– Она еще маленькая, мой дорогой. Потом вся эта шумная компания, смеясь и разговаривая, отправилась в кафе. По дороге они заехали к Амелии и прихватили ее с собой. Еще один воскресный день удался на славу.

Когда наступил вечер. Грегорио и Паула отдыхали в гостиной, наслаждаясь тишиной. Он взял ее руку и прижал к губам.

– Милая, почему ты вспомнила нашу прогулку по Венеции?

– Я вспомнила легенду про Мост вздохов. Мне кажется, что она сбылась.